Впрочем гадать мне скоро надоело. Поживем - увидим. Проплыв немного вверх по реке, мы пристали к прекрасно оборудованному причалу для частных судов. На мой беглый взгляд это был просто спальный район Бангкока для о-о-о-очень небедных людей, если судить по парусным и моторным яхтам у причала. Но свои выводы пришлось держать при себе, так же, как и пистолет, уютно пристроившийся у меня за ремнем на спине. Пачанг расплатился с лодочником-таксистом и мы молча медленно пошли по бетонному пирсу. На небольшой площадке располагалась автостоянка, а посередине маячил "кадди" величиной с небольшой крейсер. Водитель в непонятной форме при виде нас почтительно распахнул двери. Пачанг кивнул ему, как старому знакомому и предложил залезать в этот саркофаг на колесах первому.
Моя каюта на яхте была ненамного больше салона этого автомонстра. Пачанг по-свойски открыл бар и ловко откупорил банки ледяной "колы". Я пытался запомнить, куда мы едем, но затемненные окна и однообразие домов по сторонам делали это занятие пустышкой. В конце-то концов, я ведь доверял Пачангу, так о чем мне беспокоиться?
Лимузин остановился в уютном дворике дома вполне европейского типа. Шофер услужливо распахнул дверцы и мы попали в руки то ли слуги то ли дворецкого, одетого, однако, в спортивное, хотя и дорогое на вид, кимоно.
- Мы что, на соревнования по джиу-джитсу приехали? - начал было я, но чувствительный толчок в бок указал мне, что надо бы заткнуться и помалкивать в тряпочку. Внутри дом представлял причудливую смесь запада и востока кондиционеры соседствовали с китайскими вазами, японскими акварелями, суперсовременный телевизор стоял на инкрустированном перламутром изящном столике, которому место было только в музее восточных искусств.
Пройдя по узкому коридору, стены которого украшали явно абстрактные картины, мы неожиданно остановились перед резной деревянной дверью. Я, конечно, полный болван в искусстве, но даже до меня дошло, что этой двери цены нет. Тончайшая резьба, инкрустации, явно редкие, неизвестные мне породы дерева, от которых исходил тонкий незнакомый аромат. Короче, по этой двери давно Эрмитаж или Лувр плачет. И открылась она бесшумно, словно сама собой. Слуга исчез, как привидение, просто растворился в воздухе, но удивляться было некогда, Пачанг благоговейно, но твердо вошел в комнату.
-- Э, братец, а ты тут частый гость, - пронеслось в моей голове, но высказывать эту догадку вслух было бы, пожалуй, глупо. Я напустил, как мог, на себя полное смирение, смешанное с благоговением и стоял, ожидая сам не зная чего. Откуда-то сбоку, словно призрак, появился человек в кимоно. Таких здоровяков я давненько не видел. Разве что Славка из нашей группы "Красных Крыс", да только где они и где я. Амбал (как мысленно я его окрестил) был далеко не молод, хотя и не решился бы точно назвать его возраст. Здесь можно сорокалетнего мужика принять за мальчишку, а девяностолетнему старцу дать не больше пятидесяти. Восток, ничего не попишешь. На голове у него была странная шапочка вроде тюбетейки, богато украшенная. Мне она показалась китайской, но уверен я не был. Да и внимание мое было занято другим, я ждал, что последует за всей этой странной заварухой.
Задняя стена раздвинулась и на кресле-каталке появился, как я понял, хозяин всего этого великолепия. Пачанг склонился, чуть не достав лбом пол. Амбал тоже. Моя спина была не столь гибкой и я отвесил нечто вроде неуклюжего реверанса. Хозяин показал нам на кресла у стены. Все происходило в полном молчании, слышался лишь гул моторчика в кресле. Амбал занял место за спиной водителя этой коляски.
Мы расселись, кресло с калекой остановилось напротив нас, тогда я смог рассмотреть подробнее этого человека. На вид ему было где-то под шестьдесят, но я уже знал, насколько обманчива на Востоке внешность. Он был сед и стар, но в его неподвижной, прикованной к креслу фигуре чувствовалась могучая сила. Я ощутил, что просто попадаю под его влияние, хотя он не произнес даже междометия, отчего мне чертовски стало не по себе. Мистика какая-то.
Попытавшись вырваться из под этой силы, я скривил губы в гримасе, должной изобразить непринужденную улыбку и закинул ногу на ногу. Неожиданно старец улыбнулся в ответ, глядя на мои маневры. Улыбка была открытая и мне как-то сразу стало легче. Пачанг и старик заговорили по-японски. Я понял только несколько слов и одно из них было - "сэнсэй". Видимо, Пачанг говорил обо мне, а я делал морду шлангом и осматривал комнату. Старик подъехал ко мне вплотную.
- Рад приветствовать такого почетного гостя в моем доме. Меня зовут Тахиро Мацумото.
- Пол Зданевски.
- Пачанга я знаю с детства, он был моим любимым учеником, пока не стал контрабандистом. Теперь он идет своим путем, но, спасибо, не забывает старого учителя.
Лицо Пачанга осталось каменным, но я то знал его уже достаточно хорошо, чтобы заметить, как напряглись его мышцы - ему явно было не по себе от мягкого упрека старого японца. Мацумото тоже заметил это и усмехнулся.
- У каждого свой путь и никто не в силах изменить его. У меня тоже свой и он подходит к концу. У меня никого нет, кроме старого друга Ван Ю, верных слуг, которые забудут обо мне, когда получат свою долю из моего наследства. И внучка...
На лицо старика набежала тень.
- Она останется одна в этом безумном мире, когда я уйду. Она получила хорошее
воспитание и образование в лучших американских и японских школах. Но росла без родителей, а что мог ей дать я, старый солдат, уставший от вечной войны, кроме своей любви...
Старик замолк, вглядываясь в свое прошлое. Потом распрямился и глаза его зажглись жестким пламенем.
- Я солдат. Воевал на Халхин-Голе, в Китае, на Тихом океане. Был в специальном
подразделении " Сакура". Ты слышал о нем, Пол?
Я только пожал плечами.
- Мы выполняли задания, о которых знали считанные люди в стране. Не всегда законные даже на войне. Так же, как и ты, Павел, - неожиданно добавил он на довольно приличном русском языке.
У меня что-то неожиданно зачесалась спина и я потянулся правой рукой к пояснице.
- Не надо, Павел, - вновь продолжил по-русски старик и опять улыбнулся. Пачанг
продолжал сидеть, как Будда, созерцающий собственный пуп.
