Легостаев Андрей Анатольевич. Наследник Алвисида (Книга 3)

   Радхаур пожал плечами. За все время лишь однажды ночью до них донесся волчий вой.
   Ламорак встал и погладил дракончика.
   - Бедный дракончик, - вздохнул Ламорак, - тебе даже капель воды не досталось. Вон аж язык от жажды высунул. Ты куда-то указываешь? Радхаур, смотри, он зовет туда.
   - Нам надо в другую сторону. Пошли.
   - Но он точно туда зовет, - настаивал Ламорак. - Может, он воду или пищу чует? Давай посмотрим немного, а потом продолжим путь по-твоему. Кстати, что ты чувствуешь? Далеко еще идти?
   - Не знаю, - честно ответил Радхаур. - Зов настолько силен, что кажется, уже пришли. Но мне пока неизвестно, до какой силы он может дорасти. Вполне вероятно, что до цели еще несколько дней пути... Ладно, давай проверим, куда дракоша зовет. С пути не собьюсь.
   Ламорак взял дракончика на руки.
   - Ну, малыш, веди. Куда ты хочешь?
   Дракончик словно понял, что его послушались. Он вытягивал вперед голову и как-то радостно похрюкивал.
   - И далеко идти? - без всякого раздражения спросил Радхаур.
   - Пока чего-нибудь не найдем, - радостно ответил Ламорак. Или пока дракоша не поскучнеет...
   Всего минут через десять дракончик разразился довольным лаем и они увидели раненого кабана. Он прямо горлом напоролся на торчавший из земли, словно копье, корень. Секач был еще жив, но из смертельной ловушки ему было не выбраться.
   Радхаур саркастически хмыкнул:
   - Что-то мне это здорово напоминает.
   - Ты намекаешь, что нам кто-то помогает? Как там, в подземелье не дадут умереть с голоду? Ведь если подумать, и тот малинник прямо на пути оказался, вполне ж могли за милю стороной обойти...
   - Не знаю, может и не нам помогают, а ему, - Радхаур кивнул на дракончика. - Давай сперва накормим его... Кстати, слышишь?
   - Что?
   - Где-то недалеко ручей шумит.
   - Во-о, - расплылся в улыбке Ламорак. - Как бы там ни было дальше - сейчас совсем хорошо. Спасибо, дракоша.
   Ламорак кинжалом полоснул по горлу умирающего кабана, чтобы прекратить страдания несчастного животного, предназначенного неведомыми хозяевами им на завтрак.
   x x x
   Лес закончился в конце девятого дня путешествия, когда они уже склонялись к мысли, что он тянется до самого края земли.
   Друзья совсем уже было собрались устраиваться на ночлег, как Ламорак заметил просвет вдали меж деревьями.
   Друзья со всех ног кинулись вперед, Радхаур еще с утра утверждал, что уж сегодня, в крайнем случае завтра, они достигнут торса Алвисида.
   Увиденное их потрясло - пред ними простиралась бескрайняя пустыня, треснувшая глина, кое-где поросшая колючками. Далеко на юге виднелись ограждавшие пустыню горы. А прямо по курсу, далеко-далеко, виднелась скала, где на мгновение что-то блеснуло. Или показалось?
   Лес стоял за ними, словно неприступная стена. Друзьям непроизвольно захотелось укрыться от этой пустоши под уже привычными кронами. А ведь только что хотелось на простор, на волю.
   - И что теперь делать будешь? - невесело усмехнувшись, спросил Ламорак. - Куда тебя ведет твой зов?
   - Туда, - указал Радхаур на далекую скалу. - Пойдем в лес, переночуем, - предложил он. - Завтра обойдем окрестности, поищем воду. И пойдем. Может, за день осилим эту пустыню...
   - Я, скорее всего, не пойду, - неожиданно сказал Ламорак. Моя цель достигнута. Смотри, - он указал рукой на север.
   К ним, почти касаясь крыльями крайних деревьев, летели три дракона.
   - Давай малыша мне, - попросил Радхаур, снимая со спины холщовый мешок, приготовленный заранее для торса Алвисида, в котором сейчас лежала прокопченная над костром кабанья нога.
