Ле Урсула. Всегда возвращаясь домой

   И так без конца. Особых правил эти игры не имеют. Вы можете некоторое время потанцевать вдвоем, а потом мужчина перейдет от тебя к другой женщине или к группе танцующих, а перед тобой окажется какой-нибудь другой мужчина, или же тебя окружит новая группа мужчин. Женщины с места почти не двигаются; пока мужчина не возьмет тебя за руку, ты остаешься на месте; только мужчины обладают свободой движения и выбора.
   Музыка продолжает играть — музыкантами по большей части являются подростки из Дома Обсидиана, они еще не танцуют Танец Луны, но уже играют во время этого праздника! — и когда луна поднимается выше, женщины начинают петь. Они без конца повторяют слово абахи или просто «э-эх», или трещат очень тоненькими голосами, как ночные сверчки. Именно в это время мужчинами и начинает овладевать особое возбуждение. Для начала некоторые из них выходят танцевать обнаженными, но когда женщины все вместе начинают трещать, как сверчки, то очень скоро уже все мужчины сбрасывают с себя одежду и танцуют голыми, и всем видно, что они готовы к половому акту. Они начинают обнимать и ласкать тех женщин, с которыми танцуют, а не просто танцевать с ними. Они берут их за руки или обнимают за плечи. Если же с тобой танцует несколько мужчин, они начинают прижиматься к тебе сзади и тереться о тебя, и кому-то удается завладеть одной твоей рукой, а второму
   — другой, и тогда они начинают расстегивать твои одежды, так что если не хочешь, чтобы за эту ночь твою одежду превратили в грязные лохмотья, то особенно много и не надеваешь, потому что, к тому времени когда ее с тебя снимут, она скорее всего будет валяться там, где упала.
   Итак, к этому времени некоторые пары уже начинают заниматься любовью, обычно стоя, и вместе с теми, кто находится рядом, начинают петь Песнь Койота. Она так называется потому, что немного похожа на вой койота, наверное, но, по-моему, она больше похожа на те звуки, которые издают люди в порывах страсти. Музыканты тоже поют песнь койота и продолжают барабанить, поддерживая ритм танца. Некоторые люди танцуют всю ночь. Другие прерывают танец, развлекаются любовными ласками, а потом снова принимаются танцевать, и снова занимаются любовью, но уже с кем-нибудь другим, и снова танцуют; или же один раз совокупляются с кем-либо и отправляются домой; или поступают так, как им нравится. Женщине не полагается уходить домой до тех пор, пока мужчина с нею или ждет ее, но на самом деле, если с тебя достаточно или же тебе не нравится конкретный мужчина, ты всегда можешь уйти — ведь кругом темная ночь и так много людей, что легко затеряться в толпе. Существуют разные истории о том, как мужчины не давали женщине уйти, заставляя ее заниматься с ними любовью, обычно мстя ей за то, что она их дразнила, но при мне такого никогда не случалось; все эти истории рассказывают мужчины. Что действительно запрещается, так это уходить куда-то вместе и заниматься любовью вне городских площадей, где находятся все остальные. Если же кто-то из мужчин пробует преследовать уходящую домой женщину, она имеет право громко позвать на помощь и ославить его на весь город. Но обычно такого не случается. В конце концов, это всего лишь Танец, который просто танцуют все вместе.
   Самым лучшим для меня был мой самый первый Танец Луны. В преддверии его я немного боялась. Ночь была теплая ветреная, дожди уже кончились, вовсю стрекотали кузнечики, пятна лунного света на траве были похожи на белые озера. О, это была прекрасная ночь! Но иногда бывает, что на Танец Луны идет дождь. Тогда натягивают большой тент на шестах надо всей городской площадью, и люди выходят и танцуют, однако заниматься любовью не слишком приятно — сыро и холодно, и в темноте даже трудно рассмотреть, кто там рядом с тобой. Мне больше всего нравится, когда при свете яркой луны всех хорошо видно и узнаешь каждого, и все-таки люди всегда бывают в эту ночь иными, потому что они находятся под влиянием Луны. Но когда небо в облаках, это все равно что ласкать совсем незнакомого мужчину среди других незнакомцев. Может быть, кому-то и нравится, но не мне. Мне нравится этот Танец, когда луна светит ярко!
