Лайл Холли. Дипломатия Волков (Тайные Тексты - 1)

   - Ты знаешь, как мы надеялись, что Грасмир поддержит наши претензии на лидерство среди Волков?
   Анвин кивнул.
   - Так вот. Все закончилось еще лучше. Он объявил нас вождями. То есть главный - я, а вы оба мои помощники. Теперь нам не придется бороться с тем кандидатом, которого выдвинут сторонники Люсьена. Теперь во главе мы, и прочие Волки ничего не могут с этим поделать.
   Анвин внимательно смотрел на брата, явно считая, что не следует прямо сейчас напоминать ему, что они договорились разделить власть поровну. Однако Криспин мог видеть это. Разговор состоится попозже - и не в виде спора, потому что параглез назначил главным его, Криспина, и Анвин не сумеет доказать, что он это подстроил. И все же разговора не избежать.
   Впрочем, Анвин ограничился умозаключением:
   - Ну что ж, дела теперь, безусловно, примут иной оборот.
   А Эндрю захихикал, по-своему представляя, какой именно оборот примут дела.
   Глава 24
   Три недели чтения Тайных Текстов ушли на подготовку к собственно ворожбе. Три недели размышлений об истории магии, о будущем ее мира, предреченном в пророчествах, афоризмах и замечаниях человека, безусловно, наделенного блестящим умом, однако иногда слишком неопределенно излагавшего свои мысли. Три недели сидения в каюте от рассвета и до поздней ночи, потраченных на подгонку событий прошлого и настоящего к оставленной Винсалисом головоломке... И вот Кейт наконец достигла назначенного предела.
   Когда в дверь ее каюты постучал Ян Драклес, она охотно открыла.
   - Ты уже столько времени выходишь отсюда только для того, чтобы поесть, - сказал он. - Бедняжка Ррру-иф уже решила, что ты заболела морским безумием и прячешься здесь.
   Кейт уже вновь ощущала в своем теле потребность к Трансформации и подумала, что в подобном виде явит Ррру-иф убедительное свидетельство заболевания, однако сумела вполне искренне рассмеяться.
   - Просто я занималась, - объяснила она.
   - Вне сомнения, чем-то удивительно интересным. - Он чуточку наклонился вперед, дабы окинуть взглядом каюту.
   - Историей, - сказала Кейт, ловко мешая ему это сделать. - Мне нужно уточнить положение города и его сокровищ.
   - Конечно, - промолвил Ян. - Просто я не подумал, что ты еще не закончила перевод этой книги, когда ст... то есть когда купила ее. Конечно, ты не могла перевести книгу целиком, если только что купила ее.
   Он покраснел.
   Допущенная неловкость только позабавила Кейт. Она подвинулась поближе к капитану, обостренно воспринимая тепло его тела и запах... мускусный, чувственный запах самца, лишь подчеркнутый свежестью воздуха и солнечным светом. Симпатичный... Она не разрешала себе думать об этом, однако вдруг обнаружила, что улыбается ради того, чтобы увидеть его улыбку.
   Ответная улыбка-то и обезоружила Кейт, в ней угадывались удивление и надежда, слабая тень ее собственного, растущего голода.
   - Сегодня ты кажешься совсем другой, - отметил Ян, и Кейт уловила нотку настороженности в его голосе.
   - Просто я чувствую себя по-другому. Мне одиноко, я устала и хочу насладиться вечером, не думая о затерянных городах и изготовленных Древними предметах. - Опустив руку на его предплечье, она легонько погладила мягкие золотистые волосы.
   - В самом деле?
   Брови его поднялись, голос осекся. Улыбка его на этот раз выражала несомненное желание.
   Протиснувшись мимо него, Кейт закрыла за собой дверь каюты.
   - Да. Где угодно, кроме этой комнатки.
