Как-то раз один индеец рассказал Тренту, что его отец знал дорогу через эту пустыню и даже говорил, что по дну самого глубокого каньона можно проехать на лошади. Но никто из ныне живущих этого не делал. Люди чурались здешних мест, но Трента они притягивали, возможно из-за его любви к одиночеству.
Часто над этой местностью висела такая плотная дымка, что трудно было рассмотреть детали, и все же Трент постоянно приезжал сюда и любовался раскинувшимися внизу просторами, игрой света и тени, заходами и восходами солнца, столь причудливо преображающими этот ландшафт.
Вдали вгрызались в небо зубчатые красноватые вершины гор, похожие на сломанные зубы. «Когда-нибудь, — пообещал себе Трент, — я обязательно пройду по этим местам, хотя они и похожи на раскаленную пасть дьявола».
Въехав во двор, они сразу же увидели Парсона Хэтфилда и всех его четверых рослых сыновей, вооруженных длинными винтовками системы «Кентукки».
— Привет, Трент. Честно говоря, я ожидал других гостей. Неспокойно стало в нашей долине.
— Люди Хейла убили Моффита. Ты ведь знаешь Салли и Джека. Думаю, ты приютишь их. Мне неудобно — я один, и поблизости ни одной женщины.
— Ты правильно подумал, сынок. Нечего надеяться на Бога, надо самим помогать друг другу. Под крышей дома Хэтфилда всегда найдется место для детей друга.
Старший из сыновей, Куинс, подошел к ним.
— Па, а ты рассказал ему про Лезерса?
— Лезерса? — Зная могущество Хейла, Трент догадался, о чем пойдет речь. — А что с ним?
— Он нам теперь ничего не продает. — Куинс сплюнул и крутанул свою винтовку. — Значит, нам придется тратить три дня, чтобы съездить за необходимыми припасами, да еще тайком, чтобы Хейл не пронюхал, когда и куда мы ездили.
— Да, похоже, он всерьез взялся за нас, — кивнул Трент. — У него два варианта — либо выжить нас отсюда, либо убить. Что же вы собираетесь делать?
— Да ничего особенного. Решили, что надо держаться всем вместе и разработать план дальнейших действий. Я пошлю одного из своих парней за Смизерсом, О'Харой и молодым Бартрамом. Соберемся и потолкуем, как жить дальше. — Он почесал свою массивную челюсть, в его голубых глазах появилась лукавинка. — Знаешь, Трент, мне всегда почему-то казалось, что ты неплохой стрелок. И еще мне кажется, ты непременно пустишь в ход то оружие, которым обвешан, если Хейл все-таки наскочит на нас.
Трент улыбнулся.
— Парсон, я миролюбивый человек и приехал в эти горы, потому что здесь тихо и спокойно. Я хочу одного — чтобы меня оставили в покое.
— А если тебя не оставят в покое? — задумчиво спросил Парсон, жуя табак.
— Если они начнут приставать ко мне и убивать моих друзей, я буду очень огорчен. Вы, парни, хотите спокойно трудиться. Я, как и вы, тоже хочу работать, но все-таки не прочь иногда посидеть спокойно и посмотреть, как вьется дымок над печной трубой моей хижины.
Хэтфилд пожал худыми плечами.
— О тебе, Трент, я не беспокоюсь. Но я знаю, как по-разному ведут себя люди во время всяких стычек. О'Хара да и молодой Бартрам будут бороться. Что касается Смизерса, он, конечно, храбрый человек, но ему никогда не приходилось стрелять. Он будет крепко стоять на своем, но я не уверен, как он поведет себя, когда дело дойдет до стрельбы. А вот мои младшенькие — стрелки от рождения. Думаю, они покажут себя не хуже, чем мои старшие когда-то в Канзасе.
— А как же насчет женщин? — спросил Трент. — Может, их укрыть где-нибудь в глуши, пока не началась пальба? Нас ведь немного, а Хейл, по слухам, может собрать до пятидесяти бойцов.
— Да… — мрачно протянул Хэтфилд. — Это он может. Но, по мне, лучше сразиться с пятьюдесятью бойцами, чем сказать Ма, что она должна спрятаться. У тебя нет жены, Трент, вот ты и представить себе не можешь, во что превращается самая покладистая жена, когда ты говоришь ей, что она должна покинуть тебя, не важно по какой причине. Ма заряжала для меня винтовки и в Кентукки, когда у нас были разборки, и в Канзасе, где нам пришлось драться с индейцами. Ма не боялась выстрелов, а когда нужно, и сама стреляла. Такие же жены у Куинса и Джесса. Эти девчонки жили на самой границе и привыкли быть рядом с мужчинами и в работе, и в драке, и во время стрельбы.
Трент пожал плечами.
— Ну, тебе лучше знать, Парсон. Но одно хочу сказать — нам нужно убедить всех соседей объединиться. Если каждый из нас будет защищать только свой дом, нам не выстоять. Все должны оставить свои дома и собраться здесь, и вместе мы дадим им взбучку. Иначе каждому из нас придется по отдельности противостоять дюжине, а то и двум дюжинам бойцов, которых выставит Хейл. — Трент повернулся к своему коню. — Парсон, я собираюсь съездить в Седар и переговорить с Лезерсом. Нужно знать его позицию. Если он все-таки откажется продавать нам товары… придется искать другие пути.
Худое лицо Парсона посуровело.
— Хейл схватил нас за горло. Если мы не достанем продуктов, нам не выстоять. Конечно, можно охотиться, но одной охотой не прокормишься.
Трент поднял руку в знак прощания и свернул на тропу, но не на ту, по которой ездили все, а на известную лишь немногим старую индейскую тропу. Он понимал, чем рискует — ведь, похоже, война уже началась. Дик Моффит убит, а он сам получил предупреждение. Теперь бойцы Хейла будут сеять в этих горах смерть. А может быть, если поговорить с Хейлом, еще удастся предотвратить надвигающуюся беду? Вдруг он не знает о том, что происходит?
Парсон Хэтфилд проводил взглядом Трента и сплюнул в пыль.
— Куинс, возьми Джесса, седлайте лошадей, поедете за этим парнем. Он наверняка влипнет в какую-нибудь историю.
Несколько минут спустя два рослых горца на чубарых мустангах выехали на тропу. Эти серьезные, неразговорчивые молодые люди, жующие табак, жили ради своих семей и своей фермы.
— Куинс, как ты думаешь, почему Па послал нас за ним? Мне кажется, этот человек не из тех, кто нуждается в помощи.
— Да, но он один, а врагов много. Может, Па думает, что ему придется удирать из Седара, и тогда лишняя пара винтовок не помешает. Просто чтобы разогнать кого надо.
