Лэки Мерседес. Стрелы королевы

   — Клянусь Книгой! Так и есть! Куда я мог подевать эту проклятую штуковину? — Повар в притворном ужасе бросался на поиски, уголком глаза наблюдая, как ребята, широко ухмыляясь, передают солонку из, рук в руки. Наконец она снова достигала Тэлии, и та, улучив момент, когда Меро отвернется, ставила ее на середину стола.
   — Ха! — кричал повар, набрасываясь на солонку, словно коршун. — Ну, я же знаю, что здесь я уже смотрел… — Он подозрительно уставлялся на Тэлию, которая с невинным видом пожимала плечами.
   — Домовые, — бормотал себе под нос Меро под сдавленное хихиканье подручных. — Должно быть, в моей кухне поселились домовые. Куда катится это заведение?
   Пять минут спустя он брал реванш.
   — Ты уверена, дорогая Тэлия, что достаточно искусна в кухонных делах и стряпне? — спросил он, например, после того, как подъемник с драгоценной солонкой ушел наверх.
   — Я… думаю, что да.
   — А можешь ли ты утверждать, что знаешь, как приготовить почти любое обычное у тебя дома, у крепковеров, блюдо? — настаивал Меро.
   — Безусловно, — ответила Тэлия, не задумываясь.
   — Вот хорошо! Тогда ты, конечно, можешь показать мне, что делать вот с этим, — Он бросил перед ней огромный, искривленный, узловатый корень.
   Тэлия, которая никогда прежде ничего подобного не видела, закашлялась и попыталась потянуть время; усмешка Меро становилась все шире, а все остальные дежурные по кухне откровенно хихикали.
   Наконец (поскольку стало ясно, что повар не собирается их кормить, пока Тэлия не сознается в своем невежестве или не скажет ему, как это готовить) она признала себя побежденной.
   Меро с ухмылкой убрал злополучный корень, поставив взамен поднос с их обедом.
   — Так что же это вообще? — спросил Гриффон.
   — Нарост шиповника, — расхохотался Меро. — Сомневаюсь, чтобы Тэлия смогла состряпать из него что-нибудь, что пришлось бы по вкусу человеку… но, может, ей удалось бы приготовить изысканное блюдо для термита!
 
   Сами по себе трапезы становились главными событиями дня. У Тэлии теперь было постоянное место за вторым столом, между Шерил и Джери, напротив Скифа, Гриффона и Керен. К нескончаемому веселью девочек и их учительницы, оба, и Гриффон, и Скиф, всячески старались ухаживать за Тэлией: Гриффон — изображая из себя старшего брата, Скиф же — явно испытывая чувства совсем иного рода, хотя он и пытался подражать Гриффону. Гриффона его потуги нисколько не обманывали.
   — Смотри, ты, — вполголоса рычал он, — Обращайся с моей Тэлией по-хорошему, не то я сброшу тебя в реку в твоем лучшем наряде!
   Шерил и остальные слышали эту «нежную» угрозу, и их лица кривились от сдерживаемого смеха.
   Скиф расквитался с Гриффоном, обчистив его карманы так ловко, что более рослый мальчишка ничего не заметил.
   — Еще зелени, братец? — поинтересовался он невинно, пододвигая к Гриффону тарелку с его имуществом.
   Тэлию пришлось спасать — она чуть не задохнулась насмерть, пытаясь не расхохотаться при виде ошалелого выражения на лице Гриффона.
 
   В тот же вечер в умывальной, где девушки принимали ванну перед сном, Тэлия стала жертвой самого немилосердного поддразнивания.
   — Ах, Тэлия… — Джери забрала волосы на макушку и глупо улыбалась, изображая Скифа. — Не хочешь ли… грибка? Возьми два! Возьми сотню!
   — Ах, спасибо, спасибо, нет, дорогой, дорогой мой Скиф! — Шерил застенчиво захлопала на «Скифа» ресницами, — Я бы скорее предпочла… огурчик.
   — Уж ясное дело предпочла бы, правда? — отвечал «Скиф», плотоядно глядя на нее.
