Лещенко Владимир. Звездная пыль

   – Там еще трое ихних матросиков – налакались и спят, – сообщил дядя Джо.
   – Ладно – пригодятся, – бросил Флинт. – Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше!
   – А куда мы денем этих? – поворотом головы боцман указал в сторону трюма.
   – А чего тут думать: как только улетим подальше – откроем трюмный люк, а потом опять закроем, – нехорошо усмехнулся Флинт. – После чего выбросим падаль за борт.
   – Не надо! – вдруг убежденно произнес Герман. Все дружно обернулись к нему.
   – Не надо, – повторил он. – Пустите сонный газ, а потом оттащите их в шлюпку и выкиньте в космос. – И пояснил: – Это не просто «Ангелы Тьмы», это особая рота – «Ангелы Ада». Они дали клятву – умереть, если потерпят поражение. Пусть сами себя порешат, а перед смертью помучаются, сообразив, что их надули!

Нейтральный космос. Район 12763-21344 ЁН

   «Пассат» покачнулся, как будто на невидимой волне. Затем его тряхнуло – уже ощутимее. Милисента вскочила и вновь опустилась, встретив глазами осуждающий взгляд Эвелины 2-й. Что она хотела сказать этим взглядом – не известно. То ли раз уж втянула нас во всё это, так по крайней мере не мешай другим вытаскивать нас из… шоколада, то ли просто молча выражала недовольство суетливо паникующей стажеркой, – непонятно, да и неважно.
   Весь экипаж находился на боевых постах. И лишь они – в резерве. Хотя толку от резерва… Если они получат хотя бы минимальное повреждение, то счет их жизням пойдет на минуты – их тут же разнесут в пыль.
   Бой длился уже три часа. Невозможный, невероятный бой легковооруженного охотника и двух эсминцев едва ли не сильнейшего флота мироздания, ведомых ослепленными яростью и местью людьми.
   Впрочем, боя как такового не было. Была отчаянная попытка оторваться от погони и не менее отчаянное стремление не позволить этого.
   «Пассату» было достаточно набрать нужную скорость и уйти в гиперпрыжок. Всего лишь…
   Линейная скорость охотника была чуть выше, чем у эсминцев, но корабли Лиги обладали одной неприятной способностью – очень мощными форсажными камерами. На короткой дистанции они могли далеко обойти его, чем и пользовались. Чтобы избежать встречного боя, смертельного для них, космополовцы должны были уворачиваться, терять скорость, тратить разгонный момент на маневрирование – и начинать всё сначала.
   От одного эсминца они бы, пожалуй, ушли почти сразу. Но их было два. Хотя не раз «Пассат» попадал под выстрелы, но силовой щит пока выручал.
   Милисента сплюнула и поискала, по чему можно было бы постучать.
   И тут судьба, словно привлеченная нехорошей мыслью, дала ощутимого пинка «Пассату» и его команде.
   Причем как в переносном, так и в самом прямом смысле.
   Очередной выстрел оказался чуть мощнее, чем предыдущие, и малая толика его энергии прорвалась сквозь защиту. Большую ее часть сожрали великолепно работающие компенсаторы. Большую, но не всю. Векторы компенсаторного поля чуть сместились. Самую чуть.
   Отвратная, непохожая на обычную тяжесть навалилась на девушку.
   Их с Эвелиной швырнуло сперва на стену, а потом на потолок. Инстинктивно Милисента успела сгруппироваться, а потом сумела-таки ухватиться за потолочный светильник и, когда гравитация вернулась к норме, умудрилась не сорваться, а на какую-то долю мгновения повиснуть на руках и приземлиться на палубу без потерь, хотя и, как кошка, на четыре конечности.
   Эвелине повезло меньше. Первый рывок застал ее врасплох, и она шмякнулась о стену затылком, затем была буквально распята тяжестью на потолке, а потом еще и упала ничком с высоты почти вдвое выше ее роста. Да не на ковер, а по закону подлости на голый пластик.
   Милисента наклонилась к ней. Девушка была жива, но без сознания.
   Какую-то секунду юной амазонкой владел весьма человеческий порыв: заняться приведением подруги в чувство, но затем всё это было смыто совершенно другим чувством. Может быть, пробудилась наследственная память десятков и десятков поколений воительниц.
