Страница:
Из этой точки зрения следовало также, что новые независимые государства должны базироваться не на советской культурной традиции, а на средневековых этнических традициях древних народов, плюс импортированных с Запада социальных институтах и ценностях современного индустриально развитого общества. Подобное желание соединить несоединимое заложило бомбу в фундамент новых независимых государств. Как и западные ценности, советские ценности и культурные традиции были традициями индустриального общества, но они обладали тем преимуществом, что они не полностью были заимствованы с Запада, они развивались на протяжении советской истории в ходе индустриализации страны, отражая ее конкретные особенности. В некотором смысле они были "местными". Отбрасывание "местных" советских традиций индустриального общества в пользу заимствованных, не имеющих здесь никаких корней, было обречено на провал, тем более если учесть, что это происходило на фоне усиливающейся деиндустриализации страны, когда вообще никакая индустриальная культурная традиция - ни советская, ни западная - уже не имеют под собой твердой материальной индустриальной базы.
Все это неизбежно привело к победе средневекового, доиндустриального националистического религиозного сознания. Произошел возврат к древним религиям, не прошедшим реформацию, и к культурам доиндустриальной эпохи. Неожиданно выяснилось, что народы бывшего СССР разделены на "христиан", "мусульман" и представителей прочих религий. Начались "религиозные" войны и межэтнические конфликты. Пошла цепная реакция - национализм одного народа стал служить основанием и оправданием для раздувания национализма у соседних народов. Реально замаячила опасность фашизма.
Те 20 миллионов советских людей, которые родились от так называемых "смешанных" браков (т.е. людей, родители которых имели в пресловутой "пятой графе" паспорта записи, относящие их к разным древним народам) с точки зрения "русской" парадигмы оказались полукровками.
С точки зрения "русской" парадигмы "полукровки" обязаны принять религию одного из своих предков (не говорю "родителей", поскольку родители скорее всего атеисты), иначе они останутся людьми без национальности, что с позиции средневекового сознания, для которого принадлежность человека к этнической группе важнее его индивидуальности, означает что они останутся вообще как бы не людьми. Давление общественного мнения, зараженного "русской" парадигмой, заставило множество взрослых и вроде бы здравомыслящих людей совершать совершенно нелепые поступки, типа водного крещения. Впрочем, если человек так легко поддается психологическому давлению со стороны группы, то это, в общем-то, означает что он, по крайней мере "одной ногой", еще принадлежит древним народам, и эти ритуалы имеют для него определенный смысл. Но поставив в прошлое и "вторую ногу" он рискует там завязнуть и остаться в прошлом навсегда.
Но и это еще не самая большая опасность, таящаяся в "русской" парадигме. Советскую страну, разорванную ныне на пятнадцать государств, раньше или позже придется объединять (поскольку этого требуют уже хотя бы экономические причины), но такое объединение не будет мирным и бескровным, если в России у власти будут представители русской цивилизации - народы республик просто никогда не захотят снова идти "под крыло" к "старшему русскому брату", и захватнические войны со стороны России по отношению к "меньшим братьям" будут неизбежны. Действительное равенство возможно только в рамках советской цивилизации. Прочной и нерушимой может быть только страна единого советского народа.
А объединение страны в рамках России, а не Советии, было бы исторически регрессивным шагом, ибо усилило бы на мировой арене позиции архаичной, по сути средневеково-феодальной, русской цивилизации.
Русская цивилизация немыслима без православия. Как только власть предержащие решили выкроить из СССР страну под названием "Россия", они автоматически были вынуждены начать внедрять православие в сознание масс. Как ответная реакция среди тех советских людей, предки которых не были православными, началось их обращение к религиям своих предков, в результате чего мы столкнулись с такими проблемами как рост исламского фундаментализма и усиление позиций мирового сионизма в нашей стране.
Кое-кто, правда, считает, что проблемы, возникающие в результате распространения религии, компенсируются ростом нравственности среди населения. Я считаю трагической ошибкой решение нынешних властей искусственно насаждать религию в атеистической стране. Кое-кто сейчас пытается оправдать это необходимостью внедрять нравственность в сознание масс. По их мнению, без идеи бога нравственность не внедрить. Их логика убийственно проста: они считают, что человек - это настолько низменное существо, что его можно заставить вести себя хорошо только под угрозой наказания. Чуть надсмотрщик отвернется человек обязательно сделает какую-нибудь гадость. Поэтому, считают они, необходимо убедить человека, что над ним существует некий всевидящий и всезнающий надсмотрщик, у которого не пошалишь, и который все учтет на страшном суде. При этом их не очень волнует, действительно ли такой надсмотрщик существует или нет. Их больше интересуют ожидаемые практические результаты, то, что они называют "нравственностью", но что на самом деле следовало бы назвать "улучшенной управляемостью масс".
Я не верю в то, что можно построить настоящую нравственность, оставаясь безразличным к истине. А истина на сегодняшний день такова: существует ли во Вселенной некий "высший разум" или нет, не знает никто. И даже если когда-нибудь удастся неопровержимо доказать что он существует, после этого придется доказать еще более невероятное предположение о том, что он настолько заинтересован в делах нашей крошечной планеты Земля, затерянной в бесконечной Вселенной, что готов выполнять функции надсмотрщика и судьи над каждым из живущих на ней людей.
"Нравственность", построенная на обмане (или даже на простом безразличии к истине), взрывоопасна. Народ раньше или позже поймет, что его дурачат, и ярости его не будет предела. Мы уже проходили это однажды, в 1917 году, когда народ внезапно понял, что его веками дурили, и в ярости начал крушить церкви и убивать священников. Нынешнее "возрождение религии", помимо того, что оно обеспечивает идеологический фундамент для нынешних "межрелигиозных" войн, опасно еще и тем, что раньше или позже обманутые поймут, что их обманывали. И прозрев, как и в 1917 году они снова могут решить, что если бога нет, то и нравственности нет, потому что им вдолбили в голову, что нравственность может быть только от бога. Неужели история нас ничему не научила?
