Квиннел А.. Пока летит пуля (Приключения Кризи - 2)

   Когда раздался шестой удар, улыбка его расплылась до ушей. Криков он больше не слышал - их было только два. Кризи взглянул на часы. Прошло два часа с минутами. К тому времени, когда он спустился по лестнице, Рамбахадур уже направлялся к себе в спальню, держа в одной руке одежду, а в другой ботинки. Майкл почесываясь стоял около бассейна. Кризи подошел к нему и ногой приподнял среднюю известняковую глыбу - деньги так и лежали под ней.
   Он взглянул на Майкла, который уныло усмехнулся в ответ.
   - Он отказался их взять. Сказал, что их под этим камнем надо оставить на тридцать дней. Если он к тому времени будет мною доволен, эти деньги станут моими, только я должен буду часть их потратить на ужин для нас троих в самом хорошем ресторане.
   Кризи ногой вернул камень на прежнее место, накрыв им деньги. Майкл сказал:
   - До сих пор в это поверить не могу. Он лежал здесь, как одна из этих глыб.
   - Знаю, - ответил Кризи. - Дунга джусто басне.
   Майкл удивленно на него взглянул.
   - Ты говоришь на языке гуркха?
   Кризи покачал головой.
   - Нет, но эти три слова я знаю. Их мне в задницу двадцать лет назад вдолбили. - Он махнул рукой в сторону дома. - Рамбахадур мне эту науку точно так же, как и тебе, втолковывал.
   - Неужели ему и в самом деле шестьдесят? - спросил Майкл. - Этих лет ему ни за что не дашь.
   - Но ему действительно шестьдесят, - ответил Кризи. - Я тебе сейчас расскажу одну историю, которую слышал от еще более пожилого полковника. Он командовал вторым полком, в десятом батальоне которого служил Рамбахадур во время Малайской войны. Повстанцы-коммунисты часто совершали там набеги на местные фермы и селения, чтобы добыть себе провиант. Так вот, неподалеку от границы с Таиландом было одно большое, особняком стоявшее хозяйство, где разводили кур. Английская разведка получила сведения о том, что повстанцы собираются напасть на эту ферму. Хозяйство было так устроено, что засаду на повстанцев устроить они не могли никак. Кроме того, их люди постоянно наблюдали за фермой с окрестных холмов. Ночью полковник послал на ферму Рамбахадура и еще одного гуркху. Они проинструктировали хозяина фермы и его семью, как им себя вести, потом забрались в самый большой курятник и в дальнем углу от входа замаскировали пулемет. После этого оба гуркхи стали ждать. Через какое-то время куры расселись на насестах и перестали обращать на них внимание. Но если бы они хоть чуть-чуть пошевелились, в курятнике поднялся бы переполох, и повстанцы сразу же поняли бы, что им устроили засаду.
   - Сколько времени им пришлось ждать? - спросил Майкл.
   - Три дня и три ночи. И за все это время они не сдвинулись ни на миллиметр. Куры уже начали устраиваться у них на плечах и головах, садились на дуло пулемета, как на насест. Они же все это время оставались дунга джусто басне.
   - Как же они нужду свою справляли?
   - Ну, большой нужды у них не было, потому что перед этим они два дня постились. А мочились прямо в штаны. Причем только в первый день. После этого им нечем было мочиться. Днем, в самую жару, температура в курятнике поднималась до ста десяти градусов по Фаренгейту. Партизаны пришли на третью ночь. Сначала они связали фермера и его родственников, потом пошли в курятник ловить кур. Когда Рамбахадур открыл огонь, в курятнике было восемь человек. Он всех уложил наповал и получил за это крест "За боевые заслуги".
   Какое-то время Майкл задумавшись смотрел в сторону дома. Потом улыбнулся.
   - Должно быть, он там и кур немало перебил.
   - Думаю, ты прав, - ответил Кризи. - Офицеров, наверное, потом два месяца одними курами кормили.
