Лайл Холли. Дипломатия Волков (Тайные Тексты - 1)

   - Поговорим снаружи, - шепнул он ей на ухо.
   Отвечая на жест, она по-приятельски провела по его спине рукой. И почти столь же громко ответила, выговаривая слова именно так, как положено девчонке, родившейся и выросшей в порту:
   - Нечаво говорить мне такия слова, я добрая девушка, понял. И не из гулящих.
   Тут она изобразила хищную улыбку и хохотнула - совсем как любая из обретавшихся в зале профессионалок. Потом положила руку ему на ягодицу, и вместе они направились прочь. Внимание присутствовавших более не было обращено к ним, поскольку прочие клиенты, классифицировав отношения этой пары, отнесли их к связям личного рода, не заслуживающим дальнейшего обсуждения.
   Как только вышли, игра мгновенно закончилась, растаяв, словно сахарная вата под летним дождем. Изящным движением выскользнув из-под его руки, женщина повернулась к нему с улыбкой - на сей раз искренней.
   - Отлично сработано. И выдает привычку к опасности.
   - Моя работа требует этого.
   - А тем более мое положение.
   - И что же это за положение?
   Ее зубы блеснули в широкой и опасной ухмылке.
   - Некие могущественные люди преследуют меня из-за манускрипта, который я... приобрела. Купила. У торговца. Этим людям известно кое-что об этом манускрипте, и теперь они хотят получить его... и меня вместе с ним.
   Она лгала. Он видел по глазам. И был уверен в этом - как и в том, что скоро взойдет солнце. Манускрипт она не покупала, торговцы тут ни при чем... Она украла его. И зачем вообще женщине, каждым своим движением выдававшей принадлежность к Семьям, может потребоваться краденый манускрипт? Почему просто не купить его? Да, черт побери, почему просто не приказать, чтобы ей отдали его. Если она принадлежит к Семье, значит, обладает на это всеми правами. Загадка за загадкой... и он может разрешить ее одним-единственным способом. Спросить в лоб.
   - И что же содержит этот манускрипт, ради которого за тобой охотятся?
   Голос ее превратился в шепот, женщина пододвинулась к нему.
   - Место, где находится еще не открытый город Древних.
   От неожиданности он рассмеялся.
   - На этом континенте уже не осталось места, которое может скрывать подобный город, - во всяком случае, такого, куда мы с тобой можем добраться. Разве что в Стрифии или в самой сердцевине Веральных Территорий... Однако туда я не отправлюсь ни за какие сокровища.
   - Согласна. Только речь идет не об этом континенте.
   Сердце его заколотилось.
   - И где же тогда? В Манаркасе?
   Женщина улыбнулась.
   - В Северной Новтерре.
   Отступив от нее на шаг, он замер, ошеломленный подобным сообщением.
   - Северной Новтерре?
   Девственная земля, ничейная, не положенная на карту... иди и бери. Труднодостижимая, неизведанная, просторная - за гранью всякого воображения. Чтобы только добраться туда, нужно три месяца плыть под парусами... а сколько еще придется ползать вдоль неисследованных берегов в поисках города. Вне сомнения, на плодородных, заросших лесом склонах и широких равнинах Северной Новтерры можно отыскать целую сотню городов Древних. Только на поиски хотя бы одного из них можно потратить целую жизнь - и не добиться успеха. Однако если эта женщина знает место...
   Ах, дерьмо! Чтобы найти город Древних, стоит рискнуть жизнью, состоянием, Семьей - всем чем угодно. А на состояние, которое принесут этой женщине трофеи из оставшихся неприкосновенными руин, вполне можно купить пост параглезы в одном из некрупных городов, находящихся во власти ее Семейства... и еще останется, чтобы нанять внушительное войско... а если удастся обнаружить какую-нибудь техническую новинку, либо использовать ее самостоятельно, либо в качестве рычага, продвигающего к вершинам власти... Один хороший город мог вознести ее в абсолютно не достижимое иным способом положение. Сделать ее равной любому параглезу Иберы.
