Страница:
В отличие от средневекового общества, которое не могло позволить свободно вести себя даже королям, всячески ограничивая их поведение всевозможными религиозными и рыцарскими обычаями и правилами, античное общество было обществом, которое могло позволить всяческие свободы определенному кругу своих граждан (только свободных граждан, не надо забывать что большинство населения в античном мире составляли рабы). Античный мир мог позволить себе немного свободы постольку, поскольку это был расширяющийся мир, захватывающий в сферу своего влияния все больше и больше ресурсов. Но в один прекрасный (а может быть ужасный) день рост античного мира прекратился. На западе он уперся в атлантический океан - таких кораблей, на которых можно было переплыть океан в античном мире еще не существовало - не было подходящей техники. На северных границах античного мира было слишком холодно - хотя там и жили какие-то местные племена варваров, кое-как перебиваясь, чтобы не помереть с голоду, климат был непригоден для той технологии сельского хозяйства, которой располагала субтропическая, средиземноморская античная цивилизация, а значит завоевать северные регионы было невозможно - нечем было бы кормить солдат. Не было также транспортных средств, которые позволили бы снабжать войска продуктами с юга в достаточных количествах. То есть север также оказывался закрыт для античного мира по причине недостаточного уровня технологии. На востоке отдельные античные полководцы доходили до Индии и упирались в Тибет, за которым лежала могущественная Поднебесная китайская империя. Перейти эти высочайшие горы, да потом еще дать бой на территории противника, когда твои собственные тылы окажутся за высокими горами, абсолютно нереально. На востоке античный мир уперся в географический барьер. На юге лежала пустыня Сахара также непроходимая. Античный мир достиг барьера роста, который он не мог преодолеть при имевшемся в то время уровне техники. Античный мир оказался в ловушке ограниченных ресурсов. Он не мог больше позволить себе роскошь необдуманно распоряжаться ресурсами, в надежде что завтра он себе еще захватит. Встала задача экономии ресурсов. А чтобы их экономить, их надо тщательно распланировать, и потреблять назавтра не больше, чем ты потреблял сегодня. И так изо дня в день, из века в век, никакого разнообразия, все по издревле установленным правилам. Так наступило средневековье. Так были забыты древние свободы. Обычно историки говорят, что при переходе от античности к средневековью было отменено рабство. Но возможно правильнее было бы говорить, что была отменена свобода, все оказались в одинаково несвободном положении, и уже нельзя было выделить когото, кто был более несвободен чем другие, и назвать таких людей рабами.
И вот, спустя почти тысячу лет всеобщего средневекового рабства, гуманисты подняли интеллектуальный бунт против установленных порядков. Если бы за эти тысячу лет совсем ничего не изменилось, то, конечно же, их бунт был бы обречен. Однако, не смотря на всю статичность и застойность средневекового общества, изменения в нем исподволь накапливались. И в первую очередь накапливались знания. Географические барьеры не были абсолютно непроницаемы. Шло постепенное проникновение новых знаний из Китая и арабского мира, которое позволило Европе, в конце концов, создать технологии, позволившие ей преодолеть межконтинентальный барьер роста. От момента изобретения компаса (возможно под влиянием просачивающейся из Китая информации) до момента, когда другие мореходные технологии (помимо компаса) были доведены до того уровня, при котором можно было рискнуть отправиться в открытый океан, прошло почти триста лет. Прогресс шел очень медленно именно потому, что Европа, в силу географических причин была почти закрытой системой с информационной точки зрения. Почти - благодаря отважным путешественникам, таким как Марко Поло, занимавшимся в Китае тем, что сегодня назвали бы промышленным шпионажем. Но Марко Поло все же был исключением. После него потребовалось еще двести лет, прежде чем началась эпоха Великих Географических Открытий, эпоха Васко да Гама, Колумба, Магеллана, эпоха преодоления межконтинентального барьера роста. И преодолевали его люди, взращенные на гуманистической (в первоначальном смысле слова) идеологии - т.е. индивидуалисты, взявшие свою судьбу в собственные руки и надеявшиеся благодаря этим открытиям обрести славу и богатства.
Как только межконтинентальный барьер роста оказался преодолен, события стали развиваться лавинообразно. Колумб открыл Америку в 1492 (Начало преодоления межконтинентального барьера роста). В 1517 году (четверть века спустя после открытия Колумба) были опубликованы тезисы Лютера - началась Реформация, т.е. приспособление религии к новым временам, когда Европа уже могла позволить себе гуманистический индивидуализм. Позднее протестантская этика сыграет огромную роль в процессе индустриализации. В 1566 году, когда Европа лишь чуть больше полувека грабила Америку, началась революция в Нидерландах. Ее тоже делали люди, ощущавшие себя не игрушками в руках бога, а самостоятельными свободными субъектами исторического процесса т.е. духовные наследники первых гуманистов. Межконтинентальный барьер роста был фактически преодолен. Люди почувствовали, что начались новые времена и стали бороться за свободы, поскольку благодаря новым ресурсам эти свободы сделались реально достижимы, хотя все общественные институты (в первую очередь католическая церковь и государство) по инерции продолжали оставаться носителями традиций, выработанных еще в ту эпоху, когда ресурсов было меньше, и общество не могло позволить вольностей, допустимых в новых, более зажиточных, условиях послебарьерной эпохи.
