Страница:
Что касается Помпея (его жена, дочь Цезаря, между тем умерла), оказалось, что он стремится к абсолютной власти так же, как и Цезарь, что его кокетничанье с популярами или, точнее, с демократизационным движением в послесулловский период, было сиюминутной тактикой, внутренне же он остался человеком Суллы. Однако в своих отношениях с сенатом он был тактичнее, чем Цезарь, а потому сенат, для которого Цезарь представлял собой опасность переворота, вручил в руки Помпею полную власть и назначил его (разумеется, без ведома Цезаря) консулом без коллеги. Помпея, судя по всему, это вознесло к некритическим вершинам. Он даже поддержал требование некоторых сенаторов, чтобы Цезарь был отозван с поста военачальника в Галлии. То есть, что было ясно как Цезарю, так и Помпею -- ведь оба были опытными полководцами, -чтобы Цезарь был разоружен.
Цезарь поначалу вел себя довольно миролюбиво (или дипломатично). Он обратился с просьбой к сенату, чтобы ему оставили хотя бы две легии на защиту Цизальпинской Галлии и Иллирии. Получив отрицательный ответ сената, предложил даже распустить все свои войска при условии, что то же сделает и Помпеи. Однако и это предложение было отклонено. Наконец сенат по настоянию Помпея лишил Цезаря всех правомочий и командования войском. Когда против этого решения выступили с вето народные трибуны Антоний и Кассий, сенат не принял их во внимание, что по республиканскому уставу, которым столь гордился отмирающий сенат, было совершенно противозаконно. Оба трибуна бежали после этого из опасений возможных репрессий к Цезарю в Галлию.
Жребий был брошен.
И Цезарь перешел Рубикон. Это произошло 10 января 49 года до н. э. Началась гражданская война. Она длилась пять лет. и число жителей Рима уменьшилось за это время наполовину.
ДИПЛОМАТ В РИМЕ. Цезарь не вступил на территорию метрополии с большой воинской силой. Плутарх приводит, что в его распоряжении было 300 всадников и 5 000 пехотинцев. Однако удача была на этот раз на его стороне. Но удача ли? Или он просто был выше Помпея, который хвастливо заявлял, что в случае войны ему достаточно топнуть ногой -- и Италия наполнится войсками? Италия не наполнилась. Помпей почти со всем сенатом бежал в Грецию, притом в такой спешке, что забыл в Риме государственную казну!
Мы уже не раз говорили, что Цезарь обладал удивительным дипломатическим талантом. Проявил он его и на этот раз. "В то время как Помпей, -- пишет Светоний, -- объявил врагами всех тех, кто не поможет государству (то есть ему и сенату, бежавшему с ним. -- Авт.), Цезарь заявил, что всех сохраняющих нейтралитет или еще не решившихся ни на что, он относит к своим сторонникам. В то же время тем, кого он возвел в офицеры по рекомендации Помпея, Цезарь предоставил возможность перейти на его сторону".
Кажется, это была не просто тактика. В частности, когда у Илерды в ходе переговоров о капитуляции и условиях мира были схвачены и убиты все цезаревцы, находившиеся в лагере Помпея, Цезарь не допустил, чтобы после поражения Помпея ему было отплачено той же монетой.
Поскольку у Цезаря не было большого флота, он не спешил и не последовал за Помпеем в Грецию. Сначала с помощью легий из Галлии он разбил войско Помпея в Испании.
После первых вестей о его военных успехах народное собрание избрало его диктатором. Вернувшись в Рим, он в первые же десять дней издал целый ряд, мы сказали бы, демократических законов. Римской бедноте он обеспечил бесплатное выделение хлеба, облегчил участь должников, отменил проскрипции Суллы, вернул гражданские права тем. кто подвергся проскрипциям, и распространил римское гражданство на жителей Цизальпинской Галлии.
Когда на одиннадцатый день он отказался от титула диктатора, народное собрание присвоило ему титул консула. Таким образом он стал легальным представителем государства, а Помпеи, напротив, мятежником. Однако, по некоторым источникам (Плутарх), предполагалось провести мирные переговоры с Помпеем еще после возвращения Цезаря из Испании. Вероятно, безуспешно.
Но предоставим слово Светонию.
"Во всех гражданских войнах Цезарь не потерпел ни единого поражения, если не считать его легатов, из которых Гай Курио погиб в Африке, Гай Антоний в Иллирике попал в плен к противнику. Публий Долабелла в том же Иллирике потерял флот, а Гней Домиций Кальвин -- войско в Понте. Сам Цезарь всегда сражался успешно и решительно, с двумя, пожалуй, исключениями. Однажды -- у Диррахия, где, после своего поражения, заявил о Помпее, что тот не умеет побеждать; во второй раз -- в последней битве в Испании, где, попав в отчаянное положение, он даже подумывал о самоубийстве".
На деле это выглядело, разумеется, не так легко и просто, однако Цезарю помогало -- во всяком случае, на первых этапах гражданской войны -легкомыслие Помпея. Битва у Диррахия (на территории сегодняшней Албании) укрепила самоуверенность Помпея настолько, что вместо преследования войск Цезаря он стал наделять своих сторонников должностями и пребендами в Риме. Цезарь восстановил силы и в битве при Фарсале разбил более сильную по численности армию Помпея. Помпей Великий (как называли его поклонники), не дождавшись конца битвы, бежал на море и отправился в Египет в надежде найти помощи у царя Птолемея XII, однако тот -- точнее, правившие за малолетнего царя советники -- еще в лодке убили Помпея, чтобы угодить победителю.
Цезаря, однако, судя по всем доступным источникам, это не порадовало. Он устроил Помпею пышные похороны со всеми почестями, а позднее даже позволил воздвигнуть ему статую в Риме.
На этом, впрочем, гражданские войны не закончились. После египетских приключений, где Цезарь своим вмешательством в споры за трон спровоцировал восстание, так называемую Александрийскую войну, во время которой сгорела знаменитая Александрийская библиотека, и где он прожил любовную авантюру с Клеопатрой (в результате их связи, длившейся несколько месяцев, родился наследник египетского трона, получивший имя в честь Цезаря), Цезарь продолжал борьбу с остатками помпеевцев. У понтийского города Зела он одержал блестящую победу над боспорским королем Фарнаком, сыном Митридата. После этого он вернулся в Рим и расправился с последними противниками. В 46 году до н. э., он победил в Северной Африке тестя Помпея Сципиона, поддерживаемого нумидийским царем Юбой, а через год выиграл последнюю битву в своей жизни, разбив в Испании сыновей Помпея Гнея и Секста. После победы над Сципионом Цезарь получил титул диктатора на десять лет, а в 44 году стал диктатором пожизненным.
