Лайл Холли. Месть Драконов (Тайные тексты - 2)

   Повернувшись к своим лейтенантам, он сказал:
   - Я еще не говорил об этом, поскольку не было необходимости.
   Все пятеро его подручных, являвшихся к тому же лучшими его Друзьями, собрались в крошечной каюте. Дверь они заперли на засов и теперь в тесноте жались друг к другу, сидя на двух нижних койках.
   Янф, ради такого случая облачившийся в черные шелковые брюки и черную же шелковую рубашку и перехвативший свои длинные светлые волосы лентой того же цвета, выразил общее мнение:
   - Увы, боюсь, такая необходимость приспела. Каждый раз, когда кто-либо из нас заводил речь об обратном пути, ты умолкал. Или отворачивался, прекращая разговор, или менял тему, или принимался осмеивать саму мысль о возвращении в Калимекку. А еще говорил нам, что рассчитываешь вернуться с невестой из Семейства Галвеев. С нашей точки зрения, подобная затея требует составления плана - или хотя бы серьезного обдумывания.
   Трев, Джейм, Валард и Карил согласно закивали.
   - Ты скрываешь от нас проблему, - продолжил Янф, - и это тревожит нас. Мы решили добиться от тебя правды, чего бы нам это ни стоило.
   Он закончил свою речь, побагровев, и вертикальные шрамы на его щеках стали похожи на две полоски белой краски.
   Именно этого мгновения и боялся Ри... мгновения, когда больше нельзя будет уходить от ответов на вопросы друзей, мгновения, когда и самому придется повернуться лицом к реальности. До этого момента он прятал свое беспокойство о Кейт подальше от себя самого - оставляя все тревоги на потом. Чтобы вернуться к ним, когда будет улажено куда более неотложное дело.
   - Не важно, что ты принадлежишь к основной линии в Семье, а мы нет. Не важно, что Трев вообще из дальней родни, - проговорил Джейм. - Мы хотим узнать, что ты скрываешь от нас, прежде чем выйдем отсюда, или же мы не выйдем отсюда никогда.
   Янф мог сказать такое из гнева. Такой уж у него был нрав. Но остывал он столь же быстро, как и вспыхивал. Если бы в каюте помимо самого Ри находился только Янф, вне сомнения, можно было бы избежать откровенности, которой добивались от него друзья.
   Но Джейм никогда и ничего не решал быстро. Он взвешивал, обдумывал, спорил с собой, и когда все наконец решали, что он уже не скажет ни да, ни нет... вот тогда-то он без всякого предупреждения начинал излагать собственное мнение. И когда Джейм высказывал его, ничто не могло более смутить его. Решив, что он должен знать истину, Джейм готов был умереть, только бы докопаться до нее и заставить Ри склониться к его собственной точке зрения. Когда заговорил Джейм, Ри понял, что все его отговорки можно выбросить за окно.
   Эти люди были его друзьями уже много лет, однако, заглянув им сейчас в глаза, он не увидел там ни капельки тепла, ни малейшей готовности рассмеяться и отказаться от расспросов. Ри чувствовал, что страх и гнев начинают овладевать друзьями, и понимал, что пора наконец пожинать плоды собственной скрытности. Он просто не знал, как приступить к разговору.
   - Моя мать... - начал Ри и сразу же смолк.
   Они выжидательно глядели на него. Ри сглотнул, ощущая стыд.
   - В день нашего отплытия я отправился к ней, чтобы сказать о том, что покидаю Калимекку. Все вы уже находились на корабле и ожидали меня. Однако она отказалась отпустить меня. После всех смертей... - Он закрыл глаза, припоминая ту жесткую стычку с некогда прекрасной, а теперь лежащей в постели матерью, до неузнаваемости искалеченной побочными эффектами неудачного магического нападения его Семьи на Галвеев. - Она не хотела слышать никаких доводов. И настаивала на том, что, поскольку мой отец погиб, я должен взять на себя главенство над Волками; я отказался, сказав ей, что направляюсь на поиски Кейт. Она пришла в ярость и спросила, все ли вы будете сопровождать меня. Я ответил, что отплываю один... и что вы все погибли.
   На лицах его спутников проступили потрясение и ужас, и он потупился, не в силах смотреть им в глаза.
   - Ты сказал ей, что мы мертвы? - Карил, кузен Ри, откинулся к стенке каюты, закрыв лицо руками. - Мертвы? Ты... Идиот!
   - Я опасался, что она начнет мстить вашим семьям, если узнает, что вы оказали мне поддержку.
