Страница:
Она опустила в холодную воду кусок ткани, оторванный от ее панталон, потом крепко отжала его.
Нет, вряд ли этот человек — разбойник. Это джентльмен из самой Англии, он просто хотел найти владельца сумки, которую она бросила посреди дороги! Да, но в нем было что-то странное, что-то безумное… Керри повернулась к нему. Прекрасный незнакомец сидел на остатках старой стены, упираясь руками в колени, уставясь… точнее, его взгляд прямо-таки пробуравил в ней дырку.
Колени у нее задрожали.
Но, так или иначе, прежде чем разойтись с ним в разные стороны, она должна перевязать его рану. Это самое малое, что она может сделать, коль скоро эта рана — дело ее рук. Она заставила себя встать и пошла к нему, чувствуя, как от его внимательного взгляда по ее шее и спине бегут мурашки. Она подошла к нему, и ей даже почти удалось уклониться от его пронзительного взгляда, опустившись на колени и внимательно разглядывая рану. Когда она осторожно исследовала ее, прикоснувшись пальцем, незнакомец вздрогнул, судорожно втянул воздух и скрипнул зубами… но так и не отвел от нее карих глаз.
Керри резко откинулась назад.
— Задета мякоть, ничего больше. Его глаза сузились.
— Я так и думал.
Керри легко прикоснулась к ране влажной тряпочкой.
— Это вышло случайно, — услышала она свои слова. — Я не хотела причинить вам вреда, клянусь вам… Понимаете, я… я подпрыгнула, когда вы подпрыгнули, и почему-то он… э-э-э… выстрелил. — Она быстро взглянула на Артура. — Мне, правда, ужасно жаль. Я страшно огорчена. Я ни разу в жизни, ни в кого не стреляла.
— Это ободряет, — сухо заметил он.
— Вам больше нечего бояться, — лепетала она. — Я даже не знаю, как его заряжать. — Господи, да что она такое несет?
Это замечание явно его обескуражило — он склонил голову набок и посмотрел на нее так, словно это с ней произошел несчастный случай.
— Прошу прощения, мадам, но часто ли вы бродите по диким местам, не имея при себе ничего, кроме допотопного пистолета, из которого не умеете стрелять и больше того — не умеете даже заряжать? — недоверчиво спросил он и слегка нахмурился, когда она в ответ покачала головой. — Могу ли я узнать в таком случае, почему вы оказались здесь?
— Я вам уже говорила, — нетерпеливо произнесла она. — Я жду дилижанс из Криффа. Кучер из Перта, сказал, что он скоро должен быть здесь.
Его красивое лицо просветлело.
— Ага! Вот и спасение! А как скоро?
— Ну… может быть, не очень скоро, — смущенно поправилась она.
Он нахмурился.
— В таком случае, когда именно должен был прийти дилижанс?
Керри вдруг опустила голову! спрятав лицо за полями шляпки и теребя сухой конец тряпочки.
— В полдень, — пробормотала она и почти ощутила, как его грудь чуть не лопается от негодования.
— Вы хотите сказать, что ждете дилижанс больше шести часов? Здесь, одна? Да кучера нужно повесить за то, что он бросил беззащитную женщину!
— Но я не беззащитная женщина! У меня есть пистолет!
— Ах, ну конечно — пистолет, которым вы не умеете пользоваться.
Поскольку возразить на это было нечего, Керри занялась тем, что обмотала сухой частью бинта его руку, завязав кончики, отороченные кружевом, в аккуратный бантик. Красивый незнакомец опустил глаза и вздохнул. Она отодвинулась, сделав вид, будто не замечает, как он изучает ее работу.
— В конечном счете, получилось недурно, — протянул он и устремил на нее взгляд карих глаз. — Если учесть, что на это пошла пара дамских панталон.
— Половина пары, — зачем-то уточнила она и, встав, принялась расправлять юбку — лишь бы не смотреть ему в глаза.
Незнакомец громко вздохнул и тоже встал.
— В таком случае, я полагаю, нам нужно найти какое-нибудь укрытие, пока не настала ночь.
— Прошу прощения?
— Укрытие, — повторил он, жестом обрисовав воображаемый дом. — От стихий. От ветра, холода и тому подобного.
— Н-нет, сэр, — испугалась она, отступив на несколько шагов. — Я буду ждать дилижанса здесь!
— Ради Бога, да в чем дело… — Он замолчал, покачал головой, посмотрел на дорогу, а потом снова устремил взгляд на нее. — Миссис… Пардон, но теперь, когда мы так сблизились, — хмыкнул он, указывая на свою руку, — могу я, по крайней мере, узнать ваше имя?
— Маккиннон, — промямлила она.
— Миссис Маккиннон, рад с вами познакомиться. Артур Кристиан, к вашим услугам.
— Как поживаете?
— Превосходно, благодарю вас. Миссис Маккиннон, дилижанс из Криффа не придет. Теперь, насколько я понимаю, у нас есть два варианта. Мы можем отправиться обратно в Перт…
Керри фыркнула.
— У меня нет никакого намерения возвращаться в Перт!
— Ну ладно, тогда утром, — беспечно отмахнулся он. — Пока же мы можем предпринять попытку отыскать место, где можно было бы провести ночь с надеждой, что небеса пошлют нам дилижанс поутру.
Она изумленно посмотрела на него.
— Мистер Кристиан! Я не знаю, кто вы такой и какие обычаи у вас в Англии, но… но вы не можете не знать, что искать убежища с… — Она замолчала, посмотрела на дорогу, сворачивающую к северу, одним долгим выдохом освободилась от волнения, нервно поправила шляпку и громко прошептала: — По-моему, крайне непристойно искать убежища с мужчиной, которого я не знаю. Или знаю. С любым мужчиной, если уж на то пошло. — Она замолчала, искоса взглянула на него и ощутила на лице жаркое покалывание. — Я очень сожалею насчет выстрела, правда, но больше ничего не могу сделать. Желаю вам всего хорошего.
Глаза у мистера Кристиана изумленно округлились — она не желает искать убежища с ним?
— Миссис Маккиннон, я не могу позволить вам простоять здесь всю ночь в ожидании дилижанса, который не придет. Учитывая обстоятельства, думаю, вы можете быть уверены — ваша репутация не пострадает.
Она поняла, на что он намекает, и щеки у нее вспыхнули. Она быстро взяла свою сумку и крепко прижала к груди.
— Вы меня не переубедите, мистер Кристиан. Я буду ждать дилижанса здесь. Всего доброго. — И чтобы ему окончательно все стало ясно, она жестом велела ему уходить.
Но он не пошевелился.
— Миссис Маккиннон, ваша храбрость граничит с безрассудством…
— Простите, сэр, но неужели в Англии считается допустимым, чтобы леди шатались с совсем незнакомыми мужчинами? — быстро вставила она и, еще крепче обняв сумку, оглядела его, потом дорогу. Куда, в конце концов, делся этот проклятый дилижанс?