РЕФОРМАТОР НА ТРОНЕ. За какие-то восемь месяцев, оставшиеся Цезарю до конца жизни, он провел ряд реформ, как правило, успешных, и, можно сказать, прогрессивных. Щедро позаботясь об армии, которая помогла ему добиться власти, он обеспечил и постоянное распределение хлеба из государственных средств римским низам, предоставлял им работу при строительстве новых колоний, дорог и портов; не слишком зажиточным гражданам были установлены скидки при уплате долгов и на квартплату. Он уравнял в правах с Римом италийское население и предоставлял римское гражданство в колониях всем, кто был готов сотрудничать с римским правлением. Цезарь провел также многочисленные реформы в государственном аппарате и в судебном деле. В историю вошла и его реформа календаря.
У него было много и других, и сегодня поражающих размахом, планов. Например, по Светонию, он хотел кодифицировать римское право. Намеревался открыть публичные библиотеки с римской и греческой литературой. Собирался высушить Помптинские болота, спустить воду Фуцинского озера, вымостить дорогу от Адриатического моря через Аппенины до Тибра, прокопать Истмийский -- Коринфский -- перешеек.
Не слишком ли льстил Светоний Цезарю в изложении этих планов?
Кажется, нет. Реформаторство, направленное скорее на будущее, чем на настоящее, было Цезарю свойственно. А потому кодификации римского права пришлось ждать до императора Юстиниана, осушения болот -- еще две тысячи лет, а перешеек был проложен только в конце прошлого века...
КАКИМ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ БЫЛ ЦЕЗАРЬ? В любом случае это была непростая личность, и ее оценка зависит от того, с какой точки зрения мы будем ее рассматривать. Он был любим и ненавидим. Сенаторский нобилитет считал его изменником своей касты, широкие слои народа любили его за щедрость, интуитивно чувствуя, что хотя он никогда и не был до конца "их", все же его расположение было на их стороне. Больше всего его любили солдаты.
Постепенно он снискал уважение и многих из тех, кто не любил его: причем благодаря тому, что он никогда не развязывал террор против своих политических противников. После победы в гражданской войне он простил всех врагов -- позволил им вернуться в Италию и занимать гражданские и военные посты. "Он стремился к тому, чтобы его слушались добровольно", -- утверждает Плутарх. И. по иронии судьбы, Цезарь даже распространил свою благосклонность на своих будущих убийц -- Брута и Кассия.
Вне всяких сомнений, Цезарь мечтал о славе. Трудно сказать, до какой степени; человек, достигший таких высот, каких добился Цезарь, всегда становится объектом зависти, критики и просто сплетен. Разумеется, славолюбие -- не слишком хорошее качество, однако Цезарь заслуживал свою славу. Сколько знает история таких людей, которые стремились к славе больше, чем он, будучи по сравнению с ним обыкновенными нулями! Цезарь как будто догадывался, как мало времени ему остается, и гнался не только за славой, но и за подвигами.
"Поскольку, однако, многочисленные успехи не сводили его врожденную жажду великих подвигов и его честолюбие к тому, чтобы он пользовался тем, что с таким трудом добыл, а были только зажигательным веществом и импульсом для подвигов будущего, будили в нем планы еще больших успехов и новой славы, как будто настоящая уже померкла, -- его душевное состояние не было ничем иным, как состязанием с самим собой как с неким третьим лицом, борьбой за будущие подвиги с прошлыми подвигами... Что, однако, вызывало самую яркую смертельную ненависть к нему -- это его стремление к абсолютной власти", -утверждает Плутарх.
Да, именно здесь в поведении Цезаря как бы произошла роковая осечка. Его испытанная дипломатичность подвела его на этот раз. Уже тем, что он позволял награждать себя одним титулом за другим, Цезарь, наряду с завистью, пробуждал как минимум недовольство собой.
Роковую роль сыграло и его пребывание в Египте. Кажется, здесь он был очарован не только Клеопатрой, но и блеском восточного трона, призраком славы Александра Великого, царя-бога. Он стремился походить на него, встать вровень с ним.
Здесь-то и подвел его дипломатический талант.
В один прекрасный день в Риме распространился слух, что Цезарь собирается перенести столицу римской империи в Александрию или основать новую метрополию на развалинах Трои. (Вероятно, это был хитро продуманный план противников Цезаря). Говорили, что на ближайшем заседании сената будет выдвинуто предложение сделать Цезаря императором, так как, согласно пророчеству Сивиллы, над парфянами (против которых собирался выступить Цезарь), может одержать победу только император. Это уже не было слухом.
Так подошли и мартовские иды 44 года до н. э., то есть 15 марта. И Цезарь был убит прямо в сенате.
Покушение на него было совершено под предлогом спасения республики. Точнее, спасения привилегий оптиматов, хотя были, безусловно, в Риме и такие люди, для которых слово "республика" было отнюдь не пустым словом, более того -- идеалом. Ирония истории однако в том, что именно с падением Цезаря окончательно пала республика. Тот факт, что сенат еще действовал, ничего не означал на деле.
Заговор оптиматов не добился, наконец, даже того, чтобы Цезарь вошел в историю как чудовищный диктатор, враг народа. Когда три дня спустя состоялись его похороны, собравшиеся на форуме толпы потрясенно выслушали траурную речь Антония и завещание Цезаря: крупные суммы он оставил Бруту и другим своим убийцам, а также щедро одарил римский люд, завещав ему свой чудесный парк на правом берегу Тибра и приказав каждому мужчине выплатить 300 сестерциев. Дипломат Цезарь ожил и после смерти.
Его имя живо в истории и сегодня -- или, во всяком случае, было живо до недавних пор: в названии верховного правителя "цезарь", "царь", "кайзер"... Но хотя "цезарей", "царей" и "кайзеров" было в истории более чем достаточно, Цезарь был только один...