   К этому времени настоящая Тэлия разрывалась между смехом и смущением.
   — Не знаю, откуда у вас такие грязные мыслишки, — заявила она, набрасываясь на насмешниц с куском мыла и мочалкой, — Но их явно пора как следует отмыть!
   На этом представление прервалось, превратившись в состязание по маканию и плесканию, в результате которого промокли все имевшиеся в умывальной полотенца, что, в свою очередь, навлекло на всех трех гнев Домоправительницы.
 
   — Тсс! — зашипел кто-то на Тэлию из-за кустов, растущих у входа в сад. Она подпрыгнула, слишком живо припомнив мучения предыдущих месяцев, но сразу успокоилась, узнав голос Скифа.
   — Какого лешего ты здесь делаешь? — спросила она, опустившись на четвереньки и разглядев приятеля, прячущегося в подобии туннеля между двумя рядами живой изгороди.
   — Что обещал, то и делаю — шпионю за Отродьем. Я хочу тебе кое-что показать. Лезь сюда и ползи за мной!
   Тэлия поглядела на него с некоторым сомнением, потом поняла, что он совершенно серьезен, и послушалась. Некоторое время они ползли по колючему туннелю; наконец Скиф остановился — так внезапно, что Тэлия чуть на него не налетела. Сделав ей знак молчать, мальчишка осторожно развел ветки с одной стороны прохода — ровно настолько, чтобы они оба могли выглянуть наружу.
   Элспет и две ее няни, Хулда и Мелиди, находились не больше чем в нескольких шагах от них. Скиф и Тэлия могли без труда слышать их разговор.
   — О нет, дорогая, — мягко говорила Хулда, — Об этом совершенно не может быть речи. Ты занимаешь слишком высокое положение, чтобы водиться с детьми лорда Делфора. В конце концов, ты же наследница престола.
   Тэлия сердито закусила губу, увидев, что Элспет понуро опустила голову. Старая Мелиди, по-видимому, ненадолго очнулась от своей полудремы. Морщинистое лицо слегка нахмурилось; казалось, Мелиди изо всех сил пытается что-то припомнить.
   — Хулда, это… — начала она медленно. — Это просто, кажется, как-то не правильно…
   — Что кажется не правильным, дорогая? — спросила Хулда с наигранной ласковостью.
   — Элспет не может… нельзя…
   — ., ожидать, что ей известны такие вещи. Я знаю. Ну, не беспокойтесь ни о чем. Просто выпейте свое лекарство, как милая душечка, а я обо всем позабочусь. — Хулда налила в маленькую рюмку какой-то красной, липкой на вид жидкости и чуть ли не силой всунула в руку Мелиди. Старушка отказалась от попыток собраться с мыслями и послушно выпила. Вскоре она снова заснула.
   Скиф знаком показал, что пора уходить, и они по-прежнему на четвереньках, пятясь, поползли обратно по туннелю.
   — Вот это я и хотел, чтобы ты увидела, — сказал он, когда они вылезли из живой изгороди на приличном расстоянии от этой части сада. — Стой спокойно, у тебя ветки в волосах. — Он начал осторожно вытаскивать их.
   — И у тебя. И листья. Должно быть, она опаивает Мелиди и держит ее в таком состоянии постоянно. Ведьма! Но прежде всего, как могла старушка дойти до того, чтобы позволить себя опаивать?
   — Тут ты меня подловила: лично я ума не приложу. Спроси Джедуса, может, он знает. Хочешь, чтобы я продолжал наблюдение?
   — Если ты не против. Мне нужно знать, делает она это по собственному почину или же по чьему-нибудь указанию. И мне нужно знать, что еще она говорит ребенку.
   — О, я не против: это забавно! Вроде как в старое доброе время, только теперь мне не грозит потерять руку или постоянно голодать, — усмехнулся Скиф.
   — Ох, Скиф… — Тэлия запнулась, не зная, что еще сказать. Потом, расхрабрившись, наклонилась, повинуясь внезапному порыву, легонько поцеловала его в щеку, покраснела и стремглав кинулась прочь.