   Глава 46
   Леони думала, что вернется домой с таким же ощущением, как всегда. Но на этот раз все было не так. Она поставила чемодан у двери и оглядела комнату. И мебель, и все предметы она собирала долгие годы. В спальне она увидела кровать и обрадовалась, что не пришлось сдавать квартиру на время ее отсутствия. Надо было бы благодарить за это Кризи, но мысли о нем вызывали в ней лишь горькое чувство обиды и досады. Леони сняла трубку телефона, стоявшего на тумбочке возле кровати, позвонила Джеральдин на работу и договорилась поужинать с ней вечером. Потом с полчаса она отмокала в ванне.
   * * *
   Джеральдин опоздала в ресторан на пятнадцать минут. Сев за столик, она первым делом извинилась.
   - Представляешь, в Южной Атлантике затонул один корабль, а наша фирма его главный страхователь. Все документы по этому делу мне положили на стол за десять минут до конца работы. У меня даже не было времени зайти домой переодеться. Ты уж извини меня, что я в таком затрапезном виде пришла.
   На ней был серый деловой костюм и бледно-зеленая блузка.
   - Ты отлично выглядишь, - сказала Леони. - И энергии в тебе хоть отбавляй.
   Джеральдин с улыбкой спросила:
   - Ну что, съемка твоего сериала закончилась?
   - Знаешь, она так и не началась, - ответила Леони и протянула ей меню. - Давай сначала закажем поесть, а потом обо всем поговорим. Господи, как же мне наконец надо выговориться, а ты - единственный человек, кому я могу обо всем рассказать.
   - Но тебе все-таки заплатили? - озабоченно спросила подруга.
   - Да, я все получила сполна. Завтра пошлю последний чек в строительную компанию. Это станет одним из самых замечательных дней в моей жизни.
   Джеральдин углубилась в меню.
   - Я голодна как волк, - призналась она.
   * * *
   Час спустя Леони разрыдалась. Она взяла с подруги клятву, что та никому ничего не расскажет, ведь она нарушает условия договора, хотя с формальной точки зрения срок его действия уже истек. Ей просто необходимо поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, чтобы потом выкинуть их из головы, навсегда похоронить и попытаться вернуться к нормальной жизни. Правда, она совсем не была уверена в том, что ее жизнь до встречи с Кризи можно было назвать нормальной.
   Как бы то ни было, она выложила подруге все, что с ней произошло за последние полгода. И когда она дошла до конца, до того эпизода, когда Майкл, стоя рядом с такси, сказал: "Я с тобой скоро снова встречусь", а потом повернулся и пошел на паром, Леони разрыдалась. Слезы сами собой обильно катились у нее из глаз.
   Джеральдин склонилась к подруге, положила ей руку на плечо и тихо сказала:
   - Это все и в самом деле напоминает сериал. Что же ты теперь собираешься делать?
   - Вся беда в том, что я ничего не могу сделать. Бракоразводные документы, как и предусматривалось контрактом, были подготовлены месяц назад. Развод произойдет почти автоматически. Мне даже в суд не надо идти.
   - Человек этот, как ты его описала, настоящее животное.
   Леони покачала головой.
   - Это не так. Он машина, орудие убийства. Временами он может быть очень мил, порой даже забавен. Однажды я танцевала с ним на свадьбе, он шутил, рассказывал веселые анекдоты. Но два часа спустя снова превратился в машину.
   Джеральдин была явно заинтригована.
   - Ты испытывала к нему хоть какие-нибудь чувства? - спросила она.
   - Нет. На самом деле я никогда... - Леони хотела что-то еще сказать, но внезапно осеклась.
   Какое-то время она молча смотрела вниз, в пустую кофейную чашку. Потом подняла голову, подозвала официанта и заказала еще два кофе и два коньяка. Пока не принесли напитки, она не проронила ни слова, хотя прекрасно видела, что Джеральдин сгорает от нетерпения и любопытства. В конце концов она призналась:
   - Я несколько месяцев спала с ним в одной постели, но он даже ни разу не притронулся ко мне.
   - Ну и что?
