Страница:
- И к такому ответу я был готов. Я возродился из пепла один раз или
дважды? Впрочем, это вопрос для философов, а я, как говорят, человек
действия.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - горько сказала девушка. - Я думала,
вам нужна помощь. Если я ошиблась... - она начала подниматься, но я схватил
ее за руку и усадил обратно.
- Не торопитесь. Вы мое единственное звено, если во всем происходящем
есть хоть какой-то смысл - и даже если нет никакого.
Она попыталась отнять руку, но не слишком настойчиво.
Может быть, Сенатор мне что-нибудь подсыпал, - сказал я. - А может, и
не он. Возможно, серый человек выстрелил в меня наркоампулой.
- В вас стреляли?
- В мою сторону. Они попали в Сенатора. Я его телохранитель. По крайней
мере, они так сказали. Но кажется, я был стрелкой компаса или радиобуем.
Грязное дело, вы согласны со мной, мисс?
- Реджис. Все это какая-то нелепица...
- Мне это нравится еще меньше, мисс Реджис. Может быть, Сенатор потерял
уверенность в себе после всего случившегося. Не могу сказать, что виню его.
Вероятно, поэтому он и бросил меня; а может быть, его схватили.
- Вы сказали - Сенатор?
- Ага, тот самый Сенатор. Значительное лицо. Но никаких имен. По
крайней мере, сейчас. Так сказал серый человек. Мне хотелось бы знать, на
чьей он стороне. Я хотел бы знать, за какую команду играл я - и существуют
ли вообще в этой игре команды?
Реджис молча наблюдала за мной.
- Вам придется не обращать внимания на некоторую мою эксцентричность, -
сказал я. - У меня было несколько тихих галлюцинаций. Трудно понять, кто
есть кто. Например, вы. Почему вы сидите здесь и слушаете меня? Вам уже
следовало бы взывать о помощи к ребятам со смирительными рубашками.
- Я не верю, что вы опасны, - сказала она спокойно.
- Вы знаете меня?
- Я никогда до этого вас не видела.
- Что заставило вас выйти в прохладную ночь и привело сюда, в эту
дешевую забегаловку, - одну? В прошлый раз, я едва ли не принял вас за даму,
ищущую знакомств.
- Мне... трудно сказать. Это был... импульс. Я кивнул.
- Превосходно. Это, кстати, проясняет дело. Хотите выяснить что-нибудь
еще, прежде чем я уйду?
- Пожалуйста, не уходите.
- У меня дела, мисс Реджис, - сказал я. - Есть вопросы, на которые надо
найти ответы, и ответы, ждущие правильных вопросов. А время уходит.
Я поковылял к выходу, и она не окликнула меня. Я был немного огорчен
этим, но не оглянулся.
Выйдя наружу, я поискал следы на снегу, но на этот раз не нашел. Это
почему-то успокоило: снег и следы были частью сна. Улица оказалась на месте,
это уже кое-что. Повернув направо, я пошел по-прежнему маршруту, или мне
снилось, что я шел, или снилось, что мне снилось, как я шел до тех пор,
покуда не встретил Рыжеволосого. Встреча с ним была прорывом. Она помогла
мне вспомнить, что на самом деле его там не было. Что бы они мне ни
преподнесли, это было вздором. Я все еще чувствовал себя ошарашенным, как
монашка, которая продолжает ждать предложения выйти замуж и вдруг узнает,
что уже утро вторника и она в чужом городе.
Улицы были непонятно пустынны даже для столь позднего времени. Ни
одного автомобиля. В окнах ни огонька. Только порывистый ветер да шуршание
мышей за деревянными панелями. Я возвратился на улицу, где дебютировал
несколькими сотнями лет - или двумя ласами - раньше. Завернул за угол и
увидел человека в темной шляпе и пальто, который стоял перед магазином
готового платья и изучал витрину. Я узнал его: это был Рыжеволосый. В
качестве пророчества мой наркосон был не так уж плох. Внезапно из переулка
появился Сенатор. Я отпрянул назад, чтобы меня не увидели, и спешно
подытожил всю имеющуюся на данный момент информацию. Это привело меня в
замешательство. Проанализировал все снова в другом порядке. Это смутило меня
еще больше.
- К черту факты, - проворчал я. - Возвращаемся к существу вопроса. - Я
проверил, на месте ли пистолет, и завернул за угол, готовый действовать.
Их не было. Город был пустынным, как Помпеи, и так же полон древними
грехами.
В своем наркосне я последовал за Рыжеволосым в здание. Может быть, в
этом ключ к разгадке. Поскольку выбора не было, я пошел туда, где во сне
была дверь, и обнаружил ее - большую стеклянную дверь с номером 13,
сверкающим броскими золотыми цифрами. Войдя внутрь, я очутился в фойе с
зелеными стенами, спиральной лестницей и запахом заброшенной библиотеки.
Стояла величественная тишина. Я стал подниматься по ступенькам и попал на
площадку с серой дверью. Открыв ее, я обнаружил Рыжеволосого, стоящего
спиной в шести футах от меня, и занятого попытками открыть какой-то сейф. Он
не успел обернуться, как я уже приставил револьвер к его левой почке.
- Не думай, что я не сумею выпустить несколько пуль тебе в спину, если
дело дойдет до того, - сказал я тем, что осталось от голоса.
Глаза у него стали как у мыши, пойманной у норки. Рот свесился набок,
словно переполненный карман.
- Говори, - потребовал я. - Не волнуйся, если что-то будет не по
порядку. Просто начинай. Я скажу, когда остановиться.
- Вы не должны быть здесь, - выдал он придушенную версию
высокотонального писка.
- Я знаю. Но представим, что я, тем не менее, здесь. Где Сенатор?
- Можете теперь забыть о Сенаторе, - сказал он настолько быстро, что
его язык не успевал за словами. - Все закончилось.
- Это вы раскатывали в зеленом "бьюике"? - спросил я, поглубже погружая
ствол.
- Я не собирался убивать вас. Вас надо было только фазировать на
уровень Эты, клянусь!
- Этим вы сильно облегчили мне душу, - сказал я. - Продолжайте.
