Квиннел А.. Пока летит пуля (Приключения Кризи - 2)

   Паром причалил к пристани, с шумом спустили сходни. Кризи подхватил новый чемодан, старую брезентовую сумку и, смешавшись с толпой, они с Леони сошли на берег.
   - Мой джип должен стоять у "Глиниглз", - сказал Кризи, когда они взбирались по холму.
   - Когда я смогу встретиться с Майклом? - заметно нервничая, спросила она.
   - Я сказал, чтобы он ждал нас дома.
   Дорога к бару шла в гору. У его входа был припаркован джип. Кризи бросил чемодан и сумку на его заднее сиденье, взял Леони за руку и сказал:
   - Начинай играть свою роль прямо сейчас и продолжай все шесть месяцев, ни на что не обращая внимания. На людях ты должна проявлять ко мне все чувства, которые может испытывать новобрачная. Только не очень переигрывай.
   Они вошли в бар. За угловым столиком компания рыбаков играла в бишклу. Несколько мужчин расположились у стойки бара. За ней стоял Салву, он был моложе Тони, поэтому на голове его сохранилось больше волос.
   Кризи махнул рукой игравшим в карты рыбакам. Они лишь на миг оторвались от своего занятия.
   Он кивнул мужчинам у стойки.
   Те поприветствовали его в ответ. Салву смотрел на Леони. Кризи все еще держал ее за руку.
   - Салву, хочу тебе представить мою жену Леони, - сказал он.
   С выражением полного безразличия Салву протянул через стойку руку. Леони пожала ее. Рукопожатие это не выражало никаких чувств. Голос бармена был таким же плоским, как лист бумаги на столе.
   - Добро пожаловать на остров, Леони.
   - Спасибо, - улыбнулась она ему. - Я очень рада, что приехала сюда.
   Кризи сделал жест в сторону стоявших у бара людей и представил их, назвав не имена, а прозвища.
   - Шрейк, Байло, Базот, Уистин.
   Последовали четыре сухих рукопожатия, несколько скомканных, неловких фраз. Салву положил на стойку бара небольшую стопку писем и бандеролей. Кризи взял их и сказал:
   - Спасибо. Сможешь мне завтра на вечер оставить в ресторане столик на двоих?
   - Конечно.
   Последовало тягостное молчание.
   - Давай, дорогая, пойдем, - сказал Кризи, обратившись к Леони. - Я должен показать тебе дом.
   Он взял ее за руку, и они вышли из бара.
   Какое-то время они молча ехали к центру острова, потом Леони сказала:
   - Ты оказался прав. Я себя чувствовала так, будто попала в морозильник.
   - И легче тебе здесь не будет.
   Он указал налево, на массивные купола храма.
   - Это селение называется Шевкийя. Храм, который ты видишь, третий по величине в мире. В нем может собраться в пять раз больше народа, чем живет в поселке.
   - Зачем? - спросила она.
   Он пожал плечами.
   - Это своего рода состязание между поселками. Их жители соревнуются во всем - в футболе, фейерверках, которыми украшают праздники, в величине церквей. Здесь даже священники из каждого поселка соперничают друг с другом. Всего лет двадцать назад женитьба юноши на девушке из соседнего селения вызвала бы громкий скандал. Здесь в каждом местечке даже выговор у людей разный.
   Они проезжали столицу острова Рабат. Кризи показывал Леони магазины, разные здания, объяснял, что где расположено. Через пять минут, выехав из городка, они свернули на боковую дорогу и стали подниматься в гору. Почти на ее вершине стоял дом, словно вросший задней стеной в скалу.
   - Вот здесь тебе придется жить.
   - Замечательно, - с сарказмом проговорила она. - Все это время я и там буду себя чувствовать, как в морозильнике?
   Кризи покачал головой.
   - Нет, этот дом станет твоим убежищем. Там ты сможешь отдыхать от своей роли. Кроме мальчика, там, как правило, никого не будет. Разве что два раза в неделю по утрам из селения будет приходить женщина - делать уборку и кое-какие другие хозяйственные дела.
   - Она знала Надю?
   - Естественно.
   - Тогда лучше, наверное, будет, чтобы хозяйство вела я сама.
   Он снова покачал головой.
   - Нет, эта женщина вдова, и ей нужны деньги на жизнь.
   - Я могла бы платить ей часть того, что буду получать сама.