   Она выскочила из кают-компании и понеслась по коридору, как будто ее кто-то подгонял.
   На пороге рубки она замерла: вновь их задело краем волны выстрела, на этот раз ее подбросило почти вертикально вверх: враг буквально поравнялся с ними и вот-вот мог обойти и сблизиться. Тогда – пиши пропало.
   Мгновенно она оценила обстановку.
   Одно из трех пилотских кресел было пусто, и на нем уже запеклась приличная лужа крови.
   Перед другим стояла на коленях и стонала Эвелина 1-я, пытаясь непослушными руками в сенсорных перчатках стянуть шлем управления, на котором болтались вырванные разъемы.
   Лишь на месте первого пилота сидел Джейк, дергаясь, словно распятый на невидимой паутине.
   Подсознание среагировало автоматически, как на десятках тренировок по теме «Действия в условиях больших потерь в пилотажном составе».
   Перескочив через Эвелину, Милисента впрыгнула в кресло, тут же обнявшее ее наподобие кокона. Руки сами нашли резервную пару перчаток. Шлем… А, Лилит и тысяча рогатых с ней!
   Только тут старпом заметил ее появление.
   – Какого… ты тут делаешь! – рявкнул он, не поворачиваясь. – Иди отсюда, девка, не мешайся!
   – Я не девка! – с яростной обидой в голосе выкрикнула Милисента. – Я пилот второго класса! – И привычным, хотя и подзабытым усилием воли сжала окружающий мир до экрана боевой консоли.
   А потом на них обрушился шквал залпов, и стало не до разговоров.
   Они словно оказались в центре урагана, и оставалось только маневрировать защитными полями да молиться.
   Уже не имели значения ни автоматика, ни электроника – теперь только искусство пилотов и их интуиция могли спасти корабль.
   Стоит ей хоть на мгновение задуматься, попытаться передать управление происходящим разуму – и они погибли.
   Ее пальцы метались с нечеловеческой скоростью, она одновременно ухитрялась управляться со всеми тремя джойстиками. В мелькании таблиц и шкал на экранах и экранчиках было невозможно разобраться, но чувства и рефлексы были быстрее рассудка.
   …Каким-то чудом, пятясь задом, подставляя щит под выстрелы «черных», растягивая его до предела и до отказа выжимая реверсаторы, им удалось уйти от первого удара, оторваться от погони.
   Всего на какие-то минуты, но этого хватило, чтобы развернуться и рвануть прочь. Они были еще в досягаемости вражеских орудий, но благодаря ловкому и стремительному маневру Милисенты, залп прошел мимо.
   – А-а-а-а!…!…! – взвыл Джейк, и его можно было понять: с головного эсминца выбросили полдюжины скутеров, и они, сжигая горючее, в диком рывке устремились к ним.
   Половину успел накрыть гравиволной Александр: именно он сидел в артиллерийской рубке. Кто-то унесся прочь, не справившись с управлением.
   Но два всё-таки настигли их и разрядили соленоидные пушки.
   Картечь продырявила борта «Пассата» в десятках мест. Засвистел, уходя, воздух из отсеков, загремели, смыкаясь, аварийные диафрагмы, отделяя неповрежденные отсеки.
   Но «Пассат» не был обычным боевым кораблем. Создатели его позаботились о тех, кто будет находиться на его борту.
   Из проходящих за внутренней обшивкой вдоль бортов труб, заполненных жидким герметикой, через управляемые компьютером сопла полетели очереди плевков вязкой, почти мгновенно схватывающейся в вакууме массы. Распахнулись клапаны кислородных резервуаров, восстанавливая давление, и через десяток секунд всё пришло в норму.
   Дыхательные клапаны легких скафандров у тех, кто был в продырявленных отсеках, вновь автоматически открылись.
   А затем Милисента, умудрившаяся не заметить выпущенной креслом защитной пленки (Алена обнаружила, что один из пилотов не надел скафандра, и привела в действие аварийный гермопакет), уловила на экране долгожданное мерцание транспаранта и, даже не успев толком понять, что это, активировала подпространственный двигатель. Взвыл предупреждающий сигнал, слившись с воплем датчиков боевого оповещения, и «Пассат» провалился в гиперпрыжок. Но на какую-то секунду раньше гравитационный удар настиг его…

«Звездный череп», 570 парсеков от «Адского сада»