- Вы должны поверить мне! Когда операция закончится, я покажу вам
запись... - он сделал паузу, чтобы сглотнуть. - Видите ли, я могу
подтвердить все, о чем говорю. Только позвольте мне открыть возвращатель
и... - он вставил ключ и повернул его. Я попытался схватить Рыжеволосого, но
неожиданно воздух стал густым, как сироп, и приобрел такой же цвет,
наполнившись множеством маленьких вертящихся огоньков...
Она сидела напротив, одетая в тонкую белую блузку и пепельно-голубой
жакет. Ее волосы были нежно каштанового цвета, такого же цвета были глаза.
Она смотрела на меня с тревогой, как птица наблюдает за появлением на свет
своего первенца.
- Неправильно. - Мой голос звучал в ушах неотчетливо. Я потянулся через
стол и схватил ее запястье. У меня хорошо получалось хватать людей за руки.
Удержать их - другое дело. Она не сопротивлялась.
- Мне показалось, что вам нужна помощь, - сказала она тихим шепотом.
- Эта мысль делает вам честь. - Я огляделся: тот же зал, где
происходила предыдущая сцена. Бармен протирал тот же стакан, стоял тот же
запах жареного лука и кислого вина; те же потемневшие банки, те же тусклые
медные котелки у камина.
- Тот человек ушел, - сказала девушка. - Вы выглядели...
- ...немного странно, - сказал я. - Давай пропустим все это, дорогая. У
нас есть более интересные темы для беседы.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду, - сказала она слабым голосом,
который, тем не менее, звучал, как цыганская гитара в ночи.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Мисс Реджис. Курия Реджис.
- И ты уже знаешь мое имя, не так ли?
- Конечно. Я думаю, ты совершил ошибку...
- У меня был широкий выбор ошибок, и я их все совершил. - Я отпустил ее
и потер свои кисти. Однако это не помогло. Моя грудная клетка отзывалась
болью при каждом вздохе.
- Объясни мне сначала, - сказал я, - как ты думаешь: сидели мы с тобой
раньше за этим столиком?
- Конечно, нет.
- Так почему ты здесь?
- Но ведь ты позвал меня, - ее глаза искали и, кажется, не могли что-то
найти в моих глазах.
- Расскажи, пожалуйста, подробней.
- Ты дал объявление в газете.
- О чем?
- О том, что я нужна тебе. И свое имя.
- И только поэтому ты пришла?
- Если я не нужна тебе, я уйду.
- Подожди. Закажи сэндвич. Досчитай сотнями до миллиона. Если я не
вернусь к этому времени, начинай без меня. - Я ухватился за край стола и
заставил себя встать. Комната качнулась.
- Итак, все заново, - сказал я. - Я пошел.
Когда я обернулся, столик был пуст.
- Флорин, - сказал я себе, - что-то ты делаешь неправильно. Или что-то
не делаешь правильно. Я оглядел улицу. Падал легкий снег. Не было видно
людей, не было следов на тротуаре, отпечатков шин на мостовой. Весь мир
будто существовал для меня одного.
- Мне дали наркотики, - сказал я. - Допустим. Но сколько попыток я
должен сделать, прежде чем произойдут главные события? Как я узнаю, когда
это действительно начнется? Как я пойму, происходит ли это в реальности или
во сне?
- Ты проходишь обучение, - сказал я. - Каждый раз, когда ты делаешь
неверный поворот, тебя отсылают за угол. Но тебе это здорово надоело. И твое
подсознание пытается что-то подсказать тебе.
Едва я это проговорил, мир исчез. Даже когда внезапно гаснет свет в
комнате, это всегда вызывает шок. Но тут исчезло небо. Наступила полная
темнота. Я протянул руку и нащупал стену рядом с собой; хотя мой нос был на
расстоянии дюйма от нее, я мог ее чувствовать, но не видеть.
- Новые правила, Флорин, - сказал я вслух, чтобы хоть что-нибудь
услышать. - Но игра все та же.
Я ощупал стену позади себя, нашел дверь, из которой только что вышел.
Она была заперта.
- Никаких возвращений назад, - посоветовал я себе. - Только вперед.
Только к месту действия. Ты можешь сделать это при помощи навигационного
счисления пути.
Это была не блестящая идея, но другая мне в голову не пришла. Полчаса я
тащился, касаясь одной рукой стены, а другой хватая воздух впереди. Я шел то
с одной стороны бордюрного камня, то с другой, умудряясь не споткнуться о
пожарные краны, и все это без собаки-поводыря. Я гордился собой. Хорошая
работа.
Вопрос, для кого я ее делаю.
Я начал работать на Внутренний Совет, но не выяснил их имена. Затем
руководство было за Сенатором, некоторое время мы работали вместе, и очень
неплохо, но затем и здесь что-то разладилось. Есть вероятность, что он сам
сбежал от меня, но ввиду отсутствия доказательств он все еще оставался моим
клиентом. Если Ван Ваук или кто-нибудь еще из его шайки выхватил его из-под
моего дремлющего носа, то мой долг - вернуть его, и это означало, что я
должен продолжать поиски, считая шаги и кварталы по пути, где я в последний
раз видел его и Рыжеволосого.
Знакомый угол. Я повернул налево и ощупью двинулся к стеклянной двери с
цифрой 13.
Никакой двери здесь не оказалось. Возможно, я ошибся в подсчетах. Может
быть, кто-нибудь пришел и заделал ее. Просто чтобы сбить меня с толку. А
может быть, ее никогда не было.
Я прошел еще несколько футов и наткнулся на вращающуюся дверь; она
повернулась и втолкнула меня в слепящий блеск сороковаттной лампочки,
свисающей на перекрученной проволоке в холле, который или достраивали, или
ломали.
В поле зрения ничего привлекательного не было, но было приятно получить
обратно зрение, даже если все, что я увидел, это дранка на неоштукатуренных
стенах, грубый цементный пол, шаткие деревянные ступени, ведущие наверх.
- На этот раз, - сказал я себе, - веди игру немного спокойней. Никаких
размахиваний револьвером, никаких незнакомых дверей, чтобы просунуть в них
голову.
Я поднялся и оказался на площадке, замусоренной стружками и кирпичной
крошкой.
Над черной дверью из тяжелой латуни стояла цифра 13. Прижавшись к двери
ухом, я сумел различить звуки голосов. Казалось, они о чем-то спорили. Это
меня устраивало: мной владело настроение с кем-нибудь не согласиться. Я
взялся за ручку; она повернулась, и я вступил в проход между оштукатуренной
стеной с одной стороны и окнами из матового стекла с другой. Голоса
раздавались из третьего от двери окна. Я осторожно придвинулся к нему.
