Страница:
4.5.3. Появление людей, которые поняли, что единственный для России путь к гуманистической цивилизации лежит через индустриализацию - зарождение советской цивилизации.
Однако вернемся в дореволюционные времена. Образованные слои российской империи, хорошо знакомые с положением дел в Европе, всегда остро чувствовали отсталость России. Желание преодолеть отсталость на протяжении всего 19-го века порождало многочисленные прожекты реформ. Идеалистически мыслящие философы полагали, что стоит лишь освободить крестьян от крепостного рабства - и всем сразу станет хорошо. Те же мыслители, которые были знакомы с материалистической философией понимали, что если просто освободить крестьян, не внедрив в России новейшие западные технологии, то Россия навсегда останется в средневековье (в лучшем случае). Идеалисты идеализировали крестьянскую общину с ее коллективизмом и тосковали о "золотом веке" в духе утопического коммунизма, материалисты же мечтали о светлом технологическом будущем России.
Одним из таких мечтателей был юноша, которого звали Володя Ульянов, живший в конце 19-го века в провинциальном городке на Волге. Все знают, что юноша этот прочитал "Капитал" Маркса, и что "Капитал" произвел на него большое впечатление. Менее известен тот факт, что этот же юноша также прочитал роман французского писателя-фантаста Альберта Робиды "Электрическая жизнь" (Albert Robida, "La vie electrique", 1883), в котором описывался грядущий двадцатый век, век электричества, где на улицах городов светло как днем от электрических фонарей, где люди разговаривают на расстоянии по телефону, слушают радио, смотрят телевизор, и ездят на электрических повозках. Трудно представить себе картину, более контрастирующую с реалиями "лапотной" России конца 19-го века. И если "Капитал" и произвел на будущего "вождя мирового пролетариата" такое сильное впечатление, то в первую очередь потому, что в нем он увидел мощное средство для вывода России из лапотного состояния. Отголоски "Электрической жизни" проявятся потом в ленинской формуле: "Коммунизм - это советская власть плюс электрификация всей страны". А уж лозунг "Радио - это газета без бумаги и расстояний" является прямой цитатой из этого фантастического романа. И это не были пустые лозунги - новая власть начала преобразование страны с того, что открыла первую в стране радиостанцию и приступила к осуществлению плана ГОсударственной комиссии по ЭЛектрификации РОссии (ГОЭЛРО), принесшего в сидевшую при свете лучины деревню знаменитую "лампочку Ильича".
4.6. 1917-й год: Как Россия выпрыгнула из средневековья
4.6.1. Как, и в каком виде, гуманистическая цивилизация пришла, наконец, к широким российским массам, или почему наши "интеллектуалы" неспособны отличить гуманизм от марксизма.
Революцию 1917 года совершили юноши, начитавшиеся фантастических романов, и решившие претворить их в жизнь. Они боготворили науку и технику. В самые голодные годы гражданской войны они нашли средства для того, чтобы организовать несколько десятков новых исследовательских институтов Академии Наук. Они провели давно назревшие реформы - синхронизировали календарь с западным "новым стилем", ввели метрическую систему и часовые пояса (до этого система мер и весов не соответствовала принятой в Европе, а в каждом российском городе было собственное время, определявшееся по местному полдню, что очень затрудняло организацию хозяйственной деятельности в масштабах всей страны). Они упростили орфографию, значительно облегчив тем самым приобщение населения к грамотности. И, самое главное, они начали учить народ, создав действительно всеохватывающую систему народного образования - от кружков по ликвидации неграмотности до рабфаков. Учили всех, от мала до велика, даже пожилых неграмотных.
Учили, разумеется, исходя из марксистского мировоззрения. После революции были отдельные попытки создать некую совершенно новую "пролетарскую культуру", но в конце концов победила ленинская точка зрения, состоявшая в том, что "коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество." При этом, разумеется, "все богатства, выработанные человечеством" подавались с марксистской точки зрения. Гуманистические и Просвещенческие идеи стали наконец доступны народам России, но исключительно в марксисткой трактовке. В сознании народа (причем как коммунистов, так и антикоммунистов), гуманизм, интернационализм и т.д. стали как бы частью коммунистической идеологии. Этим частично объясняется почему происшедшая в 1991 году контрреволюция привела нас к средневековой дикости - восставшие антикоммунисты просто не могли себе представить гуманизм и интернационализм без коммунизма, поэтому выкинули и то и другое, а заодно и все наследие эпохи Просвещения, фактически вернув нас в средневековье. (Очень показательна в этом плане история с девизом московского международного кинофестиваля, который при советской власти звучал как: "За гуманизм в киноискусстве, за мир и дружбу между народами!". Новые хозяева страны и фестиваля усмотрели в этом девизе коммунистическую крамолу. Им не нужны ни гуманизм, ни мир, ни уж, тем более, дружба между народами. Девиз заменили на непонятную вне контекста цитату из идеологически приемлемого для новой, "средневековой" власти православного автора Достоевского:"красота спасет мир". После чего серьезные деятели мирового киноискусства перестали посещать этот фестиваль, и он захирел.)
4.6.2. Цивилизация "на вырост"
Итак, после октябрьской революции 1917 года гуманистическая цивилизация наконец-то пришла к широким слоям населения России. В отличие от западных стран, вырабатывавших свою цивилизацию столетиями, цивилизация пришла в Россию практически мгновенно, на протяжении жизни одного поколения, подобно генетической мутации, мгновенно изменяющей облик живого организма. Цивилизация не вызревала в ней постепенно, она была "спущена" на народ "сверху" революционерами-цивилизаторами, словно спустившимися с другой планеты, и принесшими отсталым "туземцам" свет знаний. Они не дожидались, когда экономика сама постепенно разовьется, и создаст условия для повышения культурного уровня населения. Наоборот, они повышали образованность населения до высокого уровня, вовсе не требовавшегося для малоразвитой российской экономики, как бы "на вырост", для того, чтобы образованные люди смогли быстро построить в России цивилизацию, основанную на высоких технологиях. Они очень спешили. История не дала России времени на постепенное эволюционное развитие. Времени было только на революционный "мутационный" скачок.
