Страница:
Девушка восхищенно посмотрела на него, затем на Джон-Тома:
— Вот это костюмчики! Сами делали?
Джон-Том голодными глазами смотрел на стол с едой, светские беседы с прекрасными незнакомками его интересовали мало. С белых скатертей стремительно исчезали яства.
— Да, — бросил он холодно.
Красотка не отставала. Ее движения передавались сделанным из ткани и проволоки крыльям.
— Вы не писатели и не художники, потому что у вас бейджиков с именами нет. — Она потрогала висящую за спиной Джон-Тома дуару: — Какая симпатичная штучка. — Она показала в противоположный конец зала на сцену с людьми и музыкальными инструментами. — Там у нас фолк играют. Готова поспорить, ты — музыкант что надо. Я, если хочешь знать, экстрасенс, любого насквозь вижу. — Улыбка сделалась еще шире. — Спорим, ты по профессии компьютерщик, программист!
— Не сов… — Но объяснить ему она не дала — схватила за руку и потащила за собой.
Мадж всласть поухмылялся, глядя, как его беспомощного приятеля буксируют к сцене. Затем повернулся и направился к богатым снедью столам.
Распоряжавшийся на сцене флейтист поприветствовал Джон-Тома и тоже одобрительно глянул на дуару:
— Классный инструмент. Проводок-усилок требуется?
На Джон-Тома уже посматривали из зала. Он сыграл два-три аккорда:
— Зачем? Голая акустика.
Флейтист шагнул в сторону, освобождая место:
— Ладно, посмотрим, что ты умеешь.
Джон-Том, чувствуя на себе пристальный взгляд «бабочки», решил: самое безопасное и простое средство избавиться от этого назойливого внимания — коротенькая и прямолинейная по смыслу песенка. Пальцы заскользили по струнам дуары, над стыком измерений начал сгущаться знакомый разноцветный туман.
На ближней к сцене кромке толпы кто-то оживился, показал пальцем:
— Глядите-ка! Световое шоу!
Джон-Том с кривой улыбкой на устах играл простейшую и безвреднейшую, как он надеялся, мелодию. Вспоминал аккорды Барри Манилова — и озвучивал, скрипя при этом зубами. Лишь бы обошлось без колдовских последствий!
Стромагг, подчиняясь своему носу, уже приближался к стойке бара, расположенного у противоположной входу стены. Выпивкой там торговали втридорога, но у медведя не возникло проблем: когда он подошел, одетый Генрихом Девятым человек сунул ему в лапу пивную кружку:
— Ну, здорово, здоровяк. Хлебни за мое здоровье! Стромагг принял угощение, с подозрением понюхал, но тут же просиял и осушил кружку одним долгим глотком. Ряженый королем восторженно захлопал в ладоши, а потом замахал призывно друзьям — мол, идите, посмотрите, кто тут у нас.
Маджа, с максимально возможной скоростью уничтожавшего замеченные или унюханные мини-закуски, от пиршества вдруг отвлекло постукивание мохнатого пальца по плечу. Он резко обернулся, готовый ответить в любимой хамской манере — но сумел только застыть с отпавшей челюстью. Ошеломивший его костюм выдры был не только великолепно скроен и сшит — он еще и великолепно сидел на изящной девичьей фигурке.
Мадж медленно вернул на стол блюдо с горой нахватанной снеди и покрутил усы: .
— Ну-ну… Так че ты, цыпочка, от меня хочешь? Девушка, глядя сквозь миндалевидные прорези в сделанной из папье-маше маске, произнесла с восторженно-недоверчивым придыханием:
— Я-то думала, у меня самый лучший в Англии костюм гигантской выдры! — Ее глаза жадно изучали каждый квадратный сантиметр тела Маджа. — До чего же классное шитье, никогда такого не видела! Даже стежков незаметно! А куда ты молнию ухитрился спрятать? — Взгляды настоящей и ненастоящей выдр встретились. — Мы, кто по костюмированным балам тусуется, секретов друг от друга не держим. У тебя найдется пара минут — преподать мне урок кройки и шитья?
Мадж озабоченно посмотрел на блюдо. Еда. Девушка. Еда. Девушка.
Хоть разорвись…
Как ни стерегся Джон-Том, на сцене его душа разгулялась — и вот уже пляшут, кружатся, хохочут под музыку ряженые. До того увлеклись, что не заметили, как со стыка грифов дуары слетел черный дымовой шарик, метнулся прочь со сцены, исчез в направлении дальнего дверного проема. Лишь один Джон-Том проследил за шаром — похоже, движется в сторону метро, откуда недавно поднялись пришельцы из другого измерения. Не прекращая играть, Джон-Том закричал во всю силу легких:
— Мадж, Стромагг! У меня, похоже, получилось!
Игнорируя влюбленный взгляд «бабочки» и аплодисменты флейтиста, подхватившего последнюю фразу точно рефрен, Джон-Том спрыгнул со сцены и ринулся в толпу. Кто его знает, сколько просуществует заново открытый туннель — Джон-Тому и его друзьям необходимо добраться до него прежде, чем кто-либо из ночных гуляк получит телесные повреждения.
Найти Стромагга было несложно — вокруг медведя уже собралась небольшая армия восхищенных поклонников, они диву давались, как это парень в шкуре гризли ухитряется без всяких осложнений поглощать невероятные порции пива.
Впрочем, без осложнений все-таки не обошлось.
Запыхавшийся Джон-Том подбежал к нему и заозирался:
— Стромагг, нам пора идти. Где Мадж?
Покачивающийся медведь пьяно вытаращился на него сверху вниз и вопросил без особого интереса в голосе:
— Кто?
— А, чтоб тебя! — Джон-Том вцепился в лапу гризли и потащил его через толпу. Сзади публика восторженно салютовала пивными кружками, бокалами и пластиковыми стаканчиками. — У нас есть возможность отсюда выбраться, нельзя ее упускать.
В зале Мадж отсутствовал. Не попался он на глаза и в коридоре, и в соседней комнате. Джон-Том остановил толстенького, каплющего латексной слюной «инопланетного пришельца» и спросил, одновременно не давая Стромаггу свалиться:
— . Вам это может показаться смешным, но тут случайно не проходила пятифутовая выдра?
— Ничего смешного! — несообразно писклявым голосом ответил серо-зеленый «инопланетянин» и ткнул назад большим пальцем: — Я только что видел аж двух таких, вон туда направились.
— Двух? — пришел в смятение Джон-Том. А в следующий миг его осенило, и он бросился бежать: — Мадж!
Сунулся в одну комнату, другую, третью… Третья оказалась кабинетом. Ворвавшись в нее, Джон-Том со Стромаггом обнаружили Маджа и вторую выдру в позах, не имевших ничего общего с освоением кройки и шитья.
Чаропевец был вне себя от бешенства:
— Мадж!
Его друг приподнялся на диванчике, оглянулся через плечо и как ни в чем не бывало проговорил:
— Привет, чувак. — И указал вниз. — Это Алтея, мы тут с ней, типа, опытом делимся.
