Легостаев Андрей Анатольевич. Дело о давно забытой пощечине

   Высокий Суд, дамы и господа присяжные, дальнейшие показания этого свидетеля и всех прочих свидетелей со стороны обвинения самым что ни на есть убедительным образом покажут связь обвиняемого с этим чудовищным преступлением. Мы докажем, что обвиняемый, и никто другой, имел причины убить Барри Деннена и убил его. Докажем так, дамы и господа присяжные, что ни у кого, даже у моего уважаемого оппонента не останется в этом никаких сомнений, хотя он, наверняка и будет отмахиваться от наших доказательств, приведя в ответ какую-нибудь безумную теорию, которыми так славится.
   Мейсон, с чувством собственного достоинства встал со своего места, собираясь ответить на ничем необоснованный выпад.
   - Минуточку, - судья Чивородис ударил по столу молотком. - Ваша последняя реплика неуместна, господин окружной прокурор. Суд не намерен выслушивать взаимные препирательства сторон на личные или посторонние, не связанные с делом, темы. Вам это ясно, мистер Маршалл?
   - Да, Ваша Честь, - ответил Болдуин Маршалл, в голосе которого не было ни малейшего чувства вины.
   - Вот и прекрасно. Продолжайте допрос вашего свидетеля, - приказал судья.
   - Мистер Райвен, - повернулся прокурор к свидетеля, - говорил ли вам когда-нибудь Барри Деннен о том, что являлся свидетелем наезда на пешехода, происшедшего почти два года назад?
   - Я возражаю против данного вопроса, - впервые за весь процесс вмешался в допрос прокурора Мейсон, - поскольку он задан в отношении разговора, происходившего не в присутствии обвиняемого.
   - Ваша Честь, но другим способом мне не показать мотива происшедшего преступления.
   - Возражение отклоняется, - после продолжительного раздумья решил судья Чивородис, - свидетель может ответить на заданный вопрос.
   - Отвечайте на вопрос, мистер Райвен, - попросил Маршалл и повторил:
   - Говорил ли вам Барри Деннен, что шантажировал водителя, насмерть сбившего пешехода два года назад?
   - Ну, признаться, не в такой форме, - несколько смущенно ответил свидетель. - Что значит шантажировал? Нет, этого он мне не говорил.
   Он говорил, что знает, что один адвокат в нашем городе напился и сбил человека. Вылез из машины, убедился что пешеход мертв и скрылся. А Барри случайно заметил все это. Время было позднее, а Барри, признаться, был не совсем адекватен...
   - Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, - попросил судья Чивородис.
   - Чего уж тут скрывать, что было то было. Признаться, Барри был пьян, он возвращался от очередной красотки, с которой провел пол-ночи.
   Но он записал номер машины, чтобы утром обо всем сообщить в полицию, он так сам мне говорил. Но утром был не совсем уверен, что правильно записал номер. Признаться честно, Барри иногда здорово напивался и мог все перепутать. И он решил сперва проверить сам. Он по номеру узнал, кто хозяин машины и отправился посмотреть на нее. Тогда и выяснил, что это адвокат. Адвокат как-то сумел убедить Барри ничего никому не сообщать, но каким образом, признаться, я не имею ни малейшего понятия.
   - Он называл вам имя этого адвоката?
   - Нет, признаться, нет. Я пытался тогда вытянуть имя этого водителя просто так ради любопытства. Но Барри лишь рассмеялся мне в лицо.
   Конечно, это я сейчас понимаю, что, возможно вы правы и Барри не чист совестью, то есть, называя вещи своими именами, он шантажировал того водителя. А в таком случае, разумеется, кто ж скажет имя своего благодетеля. Нет, Барри, признаться, был пьяницей и любителем женщин, но он не был дураком. Нет, не был, это я вам со всей ответственностью заявляю.
   - А при каких обстоятельствах он вам вообще рассказал об этом адвокате?