   И конечно же, если она добудет сокровища, значит, их получит и любой помощник ее - в том числе и он сам. На дуру она не походила ничуть, а значит, понимала и это. Хотелось бы знать, каким образом она намерена защитить собственные интересы.
   - Северная Новтерра. Она на другом конце света... да и плавание будет чертовски опасным.
   - Да. Однако твой корабль способен выдержать его. Он не из тех, что способны лишь прижиматься к берегу. Я проверила это.
   - Ты права. Это так. Мой корабль быстр и ходок. Ничуть не хуже новейших каравелл из Флотов Семейств. Кроме того, мне уже приводилось пересекать Брежианский океан... и я, возможно, сумею доставить тебя туда. Но что помешает мне отобрать сокровище и удавить тебя прямо на месте... Ну или выкинуть тебя за борт, как только мы окажемся в море, и самостоятельно отыскать город?
   Она весело рассмеялась, однако в звуке этом промелькнуло нечто жуткое. Волосы на затылке его встали дыбом, а сердце екнуло.
   - Нет, капитан, ты не захочешь ни душить меня, ни выбрасывать за борт. Уверяю тебя: я вполне способна постоять за себя. Что же касается манускрипта и возможности самостоятельно отыскать по нему город... ты не сумеешь этого сделать, если только не являешься переводчиком Семьи, не специализируешься в языках Древних и - особенно - если ты не способен читать тексты, написанные Четвертым Тонгатским почерком Брасми. Бьюсь об заклад - ты этого не умеешь. Насколько мне известно, кроме меня самой, еще никому не удавалось понять его.
   Читать Четвертый Тонгатский он умел не более чем летать по небу, размахивая руками. И не узнал бы почерк Брасми, даже если бы кто-то вытатуировал у него на носу какую-нибудь надпись этим почерком. Итак, девица представляла собой не меньшую ценность, чем город... что гарантировало ей жизнь по крайней мере на пути туда. Это она вполне очевидно понимала. Ну а дальше... впрочем, он как-то сразу поверил ей, что попытка придушить ее обернется крупной ошибкой. Почему он поверил, Ян сказать не мог. Быть может, потому, что улыбка ее определенно выглядела опасной.
   И вдруг оказалось, что все, о чем она говорила ему, сходится воедино; он сразу понял не только, каким образом она обнаружила манускрипт, но и кем является на самом деле. Конечно, она ничего не покупала... тем не менее находка не была случайной, некой блажью. Одна из младших дочерей в своей Семье, она корпела в пыли Архивов над нудными переводами с языков Древних, отодвинутая в сторону, потому что ее ветвь Семьи не обладала достаточным влиянием, дабы устроить ей выгодный брак или пост. Она была всего лишь звеном, осуществлявшим связь Семьи с ремесленниками и художниками с помощью ее переводов, возрождавших технические достижения Древних. Она получила рукопись для перевода и в какой-то миг обнаружила в нем упоминание о местоположении города, одновременно достижимого и стоящего поисков. Честолюбивая и мечтающая о жизни лучшей, чем та, в которой она пребывала, девица ухватилась за возможность и, выкрав манускрипт, ввалилась в его жизнь.
   Чего, конечно, она никогда не признает.
   Она понравилась ему. Он мог поклясться в этом всеми богами. Она была похожа на него самого. Даже той зловещей ноткой в голосе, сулившей ему неприятности при попытке нападения на нее. И Ян решил: в конце концов, почему не поверить попутному ветру? Он решил, что, когда они отыщут этот город, он не станет даже пытаться избавиться от нее или убивать. Зачем губить женщину, на которой стоит жениться? Получить власть в приданое в конечном счете проще, чем добиться ее.