4.6.3. Почему индустриализация была проведена так поспешно и с такими издержками?
Революционеры спешили с индустриализацией России, поскольку не произошло мировой социалистической революции, на которую они изначально рассчитывали. Социалистическая революция в Германии в 1918 году закончилась провалом, а это означало, что Германия и дальше останется противником России, мечтающим, как и 1914 году, расширить свое жизненное пространство за ее счет. Новая война с Германией представлялась неизбежной, и столь же неизбежным представлялось поражение неиндустриализированной России индустриализированной Германией - если только Россия не успеет провести индустриализацию до начала новой войны. Было ясно, что победу в новой войне будут в первую очередь определять самолеты и танки, то есть, в конечном счете, тяжелая промышленность. Это обстоятельство объясняет, почему индустриализация в СССР была проведена в такой спешке и с таким страшным перекосом в пользу тяжелой промышленности в ущерб легкой. Впоследствии этот перекос сыграл свою печальную роль в гибели СССР, но не будем забегать вперед.
Но если революция не смогла обеспечить России "нормальную", т.е. постепенную и без перекосов индустриализацию, нужна ли она была вообще? Может быть, не будь революции, Германия не напала бы на Россию в 1941 году и к настоящему времени Россия уже была бы нормальной европейской страной с гармонично развитой промышленностью? Вообще-то история не терпит сослагательного наклонения, но давайте попробуем немного поиграть в эту игру просто для того, чтобы лучше уяснить некоторые обстоятельства.
Прежде всего, совершенно неясно, проиграла бы Германия первую мировую, если бы в России не произошла революция, которая в свою очередь спровоцировала революцию в Германии (пусть, в конце концов, и подавленную, но ослабившую Германию). Если бы Германия победила - Россия оказалась бы Германской колонией. Но, скорее всего, первую мировую Германия проиграла бы в любом случае. И именно по той причине, что колоний у Германии не было, а сражаться ей пришлось, кроме России, с двумя крупнейшими колониальными державами - Англией и Францией, индустриализировавшимися раньше Германии. Германия опоздала к колониальному разделу мира. Растущей германской промышленности нужны были ресурсы из колоний, а колоний у нее не было. Между тем, к востоку от Германии лежала дикая, неиндустриализованная страна Россия, фактически евразийская "Африка". Германия двинулась на восток - и получила по зубам от Англии и Франции, которым не нужен был конкурент в лице сильной Германии, обладающей колониями. Антанта могла себе позволить выступить на стороне России, поскольку Россия вообще не была ей серьезным конкурентом на мировых рынках.
Итак, Германия, скорее всего, проиграла бы первую мировую войну, и наверное, пролежала бы лет пятнадцать в Великой депрессии, как и все другие страны (включая царскую Россию). Но все депрессии когда-нибудь кончаются. И все снова вернулось бы к ситуации существовавшей перед первой мировой войной - той самой ситуации, которая толкнула Германию на Россию в первый раз в 1914 году. Гитлера возможно не было бы, но то что Германия все равно пошла бы на царскую Россию войной во второй раз при любом правителе, видно хотя бы из того факта, что в реальной действительности Германия решилась пойти войной на СССР в 1941 году, даже несмотря на то, что в этой ситуации ей пришлось воевать не с "лапотной" царской Россией, а с вполне индустриализировавшейся страной, не знавшей Великой депрессии, и использовавшей это обстоятельство, чтобы хоть немного нарастить силы перед войной.
4.6.4. Почему из-за спешной индустриализации пришлось провести еще более поспешную коллективизацию сельского хозяйства?
Иными словами, перед Россией стояла альтернатива ускоренная форсированная индустриализация или исчезновение с карты земли в качестве самостоятельного государства. Индустриализация невозможна без освобождения огромных масс крестьян от сельскохозяйственной работы и переселения их в город. Уменьшение количества крестьян при одновременном увеличении городского населения требует резкого повышения производительности сельского хозяйства. В тех условиях этого можно было достичь только коллективизацией сельского хозяйства, позволявшей применять большие сельскохозяйственные машины. Немедленные индустриализация и коллективизация были, по-видимому, исторической необходимостью, и вряд ли царское правительство могло провести эти мероприятия в отпущенный России историей столь краткий срок. Правительство, ограниченное рамками устаревших законов, обычаев и интересов отживающих классов, не способно было бы вовремя провести радикальные преобразования. Здесь нужны были революционеры.
Такова моя точка зрения на вопрос о том, нужна ли была революция для того, чтобы спасти государство в России от исчезновения. Она может быть верной или неверной, но это никоим образом не влияет на справедливость остальных рассуждений в этой книге, поскольку на самом деле революция в России все же произошла и нам приходится воспринимать это как свершившийся факт. Поэтому предлагаю не терять больше время на пустое гадание о том, что могло бы быть, если бы не было революции, и рассматривать прошлое как данность, которую мы не можем изменить. Даже если большевики и "изнасиловали" историю, как это утверждают некоторые из их противников, в результате этого действия на свет появился "ребенок" - советский народ, который не может нести ответственность за предполагаемые неблаговидные поступки своих родителей. Так что вернемся к основному предмету этой книги, к "ребенку", отменить факт существования которого невозможно.