- Ошибаетесь, сэр, - я постарался вложить в эти слова всю фальшивую искренность, которую смог наскрести в себе после долгих лет двойной жизни, чужих имен и разработанных легенд.
- Я никогда не ошибаюсь. Во всяком случае, пока. Если бы я хоть раз ошибся, то не имел бы удовольствия беседовать с вами, уважаемый...
Мацумото достал из небольшой сумки на боку кресла лист бумаги и прочитал:
- "Павел Мочалов, лейтенант, гражданская профессия - журналист, военная - радист и диверсант. Член команды 003, которую американцы прозвали "Красные Крысы". Прибыл в Ханой в мае 1968 года. Участвовал в операциях, нанесших серьезный урон безопасности США и Южного Вьетнама. За разработку и проведение операции в Сайгоне по уничтожению шефа контрразведки разыскивается военной разведкой США и ЦРУ. За живого или мертвого назначена награда - 100 тысяч американских долларов. По непроверенным данным скрывается в Лаосе"
Старик оторвал взгляд от листа.
- Читать дальше? По вашему лицу вижу, что не нужно, тем более, дальше идут явно не очень проверенные данные. Мои более точные - я сижу рядом и мы не в Лаосе, а в Таиланде.
0н негромко рассмеялся и неожиданно закончил:
- Для меня честь познакомиться с вами и я рад, что вы оказались именно таким,
каким я вас и представлял.
Пока я слушал все это, меня буквально всего трясло, хотя старался держаться спокойно изо всех сил. Это было чертовски гнусно, рубашка прилипла к спине, ладони стали противно мокрыми. Но внезапно успокоился. Судя по всему, мне пока ничего не грозило. А раз нет непосредственной опасности - не суетись (так учил Командир) и жди очередного хода противника. А противник этот старик либо нет, я пока не знал. Чтобы еще больше успокоить себя, я спросил разрешения и закурил.
Пачанг безмолвствовал, как народ в трагедии Пушкина. Старикан оказался вовсе не божьим одуванчиком. Совсем даже нет. Над этим стоило подумать спокойно.
- Вы мне нравитесь все больше и больше - не разыгрываете простачка и не задаете глупых вопросов, откуда, мол, я все это знаю. Теперь я убедился, что вы действительно профессионал. И даже, мне кажется, вас явно недооценивают ваши враги. Поверьте мне, старому солдату, познавшему всю жестокую мудрость войны. Мне это нравится и, думаю, мы договоримся.
Я чуть было не ляпнул, что нам договариваться не о чем, но вовремя заткнулся.
Японец хлопнул в ладоши и из воздуха материализовался давешний слуга, выслушал по-японски короткое приказание и так же исчез. Меня уже на удивляли порядки в этом странном доме, мозги просто бурлили от версий и предположений. А дальше...
Следующий ход был за мной.
- Юккури ханаситэ кудасан. Ватасива сукоси нихонглга сябэрэ масу. Осириаини нарэтэ таихэн уросии дэсу. - Я встал и вежливо поклонился.
Выстрел оказался удачным. Я почувствовал, как вздрогнул за моей спиной Пачанг, заметил быстрый взгляд амбала-китайца, но старикан оказался на высоте. Он наклонил голову в знак признательности, ни на мгновение не изменив выражение лица. Однако я понял, что он доволен. Правда не стоило переигрывать и я добавил, снова усаживаясь в кресло:
- Но давайте лучше продолжать по-английски, если вы не против?
Старик еще раз наклонил голову. Мне стало ясно, что пару-тройку очков я заработал дополнительно, только вот пойдут ли они на пользу моему здоровью, это еще вопрос.
А вот дальше я почувствовал , что пропал. Причем без автомата или пистолета,
приставленного к моей башке. В комнату вошла девушка...
- Знакомьтесь, это моя любимая внучка, о которой я говорил. Исии Энн Джексон.
Даже нелепое сочетании имен не подействовало на меня. Я смотрел на нее не отрываясь. Боже, я и не представлял себе, что такие красивые девушки могут быть не на страницах "Playboy", но и наяву, без мастерства фотографа и художника. Уж я-то знал в этом толк. В моем родном Минске красивых девушек больше, чем во всей Европе, да и с азиатскими красавицами я успел познакомиться, но Исии...
Она была довольно высокой, сложена получше этих девок из журналов, но главная
прелесть была в ее лице. Восток лишь наложил неуловимый и неповторимый отпечаток на ее чисто европейский тип лица и это сочетание было невыразимо прекрасным. Не представляю, как я выглядел в тот момент со стороны, но, уверен, довольно глупо.
Старик был явно доволен. Исии без чопорности подошла к нам и поздоровалась явно по-американски, протянув руку. Пачанг приложился к ней лбом и что-то пробормотал. Я бережно пожал ее руку, которая вовсе не была слабенькой (я это сразу ощутил), а потом нежно поцеловал.
- Черт, у меня наверняка крыша поехала, - с какой-то отрешенностью подумал я о себе. Такого я не испытывал еще никогда. Мне уже было до лампочки, зачем мы сюда приехали и сможем ли уехать вообще, что с нами было и будет - все отошло куда-то в сторону. Видел я только ее - Исии Энн Джексон.
Она, если и заметила мое обалдение, то, как и ее дед, не подала виду, а спокойно придвинула поудобнее кресло и забралась на него с ногами, небрежно сбросив легкие сандалии. Старик негромко кашлянул и я с трудом перевел взгляд на него.
- Хочу, чтобы вы поближе познакомились с моей внучкой, ей скучно со стариком, а что ей мое общество. Ей нужна свобода и хоть немного развлечений. Сделайте это ради меня, станьте ей другом, я верю вам...
Такая сентиментальность со стороны этого всезнающего старика показалась мне нарочитой, если бы я не уловил в его голосе почти просящие нотки. Да, внучка была действительно для него светом в окошке, но что за этим стояло еще что-то гораздо более серьезное, я тоже не сомневался. И связано это было опять-таки с Исии. Только вот что? Ответа у меня не было.
Исии негромко рассмеялась.
- Дедушка так боится за меня, что не доверяет мне одной ездить на ту сторону реки, всегда рядом толкутся эти люди, - она кивнула головой куда-то вбок. - Теперь у меня свой рыцарь, который будет хранить и защищать меня, хотя я и не понимаю зачем это делать?
Старик заговорил с ней по-японски с необыкновенной мягкостью. Я, конечно ничего не понял, кроме нескольких слов, так как израсходовал почти весь словарный запас японского языка для своей эскапады. Исии слушала внимательно, потом соскочила с кресла, обняла деда и потерлась щекой о его лицо. При этом она была так грациозна и сексуальна, что у меня заныло под ложечкой и даже ниже...
