Он выглянул в окно. Нуров прибыло изрядно, н Ратри уже распоряжался у
частокола, выстраивая стеной своих меченосцев. Сколько оставалось до атаки?
Минута? Две? Пять?
К нему подскочил Мохнач.
- Щербатый ушел. И Лысый со своими двурукими тоже. Что нам делать?
Будем драться? - в глазах хадра горел боевой огонь.
- Ты не видел - моя женщина ушла с двурукими? - спросил Блейд.
- Не знаю, - Мохнач помотал головой. - Я стрелял... А что теперь?
Врежем этим дерьмодавам топорами?
- Смотри, как бы они тебе не врезали... - Блейд усмехнулся. - Снимай
своих, и уходите! - Он помедлил секунду. - Слушай, Мохнач... Встретишь клан
Зеленого Кита, передай привет от Носача. Скажи им, что у меня все хорошо...
Ну, иди! - разведчик подтолкнул хадра к двери, что вела в коридор.
Мохнач кивнул и, неожиданно шмыгнув носом, выскочил из комнаты; хадры
потянулись следом, робкими взглядами прощаясь с Хозяином.
Блейд снова выглянул в окно. Ратри с помощниками стояли перед шеренгой
своих бойцов, всматриваясь в фасад дома. Так! Нура удивило внезапное
прекращение стрельбы, и он опасается какой-нибудь ловушки! Превосходно!
Блейд отсчитывал время по вдохам и ударам пульса. У Мохнача две сотни
парней, и хадры - ребята проворные... Трех-четырех минут им хватит...
Ратри закончил изучать окна и начал инструктировать помощников. Вид у
него был самый победительный. Вероятно, он счел, что бунтовщики не готовят
ему западню, а сами попали в таковую; куда им деться из этого здания,
которое невозможно оборонять? Значит, сейчас последует предложение о сдаче.
Он был абсолютно прав насчет сдачи - но бунтовщик в доме остался только
один.
Блейд шмыгнул в коридор, добежал до двери, ведущей в спальню Нилаты и
распахнул ее. Все отлично! Окна предусмотрительно открыты, чтобы создать
воздушную тягу; три факела чадят в подставках; на полу - куча мелкой щепы и
дров, пропитанных жиром. Да и сам пол полит ворванью от души!
Он взял факелы, воткнул их меж поленьями и, прикрывая глаза от
взметнувшегося вверх огня, осмотрелся. На кровати, сдвинутой сейчас в центр
комнаты, лежало что-то розовое. Шарф Эдары - из легкой газовой ткани,
расшитой серебром! Ее любимый шарф! Как он сюда попал?
Не раздумывая, Блейд схватил его, скомкал, сунул за пояс и отправился
на крыльцо, встречать гостей. За спиной у него по-прежнему висел меч, и по
дороге он еще прихватил топор - из тех, что потяжелее.
Стальная шеренга была уже в тридцати шагах. Заметив разведчика, Ратри
что-то рявкнул, и северяне остановились. Военачальник с четырьмя бойцами
вышел вперед и стащил шлем; видимо, он все уже понял и не опасался нежданной
стрелы. Его спутники опустили щиты и тоже сняли шлемы; лица их были залиты
потом, ибо послеполуденное солнце палило немилосердно.
Прислушиваясь к реву пламени, рвущегося из окон башни, Блейд сошел по
ступеням вниз и положил топор на землю.
- Я сдаюсь, - коротко произнес он. - Сдаюсь на милость князя Фарала.
- Думаешь, пощадит? - Ратри усмехнулся. - Не рассчитывай, хоть ты и
доводишься ему сыном, ублюдок. У князя каменное сердце.
Сыном?! Блейд вздрогнул и непроизвольно поднес руку к лицу. Что это?
Шутка? Игра случая?
Ратри щелкнул пальцами, и один из нуров снял с пояса что-то длинное,
позванивающее. Цепь с кандалами... В лучших традициях безволосых двуруких...
- Рисарс!
Он обернулся. На крыльце стояла Эдара.
Во имя Зеленого Кита, прародителя! Где пряталась эта женщина? И что ему
сейчас делать? Может, Ратри отпустит ее?
Нур с кандалами грубо дернул его за плечо. Эдара нерешительно шагнула с
крыльца; волосы ее растрепались, в глазах стояли слезы. Вдруг она заметила
сверкающую цепь в руках северянина, топор, лежавший у ног Блейда, и
торжествующую ухмылку Ратри.
- Нет! - Эдара птицей слетела с крыльца и повисла на закованной в
железо руке нура. - Нет! Нет! Не-е-ет!
Крик ее оборвался жалобным всхлипом, когда стоявший рядом воин словно
играючи располосовал клинком прекрасное тело: от упоительной ложбинки меж
шеей и левым плечом - наискось к правому бедру.
Блейд посерел. На миг он покачнулся и прикрыл глаза, будто еще не мог
осознать тяжести утраты; потом его веки поднялись, и смерть взглянула на
убийцу темными зрачками.
- Ты зря это сделал, подонок, - медленно произнес Ричард Блейд, не
сознавая, что говорит по-английски.
Но англичанином он сейчас не был; под небом Катраза, у стен своей
пылающей крепости, стоял испанский рыцарь, на глазах которого только что
зарезали его возлюбленную.
Рука рыцаря потянулась к мечу. Свистнул клинок. Он сверкнул пять раз -
с такой немыслимой, невероятной быстротой, что оторопевшие враги не успели
шевельнуться.
Пять огромных трупов лежали вокруг хрупкого женского тела. Четырем
воинам лезвие рассекло горло; у Ратри была отрублена голова.
Ричард Блейд, англичанин, с удовлетворением посмотрел на дело своих рук
и воткнул меч в землю.
- Вот теперь я окончательно сдаюсь! - спокойно произнес он.
Позвякивая цепями, Блейд стоял перед князем Фаралом, главой рода
Мит'Канни.
Откровенно говоря, он не рассчитывал свидеться с этим властелином, хотя
загадочная фраза покойного Ратри расшевелила его любопытство. Срок
катразской командировки явно истекал, и Блейд готовился к тому, что в любую
минуту лорд Лейтон вытребует назад своего подопытного кролика. Однако прошло
пять томительных дней, проведенных в мрачной каморке в трюме халлотского
корабля, потом - еще сутки, пока они добирались до замка, однако никаких
головных болей, предвещающих перенос, Блейд не испытывал. Это уже начинало
его беспокоить.
Халлот оказался большим и довольно мрачным городом. Тут было гораздо
холоднее, чем на островах: с высоких северных гор тянуло ледяным ветерком,
уносившем в свинцовое море дымы сотен кузниц, плавилен и гончарных печей.
Дома в городе были выстроены из рваных глыб гранита и неохватных бревен, и
он совсем не походил на сказочный Териут. Скорее - на разросшееся английское
поселение времен войны Алой и Белой Розы. Вероятно, нуры требовали от
ремесленников Халлота работы, работы и еще раз работы, так что времени и сил
на всяческое украшательство не оставалось.