   Потом, девушка была и в самом деле очаровательна. Судя по росту, цвету волос и сложению, либо из Галвеев, либо из Кейрнов; впрочем, раз он на Гофте, можно не сомневаться, что она принадлежит к Галвеям. И это очень неплохо - если она сумеет пробиться к власти. Даже скромное положение в этом Семействе стоило параглезиата среди Доктиираков, или Кейрнов, или Масшэнков. Сравняться с Галвеями могли только Сабиры. А это было бы уже скверно - у него имелись основательные причины держаться в стороне от них.
   Ян посмотрел на девушку взглядом собственника. Его будущая жена. Его путь к богатству, власти, роскоши. Не стоит давать ей понять, что он готов проделать все путешествие бесплатно - чтобы добиться ее и получить право разделить с ней будущую власть. Пусть все идет своим путем. И потому, приняв вид наделенного тончайшим чутьем купца, спросил:
   - А что я буду с этого иметь?
   - Плату за проезд - ты назовешь мне разумную цену, и я заплачу. Процент от всего обнаруженного нами... обещаю, что ты не окажешься внакладе. Повторные путешествия - под моим контролем. Место в... Представив в уме продолжение фразы, она улыбнулась и пожала плечами. Скажем так, пока я не вправе обещать тебе ничего, кроме города и груза. Но, как я уже говорила, недовольным ты не останешься.
   Он кивнул.
   - Что касается платы за проезд...
   Ян не хотел назначать много - иначе у нее может не хватить денег... Хотелось бы знать, какими средствами она располагает. Однако нельзя было и продешевить, чтобы не вызвать у нее подозрений.
   - Десять больших солидов. Наличными.
   Сумма была большая, однако вполне разумная, учитывая расстояние и опасность путешествия.
   Она вздрогнула.
   Ян выжидал. Если он запросил слишком много, нетрудно понемногу снизить сумму до приемлемой.
   Она вздохнула и, посмотрев на свои ноги, кивнула.
   - Какими монетами ты предпочитаешь?
   - Доктиираки иногда портят свои золотые серебром... мне не нужны чеканные даки. Лучше всех фарны и прейды, однако золото всегда остается золотом.
   Девушка согласилась.
   - По рукам.
   Неплохо. Однако она не спорила, а значит, он мог запросить больше. Впрочем, он получит в свое распоряжение город - чего еще можно пожелать?
   - Что еще должен я знать, чтобы мы вышли из гавани живыми?
   Она не стала тратить попусту время, изображая непонимание.
   - Нам нужно действовать быстро и оставить за собой ложный след. Если у тебя не хватает припасов, лучше добрать остальное не здесь. Не стоит и упоминать о том, что и где мы намерены искать.
   Он пожал плечами.
   - Я так и думал. Кого именно ты хочешь избежать?
   Вырвавшийся у нее отрывистый смешок поверг его в дрожь.
   - Если ты поддерживаешь тесные отношения с Пятью Семьями, не упоминай меня, ладно?
   Теперь он был воистину удивлен.
   - Всеми пятью?
   Он даже и не подозревал, в какую основательную историю впутался.
   - Галвеи, Сабиры и Доктиираки не дадут за мою жизнь и ломаного гроша. Масшэнки, дружественные Сабирам и Доктииракам, тоже. А Кейрны, союзники Галвеев, выдадут меня за любое вознаграждение. Так что лучше избегать всех пятерых.
   Ян ощутил известную долю восхищения. Он впервые видел человека, искренне утверждавшего, что является врагом всех Пяти Семейств.
   - Я сделаю все возможное.
   - Скоро ты будешь готов к отплытию?
   - Жди меня на берегу возле верфи, когда колокола прозвонят Хульд.
   Женщина посмотрела на небо, и он заметил, как она ищет среди звезд Белую Госпожу, и прикидывает расстояние, отделяющее ее от горизонта. Красный Охотник, дающий знак об окончании стоянки Телт и начале Хульд, еще не скоро присоединится к ней.
   - Хорошо, - сказала женщина. - У меня еще есть время закончить необходимые дела.
   - Он поверил.
