Лещенко Владимир. Звездная пыль

   Уничтожение казавшихся неуязвимыми сверхкораблей заметно обескуражило «темных». Натиск их стал слабее, точки на радарах заметались: нападавшие начали перегруппировку.
   Амазонкам нужно было воспользоваться замешательством врага, иначе успех стал бы призрачным.
   И они воспользовались.
   – Я Звезда-два, всем слушать мою команду – делай, как я!
   И рванула машину вперед на форсаже – туда, где на радаре плыли авианосцы врага.
   Поэтому хотя среди командиров Лиги было немало дураков, но, заметив приближающиеся истребители, они выпустили им навстречу рой своих машин – от катеров до мелких «Наездников», чтобы навязать бой на дальней дистанции и оградить тяжелые корабли от возможных неприятностей. Трассы лазерных лучей, бледные пульсирующие вереницы выстрелов импульсных пушек, стремительное скольжение торпед – обычных, изредка – с нуль-боеголовкой.
   Лазеры били прямо в лоб ее истребителю, зеленоватое сияние заливало кабину. Рука Марины легла на стартовую тангенту главного торпедного аппарата.
   – Торпеды?!
   – Торпеды вышли, Звезда-два!
   – Уходим!
   Ярчайшее огненное облако возникло в космическом вакууме, и сразу пять авианосцев «темных» разлетелись по окрестностям в виде сильно ионизированных частиц.
   Защитные поля Марининой «Анаконды» исчезли, сожранные выбросом энергии.
   Но только на это хватило долетевшей до нее силы взрыва.
   Ситуация мгновенно изменилась в пользу амазонок. Несмотря на потерю еще одного авианосца и трех крейсеров, Западный флот теперь был сильнее Лиги. Пусть «Феодора», попавшая под ближний залп гравипушек звена дестроеров, ничем больше не напоминала боевой корабль. Пусть «Куница» погибла пятью минутами раньше, врезавшись в «темный» крейсер. Но даже поврежденные корабли с наполовину погибшими экипажами продолжали драться. Даже «Летучая мышь» со сбитыми башнями всё же вела огонь. «Кобра», несмотря на почти вытекшее топливо, гонялась за дестроерами. Ход боя, кажется, переломился. Во всяком случае, появилась надежда.
   Но почему не приходит помощь?! Неужели их сообщение не было принято на базе? Или, что самое страшное, флоту сейчас не до них?
   И только теперь Марина со всей ясностью осознала: началась большая война. И в ней ставкой будет – и это самое меньшее – судьба ее страны и народа, а вполне возможно, всей Ойкумены.

База Западного флота «Вега-2». Планета Зена

   Орбитальная станция «Зена-2003» величаво плыла над одноименной планетой. Антенны дальней связи и эмиттеры сверхдальней торчали в разные стороны, делая ее похожей на полысевшего морского ежа. Станция была не чем иным, как запасным командным пунктом Западного флота Амазонийской империи.
   И настроенная на боевые частоты аппаратура, и связисты, и начальство ждали сообщений от оперативного соединения.
   Но известия всё не приходили, и Бернгардия фон Леннен, контр-адмирал и заместитель командующего Западного флота, пребывала в невеселом настроении. Правда, это не проявлялось внешне, разве что она была несколько собраннее и молчаливее, чем обычно.
   Она служила с семнадцати лет и прошла все ступеньки военно-космической иерархии, не имея ни влиятельной родни, ни даже особых способностей, компенсируя это упорством и редкой даже для амазонийского флота добросовестностью.
   Беренгардия была если и не самой старой из офицеров базы (да и вообще – всех имперских ВКФ), то, во всяком случае, одной из старейших; знала, что на карьеру рассчитывать уже смысла нет – да и не стремилась к этому, она понимала, что еще пара лет – и ей так и так придется покинуть службу.
   И поэтому боязнь сделать ошибку тяготела над ней не так сильно, как над более молодыми коллегами.
   Вроде бы всё было спокойно.
   Но чутье… треклятое и благословенное чутье! Оно не позволяло ей отвлечься даже на минуту, оно буквально сводило ее с ума, жутким ощущением приближения чего-то страшного и рокового.
   Время шло, и это ощущение нарастало.
   Оно не давало ей заснуть, заставляло мерить шагами рабочий кабинет, заказывать у ординарца всё новые и новые чашки кофе в надежде успокоить нервы.