Как понял Блейд, нуры в город заглядывали крайне редко. Они не творили
ни бесчинств, ни насилий; их отношение к сахралтам было чисто прагматическим
- низшая раса, карлики, которые обязаны платить дань. И пока дань поступала
исправно, все было в полном порядке. Никто из Мит'Канни не стал бы унижаться
и лезть в дела карликов. Ограбить их город или поселок? Но зачем? Ради
добычи? Но никто не забивает скотину, которая дает хозяину молоко и хороший
приплод. Ради доказательства своего превосходства? Но сие превосходство - и
в росте, и в силе - и так налицо. Ради славы? Но какая слава в том, чтобы
перерезать глотки десятку карликов? Другое дело - снять голову бойцу из
враждебного рода... Луа'Бреггов или там Рал'Таддов...
Отряд, под водительством двух помощников Ратри, сошел с кораблей и
проследовал к проходившей рядом с гаванью дороге, где нуров уже ждал целый
караван страшноватых на вид животных. Мертвецов погрузили в телеги,
остальные взгромоздились на спины зверей, и воинство двинулось в путь к
остроконечным горным вершинам. Нуры казались мрачными и кидали на Блейда
свирепые взгляды. В териотской экспедиции род Мит'Канни потерял сто семь
бойцов - не всякая кровопролитная битва с войском чужого клана стоила так
дорого. И виноват в том был выродок, нурло, полу-нур - полу-сахралт,
собравший банду волосатых монстров из южных морей!
Блейд, закутавшись в шерстяной плащ, брошенный ему с презрительной
ухмылкой одним из стражей, спокойно покачивался на широкой спине скакуна.
Тут, на севере, верховые животные были совсем другими, чем на островах.
Конечно, думал разведчик, с наслаждением вдыхая свежий воздух после
пятидневной отсидки в трюме, ни один хасс не выдержит закованного в панцирь
воина-нура. Скакуны севера совсем не походили на лошадей или лам, скорее -
на бизонов-переростков. У них были широкие бычьи морды, рога и густая
шерсть, но тело казалось более поджарым, а ноги - более стройными, чем у
былых владык прерий Дальнего Запада. Сквозь клочья длинных жестких волос,
свисавших с крутого лба, просвечивали маленькие темные глазки, горевшие
яростным блеском - эти твари, манлисы, не отличались покорным нравом. Копыта
у них были не раздвоенными, как у рогатого скота, а цельными и раза в два
больше лошадиных в окружности, рост - как у доброго верблюда-дромадера.
Вполне подходящие габариты для семифутовых нуров, но Блейду чудилось, что он
путешествует на мамонте.
Караван шел почти без остановок целые сутки; оставалось только
удивляться выносливости нуров и их рогатых скакунов. Они пересекли
прибрежную равнину, проделав за пять часов шестьдесят миль, и миновали
крутое ущелье, по которому поднимались еще столько же времени. Затем дорога
вывела отряд на плоскогорье; оно заросло хвойным лесом, посреди которого
здесь и там торчали голые скалистые утесы. Еще сотня миль прямо на север, и
на одной такой скале взгляду разведчика открылся замок повелителя Мит'Канни
- гигантская гранитная башня высотой в двести футов и примерно такого же
диаметра.
Цитадель была абсолютно неприступной, ибо обрывистые склоны утеса сразу
же переходили в каменные стены. Внизу скалы был прорублен неширокий вход,
который прикрывала железная дверь солидной толщины, за ней шел коридор -
также перегороженный многочисленными дверями и опускными решетками, потом -
крутая спиральная лестница. Она вилась по внутренней поверхности
цилиндрического колодца, пробитого в самом сердце скалы, и выводила в первый
этаж башни.
У подножия утеса располагался довольно большой поселок, отделенный
широким полем от лесной опушки, тут оставили верховых животных и раненых.
Затем сотни три воинов, растянувшись цепочкой, двинулись ко входу в
крепость. Блейда вели посередине строя на цепи, приклепанной к железному
ошейнику; руки у него тоже были скованы. Проходя через поселок, он впервые
увидел женщин нуров. Пожалуй, кроме роста они ничем не отличались от
светловолосых шведок или датчанок и выглядели довольно привлекательными, но
весьма суровыми. Стоя у порогов своих просторных бревенчатых домов, женщины
провожали прибывших долгими взглядами, но не пытались что-либо спросить.
Сегодня, подумал разведчик, сотня из них узнает, что овдовела. Внезапно ему
захотелось, чтобы Лейтон поскорее забрал его отсюда. Какие сокровища мысли -
или иные полезные для Британии раритеты - может он сыскать в этом
средневековом замке? Разве что ознакомится с технологией намыливания
веревки...
Подъем наверх казался бесконечным. Шахта, выводившая к башне, была не
меньше ста ярдов глубиной, и Блейд подсчитал, что ему пришлось взойти на
высоту тридцатиэтажного небоскреба. Лестницу, крутую и узкую, слева
ограждали железные перила на редких столбиках, справа - поверхность скалы;
кое-где на вбитых в нее крюках висели плошки с горящим жиром. Неужели
припасы и грузы тоже подымали вручную по этой бесконечной спирали?
Наконец ступени кончились, и разведчик очутился в огромном зале с
многочисленными квадратными колоннами, подпиравшими потолок; похоже, он
занимал весь нижний этаж гигантской башни и служил своеобразным вестибюлем.
Затем они снова поднимались наверх, но уже по более пологим и широким
лестницам. С каждым новым ярусом убранство покоев становилось все богаче;
стены тут покрывали деревянные панели, на них висели ковры - явно
сахралтской работы. Более толстые ковры стелились по полу, резная массивная
мебель поражала титаническими размерами - пока Блейд не сопоставил ее с
ростом своих конвоиров.
Очередной этаж был убран с суровой роскошью - богатые стальные доспехи
и оружие на стенах, толстые свечи в серебряных шандалах, превосходные
гобелены, изображавшие сцены битв и охот; Блейд понял, что отряд
приближается к обители местного властелина. Вскоре распахнулись широкие
резные двери, и воины ступили в просторный зал с тремя огромными каминами у
внутренней стены, в наружной были прорублены похожие на бойницы окна. В
дальнем конце зала высилось большое кресло полированного серого гранита, на
котором восседал человек с короткой седоватой бородой, над ним распростерла
крылья серебряная птица, закрепленная на высокой спинке кресла. Рядом с этим
каменным троном стояла девушка, стройная, зеленоглазая и светловолосая, в
длинной, до самых щиколоток, тунике. Чуть дальше, слева и справа,
выстроились неровным полукругом восемь рослых пожилых мужчин.
