– А музыка? – воскликнула Ханна. – Где мы найдем музыкантов?
   – Среди наших людей и соседей! Хасти и Белоуз обещали поспрашивать народ, когда пойдут к «Хромому псу». Первис играет на скрипке, а младшая мисс Комптон – на арфе. Но если тебя это не устраивает, я готов сыграть на фортепьяно.
   – Неужели вы умеете играть на фортепьяно? – изумился мальчик.
   – Умею. И без ложной скромности могу сказать, что я играю очень неплохо.
   Ханна, все еще пребывавшая в состоянии, близком к шоку, упала в кресло и, приложив руку ко лбу, простонала:
   – Поверить не могу!
   – А в чем дело?
   – Но ведь ты собираешься устраивать праздник для тех самых людей, которые распространяют о тебе отвратительные слухи, фактически обвиняют в убийстве!
   – Думаешь, они не придут? – обеспокоено спросил герцог.
   – Конечно, придут! Хотя бы для того, чтобы посмотреть на тебя и позлословить.
   – Ну, это им не удастся! Я объявлю во всеуслышание, что мы с эльфом не родственники.
   – Да, – подтвердил Джордж. – Его милость сообщит всем, что он мне не отец, а всего лишь опекун. Я бы не против быть его сыном, но я из другого рода. Я – Уоррен и горжусь этим.
   Мэллори шел по дорожке мимо обширных конюшен сквайра Тофера. В дальнем конце находились стойла, их дверки открывались не во внутренний коридор, а во двор, так что их обитатели могли наслаждаться пейзажем. В одном из таких комфортабельных стойл находился Снуп, и Мэллори заглядывал во все по очереди, пока не добрался до нужного. Снуп жевал сено, предоставив любопытным обозревать его круп. В углу на подстилке лежала кошка, и Мэл подумал, что она выглядит подозрительно знакомой. Кошка потянулась, зевнула, обнажив острые зубки, и он понял, что это Лидди. – Лидди, это ты?
   Услышав свое имя, кошка подняла ушки и посмотрела на мужчину. Жеребец на минуту перестал жевать сено и подозрительно покосился на Мэллори блестящим коричневым глазом. Кошка встала, неторопливо проскользнула меж копытами коня и вспрыгнула на створку двери. Она осторожно обнюхала рукав маркиза, потом замурлыкала и начала тереться о него.
   – Это ведь ты, Лидди? – с недоумением бормотал Мэл, внимательно разглядывая животное. – Какого черта Гейзенби искал котят у меня в спальне, если ты живешь на конюшне? Твой выводок должен быть где-то здесь. Если он у тебя есть. Что-то ты не похожа на кормящую мать.
   – М-р-р, – ответила кошка.
   Снуп тоже решил принять участие в разговоре: он подошел к двери и потыкался бархатным носом в кошачий бок. Кошка, словно отгоняя надоедливого котенка, шлепнула его лапой по носу.
   – Так-так, – сказал Мэллори, – теперь все ясно. Вы двое – старые приятели. И Мартин надеялся, что если я буду пахнуть, как Лидди, то ты, дружок, отнесешься ко мне благосклонно.
   Мэллори погладил жеребца по носу, и тот тихонько заржал.
   – Но если это действительно так, то ты, приятель, и есть то самое злобное и упрямое животное, которым меня пугали. А Мартин хотел, чтобы я увидел тебя совсем другим и принял участие в торгах. Но почему? Никогда бы не подумал, что он способен на подобные уловки. И Энн тоже. Неужели из-за денег? Не может быть – тут полно состоятельных покупателей и прекрасных лошадей. Да и дела у сквайра идут просто блестяще. Тогда в чем же дело? А может, Мартин просто хотел порадовать меня? Ведь я много раз говорил ему, что мечтаю купить жеребца, происходящего от Турка. И поскольку последнее время я, должно быть, производил довольно мрачное впечатление на окружающих, Гейзенби решил подарить мне немножко счастья. Он добрый друг, правда, Снуп? Жаль, что он не любит Гарри, и я не мог сказать ему, как опечален тем, что не получаю от него вестей. Ведь Гарри в Индии, а там опять война...