— Честно говоря, я не понимаю, почему меня должно это беспокоить, — вздохнул он, обращаясь к небу. — Впрочем, будем считать, миссис Маккиннон, что вы победили. Я поищу убежище, а вы можете ждать хоть всю ночь ваш воображаемый дилижанс.
Он набросил на плечи рваный сюртук и зашагал по высокой траве луговины в сторону леса.
Но вдруг он остановился, постоял, размышляя, потом решительно повернулся и двинулся обратно. Пройдя мимо Керри, которая так и стояла на том же самом месте, он вышел на дорогу, нашел ее бесполезный пистолет и подал ей.
— Если на вас посягнут какие-нибудь незнакомые люди, вы сможете, по крайней мере, стукнуть их рукояткой. От этого человек отключится часов этак на двенадцать, — ухмыльнулся он, прикоснувшись к шляпе, и опять зашагал в сторону леса.
Посягнут? Посягнут?! Сердце у нее забилось сильно-сильно.
— Мистер Кристиан! — закричала Керри ему вслед.
Он остановился и лениво повернулся. Легкая улыбка тронула его губы.
— Да, миссис Маккиннон?
— Ч-что вы имели в виду — если на меня посягнут?
— Посягнут, — объяснил он, слегка пожав плечами, — значит, нападут. Ограбят. Разбойники, миссис Маккиннон. В качестве самозащиты вы вполне можете ударить их рукояткой вашего пистолета.
Разбойники?!
— Всего хорошего! Доброй ночи! — крикнул он и продолжил свой путь к лесу, а перед мысленным взором Керри замелькали зловещие картины нападения, лица ужасных воров и убийц, которые увидят, что она здесь одна, без всякой защиты — если не считать рукоятки пистолета.
И она еще крепче прижала сумку к груди.
Дойдя до первых деревьев, Артур свернул направо и нашел местечко, где под кустарником заросли высокой травы загораживали дорогу. Это место показалось ему не хуже любого другого, чтобы провести ночь. Он не удержался и оглянулся. Миссис Маккиннон все еще стояла на том же месте, глядя на север и прижимая сумку к груди.
Упрямая девчонка!
Он вдруг подумал, что хорошо бы появился какой-нибудь разбойник и испугал ее до полусмерти за то, что она такая упрямая. Да неужели же все шотландцы такие твердолобые?
Он оторвал от нее взгляд и осмотрелся. Несколько охапок высокой травы — и постель готова, а там, где под деревьями нет травы, он разведет костерок. К счастью, изучая содержимое своих карманов, он нашел сигару и несколько спичек, а также пистолет, небольшую сумму денег — слава Богу, что он поместил большую часть средств на свой счет в Шотландском банке, — и носовой платок. Если раскладывать костер, то лучше заняться этим немедленно — мгла уже сгущалась над верхушками деревьев.
Забыв о миссис Маккиннон, Артур принялся собирать дрова.
Спустя полчаса он стоял и смотрел на разведенный им огонь и был вполне доволен собой. Давненько он уже не разводил костров из всякой всячины. О каминах в его многочисленных поместьях заботился главный дворецкий Барнаби. Последний раз он разводил костры, когда был мальчишкой: они с повесами несколько раз разжигали огонь там, где им вообще не разрешалось находиться, — на кухне, в лаборатории, а в одну особенно холодную ночь под окном спальни директора школы.
Он повернулся и посмотрел на дорогу. Мгла сгустилась, и миссис Маккиннон больше не было видно. Но он хорошо представлял себе, как она стоит там, прямая, точно шомпол, прижимая к себе эту ужасную сумку. В отдалении раздался крик совы, ему ответил волчий вой где-то еще дальше. Она знает, где он. Если ей захочется погреться у костра, она может подойти и рискнуть своей дурацкой добродетелью.
Артур устроился поудобней у огня, прислонившись спиной к дереву и вытянув вперед одну ногу, а другую, согнув в колене. Он не знал, сколько времени просидел так, но вдруг с удивлением осознал, что мир и покой, царящие в этой дикой местности, это уединение доставляют ему удовольствие.
Ничего не было слышно, кроме звуков леса — белки гонялись друг за другом по стволу сосны, цокая коготками, над головой, овеваемые ночным воздухом, потрескивали ветви. Будь он склонен держать пари — а он был к этому склонен, — он бы поспорил на долг Филиппа, что миссис Маккиннон придет в этот маленький укромный уголок на лужайке, отказавшись от бессмысленной надежды дождаться дилижанса, — придет еще до того, как туман сгустится до такой степени, что больше не будет видно даже серпика луны.
Он снова услышал крик совы, только теперь ближе, и встал, чтобы собрать еще топлива для костра.
Пронзительный женский вопль ворвался в мирный вечер, как нож. Артур отреагировал не задумываясь — выхватив из кобуры пистолет, он бросился к ней, отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь за пределами небольшого круга света, отбрасываемого костром. Он даже не понял, что она бежит к нему в своем черном платье, пока не заметил, как мелькнула ее дурацкая сумка, когда она на бегу врезалась в него. Она крепко обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди. Он постарался не потерять равновесие.
— Грабители! — в панике крикнула она, прижимаясь к нему изо всех сил.
Он крепко обнял ее дрожащее тело и уставился в темноту.
— Успокойтесь, ну успокойтесь же. Вздохните и расскажите, что вы видели.
Она покачала головой, и пряди ее волос, пахнущие лавандой, попали ему в рот.
— Я не видела. Я слышала. Я их слышала! — лепетала она, задыхаясь, а потом, все так же впиваясь в него мертвой хваткой, слегка отодвинулась, чтобы увидеть его лицо. Глаза у нее были круглые, как блюдца из голубого фарфора. — Какой-то треск… и какой-то свист! Я уверена, что они на той стороне дороги!
Треск. Артур подавил улыбку.
— Тихо, — прошептал он, прижав палец к губам, чтобы она замолчала. Она буквально перестала дышать; ее губы были совсем рядом с его подбородком. Мгновение спустя он услышал цокот белок и отдаленный крик совы. Миссис Маккиннон выдохнула воздух прямо ему в шею.
— Вы это слышали? Это белки, миссис Маккиннон. Лес кишит ими.
Она ничего не ответила; руки ее соскользнули с его шеи. Он немного отклонился и посмотрел на нее. В слабом свете костра было видно, что глаза у нее зажмурены, губы слегка раскрыты, лицо побледнело. Ему стало жаль ее, и он успокаивающе погладил ее по спине.
— Не хотите ли немного со мной посидеть?
Она кивнула, отошла и провела рукой по щеке неловким, застенчивым жестом. Сунув пистолет в кобуру, Артур направился к огню.