   Свидетель как-то сразу изменился в лице, дружелюбность исчезла, как не бывало. Но почти мгновенно улыбка снова вернулась и он ответил:
   - Да разве сейчас припомнишь все, господин прокурор? Сидели, беседовали, дел не было. Я ему что-то рассказал, он мне. Признаться, выпили немного, потянуло на откровенность. Сами, наверное, знаете, как это происходит...
   - А чем вообще занимался мистер Деннен? - перевел допрос на другую тему Болдуин Маршалл.
   - Я в его дела не влезал. Он торговал земельными участками. У него свой бизнес, у меня - свой.
   - Хорошо, - Маршалл пролистал свои бумаги и спросил: - Вы видели когда-нибудь обвиняемого раньше, мистер Райвен?
   - Видел, конечно видел. Я его сразу запомнил, поскольку он внешне напоминает адвоката, да и, кажись, его фотографии в газетах попадались, где о судебных хрониках пишут. Я тогда сразу же подумал, что это и есть тот самый адвокат, который...
   - Нас не интересует то, о чем вы подумали, - поспешил прервать свидетеля Маршалл, пока этого не сделали Мейсон или судья. - Какого числа вы впервые увидели обвиняемого?
   - Простите пожалуйста, я не понял, какого числа я впервые увидел или услышал обвиняемого? - уточнил свидетель, обидевшийся на грубый тон прокурора.
   - Вы его сперва услышали?
   - Да, по телефону. Накануне, то есть, простите, шестнадцатого июня.
   - Откуда вы знаете, что это был обвиняемый?
   - Во-первых, прошу прощения, я не полный кретин и голоса различить могу. А во-вторых, он представился как мистер Краудер-младший.
   - О чем вы с ним разговаривали?
   - Да ни о чем мы с ним, признаться честно, не разговаривали. Он спрашивал, может ли переговорить с мистером Денненом. А Барри не было в конторе. Я так и сказал и спросил: что передать? Признаться, мы с Барри всегда так делаем, когда одного из нас нет в конторе. Вот тогда он и представился. Спросил, где Барри и когда он будет в конторе. А откуда я мог знать когда Барри явится? Признаться честно, Барри мог снять...
   простите, познакомиться с женщиной и провести с ней весь день, а то и, признаться, всю ночь.
   - Это был единственный телефонный звонок обвиняемого в вашу контору?
   - Нет, он потом позвонил еще раз и был очень рассержен. Но Барри в тот день в конторе, честно признаться, так и не появился.
   - Больше обвиняемый не звонил?
   - Нет, в следующий раз я уже увидел его лично.
   - Когда это произошло?
   - Семнадцатого числа.
   - При каких обстоятельствах?
   - Ну, я задержался по уважительным причинам... Признаться честно, чего уж скрывать, перебрал накануне кофе... То есть, не кофе, конечно, но вы все поняли. Вот и припозднился, почти к самому полудню приехал. Подхожу к нашей берлоге, то есть, прошу прощения, конторе, и уже находясь в коридоре слышу через дверь злые голоса. Я, естественно, приоткрываю дверь и слышу давешний голос, тот, что и по телефону. Он говорил: "Лучше договориться по-доброму, а не доводить дело..." Тут он увидел меня и замолчал. Признаться, Барри тоже не лыком шит, он бы ему ответил. Но, заметив меня, сказал что-то вроде: прости, Пол, мы выйдем с клиентом на улицу. Ну, и они ушли. В коридоре, правда, оба снова раскричались, но слов я, признаться, не разобрал. Да, честно признаться, мне не до того было, у меня в шкафу заначка, простите, имелась. А если бы я знал, что вижу Барри в последний раз, я бы этому господину всю морду, извиняюсь, тростью бы расквасил...
   - Нас не интересует ваше мнение, мистер Райвен. Вы хорошо рассмотрели посетителя и совершенно убеждены, что это был именно обвиняемый?
   - Да что ж вы меня, совсем за малого ребенка держите? Думаете, если я был с неадекватного состояния, то кроме этикеток и рассмотреть ничего не мог?