Итак, гуманизм в этот ранний период представлял собой в первую очередь индивидуализм, противостоящий средневековому коллективизму. Широкое распространение и принятие гуманистической идеологии стало возможным благодаря преодолению Европой межконтинентального барьера роста.
Гуманизм навсегда изменил понимание человеком своей роли в обществе. Он дал человеку ощущение своей уникальности, самоценности и чувства собственного достоинства. Существование в качестве послушного, взаимозаменяемого "винтика" перестало восприниматься в качестве нормы жизни.
Но гуманизм эпохи Возрождения практически не затронул Россию. Более того, в России в середине 16-го века шли прямо противоположные процессы. В то самое время, когда в Германии шла Реформация, в Нидерландах буржуазная революция, в Московии царь Иван Грозный добивался строгого проведения в жизнь принципа, согласно которому каждый житель его государства должен являться государевым холопом (т.е. рабом). Каждый, включая не только крестьян, но даже бояр. Боярам это, правда, не понравилось, но царь очень быстро скрутил их в бараний рог, не гнушаясь никакими методами, сколь жестокими они ни были. И в России на триста лет воцарился культ поклонения монарху, поддерживаемый официальной государственной религией, обожествлявшей царя ("помазанника божьего"). И революционеры, появившиеся в России в 19-м веке, борясь с царизмом, боролись в первую очередь за гуманизм, понимаемый как "признание ценности человека как личности".
Забегая вперед, скажу, что широкие массы населения в России (не интеллигенция, а именно народные массы) впервые приобщились к понятию "гуманизм" через марксизм. Если это утверждение кажется Вам спорным, вспомните, что марксизм был продуктом западной цивилизации (т.е. цивилизации, основанной на гуманизме), и это был единственный продукт западной мысли, доступный для масс после революции (т.е. тогда, когда основная часть этих прежде безграмотных масс научилась читать). Они впервые начали понимать, что человек, хотя бы в принципе, может быть ценен как личность. Но веками укоренившийся образ жизни обычно сильнее только что вычитанных в книжках принципов. Сталинское представление о человеке как о "винтике" не имеет ничего общего с марксизмом, оно было идеологическим пережитком царизма, но оно было беспрекословно принято большинством населения. Население подчинилось - многовековая привычка подчиняться монарху и репрессивная машина власти, скроенная по образцу царской ("компетентные органы" по образцу царской "охранки", ГУЛАГ по образцу царской каторги) сделали свое дело. Но народ, впитавший через марксизм представление о гуманизме, начал сомневаться. Люди не хотели больше быть "винтиками", и это нежелание, в конце концов, вылилось в хрущевскую "оттепель" и горбачевскую "перестройку". Но не будем забегать вперед. Продолжим наш краткий обзор происхождения ценностей, лежащих в основе советской цивилизации.
3.3. Научный метод познания - конец слепой веры: знания должны поддаваться проверке.
В средневековой Европе единственным дозволенным источником знаний были книги, официально утвержденные и одобренные церковью. Например, считалось, что все что можно и нужно знать о природе уже содержится в сочинениях Аристотеля. Если возникал какой-либо спор по вопросам, связанным с природой, нужно было лишь найти в сочинениях Аристотеля соответствующий параграф, подтверждающий оспариваемое положение и показать его оппоненту - на этом спор обычно заканчивался, поскольку в средние века авторитеты, в том числе и научные, были непререкаемы, и спорить с ними означало бунтовать против существующего порядка вещей. Это могло кончиться для спорщика очень плохо, вплоть до того, что он мог закончить свою жизнь на костре инквизиции.
В начале 17-го в Италии, в городе Пиза жил один независимо мыслящий человек по имени Галилео Галилей. С юности он впитал в себя дух нового времени, дух гуманистического индивидуализма, и привык склонять голову перед авторитетами. Он позволил себе усомниться в справедливости многого из того, что было написано в трудах Аристотеля. Например, Аристотель совершенно голословно утверждал, что если одновременно выпустить из рук два тела, легкое и тяжелое, тяжелое упадет на землю первым. Галилей не стал сотрясать воздух в бесполезных спорах - он просто залез на знаменитую Пизанскую башню (которая уже в то время была заметно накренена, так что с ее вершины было очень удобно кидать всякие предметы), и одновременно сбросил с нее два шара одинаковых по размеру, но разных по весу (один из дерева, а другой из чугуна). Вопреки Аристотелю оба шара достигли поверхности Земли одновременно. Этот опыт положил конец средневековой схоластике и начало научному методу познания, методу признающему в качестве надежного источника знания только практику и эксперимент, а не сочинения авторитетов и не религиозное наитие. Начали накапливаться научные знания, т.е. знания, которые, в отличие от знаний, содержащихся в религиозных писаниях, можно было всегда проверить на практике и убедиться в их истинности, а не полагаться на слепую веру. Можно сказать, что научные знания это знания гораздо более высокого уровня надежности и достоверности, чем религиозные знания, поскольку это проверяемые знания.
3.4.Научное мировоззрение - картина саморазвивающейся Вселенной.
Когда ученые стали применять научный метод познания к окружающему их миру - т.е. проверять любые теоретические положения экспериментами и наблюдениями, а не умозрительными рассуждениями и непроверенными утверждениями "авторитетных" древних книг - их глазам начала открываться картина мира принципиально отличная от той, которую рисовала религия.
