Лэндон Джулия. Прекрасный незнакомец

   Это конец.
   Рыдания сотрясли ее тело, и она спрятала лицо в коленях. Ей всего-то двадцать восемь лет! Она не хочет умирать — ей надо еще столько всякого сделать, столько всякого она не успела закончить! И у нее никогда не было детей…
   Тяжесть сожалений придавила ее к полу, грозя погрести под собой. Необыкновенным усилием воли она заставила себя перестать плакать и подняла голову.
   — Тут уж ничего не поделаешь, Керри Маккиннон, — пробормотала она и громко фыркнула. — Молись, чтобы правда восторжествовала, — но ведь ты лишила человека жизни! И если они решат, что взамен нужно отнять жизнь у тебя, тогда ты предстанешь перед Творцом, не теряя достоинства, это уж точно!
   Она почувствовала, что от голода у нее закружилась голова, и подошла к столику посмотреть на то, что лежало в миске. Зачем вообще что-то есть, если скоро придется умереть?
   Когда сзади нее распахнулась дверь, она повернулась с равнодушным видом, думая, что снова увидит старуху, но внезапно сердце у нее упало, отяжелев от избытка чувств.
   Артур?
   Нет, это только ее воображение! Призрак! Она снова посмотрела на размазню — придется заставить себя поесть, раз уж у нее начались галлюцинации; а в следующие часы или дни ей понадобится вся ее сообразительность…
   — Керри…
   При звуке его голоса, таком неожиданном, таком дорогом, она упала на колени. Упала неловко, уронив при этом стол, за который схватилась обеими руками. Это не призрак, это он, ее Артур.
   — Артур, — всхлипнула она и почувствовала, как ее поднимают на ноги и сильные руки надежно держат ее, не давая упасть. Она спрятала лицо у него на плече, вдыхая родной запах.
   — Керри, Господи, как же я соскучился! И снова слезы заструились из ее глаз — Керри плакала от радости, омывая слезами его фрак.
   — Не плачьте, дорогая моя, не нужно больше плакать. Мы заберем вас из этого… места.
   — Как вы меня нашли? — спросила она, давясь слезами.
   — Это было нелегко. Я отыскал Томаса — он сказал мне, что вы где-то неподалеку…
   — Как Томас, с ним все в порядке?
   — Все хорошо, учитывая сложившиеся обстоятельства, — успокоил он ее.
   — Артур… ах, Артур, я не могу поверить, что вы здесь! Он прижался щекой к ее волосам.
   — Конечно, я пришел! Я не могу существовать без вас, Керри!
   Эти слова обвились вокруг ее сердца, вселяя надежду. Она подняла голову, заглянула в его карие глаза, увидела в них слезы и опустошение, рожденное тоской, и сердце ее рванулось к нему.
   — Пожалуйста, простите меня! Простите! Я так жалею о том, что сделала. Я подумала…
   — Это не имеет значения, — прервал он ее и поцеловал в щеку.
   — Мне хочется вернуть все обратно и все сделать иначе…
   — Нет, этого я не хочу, любовь моя. Я не хочу, чтобы вы что-то меняли. Я собираюсь остаться здесь, с вами.
   Она пришла в замешательство и, прищурившись, посмотрела на него. Не может же он иметь в виду…
   — Вы имеете в виду — до суда?
   — Я имею в виду — навсегда, Керри. Я остаюсь здесь, с вами, в Гленбейдене.
   В Гленбейдене. Когда-то она мечтала о том, что они будут жить там вместе, о детях…
   — Но… но ведь Гленбейдена больше нет!
   — Сейчас, возможно, и нет, но это вы оставьте мне. Когда я вызволю вас отсюда, я отвезу вас в Гленбейден. А потом найду священника, который нас обвенчает.
   — Обвенчает? — Ее руки медленно соскользнули с его шеи, но он успел их удержать.
