- Могло быть и хуже, - сказал Кризи, ставя аптечку на кровать. - Здесь у нас с тобой есть и новокаин, и морфий, и еще Бог знает сколько всяких обезболивающих средств и перевязочных материалов. Вот только жаль, скальпеля здесь нет.
- И что это значит? - спросил Майкл.
- Это значит, что я буду резать тебя по живому кухонным ножом... Новокаин тебе, конечно, немного поможет, но боль все равно будет адская.
- А нельзя подождать до тех пор, когда мы отсюда выберемся? - с надеждой в голосе спросил Майкл. - Может быть, ты просто перевяжешь рану, пока мы не сможем обратиться к врачу?
Кризи сел на кровать и покачал головой.
- Нам придется здесь отсиживаться по меньшей мере неделю, пока пыль не осядет... Так долго ждать ты не сможешь. Пулю необходимо удалить.
- Тебе раньше приходилось когда-нибудь делать такие операции?
- Конечно, и не раз, - бодро ответил Кризи. - Кроме того, я видел, как эти операции делали отличные хирурги. Когда я служил в Легионе, мы проходили серьезный курс медицинской подготовки... Сделать такую операцию нетрудно, только она будет очень болезненной... даже с новокаином.
* * *
Для Майкла операция действительно оказалась сущим адом. Кризи сделал уколы новокаина и морфия. Подождав немного, пока анестезия начнет действовать, он взял кухонный нож и стал расширять рану, делая на тканях горизонтальные разрезы, чтобы как можно меньше повредить мышцу. Майкл лежал, сжав зубами простыню, чтобы не кричать от нестерпимой боли, непроизвольно вздрагивал, когда пальцы Кризи искали пулю. Все было залито кровью.
Через пятнадцать минут Кризи ее нашел. Зажав пулю большим и указательным пальцами, он сказал:
- Тебе очень повезло, что она оказалась семимиллиметровой. Будь она чуть большего калибра, ты бы так дешево не отделался.
Когда Кризи зашивал и перевязывал рану, Майкл снова испытал дикую боль. Потом Кризи принес миску теплой воды, обмыл юношу, переложил его на стоявшую рядом кровать, ввел ему еще одну дозу морфия и сел рядом, дожидаясь, когда он заснет.
Кризи просидел с ним всю ночь, протирая Майклу лицо влажной тряпкой и моля Господа только о том, чтобы Майкл никогда не узнал и не понял, что же произошло на самом деле.
Глава 79
Вопрос этот всплыл сам собой два дня спустя. Майкл сидел в постели и ел протертый овощной суп.
- Получается, я ранил Джибриля в правое плечо, а потом и меня туда же подстрелили. Интересно, он так же легко отделался?
- Разница между вашими ранами очень большая, я тебе позже объясню.
- И когда же?
- Когда мы выберемся отсюда.
- Куда мы тогда отправимся?
- Сначала в Латтакию, а оттуда на пароме на Кипр, где тебя посмотрит хороший врач... Потом полетим в Штаты, повидаемся с Джимом Грэйнджером... Он один из тех друзей, которых можно пересчитать по пальцам руки.
Глава 80
Доберман развалился у ног Кризи и спокойно дремал на солнышке. Они сидели около бассейна, потягивая виски с водой, сахаром, льдом и мятой.
- Все получилось очень неплохо, - сказал Грэйнджер. - По крайней мере этот подонок на всю свою жизнь напуган и будет теперь знать, что ему воздастся за его преступления.
Сенатор сидел напротив Кризи. Майкл - между ними.
- Ну я бы не сказал, что получилось неплохо, - ответил Кризи, почесывая добермана за ухом. - Я, наоборот, считаю, что операция закончилась стопроцентным успехом.
Сенатор выглядел озадаченным.
- Но я же видел отчет ЦРУ. Конечно, он был ранен и никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Но жить-то он остался.
Кризи взглянул на Майкла, правая рука которого была плотно забинтована и зафиксирована на груди.
- Дело не столько в руке Джибриля, - тихо произнес он, - сколько в его мозге.
- В его мозге?
Кризи чуть подался вперед.