Старик нажал какую-то кнопочку, его кресло подвинулось ко мне вплотную. Он взял руку внучки и протянул мне. Я осторожно принял ее в свою ладонь.
- Я верю, что никогда не обидишь ее, что бы ни случилось. Обещаешь, Пол?
Господи, да надо быть последним подонком, чтобы обидеть такую девушку, поэтому я, как мог спокойно и серьезно, ответил:
- Обещаю, сэнсей. Сделаю, что смогу.
Старик снова беззвучно рассмеялся.
- То, что ты сможешь, я и не сомневаюсь. А вот я для тебя не сэнсей. Пока. У тебя были свои учителя и, думаю, неплохие. А еще, мне кажется, у тебя замечательный отец, Пол.
Я остолбенел. К такой проницательности я был явно не готов. Старик был прав на все сто. А он неожиданно продолжил:
- Ты добрый. Это большая редкость в нашем жестоком мире.
Тут уж я совсем офонарел - он, зная, чем нам приходилось заниматься во Вьетнаме, считает меня добрым. Я вспомнил, во что по моему плану ракеты от "Града" превратили площадь в Сайгоне и мне стало тошно. Добрый! Ничего себе доброта - убивать живых людей ракетами...
Старик понял и это, словно прочитал все в моей башке, похлопал меня по руке.
- Это ничего не значит, не всегда людям удается делать то, что они хотят, иногда
они просто выполняют волю других людей или Бога. Ты веришь в Бога?
Я растерянно помолчал. Как назвать то, чувство, которое я испытывал к Богу - настоящей верой или нет, как совместить это чувство с тем, что мне приходилось делать? Во мне проснулись сомнения, которые мучили меня не раз, но я либо находил какой-то компромисс, либо отгонял их прочь. А сейчас старик требовал ответа и я чувствовал, что солгать мне не удастся - старик это поймет.
- Не знаю точно, но что хочу верить, это правда. Я католик, но не был в костеле очень много лет. Там, где я жил, католики и другие верующие люди не в милости...
- Спасибо за откровенный ответ. Ты найдешь Бога или он найдет тебя. Тем более, что у тебя есть еще один дар, о котором ты знаешь, но не веришь самому себе. Поверь, это есть в тебе и это дар богов.
Мне стало окончательно не по себе. Это не старик, а шаман, однако! Действительно, несколько раз я совершенно реально видел, что происходило вокруг меня и что произойдет через несколько мгновений. Я не обращал на это особого внимания, приписывая все пресловутому эффекту дежа-вю или обычному совпадению. Теперь я засомневался. Может это и дар... Возразить старику мне было нечего, а о сомнениях говорить не стоило.
- Молодец, ты меня понял. Только никому об этом не рассказывай и верь своему дару.
Я с сомнением покосился на стоящего неподвижно китайца.
- О нем не беспокойся, это мой друг, который служит мне не за деньги, а потому что хочет заботиться обо мне. Как будто мне нужна чья-то забота, - с ухмылкой заметил старик и насмешливо посмотрел на Ван Ю.
На лице китайца отразилось чувство, когда старая няня смотрит на несмышленого
мальчишку - снисходительность, смешанная с любовью. Старый японец стал снова серьезным и еще раз похлопал меня по руке.
- Этот дом всегда открыт для тебя, а Исии всегда будет тебя ждать. Вот только стану ли я для тебя сэнсеем, пока не знаю. Посмотрим.
Старик откатился назад и, приветственно подняв руку, исчез за раздвинувшейся стеной. Ван Ю тоже исчез, просто испарился в воздухе. Чертовщина какая-то. Я интуитивно чувствовал, что помимо своей воли вляпался в серьезную историю. Вот только бы знать, насколько серьезную. Очень бы хотелось выбраться из нее живым...
Эти мысли прервало осторожное прикосновение к плечу - Пачанг явно намекал на
необходимость заканчивать этот странный, по меньшей мере, визит. Я довольно
церемонно (на мой неотесанный взгляд) договорился о встрече с Исии на завтра и мы на том же лимузине были доставлены на берег и скоро добрались до яхты. За всю дорогу мы перекинулись лишь парой слов - Пачанг помалкивал, а я раз за разом прокручивал подробности разговора со стариком. В голове ярко горела красная лампочка - предупреждение об опасности, но еще более непонятное чувство заставляло меня поверить старику и помочь ему, ибо то же чувство говорило, что, несмотря на его внешнее спокойствие и внутреннюю силу, он в моей помощи нуждался. Но почему он выбрал именно меня?
Вопросы, вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Ясным пятном было только одно
завтра я увижусь с самой прекрасной женщиной на свете и знал твердо, что очень
хочу этого.
Глава 6.
Все смешалось в этом Богом забытом Бангкоке. Я не узнавал сам себя, а Энди и Пачанг смотрели на меня, как на смертельно больного друга, которому они, увы, не могут ничем помочь. Каждый день я брился, напяливал лучшие шмотки и отправлялся на встречу с Исии. Но что вообще приводило в шок моих друзей - каждый вечер я возвращался абсолютно трезвым. Мало того, на все их соблазнительные приглашения пошляться по кабакам или повеселиться с девочками я отвечал решительным отказом. Пачанг сочувственно вздыхал, а Энди откровенно крутил пальцем у виска. Они явно считали, что у меня крыша сдвинулась. И довольно серьезно. Правда, меня мало это трогало. У меня была Исии...
Энди был прав - Бангкок действительно жемчужина. Сочетание элегантной, не кричащей современности с бережным, даже благоговейным отношением к древности делали этот город абсолютно неповторимым и уютным. Я взял напрокат открытый "ягуар" и мы с Исии колесили по улицам медленно, наслаждаясь древними храмами, великолепными парками. Сидели в уличных кафе, наблюдая за муравьиной суетой жителей, пили только легкие напитки. Обедали в небольшом ресторанчике неподалеку от Королевского дворца. Там готовили чудесную рыбу и мы уплетали ее за обе щеки вперемежку с горой диковинных овощей, о существовании некоторых из них я до этого просто не подозревал. Особенно налегал на молодые побеги бамбука, что вызывало у Исии шуточки насчет моих близких родственников - она, кажется, имела в виду обезьян, но шутки были настолько милыми и деликатными, что я и не думал обижаться. А по правде сказать, я вообще не мог бы на нее обидеться. Я попросту влюбился в нее без памяти. Такого со мной еще не бывало и это чувство вызывало во мне восторг и раздражение одновременно. Я был почти счастлив и это меня злило. Но поделать с собой я ничего не мог - одно движение пальчика Исии могло заставить меня лезть на ближайшую пальму и срывать для нее кокосы. Это-то и было причиной моей злости на самого себя. Тот человек, который был с Исии, был я и не я одновременно. И этот человек мне не нравился. То есть я.
