Лэнгтон Джоанна. Загадочный брак

   — Ничего, скоро привыкнешь… — Мужчина приник к ней всем телом и запустил руку в рассыпавшиеся волосы. Долго-долго смотрел сверху вниз на потрясенную девушку и наконец пробормотал: — О Боже, как я изголодался. Хочу тебя.
   Кэтрин сопротивлялась изо всех сил.
   — Иди к своим шлюхам, Алекс, — выдавила она. — По крайней мере, не придется им лгать.
   — Я не лгу. Да и как это возможно? Мужское тело всегда говорит само за себя. — Просунув колено между ее бедрами, Алекс еще крепче прижался к трепещущему телу жены и бесстыдно представил доказательства свой страсти. — Никакого вранья, — хрипло заключил он.
   На щеках Кэти вспыхнул румянец. Между ног-там, где Алекс касался ее, — начинало разгораться коварное пламя.
   — Ты отвратителен!
   — Я хочу тебя. — Серрано прижался губами к ямке под ключицей.
   — Нет! — исступленно шептала девушка, с ужасом ощущая, как что-то, словно раскаленная проволока, начинает ее опутывать.
   Александр поднял темноволосую голову. В черных глазах пылало пламя желания. А затем страстно припал к ее рту, ясно давая понять, кто является хозяином положения, этим жестом собственника выдавая намерение главенствовать во всем. Поняв это, Кэти отчаянно боролась со своими ощущениями, но после каждого поцелуя, каждого движения его языка во рту девушка с нетерпением ждала продолжения, и ее жажда становилась все сильнее. Руки Кэти невольно поднялись и обвили плечи мужчины, ощущая гладкий атлас кожи.
   Серрано перекатился на спину, увлек девушку за собой и стащил футболку. Из горла Алекса вырвался первобытный стон, когда его мускулистой груди коснулись заостренные кончики сосков женской груди. В следующее мгновение Кэти снова была распростерта на диване, а мужчина ласкал упругие холмики.
   Кэти закрыла глаза, затаила дыхание и … окончательно потеряла голову. Жадный рот мужа нашёл набухший розовый сосок ; захваченная диким, невыносимым порывом, девушка вжалась в матрас и выгнула спину, стараясь приблизиться к источнику наслаждений как можно ближе. Сердце бешено билось, кожа стала влажной, тело горело. К сладкой, мучительной пытке подключились его зубы и язык; обхватив ладонями её груди, припав ртом к чувствительным бугоркам, Алекс ласкал их, и Кэти, не в силах вынести немыслимое наслаждение, застонала и запустила пальцы в густые шелковистые волосы.
   — Ты моя, — сказал сквозь стиснутые зубы Алекс, но голос его так изменился, и Кэти не сразу поняла, что муж говорит по — английски.
   Впрочем, она и не прислушивалась. Алекс оторвался о её рта, это было невыносимо: Кэти подняла голову и неосознанно сама потянулась к его чувственному рту, потом осмелела и провела кончиком языка по его губам, повторяя только усвоенный урок. Муж вздрогнул и ответил на несмелый призыв с такой страстью, что заставил позабыть обо всём на свете, кроме своих рук, обхвативших его так крепко, что Кэти с трудом дышала.
   Охваченные всё возрастающим возбуждением, мужчина и женщина катались по широкому дивану. Кэти услышала звук рвущейся одежды, но не обратила на это никакого внимания, захваченная теплом, близостью мужа. От него исходил испепеляющий жар, а запах был настолько возбуждающим, что голова шла кругом. Малейшее движение худощавого мускулистого тела приводило неискушённую девушку в неистовство, каждая ласка только увеличивала желание, приближающееся к ослепительной кульминации.
   Ее груди стали невероятно чувствительными, и Алекс затеял эротическую игру с прелестными маленькими холмиками, используя богатый опыт в искусстве обольщения. Муж ласкал кудрявые влажные волоски на треугольнике внизу упругого живота; она задохнулась, а когда сильные блуждающие пальцы добрались до самой сокровенной части ее плоти, беспомощно всхлипнула.