В современном мире, где распространение научных знаний неизбежно ведет к секуляризации всех сторон жизни, нравственность можно строить только на нерелигиозной основе. Я понимаю, что на обмане строить нравственность проще, но ложь - очень хрупкий фундамент, и построенное на нем долго не простоит. Конечно, строить нравственность на нерелигиозной основе очень сложно. Но другого пути нет. Страны Запада, в которых основная масса населения только в последние десятилетия стала выходить из-под религиозного контроля, испытывают сейчас в связи с этим огромные трудности - рост преступности, наркомании, бездумного потребительства. Они в растерянности. У нас по сравнению с ними есть одно преимущество - за нашими плечами опыт семидесяти лет строительства атеистической цивилизации. Опыт сложный и неоднозначный, опыт гениальных прозрений и трагических ошибок. Опыт, который многому может научить. Атеистическая цивилизация породила своих негодяев, но она же породила и своих праведников. Атеистических праведников, не нуждавшихся в надсмотрщиках за спиной для того, чтобы быть порядочными людьми. А это значит, что Homo Sapience не безнадежен. Он конечно не ангел, но и не такая свинья, чтобы вести себя хорошо только под угрозой наказания. Я верю, что раньше или позже он научится пристойно себя вести без надсмотрщика, как земного, так и небесного. Но чтобы научиться, надо учиться. Принятие "русской" парадигмы в сущности означает нежелание учится жить в мире, в котором все меньше и меньше людей воспринимают религию всерьез.
Выбор между "русской" и "советской" парадигмами означает выбор из двух принципиально различных культурно-исторических традиций. Первая из них, русская традиция, очень древняя, формировалась на протяжении почти тысячи лет до второго десятилетия двадцатого века. Иными словами, она формировалась в мире, очень непохожем на тот, в котором мы сегодня живем. В том мире не было атомных бомб, пасажирских авиалайнеров, компьютеров, спутников прямого телевизионного вещания, экологическго кризиса... Этот список можно продолжать очень долго, ибо в том мире не существовало большинства тех вещей и явлений, которые определяют нашу сегодняшнюю жизнь.
Всякая культура есть реакция людей на условия своего существования, попытка приспособиться к этим условиям, а может быть и немного приспособить эти условия к себе. Я не знаю, насколько хорошо была приспособлена русская культура к условиям жизни, существовавшим в прошлом веке, однако можно с уверенностью утверждать, что она абсолютно не приспособлена к условиям сложившимся к концу века двадцатого, поскольку культурное развитие в СССР на протяжении двадцатого века происходило исключительно в рамках советской традиции, вне зависимости от того, желали этого сами участники культурного процесса или нет. Те же немногие диссиденты, которые осмеливались подпольно творить в рамках русской традиции, развивали ее не как ответ существующей действительности, а как противовес этой действительности - они бежали из советского настоящего в русское прошлое, отрицая двадцатый век, поскольку он пришел к ним в советском обличии. В результате, нравится нам это или не нравится, но современной русской культуры, соответствующей условиям конца двадцатого века, не существует.
Итак, если мы решили назвать себя русскими, перед нами встает перспектива долгого и мучительного приспособления архаичной культурной традиции к миру, который за 70 лет советской власти успел измениться до неузнаваемости и продолжает меняться прямо на глазах. Сама по себе эта задача не является неразрешимой - исторические прецеденты имеются: средневековая Япония, столетиями отрезанная от цивилизованного мира, смогла преодолеть разрыв за "какие-то" пол-века, не разрушив свою традиционную культуру, а приспособив ее к новым условиям. Но в нашем случае задача существенно осложняется одним обстоятельством: саму архаичную культурную традицию еще надо сперва "возродить", а уж потом модернизировать. Не кажется ли это вам чересчур сложным, господа "россияне"? Тем более, что для того, чтобы "возродить" древнюю культурную традицию, надо сперва каким-то образом избавиться (вытеснить? изничтожить?) от ныне существующей советской традиции, которая родилась в двадцатом веке и которая уже хотя бы в силу этого гораздо более приспособлена к условиям современной цивилизации.
2.3. Смена парадигмы: дадим будущему еще один шанс?
Большим преимуществом советской цивилизации перед русской с точки зрения государственного строительства является то, что она не привязана к какому-либо отдельному этносу или нации, она интернациональна по своей природе, что чрезвычайно важно для такой многоязычной страны как наша. Если мы будем называть эту страну "Россия", то мы автоматически разделим ее население на "старшего брата" - "русских", давших название стране, и "младших братьев", остальных народов, которые находятся как бы в гостях у "старшего брата". Однако никто не пожелает чувствовать себя "младшим братом", как бы гражданином второго сорта в своей собственной стране, и это спровоцирует вспышку национализма, как это и произошло на самом деле. Но национализм этот натужно неестественен и театрален, и не удивительно - в конце двадцатого века нации и народности - это почти такой же атавизм как хвост у человека.
Когда-то, в глубокой-преглубокой древности, когда не существовало разделения людей на различные профессии - все мужчины в племени были, скажем охотниками (за исключением, может быть, шамана), а женщины - собирательницами грибов и ягод, все люди из одного племени были очень похожи друг на друга. Они не могли сильно отличаться друг от друга, ибо день за днем все выполняли одну и ту же работу, а в свободное время поклонялись одним и тем же богам и пересказывали друг другу одни и те же легенды своего племени. У всех у них были одни и те же представления об окружающем мире, одни и те же обычаи и привычки, одни и те же знания. В другом племени могли быть другие обычаи и верования, но опять же одинаковые для всех членов племени. И поэтому в то время можно было дать почти полное описание человека, всего лишь сказав, например: "этот мужчина из племени Сиу", или "эта женщина из племени Гурон". И этого было достаточно, чтобы узнать о человеке практически все: как он одевается, что он ест на завтрак, какая у него на теле татуровка, какие обряды он исполняет по праздникам, его представления о происхождении мира, и его мнение о причинах грома и молнии, и т.д. и т.п.. Этническая принадлежность определяла практически все, индивидуальности не существовало.