Во-первых, оказалось, что огромное количество явлений, которые религия приписывала божественной воле (например, молния) можно объяснить вполне материальными причинами (например, накоплением электричества в атмосфере). Причем к концу 18-го века таких объяснений накопилось настолько много, что ученые стали считать, что в принципе все явления, наблюдаемые на свете, можно объяснить без вмешательства божественных сил. Известно, что когда Наполеон прочел книгу французского ученого Лапласа и спросил его: "А где же в Вашей картине мира бог?", ученый гордо ответил: "Я в подобной гипотезе не нуждаюсь!". Исследуя окружающий нас мир, ученые пришли к материализму, т.е. к представлению о том, что любое явление в этом мире является всего лишь звеном в длинной цепочке причинно-следственных связей, причем каждая из этих связей подчиняется законам природы. Законы эти объективны (т.е. существуют помимо нашего сознания и не меняются в зависимости от божественной воли) и познаваемы человеком.
Во вторых, по мере дальнейшего исследования природы, уже в 19-м веке стало ясно, что религиозная картина мира слишком статична. Согласно большинству религий, бог создал мир довольно быстро и практически в окончательном виде. После сотворения мира очень мало что менялось - вся последующая история этого мира представлялась религиями в виде бесконечно повторяющихся циклов. Первыми поняли, что здесь что-то не так, геологи. В слоях древних геологических пород они находили окаменевшие остатки животных, которых ныне уже на земле не встретишь, но не находили там следов нынешних животных. По мере накопления фактов ученым стало ясно, что мы живем в эволюционирующем мире, т.е. мире который первоначально был очень прост, но который в ходе естественных процессов постепенно становился все сложнее и сложнее. Животный мир не был создан за семь дней в окончательном виде, как было написано в "священных" книгах. Он явился результатом длительной (на протяжении миллиардов лет) эволюции от простейших одноклеточных до человека. Более того, как стало ясно позднее, уже в 20-веке, даже атомы мертвой материи не возникли во Вселенной сразу, а явились результатом длинной, растянувшейся на миллиарды лет цепочки физических процессов. Цепочка эта началась с так называемого "Большого взрыва", когда температуры были столь высоки, что атомов не существовало - не только электроны не могли удерживаться ядрами атомов, сами ядра не могли состоять более чем из одного протона. Сначала Вселенная представляла из себя лишь хаотическую кашу из частиц. И лишь по мере остывания материи она стала организовываться в более сложные структуры, такие как атомы.
Оказалось, что все в этом мире эволюционирует, сложность Вселенной увеличивается, и она накапливает в себе информацию. Мы не можем судить о прошлом на основании настоящего. Более того, мы не можем судить о будущем на основании настоящего, потому что мир продолжает эволюционировать и завтра все будет иначе, чем было сегодня или вчера. Эволюция не заканчивается на нас. Наш мир - не венец творенья, а всего лишь еще одно звено в длинной цепочке эволюции материи, за которым последуют другие звенья, еще более совершенные.
3.5. Технический прогресс - человек способен изменять мертвую природу к лучшему.
Помимо абстрактного представления об эволюции, вытекающего из научной картины мира, люди могли наблюдать как меняется этот мир вполне наглядно, в повседневной жизни, на примере эволюции техники. Начиная с18-го века, люди могли наблюдать разительные изменения и усовершенствования в технологиях на протяжении срока одной человеческой жизни. В условиях цивилизации, построенной на основе гуманистического индивидуализма, не сдерживаемого уравнительной феодальной традицией, каждый стремился добиться превосходства над себе подобными, в том числе изобретая более совершенную технику, чем у соседа. Мир, преодолевший межконтинентальный барьер, бурно расширявшийся на протяжении всего 18-го и 19-го века за счет колониальных приобретений, изобиловал избыточными ресурсами, необходимыми для технических экспериментов. Вновь расцветшая научная мысль начала поставлять изобретателям новые идеи - если в 18-м веке наука еще питалась данными, полученными из эмпирического опыта техники (термодинамика родилась из наблюдений за работой первых паровых машин, построенных безо всякой теории, "методом тыка"), то уже в 19-м веке электротехника изначально опиралась на научные работы Фарадея и Максвелла.
Возникло представление о техническом прогрессе - т.е. представление о том, что техника, как и весь мир, тоже эволюционирует от простого к сложному, и что завтра техника будет гораздо более совершенной, чем сегодня, что тут же породило соответствующую литературу - научную фантастику. Научная фантастика могла родиться только в 19-м веке, поскольку до этого у людей не было ясного представления о техническом прогрессе, а, следовательно, и не было смысла описывать технику будущего - в представлении большинства людей средневековья техника завтрашнего дня была такой же как сегодняшняя.
3.6 Возникновение представления о "светлом будущем" (не путать с "золотым веком"!)
Где-то в 19-м веке, когда люди поняли, что этот мир эволюционирует, что все в этом мире меняется, причем не просто меняется, а совершенствуется и усложняется, возникло представление о "светлом будущем", т.е. о будущем более совершенном, чем сегодня, будущем насыщенном небывалой техникой, которая позволит людям жить богаче и счастливее, чем сегодня, о будущем, которое совершенно не похоже ни на что из того, что существовало в прошлом. Последнее необходимо подчеркнуть особо. Люди средневековья, пытаясь представить себе счастливую жизнь, обычно обращались к прошлому, к представлению о некоем "золотом веке", при котором люди когда-то жили счастливо, но потом утеряли эту счастливую жизнь. Вселенная в представлении средневекового человека не развивалась, она лишь ходила по кругам бесконечных одинаковых циклов. Отсюда следовало, что "золотой век" когданибудь снова настанет, но он будет в сущности таким же, каким он был тысячи лет назад.