   - Свидетель, не забывайтесь, а то будете оштрафованы за неуважение к Суду, - постучал молоточком судья Чивородис.
   - Прошу прощения, сэр. Признаться честно, раньше перед такой аудиторией мне выступать не приходилось. Волнуюсь, так сказать.
   - Вы абсолютно уверены, что обвиняемый произнес именно те слова, что вы привели здесь? - продолжил допрос окружной прокурор.
   - Да, клянусь вам в этом могилами своих предков! - воскликнул свидетель. - Так и сказал, я ясно слышал: "Лучше договориться по-доброму, а не доводить дело до...". До чего именно, признаться честно, он сказать не успел, поскольку увидел меня и сразу замолчал.
   - Сколько было времени, когда мистер Деннен и обвиняемый вышли из вашей конторы?
   - Признаться честно, я чисто случайно посмотрел на часы, размышляя когда Барри вернется - уж больно одному пить не хотелось. Вот я и хотел...
   - Так сколько было времени?
   - Ну, без двух или без трех минут полдень. Точнее вспомнить не могу.
   - Точно полдень?
   - Точно, уж в этом-то я могу ручаться, клянусь могилами своих предков.
   - Больше вы мистера Деннена или обвиняемого не видели?
   - Признаться честно, господин прокурор, я подождал Барри минут двадцать, взял бутылку домой, по пути заглянул к старине Пирсу, ну это хозяин кабачка "У Эридана", и больше в тот день никого не видел.
   - У меня все, - с облегчение объявил Болдуин Маршалл и с победным видом посмотрел на Мейсона: - Приступайте к перекрестному допросу, господин адвокат.
   - У меня нет вопросов к этому свидетелю, - неожиданно для всех произнес тот.
   - Как нет вопросов? - не сдержался Маршалл.
   - Вы не будете проводить перекрестного допроса? - удивился и судья Чивородис.
   - Нет, - спокойно ответил Мейсон. - Хотя... Если вы так настаиваете, могу и провести.
   - Прошу вас, - предложил судья Чивородис.
   Мейсон вышел из-за стола и подошел к свидетелю, мягко ему улыбаясь.
   - Насколько я понял, - произнес адвокат, - вы заявили, что были знакомы с погибшим много лет?
   - Да, - осклабился в улыбке толстяк, - признаться честно, много лет.
   - Как много?
   - Признаться, сейчас и не вспомню.
   - Десять лет?
   - Может, и больше.
   - Скажите, а не вы ли тот человек, которого двенадцать лет назад осудили в Лос-Анджелесе под именем Стефана П. Райвена за ловкий обман полудюжины лос-анджелеских банкиров и ювелиров, и попавшегося на мелкой краже. Ваши фотографии, помнится, были во всех газетах, а в совокупности вам присудили десять лет тюрьмы. Я не ошибся?
   С Пола Райвена сползла добродушная улыбка, а брови сошлись над переносицей. Лицо свидетеля приобрело жестокое, хищное выражение.
   - Я возражаю! - закричал Болдуин Маршалл. - Я возражаю против этого вопроса, поскольку он задан лишь для дискредитации свидетеля. К тому же вопрос несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.
   - Почему же? - удивился Мейсон. - Если выяснится, что я не ошибся, то выходит, что ваш свидетель только два года назад вышел из тюрьмы.
   А ведь он заявил, что дружил с погибшим много лет. Вот я и хотел выяснить, не в тюрьме ли они познакомились?
   - И этот аспект также несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, - настаивал Маршалл.
   - Барри здесь не причем! - закричал свидетель. - Черт с вами, все равно все проверите. Я познакомился с ним уже здесь, в Эль-Сентро. Но, признаться честно, мы подружились настолько, клянусь могилами моих предков, что...
   - Боюсь, - улыбнулся Мейсон, - что могилы ваших предков сегодня стремительно рухнули к центру Земли.