Из одежды на девушке остались только маска и меховые чулки. Она изо всех сил пыталась чем-нибудь прикрыться. Впрочем, и ее нисколько не смутило неожиданное вторжение, разве что удивило слегка. Джон-Тому, впрочем, было не до нее, он набросился на друга:
— Какого черта! Чем ты тут занимаешься? Нам что, проблем не хватает?
Выдр соскочил с диванчика, натянул короткие штаны и только после этого огрызнулся:
— Отвянь, чувак! У нас с Алтеей никаких проблем не было! Прекрасно поладили, чтоб ты знал!
— Это точно. — Красотка на диване приняла восхитительную позу, протянула руку и ухватила Маджа за правое ухо. — Я свою часть сделки выполнила, пора взглянуть, как скроен твой костюмчик. — И дернула.
Мадж взвизгнул и крутанулся на пятке:
— Ты чего! Поаккуратней, детка!
Растерянная девушка запустила пальцы в мех чуть ниже Маджева пупка, снова дернула. И опять выдр тявкнул от боли. А Джон-Том уже тащил Маджа, которому все никак не удавалось застегнуть ремень, к дверям, где дожидался пьяненький Стромагг.
— О боже! — закричала вдруг Алтея, кинув ладошку ко рту. — Это не спецэффект!
— Крошка да за кого ты меня принимаешь? — обиженно отозвался буксируемый к дверям Мадж.
На вопли Алтеи сбежалась тяжеловооруженная обслуга, перегородила коридор. Эта компания в подметки не годилась любой шайке линчбенийских профессионалов, но все же кое-кто из ряженых имел внушительные габариты, а мечи, топоры и пики выглядели отнюдь не бутафорскими.
— Сюда! — И Джон-Том увлек своих товарищей за угол по огибавшему зал коридору, в поисках выхода на улицу, под дождь.
Позади топали ряженые, судя по воплям, их возмущение росло.
— Эй, вы, стоять! — Впереди возник, перекрыл дорогу гостиничный охранник в аккуратном костюмчике. — Так это вы — те самые нарушители порядка, которые, как мне сообщили, напугали госпожу…
Но ему не суждено было закончить свое несколько помпезное обвинение. Стромагг отстранил со своего пути охранника, едва не расплющив о стену рядом с портретом тощего лорда верхом на породистом скакуне.
Выскочив на улицу, Джон-Том двинул прямиком к станции метро. Уже совсем стемнело, но дождь прекратился, и на том спасибо. Завизжала тормозами встречная машина, едва не задавив бегущую троицу.
Сидевшие в машине люди, хорошо одетая супружеская пара средних лет, увидели перед собой высокого чаропевца в средневековом наряде, гигантского выдра в шапке с пером, жилетке и коротких штанах, и быстро трезвеющего гризли в кожаных доспехах. Эту компанию преследовала толпа взбешенных участников костюмированного бала — от исполинского паука до мистера Спока из «Звездного пути», чью роль почему-то исполняла женщина. Муж, глядя через лобовое стекло на эту сверхъестественную картину, медленно покачал головой и мягко надавил на педаль газа.
— Дорогая, я тебе уже говорил и еще раз повторю, — сказал он своей потрясенной супруге, — Лондон с каждым годом становится все хуже и хуже.
Мадж на бегу оборачивался и корчил рожи преследователям. Он бы и штаны спустил, но Джон-Том пообещал треснуть его по голове плашмя мечом.
— Ну и зануда же ты, друг мой чаропевец. Никогда не научишься развлекаться.
— Вот оно, метро! — указал Джон-Том на мягко сияющий проем входа. Только что туда нырнул едва заметный шар черного тумана.
В погоне за мглистой сферой Джон-Том и Стромагг, пугая народ, сбежали по лестнице. Мадж предпочел лихо спуститься верхом по барьеру, разделяющему посередине ступеньки; при этом он успевал оглядываться и адресовать преследователям непристойные жесты.
У турникетов перед платформой на шум суматохи среагировал охранник:
— Немедленно остановитесь! Прекратите безобразие!
Стромагг прибавил ходу, поравнялся с Джон-Томом и смел охранника со своего пути. Ухватился за два турникета, выкорчевал из пола и швырнул к сводчатому потолку. Мадж и Джон-Том инстинктивно закрыли головы руками — сверху градом посыпались жетоны.
Среди обломков лежал потерявший фуражку злополучный охранник, обалдело глядя вслед странной троице, и лепетал:
— Ну, если чрезвычайная ситуация, тогда — конечно…
На платформе беглецы остановились, чтобы посмотреть назад. Ряженые задержались. Они азартно сгребали жетоны. Мадж аж запрыгал от возмущения:
— Человечишки! — Часто тыча вверх коротким мечом, он пообещал: — Всем задницу надеру!
— Уймись, Мадж! — Джон-Том спрыгнул с платформы на шпалы и двинулся в северном направлении, куда уплыл волшебный туман.
Спутники пошли следом. Джон-Том перевесил дуару на грудь и, шагая по едва освещенному туннелю, принялся негромко играть. Свечение инструмента показывало путь.
Мадж вернул клинок в ножны, лапы засунул в карманы. Время от времени давая злого пинка куску штукатурки или пустой лимонадной банке, он цедил:
— Хреновенький у тебя мир, чувак. Никуда не годится. Недружелюбный, негостеприимный. — Но тут он вспомнил прелестную «выдру», и на мохнатой физиономии заиграла улыбочка.
— Пиво… — блаженно проговорил топавший по шпалам Стромагг. Очевидно, мир Джон-Тома не показался ему таким уж плохим.
Впереди вспыхнул свет, он все разгорался. К нему прибавился рев, уже знакомый Джон-Тому. Чаропевец в страхе остановился, попятился:
— А, черт!
Мадж состроил рожу:
— Че, кореш, опять колдовство не задалось?
— Бежим! — Джон-Том повернулся кругом и припустил что было силы. Сколько они успели пройти? Успеют ли добежать до платформы?
Поезд стремительно приближался. Джон-Том теребил струны, панически вспоминая песни, которые имели отношение к поездам. Тема из фильма «На игле»? Нет, это едва ли подействует. А слов песни «A-Train a-coming» ему не вспомнить. Хэви-метал, панк, даже индастриал… Нет, все это не годится против поездов.
Он так и не успел найти годный вариант. Налетел поезд. Машинист увидел бегущую по пути троицу, душераздирающий визг тормозов покатился по туннелю.
Слишком поздно!
Джон-Том споткнулся на пути. Уже падая, увидел прямо перед собой нечто необычное. Не пустую пластиковую обертку, не окурок, не рваный проигрышный лотерейный билет. Диск черного тумана лежал между рельсовых нитей, не касаясь их. И Джон-Том упал прямо на этот диск, надеясь, что спутники заметят и поймут, что надо делать. В самый последний миг пришла кошмарная мысль, что это клочок самого обычного темного тумана, поднимающегося с нагретого пути.
