- Ничего старик мне не сказал о карте... Поцелуй себя в жопу!
Глава 12.
Утро было повеселее, чем вчера (или уже пару дней назад?). Наручников не было, солнце весело поблескивало за иллюминаторами, под ногами плавно покачивался наш "Меконг". Мы, по крайней мере я, был дома. О состоянии остальных я предпочитал узнать из официальных источников. Они не замедлили явиться. Мао был облачен, как опереточный капитан из древней советской оперетты "Вольный ветер", о которой он никогда не слыхал, а вот рядом с ним был настоящий моряк. Это чувствовалось во взгляде, каким он обшаривал каюту, по хозяйскому виду и походке,
явно выдававшей его многолетнюю привычку к качающейся палубе. Ну, моряк, так моряк. У нас моряков, точнее матросов, увы, уже не было. Эти кретины убили ни в чем не повинных людей... Но об этом поговорим позже, если удастся, конечно.
- Это ваш заместитель, - Великий кормчий ткнул пальцем в моряка. - Его зовут Сун, а по прозвищу - Псих. Если ты и твои дружки начнете играться с нами в море, он поймет и тогда вы испытаете на себе его кличку. У Психа на плече висел "Узи" и возражать, а тем более шутить, мне не хотелось.
Мы поднялись на палубу. Кроме Мао и Психа у нас прибавилось народу четверо весьма ярко одетых японца (или китайца? Черт с ними, пусть будут японцы), в которых, однако явно проглядывало не только знакомство с рукопашной , но и умение управляться с судном. На палубе царила девственная чистота, все находилось абсолютно точно там, где и положено, а один из них подошел ко мне чуть ли не строевым шагом и на приличном английском доложил, что пассажиры и вся команда на борту, судно к отплытию готово. Я машинально бросил руку в приветствии и отпустил новоявленного боцмана.
В рубке меня встретили изрядно похудевшие и небритые Энди и Пачанг. Мы коротко обнялись. Пока было не до проявлений радости, слишком много нехорошего ждало нас каждую минуту. Пачанг успел шепнуть, что Исии они тоже держали в подвале рядом с ними больше недели, пытали и спрашивали всех про какую-то карту. Я похлопал Пачанга по плечу, чему тот немало удивился и улыбнувшись добавил специально для Великого кормчего, который внимательно следил за встречей старых друзей.
- Карту найдем. И мне кажется, я знаю как. Надо все проверить. Старый япошка был хитер, ой, как хитер...
- Штурман, - обернулся я к Энди, курс получен?
Энди виновато оглянулся на Психа. Тот не спеша протянул пакет карт. Когда мы разложили и рассмотрели их, то я понял, что не ошибся в своей интуитивной догадке - остров лежал где-то между Северным Борнео и Филиппинами. Там было наиболее удобно перебросить золото с корабля на субмарину, да вот не получилось. На нашу голову... Ясно, там не только корабль с золотом можно упрятать, а все Тихоокеанские флота мира. И потопить бы, конечно, неплохо было... Но, увы. Нам придется искать иголку в здо-о-о-ровенном стоге остовов, островков и островочков. Помоги нам Бог, если не найдем. И вдвойне помоги, если найдем.
Таможенные процедуры, по моему, созданы в Таиланде исключительно для сокращения безработицы и возможности мужикам покрасоваться в шикарных мундирах. И то и другое им удается делать с блеском. Только вот искать они ничего не умеют. Или не хотят. Что для нас одинаково хорошо. Даже я сам не смог бы вот так сходу определить, где и что именно нам насовал этот придурочный капитан на Филиппинах. Я говорю придурочный в самом хорошем смысле, так как он блестяще сделал свое дело, ограничился солидной, но разумной ценой, а, главное проделал все с изяществом и остроумием, продумав все возможные и невозможные условия для
использования всего того, чем он так усердно напичкал все 93 фута нашего "Меконга". А уж припрятал все на совесть. Мао, Псих и их ребята, уверен, обшарили здесь все до последней гайки. Кое-что нашли, конечно, но основное, судя по всему, осталось для них тайной. Посмотрим, поможет ли оно нам.
Исии ничком лежала на широкой кровати в нашей самой шикарной каюте на корме. Платье слегка задралось, обнажив самые красивые в мире ножки. Они были покрыты рваными рубцами и у лодыжек виднелись явные синяки, там, где ноги были связаны. Я осторожно коснулся ее плеча. Со стоном она перевернулась и, уткнувшись лицом мне в грудь разрыдалась. Что делают в таких случаях я не знал, но стал тихонько гладить по голове и монотонно повторял: "Не надо, успокойся, все позади, все хорошо..." То ли сама природа, то ли мой научный фрейдовский подход возымели действие. Она замолкла. Потом молча показала мне руки - на них тоже отпечатались следы веревок. Вот жлобы, вскипел я, ее-то зачем вязать, что она вам, чемпион мира по карате? Потом она резко стянула платье с плеча и части спины - там тоже были рубцы. Да, очень хочется Мао и его хозяину получить карту: если даже девушку не оставили в покое. Ее ведь можно было просто попугать... Ладно, еще одна палочка-зарубка.
Из-за занавески на двери за нашей трогательной сценой с ухмылкой наблюдал председатель Мао.
- Ее-то зачем? Попробовали бы сначала меня.
- Не торопись, и твое время придет, если не будешь пай-мальчиком. А это просто ошибка, один из нас решил, что именно внучке старикан все рассказал. Он ошибся и...куда-то пропал. Так что не ищи его, чтобы поквитаться. Мы сами не любим, когда так грубо ошибаются. Оставайтесь здесь. Сун и янки поведут судно не хуже вас. Если понадобитесь - позовем. И не делайте глупостей. Нас здесь шестеро, мы вооружены, все владеют всеми видами борьбы, а вас только трое - Исии больше помеха, чем помощь. Храбрость часто предполагает благоразумие, не так ли?
Вот тут он был абсолютно прав, этот косоглазый ублюдок. Тем более, что кроме, как на благоразумие рассчитывать было не на что. Я осторожно снял платье с девушки до пояса. На спине было три неглубоких длинных шрама, как от кнута или плети. На прелестных грудях ничего такого, к счастью, не было и я не удержался, чтобы не расцеловать их. Достав из аптечки мазь, я тщательно обработал ранки. Бинтовать их не стоило - мазь быстро всосалась Исии перенесла процедуру удивительно спокойно и я только подивился восточному умению терпеть. Наша бы девка орала, как оглашенная. Это уж точно. Один раз моя знакомая свалилась в шиповник - до сих пор помню ее вопли...
Я укрыл Исии легким пледом, дал успокоительное, зная, что боль еще придет и тогда даже хваленый японский характер может не выдержать. Она благодарно погладила меня по руке и приготовилась подремать. Тревога подкосила ее...
