Лэнсдаун Джудит. Просто идеал

   – А что вы делали на пустоши?
   – На пустоши нас не было! Мы ехали дорогой, которая проходит по краю плато, и увидели свет костра, его развел тот джентльмен. Он хотел перечесть письмо своего кузена, чтобы понять, где сбился с дороги.
   – Кузена? Этот человек – кузен Гейзенби?
   – Да.
   – И собаки его не съели?
   – Конечно, нет! Да они и меня не осмелились бы тронуть – ведь со мной был Дейви Ланкастер!
   – Ну что ж, Ланкастер, – сварливо сказал Бериник. – Я хотел было четвертовать тебя, но пока подожду. Позаботься о лошадях, хорошо? А за этой кобылкой я сам пригляжу, – добавил он, обнимая сестру.
   Они поднимались по ступеням, когда Ханна сказала:
   – Не называй меня кобылкой, Уильям. Сравнение с лошадью вовсе не кажется мне комплиментом.
   – Как же мне тебя называть?
   – Просто сестра.
   – Я уже называл тебя так, но это мне приносило одни неприятности.
   – О чем ты?
   – Когда ты первый раз вышла в свет, я всем представлял тебя как мою сестру. Но при этом мужчины тут же исчезали, будто растворялись в воздухе.
   Ханна засмеялась.
   – А, тебе смешно! А я желаю, чтобы ты нашла свое счастье. Обещал матери найти тебе подходящего мужа. И, к своему стыду, не преуспел в этом.
   – Однако нашел же ты подходящего мужа для Энни.
   – Мне удалось заверить Гейзенби, что я ей не родственник, а просто сосед. Кстати о Гейзенби. Как могло случиться, что он дал своему кузену неправильные указания относительно дороги? Он хорошо знает наши места и не мог ошибиться... Разве что сделал это намеренно. Он, случайно, не следующий в очереди за титулом? А?
   – Уилл!
   – Ты права, с моей стороны было бестактностью спрашивать об этом... Ну так как? Он следующий?
   – Мартин вообще не может претендовать на титул. Он всего лишь кузен по материнской линии.
   – Да? А внешне не похож на своего брата? Мы с Мэллори встречались в Лондоне, но я не помню, есть ли между ними сходство.
   – Какое это имеет значение? – с недоумением спросила Ханна.
   – Ну, если они похожи, Мартин мог бы попытаться выдать себя за кузена, если бы того все же съели собаки на пустоши.
   – Уильям Торн! Что вы себе позволяете? Как такая отвратительная мысль могла прийти вам в голову!
   – Даже не знаю... должно быть, это озарение свыше. Ну, так что насчет сходства?
   – Они совершенно разные! Лорд Мэллори выше на голову.
   – Гейзенби мог бы встать на каблуки.
   Ханна хихикнула и продолжала:
   – У лорда Мэллори темные вьющиеся волосы, а у кузена – цвета подсолнуха.
   – Ну, Ханна, краску для волос изобрели в незапамятные времена.
   – Ты невозможен! У лорда Мэллори вполне классический нос, а Мартин курносый. Надеюсь, ты не думаешь, что он смог бы переделать себе нос?
   – Актеры в этих случаях используют специальные накладки... А что значит классический нос?
   Брат с сестрой остановились в холле второго этажа, и теперь Бериник смотрел на Ханну, усмехаясь и явно получая удовольствие оттого, что дразнит ее.
   – Это же ясно, – нетерпеливо ответила сестра. – У него вполне аристократический нос. Правда, чуть-чуть неровный, если смотреть в анфас.
   – Был сломан.
   – Возможно, но это совсем незаметно.
   – А знаешь, прогуливаясь по Литтл-Минд после заката солнца, он вообще рисковал лишиться носа. Он тебе понравился?
   – Лорд Мэллори? Пожалуй, да. Он был мил и галантен. Думаю, маркиз – храбрый человек: я сказала ему, что ты мой брат, но он не побледнел и не стал заикаться!
   – Ах вот как!
   – Можно мне побыть с тобой, Уилл? Если хочешь, я переоденусь.
