Лайл Холли. Месть Драконов (Тайные тексты - 2)

   Последнее объятие вышло неловким: они знали, что за ними наблюдают.
   - Кейт, я люблю тебя, - проговорил Ри.
   Прижавшись лицом к его груди, Кейт прислушалась к ровным сердцебиениям их обоих.
   - И я тебя тоже.
   Они переглянулись, а потом посмотрели под ноги - на скалистое ущелье, оставшееся далеко внизу.
   Кейт затрепетала; в этот миг ей было куда страшнее, чем тогда в Калимекке, на балконе башни. Камни под ногами впивались в босые ноги. Зубы выбивали дробь на морозе, а тело желало Трансформации.
   - Мы делаем это ради будущего, - пробормотала она.
   Ри услышал ее, хотя обращалась она не к нему, а к себе самой.
   - Мы делаем это для потомков, но и для себя тоже. Чтобы мы с тобой оказались в таком мире, где можно жить и радоваться жизни.
   Кейт кивнула:
   - Я знаю это.
   А потом изо всех сил стиснула его руку.
   - Скалы внизу кажутся такими... голодными.
   Вновь обняв Кейт, Ри отчаянно припал к ее губам.
   - Если нам не суждено увидеть ничего другого, с меня хватит и того, что было. Кейт, я найду тебя в следующей жизни.
   Тело его тоже била крупная дрожь. Обняв его обеими руками, Кейт прижалась лицом к мягким волосам на груди.
   - Встретимся над облаками.
   И они бросились вниз со скалы.
   Глава 43
   Трев спал в своей палатке, когда к нему обратился голос: Головы твоих сестер выставлены на стене, сказал этот голос и явил ему видение... Тела обеих девушек висели на Прибрежной стене в Калимекке, а их головы, вздувшиеся и гниющие, украшали собой острия на ее вершине. В том, что они оказались здесь, виноват Ри, предатель и лжец. Твоих, сестер уже не вернуть, но ты можешь отомстить за них. Убей его, если сможешь, а если нет, просто приди. Возле лагеря ты найдешь ожидающее тебя устройство. Стань на него и скажи слова "Отнеси меня к другу", и твое желание исполнится.
   Трев открыл глаза во тьме. Жуткие картины еще горели в мозгу его, настолько чудовищные, что этому невозможно было поверить. Но что, если сестры действительно приняли страшную смерть? А он просто уверил себя в том, что они бежали из города, хотя никто не мог бы утверждать этого наверняка. Публичной казни не было, и потому он позволил себе поверить в то, что они уцелели, несмотря на то что доказательствами этого он не располагал. Теперь настало время узнать всю правду. Он знал, как проверить истинность своего видения, хотя способ, пожалуй, казался слишком рискованным. Небольшие знания магии, полученные от Хасмаля, позволяли ему, как он считал, вызвать Говорящих и потребовать у них правду.
   Трев лежал, сосредоточенно размышляя. Ему еще не приходилось заниматься магией в одиночку, однако он не сомневался, что способен самостоятельно справиться с заклятием. Он мог предложить свою кровь: Соколы требовали, чтобы человек использовал при волхвовании лишь то, что принадлежит лично ему. Нужно было раз или два капнуть кровью на посыпанное солью зеркало, потом несколькими словами призвать всеведущий голос, и тогда он узнает, являлся ли этот кошмар лишь сном или же ночной ужас стал точным отражением действительности.
   Выбравшись из скомканной постели, он оглядел палатку. Все нужные предметы находились в мешке Валарда - в последнее время тот был слишком увлечен крепкими напитками и оплакиванием неизбежного конца света и поэтому не участвовал в изготовлении талисманов, зеркал и зрительных стекол, нацеленных на отсрочку этого самого конца. Тем лучше. Сейчас Валард, конечно же, гостит у одной из девиц Гиру; в эти дни он был неразлучен со своими новыми подружками, если только не поглощал перебродившее козье молоко или хлебную водку вместе с мужчинами. Посему Трев мог без особого смущения позаимствовать его инструментарий.