   Снуп встряхнулся и боднул Мэла головой в плечо. Мэл принялся обшаривать карманы, но не нашел ничего съедобного.
   – Прости, Снуп, обещаю принести тебе подарок, только чуть позже. Мне не хочется никого видеть, пока я не приведу в порядок мысли. Видишь ли, я свалял дурака прямо на глазах у леди Ханны.
   Лидди, некоторое время бродившая по стойлу, вернулась на створку двери, и теперь маркиз адресовал свои жалобы ей:
   – Ханна – необыкновенная женщина. Она не испугалась и не стала насмехаться надо мной даже после того, как я на ее глазах чуть не лишился чувств и сбежал из того страшного дома так, словно за мной гнались черти. А потом рассказал ей о голосах, которые слышу, но и тогда она не назвала меня сумасшедшим и даже позволила помочь ей в поисках. В беседе она рассмешила меня, хотя после того, как я выставил себя трусом, мне было не до смеха.
 
   Ханна приветствовала Сильвердейла, слегка склонив голову, приняла букет полевых цветов и отдала Гейнсу, приказав поставить в вазу.
   – Не желаете ли чаю, лорд Сильвердейл? – тоном учтивой хозяйки спросила девушка.
   – Да, благодарю вас.
   – Я вас не ждала.
   – Я знаю.
   – Садитесь, пожалуйста.
   Сильвердейл подождал, пока Ханна устроилась на оттоманке в Голубой гостиной, и лишь потом сел на краешек стула напротив. Спину он держал очень прямо, тщательно расчесанные волосы сияли золотом, шейный платок был безупречной белизны, а сюртук модного в этом сезоне кроваво-красного цвета, сшитый известным портным, сидел просто идеально.
   – Когда-то вы звали меня Кристофером, – печально произнес Сильвердейл.
   – Это было до того...
   – Да-да, понимаю! Просто я... мне не хватает той искренности и простоты, которая была когда-то в наших отношениях. Я надеялся вымолить ваше прощение, доказать вам, что раскаяние мое чистосердечно. Именно это я и хотел сказать вчера вечером, но Мэллори помешал мне.
   – Нет нужды снова извиняться, лорд Сильвердейл, – возразила девушка. – Я ведь уже сказала, что прощаю вас.
   – На словах, а в вашем сердце по-прежнему живет обида.
   – О нет! Я считаю, что жизнь слишком коротка, чтобы носить в себе обиды так долго. Да и чувство это тяжелее для жертвы, чем для обидчика. Кроме того, я не семнадцатилетняя девочка и знаю, чего ждать от мужчины.
   – Да, я помню: это был ваш пятый сезон в Лондоне. Поверите ли, я четыре года не смел приблизиться к вам! Лишь наблюдал со стороны и страдал.
   – Что-то не верится.
   – Напрасно!
   – Из-за чего же вы были столь нерешительны? Может, боялись моего брата?
   – Вовсе нет! Просто я считал себя недостойным. С того момента, как я впервые увидел вас, я точно знал, что желаю одного – чтобы вы стали моей женой и мы были вместе до конца жизни, но... но я не богат и боялся, что вы и Бериник сочтете меня корыстолюбцем.
   – Как вы могли подумать, что деньги имеют для меня или брата какое-либо значение! – сердито воскликнула Ханна.
   – Я не знал вас так хорошо, как знаю теперь! Я был глуп, откладывая знакомство, а потом совершил еще большую глупость. Понял, что вы самая необыкновенная девушка на свете, и потерял голову! Испугался, что вы отвергнете меня, и предпринял ту безумную попытку скомпрометировать вас.
   Щеки Ханны покрылись румянцем, и она сердито сказала:
   – Вы вели себя не глупо, а скорее беззастенчиво!
   – Я был в отчаянии! Жаждал жениться на вас, но боялся, что Бериник никогда этого не допустит.
   – В отчаянии или нет, но вы не имели права говорить со мной так, прикасаться ко мне. А главное – вы пытались похитить меня!
   – О нет!