   – Не стоит, дорогая! Мне даже нравится, когда в гостиной немножко пахнет лошадьми. Хочешь, сыграем партию в макао?
   – Я бы с удовольствием, но не могу рисковать своими карманными деньгами. Хочу скопить и преподнести маме в подарок новую шляпку.
   – Тогда сыграем на желание.
   – Идет! – Они направились в сторону гостиной. Помедлив, Ханна спросила: – Все же скажи, ведь ты не веришь, что Мартин мог намеренно послать своего кузена на пустошь?
   – Конечно, нет, это была глупая шутка. У него и впрямь нет для этого причин, раз он не наследует титул.
   – Даже если бы и наследовал! Мартин не способен на такую подлость: он порядочный и добрый человек.
   – Само собой! Именно порядочный и добрый... и мне жаль, что я не подумал о нем раньше. Возможно, мне стоит спросить у него совета.
   – Совета? Но в каком деле?
   – Да видишь ли, у меня тут возникла небольшая проблема. Сначала-то я думал попросить совета у Дэмпси: он тоже добрый, но я не хочу, чтобы мама узнала обо всем раньше времени. А ты знаешь Дэмпси: если не потребовать с него страшную клятву, он мгновенно все разболтает.

Глава 2

   – На этой маленькой ферме есть лошади, которых можно по праву назвать лучшими в Англии, – с гордостью сказал сквайр Тофер. – Ну, и еще у нас есть Снуп.
   – О да, Снуп – это настоящее чудо! – подхватил Мартин. Сел рядом с Мэллори, который клевал носом, и ткнул его локтем в бок.
   – Пей чай и смотри не вылей его себе на штаны, – прошипел он и уже в полный голос продолжал: – Если увезешь его с собой, Мэл, будешь самым счастливым человеком на свете.
   – Несомненно, это весьма ценное приобретение. Хотя последнее время мне кажется, что именно ты, Мартин, и есть самый счастливый человек на земле. А все потому, что рядом с тобой Энн. И это навсегда.
   – Как мило с вашей стороны, милорд! – Щеки Энн залил нежный румянец.
   – Я просто констатировал факт. – Мэллори изо всех сил боролся с дремотой. – По правде говоря, я бы очень хотел видеть Снупа в своих конюшнях. Всегда мечтал приобрести потомка знаменитого Турка. Мартин говорит, он отлично сложен и обладает добрым нравом.
   – Гейзенби так сказал? – Брови сквайра поползли вверх.
   – Мэл не любит упрямых животных, – быстро проговорил Мартин.
   – Это так, – кивнул Мэллори. – Вынужден признаться, я несколько эксцентричен в этом вопросе. Мне уже представлялась возможность приобрести потомков Турка, но оба раза я отказался от сделки, так как животные были не в меру норовисты. Если есть риск, что конь выбьет кому-нибудь мозги, его родословная не имеет особого значения. По крайней мере для меня.
   – Должен заметить, лорд Мэллори, – протянул сквайр, изумленно поглядывая на зятя, – что Снуп не всегда бывает дружески расположен к людям. Честно говоря...
   – Честно говоря, – перебил его Мартин, – я сам удивляюсь, как это Снуп еще никого не укусил. День за днем вокруг него толчется масса народа. Неудивительно, что он стал немного нервным последнее время.
   – Ты берешь назад свои слова о его покладистом характере? – спросил кузена Мэллори.
   – Ничуть не бывало! – горячо отозвался Мартин. – Просто последнее время ему уделяли слишком много внимания, вот он и стал немного возбужденным, иногда шарахается от людей. Но от тебя, Мэл, он шарахаться не будет, уверен.
   – Правда? – спросил маркиз, с трудом преодолевая дремоту.
   – Конечно! Я просто уверен: если ты протянешь ему яблоко – он спокойно возьмет его. Непременно почувствует, как ты жаждешь обладать им, как будешь холить И лелеять его!
   Мэллори кивнул и с трудом подавил зевок:
   – Завтра, да?
   – Уже половина одиннадцатого, и вы ужасно устали, милорд, – негромко произнесла Энн. – Допивайте скорее свой чай и идите спать.