Если бы меня спросили об этих первых встречах с Исии, вряд ли я мог рассказать что-либо связное. Так, в основном междометия. Однако первый пыл прошел, я увидел в ней не небесной создание, дарованное мне Богом, а прекрасную женщину, которую я уже не только боготворил, но и хотел. Пришедшее желание как-то само все расставило на свои места, кончились наши глупые бездумные поездки, сумасшедшие выходки. Исии заметила во мне эту перемену и, как мне показалось, ей это понравилось.
Маленький отель в глубине улицы вряд ли хорошо известен туристам. Он не для них, а как оказалось - для меня и Исии. Ее там хорошо знали и отличный трехкомнатный номер был, вероятно, закреплен за ней давно. Хотя от приветливости и даже какой-то суетливости персонала мне стало немного не по себе. Исии, как и ее дед, была не лишена проницательности.
-- Я живу здесь давно. Надо же мне где-то останавливаться в этой части города.
этот отель наполовину принадлежит деду, так что здесь почти мой дом...
У меня отлегло от сердца, а то вдруг полезли картинки не совсем приличные - Исии и еще кто-то... Пока я соображал, потягивая колу, она вышла, переодевшись во что-то такое, что я видел только на фотографиях топ-моделей. Кола застряла на пути к желудку. Исии Энн Мацумото смотрела на меня, не мигая, и под ее взглядом я почувствовал, что сопротивляться у меня нет ни сил ни желания. Эта королева из Бангкока умела повелевать. Мы медленно прошли в спальню. На мне было не очень-то много одежды, но как она слетела с меня, лучше не спрашивать. Ее губы нашли мои...
Такого со мной никогда еще не случалось. Я не хотел уходить из этого тихого отеля
ни за какие коврижки, Исии - тоже. Она только позвонила старику и предупредила о
нашем отсутствии. Нашем.
Я тоже позвонил на яхту. В ответ услышал конское ржание Энди.
Через пару дней моя голова постепенно пришла в норму. Я стал чаще задумыв- аться о себе, Исии и странном поведении ее деда. Пора было поближе с ним познакомиться. Тем более, что после ночей и дней, проведенных с его внучкой я, по своему советскому менталитету, был как-то смущен и вроде чем-то виноват перед ним...
Управляющий отелем был просто душкой и провожал меня и Исии, как кровного богатого родственника. Я, утомленный столь приятным визитом, снисходительно позволил ему раболепствовать и чувствовал себя этаким индийским раджой или, на худой конец, набобом. Однако что-то заставило меня оторваться от его словесного поноса и оглянуться.
Какой-то человек быстро вышел из холла отеля. На какую-то долю секунды мне удалось перехватить его взгляд и мне ошарашило - это был взгляд человека из Сингапура! Бросив в недоумении Исии и управляющего, я выскочил на улицу. Никого похожего вблизи не оказалось. Вернувшись, я подхватил Исии и, не слушая более ничего, поволок ее к выходу.
Настала пора познакомиться поближе с ее дедом. Старик был крепким орешком и расколоть его я почти не надеялся, хотя что-нибудь выудить из него стоило попытаться. Мысли о старике привели меня в нормальное состояние, а первая же встреча убедила в том, что я прав. Старик тоже ждал разговора. На этот раз меня допустили в его кабинет. Собственно, этот гибрид музея и офиса трудно назвать этим словом. Но в комнате было необыкновенно уютно и располагало к серьезным откровенным разговорам.
Старик меня удивил. О наших похождениях с Исии, похоже, он знал все и, как мне показалось, был доволен.
- Спасибо за внучку, она просто расцвела с тобой, Пол. Но вижу, что у тебя есть вопросы ко мне. Спрашивай.
От такого откровения мне вдруг стало легче, хотя что конкретно спрашивать, я не представлял, однако по примеру старика решил переть напролом.
- Исии - чудо, я, кажется, ее люблю. Но почему, имея столько слуг, вы выбрали в ее телохранители меня? Ведь именно это вы имели в виду, предлагая мне развлечь ее?
- Ты прав, русский. Я спокоен за нее, когда она с тобой, но ты прав не до конца. Я к тебе присматривался и теперь убедился, что не ошибся. У тебя особая миссия.
Так, этого только не хватало. Особая миссия! С ума сойти! Подсунуть мне внучку, в которую невозможно не влюбиться и нате вам - особая миссия. Что-то или кто-то ему угрожает? Или ей? Однако с такой армией слуг, владеющих карате и оружием, можно и не особенно бояться. Особенно местных бандитов. Нет, темнит старикан. Подождем и поиграем в дурачка.
- Особая миссия? Нет, со всеми такими делами я завязал. Мне моя жизнь нравиться и ни с кем воевать не собираюсь.
- Ох уж эти стереотипы... Кто сказал о войне? Кто сказал о каких-то там опасных делах? Только не я, ибо миссия означает не только боевую операцию. Наоборот, мое предложение сугубо деловое. Как ты и твои друзья отнесутся к возможности заработать минимум по миллиону?
Глава 6. (продолжение)
Ни хрена себе! Миллион... Для меня, еще недавно считавшего, что зарплата в 150 рублей в месяц это почти богатство. Такая сумма с трудом усваивалась моей советской башкой. И сразу же прозвенел звоночек - миллион за красивые глазки не предлагают и чтобы его заработать, надо повкалывать и не один год. А тут сразу - не хотите ли миллиончик? Ну, я вам не Паниковский, и клянчить этот миллион не собираюсь. А вот если есть такая возможность, то надо быть полным идиотом, чтобы сразу отказаться от него. И старик явно припрятал туза в рукаве своего кимоно - поработать придется крепко и ему нужна для этого "красная крыса". Опять-таки я. И хоть ни за что не признался бы, но уже в тот момент я принял решение - чтобы ни задумал этот самурай, я буду с ним. Черт побери, но он мне нравился, хотя я видел его второй раз в жизни. Опять какая-то мистика. Восток, черт его побери! А еще я понял, что с ним надо играть в открытую.