   – Именно так. Ведь ваш экипаж ждал у ограды. Еще немного, и вы просто перекинули бы меня через стену, посадили в карету и увезли. Если бы я не ударила вас.
   – Да, в живот. А потом по ноге. И еще по голове сумочкой! Это было ужасно. И я бежал, но нашел в себе смелость вернуться, и вот я снова здесь, перед вами. Так же безумно влюблен и так же отчаянно хочу жениться на вас, но теперь стал умнее. Поверьте мне, Ханна, лорд Сильвердейл повзрослел за тот год, который ему пришлось прожить без вас. Я хорошо усвоил урок, о моя леди Ханна! Прошу вас, дайте мне еще один шанс завоевать ваше сердце!
   В этот момент вошел Гейне с подносом, и Ханна мысленно возблагодарила Бога, ибо его появление прервало неприятный для нее разговор. Вскоре пришел герцог Бериник. Он прислонился спиной к камину и небрежно сказал:
   – Налей мне чаю, Ханна. Не откажусь и от пряников. Не ждал вас сегодня, Сильвердейл. Это визит вежливости или у вас ко мне дело?
   – Пустяк, но для меня это важно. Видите ли, я потерял брелок и думаю, что обронил его где-то в замке вчера вечером. Может быть, кто-то из слуг заметил безделушку? Право, мне неудобно беспокоить вас из-за такой мелочи, но эта вещица мне дорога.
   – Не заметил ничего такого. А вы уверены, что потеряли брелок именно в замке? Впрочем, узнаю у Гейнса, или ты уже спрашивала его, Ханна?
   – Нет, – ответила девушка. – До твоего прихода мы говорили о других потерях. Лорд Сильвердейл, насколько я помню, вы любите чай с одним кусочком сахара и со сливками. Ваши пристрастия не изменились?
   – О нет, я никогда не меняю своих пристрастий! – ответил Сильвердейл, сопроводив эти слова томным взглядом своих прекрасных глаз, чтобы Ханна не усомнилась в истинном смысле сказанного.
 
   – Представь себе, эти господа, приехавшие из Лондона, сплетничают, как настоящие деревенские кумушки. Утверждают, будто Бериник сам увез куда-то ту пропавшую горничную, а когда она начала отстаивать права ребенка, просто убил ее. Кстати, приехали еще несколько человек с такими же тугими кошельками, как у тебя, так что торги обещают быть интересными.
   – А что ты им ответил, Мартин? Насчет герцога?
   – Сказал, что они сильно ошибаются. Бериник никогда не сделал бы ничего подобного.
   – Да, я тоже так думаю. Кстати, я видел мальчика. Некий джентльмен по имени Джордж Итан Уоррен выбрал герцога опекуном для своего сына. Мальчик носит то же имя, и он достаточно взрослый, чтобы знать и помнить, кем были его покойные родители. Не так быстро, Мартин, прошу тебя! Я не расположен сегодня к прогулке вприпрыжку.
   – Ты и правда выглядишь усталым. Далеко ездил?
   – До Блэккасла, потом к коттеджу вдовы Тислдаун, затем проводил леди Ханну обратно в замок и вернулся сюда. Но не поездка измотала меня. Кое-что случилось в коттедже.
   – Ты что-то почувствовал?
   – Что-то – мало сказать. Я слышал предсмертные крики молодой женщины и плач. На секунду мне показалось, что я схожу с ума.
   – И леди Ханна была с тобой?
   – Да, она сама захотела поехать к дому, поискать какие-нибудь улики. Но мы ничего не нашли.
   – Однако тебе мерещились крики и плач.
   – Да, там осталось зло. Думаю, мне надо съездить туда еще раз, только без леди Ханны. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Мартин.
   – Думаешь, я тоже могу услышать?
   – Пообещай, что попробуешь.
   – Хорошо, хотя не уверен, получится ли что-нибудь. Я не так талантлив, как ты, Мэл.
   – Талантлив? Неужели ты считаешь это проклятие талантом?
   – Да, и весьма редким. Но сегодня мы никуда не поедем. Вернее, поедем, но в другую сторону, выполнять поручение. Но сначала отдохнем и перекусим. И знаешь, Мэл, не говори ничего Энни о том, что я тоже иногда чувствую и слышу нечто.