К ВОПРОСУ О БОЛЕЗНИ. С упоминаниями о здоровье Цезаря мы встречаемся как у Светония, так и у Плутарха. Первое, как мы уже говорили, связано с бегством Цезаря от Суллы: по Светонию, "Цезаря мучил озноб"; по Плутарху, "однажды ночью будучи больным, он перебирался из одного дома в другой и попал в руки воинов Суллы". В то время Цезарь, впрочем, был очень молод, ему было восемнадцать -- девятнадцать лет, и речь могла идти о каком то обычном заболевании, например, малярии -- в окрестностях Рима, где он в то время прятался, было много болот.
Более интересно другое замечание Плутарха, относящееся к периоду гражданской войны (в то время Цезарю было далеко за пятьдесят), точнее, к битве у Тапса. Плутарх вначале перечисляет здесь все военные успехи, достигнутые Цезарем, то есть что было разбито три лагеря и уничтожено 50 000 врагов при собственных потерях 50 солдат, а потом говорит:
"Такое сообщение дают некоторые писатели о той битве. Другие рассказывают, что сам Цезарь не принимал участие в битве, потому что на него напала обычная болезнь, когда он строил войско. Как только он почувствовал приближение приступа, он велел отвести себя в ближайшую башню, прежде чем его уже смятенное сознание совсем помутилось от этой напасти, и там в тиши переждал битву".
Дальнейшее упоминание -- также у Плутарха -- касается последнего периода жизни Цезаря. При вручении каких-то высоких наград (их было столько, что в них не могли разобраться даже биографы Цезаря), он принял свиту консулов, преторов и сенаторов сидя, что было истолковано как невыносимое, богопротивное высокомерие и принесло Цезарю антипатии тех, кто еще недавно был на его стороне. Цезарь мгновенно осознал опасность своего грубого недипломатического проступка. "Позднее он ссылался на свою болезнь: люди, которые страдают ею, не сохраняют сознание и покой; их охватывает дрожь и резкое буйство, пока не наступает наконец беспамятство...".
Это замечание Плутарха интересно тем, что, по его утверждению, Цезарь не таил своей болезни.
По Светонию, Цезарь "не чувствовал себя здоровым" и в роковой день 15 марта 44 года, а потому колебался, идти ли ему в сенат. Светоний вообще в этом отношении представляется самым информированным источником. В частности, он описывает вид Цезаря и его самочувствие, даже вынося "диагноз" его мнимой болезни:
"По описаниям, он был высокого сложения, как будто выточенных членов, его кожа отличалась белизной, а лицо было несколько полноватым (сохранившиеся скульптурные портреты свидетельствуют скорее об обратном. -Авт.), глаза черные и живые. Он отличался прекрасным здоровьем, разве что в последнее время часто стал падать в обморок, а во сне страдал от кошмаров. Также дважды на публичных собраниях на него нападал припадок падучей".
Обратите внимание: в то время как Светоний говорит о "последнем времени", Плутарх пишет о недугах Цезаря еще в период его пребывания в Испании:
"Он был слабого телосложения, кожа его была белая и нежная, мучился головными болями, был подвержен эпилептическим припадкам -- впервые эта болезнь постигла его в Кордубе. Однако он не превратил свою болезненность в предлог праздной лени, а в бою искал лекарство от своей слабости, укрепляя себя непрерывными походами, простым питанием, постоянным пребыванием под открытым небом... чтобы не сделаться добычей своей болезни".
В то время как Плутарх -- во всяком случае, так представляется сегодня, по прошествии времени -- стремится к деловому и по-своему объективному описанию жизни Цезаря, Светоний, вероятно, слишком поддался своему подходу "по рассказам". Он очень подробно живописует гомосексуальный эпизод с царем Никомедом в Вифинии (у Плутарха нет и упоминания об этом), тщательно описывает сексуальную несдержанность Цезаря, приводя в качестве доказательства насмешливые выкрики его легионеров во время триумфа: "Запирайте женщин, едет лысый развратник!", а также намеки на его -впрочем, в то время довольно обычную -- бисексуальность. Трудно поверить, чтобы солдаты, по свидетельствам всех современников, боготворившие Цезаря, публично насмехались над своим кумиром. А если что-то такое и было сказано, то, скорее всего, в духе грубой мужской шутки, с соответствующей долей преувеличения. Подобные "подробности" Светония отдают сплетнями. Впрочем, чем более высокое положение занимает обычно человек, тем в большей степени он становится объектом слухов, часто не имеющих ничего общего с действительностью.
Вероятно, именно из Светония исходил и писатель Лудвик Соучек в своей книге "Вопросы над могилами", делая в статье "И ты, Брут?" фантастическое заключение, что пятидесяти шестилетний Цезарь (столько ему было во времени убийства) страдал комплексом "закрытых дверей" или "Фауновским комплексом" и шел на смерть добровольно, зная о ней заранее! Этот несколько своеобразный вывод писатель основывает на следующий информации Светония:
"На некоторых своих знакомых Цезарь производил впечатление человека, которому не хочется больше жить, он не стремился лечить свое слабое здоровье, а потому не обращал внимания и на религиозные предзнаменования, а также на предостережения друзей. Многие считают, что он уповал на известное решение сената (Прим.: даровать ему титул царя за пределами Рима) и на присягу, а потому отказался от испанской стражи, которая прежде сопровождала его с мечами наголо. Другие предполагают, что он предпочел встретить опасность, со всех сторон его подстерегающую, лицом к лицу, а не прятаться от нее в страхе. Согласно третьим, он говорил якобы, что сохранность его жизни скорее в интересах государства, чем в его собственных интересах, и что он уже давно достиг вершины и власти, и славы, зато, если с ним что-нибудь случится, в государстве воцарится не покой, а гражданские войны и худшие времена".
Итак, надежда на единственный источник может легко сбить с пути и известного диагноста.
БЫЛ ЛИ ЦЕЗАРЬ ЭПИЛЕПТИКОМ? Но давайте всерьез: страдал ли Цезарь на самом деле нервным заболеванием? И была ли это падучая, эпилепсия? Даже солидный Плутарх утверждает, что Цезарь "был подвержен эпилептическим припадкам". Что же это означает?
Эпилептический припадок -- это болезненный разряд в мозгу, распространяющийся из очага, который находится либо в коре мозга, либо в его подкорковых структурах. В зависимости от этого различаются эпилептические проявления. Наиболее известное, однако не единственное из них, это обширный, сопровождающийся судорогами припадок, с полным беспамятством. Только такой приступ, который определяется медиками как генерализованный припадок, считался в период, о котором мы говорим, "падучей".