   Что он и сделал.
   Трев не посмел зажигать лампу, которая могла бы помочь ему: Янф спал по одну сторону от него, а Джейм - по другую, и оба они весьма заинтересуются, с какой это стати ему пришло в голову призывать духов посреди ночи. Поэтому он просто откинул полог палатки, чтобы внутрь проник свет пляшущих языков одного из сторожевых костров. Свет был неровным, однако приходилось довольствоваться тем, что есть.
   Достав из сумки Валарда соль и зеркало, он уколол ножом кончик пальца и накапал крохотную лужицу крови на поверхность зеркала. Огонь костра вдруг вспыхнул сильнее, и в свете его он заметил, что зеркало загрязнено мутными потеками. Это смутило Трева, тем не менее он решил, что не станет очищать его: ведь тогда пришлось бы стереть и кровь и еще раз колоть палец. К тому же, уколовшись первый раз, он едва не вскрикнул от боли. Вторая попытка могла оказаться менее удачной, а будить друзей было ни к чему.
   Нарисовав окровавленным пальцем на зеркале треугольник, он прошептал первую часть услышанного от Хасмаля заклинания, которым призывали Говорящих из Вуали. А потом обвел рисунок кругом из соли, стараясь не оставлять в нем прорех. И произнес последние слова заклинания:
   Земля, кровь и легкий пух
   Пусть тебя удержат, дух.
   Слову, воле покорись
   И ко мне сюда явись.
   Правду скажут пусть уста,
   Совесть будет же чиста.
   После в ад к себе уйди
   И назад не приходи.
   Соль начала испускать голубоватое свечение, и Трев наклонился над зеркалом, стараясь телом укрыть этот свет от посторонних глаз. Вспыхнуло пламя, язычки его, поколебавшись, сделались ровными. В самой середине треугольника вдруг блеснула искорка, сразу превратившаяся в полупрозрачную и небольшую - с палец величиной - мужскую фигурку. Прозрачные одежды духа развевал ветер, не выходящий за пределы треугольника, длинные волосы трепало так, как если бы там бушевал ураган. Скрестив руки на груди, дух поднял голову и воззрился на Трева светящимися глазами.
   - Что ты хочешь узнать?
   Трев поежился. Хасмаль предупреждал его, что Говорящие подчас держатся надменно и бывают опасными. И еще он говорил, что хотя они всегда отвечают на вопросы правдиво, но тем не менее формулируют свой ответ так, что его бывает сложно понять. Однако Хасмаль никогда не упоминал о том, как страшно видеть такое существо перед собой в зеркале, когда тебя и его разделяет лишь тоненькая полоса крови и соли. Буквально ощущая, как гнев крошечного сверкающего человечка заполняет собой все вокруг, Трев не сразу отыскал нужные слова.
   - У меня... мне... было видение. Я видел, что... что сестры мои мертвы. Убиты. А их... их... головы выставлены на стене в Калимекке. Что это был за сон?
   Человечек не сводил с него глаз.
   - Это был не сон. Ты увидел правду, и открыл ее тебе... - Он сделал паузу: - ...друг.
   Трев с силой зажмурился. Две раздувшиеся, изуродованные смертью головы над стеной вновь представились ему столь ясно и отчетливо, что видение это по силе воздействия можно было уподобить колу, воткнутому в живот. Нет, Элли и Мардит не могли умереть... ведь он обещал каждой из них хорошего мужа - из высших слоев Калимекканского общества. Он ввел их в такие круги знати, о которых его родители не смели даже заговаривать. Он делал для них все, что было в его силах... защищал, заботился, ублажал. А теперь их убили словно преступниц, а он все это время скитался по свету, оставив их в руках врагов!