   – Энни! Как можно указывать маркизу, когда идти спать! – воскликнула миссис Тофер.
   – Мама, еще немного, и милорд заснет прямо на диване, – решительно заявила молодая женщина. – Лорд Мэллори, – вновь обратилась она к гостю, – вы достаточно долго были вежливым и благодарным гостем, и никто на вас не обидится, если вы пойдете к себе в спальню. У вас был на редкость трудный день, и вы, несомненно, устали. Да и папа привык ложиться не позже десяти.
   – Должен признать, я действительно немного утомлен, – протянул маркиз.
   – Конечно, это вполне естественно, – поддакнул Мартин.
   – Но не настолько утомлен, чтобы не заметить, что здесь кое-что не так.
   – Что ты имеешь в виду? – растерялся Гейзенби.
   – Видишь ли, все, кроме тебя, Мартин, держатся со мной слишком официально. А ведь мы теперь родственники, милая Энн, уже целых два года. Вы должны звать меня Мэл. И вы, миссис Тофер, тоже. Брак моего кузена и вашей дочери сделал нас членами одной семьи, не так ли? И для вас, Тофер, я вовсе не милорд. Если будете звать меня просто Мэллори, буду очень рад.
   – Вы очень добры, – пробормотала миссис Тофер.
   – Нет-нет, доброта тут ни при чем, – быстро возразил Мэллори. – Просто я считаю соблюдение формальностей между членами одной семьи излишним. Теперь, если вы позволите, миссис Тофер, я все же пойду и поищу свою спальню, – добавил он.
   – Эмили. Тогда вы должны звать меня Эмили. – Миссис Тофер даже раскраснелась от волнения. Не каждый день услышишь свое имя из уст маркиза.
   – Я благодарен за оказанную мне честь, Эмили, – серьезно ответил Мэллори. – Мы продолжим разговор о Снупе завтра, если не возражаете, Тофер. С нетерпением жду встречи с ним.
   Гейзенби нырнул в кровать и нежно обнял жену.
   – Неужели твой кузен действительно может отказаться от участия в торгах, если решит, что Снуп обладает дурным нравом? – задумчиво спросила Энн. – Что же будет, когда они встретятся? Ведь ты прекрасно знаешь, что этот конь с норовом. И завтра Мэл, которому ты все расписал в самых радужных тонах, войдет в стойло и протянет ему яблоко. В лучшем случае жеребец просто проигнорирует его, в худшем – откусит пальцы вместе с яблоком. А потом маркиз будет стоять в сторонке и наблюдать, как Снуп пытается лягнуть одного конюха и втоптать в пол другого. И тогда он поймет, что ты просто-напросто солгал ему. Скажет: «Спасибо, но такой жеребец мне не нужен», вернется в дом, прикажет упаковать чемоданы и уедет. И у Ханны не останется ни единого шанса познакомиться с ним поближе!
   – Напрасно волнуешься, – беспечно ответил муж.
   – Но, Мартин, ему незачем задерживаться в нашем доме, если он не захочет дожидаться аукциона. Да, маркиз испытывает к тебе дружеские чувства, но если поймет, что ты его обманул, дружба его не остановит. И тогда нам придется признаться ему, что мы заманили его в Шропшир, чтобы познакомить с леди Ханной. Думаю, узнав о нашем маленьком заговоре, он сбежит в Йоркшир, как лис, за которым гонится свора охотничьих собак.
   Гейзенби приподнялся на локте и, нежно глядя на жену сверху вниз, насмешливо сказал:
   – Ты у меня самая большая паникерша в Англии.
   – Ничего подобного! Просто я реально смотрю на вещи. Он рассердится и уедет.
   – Ты так думаешь, потому что не знаешь о моем тайном оружии. – С этими словами Мартин поцеловал жену в кончик носа.
   – Перестань, ну же, Мартин! О чем ты говоришь? – В волнении Энн села и принялась тормошить мужа.
   – Я пустил Лидди в спальню Мэла.
   – Что? Что ты сделал? – Недоумение быстро сменилось улыбкой, и Гейзенби получил возможность полюбоваться ямочками на нежных щечках жены. – Мартин! Ты просто гений!