Наряду с ним существуют и так называемые малые припадки, сопровождающиеся краткой потерей сознания с проблесками. Такими бывают приступы, исходящие из подкорковых областей, в то время как различные бессознательные движения бывают, как правило, проявлением эпилептических приступов, возникающих в коре головного мозга. К более широкому кругу эпилепсии относятся также и различные детские состояния: кошмары, лунатизм, приступы при высоких температурах и т. д.
Только часто повторяющийся приступ без внешней причины является эпилептической болезнью. Некоторые эпилептические припадки являются врожденными и даже унаследованными -- в частности, малые.
Зато приступы действий в беспамятстве и обширные судорожные припадки бывают часто результатом повреждения мозга -- например, при травме головы или воспалении мозга, а у детей иногда и вследствие родовой травмы. Однако эпилептический приступ иногда имитируют и различные нарушения кровообращения, так называемые "синкопы", нарушения при недостатке сахара или кальция в крови.
В чем же состояла болезнь Цезаря?
Сегодня есть много лекарств против эпилепсии, поэтому эпилепсия лечится с успехом. Однако такое положение создалось относительно недавно. До 1869 года не существовало практически ни одного антиэпилептика. Только с этой даты начинает использоваться бром, который хотя и облегчал приступы, однако отуплял пациента в целом. Настоящего лекарства пришлось ждать до 1912 года, когда начал использоваться люминал (фенобарбитал, а в 1937 году и другие эффективные лекарства). С люминалом связаны первые случаи успешного лечения, и этот антиэпилептик используется до сих пор, хотя наряду с ним сегодня применяются и другие средства. Таким образом, эпилепсия стала с успехом лечимым хроническим заболеванием.
Однако до того, как был обнаружен надежный способ лечения, болезнь протекала тяжело, со временем усугубляясь, приступы становились все чаще и продолжительнее. К этому добавлялись психические изменения: "вязкое" мышление, грубое поведение, излишне выспренная речь. Постепенно снижался и интеллект. Это называлось "эпилептической деменцией", то есть слабоумием.
Так протекала болезнь во времена Цезаря.
В этом случае встает вопрос: могло ли быть у него нечто подобное? Вряд ли. Вряд ли Цезарь страдал эпилепсией. Человек, проявивший столько военного, политического и дипломатического таланта, административных и организационных способностей, энергии, решительности, человек дела, не мог страдать эпилептической болезнью. Достаточно вспомнить его переход через Рубикон, победы на поле брани против превосходящих сил противника, реформу календаря и напряженную организационную и законодательную деятельность в последний период его жизни. А ведь именно в этот период, столь активный, согласно Плутарху, когда Цезарь "соревновался сам с собой как с третьим лицом и боролся за будущие подвиги с прошлыми подвигами", он, по Светонию, "часто падал в обморок и страдал во сне кошмарами".
"Кошмары"? Они, как правило, бывают при эпилепсии у детей.
Что же на самом деле было у Цезаря?
Речь могла идти о спорадической эпилепсии с редкими приступами, которая встречается очень нечасто. Это не совсем исключено, тем более что нам известны неблагоприятные обстоятельства его рождения -- он появился на свет кесаревым сечением.
Однако гораздо более правдоподобно, что дело было в нарушениях кровообращения, похожих на эпилептические припадки. Так называемые "обмороки", о которых говорят как Светоний, так и Плутарх, свидетельствуют в пользу "синкоп", краткосрочных потерь сознания при недостаточности кровообращения, напоминающих "падучую".
Более чем удивительно, что Цезарь сумел за относительно короткое время, которое было ему отмерено, совершить столько добра и зла, борясь при этом с недостаточностью кровообращения.
В своей жизни он не раз говорил, что лучше всего быстрая и неожиданная смерть.
Такая смерть его наконец настигла.
КАЛИГУЛА
"Случилось так, что Калигула стоял около высокой статуи Юпитера и спросил актера Апеллеса: "Кто из нас больше? Я или этот бог?". Апеллес задумался -- и этого было достаточно. Он погиб от истязаний и пыток.
При этом Калигула осыпал его похвалами: "У тебя чудный голос, даже когда ты кричишь от боли". А. КРАВЧУК. "НЕРОН"
Тот мартовский день 37 года н. э., бесспорно, надолго остался в памяти современников. В ту пору Рим уже давно был не скромным городом на семи холмах, как до времен Цезаря, а мраморным центром гордой империи со свежими следами строительства Августа (Пантеон, форум). Величественные сооружения говорили о мощи и величии римской империи. Красоту города и римской весны увеличивали в тот день ликующие толпы, тянувшиеся к сенату. Повод для всеобщей радости был, на первый взгляд, странным: смерть императора Тиберия, императора-полководца, пасынка Августа, который в пятьдесят шесть лет стал его преемником. За двадцать три года своего правления Тиберий не только утратил всю свою популярность, если только он вообще когда-либо ею пользовался, но, наконец, навлек на себя всеобщую ненависть и стал жертвой заговора. Только начав поправляться после тяжелой болезни, он был задушен.
Это и вызвало в Риме ту огромную радость и облегчение, о которой мы уже сказали. Толпы, ворвавшиеся в сенат, даже требовали, чтобы Тиберию было отказано в погребении, а его тело было бы брошено в Тибр.
И наоборот, прямо-таки с бурным восторгом приветствовался предполагаемый преемник Тиберия -- в то время двадцатитрехлетний молодой человек Гай Калигула, сын популярного полководца Германика, племянника Тиберия, погибшего при загадочных обстоятельствах в Сирии. Калигула прибыл в Рим с берегов Неапольского залива, куда незадолго до своей смерти удалился Тиберий. Подозрительный ко всем и все более ожесточающийся император по непонятным причинам проникся симпатиями к своему внучатому племяннику, и Калигула годами жил с ним на острове Капри.
Толпы римского народа, ворвавшиеся в тот мартовский день в сенат, настояли, чтобы Калигула был провозглашен принцепсом -- "первым из сенаторов" -- и преемником Тиберия.