Хочу еще и еще раз подчеркнуть: представление о "светлом будущем" и о "золотом веке" принципиально отличаются друг от друга, в каком-то смысле они даже противоположны друг другу, хотя в представлении людей, чье мышление недалеко ушло от мышления средневекового человека, эти понятия часто перепутываются. Путаница эта может привести к тяжелейшим последствиям. Люди путающие "светлое будущее" с "золотым веком" фактически путают научный коммунизм с утопическим, что, кстати, и послужило одной из основных причин гибели СССР, но не будем забегать вперед.
3.7. Просвещение и социальный "прогресс". Скрытый дефект понятия "Разум"
Просвещение. Под этим словом подразумевается не только народное образование в духе гуманистических идей. Западноевропейские философы 18-го века назвали свой век эпохой Просвещения, поскольку полагали, что для достижения человечеством гуманистических идеалов, достаточно лишь широко их распространить, и тогда люди сами поймут, что свобода лучше рабства, и станут во всем руководствоваться Разумом, а не устаревшими обычаями и предрассудками. По их представлению, следование во всем Разуму должно было привести человечество к светлому будущему.
Социальный прогресс, в представлении философов Просвещения, состоял в постепенном освобождении человечества, в движении от средневекового рабства и невежества к свободе и равенству всех людей на земле. Хотя они и были в основном материалистами, у них еще не было ясного понимания зависимости социального прогресса от прогресса технического. Им не хватало ясного материалистического понимания эволюции общества. Они не понимали, что средневековый уклад общества возник не потому, что люди были глупы, и у них не было достаточно "разума" понять, что общество можно устроить гораздо разумнее, а потому, что при средневековом уровне развития материального производства любое другое устройство общества было бы просто невозможно. Иными словами, поведение, провозглашаемое философами Просвещения "неразумным", в средние века как раз и было самым разумным. Но в Западной Европе 18-го века технический прогресс уже достиг такого уровня, при котором стали возможны другие варианты устройства общества, эти новые варианты действительно стали "разумными", и поэтому этот скрытый дефект в понятии "Разум" никак себя не проявил и не был замечен. Проявился он, когда просвещенческие идеи стали пытаться применять к обществам, в материальном плане все еще находящимся на уровне средневековья - например к царской России. Другой пример, ближе к нам - предпринятая в СССР попытка воспитать "нового человека" коммунистического будущего, несмотря на то, что производительность труда у нас все еще отставала от производительности труда на капиталистическом Западе. В этой затее особенно наглядно проглядывало идеалистическое просвещенческое представление о том, что "разумное" поведение можно и должно вложить человеку в голову, не сообразуясь с реальными материальными обстоятельствами жизни человека и техническим уровнем развития общества. Подобный идеализм не имел ничего общего с материалистическим пониманием истории и привел к довольно тяжелым последствиям.
3.8. Свобода и равенство. Основное противоречие гуманистического индивидуализма.
Средневековый коллективизм не подразумевал равенства всех людей. Напротив, феодальное общество было обществом построенном на жесткой иерархии, и в нем существовало множество различных ступенек. Цель давления общества на индивидуума состояла вовсе не в том, чтобы заставить индивидуума быть как все вообще, а в том, чтобы быть как все остальные люди занимающие ту же социальную ступеньку. Цель состояла в том, чтобы сохранить социальное статускво, предотвратить то, что социологи называют социальной мобильностью, исключить возможность перемещения вверх по иерархической лестнице. В средневековом обществе не было свободы, но не было и равенства - была лишь уравниловка.
Идеал гуманистического индивидуализма освободил индивидуума от этого давления. Однако, провозгласив свободу личности, он не дал ясного определения того, чем эта свобода ограничивается. Единственное, что было ясно - это то, что все люди имеют равное право на свободу независимо от их происхождения (т.е. независимо от того, какую ступеньку в феодальной иерархии занимали их родители). Из равного права всех людей на свободу вроде бы следует, что человек свободен в той мере, в какой эта свобода не нарушает свободы других людей. Однако, что значит не нарушать свободы других людей? Свободен ли наемный работник, получающий нищенскую зарплату, на которую он едва может выжить? Например, он не может никуда поехать, поскольку у него нет денег на билет - не нарушает ли в таком случае его работодатель право на свободу перемещения своего работника? Сам работодатель может ездить куда угодно, но не куплена ли свобода его перемещения ценой несвободы его наемных работников? Не противоречит ли принцип свободы принципу равенства в правах? И чем это новое неравенство лучше старого, феодального? Буржуазное представление о гуманизме изначально несло в себе это противоречие между свободой и равенством.
Уже в начале 19 века проблема эта встала довольно остро только что индустриализировавшаяся Англия являла достаточно примеров ужасного положения рабочих, вынужденных жить в совершенно нечеловеческих условиях. Решение этого противоречия, предложенное буржуазными теоретиками, естественно заинтересованными в сохранении капитализма, состояло в том, чтобы во всем положиться на технический прогресс - технический прогресс, подгоняемый капиталистической конкуренцией, создаст дополнительные богатства, которые можно будет более справедливо распределить и положение рабочих улучшиться. Таким образом, противоречие не решалось, просто его решение переносилось в будущее. Хочу подчеркнуть этот момент - советское представление о "Светлом Будущем" зародилось не в советскую эпоху, более того, оно не является продуктом коммунистической мысли. Это - продукт развития гуманистической мысли вообще, и в первую очередь буржуазной гуманистической мысли.