   Любой человек, если хочет, может танцевать Танец Луны каждую ночь или только одну, любую ночь из тех девяти, пока продолжается праздник. В первую ночь, в Ночь Полнолуния, народу на площади обычно больше сего, но если идет дождь, а небо проясняется лишь в дну из последующих ночей, то именно тогда может обраться целая толпа желающих потанцевать. В течение последующих ночей мужчины часто уходят танцевать в другие города. Если же ты попробуешь сделать это, то скорее всего окажешься в обществе мужчины, которого совершенно не знаешь. Ты должна тогда непременно выяснить, из какого он Дома, однако если с этим все в порядке, то ты поступишь неправильно, если ему откажешь. По правилам, если уж ты вышла танцевать, то не выбираешь и не отказываешь.
   В течение восьми последующих ночей музыканты не выходят из хейимас до рассвета, а спать ложатся где-то сразу после обеда. За распорядком следят мужчины из Дома Обсидиана; они отвечают за весь этот праздник. Единственное серьезное беспокойство обычно причитают пьяные. Как назло, среди людей всегда находится какой-нибудь старый охотник, который никак не может заставить стоять свой член и вовсю старается взбодрить его с помощью вина, но потом, естественно, у него и вовсе ничего не получается, и он напивается еще больше и совсем теряет рассудок, и тогда мужчинам, отвечающим за проведение праздника, приходится выкупать его в пруду или запереть в пустом амбаре, пока он не утихомирится. Была у нас тут, в Синшане, одна такая женщина, Бархатец из Дома Змеевика, которая вечно напивалась во время Танца Луны и никак не желала стоять на месте, как то полагается по правилам; если при ней не оказывалось ни одного мужчины, она непременно отправлялась на охоту и добывала себе кого-нибудь. Я думаю, каждого мальчишку в Синшане, который был слишком застенчив, чтобы подойти к женщине, которую действительно желал, непременно засасывало это старое болото во время Танца Луны. Однако особого вреда это юнцу не причиняло, ну а сама Бархатец зато получала удовольствие сполна! Во время Танца Вина она обычно слонялась повсюду, приговаривая: «Если я пью во время Танца Луны, то почему бы мне не заняться любовью во время Танца Вина?» И я подозреваю, что она таки занималась ею вовсю, не меньше, чем пьянствовала. Она была уже очень старой, когда перестала участвовать в Танце Луны — лет семьдесят, а то и больше И вскоре после этого она умерла.
   Но, много или мало танцевали люди в течение девяти дней Танца Луны, на десятую ночь всему этому безумию дается обратный ход. Наступают безлунные ночи К вечеру, когда солнце еще только начинает скрываться за вершинами гор, женщины собираются на городской площади, туда же приходят и музыканты. Женщины с песнями Темной Луны доходят до Стержня и до хейимас Обсидиана и возвращаются обратно.
   Мужчины ждут их на площади для танцев. На десятую ночь они одеты в красивые одежды, главным образом черные или же, по крайней мере, в черные жилеты, расшитые серебром — некоторые из этих жилетов, говорят, были специально изготовлены для Танца Луны и пережили более десяти поколений. Все мужчины с обнаженными головами и босые. Некоторые из них проводят древесным углем широкие полосы через все лицо — от верхней губы до нижних век и от уха до уха. Они выглядят замечательно, главное, загадочно. Они встают в кружок лицом к женщинам, и когда женщины перестают петь, то запевают мужчины. Они поют очень низкими голосами, точно так же, как перед началом праздника. Все это древние слова, только теперь слово менян звучит как бы наоборот — на нем, что означает «берег реки», так что эти песни и называются «Берега Реки». Мужчины стоят и поют, а музыканты отбивают им ритм на барабанах. Женщины стоят, выстроившись в одну линию, и слушают. Они молчат и не танцуют.
   Когда спеты «Берега Реки», женщины одна за другой спускаются в хейимас Обсидиана, в помещение Общества Крови, и моют руки и глаза в Лунном Бассейне, а потом идут домой. Мужчины, если хотят, остаются на площади для танцев и поют под рокот барабанов; или же спускаются вниз и моются в Ручье Синшан. Потом и они идут домой. Танец Луны окончен.
   Кое-что, совершаемое во время праздника Луны, не относится к священным ритуалам, это просто привычка, традиция. В Синшане, например, если какой-то мужчина хочет, чтобы определенная женщина именно с ним танцевала в эту ночь, то приходит к ней днем и дарит цветок сей. Мы однажды здорово веселились, когда какой-то дряхлый старец из дома На Вершине Холма подарил моей матери целый букет сей, штук двадцать или тридцать. Она сказала: «Ну как я могу отказаться танцевать с таким замечательным человеком!» А в Мадидину, где я жила, когда вышла замуж, мужчины цветов не царят, а среди бела дня отправляются вместе с женщинами купаться в Реке На.