- Да, в его мозге. Майкл ранил Джибриля очень необычной пулей. Я же говорил тебе раньше, что не дам этому подонку сдохнуть легкой смертью.
- Что-то я тебя не очень понимаю, - проговорил Грэйнджер.
- Во-первых, это была пуля "дум-дум", - ответил Кризи. - Это значит, что при поражении цели она взрывается. Вот почему он никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Во-вторых, эта пуля была начинена ядом, полное название которого запомнить мне никогда не удавалось. Обычно его называют ТТК. Сейчас этот яд уже отравил всю кровь Джибриля.
В наступившей тишине Кризи продолжал спокойно почесывать за ухом у добермана. Через какое-то время Грэйнджер настороженно спросил:
- Каким же действием обладает этот яд?
- Внешние симптомы его очень напоминают сильнейшую церебральную малярию, - объяснил Кризи. - Кровоток заносит все большее его количество в мозг, и жертва постепенно превращается в растение. Со временем яд вызывает смерть, но она может наступить спустя месяцы или даже годы. Однако функции мозга приходят в расстройство очень скоро. Через пару недель Джибриль уже будет не в состоянии спланировать даже самую элементарную террористическую акцию.
Женщина, прислуживавшая в доме сенатора, принесла им новую порцию мятного напитка в графине со льдом.
- Это - последняя порция, - строго сказала она сенатору. - Обед будет на столе через полчаса.
Когда женщина отошла, спросил Кризи:
- А сам Джибриль знает об этом?
Ответил ему Майкл.
- Да. На тот случай, если его доктора не смогут поставить ему правильный диагноз, мы послали ему с Кипра открытку, в которой посоветовали сделать анализ крови.
Грэйнджер внимательно посмотрел в лицо молодому человеку. Тот ответил сенатору столь же пристальным взглядом. Грэйнджер повернул голову и взглянул на Кризи. Тот тоже посмотрел ему прямо в глаза. В них был такой же ледяной холод, как и в глазах молодого человека. Сенатор сразу же вспомнил, как несколько месяцев назад назвал этого человека Кертис Беннет. "Смерть в холодную ночь", - сказал тогда его старый приятель.
Доберман перевернулся на бок. Кризи стал чесать собаке брюхо.
- Эту открытку мы подписали: ""Пан Американ" - сто три".
Грэйнджер молча уставился в бассейн.
Кризи негромко спросил:
- Джим, тебе полегчало от того, что ты смог отомстить?
Сенатор покачал головой.
- Нет. Я думал сейчас о Хэрриот... Может быть, хоть немного легче от этого стало бы ей. - Потом он пожал плечами и снова покачал головой. - Нет, я не прав. Этот мерзавец получил то, что заслужил... Так что, ребята, вы теперь собираетесь делать?
- Отправимся обратно в Европу, - ответил Кризи. - Майкл полетит прямо на Гоцо, а мне на пару дней надо будет задержаться в Англии.
- А после этого?
- Мы вроде как решили дело свое открыть.
- И чем же вы собираетесь заняться?
- Тем, что мы лучше всего умеем.
Некоторое время сенатор молча смотрел на мужчин. Конечно, выглядели они по-разному, однако в них было какое-то странное одинаковое спокойствие, и оно их очень сближало. Одинаковая, невыразимая словами аура, одинаковая скрытая угроза, исходившая от этих двух мужчин роднила их сильнее кровных уз.
- Ты снова собираешься податься в наемники? - спросил он Кризи.
- Я бы так не сказал. Но если кому-то понадобится сделать то, что мы умеем, точнее говоря, если у кого-нибудь возникнет нужда восстановить справедливость, к нам всегда можно будет обратиться... Но только уже за соответствующее вознаграждение.
- И, если я вас правильно понимаю, немалое.
Кризи пожал плечами.
- Все зависит от того, кто к нам обратится и какими средствами он будет располагать. Ни на жуликов, ни на правительственные организации мы работать не собираемся.
Грэйнджер улыбнулся.