В рубке царила почти дружеская обстановка. Псих оказался неплохим моряком, а в профессиональной среде даже враги на время забывают о разногласиях и действуют единой командой, пока это выгодно обеим сторонам. Мне тоже стоило бы наладить подобные отношения с Мао. Плыть еще долго, что толку собачиться все время. Устанешь. Да и адреналин потратишь зря. Вот так и получилось, что почти весь первый день мы с Мао провели вместе, в тени тента над палубой, рассказывая друг другу страшные истории о морских чудовищах, летающих тарелках и прочей белиберде. К моему удивлению, он оказался все-таки не настолько туп, как показался сразу, но даже Пачанг по сравнению с ним выглядел великим Леонардо. Все-таки развлечение - наблюдать, как он среди невероятных рассказов делал попытки, как бы невзначай ,узнать что-либо о карте. Выглядело все очень открыто и не замаскировано. Это даже несколько умиляло, тем более, что сказать ему хоть что-нибудь я не мог по самой банальной причине - об этих картах я не знал ничегошеньки. В промежутках светской беседы мы отлично пообедали. Один из его людей оказался превосходным поваром и после стряпни собственной и моих таких же "великих" кулинаров я почувствовал себя в гостях на яхте какого-нибудь нефтяного магната, а не на затрапезном суденышке полунищего искателя золота самураев.
Из каюты на палубу вышла Исии. Она использовала одну из моих рубашек и выглядела прелестно, если бы не синие следы на лодыжках. Она тихонько присела к нам, молча наложила еды и стала сосредоточенно есть. Чувствовалось, что и она соскучилась по хорошей пище. Матрос-повар принес еще какое-то замысловатое японское кушанье и положил его на тарелку Исии. На нас с Мао он даже не посмотрел, будто мы были безмолвными украшениями у стола великой богини. Мне это даже понравилось, да и Мао выглядел благодушно. Исии поела, молча отвесила нам полупоклон и так же молча отправилась в каюту. Видимо, только голод и гордость заставили ее совершить такой поступок. Такой она мне и нравилась. Потолковав еще о том, о сем, выпив седьмую или восьмую чашку чая, я тоже пошел в каюту.
По решению Мао мы все четверо находились в кормовых каютах. Самая большая была отдана мне и Исии, а в двух маленьких разместились мои друзья. Четвертая, обычно служившая нам небольшим арсеналом была тщательно прибрана - даже следов ветоши или ружейного масла не было видно. Стерильная чистота. Правильно. Очень правильно, товарищи якудзисты. Партия учит нас, что любое ружье само раз в год стреляет. А партия, господа из якудзы, никогда не ошибается. Вон сколько народу погибло у нас в 1937-м из-за неправильного хранения оружия. Давали, кому попало...
Глава 13.
В тропиках ночь прилетает внезапно, как птица с мягкими черными крыльями. Я зажег свет в каюте. Исии свернулась клубочком и, казалось, слезы снова вот-вот хлынут ручьем. На осторожное и нежное поглаживание по щеке Исии отреагировала, как обычно - любовно потерлась о мою шершавую ладонь. Потом открыла глаза, осмотрелась. Мы были одни. В каюте было не очень жарко после дневного солнца, воздух был теплым и настоенном на старом дереве корабля, морских водорослях и еще чем-то, что всегда выдает любовное гнездышко. От такого сравнения меня самого чуть не вытошнило, но пахло действительно здорово. Я прилег рядом и осторожно обнял ее. Ее тело словно всосалось в меня, стало моей частью и я уже не мог понять, где начинается она, а где кончаюсь я. Поцелуй получился достойным Книги рекордов Гиннеса.
- Они мучили меня, не давали пить, есть... Держали связанной в каком-то подвале с крысами! Бр-р-р!
- Ну-ну, дорогая, все уже позади, мы снова вместе, а крысы не такие уж гадкие животные. Меня вот тоже кое-кто называет крысой, а ведь я довольно симпатичен и даже красив! - Тут я изобразил из себя подобие культуриста и принял несколько наиболее идитотских поз. Своего я добился - слезы у Исии нырнули туда, где им и положено быть и она слабо улыбнулась.
- А что им от тебя было надо? Ты-то им зачем, кроме как заложница? О чем тебя спрашивали?
- О какой-то карте. Будто бы дедушка оставил мне тайную карту, по которой вы и должны были найти золото. Но дедушка мне ничего не говорил, я ничего не знаю ни о какой карте!
- Тихо-тихо, успокойся, милая... Меня они тоже спрашивают об этой карте, но я тоже ничего не знаю о ней.
- Так куда же мы плывем, в таком случае? Без карты.
Девочке в сообразительности и хладнокровии можно было позавидовать. Она коротко и предельно ясно выразила то положение, в котором мы все оказались.
- Теперь не я хозяин на "Меконге". Нас взяли на абордаж и теперь у нас есть Великий кормчий.
- Но он же не Мао! Его зовут Йоку Сакигиво. И он не капитан, он был у дедушки сержантом.
Тэк-с. Звания понижаются с головокружительной быстротой. Хорошо бы и с их оружием происходило что-нибудь подобное. "Узи" превращались бы в рогатки, "беретты" в плевательные трубочки... Я даже завертел головой, пытаясь изгнать эту крамольную фантазию и стать серьезным. Главное - не напугать Исии. Второе - выяснить, наблюдают или прослушивают нас. Насчет наблюдения вряд ли. Места тут маловато даже для китайца, а вот послушать, это другое дело, тут пространство ни к чему. Знаем. Сами обучены. Только вот знает ли об этом великий кормчий Мао, я не знал. Наклонившись к самому ушку Исии (кое-как удержался, чтобы не укусить ...) и выдал инструкцию болтать о чем угодно - рассказывать про крыс, ругать погоду, жару, похитителей, плакать о дедушке... Полная свобода, просто Театр на Таганке. Она с удовольствием занялась этим и уже через минуту тараторила, что твой "калашников". Просто приятно было слушать. А я тем временем вооружился миниатюрными бокорезами для маникюра и ползал, бегал, прыгал, распевая, как я был сам уверен, лихие ковбойские песни.