   — Ах, нет, Керри, вы не откажете мне еще раз.
   — Нет, — покачала она головой. — Вы не понимаете…
   — Я понимаю, что все различия между нами существуют только в Лондоне, а не здесь. Я люблю вас, Керри Маккиннон. Я люблю вас так сильно, что без вас Лондон для меня ничто — а я ничто без вас. И теперь мне хотелось бы получить от вас ответ, Керри. Вы меня любите?
   — Больше, чем свою душу. Больше, чем свою жизнь! Но… — Она устремила взгляд на элегантный узел, которым был завязан его шейный платок. — Артур, ведь меня повесят за то, что я сделала.
   — Ха! — презрительно фыркнул он и еще крепче обнял ее. — Только через мой труп! И если я…
   — Или мне придется согревать постель Монкриффу, — прошептала она.
   Он поднял одним пальцем ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
   — Что вы сказали?
   Она спокойно, хотя дыхание ее прерывалось, рассказала ему все — о том, как она приехала, чтобы освободить Томаса, как призналась в том, что убила Чарлза, и как Монкрифф заточил ее здесь. Рассказала о посещении Монкриффа, о том, как после этого ее практически перестали кормить. И еще она рассказала, исходя из того, что ей было известно о влиянии Монкриффа в их графстве, что ее непременно повесят — или она станет его шлюхой. Когда она замолчала, лицо у Артура было смертельно-бледным, а карие глаза пылали ненавистью.
   — Вас не повесят, и вы забудете дорогу в дом Монкриффа навсегда, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Я вас вызволю отсюда. Вы должны верить в это, Керри. Я приехал сюда не для того, чтобы окончательно вас потерять! Верьте мне. — И поскольку она не отозвалась сразу, он схватил ее за плечи и встряхнул. — Дайте слово, что не потеряете в меня веру!
   — Клянусь! — вскричала Керри, однако при этом не смогла избавиться от опасений, что могущество Монкриффа слишком велико, чтобы Артур мог совладать с ним.
   Но прежде чем она успела произнести это вслух, дверь позади них отворилась; Артур тут же отпустил Керри и отошел. Он успел беззвучно прошептать: «Я вас люблю», — и повернулся.
   — Вы тут пробыли достаточно, — проворчала миссис Мьюир.
   — Вы, сударыня, будете давать миссис Маккиннон более пристойную пищу, иначе об этом узнает правосудие! — бросил Артур и вышел из комнаты.
   Дверь за ним захлопнулась, ключ повернулся в замке. Керри рухнула на колени, напрягая слух, чтобы услышать его голос. Когда наступила тишина, она упала на матрас и плакала, пока не уснула.
   Артур вышел во двор старинной крепости и посмотрел вверх, на маленькое окошко башни. Скрипнув зубами от ярости, он взлетел на жеребца, которого привез из Йорка — у него не было ни малейшего желания в очередной раз разыскивать по всей Шотландии подходящую лошадь, — и пустил его в галоп, демонстративно отвернувшись от недостроенной виселицы.
   Это место вызывало нехорошие ассоциации. Артуру рассказал один пастух, что то, что осталось от старого замка, используется для разных целей, в том числе и как тюрьма в тех редких случаях, когда это требуется. Но крепость была хорошо укреплена, и проникнуть в нее было практически невозможно. Он обещал Керри, что добьется ее освобождения, и он сделает это. Оставался один маленький нюанс — он совершенно не представлял себе, как это сделать.
   Одно было ясно — он не может выкрасть ее и снова отвезти в Англию. Нет, это сражение придется вести на шотландской земле. Первое, что он должен сделать, — найти адвоката, и он дал шпоры коню, которого провидчески назвал Вольный.