   Леони пожала плечами.
   - Не знаю. Просто не понимаю, как можно быть в такой близости от женщины и не ощутить даже намека на желание близости, на что-то большее, чем безразличие.
   - Он красив?
   Леони рассмеялась.
   - Нет. Лицо у него сильно потрепанное. Если на нем что-то и написано, так это скорее всего сожаление о разбитой жизни.
   - А тело?
   - Тоже сильно потрепанное. Он несколько раз был тяжело ранен, но очень следит за собой. Физически он лет на двадцать моложе своего возраста.
   Хорошо зная подругу, Джеральдин стала задавать ей наводящие вопросы.
   - Значит, он был тебе совершенно безразличен? - спросила она. - И никаких чувств не вызывал? Признайся честно, Леони.
   После очередной паузы, во время которой мысль ее напряженно работала, Леони сказала:
   - Мне кажется, что в последние пару месяцев, когда он стал чуть добрее ко мне, какие-то чувства я к нему начала испытывать. Может быть, просто в ответ на его поведение.
   - Какого рода чувства ты имеешь в виду?
   - Что-то вроде привязанности. - Она невесело рассмеялась. - Наподобие привязанности, которую можно испытывать к горилле, сидящей в клетке зоопарка.
   - А что, он тоже в клетке сидит?
   - Конечно. По крайней мере в нее он запер свои чувства. В клетку ненависти.
   - А физически тебя к нему тянуло?
   - Да. Не буду отрицать. В нем, несомненно, что-то есть. Внушительность, основательность какая-то. И своего рода аура. Думаю, многие женщины сочли бы его привлекательным. Он постоянно окружен какой-то тайной, и это тоже в какой-то степени притягивает к нему физически. Как и его жесткость. Он, пожалуй, самый жесткий из всех мужчин, с которыми мне довелось столкнуться в жизни.
   - А Майкл?
   Было видно, что обо всем этом Леони уже задумывалась и раньше.
   - Майкл чем-то похож на него, но чем-то сильно отличается. Он тоже человек жесткий и чувства свои держит в клетке, но когда ему было очень плохо, он впустил меня в свою клетку. Я отношусь к нему как мать и думаю, что он ко мне испытывает сыновние чувства. Раньше он никогда не знал материнской ласки и заботы. В его жизни не было ни одной женщины. Вот почему мне особенно горько... Я нужна Майклу.
   - Но он же сказал, что вы еще встретитесь.
   - Да.
   - И ты ему веришь?
   - Да.
   - Почему?
   Леони выпила еще глоток коньяка, пожала плечами и ответила:
   - Точно не возьмусь тебе объяснить, но если он сказал, что мы встретимся снова, значит, так оно и будет. В каком-то смысле Майкл так же тверд, как и Кризи.
   Глава 47
   Майкл пролежал неподвижно, как камень, четыре часа. Была суббота, со дня приезда Рамбахадура Раи прошло две недели. Он четыре часа пролежал без движения на каменной насыпи, сделанной в саду между деревьями. Где все это время был гуркха, юноша не знал.
   А Рамбахадур Раи просидел эти четыре часа, скрестив ноги, на плоской крыше беседки и глядя в сад. Однако в последний час на молодого человека он не смотрел. Взгляд его был направлен в море, мысленно непалец был за тридевять земель. Потом он вернулся к реальности, взглянул на часы, поднялся на ноги и спустился на землю. Как он подошел, Майкл не слышал. Он лишь почувствовал прикосновение пальца к спине и услышал голос гуркхи:
   - Камень может двигаться.
   * * *
   В тот вечер Рамбахадур приготовил на ужин острую баранину в соусе кэрри. Кое-какие приправы для этого блюда он привез с собой из Непала. Когда Майкл отправил в рот первую порцию, ему показалось, что там запылал костер.
   - Ну как, нравится? - спросил гуркха.
   Майкл набрал в легкие воздуха, стиснул зубы и кивнул. Рамбахадур рассмеялся.
