Лэм Шарлотта. Любовь феминистки

   Она смотрела на Коннела, все острее ощущая сладкую боль желания. Оба молчали. Коннел буквально пожирал ее глазами. Зои слышала его прерывистое, тяжелое дыхание, чувствовала, как разгорается жар в его теле. Он тоже хотел ее.
   Странно: не сказав друг другу ни слова, они оба знали, что происходит в каждом из них. «Наши тела говорят друг с другом помимо нашей воли», — подумала Зои.
   Коннел стал медленно наклоняться к ней. Зачарованная, она следила, как его губы приближаются к ее губам, а те приоткрываются сами собой. Ее глаза начали медленно закрываться.
   И вдруг маленькие ручонки схватили ее за ногу, так что от неожиданности она подпрыгнула. Зои удивленно глянула вниз…
   — Опять это маленькое чудовище, — прорычал Коннел.
   Флора, с сияющими глазками и розовыми щечками, уцепилась за теткину ногу и спросила:
   — Тетя, ты что делаешь? Играешь? Не люблю эту игру. Хочу в прятки. Сейчас.
   — Третий — лишний, — сухо заявил Коннел. — Пойду поговорю с ее отцом. Забота о Флоре — женское дело.
   — Трус, — бросила ему в спину Зои. Он в ответ только рассмеялся.
   — В прятки! Хочу играть в прятки, — ныла Флора.
   Зои сдалась. Они поиграли в прятки между молодыми кипарисами минут десять, пока, наконец, ей не удалось убедить Флору отправиться к матери.
   Санча и Марта мыли в кухне посуду. Там Зои и нашла их. Флора сразу подбежала к матери и уткнулась лицом в ее юбку, как это делают все маленькие дети, уверенные, что их любят.
   — Забирай свое маленькое чудо. Я больше не могу, — сказала Зои сестре.
   — Мама! Тетя Зои плохая… она играла с дядей Коном, а со мной играть не хочет.
   Обе женщины поглядели на покрасневшую Зои с явным интересом.
   Та сердито пожаловалась:
   — Я играла с ней в прятки целую вечность! Санча усмехнулась.
   — Она капризничает, потому что ей давно пора спать.
   — Я уложу ее. — Марта с готовностью подхватила малышку на руки. Секунду спустя Зои и Санча услышали монотонное пение:
   — Спи, моя радость, усни. В доме погасли огни… — и голосок Флоры, который в промежутках между зевками твердил:
   — Не хочу… спать… не… хочу… хочу обратно… к гостям.
   — Марте, кажется, и в самом деле нравится возиться с ней. Она, должно быть, не в своем уме, — сказала Зои, прежде чем сестра успела задать какой-нибудь пикантный вопрос.
   — У нее нет детей, и она любит Флору, — рассеянно ответила Санча, в упор глядя на сестру.
   Зои посмотрела на часы и, притворяясь удивленной, воскликнула:
   — Бог ты мой, как уже поздно! Мне пора, завтра вставать в пять утра.
   Не обращая внимания на это восклицание, Санча спросила:
   — Куда это вы с Коннелом Хиллиером исчезли? Что происходит, Зои?
   — Мы спорили.
   — А что имела в виду Флора, говоря, будто вы вдвоем во что-то играли?
   — Откуда я знаю? — Зои отвернулась, стараясь избежать внимательного взгляда сестры. Слишком хорошо Санча знала ее. Порой это даже раздражало Зои.
   — Что же все-таки это за игра?
   — Спроси у Флоры. Это ведь она сказала. Мне надо идти, Санча. Чудесный вечер. Увидимся.
   — Оставь Коннела в покое, — крикнула сестра ей вслед. — Я знаю, что бывает с мужчинами, которых ты бросаешь. Они становятся опасными. Я не хочу, чтобы Марк потерял работу только потому, что ты не можешь держаться подальше от его босса!
   — Мне на него и смотреть-то противно! — Зои хлопнула дверью.
   Как всегда: Коннел Хиллиер пристает к ней, несмотря на ее недвусмысленные протесты, а собственная сестра предполагает, что это она бегает за ним!