   И Кейт заторопилась к пляжу. Никаких важных дел у нее не было; следовало только не попасться никому на глаза, а верфь, возле которой она выбралась из моря, представляла надежное укрытие.
   Конечно, поверил. Скажи кому-нибудь немыслимую ложь и приделай к ней вполне вероятный вывод; твой собеседник почти наверняка продерется сквозь ложь к выводу, решит, что отыскал истину, и не станет больше выжидать. Амели с усмешкой переменила тему. Капитан, вне сомнения, увлечен тобою.
   Добравшись до пляжа, Кейт повернула к линии невысоких кустов и травы, тянувшейся к северу от верфи.
   - Это потому, что я - Карнея. Его интерес не имеет никакого отношения ко мне лично.
   Амели молчала, пока Кейт искала удобную и незаметную точку, из которой можно было наблюдать за гаванью. А когда она устроилась там и притихла, пра - и так далее - бабушка спросила: Что ты хочешь сказать этим? Да, ты Карнея, но ты очаровательна, и он не мог не заметить этого.
   - Поверь мне, это не важно. Одним из последствий проклятия является то, что Карней или Карнея привлекает к себе лиц противоположного - и собственного - пола, чем-то вроде... ну, не знаю... запаха, что ли. Так, наверное, цветок привлекает пчелу. И пчеле не нужен цветок, и человеку не нужна Карнея... им нужна вещь, которая производит запах. Эффект был подтвержден документально еще четыре века назад. - Кейт вздохнула. - Мои родители умудрились втайне собрать уйму материалов о моей породе. И заставили меня прочитать их, чтобы я могла понять свою суть.
   Она не стала добавлять, что, поступая таким образом, родители ужасно рисковали. Или то, что, пытаясь представить своей дочери любые средства, позволяющие ей уцелеть в этом мире, они ставили на кон и собственные жизни, и жизни других детей. Кейт знала, что такое любовь; родители и уцелевшие братья и сестры любили ее - не задавая вопросов и не сдерживая себя. Она попросту не сумеет еще раз встретить такую любовь.
   Так, значит, тебя хотят все мужчины?
   - Почти все. И многие женщины. Правда, воздействие сильнее сказывается на мужчинах. Впрочем, некоторые люди, похоже, нечувствительны к этому запаху - или наркотику, - который я испускаю. Впрочем, таких немного.
   Последовало долгое молчание.
   О, как это, наверное, восхитительно!
   - Ты думаешь? Представь себе, что тебе точно известно: никто из хотевших тебя на самом деле тебя не хотел. Что, куда бы ты ни пошла, мужчины и женщины будут бегать за тобой, ухаживать, стремиться лечь с тобой... но если б от этого запаха можно было отделаться, передать какому-нибудь псу, они дружно оставили бы тебя и бросились за собакой. Подумай, насколько восхитительно это может быть.
   И ты спала с ними?
   До чего же занудная и любопытная бабка, подумала Кейт. Если она была такой и при жизни, нечего удивляться тому, что Сабиры принесли ее в жертву.
   - Иногда, - призналась Кейт. - Другим проклятием Карней является ненасытность. Во всем. И в физиологической потребности. Я сражаюсь с собой, но иногда проигрываю схватку.
   Когда таковое случалось, секс всегда казался ей бессмысленным, пустым занятием. Бесстрастным, лишенным любви упражнением, в котором ей приходилось следить за тем, чтобы телесные радости не ввели ее в Трансформацию. Каждое такое свидание рождало в ней лишь чувство вины и желание избежать следующего. Однако Кейт не могла подолгу сдерживать сексуальный голод - как и потребность в Превращении. Обычно последнее быстрее становилось неотложным - эта потребность была необорима словно прилив. Но Кейт сложно было отрицать животное начало в себе самой.
   Девушка зевнула. Похоже, она совершила ошибку - к чему попусту сидеть и ждать? Когда же это она в последний раз спала по-настоящему? Долгое забвение не помогло - она пришла в сознание утомленной, даже изможденной.