   Оказавшись на борту "Кречета", она постаралась оставить на берегу все мысли о сексе. Иначе возникали нежелательные сложности. Однако Кейт знала, что не сумеет воздержаться в течение двух полных периодов между Трансформациями; к тому же лучше выбирать партнера на трезвую голову, чем в пылу похоти, овладевавшей Карнеей. Желание становилось сильнее, и она уже подумывала о Хасмале, привлекавшем ее. В близости с ним крылось еще одно преимущество: Хасмаль знал, что представляет собой Кейт. Но он оказался одним из немногих встреченных ею мужчин, которым проклятая кровь Карнеи не внушала физиологического влечения. Более того, когда она приступила к робкой увертюре, Хасмаль четко и ясно объявил об этом.
   При всех высказанных Амели жалобах на вечную похоть со стороны мужчин и женщин, ничуть не подозревающих, что истинным объектом их страсти является не она сама, а ее проклятие, Кейт сочла еще более унизительной встречу с мужчиной, нечувствительным к чарам Карнеи. Подобная невосприимчивость как бы говорила о том, что сама она ничуть не привлекательна и, лишившись своего проклятия, станет незаметной для мужчин.
   Ян же отреагировал на ее чары, даже несмотря на припадок "падучей", и в этот миг Кейт обрадовалась.
   Он прикоснулся кончиками пальцев к ее талии.
   - Если тебе надоела твоя каюта, не хочешь ли посетить мою?
   - С удовольствием.
   Она молча последовала за ним в его каюту, и он молча отворил перед ней дверь.
   Ян зажег лампы и, лишь когда золотой свет окутал их обоих, спросил:
   - Ну как, может быть, теперь наконец станем друзьями?
   Привстав на цыпочки, она прислонилась к его груди и легонько поцеловала в губы.
   - Теперь мы будем больше, чем друзья.
   Сердце ее колотилось, кровь бурлила в жилах. Она хотела этого... ей нужно было чувствовать себя желанной, прекрасной, волнующей. И видела себя такой в глазах Яна. Вновь поцеловав его, она дала волю страсти, вскипавшей внутри нее, и погрузилась во вкус и запах его тела, в прикосновения этих рук и губ. Она позволила себе думать, что Ян хочет именно ее саму. И одновременно умудрилась скрыть свой запретный голод, отодвинув врага-Карнея, Ри Сабира, на периферию собственных мыслей.
   Ррру-иф долго прислушивалась к происходящему в каюте капитана. Уже больше недели она дежурила здесь каждую ночь - с того времени, как капитан впервые взял Кейт в свою постель. Оставив свой шпионский пост, она отправилась к Джейти, который ожидал ее в уголке склада, где обычно проходили их свидания.
   Она поведала ему о том, что слышала в каюте, и закончила едким выпадом:
   - Представить себе не могу, что капитан спит с ней.
   Джейти, стройный, смуглый и беззаботный, привлек ее к себе и засмеялся.
   - Лучше порадуйся за него. Капитан давно уже один.
   - Нет, - огрызнулась Ррру-иф, когда он стал расстегивать пуговицы ее блузы. Отодвинувшись назад, она произнесла: - Я уже говорила тебе, что с ней неладно. Она ненормальная.
   - Руи, с какой стати именно тебе приспичило интересоваться ею? Кто здесь нормальный? Мы с тобой?
   Ррру-иф, однако, стояла на своем.
   - С ней что-то не так. Она разговаривает сама с собой в каюте и что-то скрывает. Она встречается по утрам с Хасмалем в своей каюте - до того, как сменятся вахты. И как только он входит к ней, я не могу услышать ни слова, однако чувствую, что они разговаривают. Это... невероятно.
   Она перешла на шепот.
   - Потом, от нее пахнет животным. Я заметила это сразу после ее хвори... и несколько раз чувствовала этот запах после того.
   - Пахнет животным! - Джейти расхохотался. - Ты просто ревнуешь, тебе не кажется? Потому что она хорошенькая и капитан захотел ее. Руи, она обращается с тобой лучше, чем любая женщина, побывавшая на нашем корабле. Я следил за ней. Она никогда не придумывает тебе лишней работы и по-доброму разговаривает с тобой. Действительно по-доброму.