— Ну, пороху и патронов я прихватил достаточно. До смерти не люблю убегать, когда кто-нибудь желает отправиться на тот свет.
На землю спустилась одна из тех ясных лунных ночей, когда на фоне светлого неба деревья кажутся совсем черными, а в лощинах собирается густая темь.
В такую ночь хорошо охотиться на енотов или выслеживать врага. Впрочем, в такую ночь и самому легко стать добычей.
Глава 3
Глава 4
Часто над этой местностью висела такая плотная дымка, что трудно было рассмотреть детали, и все же Трент постоянно приезжал сюда и любовался раскинувшимися внизу просторами, игрой света и тени, заходами и восходами солнца, столь причудливо преображающими этот ландшафт.
Вдали вгрызались в небо зубчатые красноватые вершины гор, похожие на сломанные зубы. «Когда-нибудь, — пообещал себе Трент, — я обязательно пройду по этим местам, хотя они и похожи на раскаленную пасть дьявола».
Въехав во двор, они сразу же увидели Парсона Хэтфилда и всех его четверых рослых сыновей, вооруженных длинными винтовками системы «Кентукки».
— Привет, Трент. Честно говоря, я ожидал других гостей. Неспокойно стало в нашей долине.
— Люди Хейла убили Моффита. Ты ведь знаешь Салли и Джека. Думаю, ты приютишь их. Мне неудобно — я один, и поблизости ни одной женщины.
— Ты правильно подумал, сынок. Нечего надеяться на Бога, надо самим помогать друг другу. Под крышей дома Хэтфилда всегда найдется место для детей друга.
Старший из сыновей, Куинс, подошел к ним.
— Па, а ты рассказал ему про Лезерса?
— Лезерса? — Зная могущество Хейла, Трент догадался, о чем пойдет речь. — А что с ним?
— Он нам теперь ничего не продает. — Куинс сплюнул и крутанул свою винтовку. — Значит, нам придется тратить три дня, чтобы съездить за необходимыми припасами, да еще тайком, чтобы Хейл не пронюхал, когда и куда мы ездили.
— Да, похоже, он всерьез взялся за нас, — кивнул Трент. — У него два варианта — либо выжить нас отсюда, либо убить. Что же вы собираетесь делать?
— Да ничего особенного. Решили, что надо держаться всем вместе и разработать план дальнейших действий. Я пошлю одного из своих парней за Смизерсом, О'Харой и молодым Бартрамом. Соберемся и потолкуем, как жить дальше. — Он почесал свою массивную челюсть, в его голубых глазах появилась лукавинка. — Знаешь, Трент, мне всегда почему-то казалось, что ты неплохой стрелок. И еще мне кажется, ты непременно пустишь в ход то оружие, которым обвешан, если Хейл все-таки наскочит на нас.
Трент улыбнулся.
— Парсон, я миролюбивый человек и приехал в эти горы, потому что здесь тихо и спокойно. Я хочу одного — чтобы меня оставили в покое.
— А если тебя не оставят в покое? — задумчиво спросил Парсон, жуя табак.
— Если они начнут приставать ко мне и убивать моих друзей, я буду очень огорчен. Вы, парни, хотите спокойно трудиться. Я, как и вы, тоже хочу работать, но все-таки не прочь иногда посидеть спокойно и посмотреть, как вьется дымок над печной трубой моей хижины.
Хэтфилд пожал худыми плечами.
— О тебе, Трент, я не беспокоюсь. Но я знаю, как по-разному ведут себя люди во время всяких стычек. О'Хара да и молодой Бартрам будут бороться. Что касается Смизерса, он, конечно, храбрый человек, но ему никогда не приходилось стрелять. Он будет крепко стоять на своем, но я не уверен, как он поведет себя, когда дело дойдет до стрельбы. А вот мои младшенькие — стрелки от рождения. Думаю, они покажут себя не хуже, чем мои старшие когда-то в Канзасе.
— А как же насчет женщин? — спросил Трент. — Может, их укрыть где-нибудь в глуши, пока не началась пальба? Нас ведь немного, а Хейл, по слухам, может собрать до пятидесяти бойцов.
— Да… — мрачно протянул Хэтфилд. — Это он может. Но, по мне, лучше сразиться с пятьюдесятью бойцами, чем сказать Ма, что она должна спрятаться. У тебя нет жены, Трент, вот ты и представить себе не можешь, во что превращается самая покладистая жена, когда ты говоришь ей, что она должна покинуть тебя, не важно по какой причине. Ма заряжала для меня винтовки и в Кентукки, когда у нас были разборки, и в Канзасе, где нам пришлось драться с индейцами. Ма не боялась выстрелов, а когда нужно, и сама стреляла. Такие же жены у Куинса и Джесса. Эти девчонки жили на самой границе и привыкли быть рядом с мужчинами и в работе, и в драке, и во время стрельбы.
Трент пожал плечами.
— Ну, тебе лучше знать, Парсон. Но одно хочу сказать — нам нужно убедить всех соседей объединиться. Если каждый из нас будет защищать только свой дом, нам не выстоять. Все должны оставить свои дома и собраться здесь, и вместе мы дадим им взбучку. Иначе каждому из нас придется по отдельности противостоять дюжине, а то и двум дюжинам бойцов, которых выставит Хейл. — Трент повернулся к своему коню. — Парсон, я собираюсь съездить в Седар и переговорить с Лезерсом. Нужно знать его позицию. Если он все-таки откажется продавать нам товары… придется искать другие пути.
Худое лицо Парсона посуровело.
— Хейл схватил нас за горло. Если мы не достанем продуктов, нам не выстоять. Конечно, можно охотиться, но одной охотой не прокормишься.
Трент поднял руку в знак прощания и свернул на тропу, но не на ту, по которой ездили все, а на известную лишь немногим старую индейскую тропу. Он понимал, чем рискует — ведь, похоже, война уже началась. Дик Моффит убит, а он сам получил предупреждение. Теперь бойцы Хейла будут сеять в этих горах смерть. А может быть, если поговорить с Хейлом, еще удастся предотвратить надвигающуюся беду? Вдруг он не знает о том, что происходит?
Парсон Хэтфилд проводил взглядом Трента и сплюнул в пыль.
— Куинс, возьми Джесса, седлайте лошадей, поедете за этим парнем. Он наверняка влипнет в какую-нибудь историю.
Несколько минут спустя два рослых горца на чубарых мустангах выехали на тропу. Эти серьезные, неразговорчивые молодые люди, жующие табак, жили ради своих семей и своей фермы.