   Казалось, целая вечность прошла, пока Зои выбралась со стоянки. И хотя она не так уж много выпила, после объяснения с Коннелом, а потом с сестрой она разволновалась и стала какой-то неловкой. Медленно, нажимая то на газ, то на тормоз, неоднократно включая задний ход, Зои наконец выбралась из скопления машин.
   Она была в десяти минутах езды от дома, когда вдруг…
   Бабах!
   …колеса неожиданно вильнули. Вздрогнув, Зои притормозила, но автомобиль уже потерял управление. До нее дошло: проколота шина! Должно быть, на дороге лежало что-то острое, может быть, гвоздь или осколок стекла.
   Изо всех сил нажимая на тормоз, она попыталась восстановить управление, но не смогла, и машина на полном ходу съехала в канаву. Зои резко швырнуло вперед.
   Хорошо, что есть система безопасности, успела подумать она, прежде чем потеряла сознание.

Глава 4

   — Зои? Зои! Очнитесь! Вы слышите меня? — Голос показался ей знакомым.
   Она неловко пошевелилась и сразу сморщилась от боли.
   Кто-то облегченно вздохнул:
   — Слава богу! Я думал, вы потеряли сознание.
   — Уходите, — сказала она, не открывая глаз. «Кто бы это мог быть? Что он делает в моей спальне?» Где-то в глубине сознания был ответ, но почему-то Зои никак не могла вспомнить имя. — Я хочу спать. Оставьте меня.
   — Не засыпайте. Вам надо выбраться оттуда. Я чувствую запах бензина, — настаивал голос, и она с негодованием вскинулась, услышав в нем приказные нотки. Что, собственно, этот человек о себе воображает?!
   — Отстаньте, — простонала Зои. Но голос не отступался:
   — Не засыпайте, Зои, послушайте меня. Дверцы заклинило, они не открываются. Я не смогу вытащить вас, если вы мне не поможете. Попробуйте дотянуться до ремня безопасности и расстегнуть его. Ветровое стекло разбито. Я попытаюсь вытащить вас, как только вы расстегнете ремень безопасности.
   — Ремень безопасности? — повторила она. О чем это он? Какой еще ремень безопасности? Разве она не в кровати? Сделав над собой мучительное усилие, Зои заставила себя открыть глаза.
   Она была вовсе не в спальне!
   Зои сидела в машине, скорчившись от боли, которая начала терзать все тело.
   — Что случилось? — спросила Зои, разглядывая осколки стекла, которыми был засыпан весь салон, и искореженный капот, над которым поднималась струйка серого дыма. Машина стояла под каким-то странным, непривычным углом к земле. Прямо в глаза бил яркий свет, хотя вокруг было темно. — Я разбилась. Я разбила машину! — наконец поняла она и, вероятно, произнесла это вслух.
   — Не думайте сейчас об этом. Прекратите болтать! Вылезайте, быстро! — послышалось в ответ.
   Ремень безопасности никак не расстегивался, и Зои занервничала.
   — Не получается, он не расстегивается!
   — Успокойтесь. Остановитесь на секунду. Глубоко вздохните… не нервничайте, Зои.
   — Я не нервничаю! — Но на самом деле она действительно была готова впасть в панику. Вдох. Выдох. Еще раз вдох. Теперь должно получиться. Она снова взялась за пряжку, и та послушно щелкнула, освободив ее.
   — Давайте руки! — Человек наклонился и через зияющее пустотой лобовое стекло протянул к ней руки.
   Взглянув ему в лицо, Зои проговорила:
   — Вы! — Но разве она не узнала глубокий голос Коннела Хиллиера гораздо раньше? Она просто гнала от себя мысли о нем.
   Он усмехнулся:
   — А вы думали, кто? Шевелитесь, у нас нет времени. Вам надо выбраться оттуда.
   Она схватилась за его руки, морщась от боли, которую ей причиняло любое движение. У нее, должно быть, все руки изрезаны, подумала Зои, да еще осколки стекла наверняка застряли в ранках. Ребра тоже, скорее всего, покалечены. Не миновать теперь синяков.