Глава 5. Судьба гуманистических идеалов в СССР
5.1. Две причины, мешавшие принятию гуманистического индивидуализма в СССР
5.1.1. Низкий уровень жизни благоприятствовал коллективизму
Итак, в 20-30-е годы двадцатого века западные идеалы Гуманизма и Просвещения оказались неожиданно "свалены" на головы населения, воспитанного преимущественно в средневековой коллективистской крестьянской общине. Что из этого было принято, а что нет? Идея технического прогресса была принята "на ура". И это не удивительно - "железный конь" - трактор - сразу показал свои преимущества по сравнению с крестьянской лошадкой. Лампочка Ильича и "говорящая тарелка" (радиорепродуктор) потрясли крестьян до глубины души. Пролетевший над деревней случайный "аероплан" навсегда заронил в сердца деревенских мальчишек мечту о полете. Светлое будущее виделось в дыму гигантских заводов и фабрик.
С гуманистическим индивидуализмом поначалу было хуже. И дело здесь даже не только в том, что на коллективистские традиции общины, наложилось, усилив их, марксистское признание коллективизма как безусловно положительного качества. Просто гуманистический индивидуализм немыслим без определенного уровня достатка и экономической независимости индивидуума. На начальном этапе индустриализации такого уровня достатка в такой бедной и холодной стране как Россия еще просто не могло быть в массовом масштабе. Необходимый уровень производительности промышленности, а значит и достатка, были достигнуты советским народом гораздо позже, где-то к концу 1960-х годов, что вызвало массу проблем, поскольку официальная идеология не была к этому готова, и не смогла признать допустимость, и даже желательность индивидуализма в коммунистическом обществе. Но не будем забегать вперед - о предлагаемой мною концепции "коммунистического индивидуализма" я рассказу немного ниже. (См. раздел 8.6.)
Коллективизм, изначально присущий русскому (тогда еще в основном русскому) народу, и превозносимый как высшее благо, создал в 1930-е годы благоприятную почву для перерождения СССР в тоталитарное государство. Отсутствие устоявшегося правового государства также сыграло свою роль. Но ситуация осложнялась еще и общим положением дел в мире.
5.1.2. Неспособность преодолеть межпланетный барьер роста способствовала тоталитаризму.
К началу двадцатого века человечество вышло к межпланетному барьеру роста. Вспомним, что гуманистический индивидуализм распространился в западной Европе тогда, когда она преодолела межконтинентальный барьер роста и начала свою экспансию по всему миру. Но к началу 20-го столетия практически весь мир был уже поделен между крупнейшими колониальными державами. Экспансия приостановилась. Человечество снова оказалось перед барьером роста, т.е. в ситуации аналогичной той, в которой оно находилось в эпоху средневековья. И так же как в эпоху средневековья, спрос на свободные и независимые личности резко упал, более того, они снова сделались обузой и помехой. Все ресурсы планеты оказались поделены, и человечество вступило в эпоху монополий, душащих конкуренцию, контролирующих все и вся, манипулирующих общественным сознанием с помощью массовой культуры, рекламы, и средств массовой информации - к тому времени как раз появились кино и радио. Первая половина двадцатого века стала эпохой либо явного и открытого тоталитаризма, как в фашистских Германии, Италии и Японии, либо слегка замаскированного под демократию тоталитарного господства олигархов и монополий, как в остальных странах западного мира.
5.2. Факторы, противостоявшие сползанию человечества во второе средневековье в середине 20-го века.
5.2.1. Двухполярный мир как фактор технического прогресса.
В двадцатом веке человечество неизбежно свалилось бы обратно в новое средневековье, если бы не произошло его разделения на два противоборствующих лагеря, конкурирующих между собой, и известных в истории как лагерь социализма и лагерь капитализма. Их противостояние определило собой основные особенности хода истории 20 века. В первую очередь именно их соперничество породило научнотехническую революцию. Электроника, авиация, ракетостроение, атомная энергетика, материаловедение получили такое бурное развитие в двадцатом веке, поскольку от прогресса в этих отраслях зависела обороноспособность этих двух лагерей балансировавших на грани горячей войны на протяжении большей части 20 века. Правительства с обеих сторон тратили немалые деньги на фундаментальные исследования и разработки чтобы повысить свою обороноспособность, но фундаментальные исследования тем и хороши, что их результаты можно применить к любой сфере жизни - так транзисторы, изначально разработанные чтобы снизить вес и энергопотребление бортовых систем управления военных ракет, в конце концов, привели к созданию настольных, и даже карманных компьютеров, не говоря уж о невероятном разнообразии другой бытовой электроники. В свою очередь, появление в руках населения индивидуализированных средств получения информации, таких как видеомагнитофон или подключенный к интернету компьютер, принципиально отличающихся от массовых средств информации своей нецентрализованностью, возможностью выбора потребляемой информации, ослабило возможности промывания мозгов населения.
5.2.2 Пропагандистское соревнование между Востоком и Западом как фактор сохранения гуманистических идеалов
Еще более важным фактором, ставшим на пути сползания человечества ко второму средневековью стало то обстоятельство, что отныне Запад вынужден был постоянно оглядываться на Советский Союз как на страну, провозгласившую своей целью достижение гуманистических идеалов, и постоянно доказывать на деле, что на Западе дела с гуманизмом обстоят не хуже, а лучше чем в Советском Союзе. И даже тот факт, что Советский Союз зачастую преувеличивал свои достижения в пропагандистских целях, сильно способствовал реальному улучшению жизни трудящихся на Западе. В конце двадцатых - начале тридцатых годов Запад пережил так называемую "Великую Депрессию", оставившую миллионы людей без работы и без средств к существованию (никаких пособий по безработице тогда не было - они появились позднее, как ответ Запада на те социальные гарантии, которые обеспечивались трудящимся в Советском Союзе). О том, что тогда происходило, говорит малоизвестный ныне факт - в то время американцы бежали из США в СССР. Сегодня в это трудно поверить, но на протяжении 1930-х годов преимущественное направление эмиграции было именно таким, из США в СССР, а не наоборот. "Амторг", советское торговое представительство в Нью-Йорке, в тот период получал в среднем 350 заявок в день от безработных американцев, желавших выехать на постоянное место жительства в СССР. Однажды "Амторг" дал объявление о наборе шести тысяч квалифицированных рабочих. На эти шесть тысяч вакансий объявилось сто тысяч желающих. (Источник: William Manchester, "The Glory and the Dream. A Narrative History of America 1932-1972" Little, Brown and Company, Boston-Toronto, 1974, том 1, стр.40).