Но Джон-Том не встретил препятствия. Охваченный восторгом и благодарностью, он почувствовал, что проваливается. Казалось, поезд пронесся в считанных сантиметрах над его затылком. Постепенно рев смолк. Наконец Джон-Том ударился о землю, перекатился, открыл глаза, каковые оставались принадлежностью головы, а голова не разлучилась с плечами. И это — хороший знак.
Джон-Том сел, помассировал шею, поморщился. Нащупал драгоценную дуару на спине — она благополучно выдержала падение. Лежавший рядом Мадж приоткрыл глаз, с упреком посмотрел на друга, простонал:
— Ну, все, чувак. С меня хватит. Выдай-ка мою долю золотишка, что дал тебе дедушка Вольнопер, и почапаю-ка я своим путем.
Закряхтел, очухиваясь, Стромагг. Джон-Том отвел взгляд от рассерженного выдра и обмер:
— Я бы тебе советовал оглянуться, прежде чем уходить.
— Че? Да на фига мне оглядываться… — Выдр все же обернулся, умолк и вытаращился по примеру друга.
Замок Намур венчал собою узкую гряду скал. Куда ни глянь, одни кручи. От склона горы, на котором оказались выдр, человек и медведь, к узкому промежуточному пику тянулся мост, а оттуда изгибался второй мост, еще уже, и примыкал он к высокой деревянной двери. Кругом высились гранитные шпили, а на далеком горизонте раскинулось покрытое лесом плато. Картина впечатляла, даже зачаровывала.
Мадж вышел на первый мост, осторожно глянул через единственные перила. Будто яркая синяя лента свисала там с руки великана — то извивалась проложившая себе путь в глубоком каньоне речушка. Путники добрались до промежуточной скалы и прошли по второму мосту, и вот они стоят перед тяжелой, окованной железом дверью. Выдр запрокинул голову, упер кулаки в бедра и пробормотал:
— Ну, че теперь, друг мой чародей? Можа, ключик нам наколдуешь?
— Мадж, дай мне хоть дух перевести, — рассердился Джон-Том. — Я вас со Стромаггом привел сюда? Привел! Значит, и сейчас что-нибудь придумаю.
Выдр фыркнул:
— Да уж, привел… Хотя можно было попрямее дорожку выбрать. Лондон! — Он опечаленно покачал головой: — Эх, добраться бы мне когда-нибудь до милого сердцу Линчбени!
Молчаливый Стромагг, не прислушиваясь к спору человека и выдра, шагнул к препятствию, посмотрел, а затем сложил кулачища величиной с пушечное ядро. Вскинул их над головой, поднялся на цыпочки и обрушил на дверь оба кулака, прибавив к ним тяжесть всего гигантского тела. Средняя часть двери превратилась в россыпь щепы, над этими руинами клубилась пыль. Мадж осторожно приблизился, заглянул в пробоину:
— Ни хрена ж себе ключик!
В фойе было сумрачно, источниками света служили только высокие окна. И — ни единой живой души, даже пестрая крыса нигде не прошмыгнет. Сверхчуткий нос Маджа работал вовсю, трепетали длинные усы:
— Чувак, а ты уверен, что это — тот самый замок? Джон-Том шел по вестибюлю с высокими стенами, глядя на широкую, о двух маршах, лестницу в конце грандиозного зала.
— Я пел о нем и только о нем. Мы — там, где надо, наверняка.
И все же он сомневался и беспокоился, пока поиски не привели компанию в просторную, пышно изукрашенную спальню. Через витражные окна сочился радужный свет, заливая золотом мебель и превращая кружевной балдахин над кроватью в филигранное световое шоу.
На кровати лежала принцесса, а может, и не принцесса, но уж определенно писаная красавица. Она мирно почивала: руки сложены на груди, пухлые губы тронуты нежной улыбкой. Шлепнув по шаловливой руке Маджа, Джон-Том задумчиво проговорил:
— Почему-то мне это кажется знакомым…
— А мне — оченно даже странным, — добавил обуреваемый самыми разными чувствами Мадж, глядя на неподвижную девицу. — Старичина Вральфрам ни словечком не обмолвился о том, что его пассия лежит в коме. Че же получается — ты ей песенки петь будешь, а она даже ухом не поведет?
Слабый шорох кожи тонкой выделки о камень заставил всех троих разом обернуться. В дверях стоял их наниматель, но Вольфрама с трудом можно было узнать. Куда девался лебезящий старец! Казалось, Вольфрам прибавил росту, не говоря уже о стати и важности. Накидка бликовала в лучах витражей, в стеклянном навершии посоха мерцала пленная молния. От пришельца в буквальном смысле слова веяло властью.
— Итак, я не ошибся в выборе, и вы исполнили свое предназначение. — Проходя в спальню, Вольфрам не смотрел ни на кого, кроме безмятежно почивающей красотки. — Жалкие невежды! Неужто вы и впрямь подумали, что я, Вольфрам Величавый, всепоглощающий властелин Теплоземелья, доверю судьбу владетельницы Намура вашему легкомысленному попечению?
Джон-Том, отвечая, осторожно передвигал на грудь дуару:
— Почему-то я ждал, что услышу от тебя нечто в этом роде.
Вперед шагнул нахальный Мадж:
— Шеф, ежели ты и впрямь такой всякий-превсякий, на фига тебе мы, бедные, понадобились?
Волшебник презрительно посмотрел на выдра:
— Разве это не самоочевидно? Место сие укрыто чарами, необоримыми даже для меня. Дабы разрушить их, потребна магия совершенно иного рода, нежели та, коей я обладаю. Да, я могущественный волшебник! Но сейчас мне понадобился скудоумный чаропевец, только ему по силам проторить сюда дорожку и отвлечь на себя опасности, подстерегающие незваного гостя. Мне оставалось лишь безбоязненно следовать по его пути, что я и содеял.
— Так это и есть твоя возлюбленная? — указал Джон-Том на скованную мирным сном красавицу.
— О да, это она. — Губы над острой бородкой растянулись в улыбочке. — Хотя самой ей об этом еще неведомо. Тот, кто дотронется до красавицы и пробудит ее от сна, тот и есть ее суженый, тот и станет ее мужем, а стало быть, получит в приданое это царство и связанное с ним влияние на иные измерения.
— Только и всего? — спросил Мадж, сосредоточенно разглядывая свои когти. — Да ради бога, шеф.
— Нет, не ради бога! — Джон-Том двинулся вперед, встал рядом с выдром. — Если речь зашла об иных измерениях, я не могу бездействовать! Я не могу позволить, чтобы этот высокомерный бородатый лжец заправлял в моем мире.
Выдр пожал плечами:
— Да какие проблемы, чувак? Можа, он хоть в этом тошнотном Лондоне порядок наведет.
Волшебник снисходительно кивнул:
— Вижу, вы для меня не помеха.