   …В три часа ночи по местному времени комендант базы, только-только задремавшая в объятиях своего второго мужа (пошел всего третий месяц их брака, и ночные забавы еще не успели приесться), была разбужена писком служебного униблока.
   Даже не скрывая недовольного выражения лица, капитан первого ранга Гималия Флюс уставилась на голопроекцию и. о. командующей.
   – Значит, так, – совершенно не реагируя на недовольство подчиненной, спокойно заявила та. – Объявляю по базе тревогу нулевой степени. Всем боеготовым судам – срочный старт и вылет в точку сосредоточения согласно плану «Хризантема». Остальным – старт по готовности. Прибыв в вышеозначенную точку, быть готовым к единовременному вылету на полную дальность. Приоритетная точка финиша – система Амазонии. Разведывательным частям – максимальное перекрытие подходов к базе.
   Приказываю – принять на борт предельно возможное количество топлива и боеприпасов. Пилотов с находящихся в ремонте судов забрать с собой. Проживающие на базе семьи военнослужащих – эвакуировать, используя возможности судов флота. Всё.
   Отключившись, Беренгардия грустно улыбнулась.
   Если всё кончится хорошо, то даже в лучшем случае ее ждет почетная отставка. Пусть и со всеми положенными благами и красивыми словами, но отставка.
   В сущности, так ли это страшно ей, уже третий год служащей сверх предельного срока?
   Беренгардия фон Леннен была матерью троих детей, бабушкой пятерых внуков, а недавно обзавелась правнучкой.
   И ей очень не хотелось, чтобы с ее семейством произошли какие бы то ни было неприятности.
   А ее личные неприятности по службе… Да ну их к Лилит!
   …Когда спустя восемь часов, посередине очередного рапорта о вылете очередного соединения, вдруг включилась боевая трансляция и голос Моники Киллигру, флагманского связного, начал, запинаясь, передавать сообщение о случившемся с соединением командующего, Беренгардия не испугалась и не удивилась.
   Даже не испытала того удовлетворения, которое обычно ощущают те, кто вопреки общему мнению предсказывает неприятности – мол, вы не верили, а всё вышло по-моему.
   Просто облегчение, что всё было сделано правильно, и теперь у Амазонии будет немного больше шансов в предстоящей схватке.
   Уже шесть из каждых десяти остававшихся на Зене кораблей покинули ее, и, даже если в ближайшие часы тут окажется флот Темной Лиги, они не найдут ничего, кроме этой покрытой на пять шестых ледниками и тундрой планеты.
   Впрочем, нет. Увы, нет.
   Останется еще очень многое – куда больше, чем ей хотелось бы тут оставить.
   Останутся два авианосца в космодоке и один – в наземном. Останется военный городок, в котором прошли последние десять лет ее жизни. Останутся склады, которые целиком вывезти всё равно не успеть.
   Останутся пустые наземные сооружения. Останутся орбитальные форты, чьим командам останется только надеяться на удачу.
   Если (когда) враг явится сюда, им предстоит только принять бой… И да будет Великая Мать милостива к ним после смерти!

Центральная система Амазонийской империи. Следующий день

   Корабли стремительно покидали орбиту Амазонии. Впереди шла «Ипполита Великая». За ней тройным ордером линейные крейсера – корабли первой линии: «Буря», «Цунами», «Вьюга», «Метель», «Бора», «Трамонтана»…
   Усиленная эскадра, охранявшая тронный мир империи. Наследница знаменитой Особой эскадры, сама превосходившая многие флоты весьма крупных космических держав, но всего лишь небольшая часть ВКФ.
   Они шли в точку соединения, лежащую между созвездиями Гидры и Цапли, куда уже вылетели все четыре амазонийских флота. Вернее, три плюс остатки Западного.
   В кают-компании флагмана императрица выслушивала доклад начальника штаба – Ровены Макферсон. Слушала она молча, время от времени только кивком головы отмечая какой-либо из абзацев доклада или реплику, вставляемую командирами кораблей.
   На ней был ее обычный штатский костюм, и лишь гербовый медальон выдавал в ней правительницу империи. И это, как ни странно, сразу давало понять, кто среди этих обмундиренных дам – главный. А заодно и успокаивало им нервы.