- ...Как это - потерял его? - спрашивал Носатый.
- Говорю же: возник фактор непредсказуемости! Пошли помехи. - Это было
сказано тонким, высоким голосом.
- Верните его обратно!
- Не понимаю я этого. Регенерация произошла вовремя...
- Подумайте обо мне! - раздался голос, не совсем похожий на голос
Сенатора. - Я не могу больше испытывать того, что случилось в последний раз.
- Неважно, что вы можете или не можете испытывать! Вы знали, на что
шли.
- Неужели! Даже Профессор не знает, что происходит!
- Не называйте меня профессором, Барделл!
- Джентльмены, давайте не терять из виду объект. Все остальное -
второстепенно.
Возникло довольно длительное молчание. Я едва дышал и пытался прочесть
мысли через окно. Или я не смог этого сделать, или там никого не было. Я
нашел дверь в комнату за окнами и открыл ее. Комната выглядела так, будто
она пустовала долгое время. В стенном шкафу было три погнутых крючка для
пальто и немного коричневой бумаги на полке. И несколько дохлых мух. Дверь в
соседний офис была забита досками. Я проверил доски, что-то звякнуло, и
стена отъехала назад, брызнул золотой свет. Я спрятал крошечный пистолет и
шагнул на широкую улицу, выложенную разноцветной плиткой.
Прищурясь, я глянул в небо. От солнца исходил желтый свет. Был полдень
приятного летнего дня. Никакого снегопада. Капля воды побежала по
подбородку. Я прикоснулся тыльной стороной ладони к лицу; кожа была
холодной, как замороженная рыба.
- Фальшивые деньги, фальшивый Сенатор, фальшивая погода, - сказал я. -
Или, может быть, и это все фальшивое? Может быть, я в большой комнате с
небесно-голубым потолком и с имитацией солнца.
- Может быть, - согласился я. - Но остается вопрос - почему?
- Сенатор знает ответ, - сказал я.
- Наверняка - но заговорит ли он?
- Когда я начну бить его фальшивой головой об этот фальшивый тротуар,
он заголосит, как три канарейки, - я произнес это с меньшей уверенностью,
чем чувством.
- Но сначала ты должен поймать его.
- Ничего. Он не ускользнет от острого глаза Флорина - Мастера Сыска -
если, конечно, я не наступлю на собственный шнурок или не растеряю злость.
- Замечаешь ли ты признаки разочарования? Не устал ли еще от всех этих
трюков, а, Флорин?
- Вся беда в этих трюках. Они надоели. Боже! Как они надоели!
- Проверь парк.
Я посмотрел на противоположную сторону широкой улицы, где был парк с
мягкой, как пух, зеленой травой между высокими пушистыми деревьями. За ними
неясно вырисовывались высокие загадочные здания, сверкающие белизной.
Автомобиль на громадных колесах вывернул из-за угла и направился в мою
сторону. Он был легким, как кабриолет без лошади, с закругленными углами,
выкрашен в нежно-фиолетовый цвет и разрисован сложным орнаментом из золотых
линий. Сидящие в нем мужчина и женщина глядели друг на друга, в то время как
кабриолет двигался сам. Они были одеты в тонкие, как паутинка, одежды с
цветными пятнами. Резиновые шины издавали мягкий шуршащий звук, проезжая по
плитке.
- Я знал, что Генри запланировал большой сюрприз на тридцатой минуте,
но такого не ожидал, - сказал я и осознал, что не просто рассуждаю вслух, но
и жду ответа. Что бы там ни использовал Сенатор для "ерша" в моем пиве, но
побочных эффектов от этого получилось больше, чем после шести месяцев
гормональных инъекций, и, возможно, включало галлюцинации с фиолетовыми
экипажами, катящимися по улицам под солнцем в два раза больше и в три раза
ярче, чем наше.
Самое время было завернуть куда-нибудь и избавить свой организм от этой
штуки. Я направился к самому большому кусту, обогнул его и почти столкнулся
с Сенатором.
Его голова дернулась.
- Вы! - сказал он без удовольствия в голосе. - Что вы здесь делаете?
- Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, - сообщил я. -
Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро?
- Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка!
- Что это за место, Сенатор? Он попятился от меня.
- Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту
тему.
- Извините мою настойчивость, - сказал я и попытался схватить его за
шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал
преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову
размером с дирижабль на конце стофутового кабеля.
Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали
мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые
пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо
деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам.
Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до изнеможения; я плыл за
ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую
изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем.
Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею
воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я
удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать
малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время
он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел.
- Нам необходимо немного побеседовать, - сказал я. - Я запаздываю на
два парадокса и одно чудо.
- Ты идиот, - прорычал он. - Ты не знаешь в какую петлю сунул голову.
- Вот мне и хочется узнать, - сказал я. - Между прочим, расскажите-ка
еще раз, что такое "Ластрион Конкорд"
Он фыркнул.
- Никогда не слышал о такой фирме.
- Жаль, - сказал я. - Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в
том же месте, где и... - я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа. -
Может быть, это тоже фантазия?
- Что это значит, Флорин? - сказал Сенатор напряженным голосом. - Ты
изменил мне?
Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой.
- Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить?
Он остолбенел.
- Почему я должен обманывать тебя?
- Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на
темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные
документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет.
- Я подбросил его на ладони.
- Это двухмиллиметровый игломет, - сердито, а отчасти и испуганно
произнес он.
- Да, детали были хороши, - продолжал я. - Как взятый напрокат смокинг.
Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад.
- Я ни в чем не замешан, - сказал Сенатор. - Я умываю руки. Я не хочу
участвовать в этой афере.
- А вторжение?
Он посмотрел на меня и нахмурился.
- Вторжения нет, а? - сказал я. - Жаль. Меня заинтересовала идея. В
этом были кое-какие возможности. Что дальше?
Он задвигал желваками на скулах.
- А, черт, - решился он, скривившись. - Мое имя Барделл. Я актер. Я был
нанят для имперсонификации Сенатора.
- Для чего?
- Спроси того, кто меня нанимал, - сказал он злобным тоном и, видимо,
ощутил боль в челюсти.