Упование на "светлое будущее" не решало противоречия между свободой и равенством, но для начала 19-го века продолжение капиталистической конкуренции, возможно, было единственным решением, обеспечивающим быстрый технический прогресс и скорейшее приближение к этому самому "светлому будущему". (В скобках замечу, что ожидания светлого капиталистического будущего для рабочих оправдались лишь через сто-двести лет, да и то не для всех рабочих, а лишь для тех, с которыми капиталистам было выгоднее поделиться, чем вести разорительную борьбу. Блага, созданные с тех пор техническим прогрессом, и сегодня все еще распределены крайне неравномерно. Капитализм вообще не заботится о техническом прогрессе как средстве улучшения жизни людей, он заботится о прогрессе как средстве повышения прибыли, а уж улучшение жизни людей - это побочный результат процесса.)
И вот, спустя почти тысячу лет всеобщего средневекового рабства, гуманисты подняли интеллектуальный бунт против установленных порядков. Если бы за эти тысячу лет совсем ничего не изменилось, то, конечно же, их бунт был бы обречен. Однако, не смотря на всю статичность и застойность средневекового общества, изменения в нем исподволь накапливались. И в первую очередь накапливались знания. Географические барьеры не были абсолютно непроницаемы. Шло постепенное проникновение новых знаний из Китая и арабского мира, которое позволило Европе, в конце концов, создать технологии, позволившие ей преодолеть межконтинентальный барьер роста. От момента изобретения компаса (возможно под влиянием просачивающейся из Китая информации) до момента, когда другие мореходные технологии (помимо компаса) были доведены до того уровня, при котором можно было рискнуть отправиться в открытый океан, прошло почти триста лет. Прогресс шел очень медленно именно потому, что Европа, в силу географических причин была почти закрытой системой с информационной точки зрения. Почти - благодаря отважным путешественникам, таким как Марко Поло, занимавшимся в Китае тем, что сегодня назвали бы промышленным шпионажем. Но Марко Поло все же был исключением. После него потребовалось еще двести лет, прежде чем началась эпоха Великих Географических Открытий, эпоха Васко да Гама, Колумба, Магеллана, эпоха преодоления межконтинентального барьера роста. И преодолевали его люди, взращенные на гуманистической (в первоначальном смысле слова) идеологии - т.е. индивидуалисты, взявшие свою судьбу в собственные руки и надеявшиеся благодаря этим открытиям обрести славу и богатства.
Как только межконтинентальный барьер роста оказался преодолен, события стали развиваться лавинообразно. Колумб открыл Америку в 1492 (Начало преодоления межконтинентального барьера роста). В 1517 году (четверть века спустя после открытия Колумба) были опубликованы тезисы Лютера - началась Реформация, т.е. приспособление религии к новым временам, когда Европа уже могла позволить себе гуманистический индивидуализм. Позднее протестантская этика сыграет огромную роль в процессе индустриализации. В 1566 году, когда Европа лишь чуть больше полувека грабила Америку, началась революция в Нидерландах. Ее тоже делали люди, ощущавшие себя не игрушками в руках бога, а самостоятельными свободными субъектами исторического процесса т.е. духовные наследники первых гуманистов. Межконтинентальный барьер роста был фактически преодолен. Люди почувствовали, что начались новые времена и стали бороться за свободы, поскольку благодаря новым ресурсам эти свободы сделались реально достижимы, хотя все общественные институты (в первую очередь католическая церковь и государство) по инерции продолжали оставаться носителями традиций, выработанных еще в ту эпоху, когда ресурсов было меньше, и общество не могло позволить вольностей, допустимых в новых, более зажиточных, условиях послебарьерной эпохи.
Итак, гуманизм в этот ранний период представлял собой в первую очередь индивидуализм, противостоящий средневековому коллективизму. Широкое распространение и принятие гуманистической идеологии стало возможным благодаря преодолению Европой межконтинентального барьера роста.
Гуманизм навсегда изменил понимание человеком своей роли в обществе. Он дал человеку ощущение своей уникальности, самоценности и чувства собственного достоинства. Существование в качестве послушного, взаимозаменяемого "винтика" перестало восприниматься в качестве нормы жизни.
Но гуманизм эпохи Возрождения практически не затронул Россию. Более того, в России в середине 16-го века шли прямо противоположные процессы. В то самое время, когда в Германии шла Реформация, в Нидерландах буржуазная революция, в Московии царь Иван Грозный добивался строгого проведения в жизнь принципа, согласно которому каждый житель его государства должен являться государевым холопом (т.е. рабом). Каждый, включая не только крестьян, но даже бояр. Боярам это, правда, не понравилось, но царь очень быстро скрутил их в бараний рог, не гнушаясь никакими методами, сколь жестокими они ни были. И в России на триста лет воцарился культ поклонения монарху, поддерживаемый официальной государственной религией, обожествлявшей царя ("помазанника божьего"). И революционеры, появившиеся в России в 19-м веке, борясь с царизмом, боролись в первую очередь за гуманизм, понимаемый как "признание ценности человека как личности".