   - Кто разговаривал со мной? - спросил он сразу же, как только смог взять себя в руки. - Почему он сообщил мне о сестрах? И почему утверждал, что погибли они из-за Ри?
   Говорящий ответил уклончиво:
   - Тайна Ри была раскрыта, и ложь пала на его голову, однако те, кто наказывает всякий обман, не смогли добраться до него, и кара пала на его близких. Твои родители тоже убиты, как и родные остальных друзей Ри. Вы потеряли все, что имели. И вам некуда будет вернуться вне зависимости от того, останутся Драконы в городе или нет.
   - Кто убил их? - спросил Трев.
   - Тот, кто держал клинок, действовал по чужому приказу; тот, кто отдал приказ, сам получил его; а отдавший ему распоряжение тоже исполнял чужую волю. Но если проследить цепочку к самому началу, она приведет к Ри, к тому дню, когда он поклялся в том, что останется в Калимекке и возглавит Волков Семьи, и в ту же ночь нарушил свою клятву.
   О чем бы Трев ни спрашивал, Говорящий уклонялся от прямого ответа. Трев нахмурился, пытаясь придумать вопрос, который все-таки заставит духа открыть ему именно то, что он хочет узнать: имя человека, убившего сестер, и второе имя - того, кто отыскал его в этом, более чем укромном уголке мира. И еще - зачем потребовалось этому неведомому "другу" утруждать себя.
   Снаружи, за тонкой перегородкой палатки выл ветер, и внутрь залетали снежинки, кружившие над постелями и зеркалом. Трев пригнулся, чтобы прикрыть его собой. Однако несколько снежных хлопьев все же попали на постепенно исчезавшую линию из соли и крови, соединив мостиком пространство внутри треугольника со всей остальной поверхностью зеркала.
   Говорящий, с каждым мгновением становившийся все более прозрачным, внимательно следил за тем, как гаснет пламя, и, заметив мостик, радостно завизжал. Прежде чем Трев успел что-либо предпринять, дух завопил.
   - Свободен! - закричал он голосом не более громким, чем шепот, и стремительно выпрыгнул из очерченного солью и кровью треугольника. Скользнув вдоль грязной полосы растаявшего снега, он взвыл. - Это кровь! Кровь! Теперь ты мой!
   И внезапно исчез.
   Трев пристально смотрел на зеркало, в котором только что находился Говорящий. Он и представления не имел, почему был избавлен от злой участи, вне сомнения уготованной для него духом, однако собственная жизнь вдруг утратила для него всякую цену. Его сестры, девочки, ради которых он жил, погибли. Голос, обратившийся к нему в видении, во всем обвинял Ри, однако Трев отлично понимал, что тот здесь ни при чем. Он сам решил последовать за Ри, зная, что оставляет Мардит и Элли в Калимекке на произвол судьбы, без единственного и надежного защитника и опекуна, коим он был для них. Если бы он не покинул их, девочки были бы живы. Или же он сам принял бы смерть вместе с ними.
   И тот, и другой исход казался ему сейчас одинаково желанным.
   Ри уже отправился в путь, намереваясь уничтожить Драконов, и Трев мог пожелать своему другу только добра. Он и сам обещал Соколам свою помощь. Однако он нарушил другой обет, принесенный им много лет назад... обет, который обязался выполнять, не щадя своей жизни. Он не сумел защитить своих младших сестер, двух девочек, которых любил больше всех на свете. Он не сдержал свою клятву.
   Трев посмотрел на крохотный ножичек, которым только что надрезал палец. Острое, но короткое лезвие не подходило для задуманного им. Его собственные кинжалы лежали в изголовье постели... два роскошных подаренных Ри клинка, вполне пригодных для намеченной цели. Трев выбрал тот, на котором был вычеканен герб Сабиров. Он сбросил с плеч шерстяное одеяло, расшнуровал ворот рубашки и приставил острие кинжала к коже - слева от грудины, нащупав пальцами впадину между ребер, чтобы клинок не уперся в кость.