   Проведя краткую инвентаризацию наличных ресурсов и запасов, Флинт огорченно покачал головой.
   Само собой, захватчики вынесли все сокровища и даже более-менее ценное добро. К великому огорчению Флинта, и любовно собранный им компромат на Хушински тоже исчез из памяти бортового искина. Видимо, все дивиденды от его трудов соберет тайная служба Лиги, если оная уцелеет после этой войны.
   Впрочем, потеряв добычу, они приобрели не меньше – трофеи тянули на миллиарды в любой валюте.
   С едой было хуже – отныне им предстоит всё время полета питаться тем, что удастся изготовить на непрерывно барахлящем корабельном синтезаторе.
   Оставалось только радоваться, что захватчики не выкачали энерган и не забрали запчасти.
   Правда, они сняли со «Звездного черепа» этот необыкновенный сверхдвигатель – ну так пусть он так же поможет Темной Лиге, как помог он прежним хозяевам!
   Во всяком случае, всё могло быть и хуже, много хуже.
   Ну ладно, похоже, они оторвались от возможной погони, «Ангелы Ада» уже катапультированы за борт в одной из шлюпок, матросы Темной Лиги уже протрезвели и узнали, что их судьба зависит от того, насколько они будут послушными.
   Оставалось решить вопрос с Хуком.
   Флинт обдумывал, что делать, еще минут пять, а потом скомандовал в интерком:
   – Боцману Джойсу подготовить захваченную нами шлюпку к полету…
   …В карцер вошли двое. Его матрос и еще какой-то незнакомец в непонятной форме.
   Молча они схватили его под руки, и повели куда-то.
   Хук подумал, что пришел, должно быть, его смертный час, но испытал всего лишь тяжелую горечь.
   Его привели на нижнюю палубу, где стояла шлюпка, которой раньше на «Черепе» не было, – видимо, новый трофей.
   Оказавшись внутри, бывший капитан корсара обнаружил, что она загружена разнообразной едой, среди которой преобладали консервы из мухоморов.
   Следом за Хуком в шлюпку, где уже стало тесно, влез Флинт – на секунду Хук даже подумал, что и старпом тоже разделит с ним изгнание.
   Матросы поставили последний ящик с мухоморами на палубу и исчезли.
   Они остались вдвоем.
   – Вот что, капитан, – произнес Флинт. – Следовало бы тебя… – Он выразительно провел ребром ладони по горлу. – Но, откровенно говоря это не по мне, да и ребята против. Так что садись-ка в шлюпку и лети куда хочешь, подавай сигнал бедствия – тут амазонки рядом, глядишь, и сойдешь за жертву злых пиратов и чертелюбов. На вот: твоя доля в добыче.
   На колени Хука шлепнулась сапфирная диадема, сорванная с какого-то из идолов.
   – Знатно мы с тобой погуляли, повеселились; ну а теперь расходятся наши дорожки.
   – Слушай, Флинт, ты не иначе раньше был журналистом или адвокатом: больно ловко умеешь всё повернуть! – печально бросил Хук, вставая.
   – Нет, не угадал, – вдруг усмехнулся Флинт. – Я был партийным функционером. Гиперборейские Соединенные Провинции, Партия либерального авторитаризма и революционного консерватизма. Слышал, может, про казначея президента Мерлина?
   – А, так это ты очистил тогда партийную кассу! – радостно, словно встретил старого знакомого, встрепенулся Хук.
   – Да не я, – скривившись, как от застарелой зубной боли, ответил капитан. – То есть я, разумеется, тоже не без греха, но именно меня и назначили тогда козлом отпущения. А ради чего я буду один отдуваться?! Вот и дал деру. Ладно, некогда мне тут. Шлюпка заправлена под завязку, передатчик работает как часы, еды и воды вдоволь, система регенерации исправна, даже аварийная анабиозная камера есть. Так что – в добрый путь, капитан. Прощай.