   - Приправу я слабенькую сделал, - сказал он. - Я знаю, что острую пищу не все любят. Английским офицерам нужно было по меньшей мере год провести в гуркхском батальоне, чтобы привыкнуть к такой дозе кэрри, какую мы обычно добавляем в блюда. - Он улыбнулся, обнажив желтоватые зубы. - У них даже принято считать, что если для офицера такая еда слишком острая, значит, он слабак. Можешь мне поверить, первый год для них нередко становится адом.
   Майкл выпил глоток холодного пива и снова набрал полный рот жгучей, как огонь, баранины. Он взглянул на Кризи. На лбу американца выступила испарина, но он пережевывал мясо как ни в чем не бывало.
   Тогда Майкл решил, что Кризи тоже непросто есть изысканное непальское блюдо. Но если он никак это не показывал, значит, и Майкл мог скрывать свои мучения.
   - Теперь уже можно будет перейти к стрельбе из винтовки? - спросил гуркху Майкл.
   Рамбахадур покачал головой.
   - Завтра и в понедельник ты будешь учиться ее правильно держать, носить и ухаживать за ней. У тебя когда-нибудь были возлюбленные, Майкл?
   На лице молодого человека выразилось изумление. Он взглянул на Кризи, который с интересом за ним наблюдал. С его лба уже стекали крупные капли пота. Кризи вытер лоб салфеткой, не сводя внимательного взгляда со своего приемного сына.
   - Ну допустим, - пробормотал Майкл.
   - Сколько их было? - спросил гуркха.
   Майкл заерзал на стуле.
   - Немного, - ответил он.
   - Сколько?
   Майкл смотрел в миску с бараниной, стоявшую посредине стола, и молчал.
   - Отвечай своему учителю, - грубовато бросил ему Кризи.
   Юноша нерешительно поднял глаза на непальца и негромко произнес:
   - Только две.
   Рамбахадур и не думал улыбаться. Наоборот, он удовлетворенно кивнул.
   - Хорошо, - сказал он. - Значит, новая возлюбленная, с которой ты встретишься завтра, тебя не испортит.
   - Новая любовница?
   - Да, - ответил гуркха. - Ты сможешь к ней прикасаться, ласкать ее, обращаться с ней, как с женой раджи... с королевой. Ты даже спать с ней будешь.
   До Майкла наконец дошло, куда клонит учитель. Он с улыбкой спросил:
   - Как же ее зовут?
   - Ее имя - "Хеклер и Кох ПСГ-1". Это лучшая снайперская винтовка, из которой мне доводилось стрелять. Модель не из последних. Сейчас понапридумывали какие-то совершенно невероятные виды снайперского оружия. Особенно в этом поднаторели американцы. Но эта винтовка очень неприхотлива, на нее вполне можно положиться. Меня по крайней мере она ни разу не подводила. Скажу тебе, Майкл, по секрету: она прекраснее тех двух любовниц, которые у тебя были, она прекраснее всех тех любовниц, которые у тебя еще будут.
   - Так когда же наконец я смогу из нее выстрелить? - настаивал на своем Майкл.
   - Тогда, когда тебе удастся ее соблазнить, - ответил Рамбахадур.
   Он протянул руку и взял миску с бараниной.
   - Давай-ка, Майкл, я тебе еще положу. Мне кажется, мясо с кэрри пришлось тебе по вкусу.
   Майкл чертыхнулся про себя и потянулся к пиву.
   * * *
   Соблазнить ее ему не удалось. Соблазнила его она. Наутро Рамбахадур вышел из своей спальни, держа длинный, ручной работы, обитый черной кожей ящик. Он положил его на стол под решетчатым навесом, набрал комбинацию числового замка и поднял крышку. Она лежала там, пристегнутая кожаными ремешками к мягкому ложу из нежной лайки. Рядом в своих отделениях находились дневной прицел, ночной прицел, корректор целика и четыре запасные обоймы.
   Рамбахадур отстегнул кожаные ремешки, махнул рукой Майклу и сказал:
   - Иди, знакомься со своей возлюбленной.