— Я тоже сначала испугался непривычных звуков, пока не увидел этих милых зверюшек, — солгал он.
Слабо улыбнувшись, миссис Маккиннон взяла свою сумку, устало подошла к маленькому костерку и опустилась на землю, точно черное облако, поставив сумку на колени. В первый раз с момента их злополучной встречи он заметил, какой у нее утомленный вид. Наверное, этот день дался ей нелегко — одна среди абсолютного безлюдья.
Он оставил ее ненадолго, чтобы набрать еще дров. Положив их в костер, он снова уселся под деревом. Миссис Маккиннон, сосредоточенно нахмурив лоб, рылась в сумке. Шляпку она где-то потеряла, и ее волосы цвета ночи блестели в свете костра, особенно те густые пряди, что, выбились из строгого пучка на затылке.
Она была очень недурна собой. Не выдающаяся красавица, но весьма приятной внешности. Самым замечательным в ней были глаза; носик был симпатичный и дерзкий, полные губы — цвета неспелой сливы… Да, действительно, очень, очень недурна. Можно даже сказать — красавица.
— Бисквиты, — проговорила она, развязывая узелок, который достала из сумки. — Мэй, моя родственница, — это она мне Их положила. — Она смущенно захихикала и пригладила волосы. — Наверное, решила, что в Данди я умру с голоду.
— Так вы приехали из Данди? — спросил он. Его вдруг заинтересовало, какие дела привели к тому, что миссис Маккиннон оказалась в столь отчаянном положении.
Она кивнула, но объяснять ничего не стала. Сунув руку в узелок, она достала то, что называла бисквитом, и протянула ему.
Скорее это можно было бы назвать лепешкой. Артур улыбнулся и с благодарностью принял угощение.
— Очень вкусно, особенно если добавить к ним сливки и джем. Благодарю вас. — Он погрузил зубы в лепешку — и застонал от восторга. Хотя лепешка пробыла в узелке бог весть, сколько времени, она была рассыпчатой и нежной и прямо таяла во рту. — Господи, — пробормотал Артур, откусывая второй кусок. — Пища богов! Передайте от меня комплименты вашей Мэй, миссис Маккиннон.
И тогда она улыбнулась. Это была та улыбка, которая мгновенно пленила его на дороге, — она походила на сверкающую вспышку тепла. Эта улыбка… да, именно от этой улыбки молодая вдова становилась необычайно хорошенькой.
— Замечательные бисквиты, правда? Мэй делает их каждую субботу для Большого Ангуса. — Миссис Маккиннон откусила от своего бисквита небольшой кусочек и стала медленно жевать.
— Ангус? Это что же, ваш сын? — спросил Артур. Она вспыхнула и покачала головой.
— Это муж Мэй, вот кто. У меня нет детей. — В ее голосе слышалось легкое сожаление.
— Значит, вы давно вдовеете, — высказался он, не подумав.
— Восемь месяцев.
Восемь месяцев. Срок никакой. Бедная девочка — она, конечно же, все еще сильно горюет. Но ведь он-то до сих пор переживает из-за смерти Филиппа, хотя и прошло уже три года. Артур посмотрел на хорошенькую вдовушку, и ему снова стало жаль ее. Так молода — и уже пережила смерть любимого человека. Такая хорошенькая — и так страдает.
— Я очень сожалею о вашей утрате. Она удивленно вскинула глаза.
— О! Благодарю вас, но мой муж очень долго болел. Слава Богу, теперь он обрел покой.
Значит, бедняга страдал. Жуя бисквит, Артур подумал — как она пережила это? Леди Уайтхерст выдержала долгое и мучительное умирание мужа, заведя роман с его грумом. При мысли об этом он потряс головой — по некоей пока неясной причине он не мог поверить, что женщина, стрелявшая в него, настолько бессердечна.
Потом они некоторое время молчали; он съел два бисквита, она — один. Когда он жестом отказался от третьего, она аккуратно завязала в узелок два оставшихся и сунула его в сумку, после чего уютно устроилась под своими широкими юбками, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Преимущество его положения позволяло ему видеть ее стройный стан и прямые плечи. Она казалась сильной и здоровой. Теперь Артур жалел того, кого гнусная болезнь вырвала из объятий такой женщины, как миссис Маккиннон.
Помолчав, она спросила:
— А вы что, живете в Шотландии? Артур фыркнул.
— Ни в коем случае! Я приехал уладить кое-какие дела моего друга.
— Это где-то здесь?
— Да. Неподалеку от Питлохри.
— А-а. — Она кивнула. — Это еще немного к северу, но здесь ходит дилижанс.
Он испытал небольшое удовлетворение, узнав, что не сбился с пути. Что за идиот этот трактирный слуга! Если он когда-нибудь вернется в Перт, уж он…
— Мне правда очень жаль, что я выстрелила в вас. — Артур встрепенулся. Он и не заметил, что потирает раненую руку, и покачал головой.
— Ничего страшного, миссис Маккиннон. Я уверен, что гангрена не начнется через день или два, — улыбнулся он. Она смущенно посмотрела на него.
— Понимаете, мне стыдно. Одного взгляда на вас было достаточно, чтобы понять, что никакой вы не грабитель!
— А почему достаточно одного взгляда?
— Ах, да ведь это очевидно! — Она взмахнула рукой. — Грабитель не бывает так хорошо одет, как вы, и уж конечно, он был бы еще грязнее.
Эти слова заставили Артура посмотреть вниз. Действительно, он грязный. Еще одно неизведанное доселе ощущение.
— И еще я думаю, что они не бреются.
Он был с ней согласен, он действительно был побрит.
— Не бреются? А почему бы грабителю не побриться? — спросил он, поставленный в тупик ее логикой.
— Ну, как же, ему ведь нужны бакенбарды, чтобы его никто не узнал! Вот он ограбит кого-нибудь — и сбривает бакенбарды, так что никто не скажет наверняка, что это был он.
— Вот как? Я и не знал, что у грабителей такие обычаи.
— Я прочла об этом в одном романе, — весело пояснила она и устремила взгляд в темноту, не заметив его широкой улыбки. — Я слышала, что именно на этой дороге орудуют разбойники, — пробормотала она. — Они живут в этих лесах, как вы думаете?
Артур сильно сомневался, что разбойник, достойный его пистолета с рукояткой, отделанной жемчугом, будет так глуп, чтобы жить совсем рядом с дорогой, пусть даже дорога эта совершенно безлюдна.
— Вряд ли.
Ее руки, лежащие на коленях, сжались в кулачки.
— А как вам кажется, что случилось с дилижансом из Криффа? — спросила она, чуть ли не шепотом.