   Страх, ярость и надежда одолевали усталость - пока она искала способ помочь собственной Семье, а потом спасала собственную жизнь. Теперь, однако, утомление отягощало ее конечности, а веки невозможно было поднять. Сон манил ее; бог раскрывал ей свои объятия, желанные, как ничто другое. Она прилегла на песок и вдруг заметила, что может удобно устроить голову на нижней ветке куста, изогнувшейся плавной дугой.
   Амели и знать не хотела о ее усталости. Она все трещала о том, как прекрасно быть Карнеей.
   Просто чудесно. Колоссальный сексуальный аппетит и возможность удовлетворять его со множеством партнеров. Моя дорогая, как жаль, что я не была Карнеей. Какая власть... Какой контроль...
   Кейт вновь подумала с симпатией о давно усопших Сабирах, принесших в жертву старуху. Пожалуй, застань она сию особу в живых, испытывала бы искушение отправить ее на тот свет тем же путем. Кейт снова зевнула и обнаружила, что глаза ее закрылись... при этом она не знала, как долго они находятся в таком положении. Она заставила себя разжать их.
   - Ты можешь бодрствовать, пока я сплю?
   Дитя, я не спала целую ты... Целых двести лет.
   - А ты можешь вовремя разбудить меня, если я засну?
   Да.
   - Хорошо. Тогда помолчи, пока в городе не прозвонят Хульд. У меня уже нет сил.
   Хульд. Конечно. Она помолчала. А как сейчас звонят Хульд?
   Кейт уже проваливалась в долгожданную тьму.
   Кейт, как сейчас звонят Хульд?
   На миг она воспротивилась открывшимся объятиям темного бога.
   - Так, как всегда звонили.
   В паузе не слышалось понимания.
   - Три удара колокола. Разных тонов. Ты их услышишь.
   Странно, что прабабка это забыла. Впрочем, за две сотни лет забудешь и не такое.
   Темный бог прикоснулся губами к ее щеке, и она погрузилась в пуховую перину сна.
   Глава 19
   Последний вопль стих не так уж давно. В Доме царило безмолвие. Поднявшись, Дугхалл похлопал по плечу пилота аэрибля Эйоуюэля.
   - Они бежали, - сказал он, - однако нам нужно выйти и закрыть ворота прежде, чем они вернутся. Ты сможешь выбить дверь?
   Эйоуюэль, осунувшийся и сонный, с трудом понимал слова Дугхалла.
   - Бежали? Сабиры? Почему? Ты уверен?
   - Я не знаю причин, и у нас нет времени вычислять их. Все они вдруг завопили и бросились прочь; снаружи Дома их нет, придется дойти до ворот.
   Он мог бы взломать дверь с помощью чар, но тогда пришлось бы объяснять всем остальным, каким именно образом ему удалось это сделать, а Дугхалл не хотел делать ничего такого, что могло бы намекнуть родственникам на его связь с подозрительным исчезновением из комнаты двух мертвых тел или паническим бегством Сабиров из Дома.
   Способ же, с помощью которого рослый и сильный молодой человек способен пройти сквозь запертую дверь, не удивит никого. В нем не может быть ничего подозрительного. И Эйоуюэль воспользовался им. Как следует разбежавшись, он толкнул дверь плечом. Та дрогнула, но устояла. Он принялся толкать ее снова и снова; наконец после шести-семи солидных ударов рама вокруг замка треснула, и дверь распахнулась.
   Шум пробудил остальных.
   - Сабиры бежали, - бросил им Дугхалл.
   И пустился рысцой по коридору - в сторону лестницы, на первый этаж, потом к воротам - следом за Эйоуюэлем, молодость и лучшее физическое состояние которого позволяли ему бегать, не думая о брюшке. Позади раздавались голоса прочих уцелевших Галвеев, они на ходу гадали о причинах, заставивших Сабиров отступить. Хорошо. Пусть найдут какое-нибудь объяснение своему чудесному спасению, пока его, Дугхалла, нет рядом.