— Куинс, как ты думаешь, почему Па послал нас за ним? Мне кажется, этот человек не из тех, кто нуждается в помощи.
— Да, но он один, а врагов много. Может, Па думает, что ему придется удирать из Седара, и тогда лишняя пара винтовок не помешает. Просто чтобы разогнать кого надо.
— Ну, пороху и патронов я прихватил достаточно. До смерти не люблю убегать, когда кто-нибудь желает отправиться на тот свет.
На землю спустилась одна из тех ясных лунных ночей, когда на фоне светлого неба деревья кажутся совсем черными, а в лощинах собирается густая темь.
В такую ночь хорошо охотиться на енотов или выслеживать врага. Впрочем, в такую ночь и самому легко стать добычей.
Глава 3
Трент ехал быстро, не догадываясь, что его сопровождают. Честно говоря, он не рассчитывал, что поездка принесет какие-нибудь результаты. Король Билл Хейл был не из тех, кто способен выслушать простого фермера, который, как он считал, намного ниже его. О тех, кто поселился в высокогорье, он думал с неприязнью, считая их досадной помехой, от которой надо побыстрее избавиться.
Хэтфилды были простыми, работящими людьми, вряд ли они когда-нибудь смогут разбогатеть или добиться более или менее устойчивого достатка. Однако их нельзя игнорировать или недооценивать. Эти богобоязненные, суровые и настойчивые люди не терпели ни малейшего посягательства на свою личную свободу. Именно такие люди уничтожили в Королевских горах войско майора Патрика Фергюсона. Не понимая природы этих людей, тот попытался запугать их расстрелами и виселицами, но они спустились с гор со своими длинными винтовками «Кентукки» и разбили его армию.
Именно они составляли костяк первой американской армии. Эти неуклюжие с виду солдаты не имели никакого представления ни о блестящих военных парадах, ни о прусских методах строевой подготовки, но, даже не умея рассчитаться по порядку, они твердо знали: главное на войне — это уметь убивать и постараться не быть убитым.
Таким были ставшие знаменитыми Итэн Аллен, Дэниель Бун — парни с Зеленой горы, Кит Карсон и Джим Бриджер. Все они с детства получили военную подготовку в приграничных стычках. В жилах многих из них, в том числе и Хэтфилдов, текла индейская кровь, и они гордились этим. У многих из них было плоскостопие, мало у кого сохранились собственные зубы, но они умели найти подходящее укрытие, стреляли наверняка и потому побеждали многочисленных и более сильных врагов.
Ранчо Хейла было самым крупным и богатым в этой части страны. Его ковбои умели одинаково хорошо обращаться и с оружием, и со скотом. Хитрый и расчетливый, Король Билл с возрастом стал слишком самонадеян. Ему никогда не приходилось сталкиваться с людьми типа Хэтфилдов. Его жизнь была сплошным непрерывным успехом, он даже представить себе не мог, что сможет не справиться с теми, кого считал жалкой кучкой отбросов.
Нет, если Хейл и победит, думал Трент, победа достанется ему дорогой ценой.
Мысли Трента перешли к О'Харе. Этот крупный ирландец, приветливый и добродушный на вид, мог быть жестким и упрямым. Он не искал неприятностей, но они с завидным упорством преследовали его всю жизнь, начиная с того момента, когда он приехал со своей прежней родины, и продолжались на всем его пути к Тихому океану. Но он выстоял, потому что не звал слова «поражение», потому что всегда шел вперед, не обращая внимания на неудачи.
Насчет себя у Трента не было иллюзий. В нем, миролюбивом человеке, жило нечто от древних викингов. Здравый смысл говорил ему: не стоит ввязываться в драку, но было в нем что-то необузданное и дикое, что расцветало в бою. И всегда кипела в нем яростная неприязнь к тем, кто злоупотреблял своей властью, а также бунтарство, которое находило выход только в битвах.
Он не искал ссор, но, если уж драка возникала, Трент никогда не оставался в стороне.
Не будь Хейл так ослеплен собственными успехами, он бы понял, во что ввязался, ибо Парсон Хэтфилд — не Дик Моффит.
Тропа, огибая глубокие каньоны, спускалась с прохладных горных лугов в жаркие долины, лежащие внизу. Еще одной причиной, почему Хейл решил захватить эти земли, было то, что в летнюю жару трава на равнинах выгорала, а в горах она стояла по колено, всегда сочная и свежая. Кроме того, здесь много стремительных речушек и тенистых заводей, где можно поить скот.
Подъезжая к городу, Трент придержал коня, оглядывая окрестности. Приехать сюда гораздо легче, чем уехать, хотя никто здесь не знал его, несмотря на громкую славу его имени. Те времена прошли. И уже немногие помнят о Бене Томпсоне или Кинге Фишере. Билл Кид был убит Питом Гарретом, Вирджил Эрп — Билли Бруксом. Имена некогда знаменитых на Западе людей канули в небытие.
Что касается его самого, очень немногие могли бы описать его. Он появлялся и исчезал как тень, и никто не мог сказать, где он теперь находится, никто, кроме одной женщины.
Королю Биллу Хейлу принадлежало в Седар-Блафе все, включая и закон. Он самолично назначал день выборов судьи и шерифа. Формально к результатам этих выборов нельзя было подкопаться. Поселенцы и честные люди были слишком малочисленны, чтобы противостоять пятидесяти бойцам, большинство же горожан обожало Короля Билла.
Впрочем, Хейл умел завоевывать симпатии — например, он с дружеской любезностью всегда давал деньги на любое мало-мальски стоящее дело, но редко останавливался, чтобы поговорить с кем-нибудь, хотя здоровались с ним многие.
Сам Трент однажды специально приезжал в город и голосовал за О'Хару. В тот раз великан-ирландец набрал не более дюжины голосов. Один из этих голосов принадлежал девушке испано-ирландского происхождения по имени Рита Риордан, той самой, которую Трент, бывая в городе, старательно избегал.
Она была единственным человеком, который знал настоящее имя Трента, стрелка из приграничного города в Техасе.
Размышляя о надвигающейся беде, Трент больше думал о Малыше Хейле, чем о Короле Билле. Старший Хейл был огромным, физически сильным человеком, но не убийцей, хотя на его совести была смерть не одного человека из тех, кого он причислял к преступникам, злодеям и нарушителям своих владений. А вот Малыш Хейл был прирожденным убийцей.
Через два дня после того, как Трент впервые приехал в Седал-Блаф, он видел, как Малыш Хейл убил подвыпившего старателя, крупного задиристого парня, хотя достаточно было бы ударить его стволом револьвера по голове, чтобы он образумился. Но Хейл безжалостно и жестоко застрелил парня.