— Ну, это еще как посмотреть! — Пальцы Джон-Тома подкрались к струнам дуары. Он умело перебрал — и забраковал с десяток песен. Вольфрам — чародей могущественный и злобный, абы чем его не проймешь. Джон-Том совершенно не знал этого человека — как тут выбрать что-нибудь подходящее? И вдруг он вспомнил слова колдуна. Эврика! Чаропевец повернулся кругом и бросился к кровати.
— Хассон! — злобно прошипел Вольфрам и ткнул посохом.
Навершие выстрелило серым паром, он сгустился как раз между Джон-Томом и кроватью. Врезавшись в стену из серого камня, Джон-Том отпрянул, качнулся и рухнул на пол. Мадж и Стромагг подбежали к поверженному товарищу, переглянулись, а в следующий миг обрушили свой праведный гнев на беззащитного с виду Вольфрама.
Закипела схватка. Бойцы размахивали оружием, каждый исторгал свой боевой клич.
— Пиво! — сотрясались стены и дребезжали витражные стекла от рева гризли.
— Долгов не возвращаем! — завывал выдр.
— Паримаццо! — отвечал Вольфрам, размахивая светящимся посохом.
Прямо из каменного пола полезли вооруженные чудовища, достойные кошмарных снов. Сами каменные, они встретили атакующую пару каменным же оружием. Вольфраму оставалось лишь с самодовольной ухмылочкой наблюдать за боем. Что он и делал, картинно опираясь на посох.
В стороне от схватки постепенно пришел в себя Джон-Том. Оценив ситуацию, он осторожно потянулся к дуаре. Заиграл и запел, не поднимаясь с пола, чтобы не привлечь внимания Вольфрама.
Неожиданно он икнул — что имело еще более неожиданное последствие. В футе перед носом потрясенного Джон-Тома повисла твердая, черная, чуть светящаяся музыкальная нота.
— Как слышится, так и пишется, — прошептал Джон-Том. — Как пишется, так и видится.
Он схватил ноту, встал и запустил ею в Вольфрама. Колдун заметил, вскинул посох. Однако нота прошла сквозь оборонительное сияние и так приложилась к темени застигнутого врасплох мага, что он едва устоял на ногах.
— Как видится, так и ощущается! — возликовал Джон-Том.
И чаропевец краем сражения, уклоняясь от мечей, решительно двинулся к ошеломленному врагу. На ходу Джон-Том играл, пел и икал, как никогда в жизни.
И с каждым иком появлялась новенькая лоснящаяся нота, а мгновением позже улетала курсом на запаниковавшего уже Вольфрама. Напрасно волшебник отмахивался посохом.
— Иммунитаго!
Перед ним в воздухе образовались большие наушники, подплыли и устроились на голове. Тотчас вернулась самоуверенная ухмылочка. Угрожающе подняв посох, колдун двинулся на Джон-Тома. Теперь он не слышал музыку, и ноты распылялись в воздухе, не долетев до цели.
Пришел черед Джон-Тому пятиться в страхе. При отступлении он сменил тактику, а заодно и музыку. К бушующему в зале хаосу добавился рев «Раммштайна», гневно полыхала дуара, исторгая яростный туман.
Вольфрам, потрясенный тяжелыми аккордами, остановился, схватился за голову. Наушники неистово вибрировали, так и норовили соскочить; он, уже не пытаясь их удержать, пальнул из посоха. Джон-Том пригнулся и успел заметить, как над ним пронеслась молния злобной энергии.
И ударила в гризли, который деловито превращал в щебенку своих каменных противников.
— Стромагг! — испугался за товарища Джон-Том. Удар был такой силы, что медведя отбросило назад, на каменную стену, которую перед этим сотворил Вольфрам, чтобы оградить спящую принцессу. Брызнули обломки, и оглушенный медведь рухнул на кровать. Со стоном повернулся на правый бок. При этом поднялась его лапа, описала дугу и безвольно упала — на талию принцессы.
— Нет! — в ужасе заверещал Вольфрам, и Джон-Том вспомнил слова колдуна: «Тот, кто дотронется до красавицы и пробудит ее от сна, тот и есть ее суженый, тот и станет ее мужем».
Принцессу Ларинду окутала нежная дымка. Замерцал, заколебался, расплылся ее силуэт. Началась метаморфоза. Прелестная женщина превращалась в… В кого?
Туман наконец сошел. На кровати неподвижно лежали два гризли. Один — в кожаных доспехах, другая — в элегантной ночной рубашке. Принцесса потерла глаза, села и чуть повернула голову, чтобы взглянуть на своего спасителя. Стромагг заморгал, приложил ладонь к ушибленной голове, посмотрел ввepx. И в тот же миг напрочь забыл о боли.
— Вот это да!
— Нет! Нет! Нет! — Охваченный бешенством и отчаянием, Вольфрам подпрыгивал на месте, бессмысленно размахивал грозным посохом.
Стромагг сел на кровати, жалобно заскрипевшей под нежданным двойным весом, взял принцессу за руки — вернее, за лапы — и заглянул в темно-карие глаза, такие же точно, как у него.
— Ну и ну!
Затрепетали длинные ресницы, и медведица, прочитав во взоре незнакомца искреннее восхищение, кокетливо проговорила:
— Мне всегда нравились сильные и немногословные мужчины.
— Этому не бывать! Клянусь своим всемогуществом! — Взметнулась блистающая накидка, Вольфрам круто развернулся и бросился к выходу. — Я найду нужные чары, я вновь погружу ее в сон! И в следующий раз пробуждена принцесса будет мною, и только мною!
Искря магическим посохом, никем не преследуемый, он юркнул в дверной проем, пересек фойе. За пробоиной в тяжелой двери виднелся мост, а дальше лежала богатая на чудеса Вселенная. Не в этом измерении, так в другом Вольфрам обязательно отыщет нужное заклинание…
Колдун проскочил в отверстие, а в следующий миг там мелькнула мохнатая нога в сандалии. И хорошенько поддала Вольфраму под зад.
Чародей, взвизгнув от изумления и боли, потерял равновесие и не смог удержаться на том краю моста, где отсутствовали перила. Падая, он глядел вверх — и видел быстро уменьшающееся волосатое лицо, и поражался тому, как это он, величайший из магов, попался на такой заурядный, такой пошлый прием! Рядом кувыркался спасительный посох; Вольфрам размахивал руками, пытаясь его поймать, но не успел. Встретились они только на дне каньона.
Мадж на мосту презрительно сплюнул:
— Ох уж эти волшебники! Вечно ходят, нос задрав, а под ноги не смотрят.
Он вернулся к товарищам. Стромагг так и держал за руки свою нежданно обретенную возлюбленную, а Джон-Том смотрел на них и только диву давался.
— Простите, парни, — прошептал Стромагг. — Кажется, я остаюсь.
— Еще бы ты не остался, — заухмылялся Джон-Том. Его похлопала по запястью знакомая ладонь:
— Чувак, лучше спрячь сентиментальную улыбочку, а то в Линчбени тебя за нее вздернут.