   Закрыв глаза, он прошептал:
   - Прости меня, Элли. Прости и ты, Мардит. Когда мы встретимся там, в Вуали, я постараюсь загладить свою вину перед вами.
   И более не задумываясь и не сожалея о страшном поступке, он вогнал клинок себе в сердце.
   На другом краю лагеря Валард откатился от девушки, которую только что тискал, и со стоном стал на колени. Черты его исказились от боли, и, вскрикнув, он впился пальцами в собственное лицо. Девушка воскликнула:
   - В чем дело? Что с тобой?
   Но прежде чем она успела подняться, чтобы бежать за помощью, припадок, каковы бы ни были его причины, прошел сам собой. Валард умолк, и на лице его появилось удивленное выражение.
   Он поднялся на ноги, бормоча:
   - Я свободен. Свободен.
   И оглядел фургон с таким видом, словно никогда не видел его.
   - Что ты делаешь? - спросила девица, но, бросив на нее короткий взгляд, Валард отрицательно качнул головой. А потом, накинув шерстяное одеяло на голое тело, распахнул дверь и исчез в ночи. Оставшаяся незахлопнутой дверь закачалась на петлях под натиском сильного ветра. Девица с ругательством швырнула вслед любовнику опустошенную ими обоими бутылку хмельного зелья, поеживаясь вылезла из постели и заперла дверь.
   Валард же, не обращая внимания на холод и ветер, топал тем временем по глубокому снегу, пока не оказался за пределами лагеря. Там он отыскал гладкий диск белого металла, с выведенными вдоль обода буквами, светящимися в темноте зеленоватыми гнилостными огоньками. Став на середину диска, он сказал:
   - Перенеси меня к моему другу.
   Зеленоватое свечение сделалось ярче, раздался визг, и диск исчез, прихватив с собой и Валарда.
   Согнувшись над телом Трева, Дугхалл водил сложенной в чашечку ладонью над зеркалом - не прикасаясь к предмету, но впитывая его энергию кожей.
   - И что все это значит? - спросил Янф.
   - Подожди. - Уродливые и перепутанные следы почти не поддавались прочтению. Впрочем, Дугхалл не спешил и не давал вниманию рассеиваться.
   - Трев воспользовался зеркалом Валарда, чтобы вызвать Говорящего, объяснил он стоявшим за его спиной Янфу и Джейму. - Очевидно, он не стал перед этим очищать зеркало - на нем сохранились следы крови Валарда. Пришел Говорящий, но связанный с темными силами, возможно даже, посланный Драконами, хотя в последнем я не уверен. Не знаю, что услышал Трев от Говорящего, однако погиб он от собственной руки... Потом я вижу четкие следы того, что Говорящему удалось вырваться, а оставшаяся на зеркале кровь Валарда привела духа к телу нашего спутника. Это означает, что в настоящий момент Валард одержим этим злым духом. Куда Говорящий отправил Валарда, я также не могу сказать.
   Поднявшись на ноги, он посмотрел Янфу в глаза.
   - Говорящие жестоки по своей сути, а связь этого их представителя со злыми силами сделала ситуацию еще более сложной... если мы отыщем Валарда, нам придется его убить.
   - А разве нельзя изгнать дух Говорящего или заключить его в кольцо, как ты сделал с Драконом?
   - Драконы все-таки являются людьми. Их души не заражают тело, они просто пользуются им. Говорящие... они другие. Некоторые видят в них демонов, другие утверждают, что это души чудовищ, обитавших в иных мирах или на других плоскостях бытия. Я не знаю, кто они, но завладев человеком, они не оставляют его, пока тот не умрет.
   Янф быстро заморгал, и губы его сжались в тонкую, жесткую ниточку. Подозрительно блестящими глазами он смотрел на тело Трева, застывшее на постели в луже крови лицом вниз.
   - Все рассыпается, - пробормотал он. Джейм опустил ладонь на его плечо.