Но время шло. Устройство общества становилось все сложнее и сложнее. Появилось огромное количество самых разнообразных профессий и ремесел. Принадлежность к определенной профессии постепенно стала все в большей степени определять образ жизни и образ мышления человека. И теперь, скажем, у врачей двух разных национальностей гораздо больше общего, чем у врача и, например, плотника одной и той же национальности.
Следующий мощный удар по нациям нанесло изобретение книгопечатания. Если до этого еще можно было определить образ мышления человека, сказав: "это французский врач" или "это немецкий врач", (ибо и тот и другой, когда учились, записывали то, что им вслух читал профессор из единственной во всем университете рукописной копии сочинений Гиппократа), то после изобретения книгопечатания подобное описание уже ничего не могло сказать нам об образе мышления этих людей, ибо мы не знаем, какие конкретно книги читает этот конкретный человек. Наступила эпоха, когда индивидуальное в человеке стало превалировать над национальным, и даже над профессиональным.
Вся история развития человеческой личности - это движение от этнического человека к индивидуальному человеку. Процесс этот все ускоряется, и уже сегодня, когда говорят о человеке, что он русский, при приятом ныне словоупотреблении это не дает нам даже информации о том, православный он или атеист, а это два принципиально разных мировоззрения и образа жизни. Единственная информация, которую отсюда еще можно выудить, это то, что родной язык этого человека русский. Но уже лет через тридцать-сорок, когда обучающие компьютеры войдут в каждый дом и примут непосредственное участие в воспитании детей, у каждого человека будет несколько родных языков, и мы не сможем по его национальности определить какие языки являются для него родными, не зная, какая компьютерная программа-гувернер его растила.
Единое человечество будущего - это не человечество, состоящее из наций, это человечество, состоящее из индивидуальностей, где каждая индивидуальность сама себе нация! Национализм сегодня - это попытка повернуть историю вспять. Возникновение единого человечества неизбежно в силу объективных причин: развитие транспорта и средств связи устраняет последние барьеры между людьми, а нации могли возникнуть и существовать в качестве обособленных единиц только при наличии таких барьеров, когда существуют "мы" и "они". Исчезновение наций порождает множество проблем, и главная из них это проблема одиночества человека, который более не принадлежит ни к какому роду-племени, который настолько индивидуален, что попросту никому не понятен.
Национализм - это попытка решить эти новые проблемы старыми способами, попытка загнать нового, индивидуализированного человека в старые этнические рамки, создать для него иллюзию принадлежности к какой-то группе, пусть даже созданной по такому весьма искусственному признаку как запись в пятой графе паспорта.
Однако решение новых проблем устаревшими способами может породить только дополнительные проблемы. Мне представляются опасными попытки построить общность людей на такой отмирающей основе, как национальность. Необходимо искать более реальную основу для объединения общества, состоящего из индивидуальностей.
Образованные и мыслящие люди вряд ли примут в качестве такой основы генетическую или территориальную общность. Единственной реальной основой для такого объединения, на мой взгляд, может являться только общность идеалов.
Идеалы, лежащие в основе советской цивилизации, соответствуют основным тенденциям прогрессивного развития мировой цивилизации (движение к единому человечеству, секуляризация культуры, ориентированность на технический прогресс).
Причина этого в том, что современная общемировая цивилизация и советская цивилизация имеют общие корни, и корни эти - в гуманистических идеях европейского Возрождения. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо совершить краткий экскурс в историю советской цивилизации.
Глава 3. Очень краткая история идеалов и ценностей советской цивилизации
3.1. Этногенез советского народа: Вначале были идеалы...
Идеалы, лежащие в основе советской цивилизации, гораздо старше советского народа. Советский народ возник не раньше 30-х годов двадцатого века, т.е. тогда, когда выросло первое поколение людей родившихся после революции 1917 года. Эта революция, с одной стороны, сделала идеалы и ценности той цивилизации, которую мы договорились называть в этой книге "советской", официальными идеалами и ценностями советского государства. Их официальный статус еще не означал, что ими всегда на самом деле руководствовались в жизни, но, по крайней мере, на них теперь была основана система образования и воспитания подрастающего поколения. С другой стороны, поскольку революция была воспринята Западом как угроза для себя, страна оказалась в культурной изоляции от внешнего мира.
Культурная изоляция является необходимым фактором этногенеза. То многообразие народов, которое мы наблюдаем сегодня на Земле, вызвано тем обстоятельством, что когда-то все они были отрезаны друг от друга географическими или политическими барьерами, не позволявшими им общаться друг с другом. Не имея возможности общаться с другими группами людей, изолированная популяция вырабатывала свои собственные обычаи и культуру, не похожие на обычаи и культуры своих соседей. Именно так всегда возникали новые народы. Впоследствии изоляция раньше или позже заканчивалась и они в конце концов получали возможность вступать в контакт с другими народами, но все равно не смешивались с ними - теперь уже из-за возникших и закрепившихся различий в обычаях и культурах. Например, это могли быть религиозные барьеры, запрещавшие тесно общение, а тем более смешанные браки между людьми разных религий.