   Маркиз понимающе улыбнулся:
   – Ты так и не рассказал ей? Что ж, я понимаю тебя. Не всякую жену такая новость обрадует. Но знаешь, леди Ханна поверила мне, когда я поведал ей о голосах. Я чувствовал себя донельзя глупо, когда просто сбежал из коттеджа, но она не смеялась надо мной и не сказала, что все это выдумки.
   – Что же она сделала? – с интересом спросил Гейзенби.
   – А вот это не твое дело, друг мой! Кстати, что за поручение нам предстоит выполнить?
   – Мы должны купить гончую.
   – Гончую? Собаку? Да их полно на пустоши – зачем сквайру еще одна?
   – Это не для сквайра. Видишь ли, деньги на собаку собирало множество людей, потому что это подарок.
   – Кому? |
   – Преподобному Дэмпси. Энни говорила, что когда-то у него была гончая, но несколько лет назад пес умер от старости, и вот прихожане решили подарить ему щенка.
   – А может, стоит его спросить, хочет ли он собаку?
   – Нельзя. Мы должны хранить секрет до воскресенья.
   – Только не это! Опять секрет! Что происходит в этом доме?
   – О чем ты?
   – О том, что кругом одни тайны, и я это чувствую. А ты, Мартин?
 
   Преподобный мистер Дэмпси сидел в гостиной и смотрел в остывший камин. Чело его было омрачено нерадостными думами.
   Жена, некоторое время наблюдавшая за ним, отложила в сторону вязание и сказала сочувственным тоном:
   – Тебе нет нужды так переживать, Ричард. Никто не ждет от тебя каких-то особенных слов – ты ведь едва знал эту девушку.
   – Нет, Верни, я думал не о речи на похоронах бедной Мэг.
   – А о чем же?
   – Видишь ли, дорогая, это секрет! Впрочем, ты все равно скоро узнаешь, что происходит. Однако я обещал Беринику, что ничего тебе не скажу.
   – Уильям тебя об этом просил? – Темные глаза Вероники вспыхнули гневом, а потом затуманились.
   Заглянув в глаза жены, пастор беспокойно задвигался в кресле.
   – Не надо так на меня смотреть, Верни. У меня мысли путаются. Хочется зацеловать тебя до смерти.
   – Этот взгляд должен был внушить страх твоей душе, Ричард Дэмпси.
   – Знаю. Но я почему-то не столько пугаюсь, сколько прихожу в возбуждение и хочу любить тебя немедленно.
   – Не смей!
   – Нет?
   – Не сейчас! Скажи лучше, что за секрет?
   – Не могу, милая, я обещал мальчику.
   – Черт бы тебя побрал!
   – И не говори. Но знаешь, я тут подумал – мы могли бы пойти в кухню и выпить с миссис Лэнгтон по чашечке чаю. Как по-твоему, она не очень сейчас занята?
   Вероника улыбнулась:
   – Ты же знаешь, что она печет хлеб. Я уже чувствую запах!
   – Скоро этот восхитительный запах распространится по всему дому и проникнет в конюшню, – подхватил пастор. – И Харви тотчас явится на кухню. Он не знает, что я дал Беринику обещание не посвящать тебя в то, что происходит. Думаю, они с Эли не упустят случая еще разок все обсудить.
   – Хочешь сказать, что мистер и миссис Лэнгтон знают секрет, который ты от меня скрываешь?
   – Так и есть.
   – В таком случае я хочу чаю и свежего хлеба с маслом, – заявила Вероника, поднимаясь. – Идем, муж мой, послушаем, что расскажут хозяйке кухарка и работник.
   Миссис Дэмпси подобрала подол светло-зеленого платья и пошла к двери. Муж двинулся следом. Взяв его под руку, она прошептала:
   – Перестань улыбаться! Эли и Харви подумают бог знает что!
   – Я знаю, что они подумают, – ответил пастор. – Что мы с тобой идем не из гостиной.
   – Ричард!