   – Да, знаю.
   – А это сработает?
   – А почему бы и нет? Снуп обожает эту кошку. Сколько раз мы видели, что он готов следовать за ней куда угодно. Они друзья не разлей вода. Вот я и подумал, что если Лидди проведет ночь в спальне Мэла, на нем останется ее запах. И тогда Снуп отнесется к нему вполне благосклонно. По крайней мере я очень на это надеюсь.
   – И тогда Мэл наверняка захочет участвовать в аукционе! – восторженно подхватила Энн. – Ах, Мартин, ты такой умный! Мне тоже кажется, что Мэл и Снуп могут поладить. Этот жеребец вовсе не злой, просто задиристый и...
   – И обожает кусаться и лягаться, – закончил за нее Гейзенби. – Лично я не взял бы этого жеребца в свою конюшню, даже если бы мне его подарили. Другое дело Мэл. Он всегда хотел иметь у себя потомка Турка. Кроме того, у него есть подход к лошадям. Я это знаю – иначе не стал бы все это затевать. Главное, чтобы Снуп принял его в первую минуту встречи. И тут, я надеюсь, поможет запах Лидди. Потом Мэл заговорит с ним, примется гладить по носу, и между ними возникнет понимание, своего рода связь. Конечно, этого недостаточно, чтобы получить жеребца – надо еще перекупить его на торгах, но если Снуп пойдет на контакт, у Мэллори появится повод остаться до аукциона. И чем больше времени он здесь проведет, тем больше шансов, что они сблизятся с Ханой и полюбят друг друга.
   – Ты так думаешь? – Энн коснулась светлого локона мужа. – Веришь, что Мэл полюбит Ханну?
   – Да, а ты?
   – Верю... по крайней мере надеюсь. В Лондоне мы видели множество джентльменов, но ни один из них не был достоин Ханны. А Мэл ей очень подходит.
   – Я тоже не встречал женщины, достойной стать женой моего кузена и лучшего друга. Однажды – мы тогда были еще подростками – он мне очень помог. Я ведь тебе рассказывал. Именно он проследил, чтобы имение в Кентервилле досталось нам. Мама оставила его мне, но мой старший брат претендовал на эти земли. И мы с тобой, милая, никогда бы не встретились, не отправь он меня в Лондон. Он предоставил в мое распоряжение свой дом, лошадей и экипаж, написал рекомендательные письма, чтобы меня приняли в аристократическом кругу... А ведь я был провинциалом, без связей и знакомств. Я обязан ему своим счастьем, и теперь моя очередь помочь Мэлу. Пусть благодаря мне получит и Снупа, и леди Ханну. Не смейся, милая, я действительно перед ним в долгу. Он ни разу не намекнул, что я мог бы взять жену более высокого происхождения, а после того как я познакомил вас, сказал, что ты само очарование и мне по-настоящему повезло.
   – Как это мило с его стороны! – живо откликнулась Энн. – Не всякий маркиз благосклонно отнесся бы к появлению в его семье дочери сквайра, правда? Мы и в самом деле многим ему обязаны.
   – Знаешь, – вдруг нахмурился Мартин, – не стоит уповать на удачу в столь важном деле. Ночью тихонько проберусь в комнату Мэла и хорошенько потру Лидди о его вещи, рубашки, штаны. Тогда, какой бы костюм он завтра ни выбрал, на нем обязательно сохранится запах кошки.
   – И шерсть.
   – Нет. Лейкерби, знаешь ли, очень добросовестный слуга. Он непременно все вычистит, и на сюртуке Мэла не будет ни шерстинки. А запах останется.
 
   – Лейкерби, на моей постели лежит кошка, – устало произнес Мэллори.
   – Да, милорд.
   – Убери ее, сделай милость. Я устал и хочу поскорее лечь. Кошка в кровати мне совершенно ни к чему.
   – Я не могу убрать это животное с вашей кровати, милорд.
   – Что за чушь? Как это ты не можешь? Просто сгони ее на пол.
   – Я неоднократно пытался прогнать это создание, сэр, но она лишь таращится на меня и шипит.