   Ламорак молча снял с плеч оживившегося дракончика и взял наизготовку копье. Лицо его было серьезно, Радхаур его таким прежде и не видел - ну, может тогда, на стене Рэдвэлла, когда наблюдали за его двойником...
   Дракончик что-то громко курлыкал на руках Радхаура. Два дракона высоко над головами резко повернули и пошли на второй круг, третий стал снижаться к ним.
   - Это не твой дракон, - спокойно сказал Радхаур другу, - он, как и малыш, желто-коричневый.
   - В такое время все драконы красные.
   Малыш курлыкал так громко, что Радхаур поморщился. Но тихо и даже ласково произнес:
   - Давай, дракоша, объясни своим сородичам, что с тобой было.
   Дракон - огромный, не менее сорока футов в длину, совершенно не похожий ни на тех драконов, в коих метаморфировались братья герцога Иглангера, ни на того, что пробил стену замка, - спикировал на землю шагах в пятнадцати-двадцати от них. Из пасти его не шел дым, как рассказывают в сказках, пасть вообще была закрыта. Лишь кожа, свисающая под мордой, ходила вверх-вниз. Поза чудовищного зверя была напряжена, он в любой момент готов был расправить крылья и броситься на противника.
   - Стой спокойно, Ламорак, - попросил граф. - Это не твой дракон. Они прилетели за малышом.
   Радхаур сделал несколько шагов и отпустил дракончика на землю.
   - Мы пришли к вам с миром, - сказал он зверю, словно тот мог понять человеческую речь. - Плохие люди пытали сэра Аселена и вашего дракончика. Их больше нет. Я привез раненого малыша в родные края и очень хочу, чтобы он поправился.
   Радхаур сел на корточки и легонько подтолкнул дракончика вперед.
   Тот повернул голову к своему спасителю, прокурлыкал что-то и галопом, очень смешно, волоча незажившие крылья по земле, помчался к большому дракону. Приблизившись, замедлил движение и уже шагом подошел к нему, вытягивая морду. Большой тоже протянул морду к малышу, они чуть ли не соприкоснулись носами и замерли. Так прошло секунд десять. Наконец большой мотнул головой, извергнув странный, пронзительный звук - но явно не враждебный или угрожающий. Дракончик радостно запрыгал. Двое других драконов продолжали кругами парить над головой.
   Большой дракончик зубами прихватил малыша за шкирку, кинул на прощание взгляд на напряженно замерших рыцарей, расправил крылья и взмыл в небо. Описал в воздухе круг, разворачиваясь, и помчался обратно на север. Два дракона в небе, устремились за ним.
   Радхаур облегченно вздохнул.
   - Вот и все. Забудь о том предсказании, Ламорак. Все будет хорошо.
   - Это был не мой дракон, ты сам сказал.
   - Но дракон не должен в точности повторять предсказание... Ладно, пойдем в лес, поищем ручей... Завтра пойдем дальше. Кстати, ты можешь соорудить шалаш и подождать в лесу. Зачем тебе тащиться через пустыню?
   - Я иду с тобой дальше, Радхаур, - произнес Ламорак. - Это был не мой дракон.
   - Что-то ты очень мрачный, Ламорак. Расстроился, что они на нас не напали?
   - Могли бы и спасибо сказать за спасение детеныша, - улыбнулся наконец юный король.
   - Сэр Таулас же предупреждал, что драконы не говорят. - Они снова вошли в лес. - А ведь знаешь, Ламорак, прежний Наследник Алвисида до сюда не дошел, погиб раньше.
   - С чего ты взял? - удивился друг.
   - И сэр Ансеис, и сэр Дэбош говорили, что он погиб в тевтонском лесу. А ведь торс Алвисида явно на той горе. О пустыне никто не упоминал, значит, они о ней не знали...
   - А скучно как-то без малыша, - сказал вдруг Ламорак. Привык к нему за эти дни, хоть и тяжелый. Но с другой стороны тащиться с ним по пустыне было бы еще хуже. Ладно, пойдем ручей поищем, во фляге воды совсем мало осталось. Хоть бы дождь какой пошел!
   x x x
   Марьян услышала звук копыт и птицей вылетела из шатра.