Изоляция от других культур является необходимым условием этногенеза, но еще недостаточным. Для этногенеза необходим также человеческий материал, массы людей не держащиеся за более древние культурные традиции. В результате революции оказалось также выполнено и это условие - советская цивилизация была атеистической цивилизацией, она отвергала религии, лежавшие в основе древних народов. Революция создала массу людей, которые, если и не смогли сами воспринять новую цивилизацию, то, по крайней мере, не очень мешали государству воспитывать своих детей в понятиях новой цивилизации. Она сломала религиозные барьеры между народами бывшей российской империи и облегчила смешанные браки между различными конфессиями, тем самым создав совершенно новый генофонд совершенно нового народа.
Советский народ стал, по-видимому, последним новым народом, возникшим на планете Земля. Появившиеся после этого глобальные средства телекоммуникации, такие как интернет и спутниковое телевидение, не позволят больше ни одной популяции людей на Земле достичь той степени культурной изоляции, которая необходима для создания нового народа. Процесс образования народов на Земле, скорее всего, завершился. (Но только на Земле - когда человечество начнет расселяться по космическому пространству, культурно изолированные человеческие популяции могут возникнуть на других мирах).
Итак, советский народ возник на основе советских идеалов и ценностей благодаря культурной изоляции советской страны после революции. Хочу подчеркнуть, что последовательность была именно такой - сначала в ходе долгого исторического развития отдельными мыслителями были выработаны идеалы и ценности советской цивилизации, а уже потом, как одно из последствий принятия этих ценностей частью населения российской империи, возник советский народ.
Каждая из этих ценностей - технический прогресс, научное мировоззрение, гуманизм, равенство и братство всех людей - имеет долгую историю, уходящую своими корнями в историю средневековой западной Европы, вернее в тот ее период, когда казавшиеся ранее незыблемыми устои средневекового общества начали трещать и рушиться, когда началась эпоха Возрождения. Для того, чтобы понять историю советской цивилизации, необходимо хотя бы кратко ознакомиться с историей этих ценностей.
3.2. Гуманизм - это не то, что вы думаете: сначала индивидуализм, а уж потом человеколюбие
Мы привыкли понимать слово "гуманизм" в смысле лозунга "Все во имя человека, все для блага человека!", т.е. в смысле "гуманного" отношения к людям. На самом деле это гораздо более широкое понятие, претерпевшее за последние несколько веков значительную эволюцию, причем смысловой оттенок "гуманности" является производным по отношению к исконному смыслу слова "гуманизм", и оттенок этот появился исторически относительно недавно. Изначально понятие "гуманизм" возникло в эпоху Возрождения и означало, как написано в Советском Энциклопедическом Словаре, "признание ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление своих способностей", и лишь в конце этого определения словарь добавляет более позднее значение этого слова: "утверждение блага человека как критерия оценки общественных отношений" (т.е. гуманизм в смысле "гуманности"). Для того, чтобы понять, почему первые гуманисты эпохи Возрождения боролись за "признание ценности человека как личности и его права на свободное развитие и проявление своих способностей", надо вспомнить против чего они боролись, что именно представляла из себя доиндустриальная, аграрная, средневековая Европа. Все стороны жизни под контролем церкви, причем не реформированной протестантской (Реформация придет потом, как раз на волне гуманистического движения), а той самой, дореформаторской католической, предписывающей каждому человеку свое место в жизни - крестьянину пахать, купцу торговать, а монарху править. Человек рассматривается не как личность, а как социальная функция (если угодно, "винтик" социальной машины). Все винтики в принципе взаимозаменяемы. Кроме церкви существуют еще и другие институты социального контроля над личностью: для крестьянина это сельская община, для ремесленника - цех, для купца - гильдия, и т.д. Личность полностью подчинена правилам и обычаям того социального института, к которому принадлежит. Иными словами, коллектив осуществляет полный контроль над индивидуумом, подчиняет личные интересы интересам общественным. Вам это ничего не напоминает? Правильно. В двадцатом веке такой тип общества назовут тоталитарным. Средневековая Европа таких слов еще не знает, поскольку слова сочиняют тогда, когда в них есть необходимость. В слове "тоталитаризм" потребности еще нет, поскольку вся социальная жизнь не только Европы, а всего мира является тоталитарной. Когда "тоталитаризм" и "жизнь" синонимы, зачем нужно два слова, достаточно одного слова "жизнь". Это уж потом, когда появятся нетоталитарные общества, и будет с чем сравнивать, появится потребность в слове "тоталитаризм". А пока весь мир живет при тоталитаризме, даже не догадываясь об этом, подобно мольеровскому мещанину во дворянстве, который не знал, что всю жизнь говорил прозой.
И тут вдруг на историческую сцену выходят молодые итальянские смутьяны-интеллектуалы, называющие себя "гуманистами", и говорят, что человек должен иметь право сам выбирать свою судьбу, и вовсе не обязан следовать по стопам своих родителей, в соответствующую гильдию, цех, или семинарию. Более того, он не обязан быть кроток и смиренен, и принимать ту судьбу, которую назначил ему бог, а волен стремиться к подвигам и великим свершениям, приносящим славу и бессмертие его, человека, имени. Понятное дело, ребята начитались книжек античных авторов, где про все эти подвиги было очень подробно расписано. Античный индивидуализм бросил вызов средневековому коллективизму. Это был подрыв всех и всяческих общественных устоев. Церкви пришлось учредить святую инквизицию и начать жечь еретиков на кострах. Но было уже поздно: джин (а точнее мим) был выпущен из бутылки античных рукописей, в которой он томился почти тысячу лет, и это было началом конца статичного доиндустриального общества.