   Руки и ноги жили своей жизнью, двигались сами по себе, и Кэти не могла удержать их. Девушку охватило всепоглощающее желание, бедра начали ритмично подниматься и опускаться; этому Кэти никто не учил, все получалось как бы само собой-голова безвольно откинулась, обнажив нежную, беззащитную шею. Внутри росла невыносимая боль, заставлявшая ее вновь и вновь со стоном выкрикивать имя мужа.
   Алекс что-то сказал по-испански и зарычал, не отрываясь от ее распухшего рта, как человек, испытывающий чудовищные муки: — Я больше не могу ждать. А затем оказался там, где его уже не могли дождаться. Раздвинув бедра женщины дрожащими от нетерпения руками, он скользнул в нее, и подготовленный им путь оказался сладок и легок. Затуманенные страстью сапфировые глаза Кэти широко открылись, а затем веки вновь опустились. Тело Кэти напряглось. Она чувствовала его внутри себя, ощущала жар, нежность и упругость вдруг ставшего грозным мужского естества. Всмотревшись в его напрягшееся лицо, она вдруг заметила в прекрасных глазах такую незащищенность, что сердце невольно сжалось. В это мгновение Кэти до боли желала своего мужа.
   Алекс вошел в нее со сдавленным стоном, очень медленно и бережно, и неизбежная боль оказалась лишь чувством мгновенного неудобства, которое быстро прошло и тут же забылось во всепоглощающем огненном вихре. Все исчезло. С каждым новым толчком она, казалось, поднималась выше и выше и сильнее становилось захватывающее, головокружительное желание, требовавшее завершения. Движения мужа стали быстрее, и Кэти крепко обхватила его мощное тело руками, не соображая, что делает. Сердце стучало как огромный молот, пульс стал бешеным. И наконец это произошло: последовала ослепительная вспышка, и внутри разлилась огненная лава, лишая рассудка силой ощущений, вызванных этим извержением. — Люблю тебя… люблю… — Алекс в последний раз бешено вонзился в нее, и по его телу прошла судорога.
   Потом Алекс лежал на боку, а она, вжавшись в него каждым изгибом своего тела, блаженно расслабившись, совершала восхитительное путешествие обратно на землю. Кэтрин прижалась губами к мускулистому загорелому плечу; ноздри раздувались, вдыхая терпкий запах мужской кожи. Стало темно и тихо. Совершенно измученная, Кэтрин уснула глубоким сном, не выпуская мужа из своих объятий.

Глава 5

   Ее разбудил голос Серрано, говорящего по-испански… а она осознала, что лежит в постели. Пушистые ресницы взлетели вверх, открыв изумленные сапфировые глаза. Взгляд упал на Алекса. Муж стоял у окна спиной к ней и разговаривал по телефону. Внезапно Кэтрин почувствовала страшную слабость. Воспоминания о прошедшей ночи, как в калейдоскопе, замелькали в мозгу; она вспомнила все до мельчайших подробностей. Хуже всего то, что она не могла объяснить самой себе, как это произошло. Она была в слепой ярости, кричала на Серрано, а через мгновение… Кэти вытянулась под смятой простыней и тотчас почувствовала, как слегка заныли мышцы, о существовании которых и не подозревала, и еще одна ранее незнакомая боль напомнила о вспыхнувшей между ними ослепительной страсти.
   Яркий румянец заиграл на щеках молодой женщины. Не будь Алекса сейчас в комнате, она бы с легкостью поверила, что это только сон… скорее, ночной кошмар, вздрогнув, поправила она себя. Кэти поднесла пальцы к вискам и слегка потерла их, только сейчас почувствовав, как болит голова и покалывает в горле. Кэти повернула голову, и все поплыло у нее перед глазами.
   Измученный взгляд остановился на высокой мужской фигуре у окна: красивый поворот хорошо вылепленной темноволосой головы, широкие плечи под дорогой тканью пиджака, узкие бедра… Расставив длинные ноги и засунув одну руку в карман брюк, другой рукой Серрано держал телефонную трубку. Кэти знаком каждый его жест; более того, она была потрясена, осознав, что ей нравится смотреть на мужа. И только теперь пришло понимание, почему все так произошло.