   Эйоуюэль несся по Дому, через двор, по расчищенным дорожкам, мимо садов, спортивных площадок и летного поля к караулке возле ворот. Дугхалл все-таки сумел держаться за пилотом так, чтобы видеть его спину - хотя это удалось ему с большим трудом. Дугхалл как раз миновал кусты, когда ворота впереди закрылись.
   Он улыбнулся, задыхаясь и перегнувшись пополам. Закрыты. Левая ладонь саднила как в пекле. Легкие горели. Мир то исчезал в серой дымке, полной крошечных огоньков, то выплывал из нее. Сердце стремилось вырваться из груди. Это было несущественно. Все было несущественно. Даже если б у него сейчас не оказалось рук или ног, Дугхалл все равно был бы доволен. Сабиры вышвырнуты. Они ушли, снова потерпев поражение.
   Прохрустев гравием по тропке между цветочными клумбами, Эйоуюэль остановился возле него.
   - Ты собираешься умереть прямо сейчас, старина?
   Похоже, дыхание и ему давалось с трудом. Дугхалл приподнял голову.
   - Не сегодня, молодой кочеток. Не сегодня.
   - Хорошо - потому что я должен кое-что тебе сообщить.
   Дугхалл выпрямился и взглянул на хмурившегося рофетианина. Недолгое чувство победы как ветром сдуло.
   - Что?
   - Она увела аэрибль.
   Слова показались Дугхаллу бессмысленными. Он уже успел отметить, что аэрибля нет на месте, однако не осознал, что именно это может означать. В отличие от Эйоуюэля.
   - Кто... кто увел аэрибль?
   - Кейт.
   Дугхалл фыркнул.
   - Чепуха! Пойми, она же не имела возможности это сделать. Даже если б она умела летать, посадочная бригада не могла освободить причальные канаты... И потом, куда ей было лететь? Где в конце концов приземлиться? Нет, это - работа сучьих детей Сабиров, и я надеюсь, что они разобьются и сгорят вместе с машиной.
   Эйоуюэль, однако, не выглядел убежденным.
   - Кейт увела его, - стоял он на своем.
   - Как, сынок? Как она могла это сделать?
   - Посмотри-ка на землю, - показал Эйоуюэль, и Дугхалл увидел, что причальные канаты остались на посадочных кабестанах.
   - Они перерезали их, - усмехнулся он. - Они перерезали канаты.
   Дугхалл словно воочию видел, как эти идиоты стараются поднять аэрибль в воздух.
   - Если Сабиры обрубили канаты, чтобы взлететь, значит, придется им плясать джигу у Бретвана.
   Эйоуюэль покачал головой.
   - Канаты остались целыми. Сабиры сделали бы все необходимое, чтобы благополучно переправить корабль в свой Дом. Посадочная бригада прошла бы через весь город, если б это потребовалось. Канаты были выпущены преднамеренно, и это сделала Кейт.
   Скрестив руки на груди, Дугхалл ждал объяснений. Которые - он был уверен - ему не понравятся.
   - В кабине пилота спрятана рукоять для экстренного высвобождения, сказал Эйоуюэль. - Она отпускает одновременно все канаты - искусники предусмотрели это на случай нападения врагов при посадке.
   Дугхалл нахмурился.
   - Значит, вчера ты мог потянуть за нее и поднять нас в воздух...
   Пилот затряс головой.
   - Да - если бы находился в кабине. Но вчера Кейт стало плохо от этих чар, помнишь? И мы с Типпой были у люка, чтобы сразу побежать за помощью. А там Сабиры потребовали, чтобы он опустился на землю, обещая в противном случае застрелить Типпу.
   Дугхалл ничего не забыл.
   - Да, теперь кажется, что все было давным-давно, но ты, конечно, прав в этом вопросе. Однако чтобы Кейт увела аэрибль...
   Эйоуюэль опустил ладонь на плечо посланника.