   Небо с утра было затянуто серой пеленой, едва накрапывал мелкий противный дождь. Она всмотрелась в прибывших к их временному лагерю всадников - не с запретной ли тропы едут?
   - Этвард... - едва слышно прошептали губы.
   Она ждала другого.
   - Здравствуй, Марьян, - король легко спрыгнул с коня. Радхаур еще не вернулся?
   Она покачала головой.
   - Здравствуйте, ваше величество. Сейчас я вам эля подам.
   - В шатре. Я приду к тебе чуть позже, - сказал Этвард и повернулся, чтобы отдать распоряжения, к сэру Таулусу, тоже уже спешившемуся.
   Марьян вернулась к себе.
   - Отец Бартл, спасибо за прекрасный рассказ, - обратилась она к толстому монаху, втайне радуясь, что на сегодня больше не придется терпеть его присутствия. - Вернулся его величество король и сказал, что хочет поговорить со мной.
   - Наконец-то! Что ж, продолжим завтра, - согласился монах вставая. - Мне очень приятно разговаривать с вами. Хоть вы и не нашей веры, но...
   - Мне тоже очень приятно общаться с вами, отец Бартл, произнесла Марьян недвусмысленно откидывая полог и выглядывая наружу. - Пойду, распоряжусь, чтобы принесли сюда эля для короля и ужин. Она повернулась к двум служанкам: - Вы тоже можете идти.
   Когда пришел Этвард, его ждал накрытый столик, по краям стояли две толстые зажженные свечи. Задумавшись о чем-то своем, Марьян сидела напротив.
   Этвард быстро осушил большой кубок и съел ломоть холодного мяса.
   Марьян молчала.
   - Двенадцатый день на исходе, а Радхаура все нет! - в сердцах произнес король. - Сколько еще здесь торчать из-за него?
   - Этвард, вы же прекрасно знали, зачем он едет в Тевтонию, вступилась на защиту любимого Марьян. - И можете не ждать его, отправляйтесь дальше! На самом деле, зачем вам здесь время терять? Ведь вы же ищите невесту...
   - Не сердись, Марьян, - пошел на попятную Этвард. - Я ведь и вправду тоже за него беспокоюсь. Мы с ним... как братья - с детства вместе. Просто я злюсь от того, что может ему сейчас угрожает смерть, а я сижу здесь и пью эль. Вон, Ламорак-то отправился в драконову страну.
   - Он же не с ним, а сам по себе... А то, что Радхаур не взял с собой никого - он же объяснял...
   - Объяснял... - вздохнул Этвард. - Но от этого не легче сидеть здесь сложа руки.
   - Так вы же и не сидите... Четыре дня вас не было, я волновалась и за вас тоже... Кстати, расскажите о поездке.
   - Да нечего особо рассказывать, - поморщился Этвард. - И погода - дрянь, и места глухие. До ближайшего замка почти два дня езды. И за все время ни единой деревушки или городка. Ни одного встречного всадника.
   - Нас предупреждали, что места здесь глухие, - согласилась Марьян. И с с показным интересом спросила: - А в замок вы заезжали?
   - Мы хотели...
   - И что?
   - Ничего, - вздохнул Этвард. - Ворота на запоре, мост поднят, никто на зов не откликается. И вообще вид у замка такой, словно там давно все вымерли. Мы покричали-покричали... Потом Таулас предположил, что обитатели замка могли умереть от какой-нибудь жуткой болезни, вроде чумы, мы и поехали прочь от греха подальше. А потом на дорогу выскочил огромный олень, на рогах у него болталась мертвая змея. Таулас говорит, что это нехорошее предзнаменование. Ну, мы проехали еще с час. Ничего не случилось - впереди тот же лес. Мы повернули обратно... Я все думаю, что, может, это и вправду было предзнаменование? Ну, то, что олень со змеей - весть о Радхауре?
   - С Радхауром все хорошо, - медленно произнесла Марьян.
   Этвард плеснул в кубок еще эля и залпом выпил. Марьян молчала.