Блейда подвели к креслу на пять шагов, князь Фарал поднялся и быстро
пересек разделявшее их пространство. Девушка следовала за ним как тень.
- Этот? - повелительно спросил глава рода Мит'Канни, небрежно кивнув в
сторону пленника, но не удостоив его даже взглядом. Девушка зато смотрела на
Блейда не отрываясь. Стоявший справа от него командир в гривастом шлеме
кивнул:
- Да, высокородный.
- Потери?
Теперь ответил тот из помощников Ратри, что был слева:
- Сто семь, высокородный. И ранено около двухсот, но те будут живы.
Лицо князя помрачнело.
- Ратри?
- Мертв, высокородный.
- Мертв? - в глазах Фарала мелькнуло изумление. - Как? Кто его убил?
- Он, - воин дернул цепь, заставив Блейда наклонить голову.
- Этот? - снова повторил Фарал и, круто развернувшись, уставился на
разведчика. Блейд, в свою очередь, смотрел на него.
Что там говорил покойник Ратри? То же лицо, тот же голос, такой же
нрав?
Лицо... Да, сходство, безусловно, есть. Но глаза - темно-серые, и
волосы - цвета спелой ржи. Черты более крупные, резкие - князь был выше
своего предполагаемого потомка на целую голову и старше лет на двадцать.
Голос - вот что действительно казалось иронией судьбы! Голос звучал
почти неотличимо. Звуки собственного голоса воспринимаются человеком не так,
как окружающими, но Блейд привык слышать себя со стороны. Одни из
специфических моментов его профессии заключался в работе с магнитофоном, на
ленту которого он диктовал свои отчеты, а потом комментировал и дополнял их.
Так что уж собственный голос он мог узнать наверняка!
Оставался нрав, который был, по-видимому, весьма крутым. Насколько еще
предстояло выяснить.
Временно потеряв интерес к князю, Блейд перевел взгляд на девушку.
Несомненно, дочь, решил он, ибо черты фамильного сходства трудно было не
заметить. Двадцать лет или чуть больше, красивая, с великолепной фигурой и
ростом не ниже, чем у него. Такая девица послужила бы украшением любой
баскетбольной команды!
- Говори! - вдруг услышал он и понял, что князь обращается к нему.
Неохотно отвернувшись от светловолосой красавицы, Блейд посмотрел на ее
отца.
- Что ты хочешь услышать? - громко произнес он и с мстительным
удовлетворением заметил, как дрогнуло лицо князя. Вряд ли ему доводилось
слушать магнитофон, но свой голос он тоже узнал.
- Кто ты?
- А ты не догадываешься, высокородный?
Если уж Ратри начал игру, сообщив о своих подозрениях и князю, и
собственным подчиненным, Блейд был готов в нее поиграть. По крайней мере,
Фарал не повесит его, пока не проверит все до конца. А тем временем лорд
Лейтон... заснул он, что ли, вместе со своим дьявольским компьютером?
Глаза князя потемнели, рука потянулась к висевшему на поясе мечу.
"Располосует надвое, - вдруг понял Блейд. - Как тот мерзавец несчастную
Эдару..." При этом воспоминании кровь ударила ему в голову; он напрягся,
высчитывая доли секунды: вырвать конец цепи из рук стража, прыгнуть и
ударить - носком ноги в висок.
- Отец... Не надо, отец... - сильная рука девушки с точеными пальцами
сжала запястье Фарала. Князь мотнул головой, мышцы его расслабились.
- Да, конечно, - с неожиданным спокойствием произнес он. - Сначала мы
поговорим.
Блейд бросил быстрый взгляд налево, потом - направо. Оба воина в
гривастых шлемах смотрели на князя с каким-то странным выражением - смесью
страха, жалости и презрения. Так глядят на господина, которому доверяли
безраздельно, пока судьба или рок не вытащили на свет божий его тайный и
позорный грех.
- Высокородный, - твердо произнес воин справа, - о чем с ним говорить?
Он убил восьмерых наших!
Толпа нуров за его спиной гневно загудела - три сотни сильных мужских
голосов слились громовым раскатом.
- Я убил десятерых, - спокойно произнес Блейд, - и еще Ратри и сына его
Ристела. К сожалению, - он повысил голос, - я не получил никакого
удовольствия. Никто из этой дюжины не умел биться по-настоящему.
Он знал, чем задеть этих высокомерных гигантов, этих детей Ареса!
Гневный рев раздался в зале, рычанье прайда разъяренных львов!
Звякнув цепью, Блейд повернулся к толпе и презрительно плюнул на пол.
- Ну, кто выйдет со мной один на один? - грозно спросил он голосом,
неотличимым от голоса их господина. - Ты? Ты? Или ты? - Казалось, взгляд его
насквозь прожигает панцири и шлемы.
Рев смолк, и Блейд довольно усмехнулся. Все, чего он хотел сейчас -
потянуть время. Для этого существовали стандартные приемы: противника надо
заинтриговать, удивить, поразить дерзостью и бесстрашием. Похоже, ему
удалось этого добиться. Сколько он выиграл? Неделю? Две? Он был уверен, что
больше ему не потребуется. Может быть, в этот миг сухонькая рука лорда
Лейтона легла на рубильник...
Высокородный князь Фарал взглянул на своих советников, застывших по
бокам каменного трона, на своих воинов и на своего сына - на грех своей
молодости и позор зрелых лет. Со свистом втянув воздух, он вымолвил в
нежданно наступившей тишине:
- Завтра на рассвете, ублюдок, тебя столкнут в пропасть.
Затем князь повернулся и твердым шагом покинул зал. Как предупреждал
покойник Ратри, у Фарала действительно было каменное сердце. И он не
отличался любопытством.
Последнее, что услышал Блейд, когда его потянули за цепь к выходу, был
отчаянный крик светловолосой девушки:
- Отец! Отец!!!
* * *
Тьма в этом каменном мешке была абсолютной. Лаз в темницу, выдолбленную
в полу нижнего яруса, прикрывала железная заслонка, круглая и тяжелая,
словно крышка канализационного люка. С Блейда сняли цепи, а потом просто
спихнули вниз, и он, пролетев ярда три, мягко приземлился на солому. В
отблесках факелов стражей он еще успел разглядеть гладкие монолитные стены
цилиндрического колодца; затем крышка захлопнулась, лязгнул засов и
наступила темнота.
Разведчик сел на корточки, прижавшись спиной к прохладному камню; он
видел вполне достаточно, чтобы не пытаться достигнуть люка. К тому же, он не
сумел бы ни открыть, ни взломать его - толщина железной крышки была не
меньше двух дюймов.
Он не испытывал сейчас ни холода, ни голода, ни жажды; только одно
беспредельное отчаяние и злость. Почему медлит Лейтон? Неужели это
катразское странствие, начавшееся в райском саду Коривалла завершится в
мрачной пропасти, на острых гранитных обломках, которые вопьются в его
изломанное, изуродованное тело? Как глупо... Все глупо - начиная с этой
нелепой накачки, с дурацкий попытки сделать из него гения. Ха, гения!