   Коннел потянул ее к себе, и она вскрикнула, но секундой позже уже беспомощно повисла на его плече, а он понес ее подальше от покореженной машины, к ярким огням, которые она заметила раньше. Оказалось, это свет фар.
   Он поместил ее на переднее сиденье, быстро пристегнул, закрыл дверцу и занял место рядом с ней за рулем. Зои была в таком шоке, что ей было безразлично, как он обращается с ней. Ничего не понимая, она в ужасе смотрела на разбитый автомобиль. Боже, ей еще повезло, что она осталась жива. Она еще легко отделалась! Страховая компания оплатит ей новую машину, но ее страховые взносы сильно подскочат. Никогда прежде она не попадала в аварию и поэтому в течение многих лет имела значительные льготы.
   Коннел поспешно отъехал от обочины, но через несколько метров остановился.
   Зои подозрительно посмотрела на него.
   — Что вы делаете?
   Не отвечая, он пристально смотрел в боковое зеркало.
   — Почему мы остановились? — начала было она, как вдруг раздался оглушительный взрыв и темноту позади них разрезала яркая вспышка пламени, Коннел присвистнул.
   — Я так и знал! Мы убрались вовремя!
   — Это… это… моя машина, — прошептала Зои, чувствуя, что с ног до головы ее охватывает дрожь.
   Коннел достал мобильник и что-то говорил в него, но Зои не слушала, не в силах оторвать глаз от пламени, которое полыхало на обочине и было хорошо видно в зеркало заднего вида. Подумать только, она была на волосок от смерти!
   — Как вы?
   Зои непонимающе уставилась на Коннела.
   — Что?
   Он терпеливо повторил:
   — Как вы себя чувствуете?
   — А как, по-вашему, я должна себя чувствовать? — не очень вразумительно ответила она. — Я разбила машину и чудом не погибла сама. Как бы вы чувствовали себя на моем месте?
   Коннел ласково убрал волосы с ее лица.
   — Успокойтесь, пожалуйста! — Повернувшись, он достал с заднего сиденья толстый клетчатый плед и заботливо укрыл ее. — Я только что звонил в полицию, чтобы сообщить о несчастном случае. Пожарная команда скоро прибудет, но дежурный офицер сказал, что мне лучше не ждать их, а срочно доставить вас в больницу. Они поговорят с вами позже.
   — Я не хочу в больницу! — произнесла Зои тонким дрожащим голосом. — Я хочу домой в свою кровать.
   Тем же мягким, успокаивающим голосом Коннел произнес:
   — Вам нужно как можно скорее сделать рентген. Надеюсь, у вас ничего серьезного, но сотрясение мозга вполне возможно, так что лучше пусть вас все-таки осмотрит врач. Во всяком случае, у вас шок. Нужно какое-то лечение.
   — Я в порядке! Пожалуйста, отвезите меня домой!
   Она почти физически ощутила на себе взгляд Коннела.
   — Посмотрите в зеркало. Вы побелели, как мел. — Он завел машину. — Я включил печку, так что вы скоро согреетесь, и вам сразу станет лучше.
   Зои с досадой закрыла глаза. Ну почему ее нашел Коннел Хиллиер, а не кто-нибудь другой? Вот уж кого ей не хотелось видеть своим спасителем! Она никогда не чувствовала себя так странно, и это пугало ее. Что с ней такое? Неужели он прав, и у нее сотрясение мозга? Или, может, просто шок?
   Они ехали так быстро, что у Зои захватывало дух и она вдруг испугалась, хотя всегда любила быструю езду.
   — Вы едете слишком быстро!
   Его голос донесся словно откуда-то издалека:
   — Надо поскорее добраться до больницы. Шок — это опасно.
   — К…к…кто с…ск…сказал, что у… у… м…м…м…меня ш…шок? — с трудом выговорила она наконец, потому что озноб сотрясал все ее тело. — Я… я… т…только з…замерз…зла. И не надо так мчаться! — вдруг выкрикнула она.