   По-домашнему уютно плясали огоньки свечей, вырывая из мрака шатра задумчиво-загадочное, поистине прекрасное своей нездешней красотой лицо восточной принцессы.
   Этвард смотрел на это лицо, на длинные ресницы, на лежавшие скрещенными на коленях маленькие изящные руки и чувствовал, что больше не в силах сдерживать себя, что сердце сейчас просто разорвется от волнения.
   - Ты такая красивая, Марьян, - медленно выдохнул он. Красивая... И умная... Я других таких не встречал и вряд ли встречу, хоть всю Тевтонию объеду, хоть весь мир... Я тебе этого не говорил никогда... Да и зачем слова? Ты же сама все видишь...
   - Ваше величество...
   - Нет, Марьян, я не могу больше держать это в себе. Не могу! Радхаур - мой брат, да! Названный брат, но нет для меня разницы. Я готов защищать его ценой жизни! Мы поклялись в том у озера Трех Дев. Да, я и не отрекаюсь от клятвы! Но я не обещал ему беречь для него то, что он сам не ценит! Да открой ты глаза, Марьян! Он не любит тебя, он тебя не замечает, он тяготится тобой! Зачем он полез за этим проклятым торсом Алвисида, навстречу смерти, вместо того, чтобы быть с тобой? Может, он уже мертв, а мы будем здесь торчать неизвестно сколько ожидая его. Он не думал о тебе, Марьян, он не думал ни о ком, кроме себя и своего этого распроклятого Алвисида!
   - Почему ты говоришь о Радхауре в прошедшем времени, прошептала Марьян. - Я знаю - он жив!
   - Да откуда ты знаешь?! - вырвалось у Этварда. - Кто ты ему? Не жена - он не удосужился отвести тебя к алтарю, объявить тебя своей женой, хозяйкой замка. Да ведь слуги хихикают тебе в спину, как любовнице графа! Марьян, ты достойна большего! Забудь об Уррие, я готов сделать тебя королевой хоть завтра.
   В волнении он встал, рука сжимала пустой кубок.
   Марьян тоже встала.
   - Я люблю Радхаура, - тихо и спокойно - но сколько силы было в этом спокойствии - произнесла она.
   - Я тебе отвратителен? - словно от удара Этвард сделал шаг назад.
   - Нет, вовсе нет, - неожиданно улыбнулась она и в улыбке этой не было ни тени презрения, легкомысленности - лишь искренняя дружелюбность. - Ты мне очень даже нравишься. Но я принадлежу Радхауру.
   - Тому, кто не ценит то, что имеет, - с горечью произнес король. - Вы с ним даже не обручены - ни по нашим законам, ни по обычаем твоей страны. Ты для него - никто.
   - Мы обручены смертью, - все так же спокойно вымолвила женщина. - Если он погибнет, мне тоже не жить. Он вырвал кинжал из моего сердца, и пока он жив - жива я. И мне не надо ничего другого.
   То ли от выпитого эля, то ли от долго сдерживаемой страсти или простой усталости после нескольких дней, проведенных в седле, у Этварда начало мутиться в голове.
   - Зачем? Зачем тебе Радхаур? - закричал он. - Даже если он не погибнет в этот раз, то рано или поздно отправиться невесть куда за следующей частью своего бога. И тебя не возьмет! Долгие дни ты будешь ждать его в Рэдвэлле, а он будет в чужих странах любить других красоток. Знаешь, сколько раз он уже влюблялся? Знаешь... Зачем тебе все это? Ведь ты же видишь - я принадлежу тебе, я люблю тебя, Марьян!
   Этвард замолчал, роковые слова произнесены, нет путей для отступления - Радхаур обязательно узнает об этом от Марьян. Узнает, если он сейчас не дойдет до победы полной и окончательной, если не разрушит сейчас ее готовую рухнуть крепость безответной любви.
   Он решительным ударом отбросил в сторону разделявший их, точно барьер, столик и обнял ее, прижал к себе.
   - Я люблю тебя Марьян! И ты... ты будешь принадлежать мне!