Никакой гений не сумел бы выбраться из этого дьявольского дымохода,
перекрытого наверху такой заслонкой, что из базуки не прошибешь!
Постепенно он успокоился, и мозг, привыкший комбинировать, рассчитывать
и сопоставлять, тренированный мозг профессионального разведчика, заработал с
холодной рассудительностью вычислительной машины. В конце концов, из каждого
безвыходного положения существует как минимум два выхода, а у него их было
целых четыре.
Во-первых, Лейтон еще мог вовремя дернуть тот треклятый рубильник. И
тогда - прощайте, свежие ветры Катраза, и здравствуй лондонский туман!
Во-вторых, он мог что-нибудь сотворить завтра утром, когда его вытащат
наверх. Что именно, Блейд не знал, но собирался как следует поразмыслить на
сей счет. В-третьих, если как следует треснуться головой о стену, не вернет
или этот удар потерянных по вине Храпуна знаний? И тогда, снова погрузившись
в бессмертные доктрины дзен-буддизма и заботы о спасении души, он станет
совершенно равнодушен к предстоящему путешествию на дно пропасти. Тоже
выход, что ни говори!
И о четвертых... Да, было еще и в-четвертых - положиться на свою удачу
и Его Величество Случай. Блейд прикинул, что его сунули в яму часа в четыре
пополудни, до рассвета еще далеко, и многое может случиться за это время!
Да, многое могло произойти, но в одном он был уверен абсолютно - молить
о пощаде он не станет. Honesta mors turpi vita potior, сказал Тацит, и
Ричард Блейд полностью разделял это мнение. Честная смерть лучше позорной
жизни!
Он представил себе, что находится на своей вилле под Териутом... в
башенке, на третьем этаже... на мягком ложе, среди легких ароматных
простыней... рядом с теплым и нежным телом Эдары Вот она подняла руку и...
Ричард Блейд уснул. И снялись ему счастливые сны - верный признак того,
что Удача и Случай простерли над ним свои благодетельные руки.
* * *
- Брат! Брат!
Негромкий зов и еле слышный лязг металла разбудили его.
Блейд поднял голову - наверху, в отверстии люка, мелькнул свет. Значит,
крышка снята! Он привстал на носках и вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть
что-нибудь в отблесках метавшегося пламени. Внезапно послышался шорох, и
нечто длинное, шершавое, задело его по лицу. Веревка!
- Подымайся! Скорей! - велели сверху.
Разведчик ухватился за канат, дернул - тот держал прочно - и в пять
секунд преодолел три ярда, отделявших его от люка. Он перевалился через край
и тут же вскочил на ноги.
Огромный зал нижнего яруса был слабо освещен десятком пропитанных
китовым жиром факелов. Обозреть его целиком не представлялось возможным -
мешал не только недостаток освещения, но и лес подпорок, которые, как понял
Блейд, несли чудовищную тяжесть верхних этажей. За ближайший квадратный
столп была зацеплена толстая веревка, с помощью которой он выбрался из
своего узилища; у основания этой колонны лежал объемистый мешок, а рядом с
ним маячила высокая стройная фигурка.
Девушка! Дочь Фарала Каменное Сердце!
- Поторопись, брат! - она подняла мешок и сунула его в руки Блейду -
вместе с чем-то еще, привычно тяжелым и блестящим. Его меч! С рукой,
сокрушающей башню! И он только что побывал в деле - с кончика лезвия капала
кровь.
Разведчик поднял вопросительный взгляд на девушку; нервно усмехнувшись,
она кивнула:
- Твой. Забрала в оружейной. Совсем непохож на наши мечи. - Чуть
помедлив, она добавила: - Таким клинком легко убивать...
- И ты убила? Кого?
- Здесь был страж. Один и без доспехов. Он не ожидал... - внезапно она
всхлипнула. - Понимаешь... я никого еще не убивала!
Блейд, движимый внезапным состраданием, приобнял ее за плечи.
- Всем когда-нибудь приходится начинать... - он мягко подтолкнул ее к
проему в центре зала, где начиналась ведущая вниз спиральная лестница. -
Идем... сестра!
Но она потянула его совсем в другую сторону.
- Не туда. В нижнем туннеле охрана, двери и замки. Мы спустимся по
другую сторону утеса, прямо к конюшням - через грузовой проем.
Грузовой проем! Конечно! Обитатели замка не таскали наверх тяжести на
своих плечах; их подымали с наружной стороны. Значит, сообразил Блейд,
где-то тут должна быть лебедка или ворот... но главное - добрый канат,
которого хватит до самой земли. Девушка уже махала ему рукой откуда-то из
леса колонн, и он побежал к ней, перебросив через плечо лямку увесистого
мешка.
- Осторожнее! - прошептала его освободительница, и разведчик
присмотрелся. В стене зияло длинное прямоугольное отверстие, сквозь которое
виднелось звездное ночное небо; проем не был огражден, пол зала обрывался
прямо в трехсотфутовую пропасть. И здесь были лебедки - не одна, а целых
три! Девушка возилась у центральной, массивного сооружения из бревен, сбитых
железными скобами; кажется отвязывала канат. Мгновение - и толстая веревка с
грузом на конце ушла в провал. В ту самую пропасть, куда его собирались
спихнуть на рассвете... Но - да здравствуют Его Величество Случай и Госпожа
Удача!
- Мы спустимся у конюшни, - тонкие пальцы стиснули запястье Блейда. -
Там нет охраны. Возьмем четырех манлисов - из тех, что уже заседланы... в
конюшне всегда есть такие, для гонцов... И помчимся в горы!
- Ты - со мной? - коротко уточнил Блейд.
- Я не хочу умирать, брат.
Она скользнула в темноту. Выждав секунд пять, Блейд последовал за ней,
сунув клинок за пояс. Канат оказался толстым и шершавым, спускаться было
удобно; высота его не пугала - он был опытным альпинистом.
Тихо скрипнули двери просторного бревенчатого сарая - девушка уже
выводила зверообразных скакунов. Они негромко пофыркивали, мотая головами но
шли с охотой; видно, застоялись в конюшне и не возражали поразмяться. Блейд
взгромоздился на косматую спину, поерзал, устраиваясь поудобнее - седло было
непривычно большим. Девушка сунула ему в руки ремень.
- Привяжи к задней луке... там есть кольцо...
Она затянула другой конец ремня на уздечке заводного манлиса, затем
таким же образом связала вторую пару скакунов. Блейд тем временем
пристраивал на холке своего зверя мешок... Он поежился - было не больше плюс
десяти по Цельсию, а на нем - только полотняная туника и сандалии, одежда, в
которой его взяли в Териуте. Теплый шерстяной плащ остался в поселке -
вместе с животными, телегами, ранеными и прочим добром.