   - Просто так она денег никогда не возьмет - только за работу; люди здесь гордые. Не переживай особенно - она будет приходить лишь два раза в неделю на пару часов. Пока она будет убираться, ты всегда сможешь загорать на пляже.
   Он перевел скорость на меньшую, и джип, взревев, продолжил подъем по склону холма.
   Глава 9
   Майкл в очередной раз кролем проплывал бассейн, размеренно разрезая воду руками. Он не слышал, как открылись ворота, не увидел, как джип въехал во двор. Кризи вынул из машины чемодан и сумку, взял Леони под руку и повел ее к бассейну. Майкл, оттолкнувшись от его стенки, поплыл в обратном направлении. Они стояли и смотрели на его точные движения. На полпути к противоположному краю он их заметил, но не сбился с ритма.
   Подплыв к тому месту, где они стояли, он высунулся из воды и уперся локтями в край бассейна.
   - Сколько? - спросил Кризи.
   Паренек взглянул на него темными глазами, сиявшими на смуглом лице. С черных как вороново крыло волос стекала вода.
   - Сто двадцать, - чуть задыхаясь ответил он. - Завтра я побью тебя хоть на две, хоть на четыре длины, хоть на всю сотню.
   Леони повернулась к Кризи и взглянула ему в лицо. Впервые она увидела его улыбку.
   - Давай поспорим, - сказал он.
   Майкл улыбнулся в ответ.
   - Я там в погребе порылся, под твоим кабинетом, где вино хранится французское и итальянское. Названия со всех этикеток переписал. Отец Мануэль в этом неплохо разбирается. Я ему этот список показал, и он сказал, что все вина хорошие, но лучшее - "Шато Марго", и спросил еще, в какой год оно было сделано. Я на следующий день проверил. Когда я ему сказал, что в семьдесят первом, он закатил глаза и облизнул губы... Так что если спорить, так уж на бутылочку "Шато Марго" семьдесят первого года.
   - Ты что, сам ее всю выпить собираешься?
   Майкл снова улыбнулся.
   - Я ее отдам отцу Мануэлю, но если он со мной не поделится, я с ним больше разговаривать не буду.
   Кризи кивнул и сделал жест в сторону женщины.
   - Это Леони... моя жена.
   Мальчик подтянулся, выбрался из бассейна и протянул ей руку.
   Она пожала ее и тихо проговорила:
   - Здравствуй, Майкл. Неужели ты и вправду переплыл бассейн сто двадцать раз?
   Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
   - Да, у меня нет привычки врать.
   Взглянув на Леони, Кризи заметил на ее лице немного смущенное выражение. Тогда он сделал жест в сторону ворот и сказал парнишке:
   - Майкл, отнеси пока что багаж в мою спальню, а я покажу Леони дом.
   Он взял ее под руку, и они отошли от бассейна.
   * * *
   Она заговорила лишь после того, как Майкл ушел в селение и они уютно устроились под деревянным навесом, увитым виноградом.
   - Ты оказался прав в отношении двух вещей. Этот дом станет для меня убежищем на полгода. Он очень мне понравился. У твоей жены был чудесный вкус. Как это ни странно, я чувствую себя здесь в безопасности. Мне нет никакого дела до того, что люди на острове будут обо мне думать. А судачить они могут обо всем, что им взбредет в голову. Кроме того, ты был прав в отношении Майкла... Во мне он наверняка не разбудит материнского инстинкта... думаю, ни в одной другой женщине тоже. - Она улыбнулась, но улыбка ее была печальной. - Он мне напоминает такую же глыбу льда, как и ты.
   Кризи отпил пива, но ничего не ответил. Тогда Леони продолжила:
   - Мне действительно необходимо спать с тобой в этой огромной постели?
   Кризи кивнул.
   - Если ты не будешь со мной спать, об этом непременно догадается женщина, которая приходит убирать. Она обязательно будет подмечать твои волосинки на подушке, обращать внимание на то, как разложены в комнате твои вещи... И будет делать это совершенно непроизвольно. А стоит ей догадаться, что мы с тобой спим в разных комнатах, и тут же все жители острова будут это знать. После того как комиссия утвердит усыновление - а это должно произойти в течение нескольких недель, - ты сможешь спать в другой спальне.
   Он отпил еще глоток пива и продолжил:
   - Я говорил уже, что у тебя нет причин для беспокойства. Я знаю, что способен на многое, но насильником мне раньше бывать никогда не доводилось.