Не будем впадать в иллюзию, что в то время была столь велика власть римского народа или что его голос был решающим. Калигула уже был до этого провозглашен принцепсом преторианцами -- императорской стражей, то есть военными. Именно военные распространили свои симпатии и любовь к своему полководцу Германику на его сына Калигулу. Военным он был обязан и именем, под которым вошел наконец в историю. Дело в том, что "Калигула" означает по латыни "сапожок". Так стали называть будущего принцепса, когда он пятилетним мальчиком появился рядом с отцом на триумфальной колеснице, одетый в специально сшитую для него форму легионера и военные сапожки.
Цезарь поначалу вел себя довольно миролюбиво (или дипломатично). Он обратился с просьбой к сенату, чтобы ему оставили хотя бы две легии на защиту Цизальпинской Галлии и Иллирии. Получив отрицательный ответ сената, предложил даже распустить все свои войска при условии, что то же сделает и Помпеи. Однако и это предложение было отклонено. Наконец сенат по настоянию Помпея лишил Цезаря всех правомочий и командования войском. Когда против этого решения выступили с вето народные трибуны Антоний и Кассий, сенат не принял их во внимание, что по республиканскому уставу, которым столь гордился отмирающий сенат, было совершенно противозаконно. Оба трибуна бежали после этого из опасений возможных репрессий к Цезарю в Галлию.
Жребий был брошен.
И Цезарь перешел Рубикон. Это произошло 10 января 49 года до н. э. Началась гражданская война. Она длилась пять лет. и число жителей Рима уменьшилось за это время наполовину.
ДИПЛОМАТ В РИМЕ. Цезарь не вступил на территорию метрополии с большой воинской силой. Плутарх приводит, что в его распоряжении было 300 всадников и 5 000 пехотинцев. Однако удача была на этот раз на его стороне. Но удача ли? Или он просто был выше Помпея, который хвастливо заявлял, что в случае войны ему достаточно топнуть ногой -- и Италия наполнится войсками? Италия не наполнилась. Помпей почти со всем сенатом бежал в Грецию, притом в такой спешке, что забыл в Риме государственную казну!
Мы уже не раз говорили, что Цезарь обладал удивительным дипломатическим талантом. Проявил он его и на этот раз. "В то время как Помпей, -- пишет Светоний, -- объявил врагами всех тех, кто не поможет государству (то есть ему и сенату, бежавшему с ним. -- Авт.), Цезарь заявил, что всех сохраняющих нейтралитет или еще не решившихся ни на что, он относит к своим сторонникам. В то же время тем, кого он возвел в офицеры по рекомендации Помпея, Цезарь предоставил возможность перейти на его сторону".
Кажется, это была не просто тактика. В частности, когда у Илерды в ходе переговоров о капитуляции и условиях мира были схвачены и убиты все цезаревцы, находившиеся в лагере Помпея, Цезарь не допустил, чтобы после поражения Помпея ему было отплачено той же монетой.
Поскольку у Цезаря не было большого флота, он не спешил и не последовал за Помпеем в Грецию. Сначала с помощью легий из Галлии он разбил войско Помпея в Испании.
После первых вестей о его военных успехах народное собрание избрало его диктатором. Вернувшись в Рим, он в первые же десять дней издал целый ряд, мы сказали бы, демократических законов. Римской бедноте он обеспечил бесплатное выделение хлеба, облегчил участь должников, отменил проскрипции Суллы, вернул гражданские права тем. кто подвергся проскрипциям, и распространил римское гражданство на жителей Цизальпинской Галлии.
Когда на одиннадцатый день он отказался от титула диктатора, народное собрание присвоило ему титул консула. Таким образом он стал легальным представителем государства, а Помпеи, напротив, мятежником. Однако, по некоторым источникам (Плутарх), предполагалось провести мирные переговоры с Помпеем еще после возвращения Цезаря из Испании. Вероятно, безуспешно.
Но предоставим слово Светонию.
"Во всех гражданских войнах Цезарь не потерпел ни единого поражения, если не считать его легатов, из которых Гай Курио погиб в Африке, Гай Антоний в Иллирике попал в плен к противнику. Публий Долабелла в том же Иллирике потерял флот, а Гней Домиций Кальвин -- войско в Понте. Сам Цезарь всегда сражался успешно и решительно, с двумя, пожалуй, исключениями. Однажды -- у Диррахия, где, после своего поражения, заявил о Помпее, что тот не умеет побеждать; во второй раз -- в последней битве в Испании, где, попав в отчаянное положение, он даже подумывал о самоубийстве".
На деле это выглядело, разумеется, не так легко и просто, однако Цезарю помогало -- во всяком случае, на первых этапах гражданской войны -легкомыслие Помпея. Битва у Диррахия (на территории сегодняшней Албании) укрепила самоуверенность Помпея настолько, что вместо преследования войск Цезаря он стал наделять своих сторонников должностями и пребендами в Риме. Цезарь восстановил силы и в битве при Фарсале разбил более сильную по численности армию Помпея. Помпей Великий (как называли его поклонники), не дождавшись конца битвы, бежал на море и отправился в Египет в надежде найти помощи у царя Птолемея XII, однако тот -- точнее, правившие за малолетнего царя советники -- еще в лодке убили Помпея, чтобы угодить победителю.
Цезаря, однако, судя по всем доступным источникам, это не порадовало. Он устроил Помпею пышные похороны со всеми почестями, а позднее даже позволил воздвигнуть ему статую в Риме.
На этом, впрочем, гражданские войны не закончились. После египетских приключений, где Цезарь своим вмешательством в споры за трон спровоцировал восстание, так называемую Александрийскую войну, во время которой сгорела знаменитая Александрийская библиотека, и где он прожил любовную авантюру с Клеопатрой (в результате их связи, длившейся несколько месяцев, родился наследник египетского трона, получивший имя в честь Цезаря), Цезарь продолжал борьбу с остатками помпеевцев. У понтийского города Зела он одержал блестящую победу над боспорским королем Фарнаком, сыном Митридата. После этого он вернулся в Рим и расправился с последними противниками. В 46 году до н. э., он победил в Северной Африке тестя Помпея Сципиона, поддерживаемого нумидийским царем Юбой, а через год выиграл последнюю битву в своей жизни, разбив в Испании сыновей Помпея Гнея и Секста. После победы над Сципионом Цезарь получил титул диктатора на десять лет, а в 44 году стал диктатором пожизненным.