- Чувствуется, да? - сказал я. - Я был должен тебе пару оплеух за пиво.
Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика.
- А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор,
пока... - Он оборвал себя. - Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили
ошибку в самом начале.
- Так начни сначала.
Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок.
- Флорин. Железный человек. Флорин - бедный, ничего не подозревающий
простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они
снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести
его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом
плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр.
- Похоже, что у вас все концы, - сказал я.
- Не поймите меня превратно, Флорин, - сказал он. - Черт, неужели до
вас все еще не дошло?
- Он постучал по бугорку за ухом. - Здесь близнец вашего. Я был пойман
тем же способом, что и вы.
- Но кем же?
- Советом.
- Продолжайте, у вас прекрасно получается.
- Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали.
- Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые
любят слушать.
- То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым.
- А вы попробуйте.
Он хитро посмотрел на меня.
- Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы
добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома
Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель?
Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали
регистрации, лицо коридорного...
Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица,
потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке.
- А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых
родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них.
- Это, наверное, действие наркотика, - сказал я, чувствуя, каким
неповоротливым становится язык.
- В воспоминаниях Флорина, кажется, есть немало пробелов, -
презрительно усмехнулся экс-Сенатор. - Как называется ваш родной город,
Флорин?
- Чикаго, - сказал я, произнося название как будто на иностранном
языке.
Сенатор выглядел озабоченным. - Где это?
- Между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, если только вы не передвинули его.
- Лос-Анджелес? Вы имеете в виду Калифорнию? На Земле?
- Вы догадались, - сказал я и сделал паузу, чтобы облизнуть губы сухим
носком, который обнаружил на том месте, где обычно находился язык.
- Это кое-что объясняет, - пробормотал он. - Возьми себя в руки,
приятель. Тебя ожидает нечто забавное.
- Валяй, - сказал я.
- Мы не на Земле, мы на Грейфеле, четвертой планете системы Вулф-9 в
двадцати восьми световых годах от Солнца.
- Это, действительно, занятно, - сказал я, и мой голос был пустым, как
игрушка на рождественской елке. - Выходит, не нас оккупирует чужая планета,
а мы оккупируем ее?
- Вы не обязаны верить моим словам, Флорин. - Разбитая губа, а может
быть что- то другое делало его голос не совсем ясным. - Посмотрите вокруг.
Похожи ли эти растения на земные? Разве вы не заметили, что сила тяжести на
восемнадцать процентов меньше, а воздух больше насыщен кислородом? Взгляните
на солнце: это диффузный желтый гигант.
- Хорошо. Моя старая мама, если у меня была старая мама, всегда учила
меня смотреть правде в глаза. В этом вы мне здорово помогаете. Кто-то взял
на себя массу хлопот как на транспортировку меня к месту, называемому
Грейфел, так и на постройку достаточно убедительных декораций. Должна
существовать причина для всего этого, не так ли?
Он посмотрел на меня, как хирург смотрит на ногу, которую необходимо
ампутировать.
- Вы не ведаете, что творите. Вторгаетесь в нечто недоступное вашему
пониманию. Сущность не является тем, чем она кажется...
- Не рассказывайте мне о том, чего не существует, говорите о том, что
есть.
- Я не могу этого сделать. - Он что-то вертел в руках: с блестящими
кнопками и хрустальной петлей наверху, на которую трудно было смотреть. - Я
был терпелив с вами, Флорин, - сказал он, но его голос ускользал от меня,
слова вылетали быстрее и быстрее, как пластинка не на тех оборотах.
Моя голова запульсировала болью. Я пытался ухватить ускользающий
силуэт, но он растаял. Я увидел вспышку в солнечных лучах и услышал голос,
раздающийся из-за холмов:
- ...извини, Флорин...
Затем фиолетовая темнота взорвалась, и я очутился в самолете, упавшем в
пучину, полную затихающего грома.
- Мистер, Флорин, - говорил легкий сухой голос, - вы создаете проблемы
для всех нас.
Я открыл глаза, и славный парень со змеиной головой улыбнулся мне
безгубой улыбкой и выдохнул фиолетовый дым из безносых ноздрей, сверкая
глазами без век. Он развалился в шезлонге, одежда его состояла из открытого
жакета, сшитого из оранжевых полотенец, и оранжевых шортов. Цвет их
напоминал мне о чем-то, что я никак не мог ухватить.
- Это кое-что, - сказал я и сел на стул. Между нами был стол под
бело-синим зонтиком. Позади террасы виднелась полоска белого песка, похожего
на пляж, но не было моря.
Я старался не смотреть на блестящие серебристо-фиолетовые бедра,
ребристую бледно-серую грудь с крошечными малиновыми пятнышками, на ступни
толщиной с палец в сандалиях с широкими ремнями. Он заметил, что я гляжу на
него и издал мягкое кудахтанье, которое, видимо, означало смех.
- Извините меня, - сказал он. - Я нахожу ваше любопытство
поразительным. Я подозреваю, что в момент вашего растворения вы вытягиваете
шею, чтобы раскрыть состав растворителя.
- Это просто безобидная эксцентричность, - сказал я. - Такая же, как
ваши вкусы в одежде.
- Вы превозносите свой самоконтроль, - сказал он не столь искренне, как
прежде. - Но что если перед вами предстанут аномалии настолько грандиозные,
что ваше сознание будет не в состоянии ассимилировать их? Сохраните ли вы
тогда хладнокровие? - он поднял руку, щелкнув пальцами. Лавина огня окутала
его; его улыбка пульсировала в горячем мерцании, языки пламени бушевали
вокруг меня. Я не сдавал позиций частично из-за того, что был парализован, а
частично из-за того, что не верил в реальность увиденного. Он снова щелкнул
пальцами и вокруг нас была уже зеленая трава, и солнце сверкало на
поверхности в десяти футах над нами. Маленькая рыбка осторожно проплыла
между нами, и он небрежно отмахнулся от нее и снова щелкнул пальцами. Падал
снег. Толстый слой его покрывал стол, голову моего визави. Дыхание его
украшалось ледяными хрусталиками.
- Ловко, - сказал я. - А хороши ли вы в трюках с картами?
Он смахнул лед и сжал пальцы.
- Вы не поражены, - сказал он обыденным голосом. - Манипуляции со
Вселенной ничего не значат для вас?