частокола, выстраивая стеной своих меченосцев. Сколько оставалось до атаки?
Минута? Две? Пять?
К нему подскочил Мохнач.
- Щербатый ушел. И Лысый со своими двурукими тоже. Что нам делать?
Будем драться? - в глазах хадра горел боевой огонь.
- Ты не видел - моя женщина ушла с двурукими? - спросил Блейд.
- Не знаю, - Мохнач помотал головой. - Я стрелял... А что теперь?
Врежем этим дерьмодавам топорами?
- Смотри, как бы они тебе не врезали... - Блейд усмехнулся. - Снимай
своих, и уходите! - Он помедлил секунду. - Слушай, Мохнач... Встретишь клан
Зеленого Кита, передай привет от Носача. Скажи им, что у меня все хорошо...
Ну, иди! - разведчик подтолкнул хадра к двери, что вела в коридор.
Мохнач кивнул и, неожиданно шмыгнув носом, выскочил из комнаты; хадры
потянулись следом, робкими взглядами прощаясь с Хозяином.
Блейд снова выглянул в окно. Ратри с помощниками стояли перед шеренгой
своих бойцов, всматриваясь в фасад дома. Так! Нура удивило внезапное
прекращение стрельбы, и он опасается какой-нибудь ловушки! Превосходно!
Блейд отсчитывал время по вдохам и ударам пульса. У Мохнача две сотни
парней, и хадры - ребята проворные... Трех-четырех минут им хватит...
Ратри закончил изучать окна и начал инструктировать помощников. Вид у
него был самый победительный. Вероятно, он счел, что бунтовщики не готовят
ему западню, а сами попали в таковую; куда им деться из этого здания,
которое невозможно оборонять? Значит, сейчас последует предложение о сдаче.
Он был абсолютно прав насчет сдачи - но бунтовщик в доме остался только
один.
Блейд шмыгнул в коридор, добежал до двери, ведущей в спальню Нилаты и
распахнул ее. Все отлично! Окна предусмотрительно открыты, чтобы создать
воздушную тягу; три факела чадят в подставках; на полу - куча мелкой щепы и
дров, пропитанных жиром. Да и сам пол полит ворванью от души!
Он взял факелы, воткнул их меж поленьями и, прикрывая глаза от
взметнувшегося вверх огня, осмотрелся. На кровати, сдвинутой сейчас в центр
комнаты, лежало что-то розовое. Шарф Эдары - из легкой газовой ткани,
расшитой серебром! Ее любимый шарф! Как он сюда попал?
Не раздумывая, Блейд схватил его, скомкал, сунул за пояс и отправился
на крыльцо, встречать гостей. За спиной у него по-прежнему висел меч, и по
дороге он еще прихватил топор - из тех, что потяжелее.
Стальная шеренга была уже в тридцати шагах. Заметив разведчика, Ратри
что-то рявкнул, и северяне остановились. Военачальник с четырьмя бойцами
вышел вперед и стащил шлем; видимо, он все уже понял и не опасался нежданной
стрелы. Его спутники опустили щиты и тоже сняли шлемы; лица их были залиты
потом, ибо послеполуденное солнце палило немилосердно.
Прислушиваясь к реву пламени, рвущегося из окон башни, Блейд сошел по
ступеням вниз и положил топор на землю.
- Я сдаюсь, - коротко произнес он. - Сдаюсь на милость князя Фарала.
- Думаешь, пощадит? - Ратри усмехнулся. - Не рассчитывай, хоть ты и
доводишься ему сыном, ублюдок. У князя каменное сердце.
Сыном?! Блейд вздрогнул и непроизвольно поднес руку к лицу. Что это?
Шутка? Игра случая?
Ратри щелкнул пальцами, и один из нуров снял с пояса что-то длинное,
позванивающее. Цепь с кандалами... В лучших традициях безволосых двуруких...
- Рисарс!
Он обернулся. На крыльце стояла Эдара.
Во имя Зеленого Кита, прародителя! Где пряталась эта женщина? И что ему
сейчас делать? Может, Ратри отпустит ее?
Нур с кандалами грубо дернул его за плечо. Эдара нерешительно шагнула с
крыльца; волосы ее растрепались, в глазах стояли слезы. Вдруг она заметила
сверкающую цепь в руках северянина, топор, лежавший у ног Блейда, и
торжествующую ухмылку Ратри.
- Нет! - Эдара птицей слетела с крыльца и повисла на закованной в
железо руке нура. - Нет! Нет! Не-е-ет!
Крик ее оборвался жалобным всхлипом, когда стоявший рядом воин словно
играючи располосовал клинком прекрасное тело: от упоительной ложбинки меж
шеей и левым плечом - наискось к правому бедру.
Блейд посерел. На миг он покачнулся и прикрыл глаза, будто еще не мог
осознать тяжести утраты; потом его веки поднялись, и смерть взглянула на
убийцу темными зрачками.
- Ты зря это сделал, подонок, - медленно произнес Ричард Блейд, не
сознавая, что говорит по-английски.
Но англичанином он сейчас не был; под небом Катраза, у стен своей
пылающей крепости, стоял испанский рыцарь, на глазах которого только что
зарезали его возлюбленную.
Рука рыцаря потянулась к мечу. Свистнул клинок. Он сверкнул пять раз -
с такой немыслимой, невероятной быстротой, что оторопевшие враги не успели
шевельнуться.
Пять огромных трупов лежали вокруг хрупкого женского тела. Четырем
воинам лезвие рассекло горло; у Ратри была отрублена голова.
Ричард Блейд, англичанин, с удовлетворением посмотрел на дело своих рук
и воткнул меч в землю.
- Вот теперь я окончательно сдаюсь! - спокойно произнес он.
Позвякивая цепями, Блейд стоял перед князем Фаралом, главой рода
Мит'Канни.
Откровенно говоря, он не рассчитывал свидеться с этим властелином, хотя
загадочная фраза покойного Ратри расшевелила его любопытство. Срок
катразской командировки явно истекал, и Блейд готовился к тому, что в любую
минуту лорд Лейтон вытребует назад своего подопытного кролика. Однако прошло
пять томительных дней, проведенных в мрачной каморке в трюме халлотского
корабля, потом - еще сутки, пока они добирались до замка, однако никаких
головных болей, предвещающих перенос, Блейд не испытывал. Это уже начинало
его беспокоить.
Халлот оказался большим и довольно мрачным городом. Тут было гораздо
холоднее, чем на островах: с высоких северных гор тянуло ледяным ветерком,
уносившем в свинцовое море дымы сотен кузниц, плавилен и гончарных печей.
Дома в городе были выстроены из рваных глыб гранита и неохватных бревен, и
он совсем не походил на сказочный Териут. Скорее - на разросшееся английское
поселение времен войны Алой и Белой Розы. Вероятно, нуры требовали от
ремесленников Халлота работы, работы и еще раз работы, так что времени и сил
на всяческое украшательство не оставалось.