— Вот это костюмчики! Сами делали?
Джон-Том голодными глазами смотрел на стол с едой, светские беседы с прекрасными незнакомками его интересовали мало. С белых скатертей стремительно исчезали яства.
— Да, — бросил он холодно.
Красотка не отставала. Ее движения передавались сделанным из ткани и проволоки крыльям.
— Вы не писатели и не художники, потому что у вас бейджиков с именами нет. — Она потрогала висящую за спиной Джон-Тома дуару: — Какая симпатичная штучка. — Она показала в противоположный конец зала на сцену с людьми и музыкальными инструментами. — Там у нас фолк играют. Готова поспорить, ты — музыкант что надо. Я, если хочешь знать, экстрасенс, любого насквозь вижу. — Улыбка сделалась еще шире. — Спорим, ты по профессии компьютерщик, программист!
— Не сов… — Но объяснить ему она не дала — схватила за руку и потащила за собой.
Мадж всласть поухмылялся, глядя, как его беспомощного приятеля буксируют к сцене. Затем повернулся и направился к богатым снедью столам.
Распоряжавшийся на сцене флейтист поприветствовал Джон-Тома и тоже одобрительно глянул на дуару:
— Классный инструмент. Проводок-усилок требуется?
На Джон-Тома уже посматривали из зала. Он сыграл два-три аккорда:
— Зачем? Голая акустика.
Флейтист шагнул в сторону, освобождая место:
— Ладно, посмотрим, что ты умеешь.
Джон-Том, чувствуя на себе пристальный взгляд «бабочки», решил: самое безопасное и простое средство избавиться от этого назойливого внимания — коротенькая и прямолинейная по смыслу песенка. Пальцы заскользили по струнам дуары, над стыком измерений начал сгущаться знакомый разноцветный туман.
На ближней к сцене кромке толпы кто-то оживился, показал пальцем:
— Глядите-ка! Световое шоу!
Джон-Том с кривой улыбкой на устах играл простейшую и безвреднейшую, как он надеялся, мелодию. Вспоминал аккорды Барри Манилова — и озвучивал, скрипя при этом зубами. Лишь бы обошлось без колдовских последствий!
Стромагг, подчиняясь своему носу, уже приближался к стойке бара, расположенного у противоположной входу стены. Выпивкой там торговали втридорога, но у медведя не возникло проблем: когда он подошел, одетый Генрихом Девятым человек сунул ему в лапу пивную кружку:
— Ну, здорово, здоровяк. Хлебни за мое здоровье! Стромагг принял угощение, с подозрением понюхал, но тут же просиял и осушил кружку одним долгим глотком. Ряженый королем восторженно захлопал в ладоши, а потом замахал призывно друзьям — мол, идите, посмотрите, кто тут у нас.
Маджа, с максимально возможной скоростью уничтожавшего замеченные или унюханные мини-закуски, от пиршества вдруг отвлекло постукивание мохнатого пальца по плечу. Он резко обернулся, готовый ответить в любимой хамской манере — но сумел только застыть с отпавшей челюстью. Ошеломивший его костюм выдры был не только великолепно скроен и сшит — он еще и великолепно сидел на изящной девичьей фигурке.
Мадж медленно вернул на стол блюдо с горой нахватанной снеди и покрутил усы: .
— Ну-ну… Так че ты, цыпочка, от меня хочешь? Девушка, глядя сквозь миндалевидные прорези в сделанной из папье-маше маске, произнесла с восторженно-недоверчивым придыханием:
— Я-то думала, у меня самый лучший в Англии костюм гигантской выдры! — Ее глаза жадно изучали каждый квадратный сантиметр тела Маджа. — До чего же классное шитье, никогда такого не видела! Даже стежков незаметно! А куда ты молнию ухитрился спрятать? — Взгляды настоящей и ненастоящей выдр встретились. — Мы, кто по костюмированным балам тусуется, секретов друг от друга не держим. У тебя найдется пара минут — преподать мне урок кройки и шитья?
Мадж озабоченно посмотрел на блюдо. Еда. Девушка. Еда. Девушка.
Хоть разорвись…
Как ни стерегся Джон-Том, на сцене его душа разгулялась — и вот уже пляшут, кружатся, хохочут под музыку ряженые. До того увлеклись, что не заметили, как со стыка грифов дуары слетел черный дымовой шарик, метнулся прочь со сцены, исчез в направлении дальнего дверного проема. Лишь один Джон-Том проследил за шаром — похоже, движется в сторону метро, откуда недавно поднялись пришельцы из другого измерения. Не прекращая играть, Джон-Том закричал во всю силу легких:
— Мадж, Стромагг! У меня, похоже, получилось!
Игнорируя влюбленный взгляд «бабочки» и аплодисменты флейтиста, подхватившего последнюю фразу точно рефрен, Джон-Том спрыгнул со сцены и ринулся в толпу. Кто его знает, сколько просуществует заново открытый туннель — Джон-Тому и его друзьям необходимо добраться до него прежде, чем кто-либо из ночных гуляк получит телесные повреждения.
Найти Стромагга было несложно — вокруг медведя уже собралась небольшая армия восхищенных поклонников, они диву давались, как это парень в шкуре гризли ухитряется без всяких осложнений поглощать невероятные порции пива.
Впрочем, без осложнений все-таки не обошлось.
Запыхавшийся Джон-Том подбежал к нему и заозирался:
— Стромагг, нам пора идти. Где Мадж?
Покачивающийся медведь пьяно вытаращился на него сверху вниз и вопросил без особого интереса в голосе:
— Кто?
— А, чтоб тебя! — Джон-Том вцепился в лапу гризли и потащил его через толпу. Сзади публика восторженно салютовала пивными кружками, бокалами и пластиковыми стаканчиками. — У нас есть возможность отсюда выбраться, нельзя ее упускать.
В зале Мадж отсутствовал. Не попался он на глаза и в коридоре, и в соседней комнате. Джон-Том остановил толстенького, каплющего латексной слюной «инопланетного пришельца» и спросил, одновременно не давая Стромаггу свалиться:
— . Вам это может показаться смешным, но тут случайно не проходила пятифутовая выдра?
— Ничего смешного! — несообразно писклявым голосом ответил серо-зеленый «инопланетянин» и ткнул назад большим пальцем: — Я только что видел аж двух таких, вон туда направились.
— Двух? — пришел в смятение Джон-Том. А в следующий миг его осенило, и он бросился бежать: — Мадж!
Сунулся в одну комнату, другую, третью… Третья оказалась кабинетом. Ворвавшись в нее, Джон-Том со Стромаггом обнаружили Маджа и вторую выдру в позах, не имевших ничего общего с освоением кройки и шитья.
Чаропевец был вне себя от бешенства:
— Мадж!
Его друг приподнялся на диванчике, оглянулся через плечо и как ни в чем не бывало проговорил:
— Привет, чувак. — И указал вниз. — Это Алтея, мы тут с ней, типа, опытом делимся.