ПЕСНИ ТЕМНОЙ ЛУНЫ

   Исполняются женщинами в последнюю ночь Танца Луны
   Черная овца впереди, А за ней ее ягненок.
   Закрылись Небеса.
   Хей хейя хей, Дом Обсидиана, Дверь его закрыта.
   Женщина Обсидиана Вскормила того ягненка В темной овчарне.
   Хей хейя хей, Дверь Дома Луны Черна, ох, черна!
   Сгусток крови, сгусток крови, Черный кровяной комок, Ах, черный комок священный, Я исторгла тебя с кровью.
   Сверкающая, сияющая Белизна сверкающая, Сияющая белизна, Белая сияющая луна!
   Согласие даю, И эта кровь согласна, И эта кровь черна.
   Она течет сама собой.
   Я исхожу этой кровью, Кровавыми сгустками Черными комьями и Этим светом, и этой жизнью, Сверкающей, сияющей.

КОЕ-ЧТО ЕЩЕ О ТАНЦЕ ЛУНЫ

   Говорит женщина из Чумо:
   По-моему, мужчины больше всего любят женщин, пока не займутся с ними любовью, а женщины больше всего любят мужчин после этого. Так что, как правило, мужчинам не так сладко после вступления в брак, как женщинам. А вот Танец Луны как бы выворачивает это правило наоборот. В течение целого месяца мужчины чувствуют себя всюду как дома. И в этот месяц никто в брак не вступает.
   Когда я еще была незамужней, то любила участвовать в Танце Луны, но когда вышла замуж, то всегда радовалась, что этот праздник наконец кончился. Я всегда выходила петь песни Темной Луны на десятую ночь и смотрела на своего мужа в кругу других мужчин, одетого в черный костюм Дома Обсидиана и выглядевшего пылким красавцем, и мне было приятно, что в эту ночь он непременно вернется домой. Он никогда, правда, не выказывал сожалений по этому поводу, но никогда ничего и не говорил. Он вообще был довольно сдержанным. Ты же знаешь, какими эти мужчины могут казаться скромниками.
   Говорит мужчина из Кастохи:
   Женщины для этого праздника ткут Лунные Покрывала, очень тонкие, длинные и широкие. Когда они выходят из домов на городскую площадь, то окутывают этими покрывалами головы, обматывают их вокруг себя, а свободные концы плывут за ними следом, и одним концом они все стараются прикрыть лицо, чтобы невозможно было угадать, кто такая эта женщина. Эти покрывала белые, пышные, и в сумерках, при лунном свете похожи на лунные блики.
   В нашем городе женщины всегда надевают Лунные Покрывала; я даже не знал, что в других городах Долины Танец Луны танцуют и без них. Такое покрывало можно постелить на землю, когда занимаешься любовью, им можно накрыться, если прохладно. Женщины утром сразу их стирают, так что в течение всего Танца Луны веревки для белья увешаны развевающимися на ветру белыми покрывалами — ты разве никогда не замечала?
   Иногда женщины прячут свое лицо особенно упорно, значит, они действительно не хотят, чтобы их узнали; по-моему, это очень хорошо и правильно, именно так и должно быть. Однако ты сам должен быть внимательным и непременно заметить, если она подаст тебе особый знак, когда вы танцуете вместе, и окажется, что оба вы из одного Дома. Тогда тебе нужно поскорее перейти к другой женщине.
   Говорит молодой человек из Чукулмаса:
   О да, здесь девушки тоже носят эти покрывала, и старухи тоже, так что их порой невозможно отличить — все они просто женщины. Ну, разве что когда подберешься к ним совсем близко…
   Девушки, которые еще ни разу не танцевали Танец Луны, прячутся у себя дома. Ты сам должен войти туда.
   Некоторое время ты поешь возле дома девушки и зовешь ее, но она ни за что не выходит. Так что приходится идти внутрь. Ты поешь:
   Мейян, хей, мейян, Я вхожу в дом!
   Девушка прячется, но ждет тебя внутри, укутавшись в покрывало. Ты берешь ее за руку, и она выходит с тобой на городскую площадь. Такие девушки всегда прикрывают лицо.
   «Отвечая на мой вопрос»: Не думаю, что кто-нибудь стал заниматься любовью впервые в жизни именно во время Танца Луны — я, например, таких не знаю. В тот год, когда ты решил участвовать в Танце Луны, ты предварительно лишаешься невинности. По-моему, было бы ужасно трудно, мучительно впервые страстно обнимать женщину, когда вокруг столько людей! Это только пожилые мужчины всегда стараются продемонстрировать прилюдно, какие они молодцы.
   Танец Луны особенно мучителен, если ты влюблен. Вы с девушкой любите друг друга, возможно, вы с ней уже занимались любовью, и не раз, а тут, видите ли, наступает этот праздник. Как вам обоим танцевать на нем? Во время Танца Луны нельзя оставаться все время с одним и тем же партнером. А вдруг ей будет обидно и больно, когда ты удалишься с другими женщинами? А вдруг она сама захочет танцевать, когда тебе вовсе этого не хочется и не хочется, чтобы это делала она? Из-за Танца Луны немало разбивается любовных пар. Не знаю, как уж там насчет браков.