Чтобы выйти из "Великой Депрессии", западные правительства вынуждены были провести реформы, ограничивавшие власть монополий, и дать трудящимся определенные социальные гарантии (в том числе и пособия по безработице). И нам сегодня трудно представить, до какой степени на глубину и характер этих реформ повлиял сам факт существования в мире страны, объявившей о том, что она строит социализм. Известное пропагандистское клише "народы всего мира с надеждой взирают на первую страну строящую социализм" в тридцатые годы было чистейшей правдой. Неправдой, или не совсем правдой был тот сказочный облик "рая для трудящихся", который сложился в головах "народов всего мира" частично благодаря успехам сталинской пропаганды, а в большей степени благодаря универсальной особенности человеческой психики, выражаемой поговоркой "везде хорошо, где нас нет" ( в английском языке есть по этому поводу поговорка еще лучше: "на другой стороне трава всегда зеленее"). Так или иначе, но то, что "взирали с надеждой" - это факт, с которым западным правительствам приходилось считаться. И, забегая вперед, скажу, что этот механизм действовал в обе стороны - когда к концу 1960-х годов уровень жизни трудящихся на Западе стал слишком заметно превышать уровень жизни в Советском Союзе, советское правительство было вынуждено принимать меры по повышению благосостояния советских людей. Иными словами, возникновение советской страны запустило соревнование между странами различных систем за то, чтобы обеспечить людям человеческие условия существования, избавить их от страха перед завтрашним днем, дать им доступ к образованию, улучшить их здоровье, дать им возможность пользоваться плодами технического прогресса. И это соревнование (если угодно, конкуренция) между двумя разными системами позволила человечеству избегать окончательного сползания ко второму средневековью на протяжении почти всего двадцатого века, несмотря на то, что основная задача, стоящая перед человечеством - преодоление межпланетного барьера роста - так до сих пор и не решена.
Однако вернемся от общемировых дел к тому, что приключилось с гуманистическими идеями в Советском Союзе.
5.3. 1937 год: Сталинская контрреволюция - реставрация монархии, национализма и религии в СССР.
5.3.1. Что такое Реставрация, и почему она неизбежно следует за всякой революцией?
В городе Иванове, на родине первого в России рабочего совета, есть очень любопытная аллея с памятниками всем участникам того самого первого совета. На скульптурных бюстах выбиты даты рождения и смерти. Даты рождения у всех разные. Даты смерти почти у всех одинаковые: 1937 или 1938 год. У одного, правда, написано 1942, но как объяснит вам местный экскурсовод, это ошибка - на самом деле должно быть 1938. Любопытная получается картина - все члены самого первого совета были казнены в Стране Советов в период с 1937 по 1938 год. Если посмотреть на годы жизни большинства ленинских соратников - революционеров совершивших революцию 1917 года, то видна та же самая картина: все они к 1938 году были либо физически устранены, либо высланы за границу, либо отстранены от реального участия в делах страны и превращены чуть ли не в живые экспонаты музея революции.
Что же произошло? Прежде всего, произошло то, что обычно происходит после революций, то, что произошло в свое время после Английской и после Французской революций - произошла Реставрация. Лет через двадцать после революции вчерашние юноши, шедшие за революционерами и делавшие революцию, обретают власть и становятся отцами семейств. Они уже не хотят, чтобы их дети воспитывались, как они сами в свое время, в духе революционного пренебрежения авторитетами и стремления к ниспровержению основ. Пришедшие к власти и обюрократившиеся вчерашние юноширеволюционеры желают, чтобы их дети их уважали, и вообще, они хотят стабильности и уверенности в незыблемости своей власти, а не революционной непредсказуемости. Культурные традиции, обеспечивающие стабильность, в новом, порожденном революцией, обществе обычно к этому времени еще не успевают выработаться, и такие традиции приходится заимствовать из еще незабытых дореволюционных времен. В такой ситуации, состарившиеся вчерашние вожди революции, твердящие о том, что происходит измена идеалам революции, начинают всем невероятно мешать. Если не удается заткнуть им глотку, их могут даже физически устранить. Это общая закономерность, справедливая для всех революций. Но кроме этого, отличительные особенности Революции, происшедшей в России в 1917 году нашли свое отражение в отличительных особенностях Реставрации происшедшей в СССР в 1937 году.
Но прежде чем рассматривать особенности этой конкретной Реставрации, следует сделать еще одно замечание общего характера. Ни одна реставрация не бывает абсолютной и полной. Невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Люди помнят о революции, помнят, почему она произошла, и к чему она стремилась. Эту память невозможно вычеркнуть и правителям приходится с ней считаться. Что еще более важно, это то, что революции происходят в силу объективных причин, с целью решить объективно назревшие проблемы. Часть этих проблем либо решается революцией - и тогда режиму реставрации приходится действовать в объективно новых условиях и подстраиваться под эти условия, либо не решаются - и тогда режим реставрации живет под страхом, зная, что отсутствие решения может привести к новой революции. Этот страх накладывает свой отпечаток на реставрированный режим, заставляя его, с одной стороны, "завинчивать гайки", устанавливать тотальную слежку и поощрять стукачество, а с другой стороны продолжать некоторые из реформ начатых революцией. Таким образом, избавляясь от некоторых революционных эксцессов, реставрация закрепляет те из результатов революции, которые действительно давно назрели, абсолютно необходимы и обеспечены объективными условиями. Реставрация - это колебание маятника истории в обратную сторону, но с меньшей амплитудой, не возвращающей его в дореволюционную точку.