   Глава 48
   Глаза Кризи болели от напряжения - так пристально он смотрел в бинокль. Он опустил его, обернулся к стоявшему рядом Рамбахадуру и спросил:
   - Ты уверен, что он сейчас в четырех сотнях ярдов к юго-востоку?
   - Да, - ответил гуркха.
   - Ты видишь его?
   - Да, но я знаю, куда смотреть.
   День клонился к концу, двое мужчин, скрестив ноги, сидели на крыше дома. Майкл и Рамбахадур ушли за час до рассвета. Потом весь день Рамбахадур просидел на крыше, наблюдая за Майклом. Кризи рано уехал на Мальту, где ему надо было встретиться с Джорджем Заммитом, и вернулся лишь полчаса назад. Он снова поднес бинокль к глазам и стал внимательно всматриваться в лежавшее перед ним пространство. Голые камни, низкие ограды из плоских булыжников, неприветливые известняковые скалы. Через десять минут он отнял бинокль от глаз.
   - Ты это неплохо придумал, друг мой, - сказал он непальцу. - Когда он будет стрелять?
   - Через пять секунд после того, как я покажу ему мишень, - ответил Рамбахадур и коснулся лежавшей рядом с ним пустой бутылочки из-под пива.
   Кризи взглянул вправо, где вдалеке, ярдах в пятистах, два фермера вспахивали на небольшом тракторе свое поле.
   - Винтовка с глушителем? - спросил он.
   - Да, - ответил гуркха. - Ты же знаешь, что с такого расстояния стрелять с глушителем труднее.
   - Думаешь, он попадет?
   Рамбахадур кивнул.
   - Думаю, попадет. - Потом непалец обернулся к Кризи. - У тебя, друг мой, подрос неплохой паренек. Очень неплохой. - Он улыбнулся, чтоб Кризи не обиделся. - Знаешь, Кризи, он лучше тебя... А ты стреляешь просто отлично.
   - Спасибо тебе, - пробормотал Кризи, снова глядя вдаль в бинокль.
   - Я лишь стараюсь добром платить за добро, - ответил Рамбахадур. - Пока что я рассчитался с тобой лишь за небольшую толику того добра, которое ты мне сделал. Но теперь я хотел бы еще немного уменьшить свой долг перед тобой.
   Обратив внимание на изменившийся тон гостя, Кризи опустил бинокль и повернулся к нему. Гуркха поднял голову и произнес:
   - Мне надо сказать тебе кое-что об этом парнишке, который лежит там, среди скал. Может быть, ты и сам знаешь об этом, может быть, нет. Но знать это ты должен обязательно.
   Кризи молчал, и гуркха монотонным голосом продолжил свой монолог:
   - В нем есть один изъян. Ты правильно остановил на нем свой выбор, его учили лучшие из лучших, но тем не менее изъян в нем есть.
   Кризи собрался было что-то сказать, но гуркха поднял руку и остановил его.
   - Выслушай меня, Кризи, и не перебивай. Да, он пролежал там весь день дунга джусто басне. Да, я надеюсь, он попадет в цель, когда это потребуется. Я видел, как в тире на Мальте он стрелял из пистолета и автомата. Мне не часто доводилось видеть таких хороших стрелков. Разве что ты его превосходишь в стрельбе из автомата. - Он вспомнил что-то и едва заметно улыбнулся. - Ты и еще Гвидо. Но, честно тебе признаюсь, друг мой, если бы мне пришлось идти с ним вдвоем на операцию, я предпочел бы взять с собой другого напарника.
   Кризи снова раскрыл было рот, намереваясь что-то возразить, но гуркха опять поднял руку в предостерегающем жесте.