   – Да-да, милая! У тебя глаза пылают, как у бешеной кобылицы, а я по-идиотски улыбаюсь и ничего не могу с этим поделать. И раз уж так получилось, почему бы мне не отнести тебя в спальню? Хлеб не скоро остынет.
   – Только посмей, Ричард Дэмпси, и ты увидишь, какова я в гневе!
 
   День потихоньку собирался превратиться в вечер, когда темноволосый молодой человек с широкими плечами и ангельским лицом покинул комнату, которую снимал в домике миссис Диринг. Хозяйка провожала постояльца, и, прощаясь, тот небрежно заметил, что друзья ждут его у «Хромого пса». Миссис Диринг, дожившая до семидесяти лет и ни разу не усомнившаяся в том, что люди всегда говорят правду, поверила.
   Молодой человек, однако, направился в «Три столба», и пока конюх седлал его коня, ждал, сунув руки в карманы и прислонившись к столбу у ворот. Но даже эта небрежная поза не могла скрыть горделивую осанку и тот особый шик, который выдавал в нем подлинного аристократа.
   – Это кто? – шепотом спросил мальчишка, прислуживавший на конюшне, буквально пожирая глазами элегантного мужчину у входа. Особенно Дэнни восхитили небрежно сдвинутая на затылок шляпа и темный локон, упавший на лоб.
   – – Эй, Дэнни, ну-ка за работу. – Дональд Хок вел лошадь джентльмена. Он взъерошил мальчишке волосы, проходя мимо, и подмигнул.
   Но лицо его тут же приняло подобающее выражение почтительности, и он подвел господину лошадь, за что и был вознагражден монетой.
   – Благодарю вас, милорд, – сказал Дональд.
   Джентльмен кивнул, вскочил в седло и не спеша поехал по главной улице. Когда деревня осталась позади, он свернул на тропинку, проехал мимо ферм, через лес, и направился к церковному кладбищу. У ограды господин задержался и несколько минут внимательно разглядывал свежевырытую могилу, насвистывая старую-старую песенку о молодой женщине, которая погибла от любви. Потом вдруг оборвал мотив и двинулся дальше. Неторопливо проехал мимо церкви, цепким взглядом окинул дом священника. Затем, выбрав тропинку среди множества, пустил лошадь в галоп. Солнце садилось, окрасив облака в праздничные желтые, оранжевые и розовые цвета.
   – Когда солнышко садится, можно с девкой порезвиться, – смеясь, пробормотал господин.
   Вскоре впереди показалась заброшенная ферма Хаттера. Здесь, посреди невозделанного поля, стоял небольшой дом. Молодой человек остановил лошадь и некоторое время сидел, погруженный в раздумье. Затем запустил пальцы в карман жилета – нужно заметить, что жилет был сшит из лучшего шелка в голубую и зеленую полоску, – и вынул оттуда серебряного льва с рубиновым глазом. Он крепко зажал безделушку в кулаке, внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что окрестности безлюдны, подъехал к дому. Спешившись, джентльмен привязал лошадь у крыльца и уверенными шагами пошел к двери. На стук никто не отозвался, тогда он просто толкнул дверь и вошел.
 
   Гейзенби хохотал.
   – Мне что-то не смешно, – сердито сказал Мэл. Он пытался удержать на руках вертлявого щенка, сидя верхом на Саймоне, который осторожно нес всадника по лесной просеке.
   – А мне смешно, потому что со стороны ты презабавно выглядишь, – отозвался Мартин. – Хочешь, я снова повезу его?
   – Глупости. Если ты смог удержать этого чертенка, то и я справлюсь. Еще несколько минут назад, непрерывно чертыхаясь, ты выглядел не таким веселым! О! Я придумал! – С этими словами Мэл расстегнул сюртук, засунул щенка за пазуху и быстро застегнул пуговицы.
   Теперь пониже подбородка маркиза торчала маленькая мордочка с живыми темными глазами и длинными ушками, которые хлопали в такт шагам Саймона.
   – Клянусь, это самый нескладный щенок на свете, – заметил Мэллори. – Скажи, ты уверен, что паства хорошо относится к преподобному? Судя по подарку, они его терпеть не могут.