Микрофонов я обнаружил три. Один - в спальне, прямо над уютной постелью, второй в не менее уютной ванной комнате, третий - в крохотном коридорчике перед каютой. Короче, спрятаться было негде, поговорить тайно тоже. Грустно, ребята... Правда, девушке, сидевшей на постели и самозабвенно рассказывающей о гнусных смертоносных тварях под названием крысы, ничего не сказал о результатах осмотра. Меня только поразило глубокое понимание психологии крыс моей возлюбленной. Разве что она готовилась стать специалистом по уничтожению этих вредных гадин. Или начиталась Брема. Но представить Исии с толстенным томом
Брема я, при всей своей фантазии, не мог. Главное было избавиться от "жучка" в каюте, причем проделать это, как нелепую случайность. Я забрался в кровать и начал невинные игры с Исии вроде щекотания пяток и других соблазнительных частей тела. Она, словно стараясь забыть произошедший с нею кошмар, с удовольствием включилась в игру. Вскоре все в каюте было вверх дном - подушки и прочие предметы летали, как во время торнадо. Разгорячившись, я издал крик то ли Тарзана то ли Кинг Конга и повис, раскачиваясь на изящной люстре точно над кроватью. Хрясь! Люстра, видимо гордость бывшего судовладельца или даже строителя нашего славного суденышка (прости, брат!) вместе с порядочным куском подволока вылетела со всеми проводами и шлепнулась мне на голову. К счастью, сильно, так что я завопил, как резаный. Не потому, что было так уж больно, что невтерпеж, но так требовала режиссура данной мизансцены. Я вышел из каюты кое-как перевязанный полотенцем, по лицу струилась кровь (я молил Бога, чтобы она не очень быстро сворачивалась). Вокруг меня, как спутник "Молния-4" вертелась Исии, охая, ахая и, вообще, внося предусмотренный той же гениальной режиссурой сумятицу. На рану сбежались смотреть все. Когда Исии рассказала о моих подвигах, хохотали тоже все. Только Председатель Мао коротко обменялся взглядом с одним из своих людей. Тот ответил успокаивающим жестом - не все, мол, потеряно.
Наконец на моей голове красовалась чалма из бинта, кровь с лица и прочей одежды смыта, меня с традиционными шуточками погнали назад в каюту. Тщательно наводя порядок под нарочито строгим присмотром Исии, я с удовлетворением отметил, что шнур микрофона так же благополучно оборвался, как и электрические провода. Уверен, завтра его заменят и отремонтируют в лучшем виде, так что ночь в запасе у меня пока есть. Если, конечно, микрофоны в ванной и коридоре не окажутся слишком уж чувствительными. Ну, тут мы им поможем, тем более что я был уверен - у наших доморощенных Маркони нет сложных приборов для фильтрации звуков. А магнитофон "Сони" мог перекричать самого голосистого певца...
Наконец, я обнял Исии по-настоящему. Я ласкал ее предельно осторожно и нежно, чтобы не задеть еще свежие ранки. Но Исии, казалось, все нипочем - я был рядом, а со мной все будет хорошо, все недруги будут повергнуты в прах, мы разбогатеем и уедем к черту на кулички. На Гавайи, например. Или на Таити.
Господи, думал я, слушая ее лепет, я и так уже на таких куличках, а потом бы твои слова да Богу в уши - это насчет поверженья в прах врагов наших... Красиво, но, увы, бессодержательно. А это нашему народу чуждо. Так, кажется говаривал великий вождь всех народов бессмертный Юзик Сталин. В конце концов Исии перестала лепетать, я - размышлять и мы занялись самым красивым для художников, самым приятным для каждого и самым полезным для человечества делом - любовью. Я забыл и об осторожности, и о микрофонах, и о том, что нас может ждать совсем скоро... Я просто любил. Любил, как умел, как мог, как мне нравилось...
Исии лежала на спине, раскинув пуки и, казалось, впала в особый вид беспамятства. Я уже видел ее такой и потому тихонько встал, натянул кое-что из одежды и вышел на палубу. Один из "матросов" заговорщицки улыбнулся мне, я ответил еще более скабрезной ухмылкой и прошел в рубку. Великий кормчий, видимо, отдыхал от трудов праведных. Лоцман Сун дремал на кресле, "Меконг" тихо управлялся джоном-автоподруливателем. Энди на всякий случай визуально контролировал ситуацию, время от времени сверялся по радиомаякам, а Пачанг стоял рядом с ним, молча и безотрывно глядя куда-то в ночь. Он-то мне и был нужен.
- Ты ту бутылочку еще не оприходовал?
Сун открыл было глаза, но раз уж речь зашла о бутылочке, особых поводов для беспокойства не увидел.
- Да нет, тебя дожидается. Ты все там со своей женщиной забавляешься, а то бы уже давно прикончили за твое здоровье.
Энди был все-таки сообразительный человек. Для янки, конечно.
- Шли бы вы болтать о выпивке на палубу. Я бы и сам засадил пару-тройку двойных виски, но у меня-то вахта. Вот будет ваша вахта, я специально приду и буду распивать бурбон у вас под носом. Нравиться вам такая перспектива? То-то же! А теперь вон из рубки управления!
Последние слова он гаркнул, как стопроцентный сержант-горилла из морских пехотинцев. Сун даже подпрыгнул на кресле, огляделся, хмыкнул и продолжил сон, тяжело вздохнув. Ему бы тоже пара стаканчиков не помешала, так ведь за этими балбесами надо следить. На палубе, кроме моего давешнего знакомого охранника-матроса, никого не было. Мы с Пачангом уселись на бухты канатов посередине
палубы. Отличное место - ни от кого не прячемся, но и к нам никто незаметно не подойдет, а чтобы подслушать негромкий разговор двух людей, которые только одни знают о предмете разговора, и речи быть не могло. Если уж так хочется послушать, а не можешь, то ходи себе по палубе со своим новеньким "узи" и скрежещи зубами, думая о том, что ты будешь завтра докладывать начальничку.
- У тебя вроде были кое-какие мыслишки по поводу той бутылки, помнишь?
- Еще бы, я даже попробовал немного, даже другим дал понюхать. Знающие люди говорят - чудо, а не зелье. Ахнешь!.
- А женщинам его можно употреблять? А то кто ж его знает, когда женщина хлебнет лишнего! - Эту фразу я нарочито произнес очень громко, - часовой оценил мое настроение и стандартно улыбнулся.
- Кстати, Пол, эту бутылку только и можно разделить с женщиной, иначе весь кайф пропадет.
- Ты знаешь, дружище, после этих кувырканий с женщинами у меня что-то головка бо-бо, принеси-ка чего-нибудь успокаивающего, да посолиднее, как на слона. Голова просто раскалывается... Проклятая люстра! Эй, парень хочешь хлебнуть? Не бойся, я на тебя капать начальству не буду. Дружок вот все о моем здоровье беспокоится, а мы с тобой по маленькой, пока его нет... А?
Часовой поколебался, но потом решительно отрицательно замотал головой. Я начал настаивать - надо было, чтобы он не смог вспомнить точно, сколько отсутствовал Пачанг, а за болтовней время кажется короче...
Пачанг появился с внушительного вида бутылкой и ложкой, нацедил этой гадости и заставил меня проглотить. Черт побери, это знаменитый вьетнамский стимулятор - теперь я хоть две ночи подряд могу куролесить. Таблетки Пачанг высыпал в разрез майки, благо я ее кое-как заправил в шорты. Карманов у меня не было.