   - Помолчи, мой друг, пожалуйста, и наберись терпения, чтобы выслушать до конца человека, который старше тебя годами. Послушай мужчину, который провел на войне не меньше лет, чем ты сам. Дай сполна высказаться твоему другу, который любит тебя так, как только один мужчина может любить другого. Изъян этот существует в его мозгу. И создан он тобой, как и все остальное в нем, и духовно, и физически. - Он слегка склонился к Кризи и чуть коснулся рукой его плеча. - Друг мой, лишь ты в состоянии освободить его от этого недостатка. Если ты это сделаешь, он станет столь идеальным солдатом, сколь это вообще возможно для человеческого существа. Кроме того, он стал бы тогда человеком, которому я без раздумий доверил свою жизнь.
   - В чем же состоит его изъян? - спокойно спросил Кризи.
   Так же спокойно Рамбахадур Раи ответил:
   - Ты сотворил его. Он должен был бы боготворить тебя. Но он тебя ненавидит.
   - Это он сам тебе сказал?
   Гуркха печально покачал головой.
   - Эту тему, естественно, мы с ним вообще никогда не затрагивали.
   После этого непалец взял пивную бутылочку и поставил ее чуть правее от того места, где они сидели, на самый излом крыши.
   Пять секунд спустя за их спинами бутылочка брызнула взрывом осколков.
   Глава 49
   В тот вечер Рамбахадур Раи позволил себе выпить лишнего. Майкл пригласил их на ужин в Та-Ченч. В баре перед ужином гуркха шесть раз заказывал себе джин с тоником. К столу Майкл попросил принести сухого белого итальянского вина. За день до этого он позвонил своему приятелю, работавшему в этом ресторане официантом. Тот передал шеф-повару бутылку виски "Чивас Ригэл". Повар-итальянец приготовил великолепную курицу и сдобрил ее таким количеством кэрри, какого раньше в жизни не добавлял. Рамбахадур был и удивлен, и доволен. Когда они опустошили первую бутылку винца, Майкл велел принести вторую. Больше всех пил гуркха, охотно и обстоятельно отвечая на вопросы Майкла о своей службе в армии. Кризи во время еды в основном молчал, вполуха прислушиваясь к их разговору, ел и пил рассеянно, мысли его, по всей видимости, витали где-то совсем в другом месте.
   Когда подали кофе, Рамбахадур выпил две большие порции коньяка. После этого Майкл гордо расплатился по весьма приличному счету, отсчитав несколько десятифунтовых бумажек, затем они втроем встали из-за стола. Гуркха покачнулся на нестойких ногах. Кризи не успел сдвинуться с места, как Майкл оказался рядом с маленьким человечком и поддержал его под руку. Пошатываясь, они двинулись к машине. Майкл поднял учителя на руки и осторожно посадил на заднее сиденье джипа. Когда они подъехали к дому, непалец спал в машине как убитый. Майкл склонился над ним, глядя на захмелевшего ветерана. Потом с улыбкой произнес:
   - Дунга джусто басне.
   Кризи оставался по другую сторону джипа.
   - Что ты думаешь о нем, Майкл? - спросил Кризи.
   Ответ молодого человека последовал незамедлительно.
   - Он настоящий мужчина, - сказал Майкл и стал аккуратно вынимать спящего непальца из машины.
   Когда Майкл вернулся из спальни Рамбахадура, Кризи стоял около бассейна, глядя на темную воду. Майкл подошел к стене и щелкнул выключателем. Вода засветилась бледно-голубым светом. Майкл подошел к Кризи и встал рядом.
   - Вот теперь настало время, - спокойно произнес он.
   - Время для чего?
   - Для состязания.
   Кризи обернулся и пристально посмотрел на него. Он кожей почувствовал неприязнь Майкла и вызов, скрытый в его словах.
   - Сколько раз переплываем?
   - Пятьдесят.
   - Какой приз победителю? Такая же бутылка вина, как в прошлый раз?
   Майкл покачал головой.
   - Если ты опять выиграешь, я исполню любую твою просьбу. Сделаю все, о чем бы ты меня ни попросил.