Потом был случай с Джеком Линдсеем, известным ганменом, — того Малыш тоже убил на глазах у всех. Линдсей не успел даже вытащить револьвер из кобуры, как его пронзили три пули. Трент подошел тогда к погибшему и увидел, что три дыры от пуль можно накрыть одной игральной картой. Так стрелял Малыш Хейл.
Рассказывали и о других случаях. Так, он убил на месте двух скотокрадов, пойманных с поличным, застрелил по какому-то пустячному поводу мексиканского овцевода в Магдалене, убил одного ганмена в Форт-Самнере и ранил другого недалеко от Сокорро, а потом бросил его в пустыне умирать мучительной смертью.
Где бы он ни появлялся, его всегда сопровождали близнецы Данн и Рейвиц. В свое время они участвовали в войне в округе Линкольн, а потом и в Трейл-Сити. Позже, преследуемые полицией, они покинули Калифорнию. Их имена назывались среди тех, кто зарабатывал на жизнь револьвером, — за наличные их можно было нанять на любое дело.
— Бак, — вслух обратился Трент к своему коню, — если в этой лесной горловине начнется война, многим придется погибнуть. Мне надо обязательно встретиться с Хейлом и попытаться его урезонить.
Седар-Блаф был типичным ковбойским городом. Здесь выделялись три строения: каменное здание дилижансной станции, в котором размещалась также контора Хейла, и два салуна с игорными залами: «Мекка», принадлежавшая Королю Биллу, и «Хрустальный дворец», владелицей которого была Рита Риордан.
Это было время, когда города возникали на ровном месте буквально за одну ночь, некоторое время процветали, а потом столь же быстро умирали. Месторождения истощались или не оправдывали надежд, и все те, кто обычно кормится вокруг них, — старатели, игроки, женщины легкого поведения — переезжали на другое место.
Таких людей, как знал Трент из личного опыта, насчитывалось несколько тысяч, но лишь нескольким сотням удавалось найти новую работу. Каждый из них мечтал быстро разбогатеть или выудить деньги у тех, у кого они были, вот они и кочевали с места на место в поисках приключений.
Бат Мастерсон, Уайт Эрп и дюжины им подобных появлялись то в Додж-Сити, то в Томбстоуне, то в Сильвертоне, то где-нибудь между ними. Седар оставался в стороне от всей этой суеты, но это был город одного человека, его существование зависело от Хейла и его ковбоев. Была еще и торговля, но без их поддержки она не могла превратиться в настоящий бизнес.
Проехав по пыльной улице, Трент остановил коня у магазина Лезерса и вошел в прохладное помещение, пропахшее кожей и приправами. Он прошел в торец, где лежали продукты и различные припасы, и там остановился. Берт Лезерс обслуживал покупателя, но, увидев Трента, изменился в лице. Потом, облизнув губы, отвел глаза. Позади кто-то шевельнулся. Обернувшись, Трент увидел крепко сбитого ковбоя. Тот сидел, небрежно развалившись на стуле, напротив вешалки, на которой были развешаны седла. Вынув сигарету изо рта, ковбой уставился на Трента настороженным колючим взглядом.
— Хочу у тебя кое-что купить, Лезерс, — сказал Трент. — Кое-что по мелочи.
Мужчина, покупавший товар, быстро взглянул на него и отвел глаза. Вид у него стал тревожный.
— Извини, Трент, — сказал Лезерс, — ничем не могу помочь. Вы, поселенцы, незаконно расположились во владениях Хейла. Ничего не могу вам продать.
— Лижешь Хейлу пятки? Мне говорили об этом, да я не верил. Я считал: если у человека хватило мужества приехать на Запад, он должен был бы иметь собственное мнение.
— У меня есть собственное мнение. — Гордость Лезерса была уязвлена, он разозлился. — Я не хочу иметь с тобой никаких дел.
— Когда все закончится, Лезерс, мы тебе это припомним. Ты кое-что забыл. В этой стране в конце концов побеждают честные люди. Когда мы выиграем, пожалуйста, не забудь о том, что ты сейчас сказал.
Лезерс сердито взглянул на него, но тут же опустил глаза. Лицо его побледнело и напряглось, он опустил глаза, а потом быстро взглянул в сторону бездельника, сидящего около седел.
— Поищи себе жратву в другом месте, — послышался оттуда холодный голос.
Трент обернулся. Вооруженный ковбой стоял, держа большие пальцы рук на поясе с револьверами, и смотрел на Трента с кривой ухмылкой.
— Тебе лучше исчезнуть, Трент. Этот человек говорит правду. Король Билл выгоняет отсюда тебя и других бродяг, а я здесь для того, чтобы у Лезерса не возникало никаких проблем.
— Хорошо, — вежливо ответил Трент. — Я спокойный человек. Будь я другим, я бы выхватил у тебя револьвер и запихнул его в твою глотку. Но тогда здесь начнется стрельба, а Лезерс, наверное, боится выстрелов. Поэтому я пойду погуляю.
— Меня зовут Дэн Купер, — сказал ковбой. — В любое время, когда тебе захочется запихнуть мне револьвер в глотку, я к твоим услугам.
Трент улыбнулся.
— Я непременно это сделаю, Купер. Если ты останешься с Королем Биллом, боюсь, тебе придется отведать свинца. Король Билл слишком уж размахался косой.
— Ага, — весело согласился Купер, — и у его косы острое лезвие, она выкашивает начисто.
— Ты когда-нибудь видел, как стреляют Хэтфилды? Послушай моего совета, браток. Когда заговорят их длинные «Кентукки», лучше тебе оказаться где-нибудь в другом месте.
Трент повернулся и хотел было выйти на улицу, но голос Купера остановил его:
— Послушай, тебе не приходилось бывать в Додже? — с любопытством спросил он.
— Возможно, и приходилось, Купер. Я за свою жизнь много где побывал. Я всегда ухожу и возвращаюсь. Позволь мне еще кое-что добавить. Я думаю, ты неплохой парень, но связался с дурной компанией, так что прими дружеский совет: садись на коня и уезжай, под любым предлогом, но уезжай. У Короля Билла много людей, хотя и не лучших, но, прежде чем все это кончится, большинство из них будет уже на том свете. Так что бери лошадь и уноси ноги. Не люблю убивать хороших парней.
Трент зашагал по улице, а Купер задумчиво смотрел ему вслед. Где же он видел этого человека? И видел ли? А может, кто-то говорил о нем?
Тревожная мысль билась в его сознании, более того, у него появилось какое-то предчувствие. О чем же память пытается предупредить его?