   Когда-то она подавила свое влечение к Алексу. Инстинкт самосохранения заставил ее сделать это. Но за пять лет сексуальное желание никуда не исчезло, но, глубоко запрятанное, стало более опасным и сразу же толкнуло ее в объятия мужа. Серрано обернулся, неторопливо подошел к кровати, посмотрел на девушку и самодовольно улыбнулся. Слишком много в этом мужчине от хищника… Александр даже не старался скрыть переполнявшее его чувство превосходства. Присев на край кровати, он внимательно посмотрел на девушку темными, блестящими глазами.
   — Сегодня чудесное утро…
   Лежа в кровати, Кэти слышала, как порывистый ветер швыряет в оконное стекло дождевые капли.
   — …в Испании, — невозмутимо добавил мужчина, проводя пальцем по ее припухшей губе. — И если ты заявишь, что не едешь со мной… нет, не вздумай, — предупредил он, едва Кэтрин собралась открыть рот. — Ты не можешь мне возражать после сегодняшней ночи.
   — Это просто секс, — поспешила перебить, залившись краской, Кэти,
   Серрано склонился над женой, и его улыбка стала более ослепительной.
   — Вовсе не «просто», а непередаваемый» невероятный, замечательный секс. И если бы мой самолет не стоял уже на взлетной полосе, я бы сейчас лежал с тобой в постели. Кэти стиснула зубы.
   — Вчера я ушла от тебя…
   — О Господи! А сегодня мы близки, как никогда прежде. Жизнь непредсказуема, — заметил муж с непоколебимой самоуверенностью. — Представь, это наша первая брачная ночь.
   — Это самое отвратительное предложение, которое я когда-либо получала, — выпалила Кэтрин, придя в такое негодование, что больше не смогла сдерживаться. — Я не хочу лететь в Испанию.
   Алекс поднялся.
   — Но ты полетишь. Вся семья собралась, чтобы увидеться с тобой в доме моей матери. И если придется, я силой поволоку тебя в аэропорт, — неожиданно жестко произнес Алекс, Лицо Серрано окаменело. — Честно говоря, любовь моя, ты уже сделала выбор. Этой ночью.
   — Ты сделал это нарочно! — Молодая женщина задохнулась от возмущения.
   — Да. — Такое откровенное признание ее правоты подействовало на Кэтрин как пощечина. — Почему ты не одеваешься? Я велел твоей горничной сложить вещи. Переезжая сюда, полагаю, ты не догадывалась, что полетишь в Испанию.
   Под насмешливым взглядом мужа Кэти завернулась в простыню и опять почувствовала, как все плывет перед глазами. Совсем скверно, пришлось признаться себе.
   Еле передвигая ноги, Кэти пошла в ванную. Все оборачивалось против нее. Еще вчера она была уверена, что любит Джери. Уверенность в его любви придала девушке силы, и она смогла уйти от Алекса. Кэти всегда было необходимо, чтобы кто-то любил ее, иначе она теряла веру в себя. Но жизнь жестоко обошлась с ней.
   Джери не любил ее… но любила ли она сама? На какое-то время случайный знакомый заставил Кэти почувствовать себя сильной. Однако вчера со Стивенсона слетело все очарование, которое оказалось столь неглубоким, что девушка сама удивилась, как не раскусила этого человека раньше. Да, больно сознавать, но Джери видел в ней только источник наживы, но разве сейчас Кэти тосковала по нему? Нет, Джери бесконечно далек от нее, и Кэти не испытывала к еще вчерашнему предмету страсти ничего, кроме неприязни, и не хотела его видеть. Так любила ли она когда-нибудь Стивенсона? Или это оказалось банальным, рожденным одиночеством увлечением?