Я хотел было еще отхлебнуть чудодейственной жидкости, но Пачанг был неумолим.
- Пол, дружище, теперь тебе пора баиньки. Порезвился и хватит. - Потом, бережно обнимая меня за талию медленно повел к каюте, сообщая подробности. Полная доза уложит ее через десять минут часов на пять-шесть. Бутылочка в моей каюте в кармане старых джинсов, в которых я обычно драю палубу. Расходуй экономно, наноси на всю поверхность, а не по частям. Я и сам толком не знаю чего ожидать. И сколько эта штука действовать может. И вообще, может это совсем даже не то, что я предполагаю. Буду в своей каюте минут через пятнадцать - ты должен дать мне знак или хотя бы позвать. Я знаю, что там "жучки", но делать-то нечего.
Мы уже слюняво прощались возле лестницы в каюту, когда я вспомнил.
-- Приготовь "Поляроид" на всякий случай.
Он кивнул.
Глава 13. (продолжение)
Исии была хоть и в расслабленном состоянии, но только тела, а никак не духа. При виде меня она надула губки и заявила, какой я гадкий мальчик, который заставляет так долго ждать женщину. Я ответил ей на том же слюнявом жаргоне, что мальчик хочет капельку джинчика с тоничком и если малышечка хочет, то и она может получить свою порцию. Малышечка с восторгом захлопала в ладошки и я отправился к миниатюрному бару, где смешал два коктейля. Только в одном из них таилась снотворно-атомная бомба, правда чуточку послабее хиросимской. Мне стало весело - вдруг я перепутаю бокалы, вот смеху-то будет! Но малышечка была послушной и проглотила содержимого своего бокала с пугающей быстротой, чтобы побыстрее заняться любимым делом. Я еще только смаковал половинку, как ее руки цепко обвились вокруг моей шеи. Осторожно отставив выпивку, я ответил на ласку. Она была способна завести паровоз, уже сто лет простоявший на запасном пути. Со мной ей было легче. Но на этот раз головы я не терял. Во-первых, кое-что мне показалось странным, когда все было во-первых, а во-вторых, сейчас в ней сидела бомба замедленного действия, и как она может сработать, я не знал. Правда, недолго. Это было ни с чем не сравнимое ощущение - твоя партнерша в самый эмоциональный момент вдруг начинает отключаться... Пришлось и мне приглушить свой пыл, а то, не дай Бог, она передумает и снова воспламенится.
Решил начать с живота. Уложив Исии свободно и даже приоткрыв внутренние поверхности ее прелестных ножек и ручек, открыл бутылочку, отмерил примерно треть, вылил на ладонь и быстро растер жидкость по телу Исии. Она только слегка вздрогнула и поежилась, как от холода. Жидкость, наверно, пощипывала, однако, думаю, такая ерунда не смогла бы разбудить девушку. Люстру я, конечно, расколотил сгоряча, но все включенные бра давали достаточно света. Я ждал. Ждал, сам не зная, чего же я жду. Наконец-то... На теле Исии, на ее прекрасном теле со всеми его прелестными и такими уже знакомыми мне изгибами, начала проявляться та самая проклятая карта. Она была цветной и с каждой секундой становилась все ярче. Я стоял, как последний идиот и удивлялся, как неизвестный художник (или картограф) искусно использовал особенности тела девушки. Это была карта от места высадки на берегу острова до пещеры с золотом. Пунктиром был указан маршрут. Были еще несколько странных значков, на первый взгляд не имевших отношения к самой карте. Я вглядывался еще и еще, буквально впитывая изображение в мозги, как вдруг рисунок начал бледнеть. Ругая себя за несусветную глупость и, не имея другого выхода, громко позвал Пачанга. Тот влетел, держа наготове "Поляроид" . Он начал снимать с разных точек и чертыхался, пока американское чудо техники протаскивало очередной кадр.
- Все. Больше снимать нечего. Все исчезло.
- А может еще раз намазать, - довольно глупо предложил я.
Пачанг даже не удостоил ответом мою дурость и приказал перевернуть Исии на живот. Ничком она выглядела не менее соблазнительно и я опять залюбовался ее телом. Меня вывел из состояния легкой эйфории грубый Пачанг.
- Раздвинь ей ноги, может там что окажется. Поторапливайся, скоро вся пожарная команда будет на месте. Теперь не жалей снадобья, а бутылочку - в иллюминатор.
Я обильно протер тело Исии жидкостью и запустил пустую бутылочку в море. На мой вопросительный взгляд Пачанг ответил:
- Такие временные татуировки делались еще во времена Конфуция, этим путем передавались научные знания, ценнейшие сведения. Ведь любой свиток можно потерять или повредить, любая краска за годы пути может стереться, но только не татуировка. Даже мертвый человек мог передать важное сообщение. И для каждой такой татуировки изготавливали только два уникальных состава и только они, соединенные вместе, давали желаемый эффект. Я только слышал об этом и думал, что это старые легенды... Все, хватит болтать, начинает проявляться...
На теле вновь засияла цветами новая карта. Как я понял, это был лабиринт внутри пещеры. Однако некоторый фрагменты (насколько они важны, узнаем потом) были утрачены - их испортили безобразные рубцы от плетки. Пачанг продолжал снимать, когда явилась в полном составе, кроме капитана Психа, вся честная компания в нижнем белье, зато вооруженная до зубов.
- Что здесь происходит, - неподобающим Великому кормчему визгливым голосом завопил Мао. - Прекратите или я буду стрелять.
- Успокойтесь, ваше кормчее величество, мы добываем для вас и нас карту. Если бы вы не подпортили холст, картина была бы идеальной.
- Но, мы...-- начал было японец, но вовремя осекся. Нам о чем-то знать было не обязательно.
Карта снова начала бледнеть, но на этот раз снимки получились отличные, если не считать, конечно, безвозвратных потерь от шрамов. Пачанг опустил камеру, по его лицу струился пот. Мао властно протянул руку -- таец безропотно отдал и камеру и пачку снимков. На лице Пачанга было уже безразличие - карта в их руках, мы - тоже, так что жить нам осталось не очень-то долго. Благо Энди находился в рубке и пока не знал, как плохи наши дела. И его тоже. У меня, правда, брезжила кое-какая мыслишка по поводу нашей дальнейшей судьбы и я от души теперь благодарил дешевые американские фотоаппараты. А вот начинать свою игру надо было сейчас, пока они не до конца очумели от радости и по этому случаю не перестреляли нас, как гусей. Я пошел с козыря.
- И давно эта стерва работает на вас? - я ткнул пальцем в обнаженное тело Исии, безмятежно раскинувшееся на кровати.