Однако вернемся в дореволюционные времена. Образованные слои российской империи, хорошо знакомые с положением дел в Европе, всегда остро чувствовали отсталость России. Желание преодолеть отсталость на протяжении всего 19-го века порождало многочисленные прожекты реформ. Идеалистически мыслящие философы полагали, что стоит лишь освободить крестьян от крепостного рабства - и всем сразу станет хорошо. Те же мыслители, которые были знакомы с материалистической философией понимали, что если просто освободить крестьян, не внедрив в России новейшие западные технологии, то Россия навсегда останется в средневековье (в лучшем случае). Идеалисты идеализировали крестьянскую общину с ее коллективизмом и тосковали о "золотом веке" в духе утопического коммунизма, материалисты же мечтали о светлом технологическом будущем России.
Одним из таких мечтателей был юноша, которого звали Володя Ульянов, живший в конце 19-го века в провинциальном городке на Волге. Все знают, что юноша этот прочитал "Капитал" Маркса, и что "Капитал" произвел на него большое впечатление. Менее известен тот факт, что этот же юноша также прочитал роман французского писателя-фантаста Альберта Робиды "Электрическая жизнь" (Albert Robida, "La vie electrique", 1883), в котором описывался грядущий двадцатый век, век электричества, где на улицах городов светло как днем от электрических фонарей, где люди разговаривают на расстоянии по телефону, слушают радио, смотрят телевизор, и ездят на электрических повозках. Трудно представить себе картину, более контрастирующую с реалиями "лапотной" России конца 19-го века. И если "Капитал" и произвел на будущего "вождя мирового пролетариата" такое сильное впечатление, то в первую очередь потому, что в нем он увидел мощное средство для вывода России из лапотного состояния. Отголоски "Электрической жизни" проявятся потом в ленинской формуле: "Коммунизм - это советская власть плюс электрификация всей страны". А уж лозунг "Радио - это газета без бумаги и расстояний" является прямой цитатой из этого фантастического романа. И это не были пустые лозунги - новая власть начала преобразование страны с того, что открыла первую в стране радиостанцию и приступила к осуществлению плана ГОсударственной комиссии по ЭЛектрификации РОссии (ГОЭЛРО), принесшего в сидевшую при свете лучины деревню знаменитую "лампочку Ильича".
4.6. 1917-й год: Как Россия выпрыгнула из средневековья
4.6.1. Как, и в каком виде, гуманистическая цивилизация пришла, наконец, к широким российским массам, или почему наши "интеллектуалы" неспособны отличить гуманизм от марксизма.
Революцию 1917 года совершили юноши, начитавшиеся фантастических романов, и решившие претворить их в жизнь. Они боготворили науку и технику. В самые голодные годы гражданской войны они нашли средства для того, чтобы организовать несколько десятков новых исследовательских институтов Академии Наук. Они провели давно назревшие реформы - синхронизировали календарь с западным "новым стилем", ввели метрическую систему и часовые пояса (до этого система мер и весов не соответствовала принятой в Европе, а в каждом российском городе было собственное время, определявшееся по местному полдню, что очень затрудняло организацию хозяйственной деятельности в масштабах всей страны). Они упростили орфографию, значительно облегчив тем самым приобщение населения к грамотности. И, самое главное, они начали учить народ, создав действительно всеохватывающую систему народного образования - от кружков по ликвидации неграмотности до рабфаков. Учили всех, от мала до велика, даже пожилых неграмотных.
Учили, разумеется, исходя из марксистского мировоззрения. После революции были отдельные попытки создать некую совершенно новую "пролетарскую культуру", но в конце концов победила ленинская точка зрения, состоявшая в том, что "коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество." При этом, разумеется, "все богатства, выработанные человечеством" подавались с марксистской точки зрения. Гуманистические и Просвещенческие идеи стали наконец доступны народам России, но исключительно в марксисткой трактовке. В сознании народа (причем как коммунистов, так и антикоммунистов), гуманизм, интернационализм и т.д. стали как бы частью коммунистической идеологии. Этим частично объясняется почему происшедшая в 1991 году контрреволюция привела нас к средневековой дикости - восставшие антикоммунисты просто не могли себе представить гуманизм и интернационализм без коммунизма, поэтому выкинули и то и другое, а заодно и все наследие эпохи Просвещения, фактически вернув нас в средневековье. (Очень показательна в этом плане история с девизом московского международного кинофестиваля, который при советской власти звучал как: "За гуманизм в киноискусстве, за мир и дружбу между народами!". Новые хозяева страны и фестиваля усмотрели в этом девизе коммунистическую крамолу. Им не нужны ни гуманизм, ни мир, ни уж, тем более, дружба между народами. Девиз заменили на непонятную вне контекста цитату из идеологически приемлемого для новой, "средневековой" власти православного автора Достоевского:"красота спасет мир". После чего серьезные деятели мирового киноискусства перестали посещать этот фестиваль, и он захирел.)
4.6.2. Цивилизация "на вырост"
Итак, после октябрьской революции 1917 года гуманистическая цивилизация наконец-то пришла к широким слоям населения России. В отличие от западных стран, вырабатывавших свою цивилизацию столетиями, цивилизация пришла в Россию практически мгновенно, на протяжении жизни одного поколения, подобно генетической мутации, мгновенно изменяющей облик живого организма. Цивилизация не вызревала в ней постепенно, она была "спущена" на народ "сверху" революционерами-цивилизаторами, словно спустившимися с другой планеты, и принесшими отсталым "туземцам" свет знаний. Они не дожидались, когда экономика сама постепенно разовьется, и создаст условия для повышения культурного уровня населения. Наоборот, они повышали образованность населения до высокого уровня, вовсе не требовавшегося для малоразвитой российской экономики, как бы "на вырост", для того, чтобы образованные люди смогли быстро построить в России цивилизацию, основанную на высоких технологиях. Они очень спешили. История не дала России времени на постепенное эволюционное развитие. Времени было только на революционный "мутационный" скачок.