   Он ущипнул Ррру-иф за попу, и та зарычала.
   - Ну-ка, молчать! - велел он ей со смехом. - Тебе понравился капитан, который предоставил тебе место на корабле. А теперь его захотела женщина, принадлежащая к тем же верхам общества, что и он, и ты поняла, что никогда не заинтересуешь его. Разве не так? А? Не так?
   Пожав плечами, Ррру-иф прильнула к его груди.
   - Думай что хочешь. Но я ей не доверяю. И она не нравится мне. Она околдует капитана. Вот увидишь.
   Кейт снилось, что они танцуют. Сперва лицо партнера пряталось в тенях, пока они плыли и кружились над пустой танцевальной площадкой. Музыку она лишь ощущала, но не слышала. В ушах ее звучало его дыхание - глубокое, ровное, медленное. Руки его жгли ее нагие плечи.
   Они танцевали, и спящая Кейт начала вспоминать, что танцевали подобным образом каждую ночь. Она огляделась, чувствуя себя так, как если бы ее только что опутывали цепи и лишь мгновение назад она обрела свободу. Неслышная музыка убыстрялась, вместе с ней учащался и его пульс. Волны желания и крови, текущей по ее жилам, - вот какой была эта музыка, под которую она танцевала.
   Прикоснись ко мне.
   Душа ее затрепетала от одного звука его голоса. Коснувшись его кожи кончиками пальцев, она обнаружила, что он наг. Как и она сама. Магия. Это была магия, не ворожба чародеев... магия мужчины и женщины, похоти и желания. Пляска пола... Бешеный ритм сердца.
   Прикоснись ко мне.
   В ее сне они, танцуя, касались друг друга кожей, переплывали через открытый луг, и тут тень упала с его лица... и глаза его стали голубыми с темным ободком, а улыбка прожгла ее сердце, и она поняла, что любит его. Боги, спасите, действительно любит. Во сне своем она танцевала с Ри Сабиром, чья Семья убила ее Семью, чья рука, возможно, убивала любимых ею... И в предательском этом сне она радовалась его объятиям и раскрывала перед ним свое сердце. Там, во сне, она знала, что любит его... она, никогда еще и никого не любившая.
   Во сне они танцевали, но он был врагом ее, и у нее не хватило сил убить этого человека... поэтому она проснулась.
   В постели Яна Драклеса.
   Разочарование укололо ее, полоснуло, разрезало - до крови. Рот наполнился сернистой горечью, однако Кейт не выказала своих чувств.
   - Ну, как спала?
   Я спала со своим врагом. Кейт игриво поцеловала Яна и не стала отвечать на его вопрос.
   - Мне пора уходить - пока еще темно.
   - Незачем. Останься.
   Она припала губами к впадинке меж его ключиц, провела пальцами по спине.
   - Надо идти. Сейчас. Но если ты хочешь, я вернусь вечером.
   К вечеру она прогонит Ри Сабира из своих мыслей. Она убедит себя в том, что ненавидит его, что хочет увидеть его труп. Она заставит себя поверить, что испытывает неподдельную страсть к Яну Драклесу, а потом в постели его докажет себе, что сны не имеют значения.
   Пока не заснет снова.
   Но там, во сне, нельзя обмануть себя.
   Глава 25
   Кейт успела вернуться в свою каюту как раз перед приходом Хасмаля. До сих пор она умудрялась сохранять в тайне от него свои отношения с капитаном; в свой черед, Яну не было известно о времени, которое она проводила с Хасмалем. Миновала еще неделя, и, закончив свои уединенные занятия над Тайными Текстами, она приступила к основам магии.
   Хасмаль постучал в дверь, и она впустила его - как если бы только что встала.
   Посмотрев на постель, которой она придала вид минуту назад оставленной, Хасмаль перевел на нее холодный взгляд.
   - Незачем устраивать беспорядок ради меня.
   Кейт ощутила, как порозовели ее щеки.
   - Я...