- Одни от других на самом деле, думаю, мало чем отличаются... Ну что ж, если кому-нибудь из моих знакомых вдруг понадобится танковая дивизия, не премину сказать, что по сходной цене смогу им это устроить.
Все дружно рассмеялись, и сенатор снова наполнил стаканы.
- Джим, у меня к тебе есть одна небольшая просьба, - сказал Кризи, когда они выпили по глотку.
- Слушаю тебя.
- Через пару месяцев мне хотелось бы на какое-то время прислать Майкла в Штаты. Может быть, на два-три месяца. Гоцо очень уж провинциален, а ему надо расширить свой кругозор, научиться вести себя в обществе.
- Я умею себя вести, - возмутился Майкл.
Кризи обернулся к нему.
- Ты знаешь, как себя держать на официальном ужине на сто персон? Каким ножом и какой вилкой пользоваться? Когда нужно вступить в разговор, а когда промолчать?
Майкл затих. Грэйнджер улыбнулся.
- Твоя просьба не составит для меня никакого труда, - ответил он. Остановиться Майкл сможет у меня. Я возьму его под свое крыло. Представлю его кое-кому - и здесь, и в Вашингтоне. Он будет всюду ездить со мной как неофициальный помощник, что-то вроде личного секретаря. Я и в другие страны смогу его с собой брать. Так он познакомится с разными серьезными людьми, побывает на интересных концертах, походит по театрам.
- А как с девушками? - спросил Майкл.
- С девушками? - не понял сенатор.
- Ну да... Я смогу с девушками встречаться?
Сенатор усмехнулся.
- Конечно. В день твоего приезда я закачу здесь отличную вечеринку. Этот дом давно уже не видел никаких праздников. - Я даже джаз-оркестр приглашу... Так что ты не переживай, у меня соберутся все самые прелестные девицы штата Колорадо. - Сенатор обернулся к Кризи. - Знаешь, мне его приезд доставит большое удовольствие. Помнишь, что ты здесь же сказал мне несколько месяцев тому назад? Горе - это одиночество.
Кризи кивнул и улыбнулся.
- Знаешь, Джим, о чем я подумал, когда ты здесь наговорил обо всех этих вечеринках, оркестрах и молоденьких девочках? Я, пожалуй, оставлю Майкла дома, и сам к тебе приеду вместо него.
Он снова принялся чесать доберману брюхо.
ЭПИЛОГ
Настало хлопотливое время, когда овцы давали приплод. Фостер Дод лежал в теплой постели под боком у жены. Он был смертельно измотан.
Перед самым рассветом во дворе стали брехать собаки, охранявшие стадо. Фостер Дод проснулся, его жена тоже. Потянувшись, он негромко чертыхнулся.
- Да не переживай ты так, - сонно пробубнила жена. - Это лисица, наверное, пробежала. Собаки ее отгонят.
Шум собачьего лая стал понемногу стихать вдалеке. Фермер перевернулся на другой бок, взбил подушку и попытался вновь заснуть. Но сон к нему не шел. Всегда так было, когда овцам приходил срок ягниться. В конце концов он встал с постели, оделся, натянул сапоги и вышел из дома.
Собаки утихомирились, но он шел в том направлении, откуда в последний раз доносился их лай. Красное солнце чуть выползло из-за небольшого пригорка. Легкий белый туман стелился по колдобинам и оврагам. Несколько овец - в загоне уже с жадностью глазели на покрытую росой траву, а ягнята ненасытно тыкались мордочками им в брюхо в поисках материнского молока. Три собаки бежали к нему, приветливо виляя хвостами. Одна из них - старая умная сука по имени Лиза, остановилась ярдах в пятидесяти, села и пристально уставилась на него. Он понял значение ее взгляда и пошел к ней. Она тут же встала, как бы приглашая его следовать за собой.
Когда они приблизились к зарослям невысокого кустарника, Лиза остановилась. Он подошел к кустам и, вглядевшись в ближайшую поросль, увидел их: огромные красные и белые розы на длинных ножках лежали прямо на мокрой траве.
Фостер Дод сразу узнал это место. Цветы лежали именно там, где он нашел когда-то тело маленькой девочки в алом спортивном костюмчике.