— Миссис Маккиннон, вы напрасно себя запугиваете. Криффский дилижанс, вероятно, уже прошел к тому времени, когда кучер высадил вас. Здесь нет никаких разбойников. За несколько часов по этой дороге не прошел ни один человек, и я совершенно уверен, что толковый разбойник с большой дороги сначала изучит, какое здесь движение, а уж потом обоснуется в этих местах.
Она улыбнулась с таким облегчением, что он замер на мгновение и почувствовал, как странная дрожь пробежала по спине, угнездившись где-то внизу живота.
— Конечно, вы правы. — И она опять улыбнулась, но он заметил, что кулачки ее все еще крепко сжаты. — Я читала об Англии, — проговорила она, очевидно, чтобы сменить тему разговора. — В школе я знала одну девочку, она приехала из Карлайла.
— Карлайл. Это рядом с озерами, — пояснил он и, подхватив эту тему, пустился в бестолковое описание Англии, начав с мирного Озерного края, где находилась резиденция предков Сазерлендов, и, перейдя, наконец, к холмистому ландшафту торфяников, где у него был маленький загородный домик. Каким-то образом воспоминание об этом привело к рассказу о потрясающей красоте белых утесов Дувра, а потом — к волшебству лесов Котсуолда.
Где-то в середине его рассказа она подвинулась так, что оказалась прямо перед ним, и ее смешные маленькие ботинки высунулись из-под юбки. Артур обнаружил, к своему удивлению, что мог бы о многом ей рассказать, — просто никто никогда не расспрашивал его о нем самом или о его доме.
Он смотрел, как пламя костра пляшет в ее ясных голубых глазах, и в какой-то момент понял, что в этом что-то есть — общаться с женщиной, которая не расспрашивает о дамских модах, или о последних светских сплетнях, или о том, какую сумму принесет пара прекрасно подобранных жеребцов. Она не задала ни одного вопроса, какие задали бы Порция или любая другая светская дама. Миссис Маккиннон расспрашивала о простых англичанах, о том, что они делают, чтобы заработать на жизнь, куда ходят в школу, на что надеются, что любят, чем увлекаются и чего боятся.
— Прошу прощения, миссис Маккиннон. Я утомил вас, вы засыпаете. — Он достал карманные часы. Его удивило, что уже так поздно — он и не заметил, как прошло время.
— Ах, нет! — воскликнула она, решительно тряхнув головой. — Это так интересно! У меня не было возможности увидеть что-то, кроме своего дома. Мне нравится слушать об Англии. Это, наверное, настоящий рай. — И она зевнула, вежливо прикрыв рот рукой.
— Благодарю вас, но мне кажется, что на этот вечер мы тему исчерпали. — Он встал. — Я подкину дров в костер, — произнес он и направился в лес.
Вернувшись через четверть часа, он увидел, что миссис Маккиннон лежит на боку, сложив руки под щекой, и крепко спит. Спящая, она выглядела намного моложе, несмотря на темные круги под глазами. Артур снял сюртук и осторожно ее укрыл.
Он занялся костром и, когда пламя разгорелось, снова взглянул на миссис Маккиннон. Что здесь делает эта женщина, совсем одна? Что происходит в ее жизни? Он устроился под деревом рядом с ней и долго думал об этом. Вдруг как-то сразу он погрузился в сон и увидел Филиппа, стоящего за деревом, так близко, что Артур мог бы до него дотянуться. Но когда он хотел схватить его, тот исчез, и Артур изо всех сил попытался запомнить, ушел ли он влево или вправо, не в силах сообразить, откуда Филипп появился.
Проснувшись, он обнаружил, что находится в состоянии эротического возбуждения. Он неохотно открыл глаза и понял, что лежит на спине рядом с потухшим костром. Но ему не было холодно, потому что, как постепенно дошло до него, миссис Маккиннон, закутанная в его сюртук, распростерлась буквально поперек него, ровно дыша ему в ухо. Рука ее лежала на его груди, а нога — Боже милосердный! — была прижата к его чреслам.
Глава 6
Нет, вряд ли этот человек — разбойник. Это джентльмен из самой Англии, он просто хотел найти владельца сумки, которую она бросила посреди дороги! Да, но в нем было что-то странное, что-то безумное… Керри повернулась к нему. Прекрасный незнакомец сидел на остатках старой стены, упираясь руками в колени, уставясь… точнее, его взгляд прямо-таки пробуравил в ней дырку.
Колени у нее задрожали.
Но, так или иначе, прежде чем разойтись с ним в разные стороны, она должна перевязать его рану. Это самое малое, что она может сделать, коль скоро эта рана — дело ее рук. Она заставила себя встать и пошла к нему, чувствуя, как от его внимательного взгляда по ее шее и спине бегут мурашки. Она подошла к нему, и ей даже почти удалось уклониться от его пронзительного взгляда, опустившись на колени и внимательно разглядывая рану. Когда она осторожно исследовала ее, прикоснувшись пальцем, незнакомец вздрогнул, судорожно втянул воздух и скрипнул зубами… но так и не отвел от нее карих глаз.
Керри резко откинулась назад.
— Задета мякоть, ничего больше. Его глаза сузились.
— Я так и думал.
Керри легко прикоснулась к ране влажной тряпочкой.
— Это вышло случайно, — услышала она свои слова. — Я не хотела причинить вам вреда, клянусь вам… Понимаете, я… я подпрыгнула, когда вы подпрыгнули, и почему-то он… э-э-э… выстрелил. — Она быстро взглянула на Артура. — Мне, правда, ужасно жаль. Я страшно огорчена. Я ни разу в жизни, ни в кого не стреляла.
— Это ободряет, — сухо заметил он.
— Вам больше нечего бояться, — лепетала она. — Я даже не знаю, как его заряжать. — Господи, да что она такое несет?
Это замечание явно его обескуражило — он склонил голову набок и посмотрел на нее так, словно это с ней произошел несчастный случай.
— Прошу прощения, мадам, но часто ли вы бродите по диким местам, не имея при себе ничего, кроме допотопного пистолета, из которого не умеете стрелять и больше того — не умеете даже заряжать? — недоверчиво спросил он и слегка нахмурился, когда она в ответ покачала головой. — Могу ли я узнать в таком случае, почему вы оказались здесь?
— Я вам уже говорила, — нетерпеливо произнесла она. — Я жду дилижанс из Криффа. Кучер из Перта, сказал, что он скоро должен быть здесь.
Его красивое лицо просветлело.
— Ага! Вот и спасение! А как скоро?
— Ну… может быть, не очень скоро, — смущенно поправилась она.
Он нахмурился.
— В таком случае, когда именно должен был прийти дилижанс?
Керри вдруг опустила голову! спрятав лицо за полями шляпки и теребя сухой конец тряпочки.
— В полдень, — пробормотала она и почти ощутила, как его грудь чуть не лопается от негодования.