   – Шипит? – Маркиз не смог сдержать усмешку.
   – Да, милорд. И таращится.
   – Боже, ну и ночка выдалась, – вздохнул Мэллори. – Сначала свирепые собаки, потом беспардонная кошка. Что за места здесь! Мартин должен был меня предупредить... А ну-ка брысь! Давай, кот, убирайся из моей постели и из моей спальни!
   – Это не кот, милорд, – негромко сказал Лейкерби. – Это кошка.
   – Откуда ты знаешь?
   – Мне сказал мистер Нортон, сэр, дворецкий мистера Тофера. Он сказал, что это кошка преклонных лет. Дворецкий приходил сюда, пока вы, милорд, пили чай в гостиной. Он пытался выставить животное вон.
   – Но, судя по всему, не преуспел в этом.
   – Нет, милорд. Животное его укусило.
   – Боже мой, какая нелепость! Дай мне сюртук, Лейкерби. Тебе все равно его чистить, так что мы попользуемся им еще немножко. Я наброшу его на кошку, заверну ее и выкину в коридор.
   Взгляд Лейкерби выражал неодобрение, но он молча подал хозяину сюртук, после чего отошел на несколько шагов назад, скрестил руки на груди и принялся вздыхать в ожидании неблагоприятного развития событий.
   Мэллори решительно приблизился к кровати, набросил сюртук на кошку и, наклонившись, подхватил ее на руки. В то же мгновение наружу высунулась когтистая лапа и на руке маркиза появились длинные царапины. Пока Мэллори засовывал лапу обратно, появилась вторая.
   – Лейкерби, открывай поскорее дверь! – приказал маркиз, сражаясь с шипящим и дергающимся свертком.
   Ему все же удалось вынести кошку из комнаты. Сделав несколько шагов по коридору, Мэл опустил сверток на пол и бегом вернулся в комнату.
   – Ну и что в этом было сложного? – насмешливо спросил маркиз, стремительно шагнул к кровати и едва не упал. Лейкерби, торопясь отрезать кошке путь к возвращению, поторопился закрыть дверь и защемил ночную сорочку, в которую уже успел облачиться хозяин.
   – Боже мой, сэр, я не нарочно! – Лакей бросился к двери.
   – Чуть-чуть приоткрой ее, – быстро сказал Мэллори, – не то кошка вернется.
   – Нет-нет, милорд, ни в коем случае! Ужасное животное!
   Вышеупомянутое животное, которое к этому моменту выпуталось из сюртука, сидело посреди коридора, громко выражая свое возмущение.
   – Похоже, Мэллори нашел Лидди и выставил вон, – пробормотал Мартин, заключая жену в объятия. – Надеюсь, она не убежит далеко.
   – Хочешь, я принесу ее, – предложила Энн. – Тогда тебе не придется разыскивать ее по всему дому. Скажи, как тебе удалось завести ее к Мэлу в комнату?
   – Говоря по правде, я просто сунул ее в мешок. И она меня здорово оцарапала. Вот, смотри...
   – Мой бедный! Давай я поцелую, чтобы скорее зажило.
   – С удовольствием. Вообще-то она расцарапала меня всего. Так что учти это, когда будешь целовать.
   Смеясь, Энн с готовностью занялась исцелением ран, но вдруг остановилась.
   – Что? – воскликнул разочарованный муж.
   – Я вдруг подумала, что кошка может послужить для маркиза своеобразным предупреждением.
   – О чем ты говоришь?
   – Подумай, ведь Лидди очень похожа на Уилла.
   – На герцога? Старая драная кошка похожа на герцога Бериника? В чем же их сходство?
   – Она вовсе не драная. Лидди милая. Просто с ней плохо обращались, и она выросла немного упрямой и нелюдимой.
   Гейзенби рассмеялся:
   – Что ж, в этом она, безусловно, похожа на нашего герцога. Только вряд ли ему понравится такое сравнение.
   – А я уверена, он не стал бы возражать. Ведь тогда, на пожаре, именно он спас из огня Лидди и ее котят... и меня. И он по-настоящему привязался к ней. Каждый раз, приходя к моему отцу, приносит Лидди подарок.