   Адвокат бросил многозначительный взгляд в сторону журналистов, присутствующих на процессе. Двое самых сообразительных поняли его взгляд как команду к действию и направились к выходу из зала, чтобы первыми позвонить в редакцию - такую сенсацию упускать нельзя. Каждый из них клял себя, что и сам мог бы вспомнить - действительно, процесс был громкий, мошенник не из рядовых.
   - Вы подвергаете сомнению слова этого свидетеля насчет появления обвиняемого в конторе Барри Деннена и произнесенных им угроз? - вышел из себя Болдуин Маршалл.
   - Я? - удивился Мейсон. - Нет. Это в компетенции Скамьи Присяжных подвергать сомнению показания того или иного свидетеля. Высокий Суд, дамы и господа присяжные, я хочу лишь обратить ваше внимание на то обстоятельство, что этот человек под присягой солгал в показаниях, касающихся совершенно незначительного аспекта - срока его знакомства с погибшим. Насколько достоверны остальные его показания вам решать, дамы и господа. Я же больше вопросов к этому свидетелю не имею.
   Сделав презрительный жест, Мейсон с достоинством вернулся на свое место.
   Судья Чивородис бросил быстрый взгляд на часы и повернулся к окружному прокурору:
   - Господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?
   Болдуин Маршалл хотел было что-то сказать, но Майкл Д'Або быстро зашептал ему на ухо.
   - Нет, Ваша Честь, - наконец ответил окружной прокурор. - Я закончил допрос свидетеля. Он мог ошибиться в пустяке, но я верю, что в главном он был честен. К тому же его показания подтверждаются и показаниями других свидетелей. Господину защитнику не удастся опрокинуть нашу версию, не взирая ни на какие эффектные фокусы и разоблачения, высосанные им из пальца, и...
   - Хватит, - резко оборвал судья Чивородис. - Если вы позволите себе еще хоть один личный выпад в адрес адвоката защиты, я наложу на вас штраф за оскорбление Суда. Вы поняли меня, господин окружной прокурор?
   - Да, Ваша Честь.
   - Прекрасно, - ответил судья. - В таком случае Суд объявляет перерыв на обед. Суд соберется в этом зале в три часа. В течение этого времени присяжные заседатели не имеют права формулировать или высказывать свои суждения по существу слушаемого дела. Только когда дело будет полностью представлено им, они смогут приступить к составлению выводов. Присяжные также не имеют права дискутировать между собой и позволять, чтобы о деле дискутировали в их присутствии.
   Обвиняемый остается под стражей. Суд объявляет перерыв до трех часов.
   Он встал и покинул зал заседаний.
   Мейсон повернулся к своему подзащитному.
   - Дункан, я прошу вас ответить мне, как своему адвокату...
   - Мейсон, - перебил его Краудер, - я не хочу, чтобы вы меня защищали. Это будет вашим первым делом, которое вы проиграете. Мне очень неприятно, но это так.
   - Дункан, - терпеливо повторил Мейсон, - я просто прошу вас честно ответить на один-единственный вопрос: вы убили Барри Деннена?
   Обвиняемый отвернулся от адвоката и холодно произнес:
   - Ответа не будет.
   - Что ж, - вздохнул Мейсон, - как хотите. Сейчас я отправляюсь в больницу навестить вашего отца и заодно поговорю с ним о деле.
   Вечером, после заседания, я навещу вас в тюрьме. И прошу хорошенько подумать, Дункан, вам угрожает газовая камера. Самое опасное лгать своему адвокату, и вы должны знать это сами не хуже меня.
   - Я никогда никому не лгал и не собираюсь. Я просто не желаю ни с кем разговаривать.
   - Возможно, к вечеру ваше мнение изменится, - улыбнулся Мейсон. Пойдем, Делла, у нас еще много дел. - Он повернулся к стражнику и сделал ему знак, что арестованного можно увести. В это мгновение он заметил приближающегося к нему Болдуина Маршалла. - Вы что-то хотели мне сказать, мистер Маршалл?
   - Да, Мейсон, - с деланным сочувствием начал окружной прокурор, - я давно слежу за вашей карьерой.