   Вопрос сам собой сорвался у нее с языка:
   - Я, наверное, совсем тебе не нравлюсь?
   Пожав плечами, он ответил:
   - Я считаю тебя неплохой актрисой. Кстати, ты умеешь готовить?
   Она подняла голову и ухмыльнулась, но доброй ее ухмылку назвать было нельзя.
   - Да, Кризи, готовить я умею. Мне говорили, что получается у меня совсем неплохо. Хотя, конечно, это зависит о того, кто ест мою стряпню. Что ты особенно любишь?
   - Самая простая еда, - он указал на большую каменную жаровню с решеткой, стоявшую около стены сада. - Я люблю бифштексы, рубленое мясо, поджаренное на огне. Мне нравится жаркое, особенно из говядины. Когда мы проезжали через город, я показал тебе мясную лавку. Если ее хозяин не будет давать тебе лучшее мясо на острове, скажи ему, что я не поленюсь к нему зайти, вырезать у него самые вкусные куски из тела и поджарить их на жаровне.
   - Надеюсь, это ему и так известно.
   * * *
   В воскресенье, как обычно, Кризи пошел к Шкембри: Пол, Лаура и Джойи ждали его к обеду.
   Он вошел в дом со странным чувством неуверенности к беспокойства. Для Кризи приготовили его обычное место за столом. Дело было не только в том, что он пришел в семью Нади, и не в том, что эти люди дважды выхаживали его после тяжелейших ранений, - просто он испытывал к ним глубочайшее уважение.
   Они всегда говорили, что думали, особенно Лаура, и то, как они думали, ему всегда нравилось. Кризи прекрасно понимал, что сам по себе факт его женитьбы лишь пять месяцев спустя после гибели их дочери должен был обидеть этих людей до глубины души. Он ни секунды не сомневался, что все их друзья уже высказали им глубокое сочувствие, хоть Шкембри были людьми сильными и не нуждались ни в чьей жалости.
   Однако приняли его так, будто ничего не произошло. Они обсуждали ранний урожай помидоров и аграрную политику нового правительства. О его новой жене, равно как и о предстоящем усыновлении Майкла, никто и словом не обмолвился. Все было так, словно он никуда не уезжал.
   После позднего обеда он остался с Полом и Джойи во дворе. Юношу он воспринимал скорее как сына, чем как шурина. Он слегка его дразнил расспросами о девушке, за которой тот ухаживал вот уже около года. По обычаям гоцианцев юноша должен ухаживать за девушкой долгие месяцы. Если же он приводил ее в свой дом или появлялся в доме ее родителей, значит, дело приобретало серьезный оборот. Спустя еще несколько месяцев они обручались, и тогда давать задний ход уже было никак нельзя - обязательства, данные при обручении, нарушить невозможно. После этого, еще через год, устраивали грандиозную свадьбу.
   - Как там Мария поживает? - спросил Кризи.
   Джойи пожал плечами.
   - С ней все в порядке.
   - Вчера в Рабате я видел ее родителей. Пропустил по стаканчику с ее отцом. Хорошие они люди... достойная семья.
   Джойи снова пожал плечами, но ничего на этот раз не сказал.
   - У них отличный дом. Ты видел их дом, Джойи?
   - Конечно.
   - А был уже там?
   Джойи заерзал на стуле.
   - Нет.
   Пол еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Кризи подлил ему и Джойи вина и задумчиво сказал:
   - Дом у них просто отличный, и дочка симпатичная. Я в пятницу ее с друзьями в "Глиниглз" встретил. Тот полицейский - Марио, из кожи вон лез, чтобы ей понравиться. Ты же знаешь Марио, правда?.. Высокий парень такой, представительный, с черными усами.
   Джойи что-то хмыкнул, взял со стола пустой графин из-под вина и пошел на кухню.
   Пол мягко усмехнулся.
   - Если бы я такое сказанул, он потом несколько дней на меня дулся бы.
   - Она прекрасная девушка, Пол, и из хорошей семьи. Вся беда в том, что у Джойи в голове сейчас только предстоящее лето да танцы в дискотеках с блондинистыми туристочками.
   Пол кивнул.
   - Ты прав. В июле и августе мы дома его почти не видим, а отец Марии после десяти вечера ее никуда не выпускает. Ну и как нам быть?