4.6.3. Почему индустриализация была проведена так поспешно и с такими издержками?
Революционеры спешили с индустриализацией России, поскольку не произошло мировой социалистической революции, на которую они изначально рассчитывали. Социалистическая революция в Германии в 1918 году закончилась провалом, а это означало, что Германия и дальше останется противником России, мечтающим, как и 1914 году, расширить свое жизненное пространство за ее счет. Новая война с Германией представлялась неизбежной, и столь же неизбежным представлялось поражение неиндустриализированной России индустриализированной Германией - если только Россия не успеет провести индустриализацию до начала новой войны. Было ясно, что победу в новой войне будут в первую очередь определять самолеты и танки, то есть, в конечном счете, тяжелая промышленность. Это обстоятельство объясняет, почему индустриализация в СССР была проведена в такой спешке и с таким страшным перекосом в пользу тяжелой промышленности в ущерб легкой. Впоследствии этот перекос сыграл свою печальную роль в гибели СССР, но не будем забегать вперед.
Но если революция не смогла обеспечить России "нормальную", т.е. постепенную и без перекосов индустриализацию, нужна ли она была вообще? Может быть, не будь революции, Германия не напала бы на Россию в 1941 году и к настоящему времени Россия уже была бы нормальной европейской страной с гармонично развитой промышленностью? Вообще-то история не терпит сослагательного наклонения, но давайте попробуем немного поиграть в эту игру просто для того, чтобы лучше уяснить некоторые обстоятельства.
Прежде всего, совершенно неясно, проиграла бы Германия первую мировую, если бы в России не произошла революция, которая в свою очередь спровоцировала революцию в Германии (пусть, в конце концов, и подавленную, но ослабившую Германию). Если бы Германия победила - Россия оказалась бы Германской колонией. Но, скорее всего, первую мировую Германия проиграла бы в любом случае. И именно по той причине, что колоний у Германии не было, а сражаться ей пришлось, кроме России, с двумя крупнейшими колониальными державами - Англией и Францией, индустриализировавшимися раньше Германии. Германия опоздала к колониальному разделу мира. Растущей германской промышленности нужны были ресурсы из колоний, а колоний у нее не было. Между тем, к востоку от Германии лежала дикая, неиндустриализованная страна Россия, фактически евразийская "Африка". Германия двинулась на восток - и получила по зубам от Англии и Франции, которым не нужен был конкурент в лице сильной Германии, обладающей колониями. Антанта могла себе позволить выступить на стороне России, поскольку Россия вообще не была ей серьезным конкурентом на мировых рынках.
Итак, Германия, скорее всего, проиграла бы первую мировую войну, и наверное, пролежала бы лет пятнадцать в Великой депрессии, как и все другие страны (включая царскую Россию). Но все депрессии когда-нибудь кончаются. И все снова вернулось бы к ситуации существовавшей перед первой мировой войной - той самой ситуации, которая толкнула Германию на Россию в первый раз в 1914 году. Гитлера возможно не было бы, но то что Германия все равно пошла бы на царскую Россию войной во второй раз при любом правителе, видно хотя бы из того факта, что в реальной действительности Германия решилась пойти войной на СССР в 1941 году, даже несмотря на то, что в этой ситуации ей пришлось воевать не с "лапотной" царской Россией, а с вполне индустриализировавшейся страной, не знавшей Великой депрессии, и использовавшей это обстоятельство, чтобы хоть немного нарастить силы перед войной.
4.6.4. Почему из-за спешной индустриализации пришлось провести еще более поспешную коллективизацию сельского хозяйства?
Иными словами, перед Россией стояла альтернатива ускоренная форсированная индустриализация или исчезновение с карты земли в качестве самостоятельного государства. Индустриализация невозможна без освобождения огромных масс крестьян от сельскохозяйственной работы и переселения их в город. Уменьшение количества крестьян при одновременном увеличении городского населения требует резкого повышения производительности сельского хозяйства. В тех условиях этого можно было достичь только коллективизацией сельского хозяйства, позволявшей применять большие сельскохозяйственные машины. Немедленные индустриализация и коллективизация были, по-видимому, исторической необходимостью, и вряд ли царское правительство могло провести эти мероприятия в отпущенный России историей столь краткий срок. Правительство, ограниченное рамками устаревших законов, обычаев и интересов отживающих классов, не способно было бы вовремя провести радикальные преобразования. Здесь нужны были революционеры.
Такова моя точка зрения на вопрос о том, нужна ли была революция для того, чтобы спасти государство в России от исчезновения. Она может быть верной или неверной, но это никоим образом не влияет на справедливость остальных рассуждений в этой книге, поскольку на самом деле революция в России все же произошла и нам приходится воспринимать это как свершившийся факт. Поэтому предлагаю не терять больше время на пустое гадание о том, что могло бы быть, если бы не было революции, и рассматривать прошлое как данность, которую мы не можем изменить. Даже если большевики и "изнасиловали" историю, как это утверждают некоторые из их противников, в результате этого действия на свет появился "ребенок" - советский народ, который не может нести ответственность за предполагаемые неблаговидные поступки своих родителей. Так что вернемся к основному предмету этой книги, к "ребенку", отменить факт существования которого невозможно.