Из одежды на девушке остались только маска и меховые чулки. Она изо всех сил пыталась чем-нибудь прикрыться. Впрочем, и ее нисколько не смутило неожиданное вторжение, разве что удивило слегка. Джон-Тому, впрочем, было не до нее, он набросился на друга:
— Какого черта! Чем ты тут занимаешься? Нам что, проблем не хватает?
Выдр соскочил с диванчика, натянул короткие штаны и только после этого огрызнулся:
— Отвянь, чувак! У нас с Алтеей никаких проблем не было! Прекрасно поладили, чтоб ты знал!
— Это точно. — Красотка на диване приняла восхитительную позу, протянула руку и ухватила Маджа за правое ухо. — Я свою часть сделки выполнила, пора взглянуть, как скроен твой костюмчик. — И дернула.
Мадж взвизгнул и крутанулся на пятке:
— Ты чего! Поаккуратней, детка!
Растерянная девушка запустила пальцы в мех чуть ниже Маджева пупка, снова дернула. И опять выдр тявкнул от боли. А Джон-Том уже тащил Маджа, которому все никак не удавалось застегнуть ремень, к дверям, где дожидался пьяненький Стромагг.
— О боже! — закричала вдруг Алтея, кинув ладошку ко рту. — Это не спецэффект!
— Крошка да за кого ты меня принимаешь? — обиженно отозвался буксируемый к дверям Мадж.
На вопли Алтеи сбежалась тяжеловооруженная обслуга, перегородила коридор. Эта компания в подметки не годилась любой шайке линчбенийских профессионалов, но все же кое-кто из ряженых имел внушительные габариты, а мечи, топоры и пики выглядели отнюдь не бутафорскими.
— Сюда! — И Джон-Том увлек своих товарищей за угол по огибавшему зал коридору, в поисках выхода на улицу, под дождь.
Позади топали ряженые, судя по воплям, их возмущение росло.
— Эй, вы, стоять! — Впереди возник, перекрыл дорогу гостиничный охранник в аккуратном костюмчике. — Так это вы — те самые нарушители порядка, которые, как мне сообщили, напугали госпожу…
Но ему не суждено было закончить свое несколько помпезное обвинение. Стромагг отстранил со своего пути охранника, едва не расплющив о стену рядом с портретом тощего лорда верхом на породистом скакуне.
Выскочив на улицу, Джон-Том двинул прямиком к станции метро. Уже совсем стемнело, но дождь прекратился, и на том спасибо. Завизжала тормозами встречная машина, едва не задавив бегущую троицу.
Сидевшие в машине люди, хорошо одетая супружеская пара средних лет, увидели перед собой высокого чаропевца в средневековом наряде, гигантского выдра в шапке с пером, жилетке и коротких штанах, и быстро трезвеющего гризли в кожаных доспехах. Эту компанию преследовала толпа взбешенных участников костюмированного бала — от исполинского паука до мистера Спока из «Звездного пути», чью роль почему-то исполняла женщина. Муж, глядя через лобовое стекло на эту сверхъестественную картину, медленно покачал головой и мягко надавил на педаль газа.
— Дорогая, я тебе уже говорил и еще раз повторю, — сказал он своей потрясенной супруге, — Лондон с каждым годом становится все хуже и хуже.
Мадж на бегу оборачивался и корчил рожи преследователям. Он бы и штаны спустил, но Джон-Том пообещал треснуть его по голове плашмя мечом.
— Ну и зануда же ты, друг мой чаропевец. Никогда не научишься развлекаться.
— Вот оно, метро! — указал Джон-Том на мягко сияющий проем входа. Только что туда нырнул едва заметный шар черного тумана.
В погоне за мглистой сферой Джон-Том и Стромагг, пугая народ, сбежали по лестнице. Мадж предпочел лихо спуститься верхом по барьеру, разделяющему посередине ступеньки; при этом он успевал оглядываться и адресовать преследователям непристойные жесты.
У турникетов перед платформой на шум суматохи среагировал охранник:
— Немедленно остановитесь! Прекратите безобразие!
Стромагг прибавил ходу, поравнялся с Джон-Томом и смел охранника со своего пути. Ухватился за два турникета, выкорчевал из пола и швырнул к сводчатому потолку. Мадж и Джон-Том инстинктивно закрыли головы руками — сверху градом посыпались жетоны.
Среди обломков лежал потерявший фуражку злополучный охранник, обалдело глядя вслед странной троице, и лепетал:
— Ну, если чрезвычайная ситуация, тогда — конечно…
На платформе беглецы остановились, чтобы посмотреть назад. Ряженые задержались. Они азартно сгребали жетоны. Мадж аж запрыгал от возмущения:
— Человечишки! — Часто тыча вверх коротким мечом, он пообещал: — Всем задницу надеру!
— Уймись, Мадж! — Джон-Том спрыгнул с платформы на шпалы и двинулся в северном направлении, куда уплыл волшебный туман.
Спутники пошли следом. Джон-Том перевесил дуару на грудь и, шагая по едва освещенному туннелю, принялся негромко играть. Свечение инструмента показывало путь.
Мадж вернул клинок в ножны, лапы засунул в карманы. Время от времени давая злого пинка куску штукатурки или пустой лимонадной банке, он цедил:
— Хреновенький у тебя мир, чувак. Никуда не годится. Недружелюбный, негостеприимный. — Но тут он вспомнил прелестную «выдру», и на мохнатой физиономии заиграла улыбочка.
— Пиво… — блаженно проговорил топавший по шпалам Стромагг. Очевидно, мир Джон-Тома не показался ему таким уж плохим.
Впереди вспыхнул свет, он все разгорался. К нему прибавился рев, уже знакомый Джон-Тому. Чаропевец в страхе остановился, попятился:
— А, черт!
Мадж состроил рожу:
— Че, кореш, опять колдовство не задалось?
— Бежим! — Джон-Том повернулся кругом и припустил что было силы. Сколько они успели пройти? Успеют ли добежать до платформы?
Поезд стремительно приближался. Джон-Том теребил струны, панически вспоминая песни, которые имели отношение к поездам. Тема из фильма «На игле»? Нет, это едва ли подействует. А слов песни «A-Train a-coming» ему не вспомнить. Хэви-метал, панк, даже индастриал… Нет, все это не годится против поездов.
Он так и не успел найти годный вариант. Налетел поезд. Машинист увидел бегущую по пути троицу, душераздирающий визг тормозов покатился по туннелю.
Слишком поздно!
Джон-Том споткнулся на пути. Уже падая, увидел прямо перед собой нечто необычное. Не пустую пластиковую обертку, не окурок, не рваный проигрышный лотерейный билет. Диск черного тумана лежал между рельсовых нитей, не касаясь их. И Джон-Том упал прямо на этот диск, надеясь, что спутники заметят и поймут, что надо делать. В самый последний миг пришла кошмарная мысль, что это клочок самого обычного темного тумана, поднимающегося с нагретого пути.