- Миллион! Миллион долларов... Простите, мистер Мацумото, вы много знаете обо мне, в том числе и то, из какой страны я попал сюда. У нас даже за пятерку "зеленых" можно сесть лет на пять в тюрьму, а за пять тысяч быть расстрелянным. У меня нет даже представления, что такое миллион, хотя я догадываюсь, что это очень много и, видимо, очень хорошо - иметь миллион. И еще. Не похожи вы на человека, который сидит на мешке с "зеленью" и раздает ее кому попало. Ведь вы меня знаете без году неделя...
Моя каюта на яхте была ненамного больше салона этого автомонстра. Пачанг по-свойски открыл бар и ловко откупорил банки ледяной "колы". Я пытался запомнить, куда мы едем, но затемненные окна и однообразие домов по сторонам делали это занятие пустышкой. В конце-то концов, я ведь доверял Пачангу, так о чем мне беспокоиться?
Лимузин остановился в уютном дворике дома вполне европейского типа. Шофер услужливо распахнул дверцы и мы попали в руки то ли слуги то ли дворецкого, одетого, однако, в спортивное, хотя и дорогое на вид, кимоно.
- Мы что, на соревнования по джиу-джитсу приехали? - начал было я, но чувствительный толчок в бок указал мне, что надо бы заткнуться и помалкивать в тряпочку. Внутри дом представлял причудливую смесь запада и востока кондиционеры соседствовали с китайскими вазами, японскими акварелями, суперсовременный телевизор стоял на инкрустированном перламутром изящном столике, которому место было только в музее восточных искусств.
Пройдя по узкому коридору, стены которого украшали явно абстрактные картины, мы неожиданно остановились перед резной деревянной дверью. Я, конечно, полный болван в искусстве, но даже до меня дошло, что этой двери цены нет. Тончайшая резьба, инкрустации, явно редкие, неизвестные мне породы дерева, от которых исходил тонкий незнакомый аромат. Короче, по этой двери давно Эрмитаж или Лувр плачет. И открылась она бесшумно, словно сама собой. Слуга исчез, как привидение, просто растворился в воздухе, но удивляться было некогда, Пачанг благоговейно, но твердо вошел в комнату.
-- Э, братец, а ты тут частый гость, - пронеслось в моей голове, но высказывать эту догадку вслух было бы, пожалуй, глупо. Я напустил, как мог, на себя полное смирение, смешанное с благоговением и стоял, ожидая сам не зная чего. Откуда-то сбоку, словно призрак, появился человек в кимоно. Таких здоровяков я давненько не видел. Разве что Славка из нашей группы "Красных Крыс", да только где они и где я. Амбал (как мысленно я его окрестил) был далеко не молод, хотя и не решился бы точно назвать его возраст. Здесь можно сорокалетнего мужика принять за мальчишку, а девяностолетнему старцу дать не больше пятидесяти. Восток, ничего не попишешь. На голове у него была странная шапочка вроде тюбетейки, богато украшенная. Мне она показалась китайской, но уверен я не был. Да и внимание мое было занято другим, я ждал, что последует за всей этой странной заварухой.
Задняя стена раздвинулась и на кресле-каталке появился, как я понял, хозяин всего этого великолепия. Пачанг склонился, чуть не достав лбом пол. Амбал тоже. Моя спина была не столь гибкой и я отвесил нечто вроде неуклюжего реверанса. Хозяин показал нам на кресла у стены. Все происходило в полном молчании, слышался лишь гул моторчика в кресле. Амбал занял место за спиной водителя этой коляски.
Мы расселись, кресло с калекой остановилось напротив нас, тогда я смог рассмотреть подробнее этого человека. На вид ему было где-то под шестьдесят, но я уже знал, насколько обманчива на Востоке внешность. Он был сед и стар, но в его неподвижной, прикованной к креслу фигуре чувствовалась могучая сила. Я ощутил, что просто попадаю под его влияние, хотя он не произнес даже междометия, отчего мне чертовски стало не по себе. Мистика какая-то.
Попытавшись вырваться из под этой силы, я скривил губы в гримасе, должной изобразить непринужденную улыбку и закинул ногу на ногу. Неожиданно старец улыбнулся в ответ, глядя на мои маневры. Улыбка была открытая и мне как-то сразу стало легче. Пачанг и старик заговорили по-японски. Я понял только несколько слов и одно из них было - "сэнсэй". Видимо, Пачанг говорил обо мне, а я делал морду шлангом и осматривал комнату. Старик подъехал ко мне вплотную.
- Рад приветствовать такого почетного гостя в моем доме. Меня зовут Тахиро Мацумото.
- Пол Зданевски.
- Пачанга я знаю с детства, он был моим любимым учеником, пока не стал контрабандистом. Теперь он идет своим путем, но, спасибо, не забывает старого учителя.
Лицо Пачанга осталось каменным, но я то знал его уже достаточно хорошо, чтобы заметить, как напряглись его мышцы - ему явно было не по себе от мягкого упрека старого японца. Мацумото тоже заметил это и усмехнулся.
- У каждого свой путь и никто не в силах изменить его. У меня тоже свой и он подходит к концу. У меня никого нет, кроме старого друга Ван Ю, верных слуг, которые забудут обо мне, когда получат свою долю из моего наследства. И внучка...
На лицо старика набежала тень.
- Она останется одна в этом безумном мире, когда я уйду. Она получила хорошее
воспитание и образование в лучших американских и японских школах. Но росла без родителей, а что мог ей дать я, старый солдат, уставший от вечной войны, кроме своей любви...
Старик замолк, вглядываясь в свое прошлое. Потом распрямился и глаза его зажглись жестким пламенем.
- Я солдат. Воевал на Халхин-Голе, в Китае, на Тихом океане. Был в специальном
подразделении " Сакура". Ты слышал о нем, Пол?
Я только пожал плечами.
- Мы выполняли задания, о которых знали считанные люди в стране. Не всегда законные даже на войне. Так же, как и ты, Павел, - неожиданно добавил он на довольно приличном русском языке.
У меня что-то неожиданно зачесалась спина и я потянулся правой рукой к пояснице.
- Не надо, Павел, - вновь продолжил по-русски старик и опять улыбнулся. Пачанг
продолжал сидеть, как Будда, созерцающий собственный пуп.
- Ошибаетесь, сэр, - я постарался вложить в эти слова всю фальшивую искренность, которую смог наскрести в себе после долгих лет двойной жизни, чужих имен и разработанных легенд.
- Я никогда не ошибаюсь. Во всяком случае, пока. Если бы я хоть раз ошибся, то не имел бы удовольствия беседовать с вами, уважаемый...