Глава 5. Судьба гуманистических идеалов в СССР
5.1. Две причины, мешавшие принятию гуманистического индивидуализма в СССР
5.1.1. Низкий уровень жизни благоприятствовал коллективизму
Итак, в 20-30-е годы двадцатого века западные идеалы Гуманизма и Просвещения оказались неожиданно "свалены" на головы населения, воспитанного преимущественно в средневековой коллективистской крестьянской общине. Что из этого было принято, а что нет? Идея технического прогресса была принята "на ура". И это не удивительно - "железный конь" - трактор - сразу показал свои преимущества по сравнению с крестьянской лошадкой. Лампочка Ильича и "говорящая тарелка" (радиорепродуктор) потрясли крестьян до глубины души. Пролетевший над деревней случайный "аероплан" навсегда заронил в сердца деревенских мальчишек мечту о полете. Светлое будущее виделось в дыму гигантских заводов и фабрик.
С гуманистическим индивидуализмом поначалу было хуже. И дело здесь даже не только в том, что на коллективистские традиции общины, наложилось, усилив их, марксистское признание коллективизма как безусловно положительного качества. Просто гуманистический индивидуализм немыслим без определенного уровня достатка и экономической независимости индивидуума. На начальном этапе индустриализации такого уровня достатка в такой бедной и холодной стране как Россия еще просто не могло быть в массовом масштабе. Необходимый уровень производительности промышленности, а значит и достатка, были достигнуты советским народом гораздо позже, где-то к концу 1960-х годов, что вызвало массу проблем, поскольку официальная идеология не была к этому готова, и не смогла признать допустимость, и даже желательность индивидуализма в коммунистическом обществе. Но не будем забегать вперед - о предлагаемой мною концепции "коммунистического индивидуализма" я рассказу немного ниже. (См. раздел 8.6.)
Коллективизм, изначально присущий русскому (тогда еще в основном русскому) народу, и превозносимый как высшее благо, создал в 1930-е годы благоприятную почву для перерождения СССР в тоталитарное государство. Отсутствие устоявшегося правового государства также сыграло свою роль. Но ситуация осложнялась еще и общим положением дел в мире.
5.1.2. Неспособность преодолеть межпланетный барьер роста способствовала тоталитаризму.
К началу двадцатого века человечество вышло к межпланетному барьеру роста. Вспомним, что гуманистический индивидуализм распространился в западной Европе тогда, когда она преодолела межконтинентальный барьер роста и начала свою экспансию по всему миру. Но к началу 20-го столетия практически весь мир был уже поделен между крупнейшими колониальными державами. Экспансия приостановилась. Человечество снова оказалось перед барьером роста, т.е. в ситуации аналогичной той, в которой оно находилось в эпоху средневековья. И так же как в эпоху средневековья, спрос на свободные и независимые личности резко упал, более того, они снова сделались обузой и помехой. Все ресурсы планеты оказались поделены, и человечество вступило в эпоху монополий, душащих конкуренцию, контролирующих все и вся, манипулирующих общественным сознанием с помощью массовой культуры, рекламы, и средств массовой информации - к тому времени как раз появились кино и радио. Первая половина двадцатого века стала эпохой либо явного и открытого тоталитаризма, как в фашистских Германии, Италии и Японии, либо слегка замаскированного под демократию тоталитарного господства олигархов и монополий, как в остальных странах западного мира.
5.2. Факторы, противостоявшие сползанию человечества во второе средневековье в середине 20-го века.
5.2.1. Двухполярный мир как фактор технического прогресса.
В двадцатом веке человечество неизбежно свалилось бы обратно в новое средневековье, если бы не произошло его разделения на два противоборствующих лагеря, конкурирующих между собой, и известных в истории как лагерь социализма и лагерь капитализма. Их противостояние определило собой основные особенности хода истории 20 века. В первую очередь именно их соперничество породило научнотехническую революцию. Электроника, авиация, ракетостроение, атомная энергетика, материаловедение получили такое бурное развитие в двадцатом веке, поскольку от прогресса в этих отраслях зависела обороноспособность этих двух лагерей балансировавших на грани горячей войны на протяжении большей части 20 века. Правительства с обеих сторон тратили немалые деньги на фундаментальные исследования и разработки чтобы повысить свою обороноспособность, но фундаментальные исследования тем и хороши, что их результаты можно применить к любой сфере жизни - так транзисторы, изначально разработанные чтобы снизить вес и энергопотребление бортовых систем управления военных ракет, в конце концов, привели к созданию настольных, и даже карманных компьютеров, не говоря уж о невероятном разнообразии другой бытовой электроники. В свою очередь, появление в руках населения индивидуализированных средств получения информации, таких как видеомагнитофон или подключенный к интернету компьютер, принципиально отличающихся от массовых средств информации своей нецентрализованностью, возможностью выбора потребляемой информации, ослабило возможности промывания мозгов населения.
5.2.2 Пропагандистское соревнование между Востоком и Западом как фактор сохранения гуманистических идеалов
Еще более важным фактором, ставшим на пути сползания человечества ко второму средневековью стало то обстоятельство, что отныне Запад вынужден был постоянно оглядываться на Советский Союз как на страну, провозгласившую своей целью достижение гуманистических идеалов, и постоянно доказывать на деле, что на Западе дела с гуманизмом обстоят не хуже, а лучше чем в Советском Союзе. И даже тот факт, что Советский Союз зачастую преувеличивал свои достижения в пропагандистских целях, сильно способствовал реальному улучшению жизни трудящихся на Западе. В конце двадцатых - начале тридцатых годов Запад пережил так называемую "Великую Депрессию", оставившую миллионы людей без работы и без средств к существованию (никаких пособий по безработице тогда не было - они появились позднее, как ответ Запада на те социальные гарантии, которые обеспечивались трудящимся в Советском Союзе). О том, что тогда происходило, говорит малоизвестный ныне факт - в то время американцы бежали из США в СССР. Сегодня в это трудно поверить, но на протяжении 1930-х годов преимущественное направление эмиграции было именно таким, из США в СССР, а не наоборот. "Амторг", советское торговое представительство в Нью-Йорке, в тот период получал в среднем 350 заявок в день от безработных американцев, желавших выехать на постоянное место жительства в СССР. Однажды "Амторг" дал объявление о наборе шести тысяч квалифицированных рабочих. На эти шесть тысяч вакансий объявилось сто тысяч желающих. (Источник: William Manchester, "The Glory and the Dream. A Narrative History of America 1932-1972" Little, Brown and Company, Boston-Toronto, 1974, том 1, стр.40).