Но тут возникает естественный вопрос: а почему, собственно, в античном мире могли существовать яркие индивидуальности, а средневековье было царством безликого коллективизма? Ответ, как мне кажется, очень прост: каждое общество позволяет своим членам то, что оно в принципе может им позволить, но не более того. Индивидуализм всегда сопряжен с повышенным расходом ресурсов: индивидуалисты соревнуются друг с другом, что приводит к дублированию усилий; чтобы выделиться, выпендриться, и обойти соперников индивидуалисты идут на разного рода рискованные предприятия и эксперименты, требующие больших затрат ресурсов. Небольшие по затратам ресурсов эксперименты могут привести к очень серьезным непредсказуемым последствиям, для парирования которых могут потребоваться очень большие затраты ресурсов, и прежде чем дозволить эксперимент, общество, заботящееся о своем выживании, должно быть уверенно, что у него хватит сил, чтобы справиться с непредвиденными последствиями экспериментов.
Все это неизбежно привело к победе средневекового, доиндустриального националистического религиозного сознания. Произошел возврат к древним религиям, не прошедшим реформацию, и к культурам доиндустриальной эпохи. Неожиданно выяснилось, что народы бывшего СССР разделены на "христиан", "мусульман" и представителей прочих религий. Начались "религиозные" войны и межэтнические конфликты. Пошла цепная реакция - национализм одного народа стал служить основанием и оправданием для раздувания национализма у соседних народов. Реально замаячила опасность фашизма.
Те 20 миллионов советских людей, которые родились от так называемых "смешанных" браков (т.е. людей, родители которых имели в пресловутой "пятой графе" паспорта записи, относящие их к разным древним народам) с точки зрения "русской" парадигмы оказались полукровками.
С точки зрения "русской" парадигмы "полукровки" обязаны принять религию одного из своих предков (не говорю "родителей", поскольку родители скорее всего атеисты), иначе они останутся людьми без национальности, что с позиции средневекового сознания, для которого принадлежность человека к этнической группе важнее его индивидуальности, означает что они останутся вообще как бы не людьми. Давление общественного мнения, зараженного "русской" парадигмой, заставило множество взрослых и вроде бы здравомыслящих людей совершать совершенно нелепые поступки, типа водного крещения. Впрочем, если человек так легко поддается психологическому давлению со стороны группы, то это, в общем-то, означает что он, по крайней мере "одной ногой", еще принадлежит древним народам, и эти ритуалы имеют для него определенный смысл. Но поставив в прошлое и "вторую ногу" он рискует там завязнуть и остаться в прошлом навсегда.
Но и это еще не самая большая опасность, таящаяся в "русской" парадигме. Советскую страну, разорванную ныне на пятнадцать государств, раньше или позже придется объединять (поскольку этого требуют уже хотя бы экономические причины), но такое объединение не будет мирным и бескровным, если в России у власти будут представители русской цивилизации - народы республик просто никогда не захотят снова идти "под крыло" к "старшему русскому брату", и захватнические войны со стороны России по отношению к "меньшим братьям" будут неизбежны. Действительное равенство возможно только в рамках советской цивилизации. Прочной и нерушимой может быть только страна единого советского народа.
А объединение страны в рамках России, а не Советии, было бы исторически регрессивным шагом, ибо усилило бы на мировой арене позиции архаичной, по сути средневеково-феодальной, русской цивилизации.
Русская цивилизация немыслима без православия. Как только власть предержащие решили выкроить из СССР страну под названием "Россия", они автоматически были вынуждены начать внедрять православие в сознание масс. Как ответная реакция среди тех советских людей, предки которых не были православными, началось их обращение к религиям своих предков, в результате чего мы столкнулись с такими проблемами как рост исламского фундаментализма и усиление позиций мирового сионизма в нашей стране.
Кое-кто, правда, считает, что проблемы, возникающие в результате распространения религии, компенсируются ростом нравственности среди населения. Я считаю трагической ошибкой решение нынешних властей искусственно насаждать религию в атеистической стране. Кое-кто сейчас пытается оправдать это необходимостью внедрять нравственность в сознание масс. По их мнению, без идеи бога нравственность не внедрить. Их логика убийственно проста: они считают, что человек - это настолько низменное существо, что его можно заставить вести себя хорошо только под угрозой наказания. Чуть надсмотрщик отвернется человек обязательно сделает какую-нибудь гадость. Поэтому, считают они, необходимо убедить человека, что над ним существует некий всевидящий и всезнающий надсмотрщик, у которого не пошалишь, и который все учтет на страшном суде. При этом их не очень волнует, действительно ли такой надсмотрщик существует или нет. Их больше интересуют ожидаемые практические результаты, то, что они называют "нравственностью", но что на самом деле следовало бы назвать "улучшенной управляемостью масс".
Я не верю в то, что можно построить настоящую нравственность, оставаясь безразличным к истине. А истина на сегодняшний день такова: существует ли во Вселенной некий "высший разум" или нет, не знает никто. И даже если когда-нибудь удастся неопровержимо доказать что он существует, после этого придется доказать еще более невероятное предположение о том, что он настолько заинтересован в делах нашей крошечной планеты Земля, затерянной в бесконечной Вселенной, что готов выполнять функции надсмотрщика и судьи над каждым из живущих на ней людей.
"Нравственность", построенная на обмане (или даже на простом безразличии к истине), взрывоопасна. Народ раньше или позже поймет, что его дурачат, и ярости его не будет предела. Мы уже проходили это однажды, в 1917 году, когда народ внезапно понял, что его веками дурили, и в ярости начал крушить церкви и убивать священников. Нынешнее "возрождение религии", помимо того, что оно обеспечивает идеологический фундамент для нынешних "межрелигиозных" войн, опасно еще и тем, что раньше или позже обманутые поймут, что их обманывали. И прозрев, как и в 1917 году они снова могут решить, что если бога нет, то и нравственности нет, потому что им вдолбили в голову, что нравственность может быть только от бога. Неужели история нас ничему не научила?