«Адский сад». Рекреационный сектор

   – Слушай, подруга, откуда ты всё это знаешь? – спросила Китти, взвешивая в руке получившуюся дубинку. – Ты случайно не из полиции?
   – Я служила в ПРУ, хотя теперь какая разница?
   – В каком еще таком «пру»? Там, где нашу сестру прут, что ли? – хохотнула Китти.
   – В Периферийном разведывательном управлении республики Цефей, второй лейтенант оперативной службы, – сообщила Мура Дем, раскручивая над головой свое оружие. Результат ей не понравился. – Надо будет еще пару горстей подсыпать…
   – Так чего же ты к нам подалась? – удивленно уставилась на нее Кэт.
   – А, – зло махнула рукой Мура. – Ты знаешь, сколько там платили? Да еще жалованье задерживали чуть ли не по полгода! Мне, бывало, за один выход в трусики совали больше, чем я там за два месяца получала! А мне мать и двух сестренок надо было кормить!
   Тут внимание их привлекла возня Азизы и Джулии вместе с парой девчонок покрепче возле двери в соседнее помещение. Там, как сказал кто-то, тоже сидели какие-то пленники.
   Вот она распахнулась, и оттуда выскочила – Китти даже помертвела – фигура в военной форме Лиги. За ней – еще сразу полдюжины. А за ними еще.
   Но тут она разглядела, что форма эта порвана, многие босиком, а кто-то вообще в нижнем белье, причем у половины имеются синяки и ссадины, и успокоилась.
   – Познакомьтесь, – сообшила Азиза примолкшим пленницам. – Это наши союзницы. – И пояснила: – Этих девчонок собирались принести в жертву Сатане на завтрашней Черной Мессе. Ровно полтораста голов, – уточнила она. – А там дальше еще есть.
   – Ой, да как же это?… – прошелестел в тишине потрясенный шепоток Мышки.
   …Стражник достал из кармана небольшую коробку с порошком, насыпал драгоценное зелье на кончик пальца.
   Он готовился принять дозу наркотика, известного в ряде миров под названием «звездная пыль».
   На любой из планет Звездного Халифата за это занятие его ждала бы смерть. В других местах, к примеру на Техасе, – долгая-долгая отсидка. Но тут был не Халифат и не Техас. Тут была Темная Лига, которой он подрядился служить и где к человеческим порокам относились снисходительно. (Это ж надо – опиекурильни и гашиш-бары почти в каждом квартале!) Впрочем, он бы служил и Халифату, только бы деньга капала.
   Конечно, предварительно их заставили подписать какую-то бумагу, что они-де пошли служить не только за плату, но и из симпатий к «темному слову и темному делу», но что с того? Лишь бы платили, и тогда он объявит, что симпатизирует хоть самому Великому Обезьяну! Правда, дела идут у нанимателей не так хорошо – вот эвакуацию затеяли. С другой стороны, бабы – хоть какое-то развлечение.
   Все его приятели, в количестве сорока девяти голов, успели сполна «причаститься», и лишь он, как самый молодой, был вынужден довольствоваться тем, что они оставили.
   Втянув драгоценный порошок, охранник покачался взад-вперед, довольно улыбнулся, ощущая, как волны блаженства омывают мозг.
   Может, забить на всю эту службу, пойти сейчас к девкам, взять какую-нибудь, а еще лучше парочку…
   Не всё же местным хозяевам – что-то должно и им достаться.
   Через минуту ему уже стало очень хорошо.
   Да, ему хорошо, очень хорошо…
   Теперь ему надо пойти к девочкам. Девочкам сейчас плохо и страшно, их, должно быть, скоро взорвут вместе с этим кораблем.
   Надо, чтобы девочкам стало хорошо – он умеет делать девочкам очень хорошо! Все девочки всегда тащились от него!
   Его рука легла на пояс, где висел ключ.
   …Зашипели приводы двери, и в дверях появилась фигура стражника. Лицо его имело то специфическое выражение – вроде ничего особенного, но всё понятно, – какое бывает у причастившихся какому-то из зелий, выдуманных для одурманивания мозгов.