— Вы хотите сказать, что ждете дилижанс больше шести часов? Здесь, одна? Да кучера нужно повесить за то, что он бросил беззащитную женщину!
— Но я не беззащитная женщина! У меня есть пистолет!
— Ах, ну конечно — пистолет, которым вы не умеете пользоваться.
Поскольку возразить на это было нечего, Керри занялась тем, что обмотала сухой частью бинта его руку, завязав кончики, отороченные кружевом, в аккуратный бантик. Красивый незнакомец опустил глаза и вздохнул. Она отодвинулась, сделав вид, будто не замечает, как он изучает ее работу.
— В конечном счете, получилось недурно, — протянул он и устремил на нее взгляд карих глаз. — Если учесть, что на это пошла пара дамских панталон.
— Половина пары, — зачем-то уточнила она и, встав, принялась расправлять юбку — лишь бы не смотреть ему в глаза.
Незнакомец громко вздохнул и тоже встал.
— В таком случае, я полагаю, нам нужно найти какое-нибудь укрытие, пока не настала ночь.
— Прошу прощения?
— Укрытие, — повторил он, жестом обрисовав воображаемый дом. — От стихий. От ветра, холода и тому подобного.
— Н-нет, сэр, — испугалась она, отступив на несколько шагов. — Я буду ждать дилижанса здесь!
— Ради Бога, да в чем дело… — Он замолчал, покачал головой, посмотрел на дорогу, а потом снова устремил взгляд на нее. — Миссис… Пардон, но теперь, когда мы так сблизились, — хмыкнул он, указывая на свою руку, — могу я, по крайней мере, узнать ваше имя?
— Маккиннон, — промямлила она.
— Миссис Маккиннон, рад с вами познакомиться. Артур Кристиан, к вашим услугам.
— Как поживаете?
— Превосходно, благодарю вас. Миссис Маккиннон, дилижанс из Криффа не придет. Теперь, насколько я понимаю, у нас есть два варианта. Мы можем отправиться обратно в Перт…
Керри фыркнула.
— У меня нет никакого намерения возвращаться в Перт!
— Ну ладно, тогда утром, — беспечно отмахнулся он. — Пока же мы можем предпринять попытку отыскать место, где можно было бы провести ночь с надеждой, что небеса пошлют нам дилижанс поутру.
Она изумленно посмотрела на него.
— Мистер Кристиан! Я не знаю, кто вы такой и какие обычаи у вас в Англии, но… но вы не можете не знать, что искать убежища с… — Она замолчала, посмотрела на дорогу, сворачивающую к северу, одним долгим выдохом освободилась от волнения, нервно поправила шляпку и громко прошептала: — По-моему, крайне непристойно искать убежища с мужчиной, которого я не знаю. Или знаю. С любым мужчиной, если уж на то пошло. — Она замолчала, искоса взглянула на него и ощутила на лице жаркое покалывание. — Я очень сожалею насчет выстрела, правда, но больше ничего не могу сделать. Желаю вам всего хорошего.
Глаза у мистера Кристиана изумленно округлились — она не желает искать убежища с ним?
— Миссис Маккиннон, я не могу позволить вам простоять здесь всю ночь в ожидании дилижанса, который не придет. Учитывая обстоятельства, думаю, вы можете быть уверены — ваша репутация не пострадает.
Она поняла, на что он намекает, и щеки у нее вспыхнули. Она быстро взяла свою сумку и крепко прижала к груди.
— Вы меня не переубедите, мистер Кристиан. Я буду ждать дилижанса здесь. Всего доброго. — И чтобы ему окончательно все стало ясно, она жестом велела ему уходить.
Но он не пошевелился.
— Миссис Маккиннон, ваша храбрость граничит с безрассудством…
— Простите, сэр, но неужели в Англии считается допустимым, чтобы леди шатались с совсем незнакомыми мужчинами? — быстро вставила она и, еще крепче обняв сумку, оглядела его, потом дорогу. Куда, в конце концов, делся этот проклятый дилижанс?
— Честно говоря, я не понимаю, почему меня должно это беспокоить, — вздохнул он, обращаясь к небу. — Впрочем, будем считать, миссис Маккиннон, что вы победили. Я поищу убежище, а вы можете ждать хоть всю ночь ваш воображаемый дилижанс.
Он набросил на плечи рваный сюртук и зашагал по высокой траве луговины в сторону леса.
Но вдруг он остановился, постоял, размышляя, потом решительно повернулся и двинулся обратно. Пройдя мимо Керри, которая так и стояла на том же самом месте, он вышел на дорогу, нашел ее бесполезный пистолет и подал ей.
— Если на вас посягнут какие-нибудь незнакомые люди, вы сможете, по крайней мере, стукнуть их рукояткой. От этого человек отключится часов этак на двенадцать, — ухмыльнулся он, прикоснувшись к шляпе, и опять зашагал в сторону леса.
Посягнут? Посягнут?! Сердце у нее забилось сильно-сильно.
— Мистер Кристиан! — закричала Керри ему вслед.
Он остановился и лениво повернулся. Легкая улыбка тронула его губы.
— Да, миссис Маккиннон?
— Ч-что вы имели в виду — если на меня посягнут?
— Посягнут, — объяснил он, слегка пожав плечами, — значит, нападут. Ограбят. Разбойники, миссис Маккиннон. В качестве самозащиты вы вполне можете ударить их рукояткой вашего пистолета.
Разбойники?!
— Всего хорошего! Доброй ночи! — крикнул он и продолжил свой путь к лесу, а перед мысленным взором Керри замелькали зловещие картины нападения, лица ужасных воров и убийц, которые увидят, что она здесь одна, без всякой защиты — если не считать рукоятки пистолета.
И она еще крепче прижала сумку к груди.
Дойдя до первых деревьев, Артур свернул направо и нашел местечко, где под кустарником заросли высокой травы загораживали дорогу. Это место показалось ему не хуже любого другого, чтобы провести ночь. Он не удержался и оглянулся. Миссис Маккиннон все еще стояла на том же месте, глядя на север и прижимая сумку к груди.
Упрямая девчонка!
Он вдруг подумал, что хорошо бы появился какой-нибудь разбойник и испугал ее до полусмерти за то, что она такая упрямая. Да неужели же все шотландцы такие твердолобые?
Он оторвал от нее взгляд и осмотрелся. Несколько охапок высокой травы — и постель готова, а там, где под деревьями нет травы, он разведет костерок. К счастью, изучая содержимое своих карманов, он нашел сигару и несколько спичек, а также пистолет, небольшую сумму денег — слава Богу, что он поместил большую часть средств на свой счет в Шотландском банке, — и носовой платок. Если раскладывать костер, то лучше заняться этим немедленно — мгла уже сгущалась над верхушками деревьев.
Забыв о миссис Маккиннон, Артур принялся собирать дрова.