Мао вытаращил глаза. Пачанг - тоже.
Глава 12.
Утро было повеселее, чем вчера (или уже пару дней назад?). Наручников не было, солнце весело поблескивало за иллюминаторами, под ногами плавно покачивался наш "Меконг". Мы, по крайней мере я, был дома. О состоянии остальных я предпочитал узнать из официальных источников. Они не замедлили явиться. Мао был облачен, как опереточный капитан из древней советской оперетты "Вольный ветер", о которой он никогда не слыхал, а вот рядом с ним был настоящий моряк. Это чувствовалось во взгляде, каким он обшаривал каюту, по хозяйскому виду и походке,
явно выдававшей его многолетнюю привычку к качающейся палубе. Ну, моряк, так моряк. У нас моряков, точнее матросов, увы, уже не было. Эти кретины убили ни в чем не повинных людей... Но об этом поговорим позже, если удастся, конечно.
- Это ваш заместитель, - Великий кормчий ткнул пальцем в моряка. - Его зовут Сун, а по прозвищу - Псих. Если ты и твои дружки начнете играться с нами в море, он поймет и тогда вы испытаете на себе его кличку. У Психа на плече висел "Узи" и возражать, а тем более шутить, мне не хотелось.
Мы поднялись на палубу. Кроме Мао и Психа у нас прибавилось народу четверо весьма ярко одетых японца (или китайца? Черт с ними, пусть будут японцы), в которых, однако явно проглядывало не только знакомство с рукопашной , но и умение управляться с судном. На палубе царила девственная чистота, все находилось абсолютно точно там, где и положено, а один из них подошел ко мне чуть ли не строевым шагом и на приличном английском доложил, что пассажиры и вся команда на борту, судно к отплытию готово. Я машинально бросил руку в приветствии и отпустил новоявленного боцмана.
В рубке меня встретили изрядно похудевшие и небритые Энди и Пачанг. Мы коротко обнялись. Пока было не до проявлений радости, слишком много нехорошего ждало нас каждую минуту. Пачанг успел шепнуть, что Исии они тоже держали в подвале рядом с ними больше недели, пытали и спрашивали всех про какую-то карту. Я похлопал Пачанга по плечу, чему тот немало удивился и улыбнувшись добавил специально для Великого кормчего, который внимательно следил за встречей старых друзей.
- Карту найдем. И мне кажется, я знаю как. Надо все проверить. Старый япошка был хитер, ой, как хитер...
- Штурман, - обернулся я к Энди, курс получен?
Энди виновато оглянулся на Психа. Тот не спеша протянул пакет карт. Когда мы разложили и рассмотрели их, то я понял, что не ошибся в своей интуитивной догадке - остров лежал где-то между Северным Борнео и Филиппинами. Там было наиболее удобно перебросить золото с корабля на субмарину, да вот не получилось. На нашу голову... Ясно, там не только корабль с золотом можно упрятать, а все Тихоокеанские флота мира. И потопить бы, конечно, неплохо было... Но, увы. Нам придется искать иголку в здо-о-о-ровенном стоге остовов, островков и островочков. Помоги нам Бог, если не найдем. И вдвойне помоги, если найдем.
Таможенные процедуры, по моему, созданы в Таиланде исключительно для сокращения безработицы и возможности мужикам покрасоваться в шикарных мундирах. И то и другое им удается делать с блеском. Только вот искать они ничего не умеют. Или не хотят. Что для нас одинаково хорошо. Даже я сам не смог бы вот так сходу определить, где и что именно нам насовал этот придурочный капитан на Филиппинах. Я говорю придурочный в самом хорошем смысле, так как он блестяще сделал свое дело, ограничился солидной, но разумной ценой, а, главное проделал все с изяществом и остроумием, продумав все возможные и невозможные условия для
использования всего того, чем он так усердно напичкал все 93 фута нашего "Меконга". А уж припрятал все на совесть. Мао, Псих и их ребята, уверен, обшарили здесь все до последней гайки. Кое-что нашли, конечно, но основное, судя по всему, осталось для них тайной. Посмотрим, поможет ли оно нам.
Исии ничком лежала на широкой кровати в нашей самой шикарной каюте на корме. Платье слегка задралось, обнажив самые красивые в мире ножки. Они были покрыты рваными рубцами и у лодыжек виднелись явные синяки, там, где ноги были связаны. Я осторожно коснулся ее плеча. Со стоном она перевернулась и, уткнувшись лицом мне в грудь разрыдалась. Что делают в таких случаях я не знал, но стал тихонько гладить по голове и монотонно повторял: "Не надо, успокойся, все позади, все хорошо..." То ли сама природа, то ли мой научный фрейдовский подход возымели действие. Она замолкла. Потом молча показала мне руки - на них тоже отпечатались следы веревок. Вот жлобы, вскипел я, ее-то зачем вязать, что она вам, чемпион мира по карате? Потом она резко стянула платье с плеча и части спины - там тоже были рубцы. Да, очень хочется Мао и его хозяину получить карту: если даже девушку не оставили в покое. Ее ведь можно было просто попугать... Ладно, еще одна палочка-зарубка.
Из-за занавески на двери за нашей трогательной сценой с ухмылкой наблюдал председатель Мао.
- Ее-то зачем? Попробовали бы сначала меня.
- Не торопись, и твое время придет, если не будешь пай-мальчиком. А это просто ошибка, один из нас решил, что именно внучке старикан все рассказал. Он ошибся и...куда-то пропал. Так что не ищи его, чтобы поквитаться. Мы сами не любим, когда так грубо ошибаются. Оставайтесь здесь. Сун и янки поведут судно не хуже вас. Если понадобитесь - позовем. И не делайте глупостей. Нас здесь шестеро, мы вооружены, все владеют всеми видами борьбы, а вас только трое - Исии больше помеха, чем помощь. Храбрость часто предполагает благоразумие, не так ли?
Вот тут он был абсолютно прав, этот косоглазый ублюдок. Тем более, что кроме, как на благоразумие рассчитывать было не на что. Я осторожно снял платье с девушки до пояса. На спине было три неглубоких длинных шрама, как от кнута или плети. На прелестных грудях ничего такого, к счастью, не было и я не удержался, чтобы не расцеловать их. Достав из аптечки мазь, я тщательно обработал ранки. Бинтовать их не стоило - мазь быстро всосалась Исии перенесла процедуру удивительно спокойно и я только подивился восточному умению терпеть. Наша бы девка орала, как оглашенная. Это уж точно. Один раз моя знакомая свалилась в шиповник - до сих пор помню ее вопли...
Я укрыл Исии легким пледом, дал успокоительное, зная, что боль еще придет и тогда даже хваленый японский характер может не выдержать. Она благодарно погладила меня по руке и приготовилась подремать. Тревога подкосила ее...