   Ибо подсознание их фиксировало: императрица не в форме, а значит, дела еще не так плохи.
   Впрочем, не в форме она была лишь в прямом смысле слова.
   Не осталось ни следа от той полупьяной истерички, какую имела сомнительное удовольствие созерцать Анна Снежнецкая ровно восемнадцать часов назад.
   Несколько капель диметилкабризонилионазинола в смеси с настойкой из корня куркурана новоригельского пустырного выгнали все следы злоупотребления спиртным. Глаза блестели от экстракта пантов корийского оленя: последние сутки отняли массу сил, и требовалось их чем-то поддержать.
   После того как Макферсон закончила говорить, императрица долго молчала.
   – И что дальше? – спросила она наконец. – Вы ждете, чтобы я всё это утвердила, да?
   – Так точно, – закивали штабисты.
   – Вы помните, кто я такая? – спросила, не скрывая иронии, Ипполита.
   – Вы – наша государыня, верховный главнокомандующий… – смешавшись, пробормотала вице-адмирал.
   – Мое последнее звание на флоте – лейтенант-командор, – сухо поправила императрица. – Всего-навсего лейтенант-командор. И это не вы должны у меня просить совета, а я у вас! Всё, идите.
   Оставшись одна, она опустилась на колени, сложив руки на груди в молитвенном жесте.
   Она не была истово верующей. Официальная религия Амазонии с культом Великой Матери воспринималась ею больше как формальность. Но теперь она молилась. Молилась даже не Богине, которую так часто поминала, а Богу. Творцу, Высшему разуму, Спасителю – кто бы он ни был. Молила помочь ее народу. Молилась истово, как не молилась никогда.
   «Прошу, помоги нам, я знаю – ты добрый! Спаси же моих подданных! Помоги победить тех, кто служит твоему Врагу! Пусть я много грешила, но не наказывай за это невинных! Неужели мало того, что я лишилась любимой дочери?!»
   Ничего, кроме как молиться, ей уже не оставалось: она сделала всё, что могла.
   Теперь надежда была только на флот, да еще на Высшую Силу.
   …В рубке «Бури» горел неяркий зеленоватый свет боевых ламп – специально подобранный, чтобы не болели глаза во время долгих напряженных вахт военного времени.
   Герцогиня Ирина Снежнецкая, бывший статс-секретарь императрицы, а ныне – старший офицер связи Ставки Главнокомандующего, в очередной раз проигрывала ситуацию.
   Пока ничего слишком уж страшного вроде бы не просматривалось.
   Высокое собрание, вдоволь пошарившее в белье августейшей семьи и отметившее свою встречу дракой – герцогиня Ирина невольно потрогала заклеенную биопластырем бровь, рассеченную брошенным в нее кем-то антикварным канделябром, которую только чудом не увидела вся империя, – разлетелось кто куда. Одни – на военные корабли и базы, которыми они командовали, другие – на вверенные им планеты, дабы готовить их к неизбежной (и, скорее всего, долгой и трудной) войне.
   Оппозиция полностью деморализована разоблачением постельных проделок их вождя.
   История с беглой принцессой, будем надеяться, вскоре разрешится, девочка одумается и вернется домой. Главное сейчас – Лига.
   Подперев голову руками, герцогиня напряженно обдумывала обстановку.
   Противник им попался, что и говорить, необычный, другого такого и не найти.
   Человечество, еще в незапамятные времена расселившись по Вселенной (такие незапамятные, что даже его прародина была неведома с точностью), реализовало на других планетах, кажется, все возможные варианты устройства своей жизни.
   Сотни и тысячи типов государственного строя, социально-экономических идей, религиозных конфессий, течений и просто завихрений, самые замысловатые формы общественных структур, самые абсурдные законы – всё это можно было найти среди звезд.
   Только краткий каталог государств Ойкумены насчитывал шесть тысяч томов, а кроме того, каждый год находилось по два-три новых государства, основанных теми, кто улетел от родных пределов в забытой древности.
   Но Темная Лига даже в этом калейдоскопе ухитрилась выделиться, как клякса на белой бумаге.