Мацумото достал из небольшой сумки на боку кресла лист бумаги и прочитал:
- "Павел Мочалов, лейтенант, гражданская профессия - журналист, военная - радист и диверсант. Член команды 003, которую американцы прозвали "Красные Крысы". Прибыл в Ханой в мае 1968 года. Участвовал в операциях, нанесших серьезный урон безопасности США и Южного Вьетнама. За разработку и проведение операции в Сайгоне по уничтожению шефа контрразведки разыскивается военной разведкой США и ЦРУ. За живого или мертвого назначена награда - 100 тысяч американских долларов. По непроверенным данным скрывается в Лаосе"
Старик оторвал взгляд от листа.
- Читать дальше? По вашему лицу вижу, что не нужно, тем более, дальше идут явно не очень проверенные данные. Мои более точные - я сижу рядом и мы не в Лаосе, а в Таиланде.
0н негромко рассмеялся и неожиданно закончил:
- Для меня честь познакомиться с вами и я рад, что вы оказались именно таким,
каким я вас и представлял.
Пока я слушал все это, меня буквально всего трясло, хотя старался держаться спокойно изо всех сил. Это было чертовски гнусно, рубашка прилипла к спине, ладони стали противно мокрыми. Но внезапно успокоился. Судя по всему, мне пока ничего не грозило. А раз нет непосредственной опасности - не суетись (так учил Командир) и жди очередного хода противника. А противник этот старик либо нет, я пока не знал. Чтобы еще больше успокоить себя, я спросил разрешения и закурил.
Пачанг безмолвствовал, как народ в трагедии Пушкина. Старикан оказался вовсе не божьим одуванчиком. Совсем даже нет. Над этим стоило подумать спокойно.
- Вы мне нравитесь все больше и больше - не разыгрываете простачка и не задаете глупых вопросов, откуда, мол, я все это знаю. Теперь я убедился, что вы действительно профессионал. И даже, мне кажется, вас явно недооценивают ваши враги. Поверьте мне, старому солдату, познавшему всю жестокую мудрость войны. Мне это нравится и, думаю, мы договоримся.
Я чуть было не ляпнул, что нам договариваться не о чем, но вовремя заткнулся.
Японец хлопнул в ладоши и из воздуха материализовался давешний слуга, выслушал по-японски короткое приказание и так же исчез. Меня уже на удивляли порядки в этом странном доме, мозги просто бурлили от версий и предположений. А дальше...
Следующий ход был за мной.
- Юккури ханаситэ кудасан. Ватасива сукоси нихонглга сябэрэ масу. Осириаини нарэтэ таихэн уросии дэсу. - Я встал и вежливо поклонился.
Выстрел оказался удачным. Я почувствовал, как вздрогнул за моей спиной Пачанг, заметил быстрый взгляд амбала-китайца, но старикан оказался на высоте. Он наклонил голову в знак признательности, ни на мгновение не изменив выражение лица. Однако я понял, что он доволен. Правда не стоило переигрывать и я добавил, снова усаживаясь в кресло:
- Но давайте лучше продолжать по-английски, если вы не против?
Старик еще раз наклонил голову. Мне стало ясно, что пару-тройку очков я заработал дополнительно, только вот пойдут ли они на пользу моему здоровью, это еще вопрос.
А вот дальше я почувствовал , что пропал. Причем без автомата или пистолета,
приставленного к моей башке. В комнату вошла девушка...
- Знакомьтесь, это моя любимая внучка, о которой я говорил. Исии Энн Джексон.
Даже нелепое сочетании имен не подействовало на меня. Я смотрел на нее не отрываясь. Боже, я и не представлял себе, что такие красивые девушки могут быть не на страницах "Playboy", но и наяву, без мастерства фотографа и художника. Уж я-то знал в этом толк. В моем родном Минске красивых девушек больше, чем во всей Европе, да и с азиатскими красавицами я успел познакомиться, но Исии...
Она была довольно высокой, сложена получше этих девок из журналов, но главная
прелесть была в ее лице. Восток лишь наложил неуловимый и неповторимый отпечаток на ее чисто европейский тип лица и это сочетание было невыразимо прекрасным. Не представляю, как я выглядел в тот момент со стороны, но, уверен, довольно глупо.
Старик был явно доволен. Исии без чопорности подошла к нам и поздоровалась явно по-американски, протянув руку. Пачанг приложился к ней лбом и что-то пробормотал. Я бережно пожал ее руку, которая вовсе не была слабенькой (я это сразу ощутил), а потом нежно поцеловал.
- Черт, у меня наверняка крыша поехала, - с какой-то отрешенностью подумал я о себе. Такого я не испытывал еще никогда. Мне уже было до лампочки, зачем мы сюда приехали и сможем ли уехать вообще, что с нами было и будет - все отошло куда-то в сторону. Видел я только ее - Исии Энн Джексон.
Она, если и заметила мое обалдение, то, как и ее дед, не подала виду, а спокойно придвинула поудобнее кресло и забралась на него с ногами, небрежно сбросив легкие сандалии. Старик негромко кашлянул и я с трудом перевел взгляд на него.
- Хочу, чтобы вы поближе познакомились с моей внучкой, ей скучно со стариком, а что ей мое общество. Ей нужна свобода и хоть немного развлечений. Сделайте это ради меня, станьте ей другом, я верю вам...
Такая сентиментальность со стороны этого всезнающего старика показалась мне нарочитой, если бы я не уловил в его голосе почти просящие нотки. Да, внучка была действительно для него светом в окошке, но что за этим стояло еще что-то гораздо более серьезное, я тоже не сомневался. И связано это было опять-таки с Исии. Только вот что? Ответа у меня не было.
Исии негромко рассмеялась.
- Дедушка так боится за меня, что не доверяет мне одной ездить на ту сторону реки, всегда рядом толкутся эти люди, - она кивнула головой куда-то вбок. - Теперь у меня свой рыцарь, который будет хранить и защищать меня, хотя я и не понимаю зачем это делать?
Старик заговорил с ней по-японски с необыкновенной мягкостью. Я, конечно ничего не понял, кроме нескольких слов, так как израсходовал почти весь словарный запас японского языка для своей эскапады. Исии слушала внимательно, потом соскочила с кресла, обняла деда и потерлась щекой о его лицо. При этом она была так грациозна и сексуальна, что у меня заныло под ложечкой и даже ниже...
Старик нажал какую-то кнопочку, его кресло подвинулось ко мне вплотную. Он взял руку внучки и протянул мне. Я осторожно принял ее в свою ладонь.
- Я верю, что никогда не обидишь ее, что бы ни случилось. Обещаешь, Пол?