Как понял Блейд, нуры в город заглядывали крайне редко. Они не творили
ни бесчинств, ни насилий; их отношение к сахралтам было чисто прагматическим
- низшая раса, карлики, которые обязаны платить дань. И пока дань поступала
исправно, все было в полном порядке. Никто из Мит'Канни не стал бы унижаться
и лезть в дела карликов. Ограбить их город или поселок? Но зачем? Ради
добычи? Но никто не забивает скотину, которая дает хозяину молоко и хороший
приплод. Ради доказательства своего превосходства? Но сие превосходство - и
в росте, и в силе - и так налицо. Ради славы? Но какая слава в том, чтобы
перерезать глотки десятку карликов? Другое дело - снять голову бойцу из
враждебного рода... Луа'Бреггов или там Рал'Таддов...
Отряд, под водительством двух помощников Ратри, сошел с кораблей и
проследовал к проходившей рядом с гаванью дороге, где нуров уже ждал целый
караван страшноватых на вид животных. Мертвецов погрузили в телеги,
остальные взгромоздились на спины зверей, и воинство двинулось в путь к
остроконечным горным вершинам. Нуры казались мрачными и кидали на Блейда
свирепые взгляды. В териотской экспедиции род Мит'Канни потерял сто семь
бойцов - не всякая кровопролитная битва с войском чужого клана стоила так
дорого. И виноват в том был выродок, нурло, полу-нур - полу-сахралт,
собравший банду волосатых монстров из южных морей!
Блейд, закутавшись в шерстяной плащ, брошенный ему с презрительной
ухмылкой одним из стражей, спокойно покачивался на широкой спине скакуна.
Тут, на севере, верховые животные были совсем другими, чем на островах.
Конечно, думал разведчик, с наслаждением вдыхая свежий воздух после
пятидневной отсидки в трюме, ни один хасс не выдержит закованного в панцирь
воина-нура. Скакуны севера совсем не походили на лошадей или лам, скорее -
на бизонов-переростков. У них были широкие бычьи морды, рога и густая
шерсть, но тело казалось более поджарым, а ноги - более стройными, чем у
былых владык прерий Дальнего Запада. Сквозь клочья длинных жестких волос,
свисавших с крутого лба, просвечивали маленькие темные глазки, горевшие
яростным блеском - эти твари, манлисы, не отличались покорным нравом. Копыта
у них были не раздвоенными, как у рогатого скота, а цельными и раза в два
больше лошадиных в окружности, рост - как у доброго верблюда-дромадера.
Вполне подходящие габариты для семифутовых нуров, но Блейду чудилось, что он
путешествует на мамонте.
Караван шел почти без остановок целые сутки; оставалось только
удивляться выносливости нуров и их рогатых скакунов. Они пересекли
прибрежную равнину, проделав за пять часов шестьдесят миль, и миновали
крутое ущелье, по которому поднимались еще столько же времени. Затем дорога
вывела отряд на плоскогорье; оно заросло хвойным лесом, посреди которого
здесь и там торчали голые скалистые утесы. Еще сотня миль прямо на север, и
на одной такой скале взгляду разведчика открылся замок повелителя Мит'Канни
- гигантская гранитная башня высотой в двести футов и примерно такого же
диаметра.
Цитадель была абсолютно неприступной, ибо обрывистые склоны утеса сразу
же переходили в каменные стены. Внизу скалы был прорублен неширокий вход,
который прикрывала железная дверь солидной толщины, за ней шел коридор -
также перегороженный многочисленными дверями и опускными решетками, потом -
крутая спиральная лестница. Она вилась по внутренней поверхности
цилиндрического колодца, пробитого в самом сердце скалы, и выводила в первый
этаж башни.
У подножия утеса располагался довольно большой поселок, отделенный
широким полем от лесной опушки, тут оставили верховых животных и раненых.
Затем сотни три воинов, растянувшись цепочкой, двинулись ко входу в
крепость. Блейда вели посередине строя на цепи, приклепанной к железному
ошейнику; руки у него тоже были скованы. Проходя через поселок, он впервые
увидел женщин нуров. Пожалуй, кроме роста они ничем не отличались от
светловолосых шведок или датчанок и выглядели довольно привлекательными, но
весьма суровыми. Стоя у порогов своих просторных бревенчатых домов, женщины
провожали прибывших долгими взглядами, но не пытались что-либо спросить.
Сегодня, подумал разведчик, сотня из них узнает, что овдовела. Внезапно ему
захотелось, чтобы Лейтон поскорее забрал его отсюда. Какие сокровища мысли -
или иные полезные для Британии раритеты - может он сыскать в этом
средневековом замке? Разве что ознакомится с технологией намыливания
веревки...
Подъем наверх казался бесконечным. Шахта, выводившая к башне, была не
меньше ста ярдов глубиной, и Блейд подсчитал, что ему пришлось взойти на
высоту тридцатиэтажного небоскреба. Лестницу, крутую и узкую, слева
ограждали железные перила на редких столбиках, справа - поверхность скалы;
кое-где на вбитых в нее крюках висели плошки с горящим жиром. Неужели
припасы и грузы тоже подымали вручную по этой бесконечной спирали?
Наконец ступени кончились, и разведчик очутился в огромном зале с
многочисленными квадратными колоннами, подпиравшими потолок; похоже, он
занимал весь нижний этаж гигантской башни и служил своеобразным вестибюлем.
Затем они снова поднимались наверх, но уже по более пологим и широким
лестницам. С каждым новым ярусом убранство покоев становилось все богаче;
стены тут покрывали деревянные панели, на них висели ковры - явно
сахралтской работы. Более толстые ковры стелились по полу, резная массивная
мебель поражала титаническими размерами - пока Блейд не сопоставил ее с
ростом своих конвоиров.
Очередной этаж был убран с суровой роскошью - богатые стальные доспехи
и оружие на стенах, толстые свечи в серебряных шандалах, превосходные
гобелены, изображавшие сцены битв и охот; Блейд понял, что отряд
приближается к обители местного властелина. Вскоре распахнулись широкие
резные двери, и воины ступили в просторный зал с тремя огромными каминами у
внутренней стены, в наружной были прорублены похожие на бойницы окна. В
дальнем конце зала высилось большое кресло полированного серого гранита, на
котором восседал человек с короткой седоватой бородой, над ним распростерла
крылья серебряная птица, закрепленная на высокой спинке кресла. Рядом с этим
каменным троном стояла девушка, стройная, зеленоглазая и светловолосая, в
длинной, до самых щиколоток, тунике. Чуть дальше, слева и справа,
выстроились неровным полукругом восемь рослых пожилых мужчин.
Блейда подвели к креслу на пять шагов, князь Фарал поднялся и быстро
пересек разделявшее их пространство. Девушка следовала за ним как тень.