   - Лгать не стоит. Особенно своим товарищам. Я знаю о твоих отношениях с капитаном. Не такой уж это секрет.
   Это было для нее новостью.
   - И когда же ты узнал о них?
   - Две недели назад. Скорее всего с начала вашей связи. - Напряженная улыбка Хасмаля красноречиво говорила, что глупо даже пытаться сохранить их связь в тайне. - И в каком состоянии находится твой экран?
   - Теперь сны реже беспокоят меня. И чаще всего я успеваю проснуться до того, как танец начнется. И у меня уже нет ощущения, что он заглядывает мне через плечо - как было в начале.
   - Но ты до сих пор считаешь, что он преследует нас?
   - Да.
   Хасмаль вздохнул.
   - Наверное, ты права. Мне бы хотелось избавиться от него. За последние несколько дней я с полдюжины раз бросал занды, но так ничего и не увидел.
   Кейт расправила одеяла на койке и села.
   - Похоже, это добрый знак.
   - Нет. Добрым знаком было бы: "Ты потерял его". Нейтральным: "Он там позади". "Прости, у меня нет ответа на твой вопрос" - знак очень плохой.
   - Почему?
   - Потому что это значит, что твой преследователь обладает достаточными магическими силами, чтобы скрыть и себя, и корабль от занды. Я не в силах этого сделать. Я не смог бы этого сделать даже с помощью отца.
   - Ого!
   Кейт знала, что лишь она одна ощущает Ри позади себя, и чувство это непосредственно связано с ее чувствами Карнеи. Хасмаль утверждал, будто, насколько он мог судить, никто не преследовал их в физическом облике; впрочем, одновременно он уверял, что Галвеи из Гофта магическим образом следят за ними.
   - Эту проблему будем решать, когда она возникнет, - сказал Хасмаль. А теперь, что говорит твой дух относительно места нашего назначения?
   У Кейт наконец нашлись добрые вести для него.
   - Она сказала мне, что завтра мы увидим цепь островов. После них - в зависимости от погоды - до континента всего лишь два дня плавания.
   - Если погода останется хорошей. - Впрочем, Хасмаль не выглядел радостным.
   - И что же в этом плохого?
   - Скоро мы высадимся на сушу и отыщем город, а с ним и Зеркало Душ.
   - Именно. Ради него мы и проделали всю дорогу.
   - А как только мы найдем Зеркало Душ, то немедленно станем мишенью и для преследующих нас Сабиров, и для Галвеев, которые ждут нашего возвращения.
   - Амели уверяет, что мы переживем и то, и другое, Хасмаль. Вот увидишь.
   Он кивнул.
   - Так она утверждает. Но я вчера гадал. Говорящие доказывают, что Возрожденный уже зачат. Если это верно, твоя прабабка, возможно, выдумывает. После зачатия Возрожденного катастрофа неизбежна. Поэтому сегодня ночью ты поможешь мне совершить некий обряд, чтобы проверить, правду ли они говорят.
   - Я не могу ничем помочь тебе, - негромко ответила Кейт.
   Она обвела глазами крохотную каюту, словно бы ожидая внезапного появления корабельной парниссы во главе рвущегося к расправе экипажа. Моих познаний в магии едва хватает, чтобы удерживать экран.
   - Полезно и это. Если ты вложишь свои силы в экран, я сумею уделить большую долю своей энергии поискам Возрожденного. Обряд опасен и труден, однако мы должны знать.
   Кейт вовсе не казалось, что они должны это знать.
   Обещаю тебе, Кейт, Возрожденный не будет иметь ничего общего с твоим будущим, поторопилась с посулами Амели.
   Кейт уже научилась отвечать ей, не производя звуков.
   "Возможно. Однако я не сумею убедить в этом Хасмаля. Остается только помочь ему в совершении этого обряда, чтобы он сам увидел, насколько преувеличивает ожидающие нас опасности".
   - Моя идея не нравится твоей прабабке, да?
   - Ты способен слышать ее?