Он огляделся вокруг. Поблизости никого не было, только овцы с ягнятами да три собаки, глядевшие на него.
Фостер Дод вспомнил девчушку. Вспомнил он и мужчину, который приходил к нему тогда и очень сокрушался из-за овец, потерянных в ту жуткую ночь.
Сведения об авторе
Имя нашего автора окружено тайной. Точнее говоря, нам оно вообще не известно, поскольку А.Дж.Квиннел - это псевдоним.
Тем не менее некоторыми сведениями об А.Дж.Квиннеле мы располагаем, хотя они противоречивы. Так, например, в 144-м томе справочника "Современные авторы" говорится, что родился он в Англии 29 июня 1939 г. (хотя в других источниках сказано, что родился он в 1940 г. в США или на Мальте). Из аннотаций на обложках его книг известно, что он живет на острове в Средиземном море (хотя некоторые оспаривают это). По одним версиям, Квиннел - бизнесмен, глава какой-то компании, по другим - профессор университета. Словом, слухов о нашем авторе ходит предостаточно, и мы не станем их множить, поскольку в нашем распоряжении достоверная информация: точно известно, что он написал десять книг.
Над первым романом, "До белого каления" ("Man on Fire"), Квиннел работал полтора года, и книга была издана в 1980 г. Она сразу получила признание, а автор - престижную американскую литературную премию имени Эдгара Алана По. В 1987 г. по роману был снят фильм.
Квиннел написал еще несколько детективов, сюжеты которых не связаны между собой: "Махди", "Навскидку" (Англия), или "Моментальный снимок" (США), "Кровные связи", "Осада молчания" и "Во имя отца". Все они посвящены в основном "шпионским страстям", где вымысел часто переплетается с реальными событиями недавнего прошлого.
К любимому своему герою - Кризи - автор вернулся спустя двенадцать лет после опубликования "До белого каления". Один за другим выходят еще три романа этой серии - "Пока летит пуля" ("The Perfect Kill") в 1992 г., "Тени "Красных фонарей"" ("Blue Ring") в 1993 г., "Эта черная, черная смерть" ("Black Horn") в 1994 г., "Весть из ада" ("Message from Hell") в 1996 г.
- И что это значит? - спросил Майкл.
- Это значит, что я буду резать тебя по живому кухонным ножом... Новокаин тебе, конечно, немного поможет, но боль все равно будет адская.
- А нельзя подождать до тех пор, когда мы отсюда выберемся? - с надеждой в голосе спросил Майкл. - Может быть, ты просто перевяжешь рану, пока мы не сможем обратиться к врачу?
Кризи сел на кровать и покачал головой.
- Нам придется здесь отсиживаться по меньшей мере неделю, пока пыль не осядет... Так долго ждать ты не сможешь. Пулю необходимо удалить.
- Тебе раньше приходилось когда-нибудь делать такие операции?
- Конечно, и не раз, - бодро ответил Кризи. - Кроме того, я видел, как эти операции делали отличные хирурги. Когда я служил в Легионе, мы проходили серьезный курс медицинской подготовки... Сделать такую операцию нетрудно, только она будет очень болезненной... даже с новокаином.
* * *
Для Майкла операция действительно оказалась сущим адом. Кризи сделал уколы новокаина и морфия. Подождав немного, пока анестезия начнет действовать, он взял кухонный нож и стал расширять рану, делая на тканях горизонтальные разрезы, чтобы как можно меньше повредить мышцу. Майкл лежал, сжав зубами простыню, чтобы не кричать от нестерпимой боли, непроизвольно вздрагивал, когда пальцы Кризи искали пулю. Все было залито кровью.
Через пятнадцать минут Кризи ее нашел. Зажав пулю большим и указательным пальцами, он сказал:
- Тебе очень повезло, что она оказалась семимиллиметровой. Будь она чуть большего калибра, ты бы так дешево не отделался.
Когда Кризи зашивал и перевязывал рану, Майкл снова испытал дикую боль. Потом Кризи принес миску теплой воды, обмыл юношу, переложил его на стоявшую рядом кровать, ввел ему еще одну дозу морфия и сел рядом, дожидаясь, когда он заснет.