В рубке царила почти дружеская обстановка. Псих оказался неплохим моряком, а в профессиональной среде даже враги на время забывают о разногласиях и действуют единой командой, пока это выгодно обеим сторонам. Мне тоже стоило бы наладить подобные отношения с Мао. Плыть еще долго, что толку собачиться все время. Устанешь. Да и адреналин потратишь зря. Вот так и получилось, что почти весь первый день мы с Мао провели вместе, в тени тента над палубой, рассказывая друг другу страшные истории о морских чудовищах, летающих тарелках и прочей белиберде. К моему удивлению, он оказался все-таки не настолько туп, как показался сразу, но даже Пачанг по сравнению с ним выглядел великим Леонардо. Все-таки развлечение - наблюдать, как он среди невероятных рассказов делал попытки, как бы невзначай ,узнать что-либо о карте. Выглядело все очень открыто и не замаскировано. Это даже несколько умиляло, тем более, что сказать ему хоть что-нибудь я не мог по самой банальной причине - об этих картах я не знал ничегошеньки. В промежутках светской беседы мы отлично пообедали. Один из его людей оказался превосходным поваром и после стряпни собственной и моих таких же "великих" кулинаров я почувствовал себя в гостях на яхте какого-нибудь нефтяного магната, а не на затрапезном суденышке полунищего искателя золота самураев.
Из каюты на палубу вышла Исии. Она использовала одну из моих рубашек и выглядела прелестно, если бы не синие следы на лодыжках. Она тихонько присела к нам, молча наложила еды и стала сосредоточенно есть. Чувствовалось, что и она соскучилась по хорошей пище. Матрос-повар принес еще какое-то замысловатое японское кушанье и положил его на тарелку Исии. На нас с Мао он даже не посмотрел, будто мы были безмолвными украшениями у стола великой богини. Мне это даже понравилось, да и Мао выглядел благодушно. Исии поела, молча отвесила нам полупоклон и так же молча отправилась в каюту. Видимо, только голод и гордость заставили ее совершить такой поступок. Такой она мне и нравилась. Потолковав еще о том, о сем, выпив седьмую или восьмую чашку чая, я тоже пошел в каюту.
По решению Мао мы все четверо находились в кормовых каютах. Самая большая была отдана мне и Исии, а в двух маленьких разместились мои друзья. Четвертая, обычно служившая нам небольшим арсеналом была тщательно прибрана - даже следов ветоши или ружейного масла не было видно. Стерильная чистота. Правильно. Очень правильно, товарищи якудзисты. Партия учит нас, что любое ружье само раз в год стреляет. А партия, господа из якудзы, никогда не ошибается. Вон сколько народу погибло у нас в 1937-м из-за неправильного хранения оружия. Давали, кому попало...
Глава 13.
В тропиках ночь прилетает внезапно, как птица с мягкими черными крыльями. Я зажег свет в каюте. Исии свернулась клубочком и, казалось, слезы снова вот-вот хлынут ручьем. На осторожное и нежное поглаживание по щеке Исии отреагировала, как обычно - любовно потерлась о мою шершавую ладонь. Потом открыла глаза, осмотрелась. Мы были одни. В каюте было не очень жарко после дневного солнца, воздух был теплым и настоенном на старом дереве корабля, морских водорослях и еще чем-то, что всегда выдает любовное гнездышко. От такого сравнения меня самого чуть не вытошнило, но пахло действительно здорово. Я прилег рядом и осторожно обнял ее. Ее тело словно всосалось в меня, стало моей частью и я уже не мог понять, где начинается она, а где кончаюсь я. Поцелуй получился достойным Книги рекордов Гиннеса.
- Они мучили меня, не давали пить, есть... Держали связанной в каком-то подвале с крысами! Бр-р-р!
- Ну-ну, дорогая, все уже позади, мы снова вместе, а крысы не такие уж гадкие животные. Меня вот тоже кое-кто называет крысой, а ведь я довольно симпатичен и даже красив! - Тут я изобразил из себя подобие культуриста и принял несколько наиболее идитотских поз. Своего я добился - слезы у Исии нырнули туда, где им и положено быть и она слабо улыбнулась.
- А что им от тебя было надо? Ты-то им зачем, кроме как заложница? О чем тебя спрашивали?
- О какой-то карте. Будто бы дедушка оставил мне тайную карту, по которой вы и должны были найти золото. Но дедушка мне ничего не говорил, я ничего не знаю ни о какой карте!
- Тихо-тихо, успокойся, милая... Меня они тоже спрашивают об этой карте, но я тоже ничего не знаю о ней.
- Так куда же мы плывем, в таком случае? Без карты.
Девочке в сообразительности и хладнокровии можно было позавидовать. Она коротко и предельно ясно выразила то положение, в котором мы все оказались.
- Теперь не я хозяин на "Меконге". Нас взяли на абордаж и теперь у нас есть Великий кормчий.
- Но он же не Мао! Его зовут Йоку Сакигиво. И он не капитан, он был у дедушки сержантом.
Тэк-с. Звания понижаются с головокружительной быстротой. Хорошо бы и с их оружием происходило что-нибудь подобное. "Узи" превращались бы в рогатки, "беретты" в плевательные трубочки... Я даже завертел головой, пытаясь изгнать эту крамольную фантазию и стать серьезным. Главное - не напугать Исии. Второе - выяснить, наблюдают или прослушивают нас. Насчет наблюдения вряд ли. Места тут маловато даже для китайца, а вот послушать, это другое дело, тут пространство ни к чему. Знаем. Сами обучены. Только вот знает ли об этом великий кормчий Мао, я не знал. Наклонившись к самому ушку Исии (кое-как удержался, чтобы не укусить ...) и выдал инструкцию болтать о чем угодно - рассказывать про крыс, ругать погоду, жару, похитителей, плакать о дедушке... Полная свобода, просто Театр на Таганке. Она с удовольствием занялась этим и уже через минуту тараторила, что твой "калашников". Просто приятно было слушать. А я тем временем вооружился миниатюрными бокорезами для маникюра и ползал, бегал, прыгал, распевая, как я был сам уверен, лихие ковбойские песни.