Он вошел в магазин и взглянул на Лезерса.
— Ты что-нибудь знаешь об этом человеке?
— Он говорит, что его имя Трент, — ответил Лезерс. — Он появился здесь около года назад… Может, чуть раньше. За это время бывал в городе то ли два, то ли три раза. Похоже, не любит городскую жизнь.
— Или боится, что его кто-нибудь узнает. Одно я тебе могу сказать, Лезерс, — это очень крутой парень. Смотри, как он вышел из положения. Не нервничал, не пытался блефовать или спорить. Когда человек ведет себя так уверенно, не сомневайся, он знает, что делать, когда запахнет жареным.
Еще три попытки купить необходимые товары в Седаре окончились ничем. Трент, обеспокоенный, пошел к своему коню. Итак, Седар для них закрыт, значит, придется ездить в Клифс или, как его еще называют, Блейзер, а это длинное и тяжелое путешествие.
Есть тут и еще одно серьезное опасение. Их слишком мало, они не смогут выделить людей для охраны фургонов на долгом пути через горы и суровые нехоженые места.
Он подтянул подпругу, чувствуя, как чьи-то глаза следят за ним, и хотел уже было сесть в седло, как позади раздался голос:
— Трент, Рита просила меня спросить, не зайдешь ли ты к ней.
Голос принадлежал Прайсу Диксону, крупье из «Хрустального дворца», который, как говорят, не знает промаха в стрельбе.
— Ладно, — неохотно согласился Трент. — Только не будет ли у нее из-за этого неприятностей? Вдруг кто-нибудь узнает, что я с ней разговаривал? Мы, поселенцы, теперь здесь не в чести.
— Да, похоже, вас решили держать на коротком поводке, — заметил Диксон.
— Видимо, так.
Уже на ходу Диксон искоса взглянул на Трента.
— А почему ты не носишь пояс с револьверами? Не боишься, что в один распрекрасный день тебя прихлопнут?
— Чем меньше оружия, тем меньше шансов ввязаться в драку.
— Ну, Малыша Хейла этим не убедишь.
— Ты прав. Его не волнует, может противник ему ответить или нет.
Они остановились у входа в салун.
— Кто ты, Трент? Что ты за человек?
— Я? Я — Трент, фермер с горной долины, а что такого?
— Трент, я ведь сдавал карты и на западе Миссури, пока не закончилась война между Штатами. Я повидал немало людей, которые умели обращаться с оружием, и знаю эту породу. Ты не Вэс Хардин, которого я знал в Абилине, не Хикок и не Мастерсон, не Билли Брукс и не Фармер Лил или Джон Бул, ты никогда не пьешь, поэтому не можешь быть Беном Томпсоном, но кто бы ты ни был, я чувствую, что ты из той же породы.
— Много будешь знать — плохо будешь спать, — отшутился Трент. — Не имя делает человека. К тому же к старому топору легко приделать новую ручку.
— Ты, конечно, прав, но и с новой ручкой топор будет рубить по-прежнему. Я не потеряю из-за этого сон — я стою за кулисами, — но вот тем, кто играет на сцене, надо бы знать своих партнеров. Для меня же достаточно того, что ты друг Риты. И, кроме того, — добавил Диксон, — ты нравишься Джейму Бриго. — Он взглянул на Трента. — Что ты о нем думаешь?
— Бриго? — Трент усмехнулся. — Он — помесь мексиканца с дьяволом, очень преданный, но я скорее соглашусь иметь дело с тремя Хейлами, чем с одним Бриго. Сущий дьявол.
— Все верно. Теперь он день и ночь сидит под дверью Риты, даже не представляю, когда он спит, и все же знает обо всем, что происходит в городе, куда больше других.
— Послушай, Диксон, убеди Риту все продать и уехать отсюда. Не исключено, что в ее салуне начнут стрелять или его вовсе сожгут. Предстоит долгая, затяжная борьба.
— Ну, Хейл так не думает.
— Зато так думает Парсон Хэтфилд. Сомневаюсь, что Хейл понимает, в какую историю он ввязался. Никто прежде не давал ему отпора, вот он и блефует, не зная, что у противника на руках козыри.
— Я знаю Хэтфилдов. Я ведь вырос на Юге, Трент, и помню: время от времени такие ребята спускались со своих гор, и я никогда этого не забуду.
Трент открыл дверь.
— Оставайся с Ритой, Диксон. Боюсь, когда начнется заварушка, ей потребуются все ее друзья, а я буду в горах. И все же попробуй вытащить ее отсюда.
Диксон пожал плечами, улыбнулся, а потом грустно покачал головой.
— Думаю, ты знаешь Риту лучше, чем я. Она всегда принимает решения сама. Всегда. К тому же Рита ничего не боится.
— Тогда будь под рукой, когда придут трудные времена.
Трент вошел в тихое прохладное помещение. Только двое мужчин, оба приезжие, стояли за стойкой бара — для выпивки было еще рано, в Седаре только садились за ужин.
Он посмотрел через плечо. Солнце опускалось за горизонт, и улицы и стены домов покраснели, будто от крови.
Хэтфилды были простыми, работящими людьми, вряд ли они когда-нибудь смогут разбогатеть или добиться более или менее устойчивого достатка. Однако их нельзя игнорировать или недооценивать. Эти богобоязненные, суровые и настойчивые люди не терпели ни малейшего посягательства на свою личную свободу. Именно такие люди уничтожили в Королевских горах войско майора Патрика Фергюсона. Не понимая природы этих людей, тот попытался запугать их расстрелами и виселицами, но они спустились с гор со своими длинными винтовками «Кентукки» и разбили его армию.
Именно они составляли костяк первой американской армии. Эти неуклюжие с виду солдаты не имели никакого представления ни о блестящих военных парадах, ни о прусских методах строевой подготовки, но, даже не умея рассчитаться по порядку, они твердо знали: главное на войне — это уметь убивать и постараться не быть убитым.
Таким были ставшие знаменитыми Итэн Аллен, Дэниель Бун — парни с Зеленой горы, Кит Карсон и Джим Бриджер. Все они с детства получили военную подготовку в приграничных стычках. В жилах многих из них, в том числе и Хэтфилдов, текла индейская кровь, и они гордились этим. У многих из них было плоскостопие, мало у кого сохранились собственные зубы, но они умели найти подходящее укрытие, стреляли наверняка и потому побеждали многочисленных и более сильных врагов.