   О Темной Лиге было известно не очень много. Лет триста с лишним назад какой-то Генрих Бооллт, внезапно вынырнувший словно ниоткуда (было известно по меньшей мере шесть его только официальных биографий), бросил клич по обитаемым мирам. Дескать, пусть все, кто недоволен жизнью, чьи убеждения и склонности противоречат «застойным ценностям» (так и было сказано) старых государств, – одним словом, все те, кому тесно в одряхлевшем мире, присоединяются к нему и создают новый мир – свой собственный, под себя и свои вкусы.
   Проповедовал он, кстати говоря, вещи, в общем, самые обычные. Что государством должны править не воры, обманщики и партийные болтуны, а сам народ. Что недопустимо, когда у одних есть всё, а у других – ничего, а значит, надо делиться. Что нужно, чтобы в обществе была высокая мораль и взаимовыручка, что власти должны заботиться о подданных и тому подобное, что обычно вписывают в свою программу все мало-мальски соображающие политики.
   Вопреки ожиданию, у него нашлась масса последователей.
   Несколько звездных союзов и независимых планет, существовавших на этой окраине, очень быстро добровольно объединились под его властью.
   Сотни тысяч и миллионы эмигрантов устремились в новые миры, на чем изрядно заработали, кстати говоря, судоходные компании.
   И только тогда соседи соизволили обратить внимание на новую страну неподалеку от своих границ.
   С их стороны на отца-основателя обрушились обвинения, среди которых было главное, что он-де тянет общество назад, во тьму и дикость.
   – Назад, во тьму?? – вопросил он тогда. – Хорошо, во тьму так во тьму! Тьма есть обратная сторона света!
   И нарек создаваемое им государство Темной Лигой – в противоположность и посрамление тем, кто громогласно заявляет о своей приверженности свету, на самом деле лишь лицемерно прикрываясь подобными лозунгами.
   Вскоре после этого он скоропостижно умер.
   По мнению одних, Бооллта убили спецслужбы недовольных его успехами соседей, по другим данным, кто-то из сподвижников, мечтавший занять его место. Смерть пророка была столь же таинственна, как и жизнь, – толком никто не знал даже, как именно он умер: версии располагались в промежутке от удара молотком по голове, полученного от ревнивой любовницы, до выстрела из орбитального рентгеновского лазера по персональному аэромобилю.
   В ходе смуты, последовавшей за этим, население новоявленного государства заметно сократилось. За последовавшие двести с лишним лет Лига пережила еще три гражданские войны, пять переворотов, один раскол, монархию наследственную и выборную, демократию, диктатуру военную, гражданскую и смешанную, попытку ввести анархию и даже власть компьютера, который за полтора года довел экономику до краха, а своих подданных – до бунта. (После чего его электронные мозги были торжественно разбиты кувалдами в прямом эфире.)
   А потом как-то так произошло, что вся власть в Темной Лиге оказалась в руках Черной церкви, до того не имевшей там особо много приверженцев, да и вообще всерьез не воспринимавшейся.
   На счет того, как это могло случиться, тоже существовало немало разных версий.
   Одни, пожимая плечами, рассуждали о роли случайности в истории. Другие говорили о попущении Божьем и наказании за грехи; а кто-то – о помощи адских сил. Некоторые, понизив голос до зловещего шепота, утверждали, что в руки служителям Вельзевула попало психотронное оружие и они вот-вот начнут с его помощью покорять Вселенную.
   А иные скептики позволяли себе думать, что дело всё в том, что приверженцами дьявольского (в самом прямом смысле) вероучения оказалась группа высокопоставленных офицеров флота Темной Лиги, а флот к тому времени уже долгое время не получал жалованья и был готов пойти за деньги куда угодно – хоть к черту (как, впрочем, оно и случилось).
   Но так или иначе, власть бесопоклонников была установлена сразу и повсеместно, причем, что странно, почти бескровно.
   И началась новая жизнь.
   Прочие религии или влились в состав черной веры (меньшинство), или были запрещены и разогнаны (большинство). Служители церквей были высланы прочь из пределов Лиги, а некоторые особо упорствующие вообще сгинули неизвестно куда. Исчезли священники, муллы, бонзы, гуру и прочие служители разнообразных богов, а их место заняли жрецы, архижрецы, протожрецы и полужрецы, а вместо храмов образовались капища.
   Но этого мало, хотя мэры, шерифы, градоначальники и губернаторы с депутатами продолжали занимать свои посты, но только Черной церкви и созданному при ней Черному легиону принадлежала безраздельная власть. В деревне всем заправлял деревенский протожрец, в городе – городской жрец, на планете – планетарный архижрец, и так далее.