Я деланно зевнул. Значит, это была не фальшивка.
дважды? Впрочем, это вопрос для философов, а я, как говорят, человек
действия.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - горько сказала девушка. - Я думала,
вам нужна помощь. Если я ошиблась... - она начала подниматься, но я схватил
ее за руку и усадил обратно.
- Не торопитесь. Вы мое единственное звено, если во всем происходящем
есть хоть какой-то смысл - и даже если нет никакого.
Она попыталась отнять руку, но не слишком настойчиво.
Может быть, Сенатор мне что-нибудь подсыпал, - сказал я. - А может, и
не он. Возможно, серый человек выстрелил в меня наркоампулой.
- В вас стреляли?
- В мою сторону. Они попали в Сенатора. Я его телохранитель. По крайней
мере, они так сказали. Но кажется, я был стрелкой компаса или радиобуем.
Грязное дело, вы согласны со мной, мисс?
- Реджис. Все это какая-то нелепица...
- Мне это нравится еще меньше, мисс Реджис. Может быть, Сенатор потерял
уверенность в себе после всего случившегося. Не могу сказать, что виню его.
Вероятно, поэтому он и бросил меня; а может быть, его схватили.
- Вы сказали - Сенатор?
- Ага, тот самый Сенатор. Значительное лицо. Но никаких имен. По
крайней мере, сейчас. Так сказал серый человек. Мне хотелось бы знать, на
чьей он стороне. Я хотел бы знать, за какую команду играл я - и существуют
ли вообще в этой игре команды?
Реджис молча наблюдала за мной.
- Вам придется не обращать внимания на некоторую мою эксцентричность, -
сказал я. - У меня было несколько тихих галлюцинаций. Трудно понять, кто
есть кто. Например, вы. Почему вы сидите здесь и слушаете меня? Вам уже
следовало бы взывать о помощи к ребятам со смирительными рубашками.
- Я не верю, что вы опасны, - сказала она спокойно.
- Вы знаете меня?
- Я никогда до этого вас не видела.
- Что заставило вас выйти в прохладную ночь и привело сюда, в эту
дешевую забегаловку, - одну? В прошлый раз, я едва ли не принял вас за даму,
ищущую знакомств.
- Мне... трудно сказать. Это был... импульс. Я кивнул.
- Превосходно. Это, кстати, проясняет дело. Хотите выяснить что-нибудь
еще, прежде чем я уйду?
- Пожалуйста, не уходите.
- У меня дела, мисс Реджис, - сказал я. - Есть вопросы, на которые надо
найти ответы, и ответы, ждущие правильных вопросов. А время уходит.
Я поковылял к выходу, и она не окликнула меня. Я был немного огорчен
этим, но не оглянулся.
Выйдя наружу, я поискал следы на снегу, но на этот раз не нашел. Это
почему-то успокоило: снег и следы были частью сна. Улица оказалась на месте,
это уже кое-что. Повернув направо, я пошел по-прежнему маршруту, или мне
снилось, что я шел, или снилось, что мне снилось, как я шел до тех пор,
покуда не встретил Рыжеволосого. Встреча с ним была прорывом. Она помогла
мне вспомнить, что на самом деле его там не было. Что бы они мне ни
преподнесли, это было вздором. Я все еще чувствовал себя ошарашенным, как
монашка, которая продолжает ждать предложения выйти замуж и вдруг узнает,
что уже утро вторника и она в чужом городе.
Улицы были непонятно пустынны даже для столь позднего времени. Ни
одного автомобиля. В окнах ни огонька. Только порывистый ветер да шуршание
мышей за деревянными панелями. Я возвратился на улицу, где дебютировал
несколькими сотнями лет - или двумя ласами - раньше. Завернул за угол и
увидел человека в темной шляпе и пальто, который стоял перед магазином
готового платья и изучал витрину. Я узнал его: это был Рыжеволосый. В
качестве пророчества мой наркосон был не так уж плох. Внезапно из переулка
появился Сенатор. Я отпрянул назад, чтобы меня не увидели, и спешно
подытожил всю имеющуюся на данный момент информацию. Это привело меня в
замешательство. Проанализировал все снова в другом порядке. Это смутило меня
еще больше.
- К черту факты, - проворчал я. - Возвращаемся к существу вопроса. - Я
проверил, на месте ли пистолет, и завернул за угол, готовый действовать.
Их не было. Город был пустынным, как Помпеи, и так же полон древними
грехами.
В своем наркосне я последовал за Рыжеволосым в здание. Может быть, в
этом ключ к разгадке. Поскольку выбора не было, я пошел туда, где во сне
была дверь, и обнаружил ее - большую стеклянную дверь с номером 13,
сверкающим броскими золотыми цифрами. Войдя внутрь, я очутился в фойе с
зелеными стенами, спиральной лестницей и запахом заброшенной библиотеки.
Стояла величественная тишина. Я стал подниматься по ступенькам и попал на
площадку с серой дверью. Открыв ее, я обнаружил Рыжеволосого, стоящего
спиной в шести футах от меня, и занятого попытками открыть какой-то сейф. Он
не успел обернуться, как я уже приставил револьвер к его левой почке.
- Не думай, что я не сумею выпустить несколько пуль тебе в спину, если
дело дойдет до того, - сказал я тем, что осталось от голоса.
Глаза у него стали как у мыши, пойманной у норки. Рот свесился набок,
словно переполненный карман.
- Говори, - потребовал я. - Не волнуйся, если что-то будет не по
порядку. Просто начинай. Я скажу, когда остановиться.
- Вы не должны быть здесь, - выдал он придушенную версию
высокотонального писка.
- Я знаю. Но представим, что я, тем не менее, здесь. Где Сенатор?
- Можете теперь забыть о Сенаторе, - сказал он настолько быстро, что
его язык не успевал за словами. - Все закончилось.
- Это вы раскатывали в зеленом "бьюике"? - спросил я, поглубже погружая
ствол.
- Я не собирался убивать вас. Вас надо было только фазировать на
уровень Эты, клянусь!
- Этим вы сильно облегчили мне душу, - сказал я. - Продолжайте.
- Вы должны поверить мне! Когда операция закончится, я покажу вам
запись... - он сделал паузу, чтобы сглотнуть. - Видите ли, я могу
подтвердить все, о чем говорю. Только позвольте мне открыть возвращатель
и... - он вставил ключ и повернул его. Я попытался схватить Рыжеволосого, но
неожиданно воздух стал густым, как сироп, и приобрел такой же цвет,
наполнившись множеством маленьких вертящихся огоньков...