   Кризи неспешно ответил:
   - Я все думаю, Пол, о том старом разрушенном доме, который стоит на краю твоей земли. Еще дядя твой его хотел как-то использовать. Скажи-ка ты Джойи, чтобы он начал его восстанавливать. Он умеет работать по камню. Объясни, что хочешь этот дом продать. Цены на старые дома сейчас прилично подскочили, потому что их стали скупать иностранцы. Если его восстановить и отремонтировать, ты не меньше тридцати тысяч фунтов получишь, а то и больше. А я в этом деле ему с удовольствием помогу, как в добрые старые времена, когда мы все вместе ограду твою каменную перекладывали.
   Пол улыбнулся.
   - Тогда, по-твоему, он всерьез о семье задумается?
   Кризи кивнул:
   - Пол, настало время вам с Лаурой снова внуков заводить.
   После того как Кризи с Джойи ушли в "Глиниглз" пропустить еще по стопочке, Лаура вышла во двор, села с мужем за стол и позволила себе выпить первый за день стакан вина.
   - Она неплохо готовит, Пол.
   Пол уставился на жену непонимающим взглядом. Лаура пояснила свою мысль:
   - Он раньше в два раза больше ел. Должно быть, она его хорошо кормит.
   - Я так думаю, это уже кое-что, - без особого энтузиазма отозвался Пол.
   - Да, - твердо сказала Лаура. - Это уже неплохо.
   Глава 10
   Он совершенно не был похож на главаря террористической организации. Скорее напоминал удачливого биржевого спекулянта или жулика, играющего по крупному.
   Ахмед Джибриль сидел в своем богато обставленном и надежно охраняемом кабинете в самом сердце Дамаска. Роста он был небольшого, основательно заплыл жиром и весь лоснился. На нем опрятно сидели серые брюки, синий двубортный клубный пиджак с серебряными пуговицами и кремовая рубашка с коричневатым галстуком.
   Родился он в 1937 году в деревушке Язур, близ Яффы, в существовавшем тогда Палестинском государстве. Всю свою жизнь он боролся за то, чтобы вернуться в родную деревню, земли которой отошли к Израилю после его создания. Когда Ахмеду исполнилось девятнадцать, он пошел служить в сирийскую армию. Благодаря неуемным амбициям и целенаправленности он быстро делал карьеру и вскоре получил чин капитана инженерных войск. Скорее всего не случайно его страстью были взрывчатые вещества: его с полным основанием можно было бы назвать экспертом по разрушению.
   В середине шестидесятых, когда Сирия планировала вторжение в Израиль, правительство страны финансировало создание нескольких террористических организаций. В их состав вошли многие офицеры-палестинцы, служившие в сирийских вооруженных силах, и в том числе Ахмед Джибриль. Какое-то время он служил вместе с Джорджем Хабашем в рядах Фронта национального освобождения Палестины, однако позже, отколовшись от него, создал собственную группировку: Фронт национального освобождения Палестины - Генеральное командование (ФНОП-ГК). Его жена Самира возглавляла женский комитет этой группировки, а оба их сына, Джихад и Халед, занимали в ней руководящие посты.
   Благодаря мощной финансовой поддержке Сирии и других стран довольно скоро ФНОП-ГК превратилась в наиболее подготовленную террористическую группировку на Ближнем Востоке.
   Она взяла на себя ответственность за взрыв самолета компании "Свиссэйр", совершавшего 330-й рейс между Цюрихом и Тель-Авивом. Именно боевики Джибриля вполне могли подложить бомбу на самолет австрийской авиалинии, летевший из Франкфурта в Вену, пилот которого успел сделать аварийную посадку. Взрывы в воздухе гражданских самолетов стали своего рода фирменным знаком группировки Ахмеда Джибриля. В 1986 году на одной из пресс-конференций он с гордостью заявил, что ни один пассажир самолетов, которые совершают рейсы между Соединенными Штатами и Израилем, не будет чувствовать себя в безопасности.
   В середине восьмидесятых Джибриль открыл несколько филиалов своей организации в Европе - в Риме, во Франкфурте и на Мальте. Кроме всего прочего он принял в состав группировки Мервана Крешата, иорданского националиста, который по праву считался одним из лучших в мире изготовителем взрывных устройств.
   Когда зазвонил стоявший на его письменном столе красный телефон, он просматривал свежие газеты и журналы. Ахмед Джибриль снял трубку и услышал знакомый голос полковника Джомаха, осуществлявшего непосредственный контакт между ним и президентом Ассадом. Джомах был, как всегда, краток.