   Янф побледнел настолько, что шрамы на его лице сделались незаметными.
   - Мертвы. И чего ты добился с помощью подобного утверждения?
   - Я сказал ей, что вы погибли как герои... сражаясь с Галвеями в их Доме. - Ри пожал плечами. - Тогда эта мысль казалась мне неплохой.
   Слова эти заставили его спутников вздрогнуть.
   Они имеют право сомневаться в этом, сказал себе Ри, не смея даже припомнить, сколько раз он убеждал себя подобным образом. Многие из его прежних ошибок поначалу казались ему неплохими идеями.
   Защищаясь от их нападок, он продолжил:
   - Ваши семейства теперь в чести. Высокой чести. Трев, твоих сестер познакомят с Сабирами Первого Ранга, когда девочки достигнут брачного возраста... у них появится возможность получить любой титул - вплоть до параглезы. Валард, твои брат и отец наверняка уже возведены в сан парата. И вы трое... ваши родные, безусловно, также стали паратами. И все они, несомненно, останутся в живых, а ведь если бы моя мать заподозрила, что и вы участвуете в обмане, их головы уже украшали бы городские стены.
   Скрестив руки на груди, Валард ожег Ри взглядом своих зеленых глаз.
   - Это уже слишком. Неужели тебе еще мало неприятностей? Потом, хотя мы мертвы и никогда не сможем вернуться домой, ты-то сам явишься назад героем, так?
   Валард всегда был готов ради Ри на все, что угодно, однако в тот миг казалось, что и ему все происходящее чересчур не по душе.
   - Либо мы все вернемся назад героями, либо никто из нас не увидит дома. Насколько мне известно, меня также считают покойником, как и вас.
   Эта новость заставила его товарищей призадуматься.
   - Значит, они и тебя считают покойником? И как же ты сумел это устроить? И зачем?
   - Я подстроил сцену убийства... как будто меня убила Адская Тройка, узнавшая, что я собираюсь претендовать на главенство среди Волков. Таким образом я намеревался убедить собственную мать в том, что подчинился ее приказу, выполняя данное ей обещание. Видите ли, она сказала мне, что если я не останусь и не предъявлю претензий на место главы Волков, то она объявит меня барзанном! Однако она не подумала о том, что если я и впрямь останусь и попытаюсь претендовать на власть, то Адская Тройка действительно убьет меня. А быть покойником лишь официально куда лучше, чем стать им на самом деле. И куда лучше, чем сделаться барзанном.
   Друзья его были ошеломлены.
   - Твоя собственная мать собиралась объявить тебя...
   - Барзанном...
   - Клянусь собственной душой...
   - Если бы она знала, что вы живы и помогаете мне, то - вне сомнения объявила бы барзаннами и вас. - Он поглядел им в глаза. - И вашим семьям пришлось бы куда хуже.
   - Наверняка.
   Пятеро его спутников согласно кивали, готовые взять свои обвинения назад.
   - Мне очень жаль, - сказал Ри. - Я никогда не имел желания вовлекать вас в подобные неприятности. Я просто не мог предположить, во что мне обойдутся стройные ножки Кейт Галвей.
   Лейтенанты переглядывались, пожимая плечами, и вновь обращали взоры к нему. Джейм промолвил:
   - Ошибок не делает лишь тот, кто знает будущее. Но это уже не человек. Это бог.
   Янф медленно качнул головой, а потом ухмыльнулся: - Правильно. А ты только воображаешь себя богом.
   - Так вы не испытываете ко мне ненависти? - спросил Ри. Валард вздохнул:
   - Пока еще нет. Придумай способ, как нам стать героями, чтобы вернуться домой, и мы простим тебе все.
   Карил медленно растянул губы в улыбке.
   - Или хотя бы найди для нас остров, населенный прелестными девицами, годящимися в жены, и назначь нас паратами. Располагая красоткой женой, собственной землей - и в придачу наслаждаясь хорошим климатом, - я прощу и забуду все, что угодно.
   - Тебе это и в самом деле необходимо? - Теперь уже улыбался сам Ри. Неужели вам, пятерым, мало того, что все мы живы и здоровы?
   Янф потянул рубашку на груди, разглаживая шелк. Не сочтя нужным поднять взгляд, он негромко проговорил:
   - Мы прекрасно знаем тебя. И уверены в том, что за время, оставшееся до прибытия в ближайшую тихую гавань, ты сделаешь все возможное, чтобы все мы погибли. Включая тебя самого.