   - Темные дни наступили.
   - Нынешние дни можно назвать только адом, который устроили нам древние боги за то, что мы забыли их, - произнес Янф. Хрипотца в голосе свидетельствовала о глубине его переживаний.
   - Возможно. - Джейм медленно кивнул, от холодного воздуха кожа на его открытых руках покрылась мурашками, и Дугхалл заметил, как Янф поежился. Впрочем, тот был слишком удручен трагизмом ситуации, чтобы замечать это...
   Джейм взирал на труп своего старого товарища, не пытаясь надеть куртку или просто согреть себя движением. Воздух клубами вырывался из его рта, оставляя иней на ресницах, бровях и густых усах, отросших уже здесь, в горах. Дугхаллу он казался скорее ледяной фигурой, чем состоящим из плоти и крови человеком. Мертвенным ровным голосом Джейм произнес:
   - Придется отыскать Валарда.
   - Зачем? Чтобы убить еще одного из нас? - Янф отодвинулся в сторону, уклоняясь от руки Джейма, и та бессильно упала, словно была рукой мертвеца.
   Но тот упрямо настаивал на своем:
   - Если придется, да. Ри сейчас находится на пути в Калимекку. Если Драконы следят за ним или если они сумели найти способ использовать Валарда против Ри, нам придется остановить его.
   Янф закрыл глаза. Погруженный в горе, он покачивался, не сходя с места.
   - Какая разница? - спросил он наконец. - Все рушится. Ничто не поможет нам, ни в чем мы не добьемся успеха. Разве вы не видите?! Сами боги теперь против нас, а кто мы такие, чтобы бороться с богами?
   Поникший Джейм пожал плечами.
   - Возможно, ты прав. Возможно, все действительно потеряно. И я не думаю, что мы способны противостоять воле богов.
   - Мы мужчины, - заявил Дугхалл, - и мы заставим богов покориться. Мы не отступим ни перед богами, ни перед людьми - будем сражаться с ними и победим.
   - С какой стати? - спросил Янф, и Дугхалл услышал пренебрежение в его голосе. - Потому что сердца наши чисты, а дело справедливо? Потому что мы верим в истину?
   - Праведность не является обязательным условием победы, - возразил Дугхалл, глядя на них обоих и ожидая ответного взгляда. - Доброта по силе уступала злу во все времена. А вера без дел слаба, беспомощна и ничего не стоит. Те, кто верует, но не делает ничего, всегда проигрывают тем, кто верует меньше, да делает больше. Победа придет к нам не потому, что мы добродетельны, или для нас важны собственные убеждения.
   Он вдруг рассмеялся - и смех его прозвучал слишком хрипло в этом морозном и колючем воздухе... это было похоже на хруст веток, проседающих под тяжестью снега и льда.
   - Мы победим, потому что поражение слишком страшно для нас. Если мы не будем сопротивляться Драконам, они пожрут наши души - и души тех, кого мы любим, - а вместе с нашими душами они поглотят и наше бессмертие. Если же мы будем сражаться, то самое худшее, что нам грозит, - это смерть. Мы победим, потому что боимся. Именно потому, что боимся, и для страха у нас есть веские основания. Страх будет тем другом, который погонит нас вперед к победе.
   Все трое долго и молча глядели друг на друга, а потом Джейм кивнул:
   - Что ж, возможно, ты прав.
   Янф отвернулся. Тяжело вздохнув, он покачал головой:
   - Я не сдамся. Не сдамся, хотя у меня нет такой уверенности в победе, как у тебя.
   Дугхалл посмотрел сквозь щель в пологе палатки на простиравшееся снаружи искрящееся бриллиантами снега белое поле.
   - Никто из нас не сдастся. И об этом не нужно забывать. А теперь... надо проститься с Тревом и похоронить его. Приготовьте его. А я пока займусь осмотром окрестностей: надо узнать, куда подевался Валард... раз в деле замешана магия, значит, она оставила где-то поблизости свои следы. А потом займемся тем, что нам надлежит исполнить.