   - С нашим посольством в Париже связался человек, заявивший, что располагает жизненно важной для тебя информацией.
   - Какой именно?
   - В детали он не вдавался, но произнес слово "Локербай". Он сказал, что если ты заинтересуешься, в течение семи дней надо будет дать такое объявление в "Интернешнл геральд трибюн": "Элен Вудс должна как можно скорее позвонить домой".
   Какое-то время Джибриль размышлял, потом нерешительно проговорил:
   - А ты что по этому поводу думаешь?
   - Что такое объявление обойдется всего в несколько долларов... Так ты хочешь, чтобы я его опубликовал?
   - Буду тебе очень обязан, - как можно мягче сказал Джибриль.
   - Вот и хорошо. Если что-нибудь из этого выйдет, я тут же тебе перезвоню.
   В трубке раздались короткие гудки. Джибриль положил ее на место и несколько минут сидел, глядя на небольшой хрустальный графин с красновато-бурой зернистой сыпучей массой, стоявший на письменном столе. Это была земля, которую пару лет назад ему почтительно преподнес один из его боевиков, собрав ее с поля деревушки Язур близ Яффы.
   Глава 11
   Леони сыграла свою роль превосходно.
   В состав комиссии входили епископ, отец Мануэль Зерафа, еще один престарелый священник и женщина с Мальты, работавшая в общественной организации по охране прав сирот. Они сидели в одном из кабинетов епископата за длинным столом. По другую его сторону расположились Кризи и Леони. Члены комиссии уже ознакомились со всеми необходимыми документами, а также банковскими справками, подтверждающими наличие у Кризи средств, необходимых для содержания ребенка.
   Во время собеседования епископ упомянул о погибшем сыне Леони и спросил ее о том, сможет ли Майкл Саид в какой-то степени занять его место. Актриса на мгновение задумалась, потом вынула из сумочки батистовый носовой платочек и пустила слезу. В этот момент Кризи понял, что с усыновлением все пройдет нормально, он только не уловил, были ли ее слезы подлинными. Позже, когда они уже вышли из кабинета, он решил не спрашивать об этом актрису.
   Теперь распорядок их жизни изменился. Майкл должен был приходить каждое утро к семи часам, плавать и заниматься с Кризи зарядкой, пока Леони готовила им неизменный завтрак - омлет с ветчиной и помидорами, сильно прожаренные тосты, свежевыжатый апельсиновый сок, кофе для Кризи и чай с лимоном для Майкла. Примерно час спустя после них она завтракала сама и уезжала в Рабат за покупками. Остаток утра Кризи работал в кабинете. По возвращении Леони ложилась с книжкой около бассейна, а иногда купалась. На полках в кабинете Кризи стояли тысячи книг самой разной тематики, кроме того, там был неплохой подбор художественной литературы.
   В полдень Леони готовила ему легкий обед, как правило, салат с холодным мясом. После обеда Кризи надевал потертые джинсы и выношенную джинсовую рубашку и на два-три часа уходил из дому. Ей он говорил, что помогает другу строить дом. По возвращении он скидывал с себя всю одежду и сразу же шел под душ, вмонтированный в стену ограды неподалеку от бассейна, а потом проплывал его несколько раз.
   Мальчик приходил обычно около пяти, и Кризи часок-другой беседовал с ним с глазу на глаз. Иногда они сидели под решетчатым навесом, потягивая пиво, но чаще подолгу ходили вокруг бассейна. Говорил в основном Кризи. В это время Леони сидела в сторонке, так что слова их до нее не доносились, иногда хозяйничала в кухне или смотрела по видео какой-нибудь фильм. Она часто смотрела передачи, транслировавшиеся из Италии. Чтобы как-то убить время, она решила заняться итальянским языком - особого труда это не составляло, потому что как-то Леони провела в Италии отпуск и какие-то слова и выражения уже знала. Она купила себе лингафонный курс и поставила целью через шесть месяцев говорить по-итальянски на бытовые темы.
   Два-три раза в неделю Кризи приглашал ее куда-нибудь на ужин. Места эти были самыми разными - небольшое бистро в Шаре с незамысловатыми блюдами местной кухни, ресторан "Глиниглз", где Салву готовил в кухоньке под открытым небом, кабачок под нелепым названием "Розовая пантера", что-то вроде типичной английской забегаловки.