   Скиф изумленно уставился ей вслед, потом поднял руку и потрогал то место, которое она поцеловала.
 
   Джедус ничего не знал о здоровье Мелиди, но направил Тэлию к одной из Целительниц, которая могла что-то знать.
   — Мелиди действительно болела около двух лет назад, — задумчиво отозвалась та. — Тебе известно, что такое «мозговой шторм»?
   — Это не когда старый человек внезапно не может двигаться и говорить… может быть, даже надолго теряет сознание… а потом медленно поправляется?
   Целительница кивнула.
   — Именно это и случилось с Мелиди. Казалось, по крайней мере мне, что она полностью выздоровела. Но я могла ошибаться. Видит Владычица, мы не непогрешимы.
   — Возможно, вы не ошибались или, может быть, болезнь сказалась на ней таким образом, который вы заметить не могли, — ответила Тэлия очень взрослым тоном, неожиданным при ее детской внешности, и глаза Целительницы расширились от удивления. — После того, как Келдар перевезла свою мать в нашу Усадьбу, у той случился мозговой шторм. Она выглядела совершенно здоровой — если не считать того, что нужно было очень внимательно следить, что ей говоришь, потому что она верила всему, что бы ей ни сказали, какой бы нелепицей это ни было. Возможно, как раз это и случилось с Мелиди.
   «А если так, — подумала Тэлия мрачно, — она стала для Хулдм легкой добычей.»
   — Что же до лекарства, которое у тебя на глазах давала ей Хулда, то я никогда не прописывала Мелили ничего похожего, но это может быть каким-то народным средством, или же ей это велел принимать кто-нибудь из других Целителей. Если хочешь, я могу проверить…
   Тэлия запоздало поняла, что это, возможно, не самая удачная мысль. Она не хотела, чтобы Хулда была предупреждена, если воспитательница в самом деле в чем-то замешана, и не хотела ее смутить, если она невиновна.
   — Нет, спасибо, все в порядке. Вероятно, это народное средство. В самом деле, сейчас я припоминаю, что оно очень похоже на тот сироп, который Келдар давала своей матери от боли в суставах.
   Целительница улыбнулась с явным облегчением.
   — У Мелиди действительно артрит, а мы, к сожалению, мало что можем для нее сделать, разве что постараться облегчить боль. Лекарство вполне может оказаться одним из наших. Раз так, я рада, что другая няня, по-видимому, заботится о Мелиди. Могу я еще чем-нибудь тебе помочь?
   — Нет… благодарю вас, — ответила Тэлия. — Вы ответили на все вопросы, которые меня волновали.
   «Но, — подумала она, медленно идя обратно в свою комнату, — после ваших ответов вопросов стало еще больше.»

Глава девятая

   — О если бы я только могла попасть в прошлое.
   — Если бы ты только могла что? — переспросил Скиф, поднимая глаза от книги, которую читал.
   Тэлия сидела на подоконнике его открытого окна, глядя наружу, на залитые лунным светом деревья, и думая явно не об уроках.
   — Я говорю, если бы только я могла попасть в прошлое, — повторила она. — Я бы полруки отдала, чтобы узнать, не имел ли кто-нибудь еще, кроме отца Элспет, отношение к появлению Хулды — особенно если учесть, что она прибыла уже после его смерти. Но единственный способ выяснить это — вернуться обратно в прошлое.
   — Н-не совсем…
   На лице Скифа появилось сосредоточенное выражение, и Тэлия подождала, пока он додумает мысль до конца.
   — Существуют иммиграционные записи — там есть все обо всех, кто приезжает из-за границы. Если у Хулды имелись какие-то другие покровители, они должны быть там упомянуты. И мне кажется, в законе об иммигрантах говорится, что если они хотят жить здесь постоянно, они должны представить троих поручителей. Одним, наверно, был принц, вторым — Селенэй, но вот третий может оказаться очень интересным…
   — Где хранятся эти записи? До них можно как-нибудь добраться? — голос Тэлии дрожал от возбуждения.