   – Бериник приносит кошке подарки?
   – Ну, я имею в виду всякие мелочи. Кусочек жареного фазана или игрушку, сделанную из фазаньих перьев. А один раз подарил маленький мячик и научил Лидди приносить его по команде, как делают собаки.
   – Бериник? Неужели ты говоришь о герцоге, с которым я знаком?
   – О нем самом. Только Бериник, которого я знаю и люблю, совсем другой.
   – Ты его любишь?
   – Я с детства обожала его и собиралась выйти за него замуж, когда вырасту.
   Гейзенби даже подскочил и уставился на жену. Глаза ее смеялись, но все же...
   – Вот как? Значит, ты собиралась замуж за герцога Бериника? Тогда позвольте узнать, мадам, как я сюда попал?
   – Даже не знаю... – Энн улыбнулась. – Возможно, ты меня очаровал... И покорил своей красотой.
   – Красотой?
   – Да, мистер Гейзенби.
   – Очаровал?
   – Конечно, мистер Гейзенби.
   – Да ты смеешься надо мной!
   – Вовсе нет. – Энни нежно поцеловала мужа и прошептала: – Знаешь, Лидди вполне может подождать. Я хочу, чтобы ты вновь очаровал меня, Мартин Гейзенби. Обними меня и унеси на вершину блаженства. Прямо сейчас. Только ты один можешь это сделать.
   – Я... Ты ведь не представляешь на моем месте герцога, правда? – с надеждой спросил Мартин.
   – Нет, милый. Мне не надо ничего представлять. У меня есть ты, мой любимый... И знаете, мистер Гейзенби, я счастлива, что вы снизошли со своих аристократических высот и выбрали в жены меня – дочь простого сквайра. Я счастлива, потому что ты мой...
   Мартин обнял жену и, зарывшись лицом в ее пышные волосы, пробормотал:
   – Лидди придется долго ждать.
   Мэллори приоткрыл дверь, чтобы выпустить Лекерби. Кошка, отчаявшись вернуться в спальню, замолкла. В коридоре ее видно не было, и маркиз, вздохнув с облегчением, пожелал Лейкерби покойной ночи. Он закрыл дверь и наконец улегся в кровать. Ложе оказалось на редкость удобным.
   Немудрено, что эта мяукающая тварь решила здесь заночевать, подумал Мэл, натягивая перину. Кто бы мог подумать, что в жилище какого-то сквайра есть такая замечательная кровать.
   – Пора перестать думать о Тофере как о каком-то сквайре, – сказал себе маркиз, с наслаждением чувствуя, как прохладный лен касается усталого тела. – Этот джентльмен теперь тесть Мартина и соответственно член моей семьи, о чем я ему и сказал сегодня. Так что не стоит задирать нос.
   «Мартин всегда был славным парнем, – думал Мэллори, закрывая глаза. – Пожалуй, я люблю его даже больше, чем кровных братьев и сестер. И в том, что он женился на девушке низкого происхождения, я виноват больше, чем он. Я послал его в Лондон одного, и рядом не было друга, который мог бы предостеречь молодого человека от ошибки. Надо же было такому случиться: впервые приехать в Лондон – и вернуться домой с дочерью сквайра. А ведь он мог сделать прекрасную партию! Мартин принадлежит к древнему роду, владеет поместьем в Кентервилле и значительным состоянием – даже дочери эрла не зазорно было бы выйти за него. Так нет, он влюбился в мисс Энн Тофер. И все произошло так быстро, что никто даже не успел воззвать к его здравому смыслу.
   Хотя, раз уж все сложилось именно так, стоит вспомнить, что Энн действительно милая девушка и без ума от Мартина. И это хорошо... Просто замечательно. Так не все ли равно, чья она дочь... Хотелось бы знать, от кого без ума леди Ханна?»
   Глаза маркиза распахнулись, и он уставился в потолок, по которому бродили призрачные тени.
   – Почему эта мысль вдруг пришла мне в голову? – прошептал он.
