Лэнгтон Джоанна. Загадочный брак

   — Да. — Алекс сделал небольшую паузу, снял трубку переговорного устройства и что-то сказал по-испански шоферу, а потом продолжил:-Это произошло мгновенно, и ощущение просто ужасное. Будто прыгаешь с самолета без парашюта. Я ничего не мог с собой поделать, и мне это совсем не понравилось.
   Сраженная прямотой мужа, Кэти опустила голову. Конечно, Алекс говорил о Марии Марфори. Тогда ему было всего восемнадцать, но все равно больно сознавать, что другая женщина смогла вызвать у Алекса чувство такой силы. Не будь Мария так предана медицине, Серрано до сих пор любил бы ее.
   — Ты говорила о своих ощущениях, — напомнил он.
   С досадой Кэти закусила губу и почувствовала вкус крови.
   — Я была так наивна… Сначала мне казалось, ты чувствуешь то же, что и я. Ты слегка ухаживал за мной, только и всего, но у меня не было никакого опыта, чтобы понять это, — сказала Кэтрин прерывающимся голосом. — Поэтому в поступке Кристофа целиком моя вина. Если бы я не влюбилась в тебя так явно, отец и не подумал бы искать «скелет в твоем шкафу».
   — Разве это вина? Знаю, тогда, в банке, когда искал свидетельство, я обидел тебя, но просто ты случайно оказалась под рукой, — необыкновенно спокойно признался Алекс. — Обвинять тебя глупо, но ты дочь Кристофа, а до его смерти я жил в таком напряжении… Когда не нашел в ящике свидетельства, то потерял голову. Наверное, сейчас поздно просить прощения, но я жалею, что тебе пришлось узнать о… бизнесе твоего отца.
   — Когда-то я должна была это узнать. — Кэтрин удивилась спокойному тону Серрано. Странно, что они еще не добрались до дома его матери. Кажется, Алекс говорил — ехать недалеко… Украдкой взглянув на мужа, она поняла, что нервы у него на взводе. Очевидно, Алекс старался успокоиться и не показать домашним, что они с Кэтрин в ссоре.
   — Думаю, нам очень важно быть честными друг с другом. — Черные ресницы опустились. — Ты говоришь, что любила меня, когда мы поженились… И когда же перестала?
   — Что «перестала»? — Стоило Кэти взглянуть на мужа, и она потеряла нить разговора. Одной его улыбки достаточно, чтобы у нее замерло сердце. Алекс совершенно прав: это ужасно — любить так сильно, что все твои надежды и мечты о счастье связаны с одним-единственным человеком… Когда то взлетаешь в облака, то спускаешься прямо в ад.
   — Перестала любить меня, — не отставал Алекс, говоря нарочито небрежным тоном, словно речь шла о погоде.
   Кэтрин замерла. Сама не понимая как, она оказалась втянутой в жизненно важный разговор.
   — Просто вычеркнула тебя из своей жизни, вот и все. Я не помню когда…
   — Так почему же ты осталась? — с беспощадной настойчивостью спросил Серрано, и Кэти наконец поняла, что заставляет его спрашивать. Ему надо знать. Она опустила глаза.
   — Когда я вышла за тебя замуж, я совершила единственный поступок в своей жизни, который заставил отца мною гордиться… это одна причина. Для меня всегда было очень важно завоевать его любовь и одобрение. — По голосу Кэтрин было понятно, насколько она презирает себя за это. — Я очень хотела вначале завоевать и твою любовь…
   Алекс шумно выдохнул.
   Вдруг Кэти овладело бесшабашное настроение. Зачем притворяться и скрывать очевидное? Она засмеялась.
   — Послушай, теперь это ровным счетом ничего не значит! Я совсем не хочу, чтобы ты переживал из-за пустяков. Я никому никогда не была нужна. Кристоф не считался со мной. А потом появился ты. И точно так же относился ко мне — как к вещи. Я давно к этому привыкла и приспособилась: жила собственной жизнью, спрятавшись в уютном маленьком коконе, где так тихо и безопасно…
   — Но, должно быть, я постоянно заставлял тебя страдать.
   Обычно густой, красивый баритон Алекса звучал странно, будто Кэти его чем-то расстроила… Смешно, подумала она, мелкими глотками допивая апельсиновый сок. Голова почему-то стала странно легкой. Конечно, с запозданием он мог пожалеть, что причинил ей столько зла, но, принимая во внимание несколько необычные обстоятельства их брака, у Алекса вовсе нет причин так убиваться.
   — Если ты ничего не ждешь от жизни и не слишком ценишь собственную персону, — с трудом продолжила Кэти, — то спокойно относишься к тому, что тебя постоянно возят лицом по столу.
   — Я вел себя как последняя скотина! — негодующе воскликнул Алекс.
   Кэти тотчас же перевела взгляд на мужа. Серрано сидел бледный, с окаменевшим лицом и пятерней ерошил густые черные волосы.
   — Почему ты чувствуешь себя виноватым? — смущенно спросила Кэтрин. — Ведь наш брак не был настоящим…
   — Зато теперь он настоящий, — тяжело дыша, сказал Алекс, посмотрел на пустой бокал Кэти и предложил:-Давай налью еще.
   Голова слегка кружилась; появилось странное ощущение полета. Если бы Кэти не была уверена, что пила сок, то решила бы, что перебрала спиртного. Алекс, кстати, знал, как быстро она пьянеет.
   — Кажется, мы здесь проезжали… — рассеянно заметила Кэти, увидев показавшуюся ей знакомой церковь.
   — Может, шофер ищет путь покороче, — предположил Алекс.
   — Мне кажется, будто мы едем целую вечность…
   — Когда говоришь о важных вещах, наверное, возникает такое чувство.
   — Я думала, ты никогда не снисходишь до откровенных разговоров.
   — Да, но когда на карту поставлена судьба моего брака…
   У Кэти дрогнули ресницы. Чтобы выиграть время, она сделала большой глоток. Неужели это сказал Алекс? Боже, что случилось? Не отрываясь, на Кэти смотрели блестящие черные глаза.
   — Знаешь… ты просто великолепен, — как бы про себя выговорила женщина, оглядывая гибкую худощавую фигуру мужа и поразительно красивое смуглое лицо. Уже знакомая горячая волна заливала тело.
   Алекс взял жену за руку.
   — Прости меня за вчерашнее поведение.
   Как ни странно, иногда Кэтрин очень хорошо понимала Алекса. Вот и сейчас Кэти видела, что муж отвратительно неискренен. По каким-то ясным лишь ему самому причинам Серрано говорил слова, которые, как он полагал, хотелось услышать ей. Однако, очевидно, сам Алекс отнюдь не считал свое поведение неразумным. И тут же в мозгу щелкнула фраза: «На карту поставлен мой брак».
   О Боже, как она могла забыть об этом? Ведь свидетельство пока не найдено, Алекс не отпустит ее. Но вчера она впервые открыто выступила против мужа; похоже, Серрано боялся, что жена может уйти, не считаясь с возможными последствиями для его семьи. Сердце сжалось.
   — Тебе не надо просить у меня прощения… Я была несдержанна и даже немного бессердечна…
   — Немного? — В выразительных глазах Серрано блеснули молнии; но тут же Алекс взял себя в руки, опустил ресницы и процедил сквозь стиснутые зубы: — Нет, это я виноват. — На смуглом лице появилась вымученная улыбка.
   Но Кэти чувствовала, как в машине накалилась атмосфера от его гнева, и, не сумев сосредоточиться, вдруг ощутила неуместное желание расхохотаться.
   — Алекс… я не собираюсь уходить. — Вдруг Кэтрин почувствовала себя виноватой, словно вела с мужем какую-то игру. Зачем ее задабривать, в этом нет никакой нужды. — Я и так знаю, что смогу уйти от тебя, только когда найду свидетельство…
   Серрано ловко подхватил выпавший из руки Кэти бокал и отставил в сторону.
   — Что, опять эта церковь? — спросила она без особого интереса; ее охватило давно забытое чувство беззаботности. — Похоже, мы заблудились!
   Алекс потянулся к трубке и что-то приказал шоферу.
   Совершенно расслабившись, Кэти сбросила туфли, удивляясь, почему так странно себя ведет.
   Алекс внимательно наблюдал за женой, потом притянул ее к себе. Дыхание Кэтрин стало прерывистым, сердце сильно стучало, разгоняя кровь. Она почувствовала, как под шелковым лифчиком туго напряглись груди и невыносимо заныли соски.
   В висках стучало, в ушах звенело… Внезапно Алекс обхватил ее бедра, усадил ее к себе верхом на колени. Но едва губы Кэти с готовностью приблизились к его рту, Серрано пробормотал ругательство и откинул голову. У него был вид человека, раздираемого мучительными противоречиями.
   Упираясь руками в его плечи, Кэти смотрела на мужа туманным взглядом.
   — Алекс…
   — Ты сама не знаешь, что делаешь, — осипшим голосом сказал он.
   — Что хочу, то и делаю. — Кэти хихикнула и шаловливо провела кончиком языка по сжатым губам мужчины.
   Алекс грубо схватил жену за плечи, словно хотел отшвырнуть от себя, но с хриплым стоном сжал в объятиях и начал целовать с такой бешеной страстью, что искусал губы. Это привело Кэти в восторг; казалось, она летит вниз с «американских горок».
   Внезапно Серрано резко оторвался от жены и устало прислонился лбом к ее лбу.
   — Я лживый, отвратительный, коварный ублюдок, — невнятно пробормотал Алекс, тяжело дыша Кэти в щеку. — Именно такой, как ты называла меня, и я отдал бы десять лет жизни, чтобы прямо здесь и сейчас обладать тобой. Я умираю от желания…
   — Но?.. — протянула она.
   — В твоем соке была водка. Ты пьяна, Кэтрин.
   — О-о-о!
   — Конечно, это отвратительный поступок, но мне надо было заставить тебя… расслабиться и разговориться. А еще… машина все время ездила по кругу. Пожалуйста, прости меня.
   Стоило Кэти пошевелиться, как сильное тело мужа напряглось, выдавая крайнюю степень возбуждения. И она безудержно расхохоталась, вся ситуация неожиданно показалась нелепой.
   — Это убивает меня, — признался Серрано, запуская дрожащие пальцы жене в волосы, не давая пошевелиться. — О Господи, вечно одно и то же: я всегда так хочу тебя, что готов валяться у тебя в ногах!
   Кэтрин была сражена. Откровенность Алекса позволила Кэтрин понять всю силу своей власти над мужем. Она и мечтать не смела о подобной зависимости. Оказывается, она нужна ему! Это не та любовь, которой были полны ее девичьи грезы, но зато Кэти стало ясно другое: она еще не до конца осознала могущество своих чар. Неожиданно захотелось подурачиться.
   — Но ведь грудь у меня не десятого размера, и ноги не до подмышек!
   — Бог мой, ты само совершенство! — Муж, издав стон, полный желания, страстно потерся губами о ее губы. — Я до сих пор поверить не могу, что такая красавица принадлежит мне!
   — Говори еще… — попросила Кэти, откинув голову и улыбаясь мужу дразнящей улыбкой.
   Но в эту минуту лимузин резко затормозил. Алекс чертыхнулся.
   — Приехали…
   Кэтрин потребовалось время прийти в себя. Алекс, усадив жену на сиденье, вдруг по-хозяйски обхватил ее лицо ладонями и поцеловал долгим томительным поцелуем, что вновь выбило Кэти из колеи.
   Поддерживаемая Серрано, Кэти наконец вышла из машины, и от свежего воздуха у нее закружилась голова. Пока она одергивала короткую темно-малиновую юбку, Алексу пришлось придержать жену за талию.
   — Если я буду натыкаться на мебель, во всем будешь виноват ты, — хихикнула Кэтрин.
   Алекс рассмеялся, наклонился к уху Кэти и едва слышно прошептал:
   — Ты еще не окрепла. Последствия гриппа ужасны… Тебе необходимо прилечь перед обедом, дорогая, а я как заботливый и любящий муж…
   — Кто-кто?
   — …конечно, должен находиться рядом с тобой, — закончил еще тише Алекс, подводя Кэтрин к широким мраморным ступеням, ведущим к распахнутым им навстречу массивным дверям.
   Все происходило как во сне. Кэти удивилась, как быстро и искусно Алекс вернул их отношения в прежнее русло. Неожиданно девушка вновь почувствовала себя счастливой, но была слегка напугана той легкостью, с которой Серрано совершил это чудо.
   В красивом, отделанном мрамором вестибюле появилась взволнованная Изабелла, затянутая в элегантное платье. Ее волосы были собраны в высокую прическу.
   — Вы так поздно!
   — Мы заблудились, — небрежно бросил Алекс.
   — Заблудились? — недоверчиво повторила девушка.
   — Но зато нашли друг друга… — нежно сказал Алекс, так чтобы слышала одна Кэти.
   — Да, — улыбнулась она дрожащими губами; сапфировые глаза лучились.
   — Здесь Мария. — К ним пробился голос Беллы.
   Кэтрин почувствовала, как Алекс на мгновение замер, а затем рассмеялся.
   — Какой сюрприз!
   — А к обеду будет весь клан Марфори, — взахлеб сообщила племянница.
   — Очень любезно с их стороны, — уже далеко не весело проворчал Александр.
   На языке у Кэтрин вертелось множество вопросов, но задавать их уже не было времени: слуга открыл двери, и супружеская чета очутилась на пороге огромной гостиной, в которой, к ужасу Кэти, оказалось полно народу. Когда молодые люди вошли, все разом замолчали и повернулись в их сторону.
   Мать Алекса, Кармен Серрано, все еще была привлекательной, величественной женщиной, выглядевшей на добрый десяток лет моложе своего возраста. Она поздоровалась с Алексом, небрежно пожала руку Кэти, едва взглянув на невестку, затем снова повернулась к Марии Марфори и продолжила беседу. Естественно, разговаривали дамы по-испански.
   Именно Мария поднялась со своего места рядом с хозяйкой дома и осведомилась о здоровье Кэти. На красивом лице испанки появился слабый румянец.
   — Благодарю вас, я прекрасно себя чувствую, — вежливо ответила Кэтрин.
   — Алекс, ты от лично выглядишь, — тепло улыбнулась молодая женщина, и Кэти поразилась, как быстро изменилось лицо Марии: только что сдержанная, при взгляде на ее мужа Мария буквально вся засветилась.
   Миссис Серрано царственным жестом указала на Кэти и что-то сказала по-испански. Изабелла смутилась и покраснела.
   — Бабушка поручила мне представить вас всем присутствующим… — неохотно сказала девушка.
   — Разве твоя бабушка не говорит по-английски? — шепотом спросила Кэтрин.
   — Конечно, говорит… просто ведет себя по-свински, — злобно прошипела в ответ Белла. — Я-то думала, вы будете почетной гостьей, а тут вдруг явилась Мария. Ясно, ее пригласили нарочно!
   Кэти была тронута столь беззаветной преданностью.
   — Алекс и Мария старые друзья, — сказала молодая женщина, чтобы заполнить паузу.
   — Наша семья считает по-другому. Дело в том, что Мария недавно разошлась с мужем!
   Служанка принесла кофе в крошечных чашечках из прозрачного фарфора. Кэтрин сознавала, что каждый в комнате исподтишка разглядывал ее, но никто не осмелился подойти близко.
   — Кэти… вы слышали, что я сказала?
   — Да.
   — Черт побери, они надеются, что Алекс вас бросит и вернется к ней. Это отвратительно! — продолжала шипеть Белла. — Вот почему они делают вид, что не замечают вас!
   Кэти стало смешно. Ей безразлично, так ли все на самом деле или это домыслы Изабеллы. Сейчас ее не могло задеть ничто. Голова до сих пор кружилась при воспоминании о дрожавшем от возбуждения в лимузине Алексе. Ее муж принадлежал ей. Может, не так, как грезилось когда-то в наивных мечтах, но этого вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь… а через год, даст Бог, у них будет настоящая семья. Кэтрин представила себе маленького черноволосого мальчика с темными глазами, и на губах у молодой женщины появилась мечтательная улыбка.
   — Очнитесь, Кэтрин, о чем вы думаете? — хмуро посмотрела на родственницу Изабелла.
   — Не обращай внимания. Лучше познакомь меня со всеми.
   Через час Кэтрин представили почти всех членов клана Серрано, и за редким исключением все обошлись с ней напыщенно, формально и так холодно, что любая невестка, ожидавшая встречи с семьей мужа, пришла бы в отчаяние. Наконец до Кэти дошло, что Белла вовсе не шутила. Среди этих людей она ощущала себя прокаженной.
   Но вот к Кэтрин подошел муж, успокаивающим жестом положил ладонь жене на спину, и в ту же секунду все присутствующие изменили отношение к ней, причем произошло 'это столь молниеносно, что Кэти стало смешно. Каждый хотел говорить с Алексом, слушать Алекса, однако Кэти все же заметила, что две старшие сестры мужа и их взрослые дети, несмотря на расточаемые Алексу комплименты, смотрели на него с неприязнью. Еще на острове ее осведомитель Изабелла прямо сказала, что Александр содержит за свой счет большинство членов клана. Только родители Беллы не зависели от Алекса в финансовом отношении и не работали ни на одном из его предприятий.
   — Пойдемте, я познакомлю вас с мамой, — нетерпеливо теребила Кэти племянница.
   Энрика, в одиночестве сидевшая в глубине комнаты, оказалась хрупкой, тихой женщиной. Почему-то мама Беллы сильно нервничала. Руки ее были крепко стиснуты, а напряженный взгляд выдавал такое волнение, что невольно Кэтрин дружески улыбнулась этой женщине. Ей очень понравилась мама Изабеллы.
   — Это Кэтрин, — торжественно объявила девушка.
   — Пожалуйста, присядьте. Скажи, чтобы принесли кофе, — велела Энрика дочери. — Мне кажется, Алекс выглядит счастливым, — неожиданно сказала Энрика, когда Белла отошла. — А вы? Вы тоже счастливы?
   Кэти смущенно замялась, а потом призналась:
   — Очень…
   — Я так давно хотела познакомиться с вами… а теперь не знаю, что и сказать… — Энрика принужденно засмеялась. — Вы такая красивая… и умная. Алекс рассказывал-вы серьезный музыкант, говорите на трех языках… А я английский учила с помощью Беллы, — неожиданно улыбнулась золовка, но выражение ее глаз оставалось тревожным. — Когда в следующий раз будете в Испании, непременно посетите наш дом. Я очень хочу, чтобы вы с Алексом нас навестили.
   — Я тоже. — Кэтрин заметила, как сестра Алекса быстро окинула глазами комнату, и решила, что Энрика боится осуждения семьи за нарушение предварительного договора держаться с нежеланной гостьей подчеркнуто официально. — Я полюбила Изабеллу, пока ваша дочь гостила у нас на острове.
   — Вы очень добры. К сожалению, Алекс ее слишком балует… — Женщина неожиданно умолкла, увидев, как в комнату входит высокий, начинающий седеть мужчина, а затем с заметным облегчением сказала:-Это мой муж, Рамиро.
   Кэтрин прищурилась-в глубоко посаженных глазах и широкой улыбке мужчины ей почудилось что-то неуловимо знакомое-и поняла: Рамиро напоминал Алекса. Кэти уже хотела поделиться своим наблюдением, но Рамиро неожиданно разразился многословной речью.
   Как ей показалась Испания? Каково ее впечатление от семьи Серрано? Рамиро состроил гримасу, не обращая внимания на предостерегающие знаки жены.
   — Вы должны узнать настоящее испанское гостеприимство, поэтому приезжайте и останавливайтесь у нас, — оживленно говорил мужчина. Сочный, громкий голос Рамиро разносился по огромной гостиной. — Мы всегда любим принимать у себя молодежь. К сожалению, мы поздно поженились, и, хотя Бог даровал нам дочь, боимся, наша жизнь кажется ей скучноватой. Изабелла наверняка думает, что родители уже стоят одной ногой в могиле!
   Когда к их группке присоединился Алекс, Кэти удивилась, что в его приветствии не было ни капли теплоты. Ее муж вообще держался очень сухо, хотя Рамиро, оказалось, был расположен к Алексу более дружески, чем кто-либо из собравшихся родственников. Но затем Кэти вообще перестала думать: от выразительного взгляда Алекса все тело затрепетало с головы до ног.
   — Ты выглядишь усталой, дорогая, — многозначительно заметил муж.
   Кэти стала пунцовой, но со светской улыбкой Александр уже уводил жену из гостиной. Она успела обернуться, бросить на Энрику извиняющийся взгляд и заметила опечаленное лицо золовки. Только тут молодая женщина сообразила, что Алекс и словом не перемолвился с сестрой. Но когда Кэти сказала об этом мужу, тот заставил жену замолчать страстным поцелуем, сразу же воспользовавшись тем, что чопорная гостиная осталась позади и супруги стояли на нижних ступеньках изящной лестницы. Глаза Кэтрин засияли как звезды, и она моментально потеряла голову. Алекс нагнулся и подхватил жену на руки, совершенно не заботясь о том, что их может увидеть кто-нибудь из слишком правильных родственников.
   — Как тебе моя семья? — сдержанно спросил Алекс, поднимаясь по лестнице.
   — Честно?
   — А иначе зачем мне спрашивать?
   — Они просто ужасны. — Кэти испуганно ойкнула и закрыла глаза, боясь посмотреть на мужа. — Хотя, может, они более сердечны, чем кажутся.
   — Менее.
   Глаза жены широко раскрылись.
   — О, Алекс… — прошептала Кэти, чувствуя, как сжимается сердце от жалости.
   — Ну-ну, — насмешливо улыбнулся Александр, — я уже большой мальчик.
   — Рамиро и Энрика — они действительно милые. Кажется, вся эта семья очень тебя любит, — залепетала Кэти, стараясь утешить мужа. — А Рамиро похож на тебя… да, правда, мне даже показалось, я его где-то видела!
   Алекс застыл на месте, поставив одну ногу на мраморную ступеньку.
   — Ты с ума сошла! — с неописуемой яростью воскликнул мужчина. — Рамиро мне даже не родня!
   Кэтрин растерянно заморгала. Ну да, конечно, с запозданием сообразила она. Рамиро с ее мужем просто в свойстве-не кровный родственник, а зять, муж его сестры, и даже более того… более того…
   — Но тебе никто из них не родня! — неожиданно вырвалось у Кэти. В ту же секунду женщина осознала всю непоправимость сказанного и была готова откусить себе язык, увидев потрясенное лицо Алекса.
   Через десять секунд Кэти стояла на полу спальни. Алекс внес жену и захлопнул дверь ногой.
   — Ну-ка повтори, что ты сказала… — зловещим тоном произнес мужчина.
   У Кэти подогнулись колени, и она почти упала на кровать. Глаза неожиданно наполнились слезами.
   — Прости меня. Я совсем забыла, что мне не полагается это знать.
   — Понятно… И как давно ты об этом узнала?
   — Я скажу, только обещай, что не будешь сердиться на человека, который рассказал мне об усыновлении. — Последнее слово Кэти произнесла шепотом, не зная, как отреагирует Алекс. — Понимаешь, она думала, что я знаю…
   — Она?
   Видно, потребление алкоголя не способствует сохранению тайн, уныло подумала Кэти. Кажется, я уже все выболтала.
   — Никто в моей семье не доверил бы тебе этого! — настаивал Алекс.
   — Изабелла сказала…
   — Белла? — Алекс явно не верил жене.
   С большой неохотой Кэти передала разговор, затеянный его племянницей. Алекс был потрясен.
   — И эта пигалица все время знала о страшной тайне семьи Серрано? Боже, мне это и в голову не приходило!
   — Я объяснила твоей племяннице, что усыновление-глубоко личное дело. Честное слово, я уверена, она больше не заикнется об этом, — поспешила заверить Кэтрин, вовремя прикусив язык и не сказав, что считает эту трагедию не стоящей выеденного яйца.
   Теперь, когда Кэтрин познакомилась с кланом Серрано, ей совсем не трудно представить, что эти отжившие мумии считали усыновление чем-то позорным, что нужно тщательно скрывать и ни в коем случае не выносить за пределы семьи. Если Александр воспитан в тех же традициях-а по-другому и быть не могло, — то ее муж, похоже, считает этот вопрос слишком деликатным, чтобы обсуждать с посторонними.
   Несколько минут, показавшихся бесконечными, Алекс просто стоял, опустив красивую голову. Кэтрин очень хотела, чтобы муж поделился своими мыслями, но не стала отвлекать его. Однако время шло, а он все еще стоял в задумчивости и выглядел таким потрясенным, что ее сердце не выдержало. Кэти поднялась и подбежала к мужу обнять и утешить.
   Алекс удивленно вскинул голову.
   — Забудь, — горячо сказала Кэтрин, недоумевая, как решилась на такой поступок, и сама удивляясь вспыхнувшему внутри покровительственному, почти материнскому чувству к этому огромному мужчине. — Это все такая ерунда…
   К ее изумлению, Алекс, рассмеявшись, обнял стройные бедра жены и прижал к своему горячему гибкому телу.
   — Ну, если ты и впрямь так считаешь…
   Кэтрин подумала: в детстве он, окруженный толпой этих замороженных типов, наверняка испытал мало ласки. Да и могут ли любить эти хранители условностей по-настоящему? Ведь, по сути, Алекс не был Серрано.
   И кого из этих далеко не приятных людей защищал Алекс? Ради кого жертвовал своей свободой?..
   — Эй, похоже, ты за тысячу миль отсюда. Оторвавшись от своих дум, Кэти посмотрела в черные глаза мужа, и слабый румянец окрасил ее щеки.
   — Я здесь и хочу тебя, — нежно сказал муж.
   Все ее существо немедленно откликнулось на эти слова: сердце пустилось вскачь, во рту стало сухо; прильнув к мужу всем телом, она стала ластиться как котенок и, за мгновение до того как жадный, горячий рот припал к ее губам, услышала, что у Алекса участилось дыхание.
   Его страсть застала Кэти врасплох, как и нахлынувшее волной собственное непреодолимое желание. Она таяла в сильных руках как воск. Ставшее таким знакомым мускулистое тело вызывало чувства, не поддававшиеся контролю; Кэти руководило только стремление утолить ненасытную жажду.
   Малиновый жакет упал на ковер; искусные пальцы, пробежав по ее спине, ловко расстегнули застежку лифчика, и наконец напрягшиеся от томительного ожидания груди оказались в мужских ладонях, отчего из горла Кэти вырвались звуки, похожие на рыдание.
   Алекс уложил жену на кровать и стал по очереди целовать набухшие соски. Жар разлился по всему телу-каждый дюйм ее хрупкой плоти трепетал от разожженного им желания. Затуманившимися глазами Кэти смотрела, как муж нетерпеливо срывает с себя одежду, не отводя от ее тела алчного взгляда, в котором явственно читалось безумие.
   Кэти увидела себя глазами Алекса-лежащую с обнаженной грудью, с бесстыдно задранной юбкой, оголявшей широко раздвинутые бедра, — и почувствовала себя последней развратницей. Тем не менее она и не подумала сдвинуться с места, пригвожденная к кровати мощью исходившей от мужчины страсти.
   — Именно об этом я и думал, пока вел церемонные разговоры за чашкой кофе, — с неослабевающим напряжением глядя на жену сверху вниз, признался Алекс. — Я не мог думать ни о чем другом. А теперь я чувствую то, что превосходит все мои ожидания.