   Он неторопливо оглядывал девушек. По мере того как наркотик действовал всё сильнее, мысли его приобретали всё более игривое течение.
   Девчонок тут много: какую же выбрать? Все они хорошие, все симпатичные, у каждой при себе всё необходимое, так бы и обслужил всех по очереди! Но он же не жеребец и не кролик, пожалуй, не осилит.
   А выбрать надо, потому что совсем скоро подойдут его сотоварищи по охранному взводу, и может получиться скандал.
   Мура напряженно ждала подходящего момента. Полицейский пневмопистолет, заряженный парализующими стрелками, торчал у него за поясом.
   Стражник держал руку на пистолете. Не настолько же он глуп – на это было бы смешно надеяться, даже под «дурью».
   Но держал расслабленно – видимо, не очень-то опасался пленниц. Полицейский игольник, заряженный обоймой в сто двадцать парализующих зарядов. Хватит на всех. Одна очередь, тем более в упор – промахнуться невозможно.
   Поэтому он не должен вытащить оружие.
   Мура начала осторожное перемещение во фланг противнику, намереваясь тем самым заставить его повернуться боком к остальным. Тем временем Мышка, присев на корточки, весьма натурально стенала, изображая мировую скорбь. Ее примеру следовали еще полдесятка самых ловких из числа предназначенных в жертву солдаток Лиги.
   Китти суетилась вокруг, делая вид, что успокаивает бедняжек.
   Охранник еще раз оглядел сгрудившихся девок.
   Китти напряженно ждала. Ждала и Мура.
   Солдат явно расслабился: порошок делал свое дело, да и не ждал он ничего от беспомощных, запуганных баб. Баба самой природой предназначена, чтобы служить мужику утехой и забавой, а значит, чего бояться?
   Мура почти незаметно передвинулась поближе к противнику. Китти, как бы невзначай, призывно тряхнула бюстом, стараясь отвлечь внимание противника от подруги.
   Солдат отвлекся, поведя взглядом за Китти, и Мура, привстав на носки, сделала два легких шажка, но каждый перенес ее почти на три фута.
   Он наконец-то заметил, что одна из девиц больно странно себя ведет – не иначе, думает проскочить, улучив момент, у него за спиной в открытую дверь.
   Он повернулся к ней, протягивая руку, чтобы схватить и швырнуть обратно.
   …Бывший второй лейтенант оперотдела ПРУ Цефея рванулась вперед, распрямляясь, как стальная пружина, одновременно нанося удар кулаком в висок охранника и сомкнутыми пальцами под дых.
   Оставшиеся секунды своего земного бытия охранник прожил, спрашивая себя: почему так больно?
   …В кордегардию ворвалась толпа разъяренных фурий.
   Дубинки из кейлоновых колготок, плотно набитые землей и гравием, вышибали дух из не успевавших ничего сообразить наемников, а потом черепа рухнувших без сознания начинали крушить подвернувшимися под руку тяжелыми предметами и кромсать тела осколками стекла и твердого пластика.
   Через пару минут сорок восемь здоровенных лбов стали всего лишь тушами мертвой плоти.
   Не без труда Азизе удалось отбить у разошедшихся подчиненных одного из них со знаками различия ефрейтора – «язык» был нужен как воздух.
   Связанного пленника разложили на полу, и тут же под кровожадными взглядами обступивших его победительниц амазонка начала допрос.
   – Военные секреты я у тебя выпытывать не буду, – сообщила она замершему от страха парню. – Лучше скажи, родной, как на этой посудине со вспомогательным тоннажем? Как лучше улететь отсюда?
   – Нету… – сквозь зубы простонал ефрейтор. «О боже, проклятые сучки!» – Нету у нас ничего…
   – А если подумать, котик? – игриво хмыкнула Азиза и коротко ударила кулаком в пах.
   Уже после второго удара он начал отвечать на вопросы…