   — Хорошо, хорошо, только успокойтесь. Вам сейчас нельзя волноваться. Откиньтесь назад и постарайтесь согреться, — мягко произнес Коннел.
   Машина сбавила скорость, и Зои с облегчением закрыла глаза. Плед был очень теплым и мягким, воздух в салоне медленно согревался. Тем не менее, когда полчаса спустя они въехали в ближайший городок, она все еще дрожала.
   Зои слышала шум машин вокруг, ощущала суету городка, но почему-то это ее не касалось. Она не попыталась открыть глаз, даже когда они свернули с шоссе и остановились.
   Коннел вышел сам и помог выйти ей, однако ноги у нее были как ватные, и она непременно упала бы, если бы Коннел не подхватил ее на руки.
   Он внес ее внутрь какого-то здания. Голова молодой женщины беспомощно покачивалась, касаясь его груди, а сама она находилась где-то на грани сна и бодрствования. Правда, специфический запах лекарств и дезинфекции заставил ее понять, что они в больнице.
   О том, что было в течение следующих нескольких часов, она почти ничего не помнила. Ей сделали рентген, потом доктор осмотрел ее с головы до ног, кто-то светил ей в глаза лампой. Наконец ей сказали, что никаких серьезных повреждений у нее нет. Остался только широкий красный рубец от ремня безопасности, так что она еще легко отделалась.
   Усталый молодой травматолог радостно улыбался ей.
   — Порезы и синяки быстро заживут. Через несколько дней вы о них уже забудете. Сотрясения мозга как будто нет. Повреждений внутренних органов или переломов — тоже. Вам не обязательно оставаться на ночь в больнице, но если начнутся головные боли или что-нибудь с глазами — приходите. Когда приедете домой, сразу ложитесь и примите таблетки, которые я вам выписал. У вас небольшой шок. Лучше, если вы несколько дней побудете дома и хорошенько отдохнете. Но ничего серьезного нет. Ваш друг будет заботиться о вас, не так ли?
   Друг? На всякий случай она кивнула, хоть и не была вполне уверена, кого он имеет в виду.
   — Только сначала я сделаю вам укол, — добавил доктор, и Зои вздрогнула, когда игла вонзилась ей в руку. — Больно? Извините, пожалуйста, — бодро сказал он.
   — Вам надо было бы еще поучиться, — пробормотала она, и врач рассмеялся, как будто она сказала что-то смешное.
   Но у нее и в мыслях этого не было. Когда он вежливо, под руку вывел ее из кабинета, Зои поняла, кого доктор называл «ее другом»:
   Коннел сидел в холле и читал газету.
   — Все в порядке? — спросил он, поднимаясь им навстречу. — А я нашел кресло-каталку. Зои, конечно, не очень тяжелая, но, если все время носить ее на руках, мышцы начинают ныть.
   Доктор засмеялся, а Зои скрипнула зубами.
   — Я могу идти сама. Я не калека.
   — Ерунда, — хором сказали мужчины, подхватили ее и посадили в кресло. Гордость не позволила ей сопротивляться. Коннел опять укутал ее пледом и отошел, чтобы переговорить с врачом. Но Зои их разговор не интересовал. Ей хотелось только спать.
   Спустя несколько минут Коннел уже катил се по длинному, унылому больничному коридору, а она никак не могла избавиться от чувства нереальности происходящего, словно наполовину спала и видела сны.
   Зои не помнила, как Коннел посадил ее в машину. Не проснулась она и когда они подъехали к ее дому, он вынес ее из машины и поднялся с ней на руках в спальню.
   Только когда Коннел укладывал ее в кровать, Зои приоткрыла глаза и взглянула ему в лицо, несколько озадаченная его присутствием. Но как только память вернулась к ней, она нахмурилась:
   — Что вы делаете?
   — Собираюсь раздеть вас и уложить спать, — невозмутимо проговорил Хиллиер, расстегивая ей жакет. — Я не первый раз делаю это, так что можете не смущаться.
   Зои оттолкнула его руки.