   - Нет. Но я научился читать по твоему лицу. Теперь я всегда замечаю, когда ты вступаешь в общение с ней: у тебя на лице появляется отстраненное выражение, а губы напрягаются. Скажи ей, что я нуждаюсь в твоей помощи, хочет она того или нет.
   Говорить не было нужды. Амели все прекрасно слышала. И отреагировала в самых ругательных выражениях. Кейт не стала дословно пересказывать ее комментарий, молвила только:
   - Идея по-прежнему не нравится ей. Но, если тебе действительно нужна помощь, рассчитывай на меня.
   - Тогда встречаемся в задней кладовой, где хранят пищевые припасы, ночью, когда прозвонят Телт.
   Кейт стояла на коленях на жестком полу - позади мешков ямса, муки, бочонков пива, под кусками вяленого мяса, которые висели над головой на крюках и раскачивались при каждом движении корабля. Во тьме тени этих безобидных предметов превращались в очертания чудовищ, восстающих из морских глубин... Она едва ли не ощущала затылком их жаркое дыхание. Каждый скрип заставлял содрогаться от страха, что она вот-вот попадется. Писк и топоток крыс, сновавших вдоль запертых ящиков, вдруг начал раздражать ее, а от каждого случайного шага по палубе над ними сердце ее выбивало дробь как боевой барабан.
   Прежде тьма никогда не смущала Кейт. Однако она поняла, что боится предстоящего знакомства с истинной, черной магией не меньше, чем разоблачения.
   Напротив нее Хасмаль поднес к груди чашу для крови, закрыл глаза и торопливо зашептал молитву Водору Имришу, в коей просил его о том, чтобы никто не прервал начинающийся магический поиск. Вознеся молитву, он зажег крошечную свечу, согнулся над нею и при свете ее огонька отворил себе кровь и пустил струйку в чашу. Кейт наблюдала, как Хасмаль орудует жгутом и крошечным ножиком, и решила, что будет волхвовать как можно меньше. Хотя он особенно и не требовал, чтобы она училась фарнхуллен, чарам, сопряженным с кровопусканием, всякий подобный опыт казался Кейт излишним.
   Нацедив лужицу крови на дно чаши, Хасмаль задул огонек. Ежась и тяжело дыша, он привалился спиной к мешку с ямсом.
   - А теперь начинаем само заклинание, - предупредил он. - Окружи нас обоих своими экранами, пока я не прикажу тебе опустить их.
   - А ты уверен, что это нужно делать? Тогда Галвеи и Сабиры смогут увидеть, чем мы тут заняты... и где находимся.
   - Экран, отгораживающий нас от мира, легко может превратиться в ловушку. - Он передернул плечами. - Защищенный оберегом не может послать свое заклинание. Чужой щит тоже помешает это сделать. Данный факт и делает магические сражения крайне опасными. Однако вернемся к делу. Будь готова и жди моей речи.
   Кейт уже пребывала в смятении, и сама мысль, что необходимо будет открыться перед преследователями, еще более усугубила его. Все же она кивнула и сфокусировала свои мысли - так, как учил ее Хасмаль. Тем временем сам он вытряхнул в чашу с кровью порошки из нескольких пакетиков и начал заклинание, которое она читала в одной из последних глав Тайных Текстов.
   Хи'айе абоджан, триашан скарере
   Пефоран нони токал им хверат...
   Я, ждущий издавна во тьме
   Пришествия света,
   Ишу теперь воплотившийся дух
   Возрожденного; тебя, бывшего прежде
   Владыкой Соколов,
   Нашего учителя и наставника,
   Украденного у нас прежде времени,
   Обещавшего нам вернуться и стать во главе;
   Тебя, учившего любви, состраданию,
   Смирению и ответственности,
   Целостности и чести - превыше всего.
   К тебе взываю.
   Мир ждет тебя,
   И Соколы тебя не забыли.
   О Король Соландер,
   Буду ли я благословен звуками твоего голоса?
   Да, буду я твоим защитником,
   Покуда ты слаб,
   Твоим учителем, покуда ты юн!