   Он оставил обоих друзей готовить тело Трева к прощанию. Ступая по плотному снегу, Дугхалл сожалел о том, что вера его в победу не столь тверда, как только что прозвучавшие слова. Дугхалл боялся будущего, но и настоящее вселяло в него страх. Оставалось только надеяться, что его слова не так уж далеки от правды, потому что сейчас он мог поверить лишь в одну вещь во всем мире... - в страх. Страха хватило бы у Дугхалла, чтобы наполнить им целый океан.
   Глава 44
   Кейт и Ри появились над Калимеккой ночью, когда город казался бесконечным скопищем угольков, разбросанных под укрытым облаками небом. Кейт много раз видела родной город таким; старый приятель Эйоуюэль нередко брал ее с собой в ночное небо, когда она долго не могла уснуть и выбиралась украдкой из Дома Галвеев... или же просто когда ей нужно было с кем-нибудь поговорить. Поэтому она сразу заметила происшедшие в центре города изменения и указала на них Ри, который впервые смотрел на Калимекку из-под облаков.
   - Видишь те белые огни в центре города... раньше их не было. Ри поглядел в указанном направлении и изогнул крылья, чтобы подлететь поближе.
   Кейт последовала за ним. Увиденная ими картина совершенно не нравилась ей. В самом центре Калимекки, за полупрозрачными светящимися изнутри стенами, которые умели создавать только Древние, раскинулась сказочная земля, где возносились ввысь девственно белые замки, окруженные фонтанами, рассыпающими бриллиантовые брызги, чудесными белыми дорогами и зеленью благоухающих садов. Цветущие, полные плодоносящих кустов и деревьев сады, освещенные тем же белым светом, казались сверху драгоценными камнями в оправе сияющих стен. В одном из садов несколько мужчин и женщин, разодетых в невиданные ею прежде наряды, танцевали под музыку, чуждую ее слуху. Кейт покружила над ними, старательно удерживая все магические экраны, дабы ничем не выдать себя, - она вспоминала бурлившие жизнью рынки, многолюдные улицы и дома, стоявшие прежде на месте этого огромного и пустынного города, возникшего в центре столицы Иберы.
   - Вот мы и нашли Драконов, - заметил негромко Ри.
   - Нашли. - Она поглядела вниз. - Надо только суметь добраться до них.
   Через неделю, одетые как подобает состоятельным калимекканцам, Кейт и Ри, овеваемые свежим и благоуханным предрассветным ветерком, стояли перед высокими белыми воротами Цитадели Богов. Рядом с ними ждали и другие торговцы, продающие съестное, ткани, изделия из серебра или стеклянную утварь; крестьяне, мечтающие получить работу; нищие, чуявшие богатство, укрытое за запертыми воротами, и по наивности или незнакомству с нравом обитателей Нового Ада надеявшиеся на их щедрость.
   Плечи их соприкасались, однако Ри и Кейт не разговаривали друг с другом и даже не переглядывались, старательно делая вид, будто они незнакомы. Сердце Кейт отчаянно колотилось в груди, а во рту пересохло от страха. Экраны плотно обтягивали ее тело, и Кейт казалось, что подобная теснота лишь прибавляет тревоги, как и запах смятения, исходивший от собравшейся вокруг толпы.
   Страхом в воздухе пахло, пожалуй, сильнее, чем жасмином, росшим в саду возле ворот. Однако Кейт - как и все возле нее, - пересилив свой страх, ожидала, прислушиваясь к негромкому звону колокольчиков, певших за белыми стенами, и надеясь заметить хоть какое-нибудь движение внутри этого города в городе.