   — Они хранятся прямо тут, во дворце, в кабинете начальника городской стражи. Вести эти записи — одна из его обязанностей. Но вот как до них добраться… — Скиф скорчил рожу. — Для нас это невозможно — по крайней мере, открыто. Ну, ты бы могла, но тебе пришлось бы употребить власть Личного Герольда Королевы, и Хулда наверняка прослышала бы об этом.
   — Да, так не годится, — согласилась Тэлия. — Стало быть, открыто мы добраться до них не можем, но?
   — Но я мог бы до них добраться. Не такое уж это большое дело, только…
   — Только вот Книга тоже хранится там, — закончила Тэлия за него. — Ну, у тебя же уже почти год не было записей в Книге провинностей, верно?
   — Черт, правда! Из-за тебя я был слишком занят! — ухмыльнулся Скиф; потом усмешка увяла. — И все равно, если бы меня поймали, то решили бы, что я залез туда, чтобы подделать записи в Книге. Орталлен меня терпеть не может; я ему как репей под хвостом.
   — Я, видите ли, не оказываю ему должного уважения, я не веду себя как сознательный Герольд-Ученик. Он бы с радостью ухватился за возможность подложить мне свинью. — Скиф посмотрел на встревоженное лицо Тэлии, и усмешка снова засверкала. — О, черт, да что он, вообще, может мне сделать? Запретит выходить за пределы Коллегии? Да я с тех пор, как тебя встретил, почти никуда и не выхожу! Клянусь богами, я проверну это дело! ***
   Что-то было неладно… очень неладно. Скиф не задерживался… еще нет… но у Тэлии внезапно появилось чувство, что он попал в большую беду, и самому ему не справиться. А нынешним вечером он как раз собирался залезть в эти иммиграционные записи…
   Хотя у нее не было четкого представления о том, что она намерена делать, Тэлия обнаружила, что сломя голову бежит по залам Коллегии, а потом — по залам самого дворца. Только достигнув той его части, где жила Селенэй, она остановилась, подождала, пока восстановится дыхание, а затем уж робко приблизилась к дверям в личные покои королевы. На часах стоял знакомый Страж; он приятельски подмигнул Тэлии и вошел внутрь, чтобы доложить о ее приходе. Тэлия услышала неясный гул голосов, затем часовой снова отворил дверь и махнул ей, чтобы заходила.
   Тэлия с дрожью втянула в себя воздух, помолилась про себя, чтобы что-нибудь научило ее, как поступать, и вошла. За ее спиной бесшумно закрылась дверь.
   Селенэй сидела за своим рабочим столом, раскрасневшаяся и, по-видимому, чем-то взволнованная. Перед ней стояли Элкарт, Керен и Герольд Сенешаля, Кирилл; их спины, словно ширма, заслоняли от Тэлии нечто, находившееся за ними. Между Селенэй и Герольдами стоял лорд Орталлен. У Тэлии упало сердце. Значит, действительно Скиф. Она должна его спасти. Его поймали, и дело повернулось хуже, чем он думал. Но как его выручить?
   — Ваше величество… — услышала она собственный голос, — Я… я должна признаться вам в одной вещи.
   Селенэй, казалось, была в нерешительности, и Тэлия продолжила:
   — Я… я попросила Скифа кое-что для меня сделать. Это было… не совсем… законно.
   Королева ждала продолжения, и Тэлия торопливо закончила:
   — Я хотела, чтобы он достал для меня перепись крепковеров.
   — Перепись крепковеров? — переспросила озадаченная Селенэй. — Но зачем?
   Тэлия понятия не имела, откуда взялась эта идея, но она, похоже, оказалась удачной. Ей противна была самая мысль о лжи, но и правды она тоже сказать не осмеливалась.
   — Я… Я хотела убедиться, что меня в ней больше нет. — К собственному удивлению, Тэлия почувствовала, что у нее защипало глаза от подступивших жгучих слез обиды. — Я оказалась им не нужна — ну и мне они тоже не нужны, никто, никогда! Скиф сказал, что когда я заслужу Белое, Твердыня может потребовать снижения подати, а я не хочу, чтобы они его получили!