   Твоим слугою навечно,
   Чтобы ты мог вернуться
   И исцелить скорби народа,
   Явить любовь и исполнение надежд.
   Вернись в скорлупку мира,
   Оставленную тобою.
   Всыпанные в кровь порошки начали светиться. Кейт поежилась. Ей хватало отваги в любой жуткой, но обыденной ситуации, однако чары повергали ее в ужас, рождали в ней здоровое стремление убежать куда-нибудь подальше. Кейт ощущала действие заклинания, она чуяла его своими костями и кровью; и хотя чары Хасмаля нельзя было назвать болезненными или "грязными" - как это сделал Дугхалл в аэрибле, - она чувствовала все возрастающее смятение. Словно бы она стояла возле костра, разгоравшегося сильнее и жарче. Кейт знала, что в настоящий момент опасность ей не грозит. Однако ситуация вполне могла радикально перемениться.
   - Сбрось экран. Если Возрожденный действительно вернулся, засветится уже сама кровь, - сказал ей Хасмаль перед самым началом.
   И теперь, в тишине и во мраке, кровь подтверждала правоту духа, объявившего весть Хасмалю. Она действительно засветилась, и белый свет этот, сначала осиявший тонким слоем всю чашу, распространился на ладони, руки и плечи волхва, наконец охватив его целиком.
   А потом свет расширился еще больше, окутав Кейт теплым, умиротворяющим коконом.
   Оказавшись внутри светящегося шара, она почувствовала робкое пробуждение Возрожденного. Где-то вдали в материнском чреве шевельнулся младенец, потянувшийся к легкому как перышко прикосновению чар. Дитя было полно любви, просто являлось ею. Горючие слезы вскипели в глазах Кейт и потекли, по щекам, и она благословила эту тончайшую связь. Дух Возрожденного прикоснулся к Кейт, и страх ее перед магией рассеялся... она ощутила себя нормальной. Нет, более того, нужной, необходимой... как никогда в жизни. Даже имея дело со своими родителями, она понимала, что те любят ее наперекор уродству, стараясь забыть о нем. Но Возрожденный любил ее такой, какой она была, и считал ее своею, ибо в его глазах она была столь же совершенна, как и он сам.
   В тот миг соприкосновения она ощутила, что всегда гнездившаяся в ней боль исчезла. Потом она поглядела на Хасмаля, заметила слезы, стекавшие по его щекам, и поняла, что не одинока в своих чувствах. Кейт и поверить не могла, что оказалась столь благословенной... что ее избрали помогать Возрожденному, в то время как другие, куда более достойные люди, жили и гибли ради его явления, так и не сподобясь лицезреть воплощение своих надежд.
   Краем сознания она ощущала других Соколов, что подобно Хасмалю явились предложить свои услуги и исполнить клятвы... чтобы присутствовать при уединенном начале радостного чуда, обещанного всем людям. Их было много, этих разумов; незнакомые Кейт, они соединялись в общей любви и цели... соприкасаясь с нею, они не отшатывались в отвращении. Она была собой какая уж есть, они тоже... и все они собрались вокруг души Возрожденного как люди, затерявшиеся в пустыне и наконец обнаружившие источник. Теперь они ни в чем более не нуждались; им оставалось только любить друг друга и вместе ликовать.
   Потянувшись далее, Кейт соприкоснулась с Матерью Возрожденного и испытала истинное потрясение. Та излучала лишь ярость, боль и ненависть. Кейт чувствовала, что женщина эта жестоко пострадала от рук своих врагов. Мать, казалось, напрочь отгородилась от любви, которую предлагало ей еще не родившееся дитя, боль и гнев не позволяли ей выйти за пределы собственного разума и исцелиться, как исцелилась Кейт. И вдруг произошло новое потрясение. Мысли и воспоминания этой женщины достигли сознания Кейт, и она обнаружила, что матерью Возрожденного является ее собственная кузина... Даня!