Забегая вперед, скажу, что широкие массы населения в России (не интеллигенция, а именно народные массы) впервые приобщились к понятию "гуманизм" через марксизм. Если это утверждение кажется Вам спорным, вспомните, что марксизм был продуктом западной цивилизации (т.е. цивилизации, основанной на гуманизме), и это был единственный продукт западной мысли, доступный для масс после революции (т.е. тогда, когда основная часть этих прежде безграмотных масс научилась читать). Они впервые начали понимать, что человек, хотя бы в принципе, может быть ценен как личность. Но веками укоренившийся образ жизни обычно сильнее только что вычитанных в книжках принципов. Сталинское представление о человеке как о "винтике" не имеет ничего общего с марксизмом, оно было идеологическим пережитком царизма, но оно было беспрекословно принято большинством населения. Население подчинилось - многовековая привычка подчиняться монарху и репрессивная машина власти, скроенная по образцу царской ("компетентные органы" по образцу царской "охранки", ГУЛАГ по образцу царской каторги) сделали свое дело. Но народ, впитавший через марксизм представление о гуманизме, начал сомневаться. Люди не хотели больше быть "винтиками", и это нежелание, в конце концов, вылилось в хрущевскую "оттепель" и горбачевскую "перестройку". Но не будем забегать вперед. Продолжим наш краткий обзор происхождения ценностей, лежащих в основе советской цивилизации.
3.3. Научный метод познания - конец слепой веры: знания должны поддаваться проверке.
В средневековой Европе единственным дозволенным источником знаний были книги, официально утвержденные и одобренные церковью. Например, считалось, что все что можно и нужно знать о природе уже содержится в сочинениях Аристотеля. Если возникал какой-либо спор по вопросам, связанным с природой, нужно было лишь найти в сочинениях Аристотеля соответствующий параграф, подтверждающий оспариваемое положение и показать его оппоненту - на этом спор обычно заканчивался, поскольку в средние века авторитеты, в том числе и научные, были непререкаемы, и спорить с ними означало бунтовать против существующего порядка вещей. Это могло кончиться для спорщика очень плохо, вплоть до того, что он мог закончить свою жизнь на костре инквизиции.
В начале 17-го в Италии, в городе Пиза жил один независимо мыслящий человек по имени Галилео Галилей. С юности он впитал в себя дух нового времени, дух гуманистического индивидуализма, и привык склонять голову перед авторитетами. Он позволил себе усомниться в справедливости многого из того, что было написано в трудах Аристотеля. Например, Аристотель совершенно голословно утверждал, что если одновременно выпустить из рук два тела, легкое и тяжелое, тяжелое упадет на землю первым. Галилей не стал сотрясать воздух в бесполезных спорах - он просто залез на знаменитую Пизанскую башню (которая уже в то время была заметно накренена, так что с ее вершины было очень удобно кидать всякие предметы), и одновременно сбросил с нее два шара одинаковых по размеру, но разных по весу (один из дерева, а другой из чугуна). Вопреки Аристотелю оба шара достигли поверхности Земли одновременно. Этот опыт положил конец средневековой схоластике и начало научному методу познания, методу признающему в качестве надежного источника знания только практику и эксперимент, а не сочинения авторитетов и не религиозное наитие. Начали накапливаться научные знания, т.е. знания, которые, в отличие от знаний, содержащихся в религиозных писаниях, можно было всегда проверить на практике и убедиться в их истинности, а не полагаться на слепую веру. Можно сказать, что научные знания это знания гораздо более высокого уровня надежности и достоверности, чем религиозные знания, поскольку это проверяемые знания.
3.4.Научное мировоззрение - картина саморазвивающейся Вселенной.
Когда ученые стали применять научный метод познания к окружающему их миру - т.е. проверять любые теоретические положения экспериментами и наблюдениями, а не умозрительными рассуждениями и непроверенными утверждениями "авторитетных" древних книг - их глазам начала открываться картина мира принципиально отличная от той, которую рисовала религия.
Во-первых, оказалось, что огромное количество явлений, которые религия приписывала божественной воле (например, молния) можно объяснить вполне материальными причинами (например, накоплением электричества в атмосфере). Причем к концу 18-го века таких объяснений накопилось настолько много, что ученые стали считать, что в принципе все явления, наблюдаемые на свете, можно объяснить без вмешательства божественных сил. Известно, что когда Наполеон прочел книгу французского ученого Лапласа и спросил его: "А где же в Вашей картине мира бог?", ученый гордо ответил: "Я в подобной гипотезе не нуждаюсь!". Исследуя окружающий нас мир, ученые пришли к материализму, т.е. к представлению о том, что любое явление в этом мире является всего лишь звеном в длинной цепочке причинно-следственных связей, причем каждая из этих связей подчиняется законам природы. Законы эти объективны (т.е. существуют помимо нашего сознания и не меняются в зависимости от божественной воли) и познаваемы человеком.