ПОЭЗИЯ

   РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

СИНШАН

   ПЕСНЯ ШЕСТОГО ДОМА ИЗ ОБЩЕСТВА ЗЕМЛЯНИЧНОГО ДЕРЕВА СИНШАНА
   Падает вниз, непрерывно струится От Танца Травы до Танца Луны.
   Весь этот Дом из струй дождевых.
   Каплями дождя стекают его стены В ручьи, что вниз спешат по склонам, К корням, что вниз уходят, в землю.
   От Танца Травы до Танца Луны Вниз течет, свисает канителью.
   Ива у колодца вверх растет, а ветви У нее свисают вниз, струятся.
   Абрикос, упавший в землю близ Синшана, Вверх прорастает деревцем цветущим.
   Весь этот Дом построен из того, Что падает на землю.

МЕДИТАЦИЯ ПО ПОВОДУ ДОМА ПЕРЕПЕЛКИНО ПЕРО

   Автор: Лисий Дар из Дома Синей Глины, Синшан
   Давно ль в Синшане он построен, Дом мой родной, Что Перепелкино Перо зовется?
   Спущусь ли в Унмалин, Мой дом останется на месте, Иль поднимусь к самой Горе, Но снова к дому возвращаюсь.
   Я ухожу и прихожу, он остается.
   Я внутрь вхожу и выхожу наружу, А он все тот же, Хоть пересохла штукатурка И пол потрескался, И крыша пропускает дождь, И люди занимаются его ремонтом.
   Он остается. Ведь люди родились в нем, Здесь и умирают. Дом остается.
   Возможно, был в доме и пожар, Но люди дом восстановили.
   Он продолжает оставаться здесь, В Синшане, дом Перепелкино Перо, И его названье — как тень его.

ТРИ КОРОТКИХ СТИХОТВОРЕНИЯ

   Подарено хейимас Обсидиана в Синшане Лунным Чесальщиком

В ПЕРВОЙ ЛОЩИНЕ

   В воздухе громкое ржание, Дятел хлопает крыльями.
   Ястреб кричит над Синшаном, Как сон, улетающий прочь.

ДЕНЬ ДЕВЯТОГО ДОМА

   Пространство между мной и солнцем Прозрачного безветрия полно.
   Вон пролетел канюк, Проплыл в небесной выси В Доме Безветрия.
   Застыла неподвижно ящерица На скале отвесной.
   А крыши в этом Доме нет — Прозрачность воздуха Над головою.

ДУБУ ДОЛИНЫ

   Никто никогда не строил Столь прекрасного дома, Как эта большая хейимас, Глубоко уходящая в землю И с высокой-высокой крышей.

КРИК ЯСТРЕБА НАД СИНШАНОМ

   Автор: Ярость из Синшана
   Что ты схватил Своими цепкими когтями?
   Что ты ломаешь Крючковатым клювом?
   Ну, что ты смотришь Золотистым глазом?
   Своих детей ты кормишь Детьми моими.
   Эй, ястреб, что ты там схватил?
   Летаешь с криком громким Над полями.
   Всегда печален крик твой Над холмами.
   Кого убил ты, ястреб?
   Кто твоя жертва?
   Во Втором Доме Из хейимас Синей Глины в Синшане Я знаю, где она ступала Своими лапками, Пропахшими кедровым маслом, По росистым травам.
   Я знаю, где она лежала — Трава примята И влажная земля согрелась Под мягким круглым ее брюшком, Под лапками поджатыми.
   Я представляю: ее ушки Настороженно встали над травой Там, где она лежала, Подобные коричневым листочкам.
   Но я совсем не знаю, Что за мысли роились В маленькой ее головке, Когда она смотрела на меня.