Кризи просидел с ним всю ночь, протирая Майклу лицо влажной тряпкой и моля Господа только о том, чтобы Майкл никогда не узнал и не понял, что же произошло на самом деле.
Глава 79
Вопрос этот всплыл сам собой два дня спустя. Майкл сидел в постели и ел протертый овощной суп.
- Получается, я ранил Джибриля в правое плечо, а потом и меня туда же подстрелили. Интересно, он так же легко отделался?
- Разница между вашими ранами очень большая, я тебе позже объясню.
- И когда же?
- Когда мы выберемся отсюда.
- Куда мы тогда отправимся?
- Сначала в Латтакию, а оттуда на пароме на Кипр, где тебя посмотрит хороший врач... Потом полетим в Штаты, повидаемся с Джимом Грэйнджером... Он один из тех друзей, которых можно пересчитать по пальцам руки.
Глава 80
Доберман развалился у ног Кризи и спокойно дремал на солнышке. Они сидели около бассейна, потягивая виски с водой, сахаром, льдом и мятой.
- Все получилось очень неплохо, - сказал Грэйнджер. - По крайней мере этот подонок на всю свою жизнь напуган и будет теперь знать, что ему воздастся за его преступления.
Сенатор сидел напротив Кризи. Майкл - между ними.
- Ну я бы не сказал, что получилось неплохо, - ответил Кризи, почесывая добермана за ухом. - Я, наоборот, считаю, что операция закончилась стопроцентным успехом.
Сенатор выглядел озадаченным.
- Но я же видел отчет ЦРУ. Конечно, он был ранен и никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Но жить-то он остался.
Кризи взглянул на Майкла, правая рука которого была плотно забинтована и зафиксирована на груди.
- Дело не столько в руке Джибриля, - тихо произнес он, - сколько в его мозге.
- В его мозге?
Кризи чуть подался вперед.
- Да, в его мозге. Майкл ранил Джибриля очень необычной пулей. Я же говорил тебе раньше, что не дам этому подонку сдохнуть легкой смертью.
- Что-то я тебя не очень понимаю, - проговорил Грэйнджер.
- Во-первых, это была пуля "дум-дум", - ответил Кризи. - Это значит, что при поражении цели она взрывается. Вот почему он никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Во-вторых, эта пуля была начинена ядом, полное название которого запомнить мне никогда не удавалось. Обычно его называют ТТК. Сейчас этот яд уже отравил всю кровь Джибриля.
В наступившей тишине Кризи продолжал спокойно почесывать за ухом у добермана. Через какое-то время Грэйнджер настороженно спросил:
- Каким же действием обладает этот яд?
- Внешние симптомы его очень напоминают сильнейшую церебральную малярию, - объяснил Кризи. - Кровоток заносит все большее его количество в мозг, и жертва постепенно превращается в растение. Со временем яд вызывает смерть, но она может наступить спустя месяцы или даже годы. Однако функции мозга приходят в расстройство очень скоро. Через пару недель Джибриль уже будет не в состоянии спланировать даже самую элементарную террористическую акцию.
Женщина, прислуживавшая в доме сенатора, принесла им новую порцию мятного напитка в графине со льдом.
- Это - последняя порция, - строго сказала она сенатору. - Обед будет на столе через полчаса.
Когда женщина отошла, спросил Кризи:
- А сам Джибриль знает об этом?
Ответил ему Майкл.
- Да. На тот случай, если его доктора не смогут поставить ему правильный диагноз, мы послали ему с Кипра открытку, в которой посоветовали сделать анализ крови.
Грэйнджер внимательно посмотрел в лицо молодому человеку. Тот ответил сенатору столь же пристальным взглядом. Грэйнджер повернул голову и взглянул на Кризи. Тот тоже посмотрел ему прямо в глаза. В них был такой же ледяной холод, как и в глазах молодого человека. Сенатор сразу же вспомнил, как несколько месяцев назад назвал этого человека Кертис Беннет. "Смерть в холодную ночь", - сказал тогда его старый приятель.