   Сказав это, он поглядел на Ри веселыми глазами.
   - И мы требуем лишь умеренной компенсации за то пекло, в которое ты нас, без сомнения, потащишь.
   Ри решил поведать друзьям все, что было известно ему самому - скрыв от них лишь способ, которым он получил эту информацию. Он полагал, что имеет полное право умолчать о том, что дух его покойного брата пересек границу Вуали, чтобы предложить ему совет и попросить помощи.
   - Используя магию, я узнал, что Кейт разыскивает предмет, способный возвращать мертвых к жизни. Я намереваюсь привезти ее домой в качестве своей жены... Но мы также привезем с собой и этот предмет и все прочие чудеса, которые обнаружим в найденном ею городе Древних. Располагая целым кораблем, заполненным подобными сокровищами, и, главное, тем предметом, моя мать сумеет оживить отца, и тот, как и прежде, возглавит Волков. Потом она также вернет к жизни и моего старшего брата. И мы станем героями. А сам он избежит таким образом той тайной жизни, полной черной магии и интриг, которую уготовила для него мать.
   Янф нахмурился.
   - Мне кажется, ты мог бы рассказать нам об этом пораньше, чтобы мы поняли, что заинтересованы в поисках Кейт не меньше, чем ты сам.
   - Я не знал, отыщет ли она этот город, а с ним и Зеркало Душ... Зачем было вселять в вас надежду, если для нее не имелось еще оснований. Или уж, кстати, зачем рассказывать вам о том, насколько плохи дела, если их еще можно поправить.
   Потом, увидев глазами Кейт руины и предмет, очевидно, являющийся Зеркалом, я понял, что могу рассказать вам и о грозящих опасностях, и о той выгоде, на которую мы можем рассчитывать. К тому же, пока мы здесь добываем себе славу героев, ваши семьи находятся в безопасности.
   Ри не знал, жива ли сейчас Кейт, и не хотел говорить о своих опасениях друзьям. Возможно, он и в самом деле напрасно затащил их на край света: необъяснимая связь между ним и Кейт оказалась разорвана - как если бы не существовала вовсе. Он плыл за этой девушкой через весь океан и не мог теперь объяснить себе самому причины столь безумного поступка. Он отказался от своего имени, от Семьи, от будущего ради той, что принадлежала к роду Кровных врагов Сабиров... ради женщины, которую он и видел-то всего лишь раз... да и то - в темном переулке, в окружении трупов тех, кто хотел убить ее. Он не знал, любит ли она его. Ясно только одно: у нее были все причины не доверять ему, и более того - ненавидеть его.
   А теперь он даже не знал, жива ли она.
   Ри поглядел в иллюминатор. Кейт находилась где-то там - впереди. И он готов был отдать все, что угодно, лишь бы убедиться в том, что она не погибла.
   Глава 4
   Имогена Сабир велела передвинуть ее кресло так, чтобы на нее падали лучи солнечного света, льющегося через высокое окно кабинета. Видеть свет она не могла, но ощущала его; после нападения на Галвеев, когда ревхах магическая отдача... сила противодействия, возникающего при использовании магии, - едва не уничтожил ее, кости Имогены постоянно требовали тепла.
   Перед ней стоял Изыскатель Маллорен, и отнюдь не в позе глубочайшей покорности, естественной, когда столь ничтожная личность предстает перед персоной, обладающей подобным статусом. Он принимал ее слепоту за неспособность видеть, допуская тем самым ошибку, за которую она еще заставит его заплатить. Обостренными чувствами Карнеи и ведьмы она могла определить не только его позу, но также и то, что он думал о ней и ее иллюзорной беспомощности, а ее тонкий нюх позволил ей подметить его секрет, тщательно скрываемый этим ничтожеством от всех прочих; эту его тайну она могла использовать в будущем, угрожая ему разоблачением. Имогена была уверена, что таким образом сумеет добиться от него рабской покорности.
   Она решила, что поиграет с Изыскателем, когда будет располагать временем для развлечений.
   А пока она слушала его последний отчет.
   - ...до сих пор мне не удавалось обнаружить в порту кого-нибудь из очевидцев. Мне пришлось заплатить уйму денег людям, которые могли вывести меня на тех, кто находился там в то время. Это было трудно...
   - Если бы ты ничего не нашел, - перебила его Имогена, - то не стоял бы сейчас передо мной, рассчитывая на оплату. Я уже знаю, что мой сын жив. Подстроенная Криспином оскорбительная сценка доказала это с достаточной очевидностью, и я хочу только знать все подробности.