   - С того дела, которое вы мне проиграли?
   - Вам тогда просто повезло, Мейсон. Как и во многих других случаях.
   Но сейчас вы смотрите Фортуне в спину. Везенье отвернулось от вас, Мейсон. Лучше бы вы произнесли сегодня речь на конгрессе адвокатов, наверняка это было бы прекрасное выступление. Вместо этого вы примчались сюда и влезли в драку, даже не зная в чем дело. Мне жалко вас, Мейсон, но от поражения вам не уйти.
   - Благодаря вашим стараниям, - улыбнулся адвокат, - я уже в курсе этого дела.
   - У нас все выверено до мельчайших деталей! - не выдержал Маршалл.
   - Даже москит не найдет дырочки, в которую смог бы вонзить свое жало!
   - Мне приходилось иметь дело с москитами, - пожал плечами Мейсон.
   - Смею заметить, довольно безмозглые твари.
   - Вас ждет поражение, Мейсон! Мои люди проверили каждую деталь!
   - Что ж, в таком случае я готов заключить пари. Если моего подзащитного осудят, после завершения процесса я пришлю вам бутылку самого дорогого шампанского, чтобы вы могли отпраздновать победу.
   - Я не пью вина, - желчно сказал Маршалл, - но эту бутылку я выпью до дна, каждый день по глотку - я буду смаковать ваше поражение.
   - Но если моего подзащитного оправдают, - все с той же улыбкой продолжил Мейсон, - вы пришлете моей секретарше букет самых лучших роз, которые здесь только можно найти, с серебряной табличкой, на которой выгравируете кому предназначен букет и от кого.
   - Я готов подарить очаровательной мисс Стрит букет роз просто так! - в сердцах выкрикнул Маршалл. - И мне придется это сделать - я ей их просто подарю. Потому что победы в этом процессе вам не видать!
   - А мы повесим вашу табличку в нашем офисе, - словно не слышал его слов Мейсон, - рядом с нашими остальными трофеями.
   Маршалл какие-то мгновения смотрел на Мейсона, не находя слов, затем резко развернулся и отправился прочь.
   - Надо поторопиться, Делла, - адвокат взял секретаршу под руку, - а то мы не успеем пообедать.
   - Пообедать! - фыркнула Делла Стрит. - Ты еще не завтракал.
   - Боюсь, - ответил Мейсон, - что завтракать нам придется во время ужина.
   - Мистер Мейсон, вы помните меня? - улыбнулся мужчина, блокнот в руках которого, четко говорил о его профессии.
   - К сожалению, нет.
   - Я - журналист газеты "Сентинентал" Ридли Фармер. Вы проводили здесь как-то процесс, защищая мисс Вандебилт, а я присутствовал при вашем ее допросе на так называемом детекторе лжи. Вы тогда заявили, что мои публикации очень помогли вам для победы на процессе.
   - К сожалению, - повторил адвокат, - не помню. Я не могу помнить все дела, которые вел, и не собираюсь этого делать.
   - Дело о завядшем тюльпане, - напомнила адвокату Делла Стрит.
   - Вполне может быть, - пожал плечами Мейсон.
   - Как же вы жалуетесь на свою память, - удивился журналист, - если только что продемонстрировали удивительную прозорливость. Да я же ведь сам писал тогда репортаж об этом мошеннике, ездил собирать материал в Лос-Анджелес и ни сном ни духом не заподозрил в сегодняшнем свидетеле того самого афериста.
   - Когда моему клиенту необходимо, - сказал Мейсон, - я вспомню все. Даже то, чего и не было никогда. Что вы сейчас от меня хотите, мистер Фармер?
   Журналист усмехнулся.
   - Я осмелился напомнить вам о нашем давнем сотрудничестве исключительно в надежде на его продолжение. Помог я тогда вам или нет, не мне судить, но то что материалы, полученные с вашей помощью увеличили тираж газеты - это бесспорно. Господи, в наш тихий провинциальный городок вновь приезжает Мейсон, да еще бросив конгресс адвокатов в Вашингтоне и тут же, в первые часы процесса, линия обвинения, в прочности которой ни у кого не было ни малейших сомнений, начинает давать трещины! Скажите, что вам известно о второй пуле, выпущенной из того злополучного пистолета?