Доберман перевернулся на бок. Кризи стал чесать собаке брюхо.
- Эту открытку мы подписали: ""Пан Американ" - сто три".
Грэйнджер молча уставился в бассейн.
Кризи негромко спросил:
- Джим, тебе полегчало от того, что ты смог отомстить?
Сенатор покачал головой.
- Нет. Я думал сейчас о Хэрриот... Может быть, хоть немного легче от этого стало бы ей. - Потом он пожал плечами и снова покачал головой. - Нет, я не прав. Этот мерзавец получил то, что заслужил... Так что, ребята, вы теперь собираетесь делать?
- Отправимся обратно в Европу, - ответил Кризи. - Майкл полетит прямо на Гоцо, а мне на пару дней надо будет задержаться в Англии.
- А после этого?
- Мы вроде как решили дело свое открыть.
- И чем же вы собираетесь заняться?
- Тем, что мы лучше всего умеем.
Некоторое время сенатор молча смотрел на мужчин. Конечно, выглядели они по-разному, однако в них было какое-то странное одинаковое спокойствие, и оно их очень сближало. Одинаковая, невыразимая словами аура, одинаковая скрытая угроза, исходившая от этих двух мужчин роднила их сильнее кровных уз.
- Ты снова собираешься податься в наемники? - спросил он Кризи.
- Я бы так не сказал. Но если кому-то понадобится сделать то, что мы умеем, точнее говоря, если у кого-нибудь возникнет нужда восстановить справедливость, к нам всегда можно будет обратиться... Но только уже за соответствующее вознаграждение.
- И, если я вас правильно понимаю, немалое.
Кризи пожал плечами.
- Все зависит от того, кто к нам обратится и какими средствами он будет располагать. Ни на жуликов, ни на правительственные организации мы работать не собираемся.
Грэйнджер улыбнулся.
- Одни от других на самом деле, думаю, мало чем отличаются... Ну что ж, если кому-нибудь из моих знакомых вдруг понадобится танковая дивизия, не премину сказать, что по сходной цене смогу им это устроить.
Все дружно рассмеялись, и сенатор снова наполнил стаканы.
- Джим, у меня к тебе есть одна небольшая просьба, - сказал Кризи, когда они выпили по глотку.
- Слушаю тебя.
- Через пару месяцев мне хотелось бы на какое-то время прислать Майкла в Штаты. Может быть, на два-три месяца. Гоцо очень уж провинциален, а ему надо расширить свой кругозор, научиться вести себя в обществе.
- Я умею себя вести, - возмутился Майкл.
Кризи обернулся к нему.
- Ты знаешь, как себя держать на официальном ужине на сто персон? Каким ножом и какой вилкой пользоваться? Когда нужно вступить в разговор, а когда промолчать?
Майкл затих. Грэйнджер улыбнулся.
- Твоя просьба не составит для меня никакого труда, - ответил он. Остановиться Майкл сможет у меня. Я возьму его под свое крыло. Представлю его кое-кому - и здесь, и в Вашингтоне. Он будет всюду ездить со мной как неофициальный помощник, что-то вроде личного секретаря. Я и в другие страны смогу его с собой брать. Так он познакомится с разными серьезными людьми, побывает на интересных концертах, походит по театрам.
- А как с девушками? - спросил Майкл.
- С девушками? - не понял сенатор.
- Ну да... Я смогу с девушками встречаться?
Сенатор усмехнулся.
- Конечно. В день твоего приезда я закачу здесь отличную вечеринку. Этот дом давно уже не видел никаких праздников. - Я даже джаз-оркестр приглашу... Так что ты не переживай, у меня соберутся все самые прелестные девицы штата Колорадо. - Сенатор обернулся к Кризи. - Знаешь, мне его приезд доставит большое удовольствие. Помнишь, что ты здесь же сказал мне несколько месяцев тому назад? Горе - это одиночество.
Кризи кивнул и улыбнулся.
- Знаешь, Джим, о чем я подумал, когда ты здесь наговорил обо всех этих вечеринках, оркестрах и молоденьких девочках? Я, пожалуй, оставлю Майкла дома, и сам к тебе приеду вместо него.