   Теперь она уже на самом деле плакала, раскрасневшаяся от гнева, сама веря каждому своему слову. Селенэй, просветлев, с облегчением улыбалась; Элкарт выглядел ошеломленным, Керен торжествовала, невозмутимый Кирилл казался слегка позабавленным, а Орталлен… Тэлию поразило выражение его лица. На миг оно стало как у человека, у которого обманом вырвали то, что, казалось, он уже держал в руках. Потом оно разгладилось и снова стало таким же, как всегда — холодной, бесстрастной маской, за которую, как ни старайся, Тэлия проникнуть не могла.
   — Видите, Орталлен, я же вам говорил, что должно быть какое-то простое объяснение, — говорил тем временем Элкарт; Герольды расступились, и Тэлия ничуть не удивилась, увидев того, кого они от нее заслоняли.
   Скиф, бледный и напряженный, сидел на стуле так, словно его к нему приклеили.
   — Тогда почему мальчик не захотел сам сказать нам об этом?
   — Потому что я тоже не хотел впутывать Тэлию в неприятности! — грубо сказал Скиф. — Я же говорил вам, что пришел не за Книгой, так какое ваше дело, что мне было нужно? Вы-то не начальник городской стражи!
   — Скиф, — мягко сказал Кирилл. — Может, лорд Орталлен и не начальник городской стражи, но он имеет право на некоторое уважение с твоей стороны.
   — Да, сударь, — пробубнил Скиф и упрямо уставился себе под ноги.
   — Ну что ж, теперь, когда это дело, похоже, прояснилось, не позволим ли мы злоумышленникам удалиться? — чуть улыбнулась Селенэй. — Тэлия, в следующий раз, когда тебе что-то понадобится в записях, просто попроси Кирилла или меня. И мы позаботимся о том, чтобы ты больше не значилась в переписи как крепковер, раз ты этого не хочешь. Однако… я все еще не понимаю, почему ты в первую очередь не обратилась ко мне.
   По тому, как натянулась кожа у нее на лице, Тэлия поняла, что из пунцовой стала белой.
   — Я… это было эгоистично. Не по-Герольдски. Я не хотела, чтобы кто-нибудь еще узнал…
   Элкарт пересек разделявшее их пространство и обнял ее за плечи.
   — Это только по-человечески, маленькая — а твоя родня не заслуживает от тебя ни одного доброго слова после того, как они с тобой обошлись. Скиф, — Декан протянул мальчику руку; тот медленно встал, подошел к Тэлии и взял ее за руку, с вызовом глядя на Орталлена. — Почему бы вам с Тэлией не пойти обратно к себе в комнаты? У вас был нелегкий вечер. Больше так не делайте, ребята, но… ну, мы понимаем. А теперь идите.
   Скиф чуть ли не выволок Тэлию из комнаты.
   — Благие боги… как, черт возьми, ты додумалась? Ты была великолепна! Даже я начал тебе верить! И как ты узнала, что я влип по уши?
   — Не знаю — меня просто вроде как осенило, — ответила Тэлия, — Просто знала, что ты попался, и все тут. Что случилось? Как тебя поймали?
   — Чистое невезение, — сокрушенно сказал Скиф, немного замедляя свой стремительный бег через залы. — Селенэй понадобились какие-то данные переписи, и Орталлен пришел за ними. Он увидел свет в кабинете начальника стражи и сцапал меня на месте преступления. Благие боги, какого дурака я свалял! Ничего бы не случилось, если бы я хоть немного прислушивался к звукам в коридоре!
   — Что он хотел с тобой сделать?
   — Он пытался добиться для меня «задержки». Сделать так, чтобы меня исключили, он не мог, пока Симри от меня не откажется, но… ну, он старался добиться, чтобы на ближайшие четыре года меня отправили чистить войсковые конюшни — «пока я не пойму, что значит честный труд», как он выразился.
   — А он что… мог этого добиться?