   О Боже, как жарко! Полуодетая, Кэтрин присела на край ванны, чувствуя страшную слабость, голова кружилась. Было трудно сосредоточиться, но она хотела разобраться в происходящем и заставила себя собраться с мыслями.
   Прошлая ночь стала очередной ужасной ошибкой в ее жизни. Что теперь делать? Склонить голову и подчиниться мужу? Нет, остаться с Серрано значило бы совершить еще более страшную ошибку. В висках стучало. Кэти поднесла к голове тяжелую руку. Ох, как некстати эта слабость… Сейчас она должна быть сильной как никогда, чтобы суметь постоять за себя.
   Выйдя из ванной, Кэтрин была вынуждена прислониться к косяку, чтобы не упасть. Алекс оглядел жену сузившимися глазами. — Что еще стряслось?
   — Думаю, у меня грипп… но это не имеет значения. — Набрав в грудь побольше воздуха, Кэтрин заставила себя выдержать взгляд мужа. — Я остаюсь здесь… не вернусь к тебе…
   — Ты плохо себя чувствуешь и сама не знаешь, что говоришь, — отрезал Алекс. — Я сам отнесу тебя в машину.
   — Нет! — задохнулась Кэти. На глаза навернулись слезы слабости и отчаяния, ноги отказывались повиноваться. — Ты не слышишь? Я не хочу оставаться с тобой!
   Серрано подхватил хрупкую женщину на руки, не обращая никакого внимания на слабые попытки сопротивляться.
   — Пожалуйста! — Кэти приводила в отчаяние собственная беспомощность. — Я не хочу ехать с тобой. Хочу остаться здесь!
   — Боже… ты ждешь его, верно? — Алекс наклонился, едва сдерживая гнев. — Если бы ты не была больна, я бы вытряс из тебя душу!
   В ее комнате чемоданов уже не было. Серрано понес жену по коридору.
   — Отпусти меня! — Тяжелая голова Кэти упала мужу на плечо.
   — Если я тебя отпущу, ты упадешь на пол. — Алекс что-то пробормотал на непонятном для нее языке.
   — Я хочу развестись… Я не полечу в Испанию, — как в бреду повторяла Кэтрин.
   — Тебе следовало думать получше прошлой ночью. — Серрано уже вошел в лифт.
   — Произошла страшная ошибка, — пыталась возразить Кэти, не в силах поднять чугунную голову. — Поставь меня на пол…
   — Ты совершенно не понимаешь, что делаешь и говоришь, — стоял на своем Алекс, упорно избегая смотреть жене в глаза.
   — Нет, понимаю… — Хотелось закричать, чтобы убедить мужа, но не было сил. Смуглое лицо Алекса расплывалось перед глазами, тяжелые веки сомкнулись. — Я тебя ненавижу, — хрипло прошептала Кэти.
   С этого момента Кэтрин плохо помнила происходящее. Серрано донес жену до самолета, завернув в одеяло. Некоторое время спустя она очнулась от забытья и встретилась с Алексом взглядом. Сапфировые глаза смотрели на него с осуждением. Ведь Серрано просто похитил ее. Какой ужас! Как пещерный человек!
   — Я не мог оставить тебя одну, — сказал Александр, словно отвечая на высказанное вслух обвинение.
   — Никогда не прощу тебе этого, — с трудом вымолвила Кэти. — Надеюсь, ты понял.
   Ее состояние ухудшалось с каждой минутой. Действительность воспринималась урывками. Девушка утратила чувство реальности, не понимая, где явь, а где сон. Не во сне ли она видит всех этих людей, подумала Кэти, когда в очередной раз открыла глаза. Уловив несколько фраз, Кэти поняла, что они в Испании. Сознание заполнило горькое чувство поражения, и она опять закрыла глаза.
   Из забытья вывел громкий разговор. Кэти лежала на удобной кровати, изо рта торчал градусник. Открыв глаза, девушка увидела белый потолок. Это не аэропорт. Скорее всего, больница, решила она. Алекс что-то говорил сердитым и расстроенным голосом. Потом послышался другой голос; сначала такой же сердитый, вдруг стал нежным, успокаивающим… очень выразительный женский голос. Сделав чудовищное усилие, Кэти повернула голову.