Спустя полчаса он стоял и смотрел на разведенный им огонь и был вполне доволен собой. Давненько он уже не разводил костров из всякой всячины. О каминах в его многочисленных поместьях заботился главный дворецкий Барнаби. Последний раз он разводил костры, когда был мальчишкой: они с повесами несколько раз разжигали огонь там, где им вообще не разрешалось находиться, — на кухне, в лаборатории, а в одну особенно холодную ночь под окном спальни директора школы.
Он повернулся и посмотрел на дорогу. Мгла сгустилась, и миссис Маккиннон больше не было видно. Но он хорошо представлял себе, как она стоит там, прямая, точно шомпол, прижимая к себе эту ужасную сумку. В отдалении раздался крик совы, ему ответил волчий вой где-то еще дальше. Она знает, где он. Если ей захочется погреться у костра, она может подойти и рискнуть своей дурацкой добродетелью.
Артур устроился поудобней у огня, прислонившись спиной к дереву и вытянув вперед одну ногу, а другую, согнув в колене. Он не знал, сколько времени просидел так, но вдруг с удивлением осознал, что мир и покой, царящие в этой дикой местности, это уединение доставляют ему удовольствие.
Ничего не было слышно, кроме звуков леса — белки гонялись друг за другом по стволу сосны, цокая коготками, над головой, овеваемые ночным воздухом, потрескивали ветви. Будь он склонен держать пари — а он был к этому склонен, — он бы поспорил на долг Филиппа, что миссис Маккиннон придет в этот маленький укромный уголок на лужайке, отказавшись от бессмысленной надежды дождаться дилижанса, — придет еще до того, как туман сгустится до такой степени, что больше не будет видно даже серпика луны.
Он снова услышал крик совы, только теперь ближе, и встал, чтобы собрать еще топлива для костра.
Пронзительный женский вопль ворвался в мирный вечер, как нож. Артур отреагировал не задумываясь — выхватив из кобуры пистолет, он бросился к ней, отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь за пределами небольшого круга света, отбрасываемого костром. Он даже не понял, что она бежит к нему в своем черном платье, пока не заметил, как мелькнула ее дурацкая сумка, когда она на бегу врезалась в него. Она крепко обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди. Он постарался не потерять равновесие.
— Грабители! — в панике крикнула она, прижимаясь к нему изо всех сил.
Он крепко обнял ее дрожащее тело и уставился в темноту.
— Успокойтесь, ну успокойтесь же. Вздохните и расскажите, что вы видели.
Она покачала головой, и пряди ее волос, пахнущие лавандой, попали ему в рот.
— Я не видела. Я слышала. Я их слышала! — лепетала она, задыхаясь, а потом, все так же впиваясь в него мертвой хваткой, слегка отодвинулась, чтобы увидеть его лицо. Глаза у нее были круглые, как блюдца из голубого фарфора. — Какой-то треск… и какой-то свист! Я уверена, что они на той стороне дороги!
Треск. Артур подавил улыбку.
— Тихо, — прошептал он, прижав палец к губам, чтобы она замолчала. Она буквально перестала дышать; ее губы были совсем рядом с его подбородком. Мгновение спустя он услышал цокот белок и отдаленный крик совы. Миссис Маккиннон выдохнула воздух прямо ему в шею.
— Вы это слышали? Это белки, миссис Маккиннон. Лес кишит ими.
Она ничего не ответила; руки ее соскользнули с его шеи. Он немного отклонился и посмотрел на нее. В слабом свете костра было видно, что глаза у нее зажмурены, губы слегка раскрыты, лицо побледнело. Ему стало жаль ее, и он успокаивающе погладил ее по спине.
— Не хотите ли немного со мной посидеть?
Она кивнула, отошла и провела рукой по щеке неловким, застенчивым жестом. Сунув пистолет в кобуру, Артур направился к огню.
— Я тоже сначала испугался непривычных звуков, пока не увидел этих милых зверюшек, — солгал он.
Слабо улыбнувшись, миссис Маккиннон взяла свою сумку, устало подошла к маленькому костерку и опустилась на землю, точно черное облако, поставив сумку на колени. В первый раз с момента их злополучной встречи он заметил, какой у нее утомленный вид. Наверное, этот день дался ей нелегко — одна среди абсолютного безлюдья.
Он оставил ее ненадолго, чтобы набрать еще дров. Положив их в костер, он снова уселся под деревом. Миссис Маккиннон, сосредоточенно нахмурив лоб, рылась в сумке. Шляпку она где-то потеряла, и ее волосы цвета ночи блестели в свете костра, особенно те густые пряди, что, выбились из строгого пучка на затылке.
Она была очень недурна собой. Не выдающаяся красавица, но весьма приятной внешности. Самым замечательным в ней были глаза; носик был симпатичный и дерзкий, полные губы — цвета неспелой сливы… Да, действительно, очень, очень недурна. Можно даже сказать — красавица.
— Бисквиты, — проговорила она, развязывая узелок, который достала из сумки. — Мэй, моя родственница, — это она мне Их положила. — Она смущенно захихикала и пригладила волосы. — Наверное, решила, что в Данди я умру с голоду.
— Так вы приехали из Данди? — спросил он. Его вдруг заинтересовало, какие дела привели к тому, что миссис Маккиннон оказалась в столь отчаянном положении.
Она кивнула, но объяснять ничего не стала. Сунув руку в узелок, она достала то, что называла бисквитом, и протянула ему.
Скорее это можно было бы назвать лепешкой. Артур улыбнулся и с благодарностью принял угощение.
— Очень вкусно, особенно если добавить к ним сливки и джем. Благодарю вас. — Он погрузил зубы в лепешку — и застонал от восторга. Хотя лепешка пробыла в узелке бог весть, сколько времени, она была рассыпчатой и нежной и прямо таяла во рту. — Господи, — пробормотал Артур, откусывая второй кусок. — Пища богов! Передайте от меня комплименты вашей Мэй, миссис Маккиннон.
И тогда она улыбнулась. Это была та улыбка, которая мгновенно пленила его на дороге, — она походила на сверкающую вспышку тепла. Эта улыбка… да, именно от этой улыбки молодая вдова становилась необычайно хорошенькой.
— Замечательные бисквиты, правда? Мэй делает их каждую субботу для Большого Ангуса. — Миссис Маккиннон откусила от своего бисквита небольшой кусочек и стала медленно жевать.
— Ангус? Это что же, ваш сын? — спросил Артур. Она вспыхнула и покачала головой.
— Это муж Мэй, вот кто. У меня нет детей. — В ее голосе слышалось легкое сожаление.
— Значит, вы давно вдовеете, — высказался он, не подумав.
— Восемь месяцев.