Во вторых, по мере дальнейшего исследования природы, уже в 19-м веке стало ясно, что религиозная картина мира слишком статична. Согласно большинству религий, бог создал мир довольно быстро и практически в окончательном виде. После сотворения мира очень мало что менялось - вся последующая история этого мира представлялась религиями в виде бесконечно повторяющихся циклов. Первыми поняли, что здесь что-то не так, геологи. В слоях древних геологических пород они находили окаменевшие остатки животных, которых ныне уже на земле не встретишь, но не находили там следов нынешних животных. По мере накопления фактов ученым стало ясно, что мы живем в эволюционирующем мире, т.е. мире который первоначально был очень прост, но который в ходе естественных процессов постепенно становился все сложнее и сложнее. Животный мир не был создан за семь дней в окончательном виде, как было написано в "священных" книгах. Он явился результатом длительной (на протяжении миллиардов лет) эволюции от простейших одноклеточных до человека. Более того, как стало ясно позднее, уже в 20-веке, даже атомы мертвой материи не возникли во Вселенной сразу, а явились результатом длинной, растянувшейся на миллиарды лет цепочки физических процессов. Цепочка эта началась с так называемого "Большого взрыва", когда температуры были столь высоки, что атомов не существовало - не только электроны не могли удерживаться ядрами атомов, сами ядра не могли состоять более чем из одного протона. Сначала Вселенная представляла из себя лишь хаотическую кашу из частиц. И лишь по мере остывания материи она стала организовываться в более сложные структуры, такие как атомы.
Оказалось, что все в этом мире эволюционирует, сложность Вселенной увеличивается, и она накапливает в себе информацию. Мы не можем судить о прошлом на основании настоящего. Более того, мы не можем судить о будущем на основании настоящего, потому что мир продолжает эволюционировать и завтра все будет иначе, чем было сегодня или вчера. Эволюция не заканчивается на нас. Наш мир - не венец творенья, а всего лишь еще одно звено в длинной цепочке эволюции материи, за которым последуют другие звенья, еще более совершенные.
3.5. Технический прогресс - человек способен изменять мертвую природу к лучшему.
Помимо абстрактного представления об эволюции, вытекающего из научной картины мира, люди могли наблюдать как меняется этот мир вполне наглядно, в повседневной жизни, на примере эволюции техники. Начиная с18-го века, люди могли наблюдать разительные изменения и усовершенствования в технологиях на протяжении срока одной человеческой жизни. В условиях цивилизации, построенной на основе гуманистического индивидуализма, не сдерживаемого уравнительной феодальной традицией, каждый стремился добиться превосходства над себе подобными, в том числе изобретая более совершенную технику, чем у соседа. Мир, преодолевший межконтинентальный барьер, бурно расширявшийся на протяжении всего 18-го и 19-го века за счет колониальных приобретений, изобиловал избыточными ресурсами, необходимыми для технических экспериментов. Вновь расцветшая научная мысль начала поставлять изобретателям новые идеи - если в 18-м веке наука еще питалась данными, полученными из эмпирического опыта техники (термодинамика родилась из наблюдений за работой первых паровых машин, построенных безо всякой теории, "методом тыка"), то уже в 19-м веке электротехника изначально опиралась на научные работы Фарадея и Максвелла.
Возникло представление о техническом прогрессе - т.е. представление о том, что техника, как и весь мир, тоже эволюционирует от простого к сложному, и что завтра техника будет гораздо более совершенной, чем сегодня, что тут же породило соответствующую литературу - научную фантастику. Научная фантастика могла родиться только в 19-м веке, поскольку до этого у людей не было ясного представления о техническом прогрессе, а, следовательно, и не было смысла описывать технику будущего - в представлении большинства людей средневековья техника завтрашнего дня была такой же как сегодняшняя.
3.6 Возникновение представления о "светлом будущем" (не путать с "золотым веком"!)
Где-то в 19-м веке, когда люди поняли, что этот мир эволюционирует, что все в этом мире меняется, причем не просто меняется, а совершенствуется и усложняется, возникло представление о "светлом будущем", т.е. о будущем более совершенном, чем сегодня, будущем насыщенном небывалой техникой, которая позволит людям жить богаче и счастливее, чем сегодня, о будущем, которое совершенно не похоже ни на что из того, что существовало в прошлом. Последнее необходимо подчеркнуть особо. Люди средневековья, пытаясь представить себе счастливую жизнь, обычно обращались к прошлому, к представлению о некоем "золотом веке", при котором люди когда-то жили счастливо, но потом утеряли эту счастливую жизнь. Вселенная в представлении средневекового человека не развивалась, она лишь ходила по кругам бесконечных одинаковых циклов. Отсюда следовало, что "золотой век" когданибудь снова настанет, но он будет в сущности таким же, каким он был тысячи лет назад.
Хочу еще и еще раз подчеркнуть: представление о "светлом будущем" и о "золотом веке" принципиально отличаются друг от друга, в каком-то смысле они даже противоположны друг другу, хотя в представлении людей, чье мышление недалеко ушло от мышления средневекового человека, эти понятия часто перепутываются. Путаница эта может привести к тяжелейшим последствиям. Люди путающие "светлое будущее" с "золотым веком" фактически путают научный коммунизм с утопическим, что, кстати, и послужило одной из основных причин гибели СССР, но не будем забегать вперед.
3.7. Просвещение и социальный "прогресс". Скрытый дефект понятия "Разум"
Просвещение. Под этим словом подразумевается не только народное образование в духе гуманистических идей. Западноевропейские философы 18-го века назвали свой век эпохой Просвещения, поскольку полагали, что для достижения человечеством гуманистических идеалов, достаточно лишь широко их распространить, и тогда люди сами поймут, что свобода лучше рабства, и станут во всем руководствоваться Разумом, а не устаревшими обычаями и предрассудками. По их представлению, следование во всем Разуму должно было привести человечество к светлому будущему.