ХЕЙЯ СКАЛЕ

   Автор: Говорящий Камень из Дома Синей Глины, Синшан
   О, старая скала, сохрани, прошу, мою душу.
   Когда меня здесь не будет, Обернись за меня к восходу.
   Медленно согрейся на солнце.
   Когда меня в живых не будет, Обернись за меня к восходу.
   Медленно согрейся на солнце.
   Вот моя рука на твоей щеке — теплая; Вот мое дыханье на твоей щеке — теплое; Вот мое сердце бьется в тебе — теплое; Вот моя душа живет в тебе — теплая.
   И ты еще долго стоять здесь будешь, Повернувшись лицом к восходу, Тепло в себе сохраняя.
   Когда ж упадешь ты на землю, Когда расколешься ты на части, Когда земля вокруг иной станет, Когда твоя душа скалы погибнет, Мы с тобою вместе станем светиться, Вместе станем теплом и светом.

НА ВТОРОМ ХОЛМЕ

   Автор: Ярость из Синшана
   Когда бы ни пришла я в это место, я замечаю:
   Кто-то побывал здесь, Опередил меня, Бродил здесь до меня по травам.
   Следы его тонки и непонятны, И разобрать их трудно, Но они приводят прямо к Стержню.
   И дятел на дубу стучит пять раз, Потом еще четыре.
   Но кто же все-таки сюда приходит Опережая солнце, и меня, И даже дятла?
   Чьи то следы на травах?
   Копытца их узки, разделены надвое.
   Стройны их ножки.
   И они ступают грациозно, Танцуя свой священный танец.

ЖРЕЦЫ ЭТОЙ РЕЛИГИИ

   Запись декламации Щедрой, дочери Ярости из Синшана «Название выдумано мной. Автор назвала это стихотворение „гоутун онкама“, т.е. „Песня утренних сумерек“.»
   Nамец большой совы ушастой Гудит, точно в пустой кувшин — Поет свою простую хейю Он в сумерках перед рассветом, Законы ваквы точно соблюдая:
   Угу, угу-гу, у-гу-гу.
   Лягушка-крошка, за которой Хищник этот ведет охоту, Притаилась в тени на дне ручья И тоже распевает свою хейю, Не зная страха и довольная собой:
   Каа-ригк, каа-ригк, каа-ригк

ЗАБИВШИЙ ИЗ ЗЕМЛИ ИСТОЧНИК

   Запись декламации Щедрой, дочери Ярости, Из Дома Синей Глины в Синшане
   Прямо за холмом Рядом с хейимас, Рядом с хейимас, Прямо за холмом, что рядом с хейимас Синшана, Синшана, Прямо за холмом Вдруг забил источник.
   Кто это там танцует?
   Кто это там танцует?
   Это они танцуют, Это они танцуют, Ведь там, рядом с хейимас, Всегда и бывают Танцы.
   Топают, танцуют, Топают, танцуют.
   Острыми копытами Воду высекают Из-под камней и глины.
   Тонкими ногами Воду заставляют Вылетать фонтаном.
   Прыгают, танцуют, Топают, танцуют, Бьет вода фонтаном, В родник превращаясь, Размягчая землю, Затопляя травы, И с журчаньем громким Весело струится Средь лугов зеленых.
   Солнце в ней играет.
   И стремится дальше Вниз, все вниз по склону Тот ручей широкий, Что из-под копыта, Из земли пробился Родничком веселым.
   Там они танцуют, землю пробивая.
   Там они танцуют, воду выпуская.
   Там они танцуют, топая копытцем.
   Но танцуют втайне — Oайна та священна, Тайна та опасна В Седьмом Доме Пумы, Сразу за холмами, На стороне дикой, От хейимас близко, Рядышком с Синшаном.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДОМ НА ХОЛМЕ

   Автор: Маленькая Медведица
   Мое сердце танцует, танцует, На знакомых тропах — танцует, И в дверях знакомых — танцует, И в комнате каждой — танцует, С пылинками вместе — танцует В лучах восходящего солнца.
   И в словах моих радость — танцует, И в песнях она — танцует, И во сне моем радость — танцует.
   Даже пыль подметаю, танцуя, Убираю свой старый, но светлый, Солнцем пронизанный дом.
   Это — долгий-предолгий танец:
   В тишине, в этих комнатах старых.
   Слышен клич перепелки снаружи, Свет солнечный в окна льется…
   Все эти годы так было.
   Сколько раз этот пол подметали!
   Отец глядел из окна когда-то, Мать за этим столом писала, В детстве я, а потом мои дети Просыпались здесь утру навстречу — A этом солнцем пронизанном доме.