- Этот? - повелительно спросил глава рода Мит'Канни, небрежно кивнув в
сторону пленника, но не удостоив его даже взглядом. Девушка зато смотрела на
Блейда не отрываясь. Стоявший справа от него командир в гривастом шлеме
кивнул:
- Да, высокородный.
- Потери?
Теперь ответил тот из помощников Ратри, что был слева:
- Сто семь, высокородный. И ранено около двухсот, но те будут живы.
Лицо князя помрачнело.
- Ратри?
- Мертв, высокородный.
- Мертв? - в глазах Фарала мелькнуло изумление. - Как? Кто его убил?
- Он, - воин дернул цепь, заставив Блейда наклонить голову.
- Этот? - снова повторил Фарал и, круто развернувшись, уставился на
разведчика. Блейд, в свою очередь, смотрел на него.
Что там говорил покойник Ратри? То же лицо, тот же голос, такой же
нрав?
Лицо... Да, сходство, безусловно, есть. Но глаза - темно-серые, и
волосы - цвета спелой ржи. Черты более крупные, резкие - князь был выше
своего предполагаемого потомка на целую голову и старше лет на двадцать.
Голос - вот что действительно казалось иронией судьбы! Голос звучал
почти неотличимо. Звуки собственного голоса воспринимаются человеком не так,
как окружающими, но Блейд привык слышать себя со стороны. Одни из
специфических моментов его профессии заключался в работе с магнитофоном, на
ленту которого он диктовал свои отчеты, а потом комментировал и дополнял их.
Так что уж собственный голос он мог узнать наверняка!
Оставался нрав, который был, по-видимому, весьма крутым. Насколько еще
предстояло выяснить.
Временно потеряв интерес к князю, Блейд перевел взгляд на девушку.
Несомненно, дочь, решил он, ибо черты фамильного сходства трудно было не
заметить. Двадцать лет или чуть больше, красивая, с великолепной фигурой и
ростом не ниже, чем у него. Такая девица послужила бы украшением любой
баскетбольной команды!
- Говори! - вдруг услышал он и понял, что князь обращается к нему.
Неохотно отвернувшись от светловолосой красавицы, Блейд посмотрел на ее
отца.
- Что ты хочешь услышать? - громко произнес он и с мстительным
удовлетворением заметил, как дрогнуло лицо князя. Вряд ли ему доводилось
слушать магнитофон, но свой голос он тоже узнал.
- Кто ты?
- А ты не догадываешься, высокородный?
Если уж Ратри начал игру, сообщив о своих подозрениях и князю, и
собственным подчиненным, Блейд был готов в нее поиграть. По крайней мере,
Фарал не повесит его, пока не проверит все до конца. А тем временем лорд
Лейтон... заснул он, что ли, вместе со своим дьявольским компьютером?
Глаза князя потемнели, рука потянулась к висевшему на поясе мечу.
"Располосует надвое, - вдруг понял Блейд. - Как тот мерзавец несчастную
Эдару..." При этом воспоминании кровь ударила ему в голову; он напрягся,
высчитывая доли секунды: вырвать конец цепи из рук стража, прыгнуть и
ударить - носком ноги в висок.
- Отец... Не надо, отец... - сильная рука девушки с точеными пальцами
сжала запястье Фарала. Князь мотнул головой, мышцы его расслабились.
- Да, конечно, - с неожиданным спокойствием произнес он. - Сначала мы
поговорим.
Блейд бросил быстрый взгляд налево, потом - направо. Оба воина в
гривастых шлемах смотрели на князя с каким-то странным выражением - смесью
страха, жалости и презрения. Так глядят на господина, которому доверяли
безраздельно, пока судьба или рок не вытащили на свет божий его тайный и
позорный грех.
- Высокородный, - твердо произнес воин справа, - о чем с ним говорить?
Он убил восьмерых наших!
Толпа нуров за его спиной гневно загудела - три сотни сильных мужских
голосов слились громовым раскатом.
- Я убил десятерых, - спокойно произнес Блейд, - и еще Ратри и сына его
Ристела. К сожалению, - он повысил голос, - я не получил никакого
удовольствия. Никто из этой дюжины не умел биться по-настоящему.
Он знал, чем задеть этих высокомерных гигантов, этих детей Ареса!
Гневный рев раздался в зале, рычанье прайда разъяренных львов!
Звякнув цепью, Блейд повернулся к толпе и презрительно плюнул на пол.
- Ну, кто выйдет со мной один на один? - грозно спросил он голосом,
неотличимым от голоса их господина. - Ты? Ты? Или ты? - Казалось, взгляд его
насквозь прожигает панцири и шлемы.
Рев смолк, и Блейд довольно усмехнулся. Все, чего он хотел сейчас -
потянуть время. Для этого существовали стандартные приемы: противника надо
заинтриговать, удивить, поразить дерзостью и бесстрашием. Похоже, ему
удалось этого добиться. Сколько он выиграл? Неделю? Две? Он был уверен, что
больше ему не потребуется. Может быть, в этот миг сухонькая рука лорда
Лейтона легла на рубильник...
Высокородный князь Фарал взглянул на своих советников, застывших по
бокам каменного трона, на своих воинов и на своего сына - на грех своей
молодости и позор зрелых лет. Со свистом втянув воздух, он вымолвил в
нежданно наступившей тишине:
- Завтра на рассвете, ублюдок, тебя столкнут в пропасть.
Затем князь повернулся и твердым шагом покинул зал. Как предупреждал
покойник Ратри, у Фарала действительно было каменное сердце. И он не
отличался любопытством.
Последнее, что услышал Блейд, когда его потянули за цепь к выходу, был
отчаянный крик светловолосой девушки:
- Отец! Отец!!!
* * *
Тьма в этом каменном мешке была абсолютной. Лаз в темницу, выдолбленную
в полу нижнего яруса, прикрывала железная заслонка, круглая и тяжелая,
словно крышка канализационного люка. С Блейда сняли цепи, а потом просто
спихнули вниз, и он, пролетев ярда три, мягко приземлился на солому. В
отблесках факелов стражей он еще успел разглядеть гладкие монолитные стены
цилиндрического колодца; затем крышка захлопнулась, лязгнул засов и
наступила темнота.
Разведчик сел на корточки, прижавшись спиной к прохладному камню; он
видел вполне достаточно, чтобы не пытаться достигнуть люка. К тому же, он не
сумел бы ни открыть, ни взломать его - толщина железной крышки была не
меньше двух дюймов.
Он не испытывал сейчас ни холода, ни голода, ни жажды; только одно
беспредельное отчаяние и злость. Почему медлит Лейтон? Неужели это
катразское странствие, начавшееся в райском саду Коривалла завершится в
мрачной пропасти, на острых гранитных обломках, которые вопьются в его
изломанное, изуродованное тело? Как глупо... Все глупо - начиная с этой
нелепой накачки, с дурацкий попытки сделать из него гения. Ха, гения!