Но Джон-Том не встретил препятствия. Охваченный восторгом и благодарностью, он почувствовал, что проваливается. Казалось, поезд пронесся в считанных сантиметрах над его затылком. Постепенно рев смолк. Наконец Джон-Том ударился о землю, перекатился, открыл глаза, каковые оставались принадлежностью головы, а голова не разлучилась с плечами. И это — хороший знак.
Джон-Том сел, помассировал шею, поморщился. Нащупал драгоценную дуару на спине — она благополучно выдержала падение. Лежавший рядом Мадж приоткрыл глаз, с упреком посмотрел на друга, простонал:
— Ну, все, чувак. С меня хватит. Выдай-ка мою долю золотишка, что дал тебе дедушка Вольнопер, и почапаю-ка я своим путем.
Закряхтел, очухиваясь, Стромагг. Джон-Том отвел взгляд от рассерженного выдра и обмер:
— Я бы тебе советовал оглянуться, прежде чем уходить.
— Че? Да на фига мне оглядываться… — Выдр все же обернулся, умолк и вытаращился по примеру друга.
Замок Намур венчал собою узкую гряду скал. Куда ни глянь, одни кручи. От склона горы, на котором оказались выдр, человек и медведь, к узкому промежуточному пику тянулся мост, а оттуда изгибался второй мост, еще уже, и примыкал он к высокой деревянной двери. Кругом высились гранитные шпили, а на далеком горизонте раскинулось покрытое лесом плато. Картина впечатляла, даже зачаровывала.
Мадж вышел на первый мост, осторожно глянул через единственные перила. Будто яркая синяя лента свисала там с руки великана — то извивалась проложившая себе путь в глубоком каньоне речушка. Путники добрались до промежуточной скалы и прошли по второму мосту, и вот они стоят перед тяжелой, окованной железом дверью. Выдр запрокинул голову, упер кулаки в бедра и пробормотал:
— Ну, че теперь, друг мой чародей? Можа, ключик нам наколдуешь?
— Мадж, дай мне хоть дух перевести, — рассердился Джон-Том. — Я вас со Стромаггом привел сюда? Привел! Значит, и сейчас что-нибудь придумаю.
Выдр фыркнул:
— Да уж, привел… Хотя можно было попрямее дорожку выбрать. Лондон! — Он опечаленно покачал головой: — Эх, добраться бы мне когда-нибудь до милого сердцу Линчбени!
Молчаливый Стромагг, не прислушиваясь к спору человека и выдра, шагнул к препятствию, посмотрел, а затем сложил кулачища величиной с пушечное ядро. Вскинул их над головой, поднялся на цыпочки и обрушил на дверь оба кулака, прибавив к ним тяжесть всего гигантского тела. Средняя часть двери превратилась в россыпь щепы, над этими руинами клубилась пыль. Мадж осторожно приблизился, заглянул в пробоину:
— Ни хрена ж себе ключик!
В фойе было сумрачно, источниками света служили только высокие окна. И — ни единой живой души, даже пестрая крыса нигде не прошмыгнет. Сверхчуткий нос Маджа работал вовсю, трепетали длинные усы:
— Чувак, а ты уверен, что это — тот самый замок? Джон-Том шел по вестибюлю с высокими стенами, глядя на широкую, о двух маршах, лестницу в конце грандиозного зала.
— Я пел о нем и только о нем. Мы — там, где надо, наверняка.
И все же он сомневался и беспокоился, пока поиски не привели компанию в просторную, пышно изукрашенную спальню. Через витражные окна сочился радужный свет, заливая золотом мебель и превращая кружевной балдахин над кроватью в филигранное световое шоу.
На кровати лежала принцесса, а может, и не принцесса, но уж определенно писаная красавица. Она мирно почивала: руки сложены на груди, пухлые губы тронуты нежной улыбкой. Шлепнув по шаловливой руке Маджа, Джон-Том задумчиво проговорил:
— Почему-то мне это кажется знакомым…
— А мне — оченно даже странным, — добавил обуреваемый самыми разными чувствами Мадж, глядя на неподвижную девицу. — Старичина Вральфрам ни словечком не обмолвился о том, что его пассия лежит в коме. Че же получается — ты ей песенки петь будешь, а она даже ухом не поведет?
Слабый шорох кожи тонкой выделки о камень заставил всех троих разом обернуться. В дверях стоял их наниматель, но Вольфрама с трудом можно было узнать. Куда девался лебезящий старец! Казалось, Вольфрам прибавил росту, не говоря уже о стати и важности. Накидка бликовала в лучах витражей, в стеклянном навершии посоха мерцала пленная молния. От пришельца в буквальном смысле слова веяло властью.
— Итак, я не ошибся в выборе, и вы исполнили свое предназначение. — Проходя в спальню, Вольфрам не смотрел ни на кого, кроме безмятежно почивающей красотки. — Жалкие невежды! Неужто вы и впрямь подумали, что я, Вольфрам Величавый, всепоглощающий властелин Теплоземелья, доверю судьбу владетельницы Намура вашему легкомысленному попечению?
Джон-Том, отвечая, осторожно передвигал на грудь дуару:
— Почему-то я ждал, что услышу от тебя нечто в этом роде.
Вперед шагнул нахальный Мадж:
— Шеф, ежели ты и впрямь такой всякий-превсякий, на фига тебе мы, бедные, понадобились?
Волшебник презрительно посмотрел на выдра:
— Разве это не самоочевидно? Место сие укрыто чарами, необоримыми даже для меня. Дабы разрушить их, потребна магия совершенно иного рода, нежели та, коей я обладаю. Да, я могущественный волшебник! Но сейчас мне понадобился скудоумный чаропевец, только ему по силам проторить сюда дорожку и отвлечь на себя опасности, подстерегающие незваного гостя. Мне оставалось лишь безбоязненно следовать по его пути, что я и содеял.
— Так это и есть твоя возлюбленная? — указал Джон-Том на скованную мирным сном красавицу.
— О да, это она. — Губы над острой бородкой растянулись в улыбочке. — Хотя самой ей об этом еще неведомо. Тот, кто дотронется до красавицы и пробудит ее от сна, тот и есть ее суженый, тот и станет ее мужем, а стало быть, получит в приданое это царство и связанное с ним влияние на иные измерения.
— Только и всего? — спросил Мадж, сосредоточенно разглядывая свои когти. — Да ради бога, шеф.
— Нет, не ради бога! — Джон-Том двинулся вперед, встал рядом с выдром. — Если речь зашла об иных измерениях, я не могу бездействовать! Я не могу позволить, чтобы этот высокомерный бородатый лжец заправлял в моем мире.
Выдр пожал плечами:
— Да какие проблемы, чувак? Можа, он хоть в этом тошнотном Лондоне порядок наведет.
Волшебник снисходительно кивнул:
— Вижу, вы для меня не помеха.