   Она хотела закричать. Ты все-таки выжила! Значит, хотя бы один любимый ею человек пережил предательское нападение Сабиров. Впрочем, Кейт не сумела добиться, чтобы Даня услышала ее. Ей хотелось сказать: ты не одна, я здесь, и я приду на помощь тебе. Однако Даня не слышала предлагаемого ею утешения.
   Кейт не хватало умения передавать свои мысли с помощью чар. Но она выучит все, что окажется необходимым, потому что в тот миг, когда Хасмаль ввел ее в свой круг, мир Кейт изменился к добру. Жизнь ее обрела цель... вдруг оказалось, что ей предстоит еще так много сделать. Возрожденный уже существует, он станет сыном ее любимой кузины, вовсе не павшей от рук Сабиров. И Кейт совершит все возможное, чтобы сохранить их, чтобы помочь любви Возрожденного восстановить весь мир.
   Робкий стук в дверь разбудил Кейт, проведшую всю ночь в одиночестве.
   - Входи, - сказала она, зевая и потягиваясь.
   Несмотря на напряженность, вызванную необходимостью в Трансформации, чувствовала она себя хорошо. Сердце покинула тяжесть, появилась надежда, то, что будущее окажется лучше прошлого. Даня - Мать Возрожденного.
   Кейт улыбнулась Ррру-иф, когда та возникла в двери.
   - Что поручишь мне сегодня? Есть какая-нибудь стирка, или, быть может, в каюте что-то не устраивает тебя?
   Кейт ухмыльнулась.
   - Может быть, ты займешься сегодня более приятным делом. Не хочешь ли побыть с Джейти?
   Ррру-иф покачала головой.
   - Перри Ворона заметил острова, о которых ты говорила, и пока наверху не удостоверятся, что мы не наскочим на риф, Джейти будет трудиться на палубе.
   Перри Ворона, весьма общительный мореход, по-настоящему звался Перимусом Ахерном, любил высоту и остротой зрения не уступал Кейт. За трапезами он рассказывал удивительные истории о своей прежней жизни - до "Кречета"; тогда он был в Калимекке адвокатом и занимался кражами патентов городских изобретателей. Последнее дело завершилось ошибкой: он доказал правоту истинного изобретателя, обвинившего одного из младших членов знатной Семьи (однако фамилии ее он так и не назвал) в краже своей идеи.
   Уже на следующее утро Перри с огорчением обнаружил, что вынужден изменить сразу и место жительства, и род занятий. Впрочем, он сказал, что с тех пор полюбил море, и в итоге эта "судебная" история обернулась удачей.
   - А я рада, что скоро вновь увижу сушу, - призналась Кейт. - Море успело надоесть мне.
   В улыбке Ррру-иф промелькнула язвительность.
   - На корабле бывает тесно, даже если ты проводишь на нем немного времени. А представь себе, что тебе приходится плавать всю жизнь!
   Кейт попыталась представить себе целую жизнь, проведенную в построенном из дерева мирке, окруженном со всех сторон лишь воздухом и водой.
   - Даже помыслить не могу, - покачала она головой. - Однако, наверное, ты проводишь на корабле только часть своей жизни?
   Ррру-иф прищурилась и негромко промолвила:
   - Мне и в голову не придет оставить палубу "Кречета". Здесь, на борту, я подвластна одному только капитану Драклесу. Если я покину корабль... в Ибере и на Территориях найдутся люди, готовые накинуть на мою шею веревку.
   Кейт передались горечь и обида, проявившиеся в настроении женщины, она с невероятной четкостью ощутила, как изменился запах ее тела, ритм дыхания. В эти минуты чувства Карнеи были обострены близящейся Трансформацией. Наклонившись вперед, Кейт произнесла:
   - Просто не могу представить, за что тебе выпала такая участь. Ты ведь хорошая.
   Ррру-иф хлопнула в ладоши и ответила:
   - Тем не менее по Иберанским законам я осуждена на смерть в любом уголке Иберы.
   - Как же так?
   - Это не важно.
   - Как это не важно, если речь идет о твоей жизни?
   Ррру-иф рассмеялась - резко, сердито.