   — Я… могу…
   — Нет, не можете. Вы еще не совсем оправились. Так что успокойтесь. Ничего страшного не происходит. Пара минут, и готово. — Он расстегнул ей брюки и принялся стаскивать их. — Боюсь, этот костюм безнадежно испорчен.
   Она с ужасом взглянула на грязно-зеленую тряпицу, в которую превратились ее брюки. Коннел был прав. От костюма мало что осталось: весь заляпан грязью и кровью, кое-где ткань порвана осколками стекла.
   — Где у вас тут чистая пижама? — спросил Коннел, осторожно снимая с Зои жакет.
   — Не надо пижамы, — поспешно сказала Зои, взволнованная близостью этого мужчины и чувством собственной беспомощности. — Я посплю так. Кстати, как вы открыли дверь? Ведь на сей раз — я точно помню — она действительно была заперта.
   — Нашел ключ в вашей сумочке, — небрежно отозвался Коннел, укрывая ее простыней.
   — Вы… вы… — прошипела она.
   — Да? — спросил он с улыбкой.
   — Вы не имели никакого права рыться в моей сумочке!
   — А что, по-вашему, мне оставалось делать? Сидеть с вами в машине всю ночь? Не глупите. Бог вас умом не обидел. Принести вам что-нибудь? Молока? Воды? Горячего шоколаду или чаю?
   — Нет, спасибо, — сказала Зои, поджимая губы. С ним было невозможно спорить! Он слишком умен. И этот человек — кузен Хэла Таксфорда! До чего же они разные.
   Хиллиер выключил свет, и Зои осталась лежать в темноте, вяло размышляя о событиях дня. Никогда еще ей не встречался человек, подобный Коннелу. Он непрерывно удивлял ее.
   Вдруг Зои услышала, как он на цыпочках подходит к кровати. Ее сердце забилось быстрее.
   — Что вы здесь делаете? — Она вся напряглась.
   — Я разбудил вас? Извините. Я старался не шуметь. Я подумал, что вы можете захотеть ночью пить, и принес вам воды. — Он поставил стакан на тумбочку. — Чего-нибудь еще хотите?
   Что это: просто вопрос или предложение?.. Теряясь в догадках, Зои напряженно выговорила:
   — Нет.
   — Хорошо. Я позвонил вашей сестре, она приедет завтра утром.
   — Зачем? У Санчи и так полно дел. Она, небось, и Флору с собой захватит. Тогда я уж точно сойду с ума.
   — Она хотела приехать сегодня же вечером, но я убедил ее, что в этом нет никакой необходимости, поскольку я могу остаться с вами. Но кто-то должен ухаживать за вами, пока не станет ясно, что у вас нет сотрясения мозга. К сожалению, я должен работать.
   — Разве я просила вас оставаться со мной? Я не нуждаюсь ни в чьих заботах. Я могу сделать сама все, что мне потребуется.
   — Не сейчас! А теперь замолчите и попытайтесь уснуть. Если вам что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. У вас в гостиной нашелся медный колокольчик. Позвоните, и я приду. — Она услышала мягкий перезвон, когда колокольчик лег на тумбочку рядом со стаканом.
   Не успев как следует возмутиться, Зои заснула.
   На следующее утро ее разбудил запах кофе. Кофе! Замечательно. Это как раз то, что ей сейчас особенно нужно!
   Зои осторожно села. Двигаться все еще было больно, но голова не кружилась, и со зрением все оказалось в порядке. В этот момент Коннел Хиллиер появился в спальне. Новое потрясение! Он был безукоризненно выбрит, в чистой рубашке и джинсах. Когда он успел? У него что, платяной шкаф в машине? Какой же он высокий! Даже выше, чем запомнился ей.
   Остановившись в нескольких шагах от нее, Коннел произнес:
   — О, вы проснулись! Почему же не позвали меня? Я принес бы вам завтрак пораньше.
   — Я только что проснулась.
   Он поставил ей на колени поднос.
   — Вот, пожалуйста, апельсиновый сок, кофе, вареные яйца и тосты. Или вы предпочитаете овсянку?