   Она резко отстранилась от него, от неожиданности он ослабил объятия. Она отскочила в сторону, в руке блеснул узкий кинжал - тот самый, которым она пронзила себе сердце в Храме Каменного Зверя.
   - Этвард, ты признался в любви, а я говорю, что принадлежу только Радхауру, но ценю твои чувства. Давай остановимся на этом. Давай останемся друзьями.
   - Марьян! - взмолился он. Встретившись в полумраке с ее сверкнувшим взглядом, он сделал шаг вперед. - Я не боюсь смерти! Лучше умереть от твоей руки, чем всю жизнь вот так вот страдать. Вонзи мне в грудь свой кинжал и закончим на этом!
   - Не забывайте, ваше величество, вы - верховный король Британии, ваша жизнь вам не принадлежит, - спокойно произнесла Марьян, отступив к самой стене шатра. - А кинжал я вонжу в сердце себе, он уже был там однажды.
   Этвард понял, что она говорит серьезно. Ему казалась, что голова сейчас лопнет от невозможности вместить все мысли, что сердце остановится, потому что не в состоянии биться так сильно.
   Но она права, он - король. И не вправе забывать об этом.
   - Хорошо, - глухо сказал Этвард. - Будем считать, что я ничего не говорил. Я больше не посмотрю в твою сторону, но я не смогу вырвать любовь из своего сердца... Останемся друзьями.
   Он резко развернулся и выскочил из шатра.
   Марьян медленно убрала кинжал и наклонилась поднять еще горевшую на земле свечу (вторая при падении потухла), чтобы пламя случайно не перекинулось на что-нибудь и шатер не запылал. Она права: не нужен ей никто, кроме Радхаура, как не нужна она была Этварду там, в Храме Каменного Зверя.
   x x x
   А Этвард чуть ли не бегом ворвался в свой шатер и свалился на кровать, впившись зубами в руку, чтобы не зарычать как дикий зверь.
   Он лежал в темноте, пытаясь унять бешеную злобу и отчаянье, пытаясь успокоиться, пытаясь вызвать в памяти, чтобы затмить Марьян в своем сердце, образ той девушки из алголианского каталога, с которой в Бретани провел три ночи.
   Ничего не получалось.
   Даже не удавалось забыться сном усталости и безнадежности.
   Наконец он принял решение и быстро встал, вышел из шатра. Он хотел найти служанку Марьян, любую - безразлично кого именно, хоть и ту, пожилую, - сказать ей: "Идем со мной!" и в ближайших кустах овладеть ею.
   - ...я ей и говорю: ты самая красивая в королевстве, а я самый храбрый рыцарь, идем со мной! - донесся до него от костра, вокруг которого собрались за вечерним кубком эля воины, голос сэра Тауласа.
   Этвард резко остановился. Постоял, успокаивая дыхание. Его поразило совпадение слов, что хотел сказать он сам, и тех, что сказал когда-то неизвестно какой красотке бывший отшельник.
   Этвард стукнул кулаком о ладонь и повернул к костру.
   Он - король, и должен помнить об этом всегда, Марьян права. И должен добиваться желаемого - если не возможен прямой штурм, то применительна долгая осада с хитроумными минами. А при осаде необходимы терпения и холодная голова.
   Он - король и обязан доказать это самому себе.
   x x x
   Радхаур и Ламорак шли быстро, почти не разговаривая. Солнце стояло в высшей точке, теней на потрескавшейся земле практически не было. До горы, казалось, оставалось столько же, или совсем чуть меньше, чем когда они вступили в эту безликую пустошь. Радхаур даже начал подумывать - не придется ли им заночевать прямо на этой безжизненной глине? Ночью здесь, наверное, так же холодно, как сейчас, под палящим солнцем, невыносимо жарко.
   Они разыскали вчера воду - чистый бьющий из земли ключ довольно быстро. И сочли это подарком за спасение дракончика. Напившись и наевшись, они заснули, чтобы встать с рассветом. Покидали лес без тени сожаления - мертвая глина не пугала, далекая гора манила неизвестностью, зов Алвисида был настолько силен, что почти ни о чем другом Радхаур не думал. Он еще раз предложил Ламораку подождать его здесь, на границе леса и пустыни, но Ламорак вновь отверг его предложение - а вдруг красный дракон спит сейчас именно на той горе?