   – Ошибаешься, Мэл. Во-первых, все очень любят и уважают мистера Дэмпси. А во-вторых, щенок как щенок. Для гончей таких чистых и благородных кровей он просто красавец.
   – Стой-ка, мне показалось. Нет, я бы почувствовал. Что ты сказал?
   – Вот увидишь, леди Ханна полюбит его с первого взгляда.
   – Я думал, он предназначен для преподобного.
   – Но преподобный – ее отчим. Она наверняка будет много времени проводить в его доме, играя со щенком.
   – Думаешь?
   – Уверен. А может, стоило купить еще одного?
   – Для леди Ханны?
   – Для тебя, недоумок!
   – Пожалуйста, не называй меня так, дружище Мартин, а то я расквашу тебе нос. Зачем мне покупать гончую?
   – Тогда леди Ханна приходила бы каждый день в дом сквайра Тофера играть с тобой и твоим щенком.
   – Гейзенби!
   – Да ладно. Ведь она тебе нравится.
   – Не отрицаю. Но я уже говорил тебе и повторю еще раз. Меня совершенно не интересуют эти игры, и я не желаю связывать себя какими-то дурацкими обязательствами. Прекрати елозить, чертов пес!
   Мэл сердито посмотрел на щенка, но не успел опомниться, как тот поднял мордочку, кротко взглянул на маркиза и принялся быстро-быстро лизать его лицо розовым шершавым язычком. Мэл усмехнулся, но промолчал.
   – Ясно, – откомментировал Мартин. – Ты терпеть не можешь этого щенка – сразу видно! И так же очевидно, что у тебя нет никаких планов в отношении леди Ханны! Знаешь, Мэл, я же не слепой и не дурак. Да ты влюбился по уши! И не надо меня уверять, что ты никогда не пойдешь к алтарю, потому что это ловушка. Ты не пойдешь – ты побежишь, если только леди Ханна согласится пойти вместе с тобой. А это не исключено.
   – Не думаю, – мрачно произнес маркиз, сражаясь со щенком, рвавшимся наружу. – В конце концов, она сестра герцога, к тому же знает, что я со странностями.
   – А при чем здесь Бериник?
   – Я просто хотел сказать, что вряд ли ее устроил бы брак со мной. Ей не нужен титул и тем более деньги. Бериник богат, как Крез. Она...
   Мэл вдруг осекся. Глаза его расширились, взгляд стал отсутствующим. Поводья выпали из рук, и он упал на холку жеребца. Саймон остановился, а щенок, под тяжестью потерявшего сознание Мэла, разразился пронзительным визгом.
   – Мэл? Мэллори! Что с тобой? – Мартин остановил лошадь, потянулся к приятелю и тут заметил кровь. Волосы на затылке уже намокли, и теперь красное пятно быстро расплывалось на кипельно белом шейном платке маркиза.
   Мартин поддержал друга, не позволяя ему свалиться с лошади, и стал озираться. Какое-то движение за кустами, вспышка света – и больше ничего. Он снова сосредоточил внимание на потерявшем сознание друге. Ему удалось выпрямить Мэла, расстегнуть пуговицы на его сюртуке и вытащить трепыхающегося щенка. Мартин осторожно опустил пса на землю, сел позади Мэллори, обнял его одной рукой, другой схватил поводья Саймона и погнал его вперед. Конь шел тяжело, вес двух седоков был весьма ощутим, но Мартин то и дело поторапливал его, видя, как увеличивается кровавое пятно. Лошадь Гейзенби бежала следом, прекрасно зная, что эта дорога ведет к конюшне, где ее ждут уютные стойла и полная мера овса.
   Щенок бежал изо всех сил, перебирая маленькими лапками и стараясь не отстать, но вскоре лошади и люди скрылись из виду, и тогда он сел на тропинке и разразился жалобным щенячьим визгом, чувствуя себя брошенным и никому не нужным.