АВТОР — УТРУ В ДОМЕ НА ХОЛМЕ

   Автор: Маленькая Медведица из Синшана
   Те, кто хочет драться, пусть табак курят.
   Кто напиться хочет, пусть пьет свое бренди.
   Кто «полетать» навострился, пусть конопли Покурит.
   А кто доброй беседы жаждет, пусть вина лучше Выпьет.
   Я же сейчас ничего не желаю такого.
   Ранним утром воздух чистый вдыхаю и пью Только воду, Потому что сейчас мне нужны чистота и молчанье, Да несколько слов на белом листе бумаги, Что вьются вкруг моей мысли в чистоте И молчании утра.

ПЕСНЯ, ПОСВЯЩЕННАЯ ДОМУ НА ХОЛМЕ В СИНШАНЕ

   Автор: Маленькая Медведица
   Милый мой дом, Милый мой дом, Вместе с тобой мы стареем.
   Старые комнаты тихи.
   Я живу здесь, и мать Моя молодой здесь жила.
   Дверь, что на северо-запад выходит, Дверь, что на юго-запад выходит.
   Может быть, в этих стенах Еще успеет состариться внучка Моей дочери. В этом вот доме.
   Может, когда-нибудь после смерти Я загляну сюда — в дверь, Что на юго-запад выходит, Иль в другую дверь этого дома, Пройдусь по комнатам старым, Где жизнь прожила я, По милому дому.

ЧЕРНОГОЛОВАЯ ГАИЧКА-СИНИЧКА

   Автор: Излучина Реки из Дома Синей Глины, Синшан
   Ах, мудрая храбрая птичка!
   Восседаешь на ветке так гордо, Охорашиваешься прилежно, Точишь острое свое оружье — Iеня ни за что не пропустишь
   Ну что мне сказать тебе?
   Впрочем, ты на меня ноль вниманья, Нежно и тихо пропела трижды И ко мне спиной повернулась, Храня тишину, храня молчанье лесное.
   Вот в лес я вошла, Сижу у источника С сердцем иссохшим.
   Азалия удушающе пахнет — Ее цветы для крошки-колибри.
   Не могу прочесть я ни слова На грудке у воробьихи, Хоть она и подходит близко, Чтобы все прочесть я сумела.
   Вода темна, молчалива, Пьют ее корни деревьев.
   В трех местах она наружу выходит Среди скал и одно обретает русло
   Пестрый цветочный коврик За сине-зеленой скалою, Стеклом блестящей на солнце.
   Страж мой, синичка, пропела Над вратами этого Дома, Среди мхов, близ травы, Молчанье хранящей.
   Высохло сердце мое, Ибо стара я стала.
   Сколько же лет белым Цветом цвела здесь азалия эта?
   Сколько же лет струится Молчаливый этот источник?
   Дождь будет завтра, И завтра мне сюда не подняться.
   Внизу я дождь буду слушать И думать о птицах здешних, Бесстрашных и осторожных В зарослях лавра, в кустах душистых, На ветвях азалии старой, В тени огромных деревьев этих, Что пьют тишину и молчание леса.

РУЧЕЙ СИНШАН

   Автор: Пик из Дома Желтого Кирпича и Общества Искателей Синшана
   Думая о быстром ручье, бегущем Меж берегами нависшими, Под дубами, ольхой и ивами, Под деревьями земляничными И под благородными лаврами; Думая о прозрачной воде, струящейся Над пестрою галькой, выстлавшей русло, Что после излучины на равнину выходит, Стекая по склону в тени мощных лавров, И снова, петляя, в холмах исчезает, Спускается в небольшую лощину; Думая о быстром ручье, о прозрачной воде В чужом краю, в сухие месяцы осени, Я, конечно, в голос заплачу и в комок сожмусь, Мечтая всем сердцем вдохнуть аромат этих лавров.
   И мечты мои станут этой водою, А душа моя — камнем в струях этой воды бегущей.

ПЕСНЬ, ПОСВЯЩЕННАЯ РУЧЬЮ СИНШАН

   Автор: Ярость из Синшана
   И вот я здесь.
   И вот я вернулась туда, Где вода из-под скал На поверхность выходит.