   Ламорак нес копье на плече, словно палку. Да это и была простая палка, но при необходимости она могла легко превратиться в грозное оружие.
   - Интересно, чем сейчас Этвард занят? - спросил Радхаур.
   - Да чем он может заниматься? - с готовностью откликнулся Ламорак, которому давно хотелось поговорить, но он боялся отвлечь друга от каких-нибудь важных мыслей. - Слушает, наверное, твою Марьян про каких-нибудь очередных ванов. Слушай, Радхаур, все хотел тебя спросить - а чего там, в первый день, ну, когда ты уехал, у развилки Гуул стоял с какими-то неизвестными людьми?
   - Да? С неизвестными людьми?! - весело переспросил Наследник Алвисида. - И много их было?
   - Человек шесть или семь...
   Радхаур остановился и обернулся назад. Там простиралась та же пустыня, что и впереди, лес уже скрылся за горизонтом.
   - Это были алголиане, - объяснил он другу, вновь отправившись вперед. - Фоор поручил им всюду тайно следовать за мной, они даже перед друг другом не должны раскрываться. Нет, кажется никто за нами не идет... Знаешь, Ламорак, все ж у меня на душе не спокойно - мне надо к торсу идти одному. Не хочется погибать зря... Давай договоримся, что у самой горы, чуть не доходя, ты останешься и будешь ждать.
   - А если там мой дракон?
   - Мы его увидим, - заверил Радхаур. - В крайнем случае, я тебе крикну. Но вообще-то, если он там, то он сам тебя найдет... Ламорак! Да осторожней, ты! - последние слова явно запоздали.
   Ламорак с криком боли растянулся на земле, выронив из руки самодельное копье.
   - О, проклятье! - не сдержался он.
   - Ну как же ты так! - расстроенно воскликнул друг. - Ведь надо было осторожней!
   Хотя чего там сетовать теперь. Нога Ламорака попала в невесть откуда взявшуюся здесь ямку или звериную нору. Радхаур склонился над другом, попытался снять сапог. Ламорак протестующе замахал руками:
   - Подожди, подожди! Сейчас, может, пройдет.
   Радхаур почему-то почувствовал, что - нет, не пройдет. Он со вздохом снял со спины мешок, развязал веревку, достал кабанье мясо.
   - Есть будешь?
   - Да, сейчас, подожди немного, - Ламорак морщился, стараясь перетерпеть боль.
   Радхаур отрезал ему кусок, стал есть сам. Очень захотелось пить, но он не стал просить у друга флягу. Надо было решить, что делать.
   - Что теперь будем делать? - спросил Ламорак.
   - Идти ты не сможешь? Если сделать из копья костыль, то...
   - Я даже думать сейчас не могу, чтобы ступить на ногу, сообщил сегонтиумец.
   Оба молча жевали мясо. Ламорак отстегнул от пояса флягу, глотнул, протянул Радхауру. Тот сделал маленький глоток, вернул флягу и растянулся на сухой глинистой земле. Уставился в небо, по которому лениво текло несколько легких, воздушных облаков.
   x x x
   Ламорак, вытянув больную ногу, вторую поджав под себя, смотрел, как удаляется Радхаур.
   Тот ни разу не обернулся.
   Наконец друг превратился в маленькую, едва различимую точку вдали и исчез совсем.
   Ламорак вздохнул, свинтил крышку со фляги и сделал скупой глоток - ему показалось, что не воду пьет, а сладчайший эль.
   Это он так легко сказал Радхауру, что до заката доковыляет до леса. А самому не хочется думать даже о том, чтобы встать. "Хорошо, что вывих, а не перелом," - сказал Радхаур. А какая разница, собственно?
   Глупо было бы умереть от жажды и голода здесь, в этой никому неизвестной пустыне. Он и не умрет. В смысле - здесь. Как-нибудь переночует, потом доползет. И его найдет Радхаур, получивший волшебную мощь от частицы Алвисида. Здесь найдет или уже в лесу.