   Так и не найдя ответа на этот вопрос, Мэл вновь закрыл глаза. Спать. Сегодня он смертельно устал: долгая дорога верхом, потом эта кошмарная погоня на пустоши... Если бы Мартин не ткнул его локтем в ребра, он заснул бы прямо в гостиной, с чашкой чая в руке. Он устал, устал... Почему же вместо благословенного сна в голову лезут всякие глупости? У Ханны чудесные глаза. В свете факелов они казались восхитительно бездонными.
 
   Без двадцати двенадцать Ханна открыла карты.
   – Я выиграла, – заявила она. – И мое желание таково: расскажи, что ты скрываешь от мамы, Уилл. Что за секрет?
   – Нет.
   – Это нечестно! Ты сам сказал, что будем играть на желание. Я выиграла, и ты должен исполнить мое желание.
   – Желание желанию рознь! Ты же знаешь, что обычно загадывают в таких случаях – чтобы я принес тебе чай или купил какую-нибудь безделушку.
   – Значит, это что-то страшное, – прервала его Ханна, и в ее карих глазах заметались золотистые искры. – Ты сделал что-то ужасное, да? И теперь тебе грозит расплата, а ты не хочешь говорить об этом маме.
   – Ничего ужасного я не совершал. По крайней мере в последнее время, – спокойно ответил Бериник. – Можно сказать, являл собой образец благонравия.
   – Ну же, Уилл, я твоя сестра и люблю тебя. Почему ты не хочешь мне довериться? Думаешь, от меня будет меньше толку, чем от Мартина Гейзенби, с которым ты едва знаком?
   – А ты не расскажешь маме?
   – Конечно, нет! Только с твоего разрешения. И ты это хорошо знаешь.
   – Да.... Однако ей все известно обо мне.
   – Сплетни. Таково местное общество: жить не может без чая и сплетен. Но мама никогда не верила сплетням.
   – И слава Богу.
   – Уилл, ты ведь сам хочешь поделиться со мной.
   Бериник задумчиво кивнул. Темные локоны упали на лицо и почти скрыли шрамы, которые тянулись из-под прикрытой черной повязкой правой глазницы. Левый глаз – цвета полуденного неба – смотрел на Ханну с обескураживающей пристальностью. После продолжительного раздумья герцог произнес:
   – Пока я ничего не стану рассказывать. Сначала приму решение. А уж потом поделюсь им с тобой.
   – Уилл!
   – Ханна, поверь, к тебе это не имеет никакого отношения. По крайней мере в данный момент. Все зависит от моего решения. Сыграем еще, или ты отправишься спать?
   – Сыграем. И если я снова выиграю, пожелаю что-нибудь очень дорогое и совершенно бесполезное.
   Бериник собрал карты и начал тасовать.
   – Каково твое мнение о Мэллори? – спросил он равнодушным тоном.
   – Я тебе уже говорила.
   – Ты рассказала, как он выглядит. А меня интересует, что он за человек. Ты ведь была рядом, когда он встретился с Тофером. Как он держался: высокомерно, снисходительно или был добр со сквайром?
   – Он выглядел очень усталым и был благодарен за то, что в конце концов добрался до Тофер-Хауса. Я не заметила в нем ни заносчивости, ни высокомерия. Вообще он вел себя как джентльмен.
   – Джентльмены тоже бывают разные, – заявил Бериник, сдавая карты.
 
   Уже перевалило далеко за полночь, когда Вероника Дэмпси вышла из парадных дверей дома священника прихода Святой Милбурги. В ночной сорочке и домашних туфлях было зябко, но муж уже некоторое время стоял на крыльце, вглядываясь в ночь, и она забеспокоилась. Взяв его за руку, жена спросила:
   – Ты что-то услышал, Ричард?
   – Мне показалось, я слышал крик. Он прозвучал где-то далеко, но у меня буквально кровь застыла в жилах.
   – А я ничего не слышала.
   – Увлеклась чтением.
   – И сейчас тоже ничего не слышу.
   – Может, мне просто померещилось.
   – А вдруг это был крик одного из привидений Харви Лэнгтона? – Вероника лукаво улыбнулась мужу.