   — К сожалению, да. У меня слишком много замечаний в Книге. На сей счет в Коллегии есть какое-то темное правило, и Орталлен где-то его откопал. Если бы я не знал, что такое невозможно, я бы подумал, что он нарочно искал способа избавиться от меня.
   — Тогда тебе лучше перестать помогать мне…
   К этому времени они дошли уже до дверей комнаты Тэлии.
   — Будь я проклят, если перестану! Такая досада — я ведь как раз дошел до записи о Хулде! Ну, нам просто придется бросить эту затею и снова начать за ней следить. Но чтобы я позволил такой ерунде меня напугать? Как бы не так!
   Скиф остановился, быстро прижал Тэлию к себе, потом подтолкнул ее к двери.
   — Давай, поспи немного. Судя по твоему виду, тебе бы это очень не помешало, а у меня такое чувство, словно меня палками били!
 
   Как-то вечером Тэлия в одиночестве сидела за книгами в своей комнате, как вдруг в дверь тихонько постучали. Она отворила и увидела на пороге черное, похожее на дьявола чудище.
   Тэлия хотела закричать, но не успела: чудище сноровисто зажало ей рот рукой, затащило обратно в комнату и пинком закрыло за собой дверь.
   — Ш-ш! Не ори, это я, Скиф! — хриплым шепотом увещевало оно Тэлию.
   Выждав, гость осторожно убрал ладонь с ее рта, готовый снова пришлепнуть ее, если Тэлия закричит.
   Кричать она не стала; только уставилась на приятеля круглыми, как блюдца, глазами.
   — Скиф… Ты что творишь? — выговорила она наконец. — Хочешь, чтобы я умерла со страху? Почему ты в таком виде?
   — А ты как думаешь? В запретных частях дворца в Сером не полазаешь, а для Белого я еще чересчур моложав, будет неубедительно. Ну же, отдышись и успокойся, потому что сегодня вечером ты — идешь со мной.
   — Я? Но…
   — Не спорь, лучше надевай. — Скиф сунул ей облегающие рубашку и штаны темно-бурого, почти черного цвета. — Хорошо, что у нас почти одинаковый размер. И не спрашивай, где и зачем я их взял, потому что все равно сказать не могу. — Он терпеливо ждал, пока Тэлия натягивала на себя странный наряд, затем протянул ей ящичек с жирной черной сажей. — Вотри это повсюду, где видна кожа, и смотри, ничего не пропусти — даже шею сзади!
   Он подошел к окну, распахнул его настежь и посмотрел вниз.
   — Хорошо. Нам даже не придется спускаться на землю.
   Вытащив веревку, Скиф обвязал ею Тэлию вокруг пояса.
   — А теперь иди за мной — и в точности повторяй все мои движения.
   Последовавшее за этим путешествие Тэлия позднее предпочитала не вспоминать. Перебираясь от окна к окну, Скиф прошел вдоль всего крыла Коллегии, а затем вдоль фасада самого дворца. Тэлия была горячо благодарна судьбе за то, что большую часть здания опоясывал узкий карниз, поскольку сильно сомневалась, что удержалась бы на стене, не будь его. Наконец Скиф остановился напротив какого-то затемненного окна. Пока он осторожно заглядывал внутрь сквозь щели в ставне, Тэлия изо всех сил цеплялась за стену, стараясь не думать о бездне за своей спиной.
   Казалось, Скифа удовлетворило увиденное, поскольку он достал что-то из сумки на поясе и принялся колдовать над щелью между ставнями. Вскоре створки распахнулись, и Скиф забрался внутрь, Тэлия — за ним.
   Комнатой, в которой они очутились, очевидно, никто не пользовался: она была совершенно голой, даже без мебели. Скиф подвел Тэлию к встроенному шкафу, открыл его и ощупал заднюю стенку. Тэлия услышала скрип дерева, и в стене обнаружились два отверстия.
   Сквозь них блеснул свет, идущий с другой стороны. Тэлия тут же приникла глазом к одной из дырок, но Скиф подергал ее за руку.