В современном мире, где распространение научных знаний неизбежно ведет к секуляризации всех сторон жизни, нравственность можно строить только на нерелигиозной основе. Я понимаю, что на обмане строить нравственность проще, но ложь - очень хрупкий фундамент, и построенное на нем долго не простоит. Конечно, строить нравственность на нерелигиозной основе очень сложно. Но другого пути нет. Страны Запада, в которых основная масса населения только в последние десятилетия стала выходить из-под религиозного контроля, испытывают сейчас в связи с этим огромные трудности - рост преступности, наркомании, бездумного потребительства. Они в растерянности. У нас по сравнению с ними есть одно преимущество - за нашими плечами опыт семидесяти лет строительства атеистической цивилизации. Опыт сложный и неоднозначный, опыт гениальных прозрений и трагических ошибок. Опыт, который многому может научить. Атеистическая цивилизация породила своих негодяев, но она же породила и своих праведников. Атеистических праведников, не нуждавшихся в надсмотрщиках за спиной для того, чтобы быть порядочными людьми. А это значит, что Homo Sapience не безнадежен. Он конечно не ангел, но и не такая свинья, чтобы вести себя хорошо только под угрозой наказания. Я верю, что раньше или позже он научится пристойно себя вести без надсмотрщика, как земного, так и небесного. Но чтобы научиться, надо учиться. Принятие "русской" парадигмы в сущности означает нежелание учится жить в мире, в котором все меньше и меньше людей воспринимают религию всерьез.
Выбор между "русской" и "советской" парадигмами означает выбор из двух принципиально различных культурно-исторических традиций. Первая из них, русская традиция, очень древняя, формировалась на протяжении почти тысячи лет до второго десятилетия двадцатого века. Иными словами, она формировалась в мире, очень непохожем на тот, в котором мы сегодня живем. В том мире не было атомных бомб, пасажирских авиалайнеров, компьютеров, спутников прямого телевизионного вещания, экологическго кризиса... Этот список можно продолжать очень долго, ибо в том мире не существовало большинства тех вещей и явлений, которые определяют нашу сегодняшнюю жизнь.
Всякая культура есть реакция людей на условия своего существования, попытка приспособиться к этим условиям, а может быть и немного приспособить эти условия к себе. Я не знаю, насколько хорошо была приспособлена русская культура к условиям жизни, существовавшим в прошлом веке, однако можно с уверенностью утверждать, что она абсолютно не приспособлена к условиям сложившимся к концу века двадцатого, поскольку культурное развитие в СССР на протяжении двадцатого века происходило исключительно в рамках советской традиции, вне зависимости от того, желали этого сами участники культурного процесса или нет. Те же немногие диссиденты, которые осмеливались подпольно творить в рамках русской традиции, развивали ее не как ответ существующей действительности, а как противовес этой действительности - они бежали из советского настоящего в русское прошлое, отрицая двадцатый век, поскольку он пришел к ним в советском обличии. В результате, нравится нам это или не нравится, но современной русской культуры, соответствующей условиям конца двадцатого века, не существует.
Итак, если мы решили назвать себя русскими, перед нами встает перспектива долгого и мучительного приспособления архаичной культурной традиции к миру, который за 70 лет советской власти успел измениться до неузнаваемости и продолжает меняться прямо на глазах. Сама по себе эта задача не является неразрешимой - исторические прецеденты имеются: средневековая Япония, столетиями отрезанная от цивилизованного мира, смогла преодолеть разрыв за "какие-то" пол-века, не разрушив свою традиционную культуру, а приспособив ее к новым условиям. Но в нашем случае задача существенно осложняется одним обстоятельством: саму архаичную культурную традицию еще надо сперва "возродить", а уж потом модернизировать. Не кажется ли это вам чересчур сложным, господа "россияне"? Тем более, что для того, чтобы "возродить" древнюю культурную традицию, надо сперва каким-то образом избавиться (вытеснить? изничтожить?) от ныне существующей советской традиции, которая родилась в двадцатом веке и которая уже хотя бы в силу этого гораздо более приспособлена к условиям современной цивилизации.
2.3. Смена парадигмы: дадим будущему еще один шанс?
Большим преимуществом советской цивилизации перед русской с точки зрения государственного строительства является то, что она не привязана к какому-либо отдельному этносу или нации, она интернациональна по своей природе, что чрезвычайно важно для такой многоязычной страны как наша. Если мы будем называть эту страну "Россия", то мы автоматически разделим ее население на "старшего брата" - "русских", давших название стране, и "младших братьев", остальных народов, которые находятся как бы в гостях у "старшего брата". Однако никто не пожелает чувствовать себя "младшим братом", как бы гражданином второго сорта в своей собственной стране, и это спровоцирует вспышку национализма, как это и произошло на самом деле. Но национализм этот натужно неестественен и театрален, и не удивительно - в конце двадцатого века нации и народности - это почти такой же атавизм как хвост у человека.
Когда-то, в глубокой-преглубокой древности, когда не существовало разделения людей на различные профессии - все мужчины в племени были, скажем охотниками (за исключением, может быть, шамана), а женщины - собирательницами грибов и ягод, все люди из одного племени были очень похожи друг на друга. Они не могли сильно отличаться друг от друга, ибо день за днем все выполняли одну и ту же работу, а в свободное время поклонялись одним и тем же богам и пересказывали друг другу одни и те же легенды своего племени. У всех у них были одни и те же представления об окружающем мире, одни и те же обычаи и привычки, одни и те же знания. В другом племени могли быть другие обычаи и верования, но опять же одинаковые для всех членов племени. И поэтому в то время можно было дать почти полное описание человека, всего лишь сказав, например: "этот мужчина из племени Сиу", или "эта женщина из племени Гурон". И этого было достаточно, чтобы узнать о человеке практически все: как он одевается, что он ест на завтрак, какая у него на теле татуровка, какие обряды он исполняет по праздникам, его представления о происхождении мира, и его мнение о причинах грома и молнии, и т.д. и т.п.. Этническая принадлежность определяла практически все, индивидуальности не существовало.