   Когда он принял окончательное решение отказаться от всего, что было у него в Англии, и приехать сюда, чтобы быть с Керри, его друзья и семья были в шоке. Только Алекс улыбался и отводил взгляд. Джулиан пытался его отговорить, но под конец хлопнул Артура по плечу и велел не забывать, что блестящая идея уехать в Шотландию принадлежит именно ему, Джулиану, а потом сообщил всем собравшимся в доме на Маунт-стрит, что в жизни не видел большего сентиментального глупца, чем Артур Кристиан. И, в конце концов, пожелал ему удачи.
   Это было правильное решение, и, продвигаясь на север, Артур с каждым днем все больше в этом убеждался. Когда судно отошло от Кингстона, ему пришло в голову, что он прожил всю жизнь, плывя по воле волн и барахтаясь в них, чтобы оставаться на одном месте, и при этом ни разу не позволил себе роскоши просто жить. Он подумал о Филиппе. Вот уж он-то, судя по всему, с удовольствием ходил по краю пропасти, отвергал границы, установленные приличиями, и, как оказалось, жил полной жизнью. Керри, на свой лад, поступала так же. Она яростно отстаивала свои убеждения и, не задумываясь, рисковала всем ради тех, кого любила.
   У Артура никогда не было убеждений, от которых он мог бы отказаться, у него никогда не было принципов, ради которых стоило бы рисковать жизнью. До последнего времени.
   Керри толкнула его в жизнь, заставив плыть, а не барахтаться. Именно это и имел в виду викарий на похоронах Филиппа, когда говорил о ценности жизни; последние несколько месяцев, за которые он пережил неожиданные взлеты и падения, обогатили его душу и вселили уверенность в себе.
   Это Керри обогатила его душу.
   И он сделает все — расколет небо, изменит расположение звезд, перевернет вверх тормашками горы, — если это потребуется, но добьется Керри, которую будет любить и лелеять до конца дней своих, и он найдет выход из этого трудного положения.
   Они с Вольным мчались во мглу, и он молил Бога послать ему хоть крохотное указание.
   А потом он молил Его о том, чтобы это указание явилось в следующие полчаса — если это возможно.

Глава 25

   Артур бродил по узким улочкам Питлохри в поисках адвоката, не заботясь о том, что вид у него полубезумный. Но шотландцы народ невозмутимый — он получал в ответ только равнодушные взгляды, редкие усмешки тех, кто не очень хорошо понимал по-английски, и одно-два предложения, куда ему следует обратиться.
   Он запрещал себе думать о том, что все это безнадежно, но тревога гнала его вперед. Ехать в Эдинбург, где находятся лучшие юристы Шотландии, не было времени. Каждый проходящий час усиливал его панику — время улетало впустую.
   Он размышлял, стоит или не стоит ехать в Данкельд, чтобы поискать там, как вдруг случайно набрел на трактир, которого не заметил раньше. На улице были слышны громкие возбужденные голоса, доносящиеся из трактира. Кажется, это место пользуется популярностью, подумал Артур и решил сделать последнюю попытку.
   По крайней мере, здесь можно выпить доброго шотландского виски.
   Он вошел в общий зал, не обращая внимания на взгляды, которые, как всегда, устремились на него — шотландцы, как оказалось, способны учуять англичанина за сотню шагов, — и направился к трактирщику.
   — Виски, — коротко бросил он и швырнул две монеты на исцарапанную стойку. Ожидая, пока трактирщик нальет виски, он огляделся, обшаривая взглядом забитые посетителями столы. По большей части трудовой люд, и среди них — один или два джентльмена.
   — Ваше виски, сэр, — буркнул трактирщик, и Артур повернулся к нему, протянув руку за стаканом. Он уже подносил стакан к губам, как вдруг увидел… Джейми Реджиса.
   Артур возвел очи горе, мысленно поблагодарил Господа за этот дар и, широко улыбаясь, бросился к стряпчему.