Глава 8

   – Это всего лишь шишка, – уверенно заявил Мэллори, видя тревогу в прелестных глазах леди Ханны, которая медлила на пороге, не осмеливаясь войти в спальню. Преподобный мистер Дэмпси поманил ее рукой, а герцогиня, которая только что промыла рану Мэллори и теперь полоскала испачканную кровью тряпку, кивнула. Ханна вошла, села на стул у постели, а ее мать сказала Мэлу:
   – Не нужно обманывать мою дочь, лорд Мэллори. Она терпеть не может, когда вместо правды ей подсовывают утешительную ложь.
   – А почему ты думаешь, что он сказал неправду, Верни? – вступился за Мэллори мистер Дэмпси. – Я могу подтвердить, что шишка у него на голове имеется, и довольно большая, а также глубокий порез. Не исключено и легкое сотрясение мозга, раз Мэл терял сознание. Все это следствие удара по голове, достаточно сильного, чтобы до полусмерти перепугать нашего доброго сквайра, который не преминул послать за мной, дабы сей грешник не умер без покаяния. Но кровотечение остановлено, и у меня нет ни малейшего сомнения, что молодой человек вскоре поправится. Колдовство нашего аптекаря мистера Тиммонса быстро поставит его на ноги. Один из конюхов уже отправился за чудесным снадобьем.
   – Колдовство аптекаря? – Мэл улыбнулся. – Вы странный священник.
   – Он замечательный священник и никогда не жалуется, если прихожанин вместо «Господи помилуй» случайно скажет «Черт побери»! – заметила Ханна. И, помолчав, добавила: – Вы тоже любите играть словами, лорд Мэллори?
   – Честно признаться, люблю, – сказал маркиз. – Поэтому мне и понравилось выражение «колдовство аптекаря».
   – Уверен, оно еще больше вам понравится, когда попробуете микстуру, – усмехнулся пастор. – Он очень талантливый человек, наш мистер Тиммонс.
   – Так и есть, – подтвердила Ханна. – Как-то я вывихнула ногу, и он прислал мне лекарство, которое быстро облегчило боль, и я уснула. И видела во сне волшебный лес, населенный какими-то странными созданиями. Надеюсь, ваши сны окажутся не хуже, лорд Мэллори. Но скажите: что вы натворили? Почему в вас бросили камень?
   Герцогиня отжала выстиранную ткань, выплеснула воду в окно и решительно сказала:
   – Не думаю, что камень просто бросили. Мартин говорит: расстояние было велико, а удар получился такой силы, что рассек кожу и вызвал потерю сознания. Думаю, нападавший использовал пращу.
   – Мартин видел того, кто на меня напал? – Мэл попытался приподняться.
   – Лежите спокойно, – прикрикнула на него Вероника. – Он вам об этом сказал, но вы пропустили его слова мимо ушей. Просто улыбнулись и заявили, что пирожок должен быть очень вкусным.
   – Не может быть!
   – Чистая правда. Я думала, Ричард умрет от смеха, глядя на выражение лица бедного Мартина, когда тот услышал про пирожок. Но вы не ответили на вопрос, лорд Мэллори: что вы такого сделали, что кто-то погнался за вами с пращой?
   – Клянусь, я не знаю, кому так не угодил! Ваша милость, простите, миссис Дэмпси, я никогда прежде не бывал в Шропшире и уж тем более в Баррен-Уичи. И ни с кем не ссорился за то недолгое время, что прожил в ваших краях. Представить не могу, кому я мог так насолить... Но может быть, кто-то опасается, что я перекуплю Снупа, – задумчиво добавил он.
   – Это невозможно! – воскликнула Ханна. – Только сумасшедший решится поднять руку на человека ради какого-то годовалого жеребенка.
   – Это не первый случай в наших местах, который наводит на мысли о безумце, – заметила Вероника. – Твой брат и мистер Гейзенби поехали в лес, чтобы еще раз все осмотреть. Мартин слышал шум и мельком видел человека, но не мог броситься в погоню, потому что маркиз был ранен. Все соседи горят желанием помочь отыскать негодяя, даже Энн и миссис Тофер отправились осматривать стойла – вдруг там кто-нибудь прячется. Кстати, Ханна, ты не могла бы посидеть тут несколько минут? Мне надо поговорить с Ричардом наедине, а я не хочу оставлять маркиза одного.