Но время шло. Устройство общества становилось все сложнее и сложнее. Появилось огромное количество самых разнообразных профессий и ремесел. Принадлежность к определенной профессии постепенно стала все в большей степени определять образ жизни и образ мышления человека. И теперь, скажем, у врачей двух разных национальностей гораздо больше общего, чем у врача и, например, плотника одной и той же национальности.
Следующий мощный удар по нациям нанесло изобретение книгопечатания. Если до этого еще можно было определить образ мышления человека, сказав: "это французский врач" или "это немецкий врач", (ибо и тот и другой, когда учились, записывали то, что им вслух читал профессор из единственной во всем университете рукописной копии сочинений Гиппократа), то после изобретения книгопечатания подобное описание уже ничего не могло сказать нам об образе мышления этих людей, ибо мы не знаем, какие конкретно книги читает этот конкретный человек. Наступила эпоха, когда индивидуальное в человеке стало превалировать над национальным, и даже над профессиональным.
Вся история развития человеческой личности - это движение от этнического человека к индивидуальному человеку. Процесс этот все ускоряется, и уже сегодня, когда говорят о человеке, что он русский, при приятом ныне словоупотреблении это не дает нам даже информации о том, православный он или атеист, а это два принципиально разных мировоззрения и образа жизни. Единственная информация, которую отсюда еще можно выудить, это то, что родной язык этого человека русский. Но уже лет через тридцать-сорок, когда обучающие компьютеры войдут в каждый дом и примут непосредственное участие в воспитании детей, у каждого человека будет несколько родных языков, и мы не сможем по его национальности определить какие языки являются для него родными, не зная, какая компьютерная программа-гувернер его растила.
Единое человечество будущего - это не человечество, состоящее из наций, это человечество, состоящее из индивидуальностей, где каждая индивидуальность сама себе нация! Национализм сегодня - это попытка повернуть историю вспять. Возникновение единого человечества неизбежно в силу объективных причин: развитие транспорта и средств связи устраняет последние барьеры между людьми, а нации могли возникнуть и существовать в качестве обособленных единиц только при наличии таких барьеров, когда существуют "мы" и "они". Исчезновение наций порождает множество проблем, и главная из них это проблема одиночества человека, который более не принадлежит ни к какому роду-племени, который настолько индивидуален, что попросту никому не понятен.
Национализм - это попытка решить эти новые проблемы старыми способами, попытка загнать нового, индивидуализированного человека в старые этнические рамки, создать для него иллюзию принадлежности к какой-то группе, пусть даже созданной по такому весьма искусственному признаку как запись в пятой графе паспорта.
Однако решение новых проблем устаревшими способами может породить только дополнительные проблемы. Мне представляются опасными попытки построить общность людей на такой отмирающей основе, как национальность. Необходимо искать более реальную основу для объединения общества, состоящего из индивидуальностей.
Образованные и мыслящие люди вряд ли примут в качестве такой основы генетическую или территориальную общность. Единственной реальной основой для такого объединения, на мой взгляд, может являться только общность идеалов.
Идеалы, лежащие в основе советской цивилизации, соответствуют основным тенденциям прогрессивного развития мировой цивилизации (движение к единому человечеству, секуляризация культуры, ориентированность на технический прогресс).
Причина этого в том, что современная общемировая цивилизация и советская цивилизация имеют общие корни, и корни эти - в гуманистических идеях европейского Возрождения. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо совершить краткий экскурс в историю советской цивилизации.
Глава 3. Очень краткая история идеалов и ценностей советской цивилизации
3.1. Этногенез советского народа: Вначале были идеалы...
Идеалы, лежащие в основе советской цивилизации, гораздо старше советского народа. Советский народ возник не раньше 30-х годов двадцатого века, т.е. тогда, когда выросло первое поколение людей родившихся после революции 1917 года. Эта революция, с одной стороны, сделала идеалы и ценности той цивилизации, которую мы договорились называть в этой книге "советской", официальными идеалами и ценностями советского государства. Их официальный статус еще не означал, что ими всегда на самом деле руководствовались в жизни, но, по крайней мере, на них теперь была основана система образования и воспитания подрастающего поколения. С другой стороны, поскольку революция была воспринята Западом как угроза для себя, страна оказалась в культурной изоляции от внешнего мира.
Культурная изоляция является необходимым фактором этногенеза. То многообразие народов, которое мы наблюдаем сегодня на Земле, вызвано тем обстоятельством, что когда-то все они были отрезаны друг от друга географическими или политическими барьерами, не позволявшими им общаться друг с другом. Не имея возможности общаться с другими группами людей, изолированная популяция вырабатывала свои собственные обычаи и культуру, не похожие на обычаи и культуры своих соседей. Именно так всегда возникали новые народы. Впоследствии изоляция раньше или позже заканчивалась и они в конце концов получали возможность вступать в контакт с другими народами, но все равно не смешивались с ними - теперь уже из-за возникших и закрепившихся различий в обычаях и культурах. Например, это могли быть религиозные барьеры, запрещавшие тесно общение, а тем более смешанные браки между людьми разных религий.
Изоляция от других культур является необходимым условием этногенеза, но еще недостаточным. Для этногенеза необходим также человеческий материал, массы людей не держащиеся за более древние культурные традиции. В результате революции оказалось также выполнено и это условие - советская цивилизация была атеистической цивилизацией, она отвергала религии, лежавшие в основе древних народов. Революция создала массу людей, которые, если и не смогли сами воспринять новую цивилизацию, то, по крайней мере, не очень мешали государству воспитывать своих детей в понятиях новой цивилизации. Она сломала религиозные барьеры между народами бывшей российской империи и облегчила смешанные браки между различными конфессиями, тем самым создав совершенно новый генофонд совершенно нового народа.