   Временами Джейми Реджис жалел, что не может превратить своего родственника в рыбину или какой-то иной предмет, который не умеет разговаривать. Подперев голову кулаком, он старался смотреть на родственника, не закрывая глаз, а тот уже бог знает сколько времени разглагольствовал о том, что пора починить какой-то старый сарай, который давно требует ремонта. Родич пустился в увлекательное описание точных размеров стропил, которые он напилит, как вдруг Джейми очнулся, потому что кто-то уселся за их стол. Джейми удивился, что родич продолжает болтать, и поднял голову посмотреть, кто это.
   Увидев улыбающегося англичанина, он вздрогнул.
   — Боже мой! Но, милорд, я полагал, что моя работа закончена…
   — Добрый день, мистер Реджис, — сказал этот невыносимый сакс, и улыбка его стала еще шире.
   Слава Богу, его английский акцент заставил замолчать родственника.
   — Ну ладно, сэр, здравствуйте, — раздраженно отозвался Джейми. — Как я уже сказал, моя работа закончена.
   — Естественно. И все сделано отлично, благодарю вас. Но у меня есть еще одно дело, о котором мне очень хотелось бы с вами побеседовать.
   Родич взглянул на Джейми.
   — А это еще кто?
   — Никто, — буркнул Джейми. — Бывший клиент.
   — Ах, мистер Реджис, вы меня обижаете. Бывший клиент? Но вот я сижу рядом с вами и собираюсь предложить вам королевский гонорар.
   Джейми схватил свой эль и стал его пить, глядя на Кристиана поверх кружки. У этого англичанина есть одно качество, за которое ему многое можно простить, — он действительно хорошо платит. Джейми аккуратно поставил кружку на стол и посмотрел на Артура.
   — Интересно, а как вы меня нашли?
   — Понимаете, в этом-то вся и соль. Если вы верите в Божественное провидение…
   — Я отношусь к этому довольно скептически…
   — Ну ладно, тогда скажем так — виной всему необычайные совпадения. Я просто увидел, что вы здесь, и не поверил своему великому везению…
   — Великому везению? — с подозрением протянул Джейми.
   — И вашему великому везению.
   — Послушай-ка, Джейми, — вмешался в разговор родич. — Если он собирается потратить деньгу, ты хотя бы выслушай его.
   Джейми бросил на него сердитый взгляд, давая понять, что вовсе не нуждается в помощи всяких пустоголовых советчиков. Потом снова устремил взгляд на Кристиана. Это не к добру, подумал он.
   — Ладно, валяйте.
   Когда надменный Кристиан объяснил, что ему нужно, Джейми засомневался в здравости собственного рассудка. Хотя Кристиан и не вдавался в подробности, Джейми понял из его краткого рассказа, какие юридические услуги ему требуются, понял, что какой-то его друг неумышленно убил шотландца, пытаясь защитить себя, — так объяснил ему Кристиан. Да, судя по всему, Артур Кристиан не очень-то разумно выбирает себе друзей.
   — Я не защитник, — замахал руками Джейми.
   — Я никогда не понимал, какая разница между стряпчим и адвокатом, а вы? Тем не менее, вы можете, как мне кажется, очень быстро превратиться в адвоката — всего за пару дней. Время в нашем деле очень дорого, мистер Реджис.
   — Может, оно и так, милорд, но во всей Шотландии не хватит времени, чтобы превратить меня в адвоката — или в защитника, как у нас говорят. Думаю, вы могли бы найти такого в Эдинбурге.
   — У меня нет времени! — рявкнул Кристиан, потом спохватился и глубоко вздохнул. — Правда состоит в том, мистер Реджис, что дело это очень… очень важно для меня. Я должен срочно найти защитника, иначе будет поздно.
   Джейми покачал головой.
   — Я вам помочь не могу. Я не защитник и не знаком с уголовным законодательством. Поймите, для того, что вам требуется, моих советов недостаточно. Вам следует немедленно отправиться в Эдинбург.