Микрофонов я обнаружил три. Один - в спальне, прямо над уютной постелью, второй в не менее уютной ванной комнате, третий - в крохотном коридорчике перед каютой. Короче, спрятаться было негде, поговорить тайно тоже. Грустно, ребята... Правда, девушке, сидевшей на постели и самозабвенно рассказывающей о гнусных смертоносных тварях под названием крысы, ничего не сказал о результатах осмотра. Меня только поразило глубокое понимание психологии крыс моей возлюбленной. Разве что она готовилась стать специалистом по уничтожению этих вредных гадин. Или начиталась Брема. Но представить Исии с толстенным томом
Брема я, при всей своей фантазии, не мог. Главное было избавиться от "жучка" в каюте, причем проделать это, как нелепую случайность. Я забрался в кровать и начал невинные игры с Исии вроде щекотания пяток и других соблазнительных частей тела. Она, словно стараясь забыть произошедший с нею кошмар, с удовольствием включилась в игру. Вскоре все в каюте было вверх дном - подушки и прочие предметы летали, как во время торнадо. Разгорячившись, я издал крик то ли Тарзана то ли Кинг Конга и повис, раскачиваясь на изящной люстре точно над кроватью. Хрясь! Люстра, видимо гордость бывшего судовладельца или даже строителя нашего славного суденышка (прости, брат!) вместе с порядочным куском подволока вылетела со всеми проводами и шлепнулась мне на голову. К счастью, сильно, так что я завопил, как резаный. Не потому, что было так уж больно, что невтерпеж, но так требовала режиссура данной мизансцены. Я вышел из каюты кое-как перевязанный полотенцем, по лицу струилась кровь (я молил Бога, чтобы она не очень быстро сворачивалась). Вокруг меня, как спутник "Молния-4" вертелась Исии, охая, ахая и, вообще, внося предусмотренный той же гениальной режиссурой сумятицу. На рану сбежались смотреть все. Когда Исии рассказала о моих подвигах, хохотали тоже все. Только Председатель Мао коротко обменялся взглядом с одним из своих людей. Тот ответил успокаивающим жестом - не все, мол, потеряно.
Наконец на моей голове красовалась чалма из бинта, кровь с лица и прочей одежды смыта, меня с традиционными шуточками погнали назад в каюту. Тщательно наводя порядок под нарочито строгим присмотром Исии, я с удовлетворением отметил, что шнур микрофона так же благополучно оборвался, как и электрические провода. Уверен, завтра его заменят и отремонтируют в лучшем виде, так что ночь в запасе у меня пока есть. Если, конечно, микрофоны в ванной и коридоре не окажутся слишком уж чувствительными. Ну, тут мы им поможем, тем более что я был уверен - у наших доморощенных Маркони нет сложных приборов для фильтрации звуков. А магнитофон "Сони" мог перекричать самого голосистого певца...
Наконец, я обнял Исии по-настоящему. Я ласкал ее предельно осторожно и нежно, чтобы не задеть еще свежие ранки. Но Исии, казалось, все нипочем - я был рядом, а со мной все будет хорошо, все недруги будут повергнуты в прах, мы разбогатеем и уедем к черту на кулички. На Гавайи, например. Или на Таити.
Господи, думал я, слушая ее лепет, я и так уже на таких куличках, а потом бы твои слова да Богу в уши - это насчет поверженья в прах врагов наших... Красиво, но, увы, бессодержательно. А это нашему народу чуждо. Так, кажется говаривал великий вождь всех народов бессмертный Юзик Сталин. В конце концов Исии перестала лепетать, я - размышлять и мы занялись самым красивым для художников, самым приятным для каждого и самым полезным для человечества делом - любовью. Я забыл и об осторожности, и о микрофонах, и о том, что нас может ждать совсем скоро... Я просто любил. Любил, как умел, как мог, как мне нравилось...
Исии лежала на спине, раскинув пуки и, казалось, впала в особый вид беспамятства. Я уже видел ее такой и потому тихонько встал, натянул кое-что из одежды и вышел на палубу. Один из "матросов" заговорщицки улыбнулся мне, я ответил еще более скабрезной ухмылкой и прошел в рубку. Великий кормчий, видимо, отдыхал от трудов праведных. Лоцман Сун дремал на кресле, "Меконг" тихо управлялся джоном-автоподруливателем. Энди на всякий случай визуально контролировал ситуацию, время от времени сверялся по радиомаякам, а Пачанг стоял рядом с ним, молча и безотрывно глядя куда-то в ночь. Он-то мне и был нужен.
- Ты ту бутылочку еще не оприходовал?
Сун открыл было глаза, но раз уж речь зашла о бутылочке, особых поводов для беспокойства не увидел.
- Да нет, тебя дожидается. Ты все там со своей женщиной забавляешься, а то бы уже давно прикончили за твое здоровье.
Энди был все-таки сообразительный человек. Для янки, конечно.
- Шли бы вы болтать о выпивке на палубу. Я бы и сам засадил пару-тройку двойных виски, но у меня-то вахта. Вот будет ваша вахта, я специально приду и буду распивать бурбон у вас под носом. Нравиться вам такая перспектива? То-то же! А теперь вон из рубки управления!
Последние слова он гаркнул, как стопроцентный сержант-горилла из морских пехотинцев. Сун даже подпрыгнул на кресле, огляделся, хмыкнул и продолжил сон, тяжело вздохнув. Ему бы тоже пара стаканчиков не помешала, так ведь за этими балбесами надо следить. На палубе, кроме моего давешнего знакомого охранника-матроса, никого не было. Мы с Пачангом уселись на бухты канатов посередине
палубы. Отличное место - ни от кого не прячемся, но и к нам никто незаметно не подойдет, а чтобы подслушать негромкий разговор двух людей, которые только одни знают о предмете разговора, и речи быть не могло. Если уж так хочется послушать, а не можешь, то ходи себе по палубе со своим новеньким "узи" и скрежещи зубами, думая о том, что ты будешь завтра докладывать начальничку.
- У тебя вроде были кое-какие мыслишки по поводу той бутылки, помнишь?
- Еще бы, я даже попробовал немного, даже другим дал понюхать. Знающие люди говорят - чудо, а не зелье. Ахнешь!.
- А женщинам его можно употреблять? А то кто ж его знает, когда женщина хлебнет лишнего! - Эту фразу я нарочито произнес очень громко, - часовой оценил мое настроение и стандартно улыбнулся.
- Кстати, Пол, эту бутылку только и можно разделить с женщиной, иначе весь кайф пропадет.
- Ты знаешь, дружище, после этих кувырканий с женщинами у меня что-то головка бо-бо, принеси-ка чего-нибудь успокаивающего, да посолиднее, как на слона. Голова просто раскалывается... Проклятая люстра! Эй, парень хочешь хлебнуть? Не бойся, я на тебя капать начальству не буду. Дружок вот все о моем здоровье беспокоится, а мы с тобой по маленькой, пока его нет... А?
Часовой поколебался, но потом решительно отрицательно замотал головой. Я начал настаивать - надо было, чтобы он не смог вспомнить точно, сколько отсутствовал Пачанг, а за болтовней время кажется короче...
Пачанг появился с внушительного вида бутылкой и ложкой, нацедил этой гадости и заставил меня проглотить. Черт побери, это знаменитый вьетнамский стимулятор - теперь я хоть две ночи подряд могу куролесить. Таблетки Пачанг высыпал в разрез майки, благо я ее кое-как заправил в шорты. Карманов у меня не было.