   Алекс обнимал женщину в белом халате. Изящная рука пробежала по его черным волосам, погладила по щеке. Во все глаза Кэти смотрела, как женщина потянулась к ее мужу, чтобы поцеловать. Потрясенная девушка закрыла глаза.
   Градусник исчез… вскоре после того или через несколько часов? Кэтрин то теряла сознание, то приходила в себя. Когда девушка очнулась в следующий раз, та же женщина что-то передавала Серрано, и Кэти хорошенько рассмотрела ее — идеальный овал классически красивого лица под короной блестящих черных волос, молочно-белая кожа и огромные темные глаза, излучавшие сияние при взгляде на Алекса. Кэти зашлась в сухом кашле, и обе головы немедленно повернулись в ее сторону.
   Александр подошел к жене.
   — Думал, ты спишь. Познакомься, доктор Марфори.
   — Мария, — с несколько нарочитой непринужденностью вставила его собеседница, окинув больную профессиональным взглядом врача. — Боюсь, Кэтрин, сначала станет хуже, и только после этого вы начнете поправляться.
   Чтобы ничего не видеть, Кэти закрыла глаза. Ей уже в сто раз хуже. Девушка с отвращением ощущала свою мятую одежду, блестящее от пота лицо, свалявшиеся липкие волосы. Болели все кости. Хотелось плакать, но и на слезы не было сил. Боже милостивый, привез жену лечиться к любовнице! Только Серрано мог поступить так жестоко. Никогда в жизни Кэти не чувствовала столь лютой ненависти.
   — Я действительно очень испугался, — говорил Алекс, куда-то неся хрупкое тело. — Ты так ужасно выглядела. Я думал, это пневмония или что-то в этом роде. Я не знал, что делать, и ударился в панику.
   Ударился в панику? Серрано? Рассудок отказывался представить столь невероятную ситуацию. Потом Алекс опять разговаривал с кем-то по-испански. Не с Марией, с другой женщиной — моложе, приветливее, более экспансивной. Кэтрин показалось, они о чем-то спорили, а потом она опять уплыла в небытие, слишком измученная, чтобы осознавать происходящее.
   Откуда-то доносился странный, как бы шаркающий мерный звук. В памяти закружились обрывки образов и событий. У нее был жар. Она лежала в поту, ее трясло, голова разламывалась. Она не ощущала никакой разницы между днем и ночью.
   Кэти помнила, несколько раз ее обтирали губкой, а она была настолько слаба, что не могла говорить. И помнила в полутьме незнакомой комнаты Алекса, сгорбившегося в кресле возле ее кровати, который выглядел необычно посеревшим и осунувшимся. Приходили и другие люди, но, чтобы вспомнить их, требовалось слишком большое усилие.
 
   Кэтрин осторожно открыла глаза. Горничная раздвигала шторы на огромном, во всю стену, окне, за которым было безоблачное, невероятно голубое небо. Солнечный свет ослепил Кэти, и она отвернулась, с неожиданной радостью осознав, что горло и голова больше не болят. Дверь закрылась. Нестерпимо захотелось помыться.
   Однако, попытавшись сесть, Кэтрин почувствовала, что тело не слушается. Застонав от досады, девушка спустила ноги с кровати и сползла на мягкий пушистый ковер, тут же упав на колени от слабости. Опершись на кровать, заставила себя подняться и несколько мгновений стояла, покачиваясь как пьяная. Только упрямство помогло добраться до туалетной комнаты.
   Случайная встреча с отражением в зеркале ужаснула молодую женщину. Кто это страшилище с пучками пакли вместо волос? Борясь со слабостью, Кэти опустилась на колени возле ванны и открыла краны. Если помоется, то будет чувствовать себя гораздо лучше.
   — Боже! Черт побери, что ты здесь делаешь?
   Кэти вздрогнула и ухватилась за край ванны.