Восемь месяцев. Срок никакой. Бедная девочка — она, конечно же, все еще сильно горюет. Но ведь он-то до сих пор переживает из-за смерти Филиппа, хотя и прошло уже три года. Артур посмотрел на хорошенькую вдовушку, и ему снова стало жаль ее. Так молода — и уже пережила смерть любимого человека. Такая хорошенькая — и так страдает.
— Я очень сожалею о вашей утрате. Она удивленно вскинула глаза.
— О! Благодарю вас, но мой муж очень долго болел. Слава Богу, теперь он обрел покой.
Значит, бедняга страдал. Жуя бисквит, Артур подумал — как она пережила это? Леди Уайтхерст выдержала долгое и мучительное умирание мужа, заведя роман с его грумом. При мысли об этом он потряс головой — по некоей пока неясной причине он не мог поверить, что женщина, стрелявшая в него, настолько бессердечна.
Потом они некоторое время молчали; он съел два бисквита, она — один. Когда он жестом отказался от третьего, она аккуратно завязала в узелок два оставшихся и сунула его в сумку, после чего уютно устроилась под своими широкими юбками, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Преимущество его положения позволяло ему видеть ее стройный стан и прямые плечи. Она казалась сильной и здоровой. Теперь Артур жалел того, кого гнусная болезнь вырвала из объятий такой женщины, как миссис Маккиннон.
Помолчав, она спросила:
— А вы что, живете в Шотландии? Артур фыркнул.
— Ни в коем случае! Я приехал уладить кое-какие дела моего друга.
— Это где-то здесь?
— Да. Неподалеку от Питлохри.
— А-а. — Она кивнула. — Это еще немного к северу, но здесь ходит дилижанс.
Он испытал небольшое удовлетворение, узнав, что не сбился с пути. Что за идиот этот трактирный слуга! Если он когда-нибудь вернется в Перт, уж он…
— Мне правда очень жаль, что я выстрелила в вас. — Артур встрепенулся. Он и не заметил, что потирает раненую руку, и покачал головой.
— Ничего страшного, миссис Маккиннон. Я уверен, что гангрена не начнется через день или два, — улыбнулся он. Она смущенно посмотрела на него.
— Понимаете, мне стыдно. Одного взгляда на вас было достаточно, чтобы понять, что никакой вы не грабитель!
— А почему достаточно одного взгляда?
— Ах, да ведь это очевидно! — Она взмахнула рукой. — Грабитель не бывает так хорошо одет, как вы, и уж конечно, он был бы еще грязнее.
Эти слова заставили Артура посмотреть вниз. Действительно, он грязный. Еще одно неизведанное доселе ощущение.
— И еще я думаю, что они не бреются.
Он был с ней согласен, он действительно был побрит.
— Не бреются? А почему бы грабителю не побриться? — спросил он, поставленный в тупик ее логикой.
— Ну, как же, ему ведь нужны бакенбарды, чтобы его никто не узнал! Вот он ограбит кого-нибудь — и сбривает бакенбарды, так что никто не скажет наверняка, что это был он.
— Вот как? Я и не знал, что у грабителей такие обычаи.
— Я прочла об этом в одном романе, — весело пояснила она и устремила взгляд в темноту, не заметив его широкой улыбки. — Я слышала, что именно на этой дороге орудуют разбойники, — пробормотала она. — Они живут в этих лесах, как вы думаете?
Артур сильно сомневался, что разбойник, достойный его пистолета с рукояткой, отделанной жемчугом, будет так глуп, чтобы жить совсем рядом с дорогой, пусть даже дорога эта совершенно безлюдна.
— Вряд ли.
Ее руки, лежащие на коленях, сжались в кулачки.
— А как вам кажется, что случилось с дилижансом из Криффа? — спросила она, чуть ли не шепотом.
— Миссис Маккиннон, вы напрасно себя запугиваете. Криффский дилижанс, вероятно, уже прошел к тому времени, когда кучер высадил вас. Здесь нет никаких разбойников. За несколько часов по этой дороге не прошел ни один человек, и я совершенно уверен, что толковый разбойник с большой дороги сначала изучит, какое здесь движение, а уж потом обоснуется в этих местах.
Она улыбнулась с таким облегчением, что он замер на мгновение и почувствовал, как странная дрожь пробежала по спине, угнездившись где-то внизу живота.
— Конечно, вы правы. — И она опять улыбнулась, но он заметил, что кулачки ее все еще крепко сжаты. — Я читала об Англии, — проговорила она, очевидно, чтобы сменить тему разговора. — В школе я знала одну девочку, она приехала из Карлайла.
— Карлайл. Это рядом с озерами, — пояснил он и, подхватив эту тему, пустился в бестолковое описание Англии, начав с мирного Озерного края, где находилась резиденция предков Сазерлендов, и, перейдя, наконец, к холмистому ландшафту торфяников, где у него был маленький загородный домик. Каким-то образом воспоминание об этом привело к рассказу о потрясающей красоте белых утесов Дувра, а потом — к волшебству лесов Котсуолда.
Где-то в середине его рассказа она подвинулась так, что оказалась прямо перед ним, и ее смешные маленькие ботинки высунулись из-под юбки. Артур обнаружил, к своему удивлению, что мог бы о многом ей рассказать, — просто никто никогда не расспрашивал его о нем самом или о его доме.
Он смотрел, как пламя костра пляшет в ее ясных голубых глазах, и в какой-то момент понял, что в этом что-то есть — общаться с женщиной, которая не расспрашивает о дамских модах, или о последних светских сплетнях, или о том, какую сумму принесет пара прекрасно подобранных жеребцов. Она не задала ни одного вопроса, какие задали бы Порция или любая другая светская дама. Миссис Маккиннон расспрашивала о простых англичанах, о том, что они делают, чтобы заработать на жизнь, куда ходят в школу, на что надеются, что любят, чем увлекаются и чего боятся.
— Прошу прощения, миссис Маккиннон. Я утомил вас, вы засыпаете. — Он достал карманные часы. Его удивило, что уже так поздно — он и не заметил, как прошло время.
— Ах, нет! — воскликнула она, решительно тряхнув головой. — Это так интересно! У меня не было возможности увидеть что-то, кроме своего дома. Мне нравится слушать об Англии. Это, наверное, настоящий рай. — И она зевнула, вежливо прикрыв рот рукой.
— Благодарю вас, но мне кажется, что на этот вечер мы тему исчерпали. — Он встал. — Я подкину дров в костер, — произнес он и направился в лес.
Вернувшись через четверть часа, он увидел, что миссис Маккиннон лежит на боку, сложив руки под щекой, и крепко спит. Спящая, она выглядела намного моложе, несмотря на темные круги под глазами. Артур снял сюртук и осторожно ее укрыл.