   - Ровным счетом ничего, - улыбнулся Мейсон. - Знаете, мистер Фармер, я понял, что вы хотите, но сейчас не могу вам быть полезным ни в чем. Кроме, разве что, вы захотите опубликовать мой доклад, который я именно в эти часы должен был читать в Вашингтоне. Смею отметить, отличный доклад.
   - Я не сомневаюсь в этом, мистер Мейсон, но мне бы хотелось...
   - Так вот сейчас, кроме доклада, другим материалом я не располагаю. И временем, к сожалению, тоже. Но помня о нашем давнем сотрудничестве, я могу сделать вам предложение.
   - Какое? - тут же оживился газетчик.
   - Я еще не знаю, где остановлюсь, но вы это с легкостью выясните.
   Вечером вы придете ко мне и в вашем распоряжении будет полчаса для эксклюзивного интервью.
   - А в замен? - быстро спросил журналист.
   - Для начала мы просто поговорим, и вы мне расскажете об этом деле и о расстановке сил в вашем городе все, что вам известно.
   - Господи, мистер Мейсон, да ведь это такие пустяки!
   - Пока это все, что мне требуется. Извините, но я еще не завтракал и...
   - Я все понял, мистер Мейсон, меня здесь уже нет. До вечера. Можно я приду с фотографом?
   - Разумеется, - улыбнулся адвокат.
   - Благодарю! - поклонился журналист, раскланиваясь. - Господи, самый заурядный процесс превращается в сенсационный! - пробормотал он себе под нос. - Вся Калифорния будет о нем судачить, а я получил эксклюзив. Главный редактор сейчас расцелует мою лысину!
   - Вперед, Делла! - воскликнул Мейсон, - иначе нам будет не выбраться отсюда до окончания перерыва. - Грудью пробьем себе дорогу!
   - О, какая встреча, мистер Мейсон! - воскликнул один из двух мужчин, вставших на их пути. - Очень раз столь неожиданному сюрпризу. Каким ветром вас занесло в нашу пустыню?
   - Восточным ветром, и очень быстро. Здравствуйте, Макманаман, а вы что здесь делаете? Уж не адвокат ли вы того красавца, которого я допрашивал последним? Это было бы вполне в вашем стиле.
   - О, нет, Мейсон, по счастью нет. Хотя уже прослышал о вашем подвиге.
   Нет, я был здесь с коллегой по своим делам, но узнав о вашем появлении не смог отказать себе в удовольствии поприветствовать вас.
   - Разве о нашей последней встрече у вас остались теплые воспоминания?
   - удивился Мейсон.
   - Конечно, - рассмеялся Макманаман. - Что было, то быльем поросло, а иметь честь проиграть поединок самому Перри Мейсону из Лос-Анджелеса... Это даже почетно. Позвольте представить вам моего коллегу, одного из самых известных адвокатов нашего города, Мюррея Хейда.
   Мужчины пожали друг другу руки. Делла Стрит, всем своим видом выражая нетерпение, закатила глаза, показывая, что так они вообще не выберутся из Дворца Правосудия.
   - Очень рад познакомиться с вами, мистер Мейсон, давно мечтал, доброжелательно улыбнулся Мюррей Хейд. - Я не пропущу теперь ни минуты этого процесса.
   - С чего такая честь?
   - О, - воскликнул Макманаман, - после обеда здесь соберутся все адвокаты города, которые только смогут освободиться. Весть о вашем прибытии уже облетела Эль-Сентро и все только об этом и говорят.
   - И какова же будет цель их присутствия? - спросил Мейсон, красноречиво поглядывая на дверь.
   - Ну как же! - рассмеялся Мюррей Хейд. - Во-первых, всегда приятно поучиться у признанного мастера адвокатуры, известность которого простирается далеко за пределы штата...