   А над всем этим стоял Его высокомрачнейшество Великий Гроссмейстер, наместник Князя Мира Сего.
   Большинство стран быстренько разорвали дипломатические отношения с Лигой: одни – под влиянием возмущенных верующих сограждан, другие – из-за оскорблений, которыми в первые же дни переворота осыпал их МИД Лиги (кстати говоря, немедленно переименованный в Департамент по делам территорий, лишенных темной благодати).
   Новоримские папы (восемь из десяти пап с восьми Новых Римов в разных концах Ойкумены) заговорили было о космическом крестовом походе, но на этом всё и кончилось. Ограничились в итоге анафемой сатанистам и их государству и запрещением добрым католикам ступать на его землю, торговать с ним и вообще приобретать произведенные в Лиге товары.
   В Лиге принимали и давали убежище всем независимо от прошлого, с одним лишь условием: прими «Истинную веру». Но только даже самый прожженный преступник или заговорщик почему-то подумал бы не один раз, прежде чем решился бы искать приют в пределах Темной Лиги. Во всяком случае, в подозрительных злачных местах и тайных притонах по всей Ойкумене, если кто-то из молодых да ранних начинал разговоры на тему, что вот, если припечет, всегда можно драпануть к «темным», обычно следовала реакция в виде от крепкого подзатыльника до скептического качания головой.
   И для этого имелись серьезные основания: как говорили люди осведомленные, практически ни один из избравших этот путь не присылал весточку о том, как он устроился, и даже просто не давал о себе знать.
   О жизни в самой Лиге информации было удручающе мало.
   Конечно, до окрестных стран (и до амазонок тоже) доходили сведения о том, что сатанисты весьма агрессивны и всюду и всегда заявляют, что их цель – победа Дьявола во вселенском масштабе.
   Но, с другой стороны, мало ли какую чушь проповедуют в разных уголках Ойкумены? Было известно, что они как будто строят большой флот. Но, по другим сведениям, вроде бы и не слишком большой.
   В Лиге случались и конфликты между течениями, иногда довольно серьезные.
   Говорили, что там приносят человеческие жертвы силам Тьмы.
   Но твердо никто ничего не знал. Чужие корабли не допускались никуда, кроме нескольких свободных портов, и сами космопланы Лиги нечасто улетали из родных пределов. Точно так же были запрещены транзитные полеты через космическое пространство Лиги – под предлогом национальной безопасности и все еще остающихся там пиратов.
   А смельчаки, пытавшиеся нарушить этот запрет, больше не появлялись ни на космодромах, ни на межзвездных трассах.
   И даже лучшим спецслужбам не удавалось внедрить в Лиге серьезную агентуру.
   И вот теперь с этим врагом, о котором известно так мало, им придется сражаться не на жизнь, а на смерть.
   Ну что ж – не на жизнь, а на смерть им биться не впервой.

Часть вторая. НЕ НА СМЕРТЬ, А НА ЖИЗНЬ

10. Удачи и неудачи

Мобильный штаб флота Темной Лиги «Адский сад».

Покои Великого Гроссмейстера

   В детстве Великому Гроссмейстеру, а тогда еще – мальчишке из семьи эмигрантов, прибывших в Темную Лигу с холодного и неустроенного Хахти, разумеется, не приходило в голову, что он возвысится до столь высокого положения.
   Мечтал он стать, как и его отец, пекарем, и у него еще были имя и фамилия, которых он лишился полтора десятка лет назад, когда Большой Конклав возвел его в ранг повелителя Темной Лиги.
   Так было положено, ибо Великий Гроссмейстер, осененный наивысшей Черной Благодатью, может быть только один, как един (пусть и во множестве воплощений), милостивый Дьявол.
   Так вот, тогда он не думал и не мечтал о столь высокой должности, но всё же ему очень нравилось – он и сам не понимал, почему – начало одной старинной сказки, будто бы сочиненной еще в докосмическую эру. «На черной-черной планете, в черном-черном городе, на черной-черной площади стоит черный-черный дом…»
   Став Гроссмейстером, он в память о тех детских годах, приказал построить в Нифльгейме Черный дворец.