   — Нет, нет! Все хорошо, — хрипло произнесла она, наблюдая, как Хиллер отдергивает шторы и яркий солнечный свет врывается в комнату.
   Вдруг Зои сообразила, что на ней только трусики и лифчик, и поспешно натянула одеяло до самой шеи.
   Коннел рассмеялся, бросив на Зои из-под пушистых ресниц тот самый лукавый взгляд, который она так хорошо помнила еще с первой их встречи, и, поддразнивая ее, проговорил:
   — Что ты, Зои? Перестань. Уж не хочешь ли ты убедить меня, что ужасно застенчива? Кстати, ты не против, если мы перейдем на «ты»? После всего, что случилось, это было бы вполне логично, ты так не считаешь?
   С трудом оторвав взгляд от его мощной фигуры, она холодно посмотрела на поднос, вдыхая божественный аромат кофе, и чопорно сказала:
   — Очень любезно с вашей стороны, что вы принесли мне завтрак в постель. Я не привыкла к этому.
   Его брови от удивления поползли вверх.
   — Никто никогда не подавал тебе завтрак в постель? Неудивительно, что все твои романы так недолговечны: ты встречаешься не с теми парнями.
   Зои изо всех сил старалась сдержать душивший ее гнев.
   — Я надеюсь, вы хорошо спали?
   — Прекрасно. А ты?
   — Да, очень хорошо, спасибо, — ответила Зои с ледяной вежливостью.
   — Как ты себя чувствуешь сегодня?
   — Хуже некуда. Все болит. Но голова в порядке. И глаза — тоже.
   — Это хорошо. Ты и выглядишь гораздо лучше. — Коннел внимательно посмотрел на ее тело, скрытое одеялом, и в глазах у него заплясали смешинки. — По крайней мере, насколько я могу видеть.
   Это уже было слишком. Зои не выдержала:
   — Я знаю, вы считаете себя остроумным, но у меня нет настроения подыгрывать вам! Я недостаточно хорошо себя чувствую. Так что не могли бы вы прекратить ваши дурацкие шуточки и убраться вон из моей спальни?
   С видом оскорбленной невинности Хиллиер удивленно посмотрел на нее:
   — Что я такого сказал? По-моему, это ты озабочена тем, что на тебе надето, а не я. Зои почувствовала, что краснеет.
   — Не смотрите на меня так!
   — Извини, но я мужчина из плоти и крови, а не монах. Когда я вижу красивую девушку, да еще в одном белье, конечно, чувствую сильное искушение.
   — Только попробуй еще раз! — пробормотала она, на самом деле весьма польщенная. Так он считает, что она красива? Жар охватил ее тело.
   Он повернулся, чтобы уйти, и она не могла не проводить его взглядом. Может, Коннел не был красив в строгом смысле этого слова, но, бесспорно, очень, очень привлекателен: широкие плечи, мускулистый торс, длинные ноги… Само его присутствие в ее спальне заставляло сердце Зои биться сильнее. Такого с ней еще не случалось. И она не могла сказать, что ей это нравится. Ради всего святого, почему он так действует на нее, хотя она не испытывает к нему даже элементарной симпатии?
   А может, испытывает? Его обаяние… Это невозможно отрицать. И еще он любезен и внимателен. Хорошо управлялся с домашними делами и вполне мог позаботиться не только о себе, но и о том, кто в этом нуждался.
   Какой женщине это могло не нравиться? Но она чувствовала в нем ненавистные свойства мужчины: самоуверенность, высокомерие, деспотизм. Они-то и заставляли ее содрогаться всякий раз, когда приходилось иметь дело с Хиллиером.
   — Хорошо, оставляю тебя наедине с твоим завтраком и с твоим плохим настроением, — сказал он сухо. — Тебе лучше оставаться в кровати сегодня, независимо от того, как ты себя чувствуешь. И не забудь принять таблетки после завтрака. Твоя сестра должна приехать около десяти; ей надо одеть и накормить детей. Если тебе чего-нибудь захочется, не забудь про колокольчик.