   - Н-ну... да... но мне хотелось, чтобы вы знали, с каким усердием...
   - Твои личные сложности меня не волнуют. В отличие от полученных тобой результатов. Я плачу тебе за них - с учетом расходов, потребовавшихся для достижения цели. Если ты хочешь, чтобы я оплачивала еще и драматическую манеру изложения, можешь подыскать себе деятельность другого рода.
   Она почувствовала, что собеседник ее покраснел - и от унижения, вызванного подобным обращением, и от того, что с унижением этим приходилось смиряться, и от гнева, поскольку ему запрещали знакомить ее со своей повестью в излюбленной манере. Еще она поняла, что он разочарован. Безусловно, Изыскатель рассчитывал получить премиальные, описывая ей, скольких трудов ему стоило добыть нужные факты.
   Она улыбнулась и почувствовала, как он отшатнулся. И это тоже позабавило Имогену. Хотелось бы ей увидеть собственными глазами, во что превратила ее катастрофа. Ощупывая свое лицо и угадывая реакцию окружающих, она уже успела понять, что от человека в ней почти ничего не осталось. Можно было предположить, что она сделалась уродиной; однако видеть себя в зеркале Имогена не могла и в своей памяти оставалась столь же прекрасной, какой была в тот день, когда случилось несчастье и когда она потеряла зрение. Собственное уродство не пугало ее. Красота исполнила свою роль и была отнята у нее. Она уже успела подметить, что ужас принуждает людей к повиновению не хуже, чем былая ее краса.
   Изыскатель продолжил:
   - Да. Конечно. Я не могу подтвердить имена, поскольку интересовавшие меня лица проявили немалое усердие, уклоняясь от любых регистрации - и тщательно оберегая свое инкогнито. Как ни странно, именно эта осторожность в конце концов и навела меня на след. В ту ночь, когда исчез ваш предположительно убитый сын, пятеро молодых людей провели большую часть стоянок Дард и Телт в портовой таверне под названием "Отдых огнеглотателя", коротая время за выпивкой, игрой в псов и коршунов, а также в кости, и в спорах друг с другом, в ходе которых они бились об заклад. Очевидно, они принадлежали к верхам общества - четверо не скрывали мечей, а пятый был вооружен двумя длинными кинжалами. Все были отлично одеты. По описанию очевидцев, среди них был высокий и стройный блондин со шрамами на лице... О нем говорили, что этот хвастун и сноб был одет исключительно в дорогие шелка; другой, пониже ростом, носил заплетенные в косичку длинные волосы и показался очевидцам человеком более спокойным. И вдумчивым. Работающая в этом заведении шлюшка сказала, что посидела у него на коленях и попыталась уговорить подняться с нею наверх, однако он отказался, хотя она и почувствовала, что пробудила в нем интерес. Он сказал ей, что ждет друга, и когда тот появится, им придется немедленно уйти. Объяснять ей, кто этот друг и куда они собираются, он не стал... Причем проявил при этом такую непреклонность, что девка хорошо запомнила его. Называл он себя Паратом Бейджером.
   - Парат Бейджер, надо же... - восхитилась Имогена против собственного желания. - Парат Бейджер... А скажи мне, не носили ли его друзья имена Соин, Чиджер, Торхет и, может быть, Фардж?
   Слова Имогены поразили Изыскателя.
   - Откуда вы узнали? Нет, о Торхете никто не упоминал, но Чиджер и Фардж там были. Еще один носил имя Рубджият.
   - Мальчишки получили классическое образование. Бейджер - это "бог зелени" из классических мифов древней Иберы, тогда она еще называлась Вейс Трароин, включала в себя значительную часть нынешней Стрифии и входила в Касрийскую империю. Чиджер являлся "богом пурпура" в тех же самых мифах. Фарджем назывался "бог синего цвета", а Рубджият считался "богом, цвета не имеющим"... Я удивлена, что кто-то из них воспользовался этим именем.
   Имогена поняла, что Изыскатель против собственной воли заинтересован ее словами. Она почувствовала, как он наклонился к ней, как участились его пульс и дыхание.
   - Почему?
   - Бог, не имеющий цвета, был связан с несчастьем. Я готова предположить, что парни зарезервировали это имя для моего опоздавшего на их встречу сына. В конце концов несчастья - это его специальность.
   - Значит, вы уверены, что это были именно они?