   - Парат Дугхалл, Кейт умела водить аэрибль. И знала, где находится потайная рукоятка. Она умела управлять и подъемом, и двигателями и несколько раз сама вела этот корабль.
   Дугхалл смотрел на него, ошарашенный. Увидев этот взгляд, Эйоуюэль дрогнул.
   - Я сам научил ее.
   Дугхалл надолго лишился дара речи. Наконец ему удалось выдохнуть:
   - Зачем?
   Эйоуюэль пожал плечами.
   - Ей хотелось научиться. Она была такой сообразительной и ловкой.
   Дугхалл почувствовал дрожь в коленках.
   - Итак, она не прячется где-нибудь за воротами?
   - Нет.
   Дугхалл только что был полон надежды, что спасся хотя бы один любимый им человек. Теперь у него осталась лишь горечь неуверенности.
   - А какие меры предусмотрели искусники, чтобы посадить корабль, после того как сброшены канаты?
   Эйоуюэль надул губы.
   - Тут о посадке речи уже не шло. После экстренного взлета нам оставалось лишь долететь до дружественной территории и там разбиться или дотянуть до моря и утопить аэрибль.
   - А спасательной лодки на сей счет строители не предусмотрели?
   - Нас... э... всегда наставляли в том духе, что нам следует... э... так сказать, утонуть вместе с кораблем.
   - Ты хочешь сказать, что у нее нет возможности спастись?
   - Никакой. То есть надежной возможности. В самом лучшем случае она могла разбиться на дружественной территории - так, чтобы не получить особых травм. Но если посадочная бригада не заправила аэрибль после посадки - а я не могу даже представить такого, - скорее всего Кейт не сумеет дотянуть до дружественной территории.
   Дугхалл обжег пилота яростным взглядом и подумал о Кейт. К.акой исключительный дипломат получился бы из нее! Она могла бы творить для Семьи истинные чудеса. И не только для Семьи. Она была особенной. А теперь приходилось полагать, что она мертва - вместе со всем, ею обещанным.
   - Я приказал бы повесить тебя, - бросил он Эйоуюэлю, - но не стану. Семья и так потеряла достаточно людей. Но кровь Кейт на твоих руках, и я это запомню. И когда-нибудь призову к ответу.
   Корабль более не раскачивался с боку на бок, теперь он нырял и взмывал, словно бы взбирался на горку, скользил с ее противоположного склона, потом поднимался на следующий и так без конца. Гамак Хасмаля зажил собственной жизнью. На какой-то момент перемена озадачила путешественника. А потом - как только он понял, что это значит, - лицо его озарилось довольной улыбкой. "Кречет" вышел в море - притом направляясь невесть куда, - и это было как нельзя кстати, потому что Хасмалю наконец удалось спастись.
   Сунув ноги в туфли, он поднялся по трапу на главную палубу. Слева тянулась цепочка невысоких островков, но "Кречет" шел в открытом море. Капитан стоял у руля, с удовольствием обратив прищуренные глаза к невысокому утреннему светилу. Несколько мореходов, в том числе Кеши-Увечные, не смевшие высовываться на палубу, пока корабль находился в Иберанских водах, устроились среди линей, наслаждаясь крепким ветерком и солнцем. Хасмаль ощущал их радость вновь обретенной свободы и вполне понимал ее. Он и сам чувствовал себя подобным образом.
   Отправившись на корму, он кивнул.
   - Итак, груз уже на борту?
   Капитан улыбнулся.
   - И ты без особого промедления оказался в море, как я и обещал. Ты утверждал, что хотел бы как следует поплавать. Значит, место нашего назначения удовлетворит тебя.
   - В самом деле?
   - Не сомневаюсь. Мы пойдем под парусами до Новтерры. Надеюсь, у тебя есть с собой все необходимое - теперь мы землю разве только увидим. И то не скоро.
   Хасмаль громко рассмеялся.
   - Добрая весть. Ах, капитан, ты и не знаешь, насколько она добрая.