   И он встал, готовясь уйти, но Кристиан удивил его, потянувшись через весь стол и ухватив за полу сюртука. Джейми вцепился ему в запястье, пытаясь освободиться.
   — Отпустите меня, сэр!
   — Послушайте, Реджис! — процедил Кристиан. — Вы мне нужны! Вы моя единственная и последняя надежда, неужели вы не понимаете этого? Я заплачу вам целое состояние за вашу помощь, если хотите, но я не позволю повесить Керри Маккиннон!
   Джейми похолодел. Он закрыл глаза, пытаясь представить себе прекрасную Керри Маккиннон болтающейся на виселице. Руки его, вцепившиеся в запястья Кристиана, упали. Кристиан отпустил его сюртук и спокойно его разгладил. Джейми не сводил с него глаз.
   — Керри Маккиннон? Вдова Фрейзера Маккиннона? — недоверчиво спросил он.
   — Вместе с ее родственником Томасом. — Джейми опустился на стул, с которого только что встал, и допил эль. Кристиан тоже сел на свое место, внимательно глядя на стряпчего.
   — Но ведь утверждают, что он ее убил?
   — А теперь утверждают, что они сговорились и убили Чарлза Монкриффа, — хмыкнул Кристиан. Джейми с шумом втянул воздух.
   — Вы шутите!
   — Я говорю совершенно серьезно.
   Джейми не верил своим ушам. У него остались самые приятные воспоминания о миссис Маккиннон — милая женщина, преданная своему больному мужу и своим соплеменникам. Воспоминания о Монкриффе были не такими приятными. В течение многих лет Реджис время от времени встречался с этим человеком по разным поводам. Камерона Монкриффа он презирал, потому что тот активнее всех остальных баронов, которых знал Джейми, сгонял простых людей с их земель, ничуть не заботясь об их дальнейшей судьбе, только для того, чтобы развести побольше овец и стать еще богаче. Делать это было вовсе ни к чему — Монкрифф и без того был богатым и могущественным бароном, пользующимся огромным влиянием среди высшего шотландского общества и законодателей.
   Джейми взглянул на Кристиана.
   — Как это случилось?
   Он замер, внимательно слушая объяснения Кристиана, и от этой немыслимой истории голова у него шла кругом. Он не поморщился ни когда Кристиан рассказал о своем участии в спасении миссис Маккиннон, ни когда он пояснил, что Монкрифф, судя по всему, знал, что собирался сделать его сын. Он не заговорил даже тогда, когда узнал, что миссис Маккиннон вернулась в Шотландию, чтобы освободить Томаса Маккиннона, и пожертвовала собой, чтобы спасти родственника.
   Когда Кристиан закончил, Джейми понял, что в подобной просьбе отказать трудно. Нельзя бросить такую женщину, как миссис Маккиннон, в беде. Вздохнув, он запустил руки в волосы.
   — Я не защитник, — повторил он беспомощно. — Я не знаю, согласится ли судья на мое участие в суде.
   — Но ведь он не сможет вам отказать, правда? У этой женщины нет никого, кто мог бы выступить в ее защиту.
   Джейми был с этим согласен. Судебная система гарантирует любую защиту в подобных ситуациях.
   — Работы будет очень много. Мне понадобится изучить законы, и нужно найти кого-то, кто знает, что случилось с кланом Маккиннонов.
   Кристиан нетерпеливо подался к нему и закивал.
   — Если нужно, я буду искать денно и нощно.
   И все же Джейми покачал головой — это безумие. Все его знания о законах юриспруденции могут поместиться на венчике ромашки.
   — Я не могу дать вам никаких гарантий. Пожалуй, от меня будет больше вреда, чем пользы…
   — Вздор, дружище! Ей не может быть хуже, чем сейчас, когда она сидит в тюремной башне! — Он еще больше подался вперед, и в его карих глазах появилась мольба. — Мне не к кому больше обратиться, мистер Реджис! Я употреблю всю свою власть, чтобы помочь вам, я заплачу какой угодно гонорар, но сделать это сам я не в состоянии!