РЕФОРМАТОР НА ТРОНЕ. За какие-то восемь месяцев, оставшиеся Цезарю до конца жизни, он провел ряд реформ, как правило, успешных, и, можно сказать, прогрессивных. Щедро позаботясь об армии, которая помогла ему добиться власти, он обеспечил и постоянное распределение хлеба из государственных средств римским низам, предоставлял им работу при строительстве новых колоний, дорог и портов; не слишком зажиточным гражданам были установлены скидки при уплате долгов и на квартплату. Он уравнял в правах с Римом италийское население и предоставлял римское гражданство в колониях всем, кто был готов сотрудничать с римским правлением. Цезарь провел также многочисленные реформы в государственном аппарате и в судебном деле. В историю вошла и его реформа календаря.
У него было много и других, и сегодня поражающих размахом, планов. Например, по Светонию, он хотел кодифицировать римское право. Намеревался открыть публичные библиотеки с римской и греческой литературой. Собирался высушить Помптинские болота, спустить воду Фуцинского озера, вымостить дорогу от Адриатического моря через Аппенины до Тибра, прокопать Истмийский -- Коринфский -- перешеек.
Не слишком ли льстил Светоний Цезарю в изложении этих планов?
Кажется, нет. Реформаторство, направленное скорее на будущее, чем на настоящее, было Цезарю свойственно. А потому кодификации римского права пришлось ждать до императора Юстиниана, осушения болот -- еще две тысячи лет, а перешеек был проложен только в конце прошлого века...
КАКИМ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ БЫЛ ЦЕЗАРЬ? В любом случае это была непростая личность, и ее оценка зависит от того, с какой точки зрения мы будем ее рассматривать. Он был любим и ненавидим. Сенаторский нобилитет считал его изменником своей касты, широкие слои народа любили его за щедрость, интуитивно чувствуя, что хотя он никогда и не был до конца "их", все же его расположение было на их стороне. Больше всего его любили солдаты.
Постепенно он снискал уважение и многих из тех, кто не любил его: причем благодаря тому, что он никогда не развязывал террор против своих политических противников. После победы в гражданской войне он простил всех врагов -- позволил им вернуться в Италию и занимать гражданские и военные посты. "Он стремился к тому, чтобы его слушались добровольно", -- утверждает Плутарх. И. по иронии судьбы, Цезарь даже распространил свою благосклонность на своих будущих убийц -- Брута и Кассия.
Вне всяких сомнений, Цезарь мечтал о славе. Трудно сказать, до какой степени; человек, достигший таких высот, каких добился Цезарь, всегда становится объектом зависти, критики и просто сплетен. Разумеется, славолюбие -- не слишком хорошее качество, однако Цезарь заслуживал свою славу. Сколько знает история таких людей, которые стремились к славе больше, чем он, будучи по сравнению с ним обыкновенными нулями! Цезарь как будто догадывался, как мало времени ему остается, и гнался не только за славой, но и за подвигами.
"Поскольку, однако, многочисленные успехи не сводили его врожденную жажду великих подвигов и его честолюбие к тому, чтобы он пользовался тем, что с таким трудом добыл, а были только зажигательным веществом и импульсом для подвигов будущего, будили в нем планы еще больших успехов и новой славы, как будто настоящая уже померкла, -- его душевное состояние не было ничем иным, как состязанием с самим собой как с неким третьим лицом, борьбой за будущие подвиги с прошлыми подвигами... Что, однако, вызывало самую яркую смертельную ненависть к нему -- это его стремление к абсолютной власти", -утверждает Плутарх.
Да, именно здесь в поведении Цезаря как бы произошла роковая осечка. Его испытанная дипломатичность подвела его на этот раз. Уже тем, что он позволял награждать себя одним титулом за другим, Цезарь, наряду с завистью, пробуждал как минимум недовольство собой.
Роковую роль сыграло и его пребывание в Египте. Кажется, здесь он был очарован не только Клеопатрой, но и блеском восточного трона, призраком славы Александра Великого, царя-бога. Он стремился походить на него, встать вровень с ним.
Здесь-то и подвел его дипломатический талант.
В один прекрасный день в Риме распространился слух, что Цезарь собирается перенести столицу римской империи в Александрию или основать новую метрополию на развалинах Трои. (Вероятно, это был хитро продуманный план противников Цезаря). Говорили, что на ближайшем заседании сената будет выдвинуто предложение сделать Цезаря императором, так как, согласно пророчеству Сивиллы, над парфянами (против которых собирался выступить Цезарь), может одержать победу только император. Это уже не было слухом.
Так подошли и мартовские иды 44 года до н. э., то есть 15 марта. И Цезарь был убит прямо в сенате.
Покушение на него было совершено под предлогом спасения республики. Точнее, спасения привилегий оптиматов, хотя были, безусловно, в Риме и такие люди, для которых слово "республика" было отнюдь не пустым словом, более того -- идеалом. Ирония истории однако в том, что именно с падением Цезаря окончательно пала республика. Тот факт, что сенат еще действовал, ничего не означал на деле.
Заговор оптиматов не добился, наконец, даже того, чтобы Цезарь вошел в историю как чудовищный диктатор, враг народа. Когда три дня спустя состоялись его похороны, собравшиеся на форуме толпы потрясенно выслушали траурную речь Антония и завещание Цезаря: крупные суммы он оставил Бруту и другим своим убийцам, а также щедро одарил римский люд, завещав ему свой чудесный парк на правом берегу Тибра и приказав каждому мужчине выплатить 300 сестерциев. Дипломат Цезарь ожил и после смерти.
Его имя живо в истории и сегодня -- или, во всяком случае, было живо до недавних пор: в названии верховного правителя "цезарь", "царь", "кайзер"... Но хотя "цезарей", "царей" и "кайзеров" было в истории более чем достаточно, Цезарь был только один...
К ВОПРОСУ О БОЛЕЗНИ. С упоминаниями о здоровье Цезаря мы встречаемся как у Светония, так и у Плутарха. Первое, как мы уже говорили, связано с бегством Цезаря от Суллы: по Светонию, "Цезаря мучил озноб"; по Плутарху, "однажды ночью будучи больным, он перебирался из одного дома в другой и попал в руки воинов Суллы". В то время Цезарь, впрочем, был очень молод, ему было восемнадцать -- девятнадцать лет, и речь могла идти о каком то обычном заболевании, например, малярии -- в окрестностях Рима, где он в то время прятался, было много болот.