   Александр навис над ней, угрожающе большой и темный. На Серрано был прекрасно сидевший кремовый костюм, подчеркивавший его броскую внешность.
   — Ты с ума сошла? — громовым голосом вопросил муж, не замечая, что до смерти напугал ослабевшую женщину. — Твое место в постели!
   — Я хочу помыться. — Кэтрин положила голову на край ванны, ощутив щекой холодную керамическую поверхность. Ее охватила страшная слабость, и вдруг перед глазами возникла картина: как в замедленной съемке, откуда-то издалека выплыло лицо Марии Марфори, таявшей в объятиях ее мужа. Казалось, сердце Кэти остановилось. И в ванную словно ворвался порыв холодного ветра.
   — Помыться, когда ты даже стоять не можешь? — насмешливо спросил Алекс, наклоняясь, чтобы поднять ее.
   Неожиданно Кэтрин разразилась потоком слез, что, казалось, привело в отчаяние обоих, но ничего не могла с собой поделать. Слезы текли сами по себе, не останавливаясь, как будто кто-то невидимый открыл кран. На огромного мужчину ее слезы подействовали совершенно неожиданным образом.
   Пробормотав под нос какое-то испанское проклятие, Алекс поднял жену на руки, стал успокаивать как маленькую, просить прощения, что расстроил ее, и уверять-конечно, она может принять ванну, если так хочется. Это совсем не похоже на Серрано. Таким Кэти еще не знала своего мужа.
   Десять минут спустя девушка погрузилась в ванну, и, если бы образ прекрасной докторши не продолжал маячить у нее перед глазами, она, несомненно, была бы тронута тем вниманием, с которым относился к ней Александр, помогая принять ванну.
   Оказалось, вымыть голову совсем не простое дело. После этой процедуры Кэти осталась без сил и уже не имела ничего против, когда Алекс отнес ее обратно в постель. Удивляло одно: откуда у мужа столько терпения.
   — Я слышу шум моря, — сказала Кэти, наконец поняв, что мерный звук, услышанный в момент пробуждения, на самом деле шум набегавших на берег волн.
   — Ты помнишь что-нибудь о нашем путешествии? — Темные глаза смотрели на девушку с непонятным выражением.
   — Ничего, — вздохнула она.
   — Мы не в Мадриде. Не стоило тащить больную жену в дом матери, поэтому мы приехали сюда.
   — Где мы?
   — Это маленький островок, отец купил его незадолго до смерти. Идеальное место, чтобы восстановить силы, — спокойно объяснил Алекс.
   Улыбчивая темноглазая горничная внесла поднос с завтраком, и только тут Кэтрин осознала, как она голодна.
   — Давно я здесь? — спросила Кэти.
   — Два дня…
   В дверь тихонько постучали, и в комнату вихрем влетела молоденькая девушка в вишневых джинсах и коротеньком топе. Она широко улыбнулась Кэти.
   — Вот здорово! Я вижу, вам лучше!
   — Кэт, это моя племянница Изабелла…
   — Все зовут меня просто Белла, — тряхнула кудрявой головкой маленькая брюнетка. — Я встречала вас в аэропорту, но вы, конечно, меня не помните.
   — Я помню твой голос, — улыбнулась Кэтрин.
   Нельзя не откликнуться на такое открытое дружелюбие. Грустно, что она до сих пор ничего не знает о своей родне по мужу. Его племянница. А сколько их еще? Дюжина? Больше? Неизвестно…
   — Кэтрин пока еще очень слаба. Она нуждается в отдыхе, а не в разговорах. Ей может стать хуже, — предупредил Алекс.
   Сразу замолчав, Белла покраснела; очевидно, девушка болезненно воспринимала намеки на болтливость.
   — Но мне хочется с кем-нибудь поговорить. —
   Кэтрин бросила на мужа взгляд, полный упрека.
   — Грандиозно! — Белла сразу же опустилась на кровать в ногах у Кэти. — Знаете, я почему-то думала, вы старше. Или вы просто так молодо выглядите? Сколько вам лет?
   — Белла… — прошипел Серрано.
   — Двадцать два.
   — Значит, вы вышли замуж в семнадцать? — Белла покосилась на дядюшку; в ее глазах отражались изумление и восторг. — И ты еще согласен с моими родителями? Они мне все уши прожужжали, что я слишком маленькая для серьезных отношений с молодыми людьми! — возмущенно воскликнула девушка.
   Заметив по рассерженному лицу Алекса приближение бури и еле сдерживая желание рассмеяться, Кэти поспешила на помощь к забавной девчушке.
   — Ты чудесно говоришь по-английски, Белла.
   — Я учусь в Англии. Как жаль, что я не знала, сколько вам лет, — вздохнула девушка. — Я бы познакомилась с вами давным-давно, кто бы что ни говорил.
   Неожиданно Алекс зашипел и что-то резко сказал по-испански. Племянница опустила голову и умолкла, но выражение ее лица осталось непокорным.
   Что же говорили в семье Серрано о невестке, которую в глаза не видели? Этот вопрос против воли задавала себе сейчас Кэтрин.
   — Смотри не переутомись, дорогая. Моя племянница-ужасная болтушка, — со вздохом сказал Алекс, направляясь к дверям.
   — Мужчины иногда бывают такими тупыми… — высказалась Белла и со смешным испугом посмотрела на Кэтрин.
   — Если не всегда! — засмеялась Кэти, только сейчас осознав, как тоскливо ей было до прихода этой смешной девчушки. Это все из-за гриппа, сказала она себе.
   — Пришлось пригрозить дядюшке, чтобы взял меня сюда, — пожаловалась Белла. — Он один понимает, как скучно проводить каникулы дома.
   — Наверное, все твои друзья остались в Англии, — предположила Кэтрин.
   — О, совсем не поэтому! Просто в нашей семье все такие стары е… — Изабелла состроила уморительную гримасу. — Они живут в прошлом веке.
   — Ты говоришь о своих родителях? — Кэти изо всех сил старалась не улыбнуться.
   — Ну, эти еще куда ни шло, — снисходительно признала девушка. — Они в семье самые молодые; чуть-чуть за пятьдесят…
   — Самые молодые? Алексу всего тридцать… Неужели твоя мама настолько старше брата?
   — А две ее сестры еще старше. Моей бабушке далеко за семьдесят.
   Должно быть, Алекс очень поздний ребенок. Кэтрин пришлось сделать в уме некоторые подсчеты. Она почему-то решила, что Александр в семье самый старший. Да, случай необычный. Не так уж часто разница между детьми составляет больше двадцати лет, рассеянно подумала она.
   — Если бы только я раньше знала, какая вы, — продолжала сокрушаться Белла. — Я очень хотела это выяснить.
   — Поэтому ты и приехала? — улыбнулась Кэтрин.
   — Нет, не поэтому. Я хотела, чтобы вы знали-вас здесь ждут. Считаю, что моя семья обошлась с вами ужасно, — очень серьезно сказала Белла. — Представляю, что бы я чувствовала, если бы семья моего мужа не желала иметь со мной ничего общего… Мне стало бы очень больно, а потом бы я жутко разозлилась!
   В голове у Кэтрин начало кое-что проясняться. Видимо, клан Серрано отверг неизвестно откуда взявшуюся невестку не глядя, и Александр не по своей воле держал жену подальше от родни. Но Кэтрин не чувствовала ни боли, ни гнева-их брак и не предполагал ничего иного.
   — Я вовсе не злюсь, — уклончиво сказала она.
   — Но это несправедливо! Ведь вы не виноваты, что Алекс безумно влюбился в вас и разорвал помолвку с Марией Марфори! — горячо возмущалась Белла, не замечая, с каким напряженным вниманием слушает Кэтрин. — Я хочу сказать, так иногда случается, и было бы гораздо хуже, если бы он полюбил вас после женитьбы на Марии… Разве не так?
   На счастье, в эту минуту в комнату вошла горничная и, обратившись к Белле, избавила Кэтрин от необходимости отвечать.