   Все это и так было очевидно, и Джейми нахмурился. Действуя в одиночку, этот несносный английский аристократ добьется только того, что ее повесят. Черт побери, он — это все, что есть у Керри Маккиннон! Реджис тяжело вздохнул.
   — Ну ладно, я вам помогу, но при одном условии. Вы будете делать то, что я говорю. Даете слово?
   Кристиан просиял в ответ, не скрывая облегчения.
   — Естественно! Все, что вы скажете, мистер Реджис! — вскричал он и протянул руку в знак согласия.
   — Нам понадобится место, где можно будет работать. Я живу в «Стерлинге»…
   — У меня есть такое место, — заявил Кристиан, все еще улыбаясь. Он крепко сжал руку Джейми. — Мы с вами будем хорошей парой — вы и я.
   О да, Джейми представляет себе, какой они будут парой.
   Место, о котором говорил Артур, было тем самым, где произошло вышеупомянутое преступление. Реджис решил, что англичанин спятил, и без промедления сообщил ему об этом. Артур не стал с ним спорить. Но инстинкт его не подвел — вокруг не было ни души, если не считать нескольких сот пасущихся в долине овец. Реджис разнылся, что они вторглись в чужие владения и их непременно схватят, но Артур обхватил дружеской, но твердой рукой его за плечи и заставил войти в «белый дом», пытаясь убедить стряпчего, что юридически это нельзя назвать вторжением. В конце-то концов, документы, подтверждающие выплату долга Филиппа, еще не подписаны.
   Но Реджис остался при своем мнении.
   Вечер они потратили на то, чтобы выгнать из дома двух овец и вытрясти два оставшихся матраса — нужно было убедиться, что в них не поселились какие-нибудь насекомые. Промерзнув ночь — благодаря Реджису, твердо воспротивившемуся разводить огонь, чтобы не взбудоражить жителей долины и не подать знак Монкриффу, — мужчины встали вместе с солнцем, умылись в холодном ручье и подкрепились сыром и хлебом, твердым как камень.
   Они начали работу в комнате, которую когда-то занимала Керри. Теперь здесь было пусто, если не считать отвратительного темного пятна крови на полу. Кровать исчезла, так же как и туалетный столик, — Артур не знал, какая судьба их постигла. Остались только деревянный стул, маленький коврик и шкаф без одной дверцы. В углу валялась жестяная коробка и какие-то бумаги. Артур подобрал их, чтобы узнать, что там написано. Там оказалось письмо от Элвы Тейвиш и мистера Эбернети из Данди. Он сложил письма и сунул их в карман. Реджис все это время измерял комнату шагами, потом сделал какие-то заметки в записной книжке.
   В этой комнатушке они провозились гораздо дольше, чем это устраивало Артура. К его великому раздражению, Реджис требовал, чтобы Артур снова и снова описывал последовательность действий, как об этом рассказала ему Керри. Пересказав все в четвертый раз, Артур исчерпал возможности своего терпения. Чем дольше они будут находиться здесь, тем дольше Керри будет томиться в забытой Богом средневековой крепости. Ему казалось, что они должны что-то делать — например, просмотреть дурацкие законы, — а не обсуждать, где лежало тело Чарлза, когда появился Артур. Когда Реджис в сотый раз спросил, где именно стояла Керри, чаша терпения Артура переполнилась.
   — Я уже сказал вам, Реджис! Она стояла вот здесь! — закричал он, показывая рукой приблизительно в том направлении, в каком уже показывал раньше.
   Реджис перестал изучать пол и бросил на Артура скучающий взгляд. Артур рассвирепел — он не привык, чтобы с ним так обращались… Так по-простому. Он уже приготовился высказаться на сей счет, но Реджис заговорил первым:
   — Я думал, вам нужна моя помощь.