Более интересно другое замечание Плутарха, относящееся к периоду гражданской войны (в то время Цезарю было далеко за пятьдесят), точнее, к битве у Тапса. Плутарх вначале перечисляет здесь все военные успехи, достигнутые Цезарем, то есть что было разбито три лагеря и уничтожено 50 000 врагов при собственных потерях 50 солдат, а потом говорит:
"Такое сообщение дают некоторые писатели о той битве. Другие рассказывают, что сам Цезарь не принимал участие в битве, потому что на него напала обычная болезнь, когда он строил войско. Как только он почувствовал приближение приступа, он велел отвести себя в ближайшую башню, прежде чем его уже смятенное сознание совсем помутилось от этой напасти, и там в тиши переждал битву".
Дальнейшее упоминание -- также у Плутарха -- касается последнего периода жизни Цезаря. При вручении каких-то высоких наград (их было столько, что в них не могли разобраться даже биографы Цезаря), он принял свиту консулов, преторов и сенаторов сидя, что было истолковано как невыносимое, богопротивное высокомерие и принесло Цезарю антипатии тех, кто еще недавно был на его стороне. Цезарь мгновенно осознал опасность своего грубого недипломатического проступка. "Позднее он ссылался на свою болезнь: люди, которые страдают ею, не сохраняют сознание и покой; их охватывает дрожь и резкое буйство, пока не наступает наконец беспамятство...".
Это замечание Плутарха интересно тем, что, по его утверждению, Цезарь не таил своей болезни.
По Светонию, Цезарь "не чувствовал себя здоровым" и в роковой день 15 марта 44 года, а потому колебался, идти ли ему в сенат. Светоний вообще в этом отношении представляется самым информированным источником. В частности, он описывает вид Цезаря и его самочувствие, даже вынося "диагноз" его мнимой болезни:
"По описаниям, он был высокого сложения, как будто выточенных членов, его кожа отличалась белизной, а лицо было несколько полноватым (сохранившиеся скульптурные портреты свидетельствуют скорее об обратном. -Авт.), глаза черные и живые. Он отличался прекрасным здоровьем, разве что в последнее время часто стал падать в обморок, а во сне страдал от кошмаров. Также дважды на публичных собраниях на него нападал припадок падучей".
Обратите внимание: в то время как Светоний говорит о "последнем времени", Плутарх пишет о недугах Цезаря еще в период его пребывания в Испании:
"Он был слабого телосложения, кожа его была белая и нежная, мучился головными болями, был подвержен эпилептическим припадкам -- впервые эта болезнь постигла его в Кордубе. Однако он не превратил свою болезненность в предлог праздной лени, а в бою искал лекарство от своей слабости, укрепляя себя непрерывными походами, простым питанием, постоянным пребыванием под открытым небом... чтобы не сделаться добычей своей болезни".
В то время как Плутарх -- во всяком случае, так представляется сегодня, по прошествии времени -- стремится к деловому и по-своему объективному описанию жизни Цезаря, Светоний, вероятно, слишком поддался своему подходу "по рассказам". Он очень подробно живописует гомосексуальный эпизод с царем Никомедом в Вифинии (у Плутарха нет и упоминания об этом), тщательно описывает сексуальную несдержанность Цезаря, приводя в качестве доказательства насмешливые выкрики его легионеров во время триумфа: "Запирайте женщин, едет лысый развратник!", а также намеки на его -впрочем, в то время довольно обычную -- бисексуальность. Трудно поверить, чтобы солдаты, по свидетельствам всех современников, боготворившие Цезаря, публично насмехались над своим кумиром. А если что-то такое и было сказано, то, скорее всего, в духе грубой мужской шутки, с соответствующей долей преувеличения. Подобные "подробности" Светония отдают сплетнями. Впрочем, чем более высокое положение занимает обычно человек, тем в большей степени он становится объектом слухов, часто не имеющих ничего общего с действительностью.
Вероятно, именно из Светония исходил и писатель Лудвик Соучек в своей книге "Вопросы над могилами", делая в статье "И ты, Брут?" фантастическое заключение, что пятидесяти шестилетний Цезарь (столько ему было во времени убийства) страдал комплексом "закрытых дверей" или "Фауновским комплексом" и шел на смерть добровольно, зная о ней заранее! Этот несколько своеобразный вывод писатель основывает на следующий информации Светония:
"На некоторых своих знакомых Цезарь производил впечатление человека, которому не хочется больше жить, он не стремился лечить свое слабое здоровье, а потому не обращал внимания и на религиозные предзнаменования, а также на предостережения друзей. Многие считают, что он уповал на известное решение сената (Прим.: даровать ему титул царя за пределами Рима) и на присягу, а потому отказался от испанской стражи, которая прежде сопровождала его с мечами наголо. Другие предполагают, что он предпочел встретить опасность, со всех сторон его подстерегающую, лицом к лицу, а не прятаться от нее в страхе. Согласно третьим, он говорил якобы, что сохранность его жизни скорее в интересах государства, чем в его собственных интересах, и что он уже давно достиг вершины и власти, и славы, зато, если с ним что-нибудь случится, в государстве воцарится не покой, а гражданские войны и худшие времена".
Итак, надежда на единственный источник может легко сбить с пути и известного диагноста.
БЫЛ ЛИ ЦЕЗАРЬ ЭПИЛЕПТИКОМ? Но давайте всерьез: страдал ли Цезарь на самом деле нервным заболеванием? И была ли это падучая, эпилепсия? Даже солидный Плутарх утверждает, что Цезарь "был подвержен эпилептическим припадкам". Что же это означает?
Эпилептический припадок -- это болезненный разряд в мозгу, распространяющийся из очага, который находится либо в коре мозга, либо в его подкорковых структурах. В зависимости от этого различаются эпилептические проявления. Наиболее известное, однако не единственное из них, это обширный, сопровождающийся судорогами припадок, с полным беспамятством. Только такой приступ, который определяется медиками как генерализованный припадок, считался в период, о котором мы говорим, "падучей".