   Ладно, эти воспоминания – всего лишь недостойная его высокого положения сентиментальность. Лучше занять голову чем-нибудь другим. Например, лишний раз насладиться мыслями о великих последствиях скорой несомненной победы.
   Как это уже твердо решено, сразу после победы они возобновят человеческие жертвоприношения Великому Господину. Вернее, сделают их регулярными и открытыми. Сейчас для этого приходится использовать преступниц и купленных в других странах рабынь. Но скоро всё изменится.
   По его приказу уже отобрано около двух сотен девственниц из числа призванных на военную службу, ныне содержащихся в секретных помещениях мобильного штаба.
   (Правду сказать, для поиска этих девственниц пришлось изрядно потрудиться.)
   Им суждено стать первыми, удостоенными чести отправиться к самому мессиру Дьяволу. Им уже сообщено о высокой судьбе, их ожидающей, и – увы – мало кто из них воспринял это известие с должной радостью. Но это, конечно, мелочи.
   Главное, Господин будет им доволен.
   …Первый субгроссмейстер Темной Лига Ирод (тоже очень распространенное имя в Темной Лиге) Ауэррштаттман, в отличие от своего шефа, думал в данный момент вовсе не о том, как побыстрее победить проклятых амазонок и утвердить на их планетах власть Князя Мира Сего (и его наместника).
   Больше всего на свете он желал, чтобы нынешний Великий Гроссмейстер погиб на этой войне, то есть, прямо говоря, чтобы оные проклятые амазонки подстрелили его корабль. А там уж можно будет подумать и о победе. Кто, в конце концов, сказал, что он не сможет справиться с руководством армией и всей Лигой лучше, чем этот выскочка, попущением Дьявола занявший высочайшее место?
   Предыдущий Гроссмейстер пятнадцать лет назад погиб во время подавления мятежа Черного легиона, вернее, той его части, которая думала, что она главнее Черной церкви. Почему бы и сейчас начальнику субгроссмейстера не погибнуть так же?
   А при случае он бы охотно помог своему шефу покинуть этот мир.
   Ведь говорили же, что крейсер «Динозавр», вместе с которым погиб прежний Гроссмейстер, совсем не случайно оказался один против превосходящих сил мятежников…
   Нет, конечно, он клялся в верности Великому Гроссмейстеру именем Дьявола и Сатаны, но какое это имеет значение? И дело было даже не в том, что клятвы сплошь и рядом нарушались и нарушаются – не он первый, не он последний.
   Просто волей случая он знал некую вещь…
   …Когда и откуда появилась Черная церковь – было не известно никому.
   По заявлениям самих ее жрецов, она существовала всегда, до поры до времени прячась в подполье. Ученые только скептически пожимали плечами: нигде в исторических хрониках, восходящих ко временам Первой Волны и даже Старой Земли, ничего похожего не упоминалось, хотя поклонение Нечистому и не было чем-то уж совсем редким, увы и увы.
   Время от времени на разных планетах возникали подобные секты, не одобряемые простыми обывателями, дружно проклинаемые официальными религиями и в лучшем случае с подозрением изучаемые властями. Но чтобы целая церковь, да еще государственная? Как это могло случиться?
   Католические иерархи и теологи, напротив, дружно соглашались с сатанистами, при этом говоря, что поскольку враг рода человеческого не дремал никогда, то и служители его и впрямь всегда были среди людей, и церковь эта действительно восходит к додревним временам. Другие, правда, заявляли, что это злокачественное духовное новообразование появилось не столь давно, под влиянием азиатских и африканских суеверий и сект.
   На что жрецы Вуду с Бразильских миров, Соединенных Штатов Карибы и Гаитии высокомерно пожимали плечами: мол, их вера добрая и радостная, состоит в поклонении предвечным силам природы, и просьба не пристегивать ее ко всяким извращенцам. То же самое утверждали и во дворце Вселенского далай-ламы на Лхасе: буддизм, мол, есть учение о самосовершенствовании и познании истины, так что служение злу и пляски перед всякими рогатыми и зубастыми идолами тут ни при чем.
   Православные священники и богословы в мирах от Большого Киева до Аляски, не мудрствуя лукаво, считали, что чертепоклонники отпочковались от католиков и протестантов, и это вполне закономерно, ибо те не кто иные, как раскольники и еретики. Католики на это фыркали, заявляя, что не известно, кто тут еретики, и вообще от схизматиков слышат.