Нейтральный космос. Район 26786-23778-НО

   Некоторое время капитан Хук приходил в себя, не зная, радоваться свободе и чудесному избавлению или горевать и страшиться будущего.
   Затем, по укоренившемуся бухгалтерскому здравомыслию решив, что всё равно ничего не изменишь, начал действовать.
   Прежде всего он включил автоматический тахионный маяк, передающий сигнал бедствия. А потом подумал, что надо принять кое-какие меры, чтобы у тех, кто его спасет, не возникло лишних вопросов. Перочинным ножиком он кое-как расковырял диадему. Вынув из нее драгоценные камни, спрятал их за подкладку казакина. Золотую оправу смял ударами каблука и, скатав в комок, засунул в вентиляцию. Покончив с этим, капитан Хук вдруг ощутил резь в кишечнике – организм, изнуренный перенапряжением и нервными потрясениями последних дней, настоятельно напоминал о себе. На ходу расстегивая брюки, он направился к выгородке, за которой, судя по всему, прятались места общего пользования. Спустя несколько секунд внутренности шлюпки огласил страдальческий стон смертельно разочарованного человека…

Район нейтрального космоса, приблизительно полтора килопарсека от места гибели «Последнего удара»

   …Сказать, что удача была на стороне «Пассата» и его команды, – значит, погрешить против истины. На их стороне была большая – да что там говорить – огромная удача!
   Именно эта мысль появилась в голове Милисенты, когда упругие внутренности кресла расслабились, выпуская ее из противоперегрузочного защитного кокона, а потом кресло раскрылось, дрябло обвиснув, известив коротким писком о своей преждевременной кончине.
   Пульт был на две трети черным с зеленью – зеленые надписи на черном фоне обнуленных экранов – «Функция не контролируется». Но более всего в пользу вышеприведенного вывода свидетельствовала строчка в углу главного оружейного экрана – цифры мощности залпа, под который они угодили при переходе. Их угораздило поймать почти полный бортовой одного эсминца, и второй тоже кое-чего добавил. После этого, да еще учитывая дистанцию, от них должна была остаться кровавая слизь на переборках «Пассата», смятого, как жестянка под ногой динозавра. Но чудовищная сила тяжести действовала слишком малые доли секунды, чтобы всерьез им повредить.
   Взглянув на выходную панель навигационного комплекса (слава Богине и всем прочим богам – он не пострадал), Милисента нахмурилась: дела были неважными.
   …Их выбросило неизвестно куда. Причем, насколько принцесса могла понять, выбросило прежде времени – индикаторы беспристрастно показывали, что на пластинах гиперпространственного двигателя имеется только остаточный заряд. Не говоря уже о том, что треть ячеек была безнадежно испорчена, а два из пяти стабилизаторов поля превращены в кашу.
   И только после того, как Милисента оценила обстановку и состояние корабля, как и предписывали все наставления, она повернулась к своему напарнику, намереваясь спросить, что им делать дальше.
   Да так и обмерла: тело старпома бессильно свешивалось, вывалившись из «сдохшего» пилотского кресла.
   Рывком поднявшись, она стряхнула перчатки и подскочила к нему, одновременно пытаясь припомнить, где на кораблях этого типа обычно размещают аварийные аптечки.
   Джейк был жив, но без сознания. Лицо покрыто коркой хлынувшей из носа крови, дыхание сиплое, но огонек на шлеме был желтым, а не красным.
   Но тут она увидела цифры на таймере сенсорного управления, означающие момент отключения пилота от системы, да так и села. В самом прямом смысле – села на пол рядом с креслом.
   По приборам выходило, что старпом вырубился за три минуты двадцать две с половиной секунды до того, как корабль ушел в прыжок.
   «Выходит, что я в одиночку вывела „Пассат“ из боя?!» – с глубочайшим недоверием к этой истине спросила Милисента сама себя.
   Джейк застонал, открыл глаза. Мутный взгляд впился ей в лицо…
   – А-а, черт, как больно… надо же, током через разъем шибануло прямо по мозгам… Проклятая хреновина! – Он слабым движением оттолкнул шлем, и тот покатился к двери.
   Взгляд его вновь – не без некоторых усилий – сфокусировался на лице склонившейся к нему девушки. Он расслабленно улыбнулся.
   – М-маленькая паршивка… – почти с нежностью произнес он. – Ты всё-таки вытащила наши задницы… Когда вернемся, представлю тебя на первый класс… Но имей в виду: год прослужишь и пойдешь в Академию Космопола… Как миленькая пойдешь! И не думай, что я позволю Сашке тебя отмазать…
   В рубку ввалился бледный как смерть Александр…
   Милисента, не помня себя, рванулась к нему, и они заключили друг друга в объятия. Но сказать ничего не успели.
   Тело капитана вдруг отяжелело, так что принцесса едва не выпустила его из рук, голова Михайлова расслабленно упала ей на плечо. И Милисента, еще до того, как опустила тело любимого на палубу, поняла, что с ним приключилась обычная потеря сознания. И это ее не удивило. Всё-таки он был существом мужского – слабого пола…

«Адский сад», район шлюзовой палубы

   …Лейтенант Азиза Джедаева осторожно, стараясь не издать ни звука, на цыпочках кралась к повороту коридора.
   Из одежды на ней сейчас были только форменные кружевные трусики с амортизирующими противоперегрузочными нашлепками – незаменимый предмет туалета для дамы, вынужденной значительную часть времени носить скафандр и летать на быстром корабле со слабым компенсационным гравитроном.
   Кофта порвалась в клочья еще во время первой схватки со стражей, а колготки сейчас украшали шею подвернувшегося по дороге военного полицейского Лиги (если синелицый труп с высунутым языком можно было чем-то украсить). Нагота ничуть не смущала Азизу – она даже свой бюстгальтер отдала одной из пленниц, которая просто умирала при мысли, что ее голые сиськи попадутся на глаза какому-нибудь мужчине.
   Это пусть наглым мужикам будет стыдно, что они пялятся куда не надо и вообще ведут себя не так, как положено слабому полу!
   На Тереке, родной планете лейтенанта, мужчины были обязаны носить паранджи, а кое в каких похожих мирах вообще не имели права выйти из дому без сопровождения женщины.
   И хотя, попав в плен, она не избегла потных объятий распаленных жеребцов, но это не произвело на нее особого впечатления, хотя, конечно, оскорбило.
   Эти тупые, одуревшие от патриархата ишаки не могут даже толком удовлетворить женщину! На что вообще годятся их увядшие стручки?!