Советский народ стал, по-видимому, последним новым народом, возникшим на планете Земля. Появившиеся после этого глобальные средства телекоммуникации, такие как интернет и спутниковое телевидение, не позволят больше ни одной популяции людей на Земле достичь той степени культурной изоляции, которая необходима для создания нового народа. Процесс образования народов на Земле, скорее всего, завершился. (Но только на Земле - когда человечество начнет расселяться по космическому пространству, культурно изолированные человеческие популяции могут возникнуть на других мирах).
Итак, советский народ возник на основе советских идеалов и ценностей благодаря культурной изоляции советской страны после революции. Хочу подчеркнуть, что последовательность была именно такой - сначала в ходе долгого исторического развития отдельными мыслителями были выработаны идеалы и ценности советской цивилизации, а уже потом, как одно из последствий принятия этих ценностей частью населения российской империи, возник советский народ.
Каждая из этих ценностей - технический прогресс, научное мировоззрение, гуманизм, равенство и братство всех людей - имеет долгую историю, уходящую своими корнями в историю средневековой западной Европы, вернее в тот ее период, когда казавшиеся ранее незыблемыми устои средневекового общества начали трещать и рушиться, когда началась эпоха Возрождения. Для того, чтобы понять историю советской цивилизации, необходимо хотя бы кратко ознакомиться с историей этих ценностей.
3.2. Гуманизм - это не то, что вы думаете: сначала индивидуализм, а уж потом человеколюбие
Мы привыкли понимать слово "гуманизм" в смысле лозунга "Все во имя человека, все для блага человека!", т.е. в смысле "гуманного" отношения к людям. На самом деле это гораздо более широкое понятие, претерпевшее за последние несколько веков значительную эволюцию, причем смысловой оттенок "гуманности" является производным по отношению к исконному смыслу слова "гуманизм", и оттенок этот появился исторически относительно недавно. Изначально понятие "гуманизм" возникло в эпоху Возрождения и означало, как написано в Советском Энциклопедическом Словаре, "признание ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление своих способностей", и лишь в конце этого определения словарь добавляет более позднее значение этого слова: "утверждение блага человека как критерия оценки общественных отношений" (т.е. гуманизм в смысле "гуманности"). Для того, чтобы понять, почему первые гуманисты эпохи Возрождения боролись за "признание ценности человека как личности и его права на свободное развитие и проявление своих способностей", надо вспомнить против чего они боролись, что именно представляла из себя доиндустриальная, аграрная, средневековая Европа. Все стороны жизни под контролем церкви, причем не реформированной протестантской (Реформация придет потом, как раз на волне гуманистического движения), а той самой, дореформаторской католической, предписывающей каждому человеку свое место в жизни - крестьянину пахать, купцу торговать, а монарху править. Человек рассматривается не как личность, а как социальная функция (если угодно, "винтик" социальной машины). Все винтики в принципе взаимозаменяемы. Кроме церкви существуют еще и другие институты социального контроля над личностью: для крестьянина это сельская община, для ремесленника - цех, для купца - гильдия, и т.д. Личность полностью подчинена правилам и обычаям того социального института, к которому принадлежит. Иными словами, коллектив осуществляет полный контроль над индивидуумом, подчиняет личные интересы интересам общественным. Вам это ничего не напоминает? Правильно. В двадцатом веке такой тип общества назовут тоталитарным. Средневековая Европа таких слов еще не знает, поскольку слова сочиняют тогда, когда в них есть необходимость. В слове "тоталитаризм" потребности еще нет, поскольку вся социальная жизнь не только Европы, а всего мира является тоталитарной. Когда "тоталитаризм" и "жизнь" синонимы, зачем нужно два слова, достаточно одного слова "жизнь". Это уж потом, когда появятся нетоталитарные общества, и будет с чем сравнивать, появится потребность в слове "тоталитаризм". А пока весь мир живет при тоталитаризме, даже не догадываясь об этом, подобно мольеровскому мещанину во дворянстве, который не знал, что всю жизнь говорил прозой.
И тут вдруг на историческую сцену выходят молодые итальянские смутьяны-интеллектуалы, называющие себя "гуманистами", и говорят, что человек должен иметь право сам выбирать свою судьбу, и вовсе не обязан следовать по стопам своих родителей, в соответствующую гильдию, цех, или семинарию. Более того, он не обязан быть кроток и смиренен, и принимать ту судьбу, которую назначил ему бог, а волен стремиться к подвигам и великим свершениям, приносящим славу и бессмертие его, человека, имени. Понятное дело, ребята начитались книжек античных авторов, где про все эти подвиги было очень подробно расписано. Античный индивидуализм бросил вызов средневековому коллективизму. Это был подрыв всех и всяческих общественных устоев. Церкви пришлось учредить святую инквизицию и начать жечь еретиков на кострах. Но было уже поздно: джин (а точнее мим) был выпущен из бутылки античных рукописей, в которой он томился почти тысячу лет, и это было началом конца статичного доиндустриального общества.
Но тут возникает естественный вопрос: а почему, собственно, в античном мире могли существовать яркие индивидуальности, а средневековье было царством безликого коллективизма? Ответ, как мне кажется, очень прост: каждое общество позволяет своим членам то, что оно в принципе может им позволить, но не более того. Индивидуализм всегда сопряжен с повышенным расходом ресурсов: индивидуалисты соревнуются друг с другом, что приводит к дублированию усилий; чтобы выделиться, выпендриться, и обойти соперников индивидуалисты идут на разного рода рискованные предприятия и эксперименты, требующие больших затрат ресурсов. Небольшие по затратам ресурсов эксперименты могут привести к очень серьезным непредсказуемым последствиям, для парирования которых могут потребоваться очень большие затраты ресурсов, и прежде чем дозволить эксперимент, общество, заботящееся о своем выживании, должно быть уверенно, что у него хватит сил, чтобы справиться с непредвиденными последствиями экспериментов.