   Ночью они спали в огромной постели. В ширину кровать эта достигала семи футов, и, хотя уже прошло несколько недель их "совместной жизни", Кризи даже во сне ни разу не коснулся Леони.
   Семь недель спустя пришли документы об усыновлении, и распорядок их жизни снова изменился. Леони вместе с Кризи поехала на джипе в сиротский приют за Майклом. Никаких особых торжеств по этому поводу не устраивали. Паренек вместе с отцом Зерафой ждал их у входа. У ног его стояла небольшая спортивная сумка со всеми его небогатыми пожитками.
   Леони вполне удовлетворительно сыграла свою роль, обняв мальчика и расцеловав его в обе щеки. Поцеловала она и священника, с чувством проговорив:
   - Спасибо вам, святой отец, что вы так хорошо присматривали за Майклом. Постараюсь, чтобы у меня это получалось не хуже.
   На лице священника не отразилось ровным счетом никаких чувств. Майкл поднял с земли сумку, бросил ее в джип и сам же забрался в него.
   Когда они приехали домой, Леони смотрела сквозь приоткрытую дверь, как он прошел к себе в спальню - комнату с портретами Нади и Джулии, бросил сумку на постель, осмотрелся, медленно подошел к портретам и, глядя на них, застыл.
   Сразу же после усыновления Кризи забрал мальчика из школы и сам продолжил его обучение.
   После спортивных занятий и плавания они, как правило, завтракали, затем исчезали в кабинете Кризи и не появлялись вплоть до самого обеда. Подкрепившись в полдень, оба уходили на строительство дома. Однако два раза в неделю Кризи отправлялся туда один, а к Майклу приходил пожилой учтивый араб, учивший его арабскому языку. Леони обратила внимание, что изучают они только устную речь, а не письмо. Представился он ей как Юсуф Оадер. Леони знала о нем лишь то, что он жил теперь на Мальте на свою пенсию, а родился в горном селении в Ливане.
   Она замечала, что мальчик относился к старику уважительно, на уроках был внимателен.
   Заметила она и то, что между Кризи и Майклом стал развиваться не очень ей понятный дух соперничества. Началось это на следующий день после ее приезда из Англии. Мальчик пришел сразу после полудня и сказал Кризи:
   - Ну так как насчет заплыва?
   - Сколько раз проплывем? - спросил тот.
   Парнишка задумался и ответил:
   - Давай, десять раз.
   Она сидела под навесом и наблюдала. Когда они переплыли бассейн первый раз, мальчик обгонял Кризи на два фута, во второй раз - на пять, на пятый на десять футов. Она уже решила было, что Кризи проигрывает, и подумала о том, как в этом случае должно быть ущемлено его достоинство. Однако, переплывая бассейн в шестой раз, паренек стал снижать темп. Кризи же продолжал размеренно, с той же скоростью плыть размашистым кролем, не меняя ритма, взятого в начале. Майкла он обогнал, когда им оставалось еще дважды переплыть бассейн, а завершил заплыв, оторвавшись от него на восемь футов.
   Подтянувшись, он сел на краю бассейна и спустил ноги в воду. Когда Майкл подплыл к нему, он нагнулся, помог ему вылезти из воды и посадил рядом с собой на бортик. Несколько минут они сидели и разговаривали. Как обычно, в основном говорил Кризи. Хотя он и не повышал голос, Леони слышала каждое его слово.
   - В чем твоя ошибка? - спросил Кризи.
   Грудь мальчика тяжело вздымалась.
   - Я взял слишком большой разгон, - еще не отдышавшись ответил он.
   Кризи покачал головой.
   - Это вторая твоя ошибка. Первая состояла в том, что ты ввязался в дело, хотя не был абсолютно уверен в том, что выиграешь. Больше никогда так не поступай - ни в игре, ни в жизни. Никогда не бей первым, если не уверен, что сможешь одолеть противника. Никогда не ввязывайся в сражение, пока не будешь точно знать, что выиграешь всю войну. Никогда не начинай ухаживать за женщиной, пока не почувствуешь, что она может стать твоей.
   Пока мальчик обдумывал его слова, царило молчание. Потом Кризи спросил:
   - Ты был когда-нибудь с женщиной?
   С горечью и обидой в голосе мальчик ответил:
   - Нет, местным девушкам нет дела до сироты из приюта.