Ранчо Хейла было самым крупным и богатым в этой части страны. Его ковбои умели одинаково хорошо обращаться и с оружием, и со скотом. Хитрый и расчетливый, Король Билл с возрастом стал слишком самонадеян. Ему никогда не приходилось сталкиваться с людьми типа Хэтфилдов. Его жизнь была сплошным непрерывным успехом, он даже представить себе не мог, что сможет не справиться с теми, кого считал жалкой кучкой отбросов.
Нет, если Хейл и победит, думал Трент, победа достанется ему дорогой ценой.
Мысли Трента перешли к О'Харе. Этот крупный ирландец, приветливый и добродушный на вид, мог быть жестким и упрямым. Он не искал неприятностей, но они с завидным упорством преследовали его всю жизнь, начиная с того момента, когда он приехал со своей прежней родины, и продолжались на всем его пути к Тихому океану. Но он выстоял, потому что не звал слова «поражение», потому что всегда шел вперед, не обращая внимания на неудачи.
Насчет себя у Трента не было иллюзий. В нем, миролюбивом человеке, жило нечто от древних викингов. Здравый смысл говорил ему: не стоит ввязываться в драку, но было в нем что-то необузданное и дикое, что расцветало в бою. И всегда кипела в нем яростная неприязнь к тем, кто злоупотреблял своей властью, а также бунтарство, которое находило выход только в битвах.
Он не искал ссор, но, если уж драка возникала, Трент никогда не оставался в стороне.
Не будь Хейл так ослеплен собственными успехами, он бы понял, во что ввязался, ибо Парсон Хэтфилд — не Дик Моффит.
Тропа, огибая глубокие каньоны, спускалась с прохладных горных лугов в жаркие долины, лежащие внизу. Еще одной причиной, почему Хейл решил захватить эти земли, было то, что в летнюю жару трава на равнинах выгорала, а в горах она стояла по колено, всегда сочная и свежая. Кроме того, здесь много стремительных речушек и тенистых заводей, где можно поить скот.
Подъезжая к городу, Трент придержал коня, оглядывая окрестности. Приехать сюда гораздо легче, чем уехать, хотя никто здесь не знал его, несмотря на громкую славу его имени. Те времена прошли. И уже немногие помнят о Бене Томпсоне или Кинге Фишере. Билл Кид был убит Питом Гарретом, Вирджил Эрп — Билли Бруксом. Имена некогда знаменитых на Западе людей канули в небытие.
Что касается его самого, очень немногие могли бы описать его. Он появлялся и исчезал как тень, и никто не мог сказать, где он теперь находится, никто, кроме одной женщины.
Королю Биллу Хейлу принадлежало в Седар-Блафе все, включая и закон. Он самолично назначал день выборов судьи и шерифа. Формально к результатам этих выборов нельзя было подкопаться. Поселенцы и честные люди были слишком малочисленны, чтобы противостоять пятидесяти бойцам, большинство же горожан обожало Короля Билла.
Впрочем, Хейл умел завоевывать симпатии — например, он с дружеской любезностью всегда давал деньги на любое мало-мальски стоящее дело, но редко останавливался, чтобы поговорить с кем-нибудь, хотя здоровались с ним многие.
Сам Трент однажды специально приезжал в город и голосовал за О'Хару. В тот раз великан-ирландец набрал не более дюжины голосов. Один из этих голосов принадлежал девушке испано-ирландского происхождения по имени Рита Риордан, той самой, которую Трент, бывая в городе, старательно избегал.
Она была единственным человеком, который знал настоящее имя Трента, стрелка из приграничного города в Техасе.
Размышляя о надвигающейся беде, Трент больше думал о Малыше Хейле, чем о Короле Билле. Старший Хейл был огромным, физически сильным человеком, но не убийцей, хотя на его совести была смерть не одного человека из тех, кого он причислял к преступникам, злодеям и нарушителям своих владений. А вот Малыш Хейл был прирожденным убийцей.
Через два дня после того, как Трент впервые приехал в Седал-Блаф, он видел, как Малыш Хейл убил подвыпившего старателя, крупного задиристого парня, хотя достаточно было бы ударить его стволом револьвера по голове, чтобы он образумился. Но Хейл безжалостно и жестоко застрелил парня.
Потом был случай с Джеком Линдсеем, известным ганменом, — того Малыш тоже убил на глазах у всех. Линдсей не успел даже вытащить револьвер из кобуры, как его пронзили три пули. Трент подошел тогда к погибшему и увидел, что три дыры от пуль можно накрыть одной игральной картой. Так стрелял Малыш Хейл.
Рассказывали и о других случаях. Так, он убил на месте двух скотокрадов, пойманных с поличным, застрелил по какому-то пустячному поводу мексиканского овцевода в Магдалене, убил одного ганмена в Форт-Самнере и ранил другого недалеко от Сокорро, а потом бросил его в пустыне умирать мучительной смертью.
Где бы он ни появлялся, его всегда сопровождали близнецы Данн и Рейвиц. В свое время они участвовали в войне в округе Линкольн, а потом и в Трейл-Сити. Позже, преследуемые полицией, они покинули Калифорнию. Их имена назывались среди тех, кто зарабатывал на жизнь револьвером, — за наличные их можно было нанять на любое дело.
— Бак, — вслух обратился Трент к своему коню, — если в этой лесной горловине начнется война, многим придется погибнуть. Мне надо обязательно встретиться с Хейлом и попытаться его урезонить.
Седар-Блаф был типичным ковбойским городом. Здесь выделялись три строения: каменное здание дилижансной станции, в котором размещалась также контора Хейла, и два салуна с игорными залами: «Мекка», принадлежавшая Королю Биллу, и «Хрустальный дворец», владелицей которого была Рита Риордан.
Это было время, когда города возникали на ровном месте буквально за одну ночь, некоторое время процветали, а потом столь же быстро умирали. Месторождения истощались или не оправдывали надежд, и все те, кто обычно кормится вокруг них, — старатели, игроки, женщины легкого поведения — переезжали на другое место.
Таких людей, как знал Трент из личного опыта, насчитывалось несколько тысяч, но лишь нескольким сотням удавалось найти новую работу. Каждый из них мечтал быстро разбогатеть или выудить деньги у тех, у кого они были, вот они и кочевали с места на место в поисках приключений.
Бат Мастерсон, Уайт Эрп и дюжины им подобных появлялись то в Додж-Сити, то в Томбстоуне, то в Сильвертоне, то где-нибудь между ними. Седар оставался в стороне от всей этой суеты, но это был город одного человека, его существование зависело от Хейла и его ковбоев. Была еще и торговля, но без их поддержки она не могла превратиться в настоящий бизнес.