Социальный прогресс, в представлении философов Просвещения, состоял в постепенном освобождении человечества, в движении от средневекового рабства и невежества к свободе и равенству всех людей на земле. Хотя они и были в основном материалистами, у них еще не было ясного понимания зависимости социального прогресса от прогресса технического. Им не хватало ясного материалистического понимания эволюции общества. Они не понимали, что средневековый уклад общества возник не потому, что люди были глупы, и у них не было достаточно "разума" понять, что общество можно устроить гораздо разумнее, а потому, что при средневековом уровне развития материального производства любое другое устройство общества было бы просто невозможно. Иными словами, поведение, провозглашаемое философами Просвещения "неразумным", в средние века как раз и было самым разумным. Но в Западной Европе 18-го века технический прогресс уже достиг такого уровня, при котором стали возможны другие варианты устройства общества, эти новые варианты действительно стали "разумными", и поэтому этот скрытый дефект в понятии "Разум" никак себя не проявил и не был замечен. Проявился он, когда просвещенческие идеи стали пытаться применять к обществам, в материальном плане все еще находящимся на уровне средневековья - например к царской России. Другой пример, ближе к нам - предпринятая в СССР попытка воспитать "нового человека" коммунистического будущего, несмотря на то, что производительность труда у нас все еще отставала от производительности труда на капиталистическом Западе. В этой затее особенно наглядно проглядывало идеалистическое просвещенческое представление о том, что "разумное" поведение можно и должно вложить человеку в голову, не сообразуясь с реальными материальными обстоятельствами жизни человека и техническим уровнем развития общества. Подобный идеализм не имел ничего общего с материалистическим пониманием истории и привел к довольно тяжелым последствиям.
3.8. Свобода и равенство. Основное противоречие гуманистического индивидуализма.
Средневековый коллективизм не подразумевал равенства всех людей. Напротив, феодальное общество было обществом построенном на жесткой иерархии, и в нем существовало множество различных ступенек. Цель давления общества на индивидуума состояла вовсе не в том, чтобы заставить индивидуума быть как все вообще, а в том, чтобы быть как все остальные люди занимающие ту же социальную ступеньку. Цель состояла в том, чтобы сохранить социальное статускво, предотвратить то, что социологи называют социальной мобильностью, исключить возможность перемещения вверх по иерархической лестнице. В средневековом обществе не было свободы, но не было и равенства - была лишь уравниловка.
Идеал гуманистического индивидуализма освободил индивидуума от этого давления. Однако, провозгласив свободу личности, он не дал ясного определения того, чем эта свобода ограничивается. Единственное, что было ясно - это то, что все люди имеют равное право на свободу независимо от их происхождения (т.е. независимо от того, какую ступеньку в феодальной иерархии занимали их родители). Из равного права всех людей на свободу вроде бы следует, что человек свободен в той мере, в какой эта свобода не нарушает свободы других людей. Однако, что значит не нарушать свободы других людей? Свободен ли наемный работник, получающий нищенскую зарплату, на которую он едва может выжить? Например, он не может никуда поехать, поскольку у него нет денег на билет - не нарушает ли в таком случае его работодатель право на свободу перемещения своего работника? Сам работодатель может ездить куда угодно, но не куплена ли свобода его перемещения ценой несвободы его наемных работников? Не противоречит ли принцип свободы принципу равенства в правах? И чем это новое неравенство лучше старого, феодального? Буржуазное представление о гуманизме изначально несло в себе это противоречие между свободой и равенством.
Уже в начале 19 века проблема эта встала довольно остро только что индустриализировавшаяся Англия являла достаточно примеров ужасного положения рабочих, вынужденных жить в совершенно нечеловеческих условиях. Решение этого противоречия, предложенное буржуазными теоретиками, естественно заинтересованными в сохранении капитализма, состояло в том, чтобы во всем положиться на технический прогресс - технический прогресс, подгоняемый капиталистической конкуренцией, создаст дополнительные богатства, которые можно будет более справедливо распределить и положение рабочих улучшиться. Таким образом, противоречие не решалось, просто его решение переносилось в будущее. Хочу подчеркнуть этот момент - советское представление о "Светлом Будущем" зародилось не в советскую эпоху, более того, оно не является продуктом коммунистической мысли. Это - продукт развития гуманистической мысли вообще, и в первую очередь буржуазной гуманистической мысли.
Упование на "светлое будущее" не решало противоречия между свободой и равенством, но для начала 19-го века продолжение капиталистической конкуренции, возможно, было единственным решением, обеспечивающим быстрый технический прогресс и скорейшее приближение к этому самому "светлому будущему". (В скобках замечу, что ожидания светлого капиталистического будущего для рабочих оправдались лишь через сто-двести лет, да и то не для всех рабочих, а лишь для тех, с которыми капиталистам было выгоднее поделиться, чем вести разорительную борьбу. Блага, созданные с тех пор техническим прогрессом, и сегодня все еще распределены крайне неравномерно. Капитализм вообще не заботится о техническом прогрессе как средстве улучшения жизни людей, он заботится о прогрессе как средстве повышения прибыли, а уж улучшение жизни людей - это побочный результат процесса.)