   Мейсон поклонился.
   - Вы мне льстите, - сказал он. - Но раз было "во-первых", значит есть и "во-вторых"?
   - И даже "в-третьих", - широко улыбнулся Хейд. - Во-вторых, если вы вдруг проиграете, мы будем присутствовать при историческом событии...
   - Сомневаюсь.
   - Вот поэтому-то есть и "в-третьих". Ведь если вашего подопечного оправдают то, наверняка, обвинение переложат на кого-то другого и, как это обычно бывает, именно с вашей подачи. Мы хотели бы подготовиться заранее, вдруг вы укажете именно на моего клиента. У меня в городе более четырехсот клиентов, все люди видные и уважаемые.
   - Вы полагаете, что я могу указать конкретно на кого-то из ваших клиентов? - заинтересовался Мейсон.
   Мюррей Хейд рассмеялся.
   - Мы, адвокаты, даже в дружеских беседах не уступим друг другу ни дюйма пространства, - ответил он.
   - И правильно, - вмешался Макманаман, - каждый держит свою территорию.
   - Желаю вам удачи в обороне своих рубежей, - улыбнулся Мейсон.
   - Извините, но мне нужно идти, каждая минута на счету.
   - Это вы извините нас, мистер Мейсон, что украли у вас время! - с виноватым видом заметил Хейд. - Если у вас будет желание вечером посидеть за коктейлем...
   - Я бы с удовольствием, мистер Хейд, но полагаю, что сегодня никак не получится.
   - Но мы еще все равно увидимся.
   - Буду только рад.
   Мейсон быстро пожал руки коллегам, подхватил Деллу под локоть и, чуть ли не бегом миновав коридоры Дворца Правосудия, вышел на свежий воздух.
   - Мистер Мейсон! - тут же подбежала к ним молодая, довольно привлекательная женщина лет двадцати пяти - двадцати семи, в строгом деловом костюме и больших очках, придававших ей какой-то беззащитный вид. - Мистер Мейсон, я ждала вас.
   Мейсон посмотрел на свою секретаршу и глубоко вздохнул.
   - К сожалению, мы очень торопимся.
   - Мистер Мейсон, мне просто необходимо поговорить с вами, - она говорила быстро, боясь, что он ее прогонит. - Меня зовут Барбара Кей, я работаю секретаршей в конторе мистера Дункана Краудера и в курсе...
   - Знаете... - начал было адвокат и вдруг спросил: - Вы - мисс?..
   Она кивнула головой.
   - ...мисс Кей, мне тоже необходимо обязательно поговорить с вами. Но перерыв на обед короток, а я хочу навестить вашего босса. Кстати, где он лежит?
   - Это совсем недалеко отсюда, по этой улице в четырех кварталах, Центральный госпиталь Эль-Сентро, напротив отеля "Фэйбол", вы сразу увидите, мистер Мейсон. Он лежит на втором этаже, в палате...
   - Спасибо, дальше мы спросим. Вы будете присутствовать на вечернем заседании?
   - Да, конечно, мистер Мейсон, буду.
   Адвокат улыбнулся ей:
   - Я приглашаю вас вечером на ужин и мы поговорим с вами обо всем, что вы хотели. Думаю, у меня возникнет к вам ряд вопросов, на которые вы не откажетесь ответить.
   - Конечно, мистер Мейсон, только я вам и сейчас скажу, что Дункан никого не убивал, он... Он... Все из-за той женщины!
   Мейсон внимательно посмотрел на собеседницу, бросил быстрый взгляд на часы и вздохнул.
   - Конечно не убивал, - вновь улыбнулся девушке Мейсон, - разве иначе я взялся бы его защищать? Все будет хорошо. А пока мне надо идти. До вечера.
   - До вечера, мистер Мейсон, - прошептала девушка. - Я верю вам.
   Она смотрела им вслед, сложив руки на груди, пока они спускались по лестнице и шли к взятой напрокат машине, припаркованной неподалеку от Дворца Правосудия.