Проехав по пыльной улице, Трент остановил коня у магазина Лезерса и вошел в прохладное помещение, пропахшее кожей и приправами. Он прошел в торец, где лежали продукты и различные припасы, и там остановился. Берт Лезерс обслуживал покупателя, но, увидев Трента, изменился в лице. Потом, облизнув губы, отвел глаза. Позади кто-то шевельнулся. Обернувшись, Трент увидел крепко сбитого ковбоя. Тот сидел, небрежно развалившись на стуле, напротив вешалки, на которой были развешаны седла. Вынув сигарету изо рта, ковбой уставился на Трента настороженным колючим взглядом.
— Хочу у тебя кое-что купить, Лезерс, — сказал Трент. — Кое-что по мелочи.
Мужчина, покупавший товар, быстро взглянул на него и отвел глаза. Вид у него стал тревожный.
— Извини, Трент, — сказал Лезерс, — ничем не могу помочь. Вы, поселенцы, незаконно расположились во владениях Хейла. Ничего не могу вам продать.
— Лижешь Хейлу пятки? Мне говорили об этом, да я не верил. Я считал: если у человека хватило мужества приехать на Запад, он должен был бы иметь собственное мнение.
— У меня есть собственное мнение. — Гордость Лезерса была уязвлена, он разозлился. — Я не хочу иметь с тобой никаких дел.
— Когда все закончится, Лезерс, мы тебе это припомним. Ты кое-что забыл. В этой стране в конце концов побеждают честные люди. Когда мы выиграем, пожалуйста, не забудь о том, что ты сейчас сказал.
Лезерс сердито взглянул на него, но тут же опустил глаза. Лицо его побледнело и напряглось, он опустил глаза, а потом быстро взглянул в сторону бездельника, сидящего около седел.
— Поищи себе жратву в другом месте, — послышался оттуда холодный голос.
Трент обернулся. Вооруженный ковбой стоял, держа большие пальцы рук на поясе с револьверами, и смотрел на Трента с кривой ухмылкой.
— Тебе лучше исчезнуть, Трент. Этот человек говорит правду. Король Билл выгоняет отсюда тебя и других бродяг, а я здесь для того, чтобы у Лезерса не возникало никаких проблем.
— Хорошо, — вежливо ответил Трент. — Я спокойный человек. Будь я другим, я бы выхватил у тебя револьвер и запихнул его в твою глотку. Но тогда здесь начнется стрельба, а Лезерс, наверное, боится выстрелов. Поэтому я пойду погуляю.
— Меня зовут Дэн Купер, — сказал ковбой. — В любое время, когда тебе захочется запихнуть мне револьвер в глотку, я к твоим услугам.
Трент улыбнулся.
— Я непременно это сделаю, Купер. Если ты останешься с Королем Биллом, боюсь, тебе придется отведать свинца. Король Билл слишком уж размахался косой.
— Ага, — весело согласился Купер, — и у его косы острое лезвие, она выкашивает начисто.
— Ты когда-нибудь видел, как стреляют Хэтфилды? Послушай моего совета, браток. Когда заговорят их длинные «Кентукки», лучше тебе оказаться где-нибудь в другом месте.
Трент повернулся и хотел было выйти на улицу, но голос Купера остановил его:
— Послушай, тебе не приходилось бывать в Додже? — с любопытством спросил он.
— Возможно, и приходилось, Купер. Я за свою жизнь много где побывал. Я всегда ухожу и возвращаюсь. Позволь мне еще кое-что добавить. Я думаю, ты неплохой парень, но связался с дурной компанией, так что прими дружеский совет: садись на коня и уезжай, под любым предлогом, но уезжай. У Короля Билла много людей, хотя и не лучших, но, прежде чем все это кончится, большинство из них будет уже на том свете. Так что бери лошадь и уноси ноги. Не люблю убивать хороших парней.
Трент зашагал по улице, а Купер задумчиво смотрел ему вслед. Где же он видел этого человека? И видел ли? А может, кто-то говорил о нем?
Тревожная мысль билась в его сознании, более того, у него появилось какое-то предчувствие. О чем же память пытается предупредить его?
Он вошел в магазин и взглянул на Лезерса.
— Ты что-нибудь знаешь об этом человеке?
— Он говорит, что его имя Трент, — ответил Лезерс. — Он появился здесь около года назад… Может, чуть раньше. За это время бывал в городе то ли два, то ли три раза. Похоже, не любит городскую жизнь.
— Или боится, что его кто-нибудь узнает. Одно я тебе могу сказать, Лезерс, — это очень крутой парень. Смотри, как он вышел из положения. Не нервничал, не пытался блефовать или спорить. Когда человек ведет себя так уверенно, не сомневайся, он знает, что делать, когда запахнет жареным.
Еще три попытки купить необходимые товары в Седаре окончились ничем. Трент, обеспокоенный, пошел к своему коню. Итак, Седар для них закрыт, значит, придется ездить в Клифс или, как его еще называют, Блейзер, а это длинное и тяжелое путешествие.
Есть тут и еще одно серьезное опасение. Их слишком мало, они не смогут выделить людей для охраны фургонов на долгом пути через горы и суровые нехоженые места.
Он подтянул подпругу, чувствуя, как чьи-то глаза следят за ним, и хотел уже было сесть в седло, как позади раздался голос:
— Трент, Рита просила меня спросить, не зайдешь ли ты к ней.
Голос принадлежал Прайсу Диксону, крупье из «Хрустального дворца», который, как говорят, не знает промаха в стрельбе.
— Ладно, — неохотно согласился Трент. — Только не будет ли у нее из-за этого неприятностей? Вдруг кто-нибудь узнает, что я с ней разговаривал? Мы, поселенцы, теперь здесь не в чести.
— Да, похоже, вас решили держать на коротком поводке, — заметил Диксон.
— Видимо, так.
Уже на ходу Диксон искоса взглянул на Трента.
— А почему ты не носишь пояс с револьверами? Не боишься, что в один распрекрасный день тебя прихлопнут?
— Чем меньше оружия, тем меньше шансов ввязаться в драку.
— Ну, Малыша Хейла этим не убедишь.
— Ты прав. Его не волнует, может противник ему ответить или нет.
Они остановились у входа в салун.
— Кто ты, Трент? Что ты за человек?
— Я? Я — Трент, фермер с горной долины, а что такого?
— Трент, я ведь сдавал карты и на западе Миссури, пока не закончилась война между Штатами. Я повидал немало людей, которые умели обращаться с оружием, и знаю эту породу. Ты не Вэс Хардин, которого я знал в Абилине, не Хикок и не Мастерсон, не Билли Брукс и не Фармер Лил или Джон Бул, ты никогда не пьешь, поэтому не можешь быть Беном Томпсоном, но кто бы ты ни был, я чувствую, что ты из той же породы.