   Она обернулась, и Скиф сунул ей в руку обычной стакан, знаками показывая, что стакан нужно приставить к стене и прижаться к нему ухом. Тэлия послушалась и обнаружила, что ей слышно каждое слово, произносимое в другой комнате — слабо, но отчетливо.
   — ., итак, в этом случае маловероятно, чтобы ребенок был Избран, а тем более признан Наследницей. Вы хорошо справляетесь, действительно очень хорошо, — с удовлетворением произнес елейный баритон. — Незачем говорить, что мы весьма вами довольны.
   — Мой господин очень милостив, — Тэлия видела второго собеседника, Хулду, но первого ей не было видно, а стакан слишком искажал звуки, чтобы она могла узнать его по голосу. — Следует ли мне продолжать в том же духе?
   — Предпринимал ли ребенок-Герольд новые попытки приблизиться к Элспет?
   — Нет, мой господин. По-видимому, она обескуражена.
   — И все же, — первый говоривший помолчал в задумчивости, — мы не можем рисковать. Я предлагаю вам продолжать практику рассказывания «сказок на сон грядущий» — вы знаете, что я имею в виду.
   — Если мой господин говорит о тех, в которых рассказывается о Спутниках, уносящих неосторожных детей навстречу ужасной участи, мой господин может быть спокоен: я буду продолжать.
   — Превосходно. Вот новый запас снадобья для няньки и ваше обычное жалованье.
   Тэлия услышала звяканье монет в одном или двух кошельках, полученных Хулдой.
   — К тому времени, когда это дело закончится, вы будете богатой женщиной, Хулда, — сказал первый; потом послышались его удаляющиеся шаги.
   — О, я рассчитываю на это, мой господин, — ядовито сказала Хулда, обращаясь к закрывшейся двери. Потом повернулась и покинула комнату через другую дверь.
   Тэлия была слишком занята мыслями об увиденном и услышанном, чтобы беспокоиться об обратном пути.
   Когда они добрались до ее комнаты, Тэлия схватила полотенце и принялась яростно соскребать с себя сажу.
   — Ты это впервые видишь? — спросила она, оттирая лицо.
   — Третий. Первый раз вышло случайно: я шел за этой ведьмой, и пришлось нырнуть в ту, другую комнату, чтобы от нее спрятаться; в шкафу я нашел закрытые заплатой щели. Во второй раз я предположил, что они встречаются регулярно. Я оказался прав. Знаешь, есть кое-что еще… нет, это слишком не правдоподобно.
   — Что?
   — Ну, пару раз Мелиди начинала отказываться от зелья, которым опаивает ей эта ведьма, и… ну, та делала что-то такое, не знаю, что, но только Мелиди сразу замолкала и все выпивала. Если бы я не знал, что это невозможно, я бы поклялся, что она пользуется настоящей магией, знаешь, старой, как в легендах, чтобы удержать власть над умом Мелиди.
   — Возможно, она обладает зачатками какого-то Дара.
   — Да… да, наверно ты права.
   — Вот, надевай. Мне великовата, значит тебе может прийтись впору. — Тэлия сунула Скифу комплект студенческой формы.
   — Зачем? — изумленно спросил тот.
   — Потому что как только мы переоденемся, мы сразу же идем к Джедусу.
   Когда они подошли к его комнате, оказалось, что Джедус уже спит. При обычных обстоятельствах Тэлия ни за что не посмела бы побеспокоить старика, но сейчас она чувствовала, что ситуация дает право его разбудить. Скиф бесшумно открыл дверь, и оба проскользнули внутрь.
   Не успели ребята сделать и двух шагов, как Джедус проснулся и сел на постели; в руке его блеснул непонятно откуда взявшийся кинжал.
   Старому Герольду уже несколько ночей спалось неспокойно, и он вернулся к привычке прежних лет: спать с кинжалом под подушкой. Скиф и Тэлия не пересекли еще и половины спальни, как нож уже очутился в его руке. Увидев двоих полосатых от сажи учеников, замерших на середине шага, Джедус удивленно заморгал.