   А если Радхаур погибнет, там, у торса своего бога? Нет, об этом думать вообще нельзя.
   Ну надо же было такое предложить - сделать из копья костыль! А если появится красный дракон, то что?
   Ламорак тяжело поднялся на здоровую ногу и опираясь на копье, попытался идти в сторону леса.
   И тут же увидел в небе мчавшегося к нему дракона.
   Глава пятая. ТОРС АЛВИСИДА
   "Как иногда багрянцем залиты
   В начале утра области востока,
   А небеса прекрасны и чисты,
   И солнца лик, поднявшись невысоко,
   Настолько застлан мягкостью паров,
   Что на него спокойно смотрит око,
   Так в легкой туче ангельских цетов,
   Взлетавших и свергавшихся обвалом
   На дивный воз ивне его краев,
   В венке олив, под белым покрывалом,
   Предстала женщина, облачена
   В зеленый плащ и в платье огнеалом."
   Данте "Божественная комедия"
   Это очень напоминало Радхауру путешествие по серебряной дороге в царстве Луцифера: идешь, идешь, думаешь о своем и лишь внимательно смотришь под ноги, чтобы не споткнуться. И вдруг - пришел.
   Только в царстве Тьмы не было ветра. А здесь он все усиливался и усиливался, пока не обнаглел настолько, что сорвал с рыцаря шапку.
   Радхаур хотел догнать ее, посмотрел в ту сторону и вдруг понял, что почти у цели. Что в голове звенит лишь "тии-ии-тиии", заглушая все мысли. Что думает он лишь о торсе своего прославленного предка, о том, что надо любой ценой возродить его, что Радхаур - самый счастливый человек на земле, ибо у него есть высокая и прекрасная цель, цель жизни, и он достигнет ее чего бы то ни стоило...
   Радхаур покачал головой - это не его мысли, они приходят извне. Он не прочь, возродить сэра Алана, ради этого он и отправился в Тевтонию, но не любой ценой. Нет, не любой...
   Но сейчас, когда он пересек невидимую границу мертвой пустыни и ступил на лужайку перед высокой горой, он не остановится ни перед чем. Он добудет торс Алвисида. Просто потому, что деваться некуда. Без мощи Алвисида ему будет не вывести Ламорака из пустыни и не провести по дремучему лесу до часовни, где их ожидает Этвард.
   Близился вечер, но до полной темноты оставалось еще несколько часов.
   Взбираться на гору сейчас, или подождать у подножия? Сколько займет подъем? Склон не кажется слишком уж крутым...
   Радхаур не замедлял шага, обходя лишь еще редкие кусты; пред самой горой и на ней, скорее всего придется прорубать путь мечом.
   Однако, кусты оказались отнюдь не непроходимыми и зов вывел его точно к лестнице. Радхаур с удивлением заметил, что ярдах в трестах, левее, пасется коза. Откуда ей здесь взяться?
   Но обращать внимание на подобные мелочи было недосуг, многократно усилившееся "тии-ии-тиии" неудержимо влекло его вперед.
   Странная это была лестница, нерукотворная... То есть не в силах человека создать такую лестницу. Она начиналась задолго до горы и была идеально ровной, прямой, вела на самый верх. Каменные ступени казались древними, обомшелыми, но не стоптанными людьми и временем. Совершенно очевидно, что эта лестница предназначена тому, кто придет за торсом Алвисида. Ему, Радхауру. Лестница была широкой - около полудюжины ярдов и без каких либо перил.
   На пятой или шестой ступени, почти посередине, белели кости человеческого скелета.
   Радхаур ради интереса зашел сбоку - стена была абсолютно ровной, тоже заросшей мхом, словно вытесана из цельной горной породы; никаких швов между глыбами не было.
   Гора начиналась дальше, ярдах в двухстах и была довольно крута для восхождения.
   Больше стоять в нерешительности было стыдно - перед самим собой. Чего он боится: ловушек? Они могут подстерегать везде. Человеческого скелета? Так их на той тропе, у развилки, поболее было.
   Он знал, что просто не будет - знал, когда выезжал из Рэдвэлла. Надо идти.