   Наконец из первого дома справа появилась женщина и направилась к ним, шурша богатыми синими юбками. Кожа ее казалась черной как оникс, а глаза сияли золотом - словно звенья искусной работы браслетов, звеневших на запястьях. Черные волосы, в которые были вплетены темно-синие и золотые ленты, спускались почти до самой земли. Шагнув к воротам, она распахнула створки и отступила в сторону. Торговцы прошли мимо нее цепочкой и в странном унынии принялись расставлять на сказочно белых улицах свои лотки. Повернувшись к нищим, женщина отослала их в самый центр Цитадели, объяснив, что просить подаяние можно у большого фонтана.
   Потом она повернулась к рабочим.
   - Сколько найдется здесь человек, готовых к однодневной работе? спросила она. Голос ее звучал ласково, и улыбка не сходила с лица, однако Кейт не заметила тепла в глазах этой особы.
   Несколько работников подняли руки.
   - Хорошо, вы нужны в Красных Садах. Следуйте за моей служанкой, она покажет, куда идти.
   Из-под арки справа от Кейт шагнула молодая красавица в белых одеждах и бесшумно направилась вдоль по улице. Мужчины и женщины, нанимавшиеся поденно, заторопились за ней.
   Обернувшись к тем, кто остался, женщина спросила:
   - А вы, как я понимаю, ищете постоянную работу?
   Кейт кивнула вместе с остальными.
   - Я так и думала. В основном все вакансии уже заняты. Если только вы не владеете каким-нибудь особенным мастерством, нам нечего предложить вам.
   Женщина пристально посмотрела на Ри, и в улыбке ее проскользнула алчная похоть.
   - Впрочем, кажется, некоторые из вас действительно наделены исключительными дарованиями.
   Недолго замерев на месте с задумчивым выражением лица, она наконец решилась:
   - Следуйте за мной... все. Я знаю, что необходимо мне лично, - глаза ее вновь обежали фигуру Ри, - однако не могу быть уверенной в том, что требуется моим друзьям.
   Прежде чем повести их, она прикоснулась к плечу Ри.
   - Держись возле меня. Я уже наметила для тебя место. Кейт готова была убить ее на месте. Однако ей пришлось надеть маску безразличия и отправиться вместе со всеми за женщиной по почти безлюдным улицам к центру нового города.
   Зал был полон пестро разодетых, словно попугаи, мужчин и женщин, занятых оживленной беседой. Все они обернулись к пришедшим, и на некоторых лицах появился неподдельный интерес. Золотоглазая женщина громко заговорила, и голос ее прозвенел, перекрывая собой глухой гомон, наполнявший этот огромный зал:
   - Вот сегодняшние претенденты на постоянное место. Можете выбирать.
   - Ах, Берраль, их же немного, тут и выбирать-то не из чего, - произнес кто-то и засмеялся.
   К смеху присоединились и другие, а затем со своего места за небольшим столиком у западной стены поднялся мускулистый мужчина.
   - Кажется, настал мой черед.
   И он кивнул в сторону девушки, ровесницы Кейт, молодой особы с круглыми боками, молочно-белой кожей и глазами, огромными и испуганными, как у ягненка на бойне.
   - И что же ты умеешь делать? - спросил он.
   - Читать... и писать, - ответила она дрогнувшим голосом. - Еще умею складывать и вычитать. Знаю историю, философию, основы рисования и риторику. Была первой по иверисту и ястребам-псам...
   Она запнулась, когда вокруг послышался смех.
   - Ученая обезьяна, - пробормотал один из них.
   - Вполне годится в наложницы, - отозвался другой. - Я уже и сам мечтаю о любовнице, которая понимает толк в играх и способна говорить о чем-нибудь еще, кроме последних покупок.
   - А какая ты в постели? - спросил тот, кто первым заинтересовался девушкой. Та вспыхнула.
   - Я могу приглядывать за детьми, вести расходные книги или работать в библиотеке.
   - Детей у нас нет, - сказала женщина, прислонившаяся к стене. - И никогда не будет.
   Мужчина, спрашивавший о постельных умениях белокожей девушки, подытожил: