Лэннинг Салли. Цель жизни

   — Хорошо, что дети дома, не то…
   — Я очень люблю своих дочек, но если бы они сейчас оказались где-нибудь в другом мес — ie, мы с тобой, наверное, опробовали бы новое лекарство от гриппа.
   Игривое настроение Кзтти передалось Дэйву. Он с восторгом смотрел на нее, и эта лукавая улыбка вызвала у него в душе целую бурю чувств.
   Но как можно заниматься любовью с женщиной, для которой секс подсознательно связан с насилием? Хотя Кэтрин и утверждала будто забыла издевательства мужа, Дэйв не был уверен, что так оно и сегь. Любой неверный жест с его стороны мог оживить неприятные воспоминания, и незримое присутствие третьего человека стало навязчивой идеей, с которой ему пока трудно было справиться.
   Кэтти тем временем распаковала подарок. В красивой зеленой коробочке лежал флакончик с духами.
   — О, Дэйв! — воскликнула она, счастливо улыбаясь. — Это же мои любимые! Откуда ты узнал?
   — Просто угадал. Мне сегодня везет, — похвастался он. — Удалось угодить и ie-бе, и Эми. Я купил ее любимое печенье.
   — Но это ужасно дорогие духи! Я теперь не могу позволить себе такие.. — Она подозрительно поглядела на него. — Итак, цветы и духи. Что дальше, Дэйв Хаммонд?
   — Иду мыть раковину на кухне, — ответил он, подмигнул ей и вышел за дверь.
   Карен медленно раскладывала покупки, внимательно изучала выбранные Дэйвом па свой вкус продукты. Он окинул кухню хозяйским взглядом, прикинул фронт работ и закатал рукава. Девочка стала рассказывать ему про свои занятия в школе, про последний футбольный матч, подружек и учителей, и Дэйв не без интереса слушал ее.
   Тем не менее он был рад, когда она схватила полотенце и стала вытирать вымытую им посуду. Уборка была почти уже закончена, когда на кухне появилась закутанная в теплый махровый халат Кэтти.
   — Тебе давно пора спать, Карем, — сказала она дочери.
   — Еще пять минут, — захныкала та. — Я только начала рассказывать Дэйву про мисс Пенсбери.
   — Уже поздно, детка, — стояла на своем мать.
   — Спокойной ночи, — тяжело вздохнув, произнесла Карен. — Спасибо за помощь.
   В порыве благодарности она обняла Дэйиа и прижалась к нему на секунду, а потом они с Кэтти вышли из кухни.
   Дэйв застыл, глядя им вслед. Это объятие тронуло его до глубины души. Если бы только он смог добиться такого отношения и от Эми… Ему не приходилось иметь дело с детьми, и сейчас он впервые почувствовал, как это приятно, когда маленький человечек тебе доверяет.
   Отчим, подумал он, словно примеряя это слово на себя.
   К тому моменту, как Кэтти вернулась в кухню, Дэйв уже успел протереть плиту и вытеретьстол.
   — Я заеду утром, чтобы отвезти девочек в школу, — сказал он. — А после работы куплю что-нибудь к ужину.
   Кэтти села у стола, подперев iолову руками.
   — Ты утверждаешь или спрашиваешь? — поинтересовалась она.
   Дэйв задумался.
   — Ставлю тебя в известность.
   — Похоже, что так, — согласилась Кэтти.
   — Но JTO же ради тебя.
   — Можешь этого не говорить. Дэйв тоже присел к столу.
   — Что-то я тебя не пойму, — сказал он.
   Кэтти стала вдруг очень серьезной.
   — Карен могла обнять только того, кто для нее действительно много значит. А вот Эми все еще дуется на тебя.
   — Она сказала мне целых два слова сегодня, — с гордостью сообщил Дэйв. — Я считаю, что это прогресс.
   — Да пойми, нельзя играть их чувствами! — со свойственной ей горячностью воскликнула Кэтги. Она сокрушенно покачала головой и стала машинально двигать солонкой по столу. — Мне не стоило вообще ввязываться во все это, пока я не обрела уверенности в том, что выдержу, смогу, что у меня получится… — говорила она, словно размышляя вслух. — А теперь уже никуда не денешься. Я знаю, что не имею права требовать гарантий… но если для тебя все не слишком серьезно, Дэйв, то нам лучше вовремя остановиться, пока не пострадали Карен и Эми.
   Да, Кэтти нельзя отказать в прямоте, подумал Дэйв. Десять лет назад она приложила все усилия, чтобы соблазнить его, но тогда в этом было только безрассудство юности и каприз избалованной девчонки. Теперь же она рассуждает трезво, желая выяснить его намерения…
   — Знаешь что? — сказал Дэйв. — Мне нравится, как ты действуешь.
   — Запудриваю тебе мозги?
   — Нет, идешь напрямик, говоришь честно и открыто. Без обиняков.
   — Моя мама не согласилась бы с тобой. Она пришла бы в ужас, услышав, что я спокойно обсуждаю свои будущие отношения с мужчиной. Хорошие девочки так не поступают. — Кэтти криво усмехнулась. — Заметь, мне не нужно заверений в том, что твои намерения честны.
   я просто хочу убедиться, что… что для тебя все это серьезно.
   Дэйв решил ответить откровенностью на откровенность.
   — Я не знаю, Когти, что ты сейчас значишь дли меня. Не думаю, что я влюблен… хотя меня неудержимо влечет к тебе. Это какая-то сила, которой я не могу и не хочу противостоять. И дело не только в сексе. — Он даже не почувствовал, как крепко вцепился пальцами в край стола. — Иногда я не могу спать по ночам, так сильно хочу тебя.
   В тебе ни на грош романтики, Хаммонд, подумал он. Секс, чувственная сторона… Не таких слов ждут женщины.
   — Я знала, что могу рассчитывать на твою честность, — сказала Кэтти, и в ее голосе прозвучало нечто такое, от чего ему стало не по себе.
   Она сидела, уставившись в стол, и казалась такой потерянной и одинокой, что Дэйи поспешил пояснить:
   — Понимаешь, за нес эти годы я ни разу не решился сделать женщине предложение. Как юлько чувствовал, что во мне начинают видеть будущего супруга, сразу же, что называется, делал ноги. Я не признавался в любви ни одной женщине и ни с кем не сохранял отношения надолго. Я хочу, чтобы ты это знала.
   А я не изменяла Фрэнку, — произнесла она. — Ни разу. Ты первый, с кем я встречаюсь после развода.
   — Ну вот, — сказал Дэйв. — Теперь мы все выяснили.
   — Ты так считаешь?
   — Есть еще только одна очень важная вещь. Если хочешь знать, даже главная. Каковы твои намерения, Кэтти? По отношению ко мне?
   Этот вопрос явно привел се в замешательство. Такой поворот дела даже развеселил Дэйва. Попалась, голубушка, подумал он.
   — У меня нет детей, — сказал он, вперив в нее горящий взгляд, — но мне бы не хотелось, чтобы ты играла моими чувствами.
   — Ты что, начитался романов Джейн Остин? — с иронией спросила она.
   — Отвечай на вопрос.
   — О, я ужасно устала, — слабым голосом пожаловалась Кэтти, искоса поглядывая на него. — Кажется, мне лучше лечь в постель.
   — Если ты так устала, я отнесу тебя туда. Но сначала ты ответить на мой вопрос.
   — Конечно же, я не собираюсь играть твоими чувствами, — поспешила заверить его Кэтти. — Одна мысль о том, что мы с тобой можем оказаться в постели, вызывает у меня трепет. Но мы еще только начали узнавать друг друга, Дэйв, и я хочу добиться взаимной откровенности. В тот раз я, пожалуй, была излишне резка, но, тем не менее, по-прежнему считаю, что для наших отношений это очень существенно.
   — Ясно.
   Дэйв понял, что она снова бросает вызов, настаивая, чтобы он рассказал ей о своем детстве, о своих переживаниях.
   А Кэтти опустила глаза и как-то вся сникла. Дэйв заметил, что у нее под глазами обозначились темные круги, и сердце его сжалось. Что он там наговорил о своих чувствах? Эта женщина стала ему такой близкой…
   — Давай я отнесу тебя в спальню, дорогам, — с нежностью сказал он, — и уйду. Тебе надо выспаться.
   — Хорошо, — согласилась она, продолжая глядеть прямо перед собой. — Если ты сможешь привезти завтра что-нибудь на ужин, то очень выручишь меня. Вряд ли я буду в состоянии заняться хозяйством… А утром девочки будут тебя ждать. Дэйв легко подхватил ее на руки. Кэтти обняла его за шею и положила голову на плечо.
   — От тебя приятно пахнет, — прошептал он.
   — Очень дорогими духами, — добавила Кэтти. Он внес се в спальню и прежде, чем опустить на кровать, поцеловал в губы. Этот поцелуй неожиданно пробудил в нем новое чувство, гораздо большее, чем просто вожделение, — желание духовного единения, причем не на мгновение, не на час, а навсегда. Напуганный силой этого ощущения, Дэйв осторожно опустил Кэтти на кровать.
   — Желаю приятных сновидений, — проговорил он слегка охрипшим голосом. — Увидимся завтра.
   — Спасибо тебе за все, — прошептала она.
   Дэйв поспешно вышел на улицу. Ночь опустилась на город, и на черном небе, усыпанном звездами, сияла серебряная луна, освещая все вокруг волшебным светом. Дэйва охватил такой восторг, что ему хотелось петь. Похоже, судьба подарила ему еще один шанс быть вместе с женщиной, образ которой он бережно хранил в памяти всю жизнь.
   Завтра он увидится с ней.
 
   К следующей неделе Кэтти уже полностью выздоровела, и они с Дэйвом почти каждый вечер ходили в кино, даже посетили выставку и концерт классической музыки. Дэйв пару раз приготовил ужин у нее дома, а один раз сводил ее и девочек в ресторан.
   Чувствовать себя абсолютно счастливым ему мешали только два обстоятельства — Фрэнк и Эми.
   Фрэнк был далеко отсюда, в Техасе, но Дэйв частенько думал, что лучше бы бывший муж Кэтрин жил на соседней улице — тогда, по крайней мере, он сражался бы с реальным человеком, а не с его тенью. Как только Дэйв представлял, что займется с Кэтти любовью, — а эта мысль стала для него уже просто навязчивой идеей, — то тут же вспоминал Фрэнка. И он не мог овладеть женщиной, зная, что это напомнит ей о том, как муж насиловал се.
   Кэтти так страшно закричала тогда, в Сто-унроке… Дэйв знал, что не вынес бы ее крика, ее слез, и ему приходилось контролировать себя, избегая объятий и поцелуев. Это давалось ему нелегко, и on чувствовал, что сходит с ума, но сказать Кэтти о своих опасениях не решался.
   Ты просто идиот, Хаммонд, злился он на себя. Мужчина, сильный и уверенный в себе, не должен бояться секса с женщиной.
   Больше всего Дэйва раздражало, что таким образом он как бы уступает Фрэнку, проигрывает ему, как это уже было, когда Кэтти вышла замуж. Но тогда от чувства безысходности и невосполнимой утраты у Дэйва просто опустились руки, а сейчас он не собирался сдаваться без борьбы.
   Кэтрин больше не расспрашивала его об отце и вообще не вдавалась в воспоминания о детстве и юности. Дэйв временами чувствовал, что она ждет, когда же наконец у него развяжется язык, но ничего не мог с собой поделать.
   Кроме того, его беспокоило поведение Эми, которая всячески противилась сближению Дэйва с матерью и даже не пыталась скрыть свою к нему ашипатию. Она разговаривала с ним, только когда ее заставляли, кратко отвечая на его вопросы, и старалась при первом же удобном случае улизнуть к себе, когда Дэйв приходил. Ему было ужасно обидно и больно наблюдать такое отношение к себе, да и Кэтти явно страдала из-за этого.
 
   Однажды вечером, в четверг, Дэйв возился на кухне, готовя девочкам какао, пока Кэтти принимала душ. Вдруг он услышал разговор в детской.
   — Ты поблагодаришь его, когда он принесет нам какао, — приказала сестре Карен.
   — Почему это? — возмутилась Эми.
   — Потому ччо мы должны быть с ним вежливы.
   — Но почему?
   — Потому что я надеюсь, что он женится на маме.
   — Не могут они пожениться!
   Почему бы и нет? Ему осталось только сде-Лспь ей предложение.
   — Мама замужем за папой.
   — Эми! — раздраженно воскликнула Карсн. — Они разведены, я тебе сто раз говорила.
   Тут Дэйв. схватив кружки, громко затопал по коридору и вошел в детскую с возгласом:
   — А вот и ваш вечерний напиток, девочки! Маленькая упрямица молча взяла кружку.
   — Эми! — Карен икнула сестру в бок, но та только еще сильнее надулась.
   Тогда Дэйв сказал:
   — Я хочу кое-что тебе сказать, Эми. Любовь нельзя разделить на порции, как мороженое. Ты любишь своего папу, но, кроме него, у тебя есть и мама, и Карен, и Марвин. Ты сможешь полюбить кого-нибудь еще, даже многих. — Тут он улыбнулся: — А шарики мороженого обычно просто тают и превращаются в одну большую лужу.
   Эми пила свое какао, не поднимая глаз на Дэйва. Если бы он сам в детстве не страдал от отсутствия любви со стороны отца, то вряд ли бы понял переживания этой малышки. Но ему нужно было во что бы то пи стало найти ключик к ее сердцу, поэтому, не желая сдаваться, он спросил:
   — Вкусно, да?
   — Уходи, — буркнула Эми. — Я тебя ненавижу. Кэтти, входя в комнату, возмущенно воскликнула:
   — Эми, не смей так разговаривать с Дэйвом! Деиочка резко поставила кружку на столик и бросилась на кровать.
   — И тебя я ненавижу! — крикнула она матери. — Это ты выгнала папу!
   Кэтти вздрогнула, как от удара, и побледнела, но. потом ровным тоном сказала:
   — Твой папа ушел от нас, потому что сам этого хотел. Когда ты успокоишься, Эми, мы поговорим с тобой об этом.
   Она развернулась и быстрыми шагами направилась в кухню. Дэйв последовал за ней. Кэтти села за стол и схватилась за голову.
   — Я не знаю, что делать, Дэйв. Мне казалось, что если мы с тобой будем чаще видеться, она к тебе привыкнет. Но стало еще хуже. как видишь.
   — Тогда, может быть, нам лучше воздержаться от встреч… на некоторое время, — предложил он.
   — Ты этого хочешь?
   — Нет, Господь с тобой, нет! Но я не могу видеть, как ты разрываешься на части.
   — Я не позволю пятилетнему ребенку командовать собой, — решительно заявила Кэтти. — В выходные я расскажу ей все, что было между нами с Фрэнком. Про его жестокость, про связь с Айрис… про то, как он обманул моего отца. Мне давно надо было это сделать, но я позволяла Эми оставаться в неведении и питать какие-то иллюзии… Это Карен запретила мне рассказывать ей всю эту историю, Но пришло время малышке узнать, что такое реальная жизнь, — с горечью сказала Кэтти. — Я чувствую себя виноватой перед своими дочерьми. Если бы я не вышла замуж за такого ужасного человека, ничего этого не произошло бы.
   — Если бы ты не вышла замуж за Фрэика, у тебя бы их просто не было, — заметил Дэйв.
   Она усмехнулась и кивнула.
   — Ты прав.
   Неожиданно он почувствовал, что больше не в силах наблюдать сложившуюся ситуацию со стороны, бездействуя.
   — Я ухожу, — заявил он. — Мне надо еще поработать над бумагами Майка. Давай завтра встретимся за ланчем в кафетерии.
   — Ладно, — бесцветным голосом ответила Кэтти.
   Она не встала, чтобы проводить его и поцеловать на прощание, а осталась сидеть, безвольно опустив руки.
   Что она решит, если ей придется выбирать между мной и Эми? — вдруг подумал Дэйв, и сам испугался, потому что знал, что Кэтти никогда не откажется от дочери.
   Дэйв отправился в гараж и погрузился в бумаги. Часа через четыре неожиданно зазвонил телефон, Он схватил трубку, надеясь услышать голос Кэтти.
   — Мне нужно поговорить с Дэйвом Хаммондом, — произнес незнакомый женский голос.
   — Слушаю вас.
   — Мистер Хаммонд, я звоню из больницы. Вы знаете Майкла Эллиота?
   — Да. Что случилось?
   — У мистера Эллиота сердечный приступ. Его доставили к нам три часа назад. Сейчас состояние стабилизировалось, но больной останется в отделении интенсивной терапии до завтра. Хорошо, что мне удалось найти вас, сэр.
   — Я сейчас приеду!
   Дэйв бросил трубку и помчался к машине.
   Когда он вошел в палату Майка, нервы его были на пределе.
   Дэйв увидел бледное как мел лицо старика, щеки которого ввалились, а поджатые губы слегка посинели, и сердце его защемило.
   Я люблю тебя, Майк! Почему же я до сих пор не сказал тебе об этом? — клял себя он.
   Не сводя глаз с друга, Дэйв присел на стул возле кровати и осторожно накрыл ладонью руку старика. Собрав всю волю в кулак, он мысленно приказывал Майку выжить.
   Он сидел так очень долго. Время от времени в палате появлялись медсестры. Дэйв плохо понимал, что именно они делают. Он потерял счет времени, полностью погрузившись в воспоминания о Майке. Этот живой, общительный человек всегда был привязан к нему, Дэйву.
   Как же получилось, что я принимал его любовь как должное, думал он, никогда не раскрывая Майку своих искренних чувств?..
   В четыре утра он съездил домой, принял душ, выпил кофе и примчался обратно в больницу. Возле постели Майка по-прежнему мигали и попискивали мониторы, тогда как сам он лежал без движения и просто дышал.
   В восемь тридцать, когда врачи начали обход, Дэйва попросили выйти из палаты, и он вдруг вспомнил, что договорился встретиться с К.этти за ланчем.
   Отыскан телефон-автомат, он позвонил в гараж и сообщил Карлосу, что случилось, а потом набрал номер Кэтрин.
   Она ответила сразу, и, услышав этот бодрый, такой близкий и родной юлос, Дэйв понял, как ему хочется, чтобы она сейчас оказалась тут, рядом с ним. Но заговорил он почти официальным тоном:
   — Я звоню из больницы. У Майка ночью был сердечный приступ. Врачи говорят, что его состояние сейчас уже не внушает опасений, но он лежит в интенсивной терапии.
   А выглядит так, словно стал на десять лег старше, мысленно добавил Дэйв, но не сказал этою вслух. Он сейчас не смог говорить о том, чго чувствует.
   — О, Дэйв… Ты давно там? — взволнованно спросила Кэтти.
   Сопереживание. Вот чего ему не хватало в трудные минуты жизни. И сейчас искреннее сочувствие Кэтрин по-настоящему тронуло Дэйва. И все же он ответил ей более чем сдержанно:
   — Приехал ночью, не помню точно, когда. Извини, мы не сможем встретиться сегодня.
   — Конечно, я понимаю. А что говорят врачи? Дэйв пересказал ей монолог сестры, изобилующий медицинскими терминами, мало попятными им обоим. Кэтги слушала его, не перебивая, и продолжала молчать, когда он уже закончил.
   — Мне надо идти. Позвоню тебе вечером, — сказал Дэйв и с чувством облегчения повесил трубку.
   Он еще некоторое время ходил по коридору, а когда вся команда врачей удалилась, вернулся в палату и, подойдя к кровати, увидел, что Майк лежит с открытыми глазами.
   — Вот куда можно спрятаться от налоговой инспекции, — пошутил старик.
   Дэйв улыбнулся.
   — Мне этот способ не очень-то по душе, — заметил он.
   — Вид у тебя помятый, парень, хоть ты и улыбаешься.
   — Да я рад, что слышу твой голос, старая развалина! — Дэйв взял друга за руку. — Знаешь, что мне пришло в голову ночью, Майк? Ведь я ни разу не говорил тебе, что люблю тебя.
   Старика это признание тронуло до глубины — души.
   — Спасибо, мальчик мой. Спасибо, — проговорил он уже слабым голосом и закрыл глаза.
   В палате появились врачи, и Дэйва снова попросили выйти. Он слонялся по коридору, пытаясь справиться с неожиданно накатившими на него эмоциями.
   В поисках места, где можно было бы побыть одному, Дэйв натолкнулся на дверь с табличкой «Для семьи» и, не раздумывая, вошел в комнату. Он опустился на первый попавшийся стул, сгорбился и обхватил голову руками. Как Дэйв ни крепился, слезы сами покатились из глаз, и он расплакался, как маленький мальчик.
   Неожиданно кто-то тронул его за плечо, пахнуло знакомыми духами и раздался до боли знакомый голос:
   — Он умер?!
   Дэйв отрицательно покачал головой.
   — Слава Богу, нет, — проговорил он. — Мне нельзя так…
   — Можно, — решительным тоном заявила Кэтти. — Нельзя все держать в себе.
   Она обняла Дэйва, прижала его голову к груди и погладила по волосам, утешая.
   Постепенно он успокоился и почувствовал, что страшная, непосильно тяжкая ноша, которая всю жизнь давила на него, наконец свалилась с плеч.
   — Я не хочу, чтобы Майк умер, как мой отец. — сказал он охрипшим голосом.
   Осторожно, почти шепотом, Кэтти спросила:
   — У твоего отца был инфаркт?
   — Да. С ним случился приступ, а меня рядом lie было. Я пошел в гараж за какими-то запчастями, а когда через десять минут вернулся, было уже поздно… Иногда я его ненавидел, честно, но, Господь свидетель, я не желал ему смерти, а тем более такой.
   — Ты любил его.
   — Да, — признался Дэйв, вытирая лицо руками. — И люблю Майка. Я сказал ему об этом полчаса назад. Знаешь, я всю ночь боялся, что опоздаю со своим признанием, и он умрет, так и не узнав, что дорог мне. Майк был для меня идеалом отца, о котором я всегда мечтал, — крепкий как скала, сильный, надежный…
   — Я тебя очень хорошо понимаю. Думаю, я так рано вышла замуж именно потому, что хотела уйти от отца, хотя тогда сама еще этого не осознавала.
   — Выходит, нам с тобой не повезло с отцами?
   — Получается так.
   — Я ненавидел его, когда он напивался, — признался Дэйв. — Он распускал нюни, хныкал, жаловался… Но я помнил, каким он был до того, как спился, — этот человек никогда не выказывал своих чувств на людях, умел держать себя в руках, и в то же время был общительным, веселым…
   — Представляю, как трудно было смириться с такой переменой, — заметила Кэтти.
   — Я еще мальчишкой понял, что если не заменю его в гараже и на бензоколонке, то он потеряет работу. Мы с ним как бы поменялись ролями — не он за мной, а я за ним присматривал и при этом работал как вол. Сразу же после того, как он умер, я уехал отсюда куда глаза глядят, оборвав все связи.
   Дэйву вдруг стало легко говорить, и он уже не мог остановиться. Он рассказал Кэгги о том, как его дразнили в школе, о матери, которая покорно сносила все превратности судьбы. Он также вспомнил, как еше до того, как начал пить, отец раза три брал его с собой на рыбалку, и эти чудесные поездки он не забудет никогда.
   — Между прочим, ты ему не нравилась, — заметил Дэйв, горько усмехнувшись. — Он считал тебя задавакой.
   — А я и была такой, — подтвердила Кэтти. Она сидела рядом с Дэйвом на корточках и смотрела прямо ему в глаза.
   — Тогда, возможно, но не теперь. Что-то я много болтаю, — вдруг спохватился он. — Просто не пойму, что на меня нашло. Тебе вряд ли усе это интересно.
   — Вот тут ты очень ошибаешься.
   — Я никогда и никому не рассказывал о своем отце, понимаешь? Слушай, Кэтти, у тебя, наверное, ноги уже затекли. Встань.
   Он потянул се за плечи и неясно обнял, а потом припал губами к ее рту, упиваясь сладким вкусом этого желанного поцелуя и ощущением легкого трепета, пробежавшего по ее телу.
   Нехотя оторвавшись от Кэтти, Дэйв пробормотал:
   — Не хочу отпускать тебя. Прости, что я забил тебе голову своими проблемами.
   — Зачем ты извиняешься? — воскликнула она — Да разве ты не понимаешь, что я только и мечтала, чтобы ты рассказывал мне обо всем, что у тебя на душе, делился своими бедами и радостями, объяснял, что чувствуешь, о чем думаешь .
   — Не слишком ли много ты хочешь?
   — Я хочу узнать тебя настоящего. Без маски .эдакого мачо, каких полно вокруг.
   Кэтти улыбалась Дэйву, а у него i олова шла круюм — от пережитых волнений, от бессонной ночи, от радости…
   — Когда Майк поправится, — сказала она, — и расскажу ему, что он невольно оказал нам неоценимую услугу.
   Дэйв провел пальцем по ее губам и погладил по щеке.
   — Почему ты решила прийти сюда? — тихо спросил он.
   Кэтти вдруг стала серьезной.
   — Прежде всего, я хотела узнать, как чувствует себя Майк. И если бы оказалось, что ничего страшного с ним не случилось, собиралась взгреть тебя хорошенько. Ты говорил со мной по телефону, как с полузнакомым человеком или с надоевшей женщиной, от которой не чаял избавиться. Я решила, что у нас должен состояться крупный разговор, и сочла это дело неотложным.
   — Так, значит, вопреки всему — капризам Эми и моему упрямству — ты не собираешься сдаваться?
   — Нет, пока нет, — ответила она. — Но не торопи события.
   Дэйв хотел еще кое-что сказать ей.
   — Кэтти, если дело дойдет до того, что тебе придется выбирать между Эми и мной, ты должна будешь остаться с дочерью, и я понимаю это.
   — Тогда мы не должны допустить этого, — прошептала она.
   Почему? Потому что она любит его? Дэйв не осмелился задать ей этот вопрос, потому что сам не готов был ответить на такой же.
   — Я попробую сам поговорить с ней в следующий раз, — сказал он.
   — Эми приглашена в субботу на день рождения к своей лучшей подруге. Так что в эти выходные разговор о Фрэнке не состоится. — Кэтти вдруг как-то виновато посмотрела па Дэйва. — Или ты считаешь, что я струсила?
   — Всему свое время, — заметил он. — Я верю, что все будет хорошо.
   Она взглянула на часы и засуетилась.
   — Мне надо идти. Через полчаса начнутся занятия в спортзале, — сказала она.
   — Я провожу тебя.
   Он взял ее под руку, и они прошли по коридору к лифту. У дверей вестибюля Кэтти остановилась.
   — Ты пойдешь на работу сегодня? Дэйв кивнул.
   — Сейчас вернусь в отделение и узнаю, что там решили доктора, а потом поеду в гараж, — Придешь сегодня поужинать?
   Они вышли на улицу. Ярко светило солнце, воздух был чист и свеж, и на тротуаре прыгали, весело чирикая, воробьи. Дэйв, прищурившись, посмотрел на Кэтти и сказал:
   — Знаешь, что я сейчас чувствую? Будто меня выпотрошили или раздели догола на публике… Я несу всякую ерунду, не обращай внимания.
   Просто устал.
   — Не кори себя. Я все время хотела, чтобы ты наконец доверился мне, — проговорила она.
   — Я потерял ориентацию, — признался Дэйв. — Вот что со мной происходит.
   — Понимаешь, заниматься любовью — это только один из способов добиться единения и близости… Иногда мне даже кажется, что большинство людей лишь этим и занимаются. Но ведь можно делиться друг с другом самым сокровенным — секретами, мечтами, даже поступками, которых стыдишься. Когда ты пускаешь человека в свою душу, он становится близким и родным.
   — Тут есть над чем подумать, — согласился Дэйв. — Но, должен заметить, секс не всегда роднит мужчину и женщину. Взять хотя бы вас с Фрэнком.