   Коннел вышел, и Зои, приподнявшись на подушках, начала завтракать, глядя в утреннее небо. День обещал быть замечательным: на небе ни облачка, солнечно. Идеальная погода для съемок. В последнее время дожди шли так часто, что по-настоящему хороший день был просто необходим, чтобы закончить работу в срок. Так неторопливо текли мысли Зои, как вдруг она спохватилась: съемки!
   Она резко вскочила.
   Работа! Она совершенно про нее забыла! Съемочная группа ждет ее понапрасну уже второй раз за эту неделю! Зои поспешно выбралась из кровати и осмотрелась в поисках мобильника. Надо позвонить, все объяснить и срочно ехать… Быстрей! Она должна приехать сегодня на работу, как бы ей не было плохо.
   Зои металась по комнате, вытаскивая из шкафа джинсы, майку, шерстяной жакет цвета спелой тыквы, который очень шел к ее рыжим волосам.
   — Куда это ты? — резко спросил Коннел, появляясь в дверях. Он быстро шагнул к ней и, выхватив из ее рук одежду, швырнул на стул. — Ты сейчас же ляжешь в кровать.
   — Я должна ехать на работу! Я должна была приехать туда еще два часа назад. Меня ждут. Странно, что никто не звонил, чтобы узнать, куда я пропала.
   — Звонили, час назад. Я объяснил, что ты попала в аварию и не сможешь работать несколько дней. А теперь ложись. — Он схватил ее за руку.
   — Что ты сделал? — ошеломление переспросила Зои, не замечая, что сама перешла с ним на «ты». Тщетно пытаясь вырваться, она до крови кусала губы, чтобы не закричать от боли, которую ей причиняли резкие движения. Как-то сразу охрипнув от волнения и злобы, Зои бурно запротестовала:
   — Ты не имел никакого права говорить им это! Как ты посмел? Я не могу позволить себе пропустить целый день съемок: меня могут уволить! Ты с ума сошел!
   — Только не из-за каких-то двух дней. Ради бога! Не впадай в истерику. Ты не можешь сейчас идти на работу, Зои, ты нездорова. Возможно, у тебя сотрясение мозга. Судя по всему, шок еще не прошел до конца. Доктор знал, что говорил. Раз он сказал, что тебе надо полежать, значит, так оно и будет, ясно? Ты попала в аварию, и скажи спасибо, что вообще жива осталась!
   — Ты не понимаешь: пропуск даже одного дня — это потеря больших денег. Их страховые агенты потребуют меня уволить, я их знаю. Они помешаны на своих графиках, а мы и так не поспеваем к сроку. Мне, вероятно, уже ищут замену, чтобы не терять больше времени. — Зои опять кинулась к своей одежде, но Коннел оказался проворнее.
   Подхватив на руки, он отнес ее в кровать, несмотря на яростное сопротивление. Бережно опустив ее, сел рядом, придерживая за плечи.
   — Ничего не получится, Зои. На этот раз ты будешь делать то, что тебе велят.
   Легкий возглас удивления заставил их повернуться к двери. Там стояла Санча и смотрела на них во все глаза.
   — Что здесь происходит, Зои? С тобой все в порядке?
   Зои, дрожа и чуть не плача от злости и бессилия, закричала:
   — Убери от меня этого грубияна! Пусть убирается из моего дома!!!
   Санча неуверенно посмотрела на Коннела. В конце концов, это был новый босс ее мужа. Она совершенно не знала, что ей делать.
   Коннел выпустил Зои и встал, откидывая назад темные волосы.
   — Она собиралась одеться и отправиться на съемки! Ей нельзя вставать, Санча. Она все еще в шоке, и не исключено сотрясение мозга. Постарайтесь удержать ее в кровати.
   — Убирайся из моего дома! — повторила Зои, не зная, как сладить с беспредельной самоуверенностью и властностью этого человека.
   — Я пришлю доктора, пусть он посмотрит, как она, — спокойно обратился Коннел к Санче, даже не взглянув на Зои.
   — Только попробуй привести врача! Уходи и не возвращайся! Не желаю тебя видеть!
   Он рассмеялся, приведя ее этим в еще большее бешенство.