Наряду с ним существуют и так называемые малые припадки, сопровождающиеся краткой потерей сознания с проблесками. Такими бывают приступы, исходящие из подкорковых областей, в то время как различные бессознательные движения бывают, как правило, проявлением эпилептических приступов, возникающих в коре головного мозга. К более широкому кругу эпилепсии относятся также и различные детские состояния: кошмары, лунатизм, приступы при высоких температурах и т. д.
Только часто повторяющийся приступ без внешней причины является эпилептической болезнью. Некоторые эпилептические припадки являются врожденными и даже унаследованными -- в частности, малые.
Зато приступы действий в беспамятстве и обширные судорожные припадки бывают часто результатом повреждения мозга -- например, при травме головы или воспалении мозга, а у детей иногда и вследствие родовой травмы. Однако эпилептический приступ иногда имитируют и различные нарушения кровообращения, так называемые "синкопы", нарушения при недостатке сахара или кальция в крови.
В чем же состояла болезнь Цезаря?
Сегодня есть много лекарств против эпилепсии, поэтому эпилепсия лечится с успехом. Однако такое положение создалось относительно недавно. До 1869 года не существовало практически ни одного антиэпилептика. Только с этой даты начинает использоваться бром, который хотя и облегчал приступы, однако отуплял пациента в целом. Настоящего лекарства пришлось ждать до 1912 года, когда начал использоваться люминал (фенобарбитал, а в 1937 году и другие эффективные лекарства). С люминалом связаны первые случаи успешного лечения, и этот антиэпилептик используется до сих пор, хотя наряду с ним сегодня применяются и другие средства. Таким образом, эпилепсия стала с успехом лечимым хроническим заболеванием.
Однако до того, как был обнаружен надежный способ лечения, болезнь протекала тяжело, со временем усугубляясь, приступы становились все чаще и продолжительнее. К этому добавлялись психические изменения: "вязкое" мышление, грубое поведение, излишне выспренная речь. Постепенно снижался и интеллект. Это называлось "эпилептической деменцией", то есть слабоумием.
Так протекала болезнь во времена Цезаря.
В этом случае встает вопрос: могло ли быть у него нечто подобное? Вряд ли. Вряд ли Цезарь страдал эпилепсией. Человек, проявивший столько военного, политического и дипломатического таланта, административных и организационных способностей, энергии, решительности, человек дела, не мог страдать эпилептической болезнью. Достаточно вспомнить его переход через Рубикон, победы на поле брани против превосходящих сил противника, реформу календаря и напряженную организационную и законодательную деятельность в последний период его жизни. А ведь именно в этот период, столь активный, согласно Плутарху, когда Цезарь "соревновался сам с собой как с третьим лицом и боролся за будущие подвиги с прошлыми подвигами", он, по Светонию, "часто падал в обморок и страдал во сне кошмарами".
"Кошмары"? Они, как правило, бывают при эпилепсии у детей.
Что же на самом деле было у Цезаря?
Речь могла идти о спорадической эпилепсии с редкими приступами, которая встречается очень нечасто. Это не совсем исключено, тем более что нам известны неблагоприятные обстоятельства его рождения -- он появился на свет кесаревым сечением.
Однако гораздо более правдоподобно, что дело было в нарушениях кровообращения, похожих на эпилептические припадки. Так называемые "обмороки", о которых говорят как Светоний, так и Плутарх, свидетельствуют в пользу "синкоп", краткосрочных потерь сознания при недостаточности кровообращения, напоминающих "падучую".
Более чем удивительно, что Цезарь сумел за относительно короткое время, которое было ему отмерено, совершить столько добра и зла, борясь при этом с недостаточностью кровообращения.
В своей жизни он не раз говорил, что лучше всего быстрая и неожиданная смерть.
Такая смерть его наконец настигла.
КАЛИГУЛА
"Случилось так, что Калигула стоял около высокой статуи Юпитера и спросил актера Апеллеса: "Кто из нас больше? Я или этот бог?". Апеллес задумался -- и этого было достаточно. Он погиб от истязаний и пыток.
При этом Калигула осыпал его похвалами: "У тебя чудный голос, даже когда ты кричишь от боли". А. КРАВЧУК. "НЕРОН"
Тот мартовский день 37 года н. э., бесспорно, надолго остался в памяти современников. В ту пору Рим уже давно был не скромным городом на семи холмах, как до времен Цезаря, а мраморным центром гордой империи со свежими следами строительства Августа (Пантеон, форум). Величественные сооружения говорили о мощи и величии римской империи. Красоту города и римской весны увеличивали в тот день ликующие толпы, тянувшиеся к сенату. Повод для всеобщей радости был, на первый взгляд, странным: смерть императора Тиберия, императора-полководца, пасынка Августа, который в пятьдесят шесть лет стал его преемником. За двадцать три года своего правления Тиберий не только утратил всю свою популярность, если только он вообще когда-либо ею пользовался, но, наконец, навлек на себя всеобщую ненависть и стал жертвой заговора. Только начав поправляться после тяжелой болезни, он был задушен.
Это и вызвало в Риме ту огромную радость и облегчение, о которой мы уже сказали. Толпы, ворвавшиеся в сенат, даже требовали, чтобы Тиберию было отказано в погребении, а его тело было бы брошено в Тибр.
И наоборот, прямо-таки с бурным восторгом приветствовался предполагаемый преемник Тиберия -- в то время двадцатитрехлетний молодой человек Гай Калигула, сын популярного полководца Германика, племянника Тиберия, погибшего при загадочных обстоятельствах в Сирии. Калигула прибыл в Рим с берегов Неапольского залива, куда незадолго до своей смерти удалился Тиберий. Подозрительный ко всем и все более ожесточающийся император по непонятным причинам проникся симпатиями к своему внучатому племяннику, и Калигула годами жил с ним на острове Капри.
Толпы римского народа, ворвавшиеся в тот мартовский день в сенат, настояли, чтобы Калигула был провозглашен принцепсом -- "первым из сенаторов" -- и преемником Тиберия.
Не будем впадать в иллюзию, что в то время была столь велика власть римского народа или что его голос был решающим. Калигула уже был до этого провозглашен принцепсом преторианцами -- императорской стражей, то есть военными. Именно военные распространили свои симпатии и любовь к своему полководцу Германику на его сына Калигулу. Военным он был обязан и именем, под которым вошел наконец в историю. Дело в том, что "Калигула" означает по латыни "сапожок". Так стали называть будущего принцепса, когда он пятилетним мальчиком появился