Господи, да надо быть последним подонком, чтобы обидеть такую девушку, поэтому я, как мог спокойно и серьезно, ответил:
- Обещаю, сэнсей. Сделаю, что смогу.
Старик снова беззвучно рассмеялся.
- То, что ты сможешь, я и не сомневаюсь. А вот я для тебя не сэнсей. Пока. У тебя были свои учителя и, думаю, неплохие. А еще, мне кажется, у тебя замечательный отец, Пол.
Я остолбенел. К такой проницательности я был явно не готов. Старик был прав на все сто. А он неожиданно продолжил:
- Ты добрый. Это большая редкость в нашем жестоком мире.
Тут уж я совсем офонарел - он, зная, чем нам приходилось заниматься во Вьетнаме, считает меня добрым. Я вспомнил, во что по моему плану ракеты от "Града" превратили площадь в Сайгоне и мне стало тошно. Добрый! Ничего себе доброта - убивать живых людей ракетами...
Старик понял и это, словно прочитал все в моей башке, похлопал меня по руке.
- Это ничего не значит, не всегда людям удается делать то, что они хотят, иногда
они просто выполняют волю других людей или Бога. Ты веришь в Бога?
Я растерянно помолчал. Как назвать то, чувство, которое я испытывал к Богу - настоящей верой или нет, как совместить это чувство с тем, что мне приходилось делать? Во мне проснулись сомнения, которые мучили меня не раз, но я либо находил какой-то компромисс, либо отгонял их прочь. А сейчас старик требовал ответа и я чувствовал, что солгать мне не удастся - старик это поймет.
- Не знаю точно, но что хочу верить, это правда. Я католик, но не был в костеле очень много лет. Там, где я жил, католики и другие верующие люди не в милости...
- Спасибо за откровенный ответ. Ты найдешь Бога или он найдет тебя. Тем более, что у тебя есть еще один дар, о котором ты знаешь, но не веришь самому себе. Поверь, это есть в тебе и это дар богов.
Мне стало окончательно не по себе. Это не старик, а шаман, однако! Действительно, несколько раз я совершенно реально видел, что происходило вокруг меня и что произойдет через несколько мгновений. Я не обращал на это особого внимания, приписывая все пресловутому эффекту дежа-вю или обычному совпадению. Теперь я засомневался. Может это и дар... Возразить старику мне было нечего, а о сомнениях говорить не стоило.
- Молодец, ты меня понял. Только никому об этом не рассказывай и верь своему дару.
Я с сомнением покосился на стоящего неподвижно китайца.
- О нем не беспокойся, это мой друг, который служит мне не за деньги, а потому что хочет заботиться обо мне. Как будто мне нужна чья-то забота, - с ухмылкой заметил старик и насмешливо посмотрел на Ван Ю.
На лице китайца отразилось чувство, когда старая няня смотрит на несмышленого
мальчишку - снисходительность, смешанная с любовью. Старый японец стал снова серьезным и еще раз похлопал меня по руке.
- Этот дом всегда открыт для тебя, а Исии всегда будет тебя ждать. Вот только стану ли я для тебя сэнсеем, пока не знаю. Посмотрим.
Старик откатился назад и, приветственно подняв руку, исчез за раздвинувшейся стеной. Ван Ю тоже исчез, просто испарился в воздухе. Чертовщина какая-то. Я интуитивно чувствовал, что помимо своей воли вляпался в серьезную историю. Вот только бы знать, насколько серьезную. Очень бы хотелось выбраться из нее живым...
Эти мысли прервало осторожное прикосновение к плечу - Пачанг явно намекал на
необходимость заканчивать этот странный, по меньшей мере, визит. Я довольно
церемонно (на мой неотесанный взгляд) договорился о встрече с Исии на завтра и мы на том же лимузине были доставлены на берег и скоро добрались до яхты. За всю дорогу мы перекинулись лишь парой слов - Пачанг помалкивал, а я раз за разом прокручивал подробности разговора со стариком. В голове ярко горела красная лампочка - предупреждение об опасности, но еще более непонятное чувство заставляло меня поверить старику и помочь ему, ибо то же чувство говорило, что, несмотря на его внешнее спокойствие и внутреннюю силу, он в моей помощи нуждался. Но почему он выбрал именно меня?
Вопросы, вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Ясным пятном было только одно
завтра я увижусь с самой прекрасной женщиной на свете и знал твердо, что очень
хочу этого.
Глава 6.
Все смешалось в этом Богом забытом Бангкоке. Я не узнавал сам себя, а Энди и Пачанг смотрели на меня, как на смертельно больного друга, которому они, увы, не могут ничем помочь. Каждый день я брился, напяливал лучшие шмотки и отправлялся на встречу с Исии. Но что вообще приводило в шок моих друзей - каждый вечер я возвращался абсолютно трезвым. Мало того, на все их соблазнительные приглашения пошляться по кабакам или повеселиться с девочками я отвечал решительным отказом. Пачанг сочувственно вздыхал, а Энди откровенно крутил пальцем у виска. Они явно считали, что у меня крыша сдвинулась. И довольно серьезно. Правда, меня мало это трогало. У меня была Исии...
Энди был прав - Бангкок действительно жемчужина. Сочетание элегантной, не кричащей современности с бережным, даже благоговейным отношением к древности делали этот город абсолютно неповторимым и уютным. Я взял напрокат открытый "ягуар" и мы с Исии колесили по улицам медленно, наслаждаясь древними храмами, великолепными парками. Сидели в уличных кафе, наблюдая за муравьиной суетой жителей, пили только легкие напитки. Обедали в небольшом ресторанчике неподалеку от Королевского дворца. Там готовили чудесную рыбу и мы уплетали ее за обе щеки вперемежку с горой диковинных овощей, о существовании некоторых из них я до этого просто не подозревал. Особенно налегал на молодые побеги бамбука, что вызывало у Исии шуточки насчет моих близких родственников - она, кажется, имела в виду обезьян, но шутки были настолько милыми и деликатными, что я и не думал обижаться. А по правде сказать, я вообще не мог бы на нее обидеться. Я попросту влюбился в нее без памяти. Такого со мной еще не бывало и это чувство вызывало во мне восторг и раздражение одновременно. Я был почти счастлив и это меня злило. Но поделать с собой я ничего не мог - одно движение пальчика Исии могло заставить меня лезть на ближайшую пальму и срывать для нее кокосы. Это-то и было причиной моей злости на самого себя. Тот человек, который был с Исии, был я и не я одновременно. И этот человек мне не нравился. То есть я.