   - Я приплыву первым, - бесстрастно сказал Кризи. Потом голос его стал жестким и холодным, как арктический ветер. - Что-то ты в последнее время стал слишком нос задирать. - В словах его послышалась злость. - Может быть, из снайперской винтовки ты и правда лучше меня стреляешь, - он показал на крышу дома за спиной, - но единственная цель, которую ты пока из нее сбил, пустая склянка из-под пива. - Он ткнул указательным пальцем вниз, туда, где светилась голубая вода бассейна. - Но здесь я точно тебя побью.
   - А вдруг нет? - спросил Майкл.
   Кризи стал расстегивать рубашку.
   - Я сделаю для тебя то же самое, что ты обещал мне, - ответил он. Выполню любое твое желание, каким бы дурацким оно ни было.
   Сорок девять раз они переплыли бассейн плечом к плечу. Кризи дважды пытался оторваться, но оба раза Майкл ускорял темп и держался у самого его плеча. Когда они в сорок девятый раз доплыли до бортика бассейна, Майкл резко развернулся, применив прием, которому Кризи обучил его еще несколько месяцев назад. Кризи так быстро развернуться не удалось. Майкл начал переплывать бассейн в последний раз, обогнав Кризи на три фута. С таким же перевесом он и закончил этот заплыв.
   * * *
   Они стояли в конце бассейна, где вода доходила им лишь до пояса. Оба тяжело дышали.
   - В чем ты допустил ошибку? - резко выдохнул Майкл.
   Кризи глубоко вдохнул, выдохнул и сердито пробормотал:
   - Сам мне скажи!
   - У меня стимул к победе был гораздо сильнее, чем у тебя, - ответил Майкл.
   - Что же это за стимул? Ненависть?
   Майкл подтянулся на руках и уселся на бортик бассейна. Он все еще отрывисто дышал.
   - Нет, наоборот, - сказал он. - Меня очень волнует тот приз, который я выиграл.
   - Что тебе от меня надо? - спросил Кризи.
   Майкл поднял голову и набрал в легкие воздуха.
   - Я хочу, чтобы ты поехал за моей матерью и привез ее сюда.
   - Твоя мать умерла.
   Майкл покачал головой.
   - Моя мать - шлюха на Мальте. Моя мать - картина на стене. Моя мать - в Лондоне. - Он вытянул руку и указал вдаль. - Сегодня я пролежал там двенадцать часов. По мне ползали ящерицы, меня кусали насекомые, дважды у меня судорогой сводило пальцы. Но я ни разу не шелохнулся. Все двенадцать часов, что я там пролежал, из головы у меня не шла моя мать. И та, которая на Мальте, и та, которая на портрете, и та, которая в Лондоне. Еще я думал над тем единственным вопросом, который задал о тебе Рамбахадуру Раи. Я спросил его, тот ли ты человек, который держит свое слово. Он ответил мне: "Да". Кризи, я тебя победил.
   После продолжительного молчания Кризи тихо сказал:
   - Да, ты меня победил... И к своим словам я привык относиться уважительно.
   Глава 50
   - Откуда у тебя столько мудрости? - спросил Кризи.
   Они тряслись в джипе по разбитой дороге к парому. На заднем сиденье машины лежал чемодан Рамбахадура. Гуркха массировал себе лоб - голова у него просто раскалывалась.
   - Что ты имеешь в виду?
   Кризи усмехнулся.
   - То, что ты говорил мне о Майкле и том изъяне, который в нем возник по моей вине. Ты сумел разглядеть то, чего я в нем не видел.
   Лицо Рамбахадура было искажено гримасой глубокого страдания.
   - Сегодня я могу говорить лишь о тех проблемах, которые ставят передо мной моя больная голова и мой желудок.
   Кризи рассмеялся.
   - Ты, друг мой, всегда остаешься верен себе: каждый раз после успешно выполненной миссии ты напиваешься до потери пульса.
   - Так что ты намерен делать с этим его изъяном? - спросил Рамбахадур.
   - Я уже кое-что сделал.
   - Что именно?
   - Умудрился проиграть ему соревнования по плаванию.
   - Когда?
   - Вчера около полуночи, когда ты спокойно похрапывал себе в пьяной отключке.
   - И что?
   - Теперь я - его должник.