   — Черт побери! — рявкнул Артур и закатил глаза. — Конечно, нужна! Но я не понимаю, зачем нужно сто раз повторять, кто, где стоял!
   — Я пытаюсь в точности представить, как все произошло, чтобы доказать, что миссис Маккиннон себя защищала! Если он лежал в комнате лицом вниз, а она стояла у дверей, доказать это будет не так-то просто! Нам может помочь любая деталь, даже самая незначительная! И хотя вы сами этого не замечаете, вы каждым своим новым рассказом добавляете новые детали.
   Здесь Реджис был прав.
   Артур вздохнул, снова окинул взглядом грязную комнату и сделал неимоверное усилие, чтобы сдержаться.
   — Конечно, вы правы. Так о чем вы меня спросили?
   Было уже за полдень, когда Реджис, наконец, удовлетворился, все старательно записав. Нахмурив лоб, он медленно направился на кухню. Артур шел за ним следом. Реджис сел за старый стол, оставшийся в доме. Расчистив место, где можно было бы разложить бумаги, Реджис разгладил их ладонью и углубился в чтение.
   Артур сел на скамью, стоявшую напротив, и, достав письма, найденные в комнате Керри, вскрыл первое. Оно было написано сильно наклонным почерком и начиналось с короткого приветствия, потом сразу же переходило к требованию, чтобы Керри вернулась в Глазго, где она сможет оставить свою дурную дорогу и обрести милость Господню, обучая язычников Слову Божию. Все письмо было выдержано в таком же духе, и когда Артур дошел до подписи, по спине его пробежал холодок.
   Керри, конечно, намекала на свои разногласия с матерью. И он живо вспомнил ее истерическую реакцию на предложение отвезти ее в Глазго. Тогда он приписал это испытанному ею потрясению, но знай, он, что у нее такая… неистовая матушка, он никогда не предложил бы ей ничего подобного. Он еще раз посмотрел на письмо и отметил, что оно датировано 18 июля 1837 года. А нашел он Керри, стоявшую над телом Чарлза Монкриффа, 29 июля. Спустя одиннадцать дней.
   — Как вы думаете, сколько времени идут письма отсюда до Глазго? — спросил он.
   Реджис пробурчал, не отрывая взгляда от своих бумаг:
   — Дней десять, может, две недели.
   Стало быть, Керри получила письмо от матери примерно тогда же, когда произошел этот злосчастный инцидент с Монкриффом.
   Он отогнал воспоминание об этой отвратительной сцене и взялся за второе письмо. Оно было от мистера Эбернети из Данди. Оказалось, что мистер Эбернети — агент Шотландского банка. Он сообщал Керри, что время ее истекло, и как ни больно ему, мистеру Эбернети, так поступать, но он вынужден лишить ее прав на пользование имуществом для покрытия долгов мужа. Это, естественно, означало, что банк становится владельцем унаследованного ею имущества и, к сожалению, жемчуга, который она отдала ему, чтобы выплатить долю — хотя и очень небольшую — долга.
   Артура охватило необыкновенное отвращение и сожаление. Знай, он все это, понимай он, что происходит, он выплатил бы долги банку за Керри и за Филиппа. Он еще раз посмотрел на письмо; под ним стояла дата — двадцать первое июля.
   Каким же бременем был для нее Гленбейден, грустно подумал он, машинально водя пальцем по трещине в столе. Он презирал ее покойного мужа — просто непостижимо, как можно спихнуть на жену такие сложнейшие дела, как займы, проценты и прочие банковские хитрости!
   — Ну ладно, — вдруг проговорил Реджис, возвращая Артура к действительности. — Мне кажется, я кое-что понял. Во-первых, дело Томаса Маккиннона. Я думаю, что в Перте найдется человек, который сможет присягнуть, что Томас был в городе в день смерти Монкриффа. Нам нужен надежный свидетель. Предлагаю вам отправиться в Перт и найти его.