Он занялся костром и, когда пламя разгорелось, снова взглянул на миссис Маккиннон. Что здесь делает эта женщина, совсем одна? Что происходит в ее жизни? Он устроился под деревом рядом с ней и долго думал об этом. Вдруг как-то сразу он погрузился в сон и увидел Филиппа, стоящего за деревом, так близко, что Артур мог бы до него дотянуться. Но когда он хотел схватить его, тот исчез, и Артур изо всех сил попытался запомнить, ушел ли он влево или вправо, не в силах сообразить, откуда Филипп появился.
Проснувшись, он обнаружил, что находится в состоянии эротического возбуждения. Он неохотно открыл глаза и понял, что лежит на спине рядом с потухшим костром. Но ему не было холодно, потому что, как постепенно дошло до него, миссис Маккиннон, закутанная в его сюртук, распростерлась буквально поперек него, ровно дыша ему в ухо. Рука ее лежала на его груди, а нога — Боже милосердный! — была прижата к его чреслам.
Глава 6
Как плохо, что она в него выстрелила. Еще хуже — что она бросилась к нему в объятия, услышав звуки, которые издавали лесные зверюшки, но проснуться, буквально лежа на нем, — это уж слишком!
Керри чуть не умерла от стыда, слезая с него. Руки и ноги у нее одеревенели, точно на нее напал рой рассерженных пчел. Она неловко встала, а, встав, окончательно расстроилась, увидев его озорную улыбку, и тут же споткнулась, в последний момент, заметив, что трава скрывает крутой склон. Ее смущение еще усилилось, когда она попробовала одернуть юбку — это было нелегко, учитывая, что она умудрилась совсем запутаться в пышных складках. Потом она обнаружила, что волосы падают ей на плечи, что они превратились в спутанную копну локонов. Господи Иисусе!
И это не помогло, совсем не помогло — то, что он оперся о локоть и произнес своим удивительно бархатным, мягким и спокойным голосом:
— И небесный купол тебе принадлежит, свет Солнца. — С кошачьим изяществом он вскочил на ноги, провел пальцами по золотисто-каштановым волосам, лежащим густой волной, широко развел руки и зевнул. — Нам не терпится направить свои стопы в Перт, не так ли? — бросил он через плечо, направляясь в сторону леса.
Керри смотрела на его удаляющуюся фигуру, не зная, нужно ли крикнуть ему вслед, что она вовсе не намерена возвращаться в Перт, или бежать, чувствуя себя униженной, в противоположном направлении. Боже, Боже, как же это получилось, что она выбрала самого красивого незнакомца в мире, чтобы выстрелить в него? Он так прекрасен, что просто дух захватывает, — она заметила это еще тогда, когда лицо его было так ужасно искажено от боли и когда он ругался из-за убежавшей лошади. Его лицо было выточено ангелами, квадратное и сильное, с высокими скулами и благородным подбородком. А глаза! Она никогда не видела таких красивых карих глаз с крапинками табачного цвета, мерцающих зеленым и золотым. И он был высок, больше шести футов, широк в плечах — когда он уходил в лес, она могла бы поклясться, что видит, как играют великолепные мускулы на его ногах.
Под своей коленкой она чувствовала его возбуждение…
Керри резко отвернулась. Это смешно! Вчера вечером она чуть не задохнулась, глядя, как его длинные, красивые пальцы двигаются в такт его рассказам об Англии, как изящно выгибаются его губы, как гордость светится в его глазах. Как ей удалось уснуть с ним — это было за пределами ее понимания, но от этого внутри у нее вспыхнул огонь, который она не могла погасить.
Какое безумие — выстрелить в этого человека! Через несколько минут они разойдутся по своим дорогам, она в последний раз извинится, а он милосердно превратит все в милую шутку. Она никогда больше не увидит этого красивого мужчину. Так отчего же она прямо-таки задыхается от волнения? Неужели она забыла, что она вдова, причем овдовела всего лишь восемь месяцев назад? Господи, да ведь он — сын английского аристократа! Это… это нелепое увлечение — еще одно испытание, посланное ей Господом, которое она должна преодолеть.
Керри чуть не умерла от стыда, слезая с него. Руки и ноги у нее одеревенели, точно на нее напал рой рассерженных пчел. Она неловко встала, а, встав, окончательно расстроилась, увидев его озорную улыбку, и тут же споткнулась, в последний момент, заметив, что трава скрывает крутой склон. Ее смущение еще усилилось, когда она попробовала одернуть юбку — это было нелегко, учитывая, что она умудрилась совсем запутаться в пышных складках. Потом она обнаружила, что волосы падают ей на плечи, что они превратились в спутанную копну локонов. Господи Иисусе!
И это не помогло, совсем не помогло — то, что он оперся о локоть и произнес своим удивительно бархатным, мягким и спокойным голосом:
— И небесный купол тебе принадлежит, свет Солнца. — С кошачьим изяществом он вскочил на ноги, провел пальцами по золотисто-каштановым волосам, лежащим густой волной, широко развел руки и зевнул. — Нам не терпится направить свои стопы в Перт, не так ли? — бросил он через плечо, направляясь в сторону леса.
Керри смотрела на его удаляющуюся фигуру, не зная, нужно ли крикнуть ему вслед, что она вовсе не намерена возвращаться в Перт, или бежать, чувствуя себя униженной, в противоположном направлении. Боже, Боже, как же это получилось, что она выбрала самого красивого незнакомца в мире, чтобы выстрелить в него? Он так прекрасен, что просто дух захватывает, — она заметила это еще тогда, когда лицо его было так ужасно искажено от боли и когда он ругался из-за убежавшей лошади. Его лицо было выточено ангелами, квадратное и сильное, с высокими скулами и благородным подбородком. А глаза! Она никогда не видела таких красивых карих глаз с крапинками табачного цвета, мерцающих зеленым и золотым. И он был высок, больше шести футов, широк в плечах — когда он уходил в лес, она могла бы поклясться, что видит, как играют великолепные мускулы на его ногах.
Под своей коленкой она чувствовала его возбуждение…
Керри резко отвернулась. Это смешно! Вчера вечером она чуть не задохнулась, глядя, как его длинные, красивые пальцы двигаются в такт его рассказам об Англии, как изящно выгибаются его губы, как гордость светится в его глазах. Как ей удалось уснуть с ним — это было за пределами ее понимания, но от этого внутри у нее вспыхнул огонь, который она не могла погасить.
Какое безумие — выстрелить в этого человека! Через несколько минут они разойдутся по своим дорогам, она в последний раз извинится, а он милосердно превратит все в милую шутку. Она никогда больше не увидит этого красивого мужчину. Так отчего же она прямо-таки задыхается от волнения? Неужели она забыла, что она вдова, причем овдовела всего лишь восемь месяцев назад? Господи, да ведь он — сын английского аристократа! Это… это нелепое увлечение — еще одно испытание, посланное ей Господом, которое она должна преодолеть.