— Ну, это еще как посмотреть! — Пальцы Джон-Тома подкрались к струнам дуары. Он умело перебрал — и забраковал с десяток песен. Вольфрам — чародей могущественный и злобный, абы чем его не проймешь. Джон-Том совершенно не знал этого человека — как тут выбрать что-нибудь подходящее? И вдруг он вспомнил слова колдуна. Эврика! Чаропевец повернулся кругом и бросился к кровати.
— Хассон! — злобно прошипел Вольфрам и ткнул посохом.
Навершие выстрелило серым паром, он сгустился как раз между Джон-Томом и кроватью. Врезавшись в стену из серого камня, Джон-Том отпрянул, качнулся и рухнул на пол. Мадж и Стромагг подбежали к поверженному товарищу, переглянулись, а в следующий миг обрушили свой праведный гнев на беззащитного с виду Вольфрама.
Закипела схватка. Бойцы размахивали оружием, каждый исторгал свой боевой клич.
— Пиво! — сотрясались стены и дребезжали витражные стекла от рева гризли.
— Долгов не возвращаем! — завывал выдр.
— Паримаццо! — отвечал Вольфрам, размахивая светящимся посохом.
Прямо из каменного пола полезли вооруженные чудовища, достойные кошмарных снов. Сами каменные, они встретили атакующую пару каменным же оружием. Вольфраму оставалось лишь с самодовольной ухмылочкой наблюдать за боем. Что он и делал, картинно опираясь на посох.
В стороне от схватки постепенно пришел в себя Джон-Том. Оценив ситуацию, он осторожно потянулся к дуаре. Заиграл и запел, не поднимаясь с пола, чтобы не привлечь внимания Вольфрама.
Неожиданно он икнул — что имело еще более неожиданное последствие. В футе перед носом потрясенного Джон-Тома повисла твердая, черная, чуть светящаяся музыкальная нота.
— Как слышится, так и пишется, — прошептал Джон-Том. — Как пишется, так и видится.
Он схватил ноту, встал и запустил ею в Вольфрама. Колдун заметил, вскинул посох. Однако нота прошла сквозь оборонительное сияние и так приложилась к темени застигнутого врасплох мага, что он едва устоял на ногах.
— Как видится, так и ощущается! — возликовал Джон-Том.
И чаропевец краем сражения, уклоняясь от мечей, решительно двинулся к ошеломленному врагу. На ходу Джон-Том играл, пел и икал, как никогда в жизни.
И с каждым иком появлялась новенькая лоснящаяся нота, а мгновением позже улетала курсом на запаниковавшего уже Вольфрама. Напрасно волшебник отмахивался посохом.
— Иммунитаго!
Перед ним в воздухе образовались большие наушники, подплыли и устроились на голове. Тотчас вернулась самоуверенная ухмылочка. Угрожающе подняв посох, колдун двинулся на Джон-Тома. Теперь он не слышал музыку, и ноты распылялись в воздухе, не долетев до цели.
Пришел черед Джон-Тому пятиться в страхе. При отступлении он сменил тактику, а заодно и музыку. К бушующему в зале хаосу добавился рев «Раммштайна», гневно полыхала дуара, исторгая яростный туман.
Вольфрам, потрясенный тяжелыми аккордами, остановился, схватился за голову. Наушники неистово вибрировали, так и норовили соскочить; он, уже не пытаясь их удержать, пальнул из посоха. Джон-Том пригнулся и успел заметить, как над ним пронеслась молния злобной энергии.
И ударила в гризли, который деловито превращал в щебенку своих каменных противников.
— Стромагг! — испугался за товарища Джон-Том. Удар был такой силы, что медведя отбросило назад, на каменную стену, которую перед этим сотворил Вольфрам, чтобы оградить спящую принцессу. Брызнули обломки, и оглушенный медведь рухнул на кровать. Со стоном повернулся на правый бок. При этом поднялась его лапа, описала дугу и безвольно упала — на талию принцессы.
— Нет! — в ужасе заверещал Вольфрам, и Джон-Том вспомнил слова колдуна: «Тот, кто дотронется до красавицы и пробудит ее от сна, тот и есть ее суженый, тот и станет ее мужем».
Принцессу Ларинду окутала нежная дымка. Замерцал, заколебался, расплылся ее силуэт. Началась метаморфоза. Прелестная женщина превращалась в… В кого?
Туман наконец сошел. На кровати неподвижно лежали два гризли. Один — в кожаных доспехах, другая — в элегантной ночной рубашке. Принцесса потерла глаза, села и чуть повернула голову, чтобы взглянуть на своего спасителя. Стромагг заморгал, приложил ладонь к ушибленной голове, посмотрел ввepx. И в тот же миг напрочь забыл о боли.
— Вот это да!
— Нет! Нет! Нет! — Охваченный бешенством и отчаянием, Вольфрам подпрыгивал на месте, бессмысленно размахивал грозным посохом.
Стромагг сел на кровати, жалобно заскрипевшей под нежданным двойным весом, взял принцессу за руки — вернее, за лапы — и заглянул в темно-карие глаза, такие же точно, как у него.
— Ну и ну!
Затрепетали длинные ресницы, и медведица, прочитав во взоре незнакомца искреннее восхищение, кокетливо проговорила:
— Мне всегда нравились сильные и немногословные мужчины.
— Этому не бывать! Клянусь своим всемогуществом! — Взметнулась блистающая накидка, Вольфрам круто развернулся и бросился к выходу. — Я найду нужные чары, я вновь погружу ее в сон! И в следующий раз пробуждена принцесса будет мною, и только мною!
Искря магическим посохом, никем не преследуемый, он юркнул в дверной проем, пересек фойе. За пробоиной в тяжелой двери виднелся мост, а дальше лежала богатая на чудеса Вселенная. Не в этом измерении, так в другом Вольфрам обязательно отыщет нужное заклинание…
Колдун проскочил в отверстие, а в следующий миг там мелькнула мохнатая нога в сандалии. И хорошенько поддала Вольфраму под зад.
Чародей, взвизгнув от изумления и боли, потерял равновесие и не смог удержаться на том краю моста, где отсутствовали перила. Падая, он глядел вверх — и видел быстро уменьшающееся волосатое лицо, и поражался тому, как это он, величайший из магов, попался на такой заурядный, такой пошлый прием! Рядом кувыркался спасительный посох; Вольфрам размахивал руками, пытаясь его поймать, но не успел. Встретились они только на дне каньона.
Мадж на мосту презрительно сплюнул:
— Ох уж эти волшебники! Вечно ходят, нос задрав, а под ноги не смотрят.
Он вернулся к товарищам. Стромагг так и держал за руки свою нежданно обретенную возлюбленную, а Джон-Том смотрел на них и только диву давался.
— Простите, парни, — прошептал Стромагг. — Кажется, я остаюсь.
— Еще бы ты не остался, — заухмылялся Джон-Том. Его похлопала по запястью знакомая ладонь:
— Чувак, лучше спрячь сентиментальную улыбочку, а то в Линчбени тебя за нее вздернут.