Если бы меня спросили об этих первых встречах с Исии, вряд ли я мог рассказать что-либо связное. Так, в основном междометия. Однако первый пыл прошел, я увидел в ней не небесной создание, дарованное мне Богом, а прекрасную женщину, которую я уже не только боготворил, но и хотел. Пришедшее желание как-то само все расставило на свои места, кончились наши глупые бездумные поездки, сумасшедшие выходки. Исии заметила во мне эту перемену и, как мне показалось, ей это понравилось.
Маленький отель в глубине улицы вряд ли хорошо известен туристам. Он не для них, а как оказалось - для меня и Исии. Ее там хорошо знали и отличный трехкомнатный номер был, вероятно, закреплен за ней давно. Хотя от приветливости и даже какой-то суетливости персонала мне стало немного не по себе. Исии, как и ее дед, была не лишена проницательности.
-- Я живу здесь давно. Надо же мне где-то останавливаться в этой части города.
этот отель наполовину принадлежит деду, так что здесь почти мой дом...
У меня отлегло от сердца, а то вдруг полезли картинки не совсем приличные - Исии и еще кто-то... Пока я соображал, потягивая колу, она вышла, переодевшись во что-то такое, что я видел только на фотографиях топ-моделей. Кола застряла на пути к желудку. Исии Энн Мацумото смотрела на меня, не мигая, и под ее взглядом я почувствовал, что сопротивляться у меня нет ни сил ни желания. Эта королева из Бангкока умела повелевать. Мы медленно прошли в спальню. На мне было не очень-то много одежды, но как она слетела с меня, лучше не спрашивать. Ее губы нашли мои...
Такого со мной никогда еще не случалось. Я не хотел уходить из этого тихого отеля
ни за какие коврижки, Исии - тоже. Она только позвонила старику и предупредила о
нашем отсутствии. Нашем.
Я тоже позвонил на яхту. В ответ услышал конское ржание Энди.
Через пару дней моя голова постепенно пришла в норму. Я стал чаще задумыв- аться о себе, Исии и странном поведении ее деда. Пора было поближе с ним познакомиться. Тем более, что после ночей и дней, проведенных с его внучкой я, по своему советскому менталитету, был как-то смущен и вроде чем-то виноват перед ним...
Управляющий отелем был просто душкой и провожал меня и Исии, как кровного богатого родственника. Я, утомленный столь приятным визитом, снисходительно позволил ему раболепствовать и чувствовал себя этаким индийским раджой или, на худой конец, набобом. Однако что-то заставило меня оторваться от его словесного поноса и оглянуться.
Какой-то человек быстро вышел из холла отеля. На какую-то долю секунды мне удалось перехватить его взгляд и мне ошарашило - это был взгляд человека из Сингапура! Бросив в недоумении Исии и управляющего, я выскочил на улицу. Никого похожего вблизи не оказалось. Вернувшись, я подхватил Исии и, не слушая более ничего, поволок ее к выходу.
Настала пора познакомиться поближе с ее дедом. Старик был крепким орешком и расколоть его я почти не надеялся, хотя что-нибудь выудить из него стоило попытаться. Мысли о старике привели меня в нормальное состояние, а первая же встреча убедила в том, что я прав. Старик тоже ждал разговора. На этот раз меня допустили в его кабинет. Собственно, этот гибрид музея и офиса трудно назвать этим словом. Но в комнате было необыкновенно уютно и располагало к серьезным откровенным разговорам.
Старик меня удивил. О наших похождениях с Исии, похоже, он знал все и, как мне показалось, был доволен.
- Спасибо за внучку, она просто расцвела с тобой, Пол. Но вижу, что у тебя есть вопросы ко мне. Спрашивай.
От такого откровения мне вдруг стало легче, хотя что конкретно спрашивать, я не представлял, однако по примеру старика решил переть напролом.
- Исии - чудо, я, кажется, ее люблю. Но почему, имея столько слуг, вы выбрали в ее телохранители меня? Ведь именно это вы имели в виду, предлагая мне развлечь ее?
- Ты прав, русский. Я спокоен за нее, когда она с тобой, но ты прав не до конца. Я к тебе присматривался и теперь убедился, что не ошибся. У тебя особая миссия.
Так, этого только не хватало. Особая миссия! С ума сойти! Подсунуть мне внучку, в которую невозможно не влюбиться и нате вам - особая миссия. Что-то или кто-то ему угрожает? Или ей? Однако с такой армией слуг, владеющих карате и оружием, можно и не особенно бояться. Особенно местных бандитов. Нет, темнит старикан. Подождем и поиграем в дурачка.
- Особая миссия? Нет, со всеми такими делами я завязал. Мне моя жизнь нравиться и ни с кем воевать не собираюсь.
- Ох уж эти стереотипы... Кто сказал о войне? Кто сказал о каких-то там опасных делах? Только не я, ибо миссия означает не только боевую операцию. Наоборот, мое предложение сугубо деловое. Как ты и твои друзья отнесутся к возможности заработать минимум по миллиону?
Глава 6. (продолжение)
Ни хрена себе! Миллион... Для меня, еще недавно считавшего, что зарплата в 150 рублей в месяц это почти богатство. Такая сумма с трудом усваивалась моей советской башкой. И сразу же прозвенел звоночек - миллион за красивые глазки не предлагают и чтобы его заработать, надо повкалывать и не один год. А тут сразу - не хотите ли миллиончик? Ну, я вам не Паниковский, и клянчить этот миллион не собираюсь. А вот если есть такая возможность, то надо быть полным идиотом, чтобы сразу отказаться от него. И старик явно припрятал туза в рукаве своего кимоно - поработать придется крепко и ему нужна для этого "красная крыса". Опять-таки я. И хоть ни за что не признался бы, но уже в тот момент я принял решение - чтобы ни задумал этот самурай, я буду с ним. Черт побери, но он мне нравился, хотя я видел его второй раз в жизни. Опять какая-то мистика. Восток, черт его побери! А еще я понял, что с ним надо играть в открытую.
- Миллион! Миллион долларов... Простите, мистер Мацумото, вы много знаете обо мне, в том числе и то, из какой страны я попал сюда. У нас даже за пятерку "зеленых" можно сесть лет на пять в тюрьму, а за пять тысяч быть расстрелянным. У меня нет даже представления, что такое миллион, хотя я догадываюсь, что это очень много и, видимо, очень хорошо - иметь миллион. И еще. Не похожи вы на человека, который сидит на мешке с "зеленью" и раздает ее кому попало. Ведь вы меня знаете без году неделя...