Она сидела напротив, одетая в тонкую белую блузку и пепельно-голубой
жакет. Ее волосы были нежно каштанового цвета, такого же цвета были глаза.
Она смотрела на меня с тревогой, как птица наблюдает за появлением на свет
своего первенца.
- Неправильно. - Мой голос звучал в ушах неотчетливо. Я потянулся через
стол и схватил ее запястье. У меня хорошо получалось хватать людей за руки.
Удержать их - другое дело. Она не сопротивлялась.
- Мне показалось, что вам нужна помощь, - сказала она тихим шепотом.
- Эта мысль делает вам честь. - Я огляделся: тот же зал, где
происходила предыдущая сцена. Бармен протирал тот же стакан, стоял тот же
запах жареного лука и кислого вина; те же потемневшие банки, те же тусклые
медные котелки у камина.
- Тот человек ушел, - сказала девушка. - Вы выглядели...
- ...немного странно, - сказал я. - Давай пропустим все это, дорогая. У
нас есть более интересные темы для беседы.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду, - сказала она слабым голосом,
который, тем не менее, звучал, как цыганская гитара в ночи.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Мисс Реджис. Курия Реджис.
- И ты уже знаешь мое имя, не так ли?
- Конечно. Я думаю, ты совершил ошибку...
- У меня был широкий выбор ошибок, и я их все совершил. - Я отпустил ее
и потер свои кисти. Однако это не помогло. Моя грудная клетка отзывалась
болью при каждом вздохе.
- Объясни мне сначала, - сказал я, - как ты думаешь: сидели мы с тобой
раньше за этим столиком?
- Конечно, нет.
- Так почему ты здесь?
- Но ведь ты позвал меня, - ее глаза искали и, кажется, не могли что-то
найти в моих глазах.
- Расскажи, пожалуйста, подробней.
- Ты дал объявление в газете.
- О чем?
- О том, что я нужна тебе. И свое имя.
- И только поэтому ты пришла?
- Если я не нужна тебе, я уйду.
- Подожди. Закажи сэндвич. Досчитай сотнями до миллиона. Если я не
вернусь к этому времени, начинай без меня. - Я ухватился за край стола и
заставил себя встать. Комната качнулась.
- Итак, все заново, - сказал я. - Я пошел.
Когда я обернулся, столик был пуст.
- Флорин, - сказал я себе, - что-то ты делаешь неправильно. Или что-то
не делаешь правильно. Я оглядел улицу. Падал легкий снег. Не было видно
людей, не было следов на тротуаре, отпечатков шин на мостовой. Весь мир
будто существовал для меня одного.
- Мне дали наркотики, - сказал я. - Допустим. Но сколько попыток я
должен сделать, прежде чем произойдут главные события? Как я узнаю, когда
это действительно начнется? Как я пойму, происходит ли это в реальности или
во сне?
- Ты проходишь обучение, - сказал я. - Каждый раз, когда ты делаешь
неверный поворот, тебя отсылают за угол. Но тебе это здорово надоело. И твое
подсознание пытается что-то подсказать тебе.
Едва я это проговорил, мир исчез. Даже когда внезапно гаснет свет в
комнате, это всегда вызывает шок. Но тут исчезло небо. Наступила полная
темнота. Я протянул руку и нащупал стену рядом с собой; хотя мой нос был на
расстоянии дюйма от нее, я мог ее чувствовать, но не видеть.
- Новые правила, Флорин, - сказал я вслух, чтобы хоть что-нибудь
услышать. - Но игра все та же.
Я ощупал стену позади себя, нашел дверь, из которой только что вышел.
Она была заперта.
- Никаких возвращений назад, - посоветовал я себе. - Только вперед.
Только к месту действия. Ты можешь сделать это при помощи навигационного
счисления пути.
Это была не блестящая идея, но другая мне в голову не пришла. Полчаса я
тащился, касаясь одной рукой стены, а другой хватая воздух впереди. Я шел то
с одной стороны бордюрного камня, то с другой, умудряясь не споткнуться о
пожарные краны, и все это без собаки-поводыря. Я гордился собой. Хорошая
работа.
Вопрос, для кого я ее делаю.
Я начал работать на Внутренний Совет, но не выяснил их имена. Затем
руководство было за Сенатором, некоторое время мы работали вместе, и очень
неплохо, но затем и здесь что-то разладилось. Есть вероятность, что он сам
сбежал от меня, но ввиду отсутствия доказательств он все еще оставался моим
клиентом. Если Ван Ваук или кто-нибудь еще из его шайки выхватил его из-под
моего дремлющего носа, то мой долг - вернуть его, и это означало, что я
должен продолжать поиски, считая шаги и кварталы по пути, где я в последний
раз видел его и Рыжеволосого.
Знакомый угол. Я повернул налево и ощупью двинулся к стеклянной двери с
цифрой 13.
Никакой двери здесь не оказалось. Возможно, я ошибся в подсчетах. Может
быть, кто-нибудь пришел и заделал ее. Просто чтобы сбить меня с толку. А
может быть, ее никогда не было.
Я прошел еще несколько футов и наткнулся на вращающуюся дверь; она
повернулась и втолкнула меня в слепящий блеск сороковаттной лампочки,
свисающей на перекрученной проволоке в холле, который или достраивали, или
ломали.
В поле зрения ничего привлекательного не было, но было приятно получить
обратно зрение, даже если все, что я увидел, это дранка на неоштукатуренных
стенах, грубый цементный пол, шаткие деревянные ступени, ведущие наверх.
- На этот раз, - сказал я себе, - веди игру немного спокойней. Никаких
размахиваний револьвером, никаких незнакомых дверей, чтобы просунуть в них
голову.
Я поднялся и оказался на площадке, замусоренной стружками и кирпичной
крошкой.
Над черной дверью из тяжелой латуни стояла цифра 13. Прижавшись к двери
ухом, я сумел различить звуки голосов. Казалось, они о чем-то спорили. Это
меня устраивало: мной владело настроение с кем-нибудь не согласиться. Я
взялся за ручку; она повернулась, и я вступил в проход между оштукатуренной
стеной с одной стороны и окнами из матового стекла с другой. Голоса
раздавались из третьего от двери окна. Я осторожно придвинулся к нему.