— Много будешь знать — плохо будешь спать, — отшутился Трент. — Не имя делает человека. К тому же к старому топору легко приделать новую ручку.
— Ты, конечно, прав, но и с новой ручкой топор будет рубить по-прежнему. Я не потеряю из-за этого сон — я стою за кулисами, — но вот тем, кто играет на сцене, надо бы знать своих партнеров. Для меня же достаточно того, что ты друг Риты. И, кроме того, — добавил Диксон, — ты нравишься Джейму Бриго. — Он взглянул на Трента. — Что ты о нем думаешь?
— Бриго? — Трент усмехнулся. — Он — помесь мексиканца с дьяволом, очень преданный, но я скорее соглашусь иметь дело с тремя Хейлами, чем с одним Бриго. Сущий дьявол.
— Все верно. Теперь он день и ночь сидит под дверью Риты, даже не представляю, когда он спит, и все же знает обо всем, что происходит в городе, куда больше других.
— Послушай, Диксон, убеди Риту все продать и уехать отсюда. Не исключено, что в ее салуне начнут стрелять или его вовсе сожгут. Предстоит долгая, затяжная борьба.
— Ну, Хейл так не думает.
— Зато так думает Парсон Хэтфилд. Сомневаюсь, что Хейл понимает, в какую историю он ввязался. Никто прежде не давал ему отпора, вот он и блефует, не зная, что у противника на руках козыри.
— Я знаю Хэтфилдов. Я ведь вырос на Юге, Трент, и помню: время от времени такие ребята спускались со своих гор, и я никогда этого не забуду.
Трент открыл дверь.
— Оставайся с Ритой, Диксон. Боюсь, когда начнется заварушка, ей потребуются все ее друзья, а я буду в горах. И все же попробуй вытащить ее отсюда.
Диксон пожал плечами, улыбнулся, а потом грустно покачал головой.
— Думаю, ты знаешь Риту лучше, чем я. Она всегда принимает решения сама. Всегда. К тому же Рита ничего не боится.
— Тогда будь под рукой, когда придут трудные времена.
Трент вошел в тихое прохладное помещение. Только двое мужчин, оба приезжие, стояли за стойкой бара — для выпивки было еще рано, в Седаре только садились за ужин.
Он посмотрел через плечо. Солнце опускалось за горизонт, и улицы и стены домов покраснели, будто от крови.
Глава 4
«Хрустальный дворец» был одним из тех заведений, без которых невозможно представить себе Дикий Запад. К услугам желающих промотать свои деньги здесь были салун и казино, но сюда приходили не только для того, чтобы выпить и испытать судьбу в азартных играх; салун на Западе был местом встреч, политическим форумом. Здесь совершались сделки и велись переговоры, он был своего рода клубом, где можно было получить любую информацию.
На Западе люди зарабатывали деньги разведением скота, охотой на бизонов или добычей золота, и в большинстве своем с легкостью расставались с заработанным. Те, у кого были деньги, хотели получить за них самое лучшее: редкие вина, шампанское, деликатесы и красивую обстановку.
Ковбои Седара, работавшие на Хейла, получали не так уж много, но по сравнению с тем, что зарабатывали другие, это были приличные деньги. Они-то и являлись завсегдатаями «Хрустального дворца». Заглядывали сюда и старатели, причем многие приезжали издалека, из Флоренс или даже Айдахо-Сити, потому что салун Риты считался лучшим из заведений подобного типа.
Дела у Риты Риордан, как сразу заметил Трент, шли неплохо. Свой первый игорный дом с салуном и Джеймом Бриго в придачу она унаследовала несколько лет назад.
Несмотря на свою молодость, Рита умело вела дела, и заведение приносило неплохой доход. Здесь не мошенничали, не пользовались никакими шулерскими приемами. Более того, если какой-то проигравшийся в пух и прах игрок заявлял, что его обманули, она немедленно возвращала ему всю проигранную сумму, но с этого момента двери казино закрывались для него навсегда. Зная это, даже совершенно проигравшиеся обычно не протестовали, не желая быть отлученными от лучшего заведения в городе, которое славилось на всю округу непревзойденной кухней.
Трент плохо разбирался в игорном бизнесе, но было ясно, что заведение Риты процветает.
Прайс Диксон провел его через комнату, и Трент увидел Джейма Бриго, одетого в черный бархатный костюм и белую рубашку. На его поясе висели два револьвера и торчала рукоятка ножа. Другой нож, как припомнил Трент, Бриго носил на шее — так его легче выхватить и пустить в дело.
— Буэнос диас, сеньор! — сверкнул белоснежными зубами Бриго.
Диксон указал на дверь, возле которой сидел Бриго.
На Западе люди зарабатывали деньги разведением скота, охотой на бизонов или добычей золота, и в большинстве своем с легкостью расставались с заработанным. Те, у кого были деньги, хотели получить за них самое лучшее: редкие вина, шампанское, деликатесы и красивую обстановку.
Ковбои Седара, работавшие на Хейла, получали не так уж много, но по сравнению с тем, что зарабатывали другие, это были приличные деньги. Они-то и являлись завсегдатаями «Хрустального дворца». Заглядывали сюда и старатели, причем многие приезжали издалека, из Флоренс или даже Айдахо-Сити, потому что салун Риты считался лучшим из заведений подобного типа.
Дела у Риты Риордан, как сразу заметил Трент, шли неплохо. Свой первый игорный дом с салуном и Джеймом Бриго в придачу она унаследовала несколько лет назад.
Несмотря на свою молодость, Рита умело вела дела, и заведение приносило неплохой доход. Здесь не мошенничали, не пользовались никакими шулерскими приемами. Более того, если какой-то проигравшийся в пух и прах игрок заявлял, что его обманули, она немедленно возвращала ему всю проигранную сумму, но с этого момента двери казино закрывались для него навсегда. Зная это, даже совершенно проигравшиеся обычно не протестовали, не желая быть отлученными от лучшего заведения в городе, которое славилось на всю округу непревзойденной кухней.
Трент плохо разбирался в игорном бизнесе, но было ясно, что заведение Риты процветает.
Прайс Диксон провел его через комнату, и Трент увидел Джейма Бриго, одетого в черный бархатный костюм и белую рубашку. На его поясе висели два револьвера и торчала рукоятка ножа. Другой нож, как припомнил Трент, Бриго носил на шее — так его легче выхватить и пустить в дело.
— Буэнос диас, сеньор! — сверкнул белоснежными зубами Бриго.
Диксон указал на дверь, возле которой сидел Бриго.