   - Я бы поставила за это на кон твою жизнь. - Услышав эту милую шутку, Изыскатель напрягся, и она опять улыбнулась. - Но чтобы я не совершила непоправимой ошибки, выкладывай все остальное.
   Она услышала, как он сглотнул.
   - Как вам угодно. Тот, которого свидетели посчитали самым старшим, был коротко острижен. Шлюшка также припомнила его. Она говорила, что ей показалось, будто он лысеет и потому бреет голову наголо, чтобы скрыть это. Этот был груб с ней; сказал, что не нуждается в услугах девиц такого пошиба. Еще один показался всем удивительно бледным, и двое свидетелей сравнили его лицо с полной луной. Фортуна ему явно благоволила, и он успел выиграть у этих двоих целую кучу денег, прежде чем оставил таверну. О последнем же не упоминал никто, пока я не спросил, уверены ли они в том, что молодых людей было четверо, а не пятеро. Только тогда многие из свидетелей вспомнили пятого, сидевшего за тем же столом.
   - Это наверняка Джейм, - предположила Имогена. - Он обладает удивительной способностью оставаться незаметным. Это истинный дар.
   - Безусловно, - согласился Изыскатель.
   - Ну что ж. - Она защипнула пальцами складку на подоле шелкового платья... привычка эта, выдававшая ее беспокойство, была приобретена Имогеной уже после того, как она потеряла зрение. Прикинув в уме возможные варианты, она сказала: - Ты нашел их. У меня нет в этом сомнений. Но где же они теперь? И что с ними стало?
   - Проигравшиеся мужланы проследили их путь до гавани, где все пятеро поднялись на корабль. Названия судна никто не сумел припомнить. Поэтому я обратился к регистрационному Журналу Порта. В ту ночь вышли в море несколько кораблей, поскольку прилив и ветер были благоприятны для плавания. Нужное судно определить сразу не удалось: капитаны указывали только груз и место назначения, и ни один из них не зарегистрировал пассажиров на борту. Однако один из кораблей - "Сокровище ветра" - был записан в портовом журнале как направляющийся в колонии с грузом плодов и древесины. Сведения эти удостоверяла подпись некого К. Петелли. В купеческом регистре никаких Петелли не значится... в списке судовых капитанов присутствуют двое ныне здравствующих Петелли, однако оба они не имеют отношения к этому кораблю, который под погрузку не становился и в колонии не прибывал. Он внесен в регистр Сабиров и является вспомогательным судном, которое находилось в ремонте в сухих доках, вновь было спущено на воду, получило новый экипаж, но, как всем прекрасно известно, так и оставалось с пустыми трюмами. Я по-прежнему не могу доказать, что ваш сын и его друзья отплыли именно на этом судне, но готов поручиться за все корабли, отплывшие в ту ночь... более того, и в последующую неделю. Эти суда отправились именно в том направлении, какое было указано в журнале, и занимались по пути именно тем, чем следовало.
   Имогена фыркнула.
   - Ну, я сомневаюсь в том, что ты можешь поручиться за каждый корабль. Наши воды кишат пиратами, и кроме того, найдется не одна дюжина кораблей, которыми мог воспользоваться мой сын со своими друзьями. А теперь скажи мне, куда они направились?
   - Не знаю. "Сокровище ветра" не заходил ни в одну гавань из тех, чьи журналы доступны мне. Я ожидаю вестей из Колонии Кендер, с берега Прихоти Изыскателя и из поселения на Сабирском Перешейке, однако не надеюсь на положительные результаты. Я могу указать наверняка лишь те места, где их нет.
   - Понятно. Значит, ты не можешь сообщить мне то, что я более всего хочу узнать. - Она умолкла, предоставив Изыскателю возможность прочувствовать эти ее слова, обдумать малейшие последствия ее неудовольствия. Затем Имогена изрекла: - Тем не менее ты проявил похвальную дотошность.
   Изыскатель вздохнул с облегчением:
   - Значит, вы довольны?
   Откинувшись на спинку кресла, она ответила:
   - Ты убедил меня. А я хотела услышать от тебя убедительные факты. Что же касается удовлетворения... твоя информация едва ли способна вызвать во мне подобное чувство.
   Имогена комкала шелковую ткань своего одеяния, вспоминая лицо сына и испытывая желание впиться в него ногтями.
   - Ступай. Мне нужно подумать. Мой секретарь оплатит твои услуги.
   - Потребуются ли вам новые сведения?
   - Если потребуются, - негромко проговорила Имогена, - я знаю, где найти тебя.