Чтобы выйти из "Великой Депрессии", западные правительства вынуждены были провести реформы, ограничивавшие власть монополий, и дать трудящимся определенные социальные гарантии (в том числе и пособия по безработице). И нам сегодня трудно представить, до какой степени на глубину и характер этих реформ повлиял сам факт существования в мире страны, объявившей о том, что она строит социализм. Известное пропагандистское клише "народы всего мира с надеждой взирают на первую страну строящую социализм" в тридцатые годы было чистейшей правдой. Неправдой, или не совсем правдой был тот сказочный облик "рая для трудящихся", который сложился в головах "народов всего мира" частично благодаря успехам сталинской пропаганды, а в большей степени благодаря универсальной особенности человеческой психики, выражаемой поговоркой "везде хорошо, где нас нет" ( в английском языке есть по этому поводу поговорка еще лучше: "на другой стороне трава всегда зеленее"). Так или иначе, но то, что "взирали с надеждой" - это факт, с которым западным правительствам приходилось считаться. И, забегая вперед, скажу, что этот механизм действовал в обе стороны - когда к концу 1960-х годов уровень жизни трудящихся на Западе стал слишком заметно превышать уровень жизни в Советском Союзе, советское правительство было вынуждено принимать меры по повышению благосостояния советских людей. Иными словами, возникновение советской страны запустило соревнование между странами различных систем за то, чтобы обеспечить людям человеческие условия существования, избавить их от страха перед завтрашним днем, дать им доступ к образованию, улучшить их здоровье, дать им возможность пользоваться плодами технического прогресса. И это соревнование (если угодно, конкуренция) между двумя разными системами позволила человечеству избегать окончательного сползания ко второму средневековью на протяжении почти всего двадцатого века, несмотря на то, что основная задача, стоящая перед человечеством - преодоление межпланетного барьера роста - так до сих пор и не решена.
Однако вернемся от общемировых дел к тому, что приключилось с гуманистическими идеями в Советском Союзе.
5.3. 1937 год: Сталинская контрреволюция - реставрация монархии, национализма и религии в СССР.
5.3.1. Что такое Реставрация, и почему она неизбежно следует за всякой революцией?
В городе Иванове, на родине первого в России рабочего совета, есть очень любопытная аллея с памятниками всем участникам того самого первого совета. На скульптурных бюстах выбиты даты рождения и смерти. Даты рождения у всех разные. Даты смерти почти у всех одинаковые: 1937 или 1938 год. У одного, правда, написано 1942, но как объяснит вам местный экскурсовод, это ошибка - на самом деле должно быть 1938. Любопытная получается картина - все члены самого первого совета были казнены в Стране Советов в период с 1937 по 1938 год. Если посмотреть на годы жизни большинства ленинских соратников - революционеров совершивших революцию 1917 года, то видна та же самая картина: все они к 1938 году были либо физически устранены, либо высланы за границу, либо отстранены от реального участия в делах страны и превращены чуть ли не в живые экспонаты музея революции.
Что же произошло? Прежде всего, произошло то, что обычно происходит после революций, то, что произошло в свое время после Английской и после Французской революций - произошла Реставрация. Лет через двадцать после революции вчерашние юноши, шедшие за революционерами и делавшие революцию, обретают власть и становятся отцами семейств. Они уже не хотят, чтобы их дети воспитывались, как они сами в свое время, в духе революционного пренебрежения авторитетами и стремления к ниспровержению основ. Пришедшие к власти и обюрократившиеся вчерашние юноширеволюционеры желают, чтобы их дети их уважали, и вообще, они хотят стабильности и уверенности в незыблемости своей власти, а не революционной непредсказуемости. Культурные традиции, обеспечивающие стабильность, в новом, порожденном революцией, обществе обычно к этому времени еще не успевают выработаться, и такие традиции приходится заимствовать из еще незабытых дореволюционных времен. В такой ситуации, состарившиеся вчерашние вожди революции, твердящие о том, что происходит измена идеалам революции, начинают всем невероятно мешать. Если не удается заткнуть им глотку, их могут даже физически устранить. Это общая закономерность, справедливая для всех революций. Но кроме этого, отличительные особенности Революции, происшедшей в России в 1917 году нашли свое отражение в отличительных особенностях Реставрации происшедшей в СССР в 1937 году.
Но прежде чем рассматривать особенности этой конкретной Реставрации, следует сделать еще одно замечание общего характера. Ни одна реставрация не бывает абсолютной и полной. Невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Люди помнят о революции, помнят, почему она произошла, и к чему она стремилась. Эту память невозможно вычеркнуть и правителям приходится с ней считаться. Что еще более важно, это то, что революции происходят в силу объективных причин, с целью решить объективно назревшие проблемы. Часть этих проблем либо решается революцией - и тогда режиму реставрации приходится действовать в объективно новых условиях и подстраиваться под эти условия, либо не решаются - и тогда режим реставрации живет под страхом, зная, что отсутствие решения может привести к новой революции. Этот страх накладывает свой отпечаток на реставрированный режим, заставляя его, с одной стороны, "завинчивать гайки", устанавливать тотальную слежку и поощрять стукачество, а с другой стороны продолжать некоторые из реформ начатых революцией. Таким образом, избавляясь от некоторых революционных эксцессов, реставрация закрепляет те из результатов революции, которые действительно давно назрели, абсолютно необходимы и обеспечены объективными условиями. Реставрация - это колебание маятника истории в обратную сторону, но с меньшей амплитудой, не возвращающей его в дореволюционную точку.