Он снова принялся чесать доберману брюхо.
ЭПИЛОГ
Настало хлопотливое время, когда овцы давали приплод. Фостер Дод лежал в теплой постели под боком у жены. Он был смертельно измотан.
Перед самым рассветом во дворе стали брехать собаки, охранявшие стадо. Фостер Дод проснулся, его жена тоже. Потянувшись, он негромко чертыхнулся.
- Да не переживай ты так, - сонно пробубнила жена. - Это лисица, наверное, пробежала. Собаки ее отгонят.
Шум собачьего лая стал понемногу стихать вдалеке. Фермер перевернулся на другой бок, взбил подушку и попытался вновь заснуть. Но сон к нему не шел. Всегда так было, когда овцам приходил срок ягниться. В конце концов он встал с постели, оделся, натянул сапоги и вышел из дома.
Собаки утихомирились, но он шел в том направлении, откуда в последний раз доносился их лай. Красное солнце чуть выползло из-за небольшого пригорка. Легкий белый туман стелился по колдобинам и оврагам. Несколько овец - в загоне уже с жадностью глазели на покрытую росой траву, а ягнята ненасытно тыкались мордочками им в брюхо в поисках материнского молока. Три собаки бежали к нему, приветливо виляя хвостами. Одна из них - старая умная сука по имени Лиза, остановилась ярдах в пятидесяти, села и пристально уставилась на него. Он понял значение ее взгляда и пошел к ней. Она тут же встала, как бы приглашая его следовать за собой.
Когда они приблизились к зарослям невысокого кустарника, Лиза остановилась. Он подошел к кустам и, вглядевшись в ближайшую поросль, увидел их: огромные красные и белые розы на длинных ножках лежали прямо на мокрой траве.
Фостер Дод сразу узнал это место. Цветы лежали именно там, где он нашел когда-то тело маленькой девочки в алом спортивном костюмчике.
Он огляделся вокруг. Поблизости никого не было, только овцы с ягнятами да три собаки, глядевшие на него.
Фостер Дод вспомнил девчушку. Вспомнил он и мужчину, который приходил к нему тогда и очень сокрушался из-за овец, потерянных в ту жуткую ночь.
Сведения об авторе
Имя нашего автора окружено тайной. Точнее говоря, нам оно вообще не известно, поскольку А.Дж.Квиннел - это псевдоним.
Тем не менее некоторыми сведениями об А.Дж.Квиннеле мы располагаем, хотя они противоречивы. Так, например, в 144-м томе справочника "Современные авторы" говорится, что родился он в Англии 29 июня 1939 г. (хотя в других источниках сказано, что родился он в 1940 г. в США или на Мальте). Из аннотаций на обложках его книг известно, что он живет на острове в Средиземном море (хотя некоторые оспаривают это). По одним версиям, Квиннел - бизнесмен, глава какой-то компании, по другим - профессор университета. Словом, слухов о нашем авторе ходит предостаточно, и мы не станем их множить, поскольку в нашем распоряжении достоверная информация: точно известно, что он написал десять книг.
Над первым романом, "До белого каления" ("Man on Fire"), Квиннел работал полтора года, и книга была издана в 1980 г. Она сразу получила признание, а автор - престижную американскую литературную премию имени Эдгара Алана По. В 1987 г. по роману был снят фильм.
Квиннел написал еще несколько детективов, сюжеты которых не связаны между собой: "Махди", "Навскидку" (Англия), или "Моментальный снимок" (США), "Кровные связи", "Осада молчания" и "Во имя отца". Все они посвящены в основном "шпионским страстям", где вымысел часто переплетается с реальными событиями недавнего прошлого.
К любимому своему герою - Кризи - автор вернулся спустя двенадцать лет после опубликования "До белого каления". Один за другим выходят еще три романа этой серии - "Пока летит пуля" ("The Perfect Kill") в 1992 г., "Тени "Красных фонарей"" ("Blue Ring") в 1993 г., "Эта черная, черная смерть" ("Black Horn") в 1994 г., "Весть из ада" ("Message from Hell") в 1996 г.