   Она постаралась, чтобы в словах ее прозвучала угроза. Изыскатель Маллорен бросился вон из ее кабинета, словно жук, вдруг обнаруживший, что миг назад укрывавший его камень исчез неведомо куда, лишив его убежища.
   Имогена выждала какое-то время, потребное на то, чтобы Изыскатель убрался из Дома. Эти проныры обоего пола, собиравшие информацию пропитания ради, могли иметь при этом многих покупателей, а Калимекка кишела врагами Имогены, готовыми хорошо заплатить, чтобы ослабить или погубить ее.
   Услышав стук наружной двери, она позвонила в колокольчик, вызывая секретаря.
   Когда тот вошел в комнату, Имогена сообщила ему:
   - Порф, я намереваюсь нанять толкового ассасина. Самого лучшего, какого только можно отыскать. И не связанного контрактом с Семьей. Мне нужен независимый специалист.
   Порф молча ожидал продолжения.
   - Мне нужно кое-кого наказать. - Параглез Семейства Сабиров - впервые за две сотни лет - лишил Волков права собственного выбора, назначив Криспина главой колдунов Семьи, а Анвина и Эндрю - его помощниками. Возвышение Адской Тройки, получившей теперь власть над нею самой, Имогена могла объяснить исключительно действиями своего сына Ри. Он был виноват в том, что ее почти что заперли в самом дальнем уголке Дома и свели фактически к нулю ее влияние на дела Семьи. А теперь оказывалось, что друзья его отнюдь не герои, погибшие за дело Сабиров в Доме Галвеев, каковыми назвал их Ри в день своей "смерти", а те самые приятели и подручные сына, поддерживавшие его во лжи и измене. Они помогли ему бежать из города и уклониться от исполнения ее воли. - Ри и пятеро его ближайших друзей позволили себе шутку. За мой счет.
   - Значит, они живы?
   - Благоденствуют. Все шестеро. Притом там, где я не могу до них дотянуться.
   - Но вы знаете, где их искать? Вы намереваетесь подослать убийцу именно к ним?
   - Ни в коей мере. Сейчас, во всяком случае, я не могу добраться именно до них. Однако парни позволили себе оставить здесь своих родственников, тем самым поставив меня в положение, побуждающее заинтересоваться их семьями. А как родственница одного из этих "героев" я намереваюсь оказать им некоторые знаки внимания.
   Имогена усмехнулась и почувствовала, как затрепетал секретарь.
   - Значит, убийца...
   - Я хочу развлечься. Я хочу, чтобы этот ассасин творчески подошел к задаче уничтожения родственников приятелей моего Ри... пусть убивает их по одному. Посмотрим, скольких нам удастся убрать прежде, чем мальчишки вернутся. Разве моя идея не кажется тебе забавной?
   Порф молчал.
   Позволив молчанию затянуться, Имогена сама прервала его:
   - Порф?
   - Именно, парата. Забавной.
   Но в голосе его не угадывалось никакого веселья. Бедняга Порф был плохим лжецом.
   Глава 5
   Вода одновременно тянула Кейт вниз и выталкивала ее на поверхность, а сама она продолжала скользить в недрах этого мира, залитого жидким текучим светом. Вода втекала в ее рот и вытекала из шеи. И хотя это почему-то казалось неправильным, Кейт не могла понять причины. Она костями ощущала грохот прибоя, а кожей следила за движением добычи, - словно бы все ее тело вдруг сделалось глазами и ушами. Боль осталась позади, впереди раскинулась неопределенность. А в настоящем она знала только голод... голод всеобъемлющий, буквально пожиравший ее. Ей было известно, что она состоит не из одного лишь желания насытиться, однако не понимала, откуда у нее эта уверенность, и в данный момент это совершенно не смущало Кейт.
   Она развернулась, чуть шевельнув плавниками, и заметила мерцающее серебристое облачко. Короткое движение хвоста послало ее вперед, даже не возмутив воду вокруг. Врезавшись в самую середину облачка, она успела сожрать с дюжину рыб прежде, чем косяк распался, а потом последовала за самой крупной отделившейся от него частью, сберегая энергию и ограничиваясь плавными ударами хвоста. Она охотилась и насыщалась. Когда серебристый косяк совершенно рассеялся и охота сделалась неудобной, она заметила стайку крупных красно-желтых рыб; потом ей попалась еще одна разновидность, после нее - другая. Она избегала тех, кто был сильнее ее и от кого исходило ощущение опасности, - ощутив в воде привкус крови, она поворачивала в сторону.