- ...Как это - потерял его? - спрашивал Носатый.
- Говорю же: возник фактор непредсказуемости! Пошли помехи. - Это было
сказано тонким, высоким голосом.
- Верните его обратно!
- Не понимаю я этого. Регенерация произошла вовремя...
- Подумайте обо мне! - раздался голос, не совсем похожий на голос
Сенатора. - Я не могу больше испытывать того, что случилось в последний раз.
- Неважно, что вы можете или не можете испытывать! Вы знали, на что
шли.
- Неужели! Даже Профессор не знает, что происходит!
- Не называйте меня профессором, Барделл!
- Джентльмены, давайте не терять из виду объект. Все остальное -
второстепенно.
Возникло довольно длительное молчание. Я едва дышал и пытался прочесть
мысли через окно. Или я не смог этого сделать, или там никого не было. Я
нашел дверь в комнату за окнами и открыл ее. Комната выглядела так, будто
она пустовала долгое время. В стенном шкафу было три погнутых крючка для
пальто и немного коричневой бумаги на полке. И несколько дохлых мух. Дверь в
соседний офис была забита досками. Я проверил доски, что-то звякнуло, и
стена отъехала назад, брызнул золотой свет. Я спрятал крошечный пистолет и
шагнул на широкую улицу, выложенную разноцветной плиткой.
Прищурясь, я глянул в небо. От солнца исходил желтый свет. Был полдень
приятного летнего дня. Никакого снегопада. Капля воды побежала по
подбородку. Я прикоснулся тыльной стороной ладони к лицу; кожа была
холодной, как замороженная рыба.
- Фальшивые деньги, фальшивый Сенатор, фальшивая погода, - сказал я. -
Или, может быть, и это все фальшивое? Может быть, я в большой комнате с
небесно-голубым потолком и с имитацией солнца.
- Может быть, - согласился я. - Но остается вопрос - почему?
- Сенатор знает ответ, - сказал я.
- Наверняка - но заговорит ли он?
- Когда я начну бить его фальшивой головой об этот фальшивый тротуар,
он заголосит, как три канарейки, - я произнес это с меньшей уверенностью,
чем чувством.
- Но сначала ты должен поймать его.
- Ничего. Он не ускользнет от острого глаза Флорина - Мастера Сыска -
если, конечно, я не наступлю на собственный шнурок или не растеряю злость.
- Замечаешь ли ты признаки разочарования? Не устал ли еще от всех этих
трюков, а, Флорин?
- Вся беда в этих трюках. Они надоели. Боже! Как они надоели!
- Проверь парк.
Я посмотрел на противоположную сторону широкой улицы, где был парк с
мягкой, как пух, зеленой травой между высокими пушистыми деревьями. За ними
неясно вырисовывались высокие загадочные здания, сверкающие белизной.
Автомобиль на громадных колесах вывернул из-за угла и направился в мою
сторону. Он был легким, как кабриолет без лошади, с закругленными углами,
выкрашен в нежно-фиолетовый цвет и разрисован сложным орнаментом из золотых
линий. Сидящие в нем мужчина и женщина глядели друг на друга, в то время как
кабриолет двигался сам. Они были одеты в тонкие, как паутинка, одежды с
цветными пятнами. Резиновые шины издавали мягкий шуршащий звук, проезжая по
плитке.
- Я знал, что Генри запланировал большой сюрприз на тридцатой минуте,
но такого не ожидал, - сказал я и осознал, что не просто рассуждаю вслух, но
и жду ответа. Что бы там ни использовал Сенатор для "ерша" в моем пиве, но
побочных эффектов от этого получилось больше, чем после шести месяцев
гормональных инъекций, и, возможно, включало галлюцинации с фиолетовыми
экипажами, катящимися по улицам под солнцем в два раза больше и в три раза
ярче, чем наше.
Самое время было завернуть куда-нибудь и избавить свой организм от этой
штуки. Я направился к самому большому кусту, обогнул его и почти столкнулся
с Сенатором.
Его голова дернулась.
- Вы! - сказал он без удовольствия в голосе. - Что вы здесь делаете?
- Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, - сообщил я. -
Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро?
- Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка!
- Что это за место, Сенатор? Он попятился от меня.
- Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту
тему.
- Извините мою настойчивость, - сказал я и попытался схватить его за
шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал
преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову
размером с дирижабль на конце стофутового кабеля.
Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали
мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые
пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо
деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам.
Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до изнеможения; я плыл за
ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую
изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем.
Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею
воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я
удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать
малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время
он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел.
- Нам необходимо немного побеседовать, - сказал я. - Я запаздываю на
два парадокса и одно чудо.
- Ты идиот, - прорычал он. - Ты не знаешь в какую петлю сунул голову.
- Вот мне и хочется узнать, - сказал я. - Между прочим, расскажите-ка
еще раз, что такое "Ластрион Конкорд"
Он фыркнул.
- Никогда не слышал о такой фирме.
- Жаль, - сказал я. - Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в
том же месте, где и... - я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа. -
Может быть, это тоже фантазия?
- Что это значит, Флорин? - сказал Сенатор напряженным голосом. - Ты
изменил мне?
Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой.
- Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить?
Он остолбенел.
- Почему я должен обманывать тебя?
- Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на
темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные
документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет.
- Я подбросил его на ладони.
- Это двухмиллиметровый игломет, - сердито, а отчасти и испуганно
произнес он.
- Да, детали были хороши, - продолжал я. - Как взятый напрокат смокинг.
Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад.
- Я ни в чем не замешан, - сказал Сенатор. - Я умываю руки. Я не хочу
участвовать в этой афере.
- А вторжение?
Он посмотрел на меня и нахмурился.
- Вторжения нет, а? - сказал я. - Жаль. Меня заинтересовала идея. В
этом были кое-какие возможности. Что дальше?
Он задвигал желваками на скулах.
- А, черт, - решился он, скривившись. - Мое имя Барделл. Я актер. Я был
нанят для имперсонификации Сенатора.
- Для чего?
- Спроси того, кто меня нанимал, - сказал он злобным тоном и, видимо,
ощутил боль в челюсти.
- Чувствуется, да? - сказал я. - Я был должен тебе пару оплеух за пиво.
Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика.
- А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор,
пока... - Он оборвал себя. - Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили
ошибку в самом начале.
- Так начни сначала.
Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок.
- Флорин. Железный человек. Флорин - бедный, ничего не подозревающий
простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они
снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести
его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом
плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр.
- Похоже, что у вас все концы, - сказал я.
- Не поймите меня превратно, Флорин, - сказал он. - Черт, неужели до
вас все еще не дошло?
- Он постучал по бугорку за ухом. - Здесь близнец вашего. Я был пойман
тем же способом, что и вы.
- Но кем же?
- Советом.
- Продолжайте, у вас прекрасно получается.
- Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали.
- Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые
любят слушать.
- То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым.
- А вы попробуйте.
Он хитро посмотрел на меня.
- Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы
добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома
Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель?
Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали
регистрации, лицо коридорного...
Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица,
потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке.
- А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых
родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них.
- Это, наверное, действие наркотика, - сказал я, чувствуя, каким
неповоротливым становится язык.
- В воспоминаниях Флорина, кажется, есть немало пробелов, -
презрительно усмехнулся экс-Сенатор. - Как называется ваш родной город,
Флорин?
- Чикаго, - сказал я, произнося название как будто на иностранном
языке.
Сенатор выглядел озабоченным. - Где это?
- Между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, если только вы не передвинули его.
- Лос-Анджелес? Вы имеете в виду Калифорнию? На Земле?
- Вы догадались, - сказал я и сделал паузу, чтобы облизнуть губы сухим
носком, который обнаружил на том месте, где обычно находился язык.
- Это кое-что объясняет, - пробормотал он. - Возьми себя в руки,
приятель. Тебя ожидает нечто забавное.
- Валяй, - сказал я.
- Мы не на Земле, мы на Грейфеле, четвертой планете системы Вулф-9 в
двадцати восьми световых годах от Солнца.
- Это, действительно, занятно, - сказал я, и мой голос был пустым, как
игрушка на рождественской елке. - Выходит, не нас оккупирует чужая планета,
а мы оккупируем ее?
- Вы не обязаны верить моим словам, Флорин. - Разбитая губа, а может
быть что- то другое делало его голос не совсем ясным. - Посмотрите вокруг.
Похожи ли эти растения на земные? Разве вы не заметили, что сила тяжести на
восемнадцать процентов меньше, а воздух больше насыщен кислородом? Взгляните
на солнце: это диффузный желтый гигант.
- Хорошо. Моя старая мама, если у меня была старая мама, всегда учила
меня смотреть правде в глаза. В этом вы мне здорово помогаете. Кто-то взял
на себя массу хлопот как на транспортировку меня к месту, называемому
Грейфел, так и на постройку достаточно убедительных декораций. Должна
существовать причина для всего этого, не так ли?
Он посмотрел на меня, как хирург смотрит на ногу, которую необходимо
ампутировать.
- Вы не ведаете, что творите. Вторгаетесь в нечто недоступное вашему
пониманию. Сущность не является тем, чем она кажется...
- Не рассказывайте мне о том, чего не существует, говорите о том, что
есть.
- Я не могу этого сделать. - Он что-то вертел в руках: с блестящими
кнопками и хрустальной петлей наверху, на которую трудно было смотреть. - Я
был терпелив с вами, Флорин, - сказал он, но его голос ускользал от меня,
слова вылетали быстрее и быстрее, как пластинка не на тех оборотах.
Моя голова запульсировала болью. Я пытался ухватить ускользающий
силуэт, но он растаял. Я увидел вспышку в солнечных лучах и услышал голос,
раздающийся из-за холмов:
- ...извини, Флорин...
Затем фиолетовая темнота взорвалась, и я очутился в самолете, упавшем в
пучину, полную затихающего грома.
- Мистер, Флорин, - говорил легкий сухой голос, - вы создаете проблемы
для всех нас.
Я открыл глаза, и славный парень со змеиной головой улыбнулся мне
безгубой улыбкой и выдохнул фиолетовый дым из безносых ноздрей, сверкая
глазами без век. Он развалился в шезлонге, одежда его состояла из открытого
жакета, сшитого из оранжевых полотенец, и оранжевых шортов. Цвет их
напоминал мне о чем-то, что я никак не мог ухватить.
- Это кое-что, - сказал я и сел на стул. Между нами был стол под
бело-синим зонтиком. Позади террасы виднелась полоска белого песка, похожего
на пляж, но не было моря.
Я старался не смотреть на блестящие серебристо-фиолетовые бедра,
ребристую бледно-серую грудь с крошечными малиновыми пятнышками, на ступни
толщиной с палец в сандалиях с широкими ремнями. Он заметил, что я гляжу на
него и издал мягкое кудахтанье, которое, видимо, означало смех.
- Извините меня, - сказал он. - Я нахожу ваше любопытство
поразительным. Я подозреваю, что в момент вашего растворения вы вытягиваете
шею, чтобы раскрыть состав растворителя.
- Это просто безобидная эксцентричность, - сказал я. - Такая же, как
ваши вкусы в одежде.
- Вы превозносите свой самоконтроль, - сказал он не столь искренне, как
прежде. - Но что если перед вами предстанут аномалии настолько грандиозные,
что ваше сознание будет не в состоянии ассимилировать их? Сохраните ли вы
тогда хладнокровие? - он поднял руку, щелкнув пальцами. Лавина огня окутала
его; его улыбка пульсировала в горячем мерцании, языки пламени бушевали
вокруг меня. Я не сдавал позиций частично из-за того, что был парализован, а
частично из-за того, что не верил в реальность увиденного. Он снова щелкнул
пальцами и вокруг нас была уже зеленая трава, и солнце сверкало на
поверхности в десяти футах над нами. Маленькая рыбка осторожно проплыла
между нами, и он небрежно отмахнулся от нее и снова щелкнул пальцами. Падал
снег. Толстый слой его покрывал стол, голову моего визави. Дыхание его
украшалось ледяными хрусталиками.
- Ловко, - сказал я. - А хороши ли вы в трюках с картами?
Он смахнул лед и сжал пальцы.
- Вы не поражены, - сказал он обыденным голосом. - Манипуляции со
Вселенной ничего не значат для вас?
Я деланно зевнул. Значит, это была не фальшивка.