Я хотел было еще отхлебнуть чудодейственной жидкости, но Пачанг был неумолим.
- Пол, дружище, теперь тебе пора баиньки. Порезвился и хватит. - Потом, бережно обнимая меня за талию медленно повел к каюте, сообщая подробности. Полная доза уложит ее через десять минут часов на пять-шесть. Бутылочка в моей каюте в кармане старых джинсов, в которых я обычно драю палубу. Расходуй экономно, наноси на всю поверхность, а не по частям. Я и сам толком не знаю чего ожидать. И сколько эта штука действовать может. И вообще, может это совсем даже не то, что я предполагаю. Буду в своей каюте минут через пятнадцать - ты должен дать мне знак или хотя бы позвать. Я знаю, что там "жучки", но делать-то нечего.
Мы уже слюняво прощались возле лестницы в каюту, когда я вспомнил.
-- Приготовь "Поляроид" на всякий случай.
Он кивнул.
Глава 13. (продолжение)
Исии была хоть и в расслабленном состоянии, но только тела, а никак не духа. При виде меня она надула губки и заявила, какой я гадкий мальчик, который заставляет так долго ждать женщину. Я ответил ей на том же слюнявом жаргоне, что мальчик хочет капельку джинчика с тоничком и если малышечка хочет, то и она может получить свою порцию. Малышечка с восторгом захлопала в ладошки и я отправился к миниатюрному бару, где смешал два коктейля. Только в одном из них таилась снотворно-атомная бомба, правда чуточку послабее хиросимской. Мне стало весело - вдруг я перепутаю бокалы, вот смеху-то будет! Но малышечка была послушной и проглотила содержимого своего бокала с пугающей быстротой, чтобы побыстрее заняться любимым делом. Я еще только смаковал половинку, как ее руки цепко обвились вокруг моей шеи. Осторожно отставив выпивку, я ответил на ласку. Она была способна завести паровоз, уже сто лет простоявший на запасном пути. Со мной ей было легче. Но на этот раз головы я не терял. Во-первых, кое-что мне показалось странным, когда все было во-первых, а во-вторых, сейчас в ней сидела бомба замедленного действия, и как она может сработать, я не знал. Правда, недолго. Это было ни с чем не сравнимое ощущение - твоя партнерша в самый эмоциональный момент вдруг начинает отключаться... Пришлось и мне приглушить свой пыл, а то, не дай Бог, она передумает и снова воспламенится.
Решил начать с живота. Уложив Исии свободно и даже приоткрыв внутренние поверхности ее прелестных ножек и ручек, открыл бутылочку, отмерил примерно треть, вылил на ладонь и быстро растер жидкость по телу Исии. Она только слегка вздрогнула и поежилась, как от холода. Жидкость, наверно, пощипывала, однако, думаю, такая ерунда не смогла бы разбудить девушку. Люстру я, конечно, расколотил сгоряча, но все включенные бра давали достаточно света. Я ждал. Ждал, сам не зная, чего же я жду. Наконец-то... На теле Исии, на ее прекрасном теле со всеми его прелестными и такими уже знакомыми мне изгибами, начала проявляться та самая проклятая карта. Она была цветной и с каждой секундой становилась все ярче. Я стоял, как последний идиот и удивлялся, как неизвестный художник (или картограф) искусно использовал особенности тела девушки. Это была карта от места высадки на берегу острова до пещеры с золотом. Пунктиром был указан маршрут. Были еще несколько странных значков, на первый взгляд не имевших отношения к самой карте. Я вглядывался еще и еще, буквально впитывая изображение в мозги, как вдруг рисунок начал бледнеть. Ругая себя за несусветную глупость и, не имея другого выхода, громко позвал Пачанга. Тот влетел, держа наготове "Поляроид" . Он начал снимать с разных точек и чертыхался, пока американское чудо техники протаскивало очередной кадр.
- Все. Больше снимать нечего. Все исчезло.
- А может еще раз намазать, - довольно глупо предложил я.
Пачанг даже не удостоил ответом мою дурость и приказал перевернуть Исии на живот. Ничком она выглядела не менее соблазнительно и я опять залюбовался ее телом. Меня вывел из состояния легкой эйфории грубый Пачанг.
- Раздвинь ей ноги, может там что окажется. Поторапливайся, скоро вся пожарная команда будет на месте. Теперь не жалей снадобья, а бутылочку - в иллюминатор.
Я обильно протер тело Исии жидкостью и запустил пустую бутылочку в море. На мой вопросительный взгляд Пачанг ответил:
- Такие временные татуировки делались еще во времена Конфуция, этим путем передавались научные знания, ценнейшие сведения. Ведь любой свиток можно потерять или повредить, любая краска за годы пути может стереться, но только не татуировка. Даже мертвый человек мог передать важное сообщение. И для каждой такой татуировки изготавливали только два уникальных состава и только они, соединенные вместе, давали желаемый эффект. Я только слышал об этом и думал, что это старые легенды... Все, хватит болтать, начинает проявляться...
На теле вновь засияла цветами новая карта. Как я понял, это был лабиринт внутри пещеры. Однако некоторый фрагменты (насколько они важны, узнаем потом) были утрачены - их испортили безобразные рубцы от плетки. Пачанг продолжал снимать, когда явилась в полном составе, кроме капитана Психа, вся честная компания в нижнем белье, зато вооруженная до зубов.
- Что здесь происходит, - неподобающим Великому кормчему визгливым голосом завопил Мао. - Прекратите или я буду стрелять.
- Успокойтесь, ваше кормчее величество, мы добываем для вас и нас карту. Если бы вы не подпортили холст, картина была бы идеальной.
- Но, мы...-- начал было японец, но вовремя осекся. Нам о чем-то знать было не обязательно.
Карта снова начала бледнеть, но на этот раз снимки получились отличные, если не считать, конечно, безвозвратных потерь от шрамов. Пачанг опустил камеру, по его лицу струился пот. Мао властно протянул руку -- таец безропотно отдал и камеру и пачку снимков. На лице Пачанга было уже безразличие - карта в их руках, мы - тоже, так что жить нам осталось не очень-то долго. Благо Энди находился в рубке и пока не знал, как плохи наши дела. И его тоже. У меня, правда, брезжила кое-какая мыслишка по поводу нашей дальнейшей судьбы и я от души теперь благодарил дешевые американские фотоаппараты. А вот начинать свою игру надо было сейчас, пока они не до конца очумели от радости и по этому случаю не перестреляли нас, как гусей. Я пошел с козыря.
- И давно эта стерва работает на вас? - я ткнул пальцем в обнаженное тело Исии, безмятежно раскинувшееся на кровати.
Мао вытаращил глаза. Пачанг - тоже.