Никакой гений не сумел бы выбраться из этого дьявольского дымохода,
перекрытого наверху такой заслонкой, что из базуки не прошибешь!
Постепенно он успокоился, и мозг, привыкший комбинировать, рассчитывать
и сопоставлять, тренированный мозг профессионального разведчика, заработал с
холодной рассудительностью вычислительной машины. В конце концов, из каждого
безвыходного положения существует как минимум два выхода, а у него их было
целых четыре.
Во-первых, Лейтон еще мог вовремя дернуть тот треклятый рубильник. И
тогда - прощайте, свежие ветры Катраза, и здравствуй лондонский туман!
Во-вторых, он мог что-нибудь сотворить завтра утром, когда его вытащат
наверх. Что именно, Блейд не знал, но собирался как следует поразмыслить на
сей счет. В-третьих, если как следует треснуться головой о стену, не вернет
или этот удар потерянных по вине Храпуна знаний? И тогда, снова погрузившись
в бессмертные доктрины дзен-буддизма и заботы о спасении души, он станет
совершенно равнодушен к предстоящему путешествию на дно пропасти. Тоже
выход, что ни говори!
И о четвертых... Да, было еще и в-четвертых - положиться на свою удачу
и Его Величество Случай. Блейд прикинул, что его сунули в яму часа в четыре
пополудни, до рассвета еще далеко, и многое может случиться за это время!
Да, многое могло произойти, но в одном он был уверен абсолютно - молить
о пощаде он не станет. Honesta mors turpi vita potior, сказал Тацит, и
Ричард Блейд полностью разделял это мнение. Честная смерть лучше позорной
жизни!
Он представил себе, что находится на своей вилле под Териутом... в
башенке, на третьем этаже... на мягком ложе, среди легких ароматных
простыней... рядом с теплым и нежным телом Эдары Вот она подняла руку и...
Ричард Блейд уснул. И снялись ему счастливые сны - верный признак того,
что Удача и Случай простерли над ним свои благодетельные руки.
* * *
- Брат! Брат!
Негромкий зов и еле слышный лязг металла разбудили его.
Блейд поднял голову - наверху, в отверстии люка, мелькнул свет. Значит,
крышка снята! Он привстал на носках и вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть
что-нибудь в отблесках метавшегося пламени. Внезапно послышался шорох, и
нечто длинное, шершавое, задело его по лицу. Веревка!
- Подымайся! Скорей! - велели сверху.
Разведчик ухватился за канат, дернул - тот держал прочно - и в пять
секунд преодолел три ярда, отделявших его от люка. Он перевалился через край
и тут же вскочил на ноги.
Огромный зал нижнего яруса был слабо освещен десятком пропитанных
китовым жиром факелов. Обозреть его целиком не представлялось возможным -
мешал не только недостаток освещения, но и лес подпорок, которые, как понял
Блейд, несли чудовищную тяжесть верхних этажей. За ближайший квадратный
столп была зацеплена толстая веревка, с помощью которой он выбрался из
своего узилища; у основания этой колонны лежал объемистый мешок, а рядом с
ним маячила высокая стройная фигурка.
Девушка! Дочь Фарала Каменное Сердце!
- Поторопись, брат! - она подняла мешок и сунула его в руки Блейду -
вместе с чем-то еще, привычно тяжелым и блестящим. Его меч! С рукой,
сокрушающей башню! И он только что побывал в деле - с кончика лезвия капала
кровь.
Разведчик поднял вопросительный взгляд на девушку; нервно усмехнувшись,
она кивнула:
- Твой. Забрала в оружейной. Совсем непохож на наши мечи. - Чуть
помедлив, она добавила: - Таким клинком легко убивать...
- И ты убила? Кого?
- Здесь был страж. Один и без доспехов. Он не ожидал... - внезапно она
всхлипнула. - Понимаешь... я никого еще не убивала!
Блейд, движимый внезапным состраданием, приобнял ее за плечи.
- Всем когда-нибудь приходится начинать... - он мягко подтолкнул ее к
проему в центре зала, где начиналась ведущая вниз спиральная лестница. -
Идем... сестра!
Но она потянула его совсем в другую сторону.
- Не туда. В нижнем туннеле охрана, двери и замки. Мы спустимся по
другую сторону утеса, прямо к конюшням - через грузовой проем.
Грузовой проем! Конечно! Обитатели замка не таскали наверх тяжести на
своих плечах; их подымали с наружной стороны. Значит, сообразил Блейд,
где-то тут должна быть лебедка или ворот... но главное - добрый канат,
которого хватит до самой земли. Девушка уже махала ему рукой откуда-то из
леса колонн, и он побежал к ней, перебросив через плечо лямку увесистого
мешка.
- Осторожнее! - прошептала его освободительница, и разведчик
присмотрелся. В стене зияло длинное прямоугольное отверстие, сквозь которое
виднелось звездное ночное небо; проем не был огражден, пол зала обрывался
прямо в трехсотфутовую пропасть. И здесь были лебедки - не одна, а целых
три! Девушка возилась у центральной, массивного сооружения из бревен, сбитых
железными скобами; кажется отвязывала канат. Мгновение - и толстая веревка с
грузом на конце ушла в провал. В ту самую пропасть, куда его собирались
спихнуть на рассвете... Но - да здравствуют Его Величество Случай и Госпожа
Удача!
- Мы спустимся у конюшни, - тонкие пальцы стиснули запястье Блейда. -
Там нет охраны. Возьмем четырех манлисов - из тех, что уже заседланы... в
конюшне всегда есть такие, для гонцов... И помчимся в горы!
- Ты - со мной? - коротко уточнил Блейд.
- Я не хочу умирать, брат.
Она скользнула в темноту. Выждав секунд пять, Блейд последовал за ней,
сунув клинок за пояс. Канат оказался толстым и шершавым, спускаться было
удобно; высота его не пугала - он был опытным альпинистом.
Тихо скрипнули двери просторного бревенчатого сарая - девушка уже
выводила зверообразных скакунов. Они негромко пофыркивали, мотая головами но
шли с охотой; видно, застоялись в конюшне и не возражали поразмяться. Блейд
взгромоздился на косматую спину, поерзал, устраиваясь поудобнее - седло было
непривычно большим. Девушка сунула ему в руки ремень.
- Привяжи к задней луке... там есть кольцо...
Она затянула другой конец ремня на уздечке заводного манлиса, затем
таким же образом связала вторую пару скакунов. Блейд тем временем
пристраивал на холке своего зверя мешок... Он поежился - было не больше плюс
десяти по Цельсию, а на нем - только полотняная туника и сандалии, одежда, в
которой его взяли в Териуте. Теплый шерстяной плащ остался в поселке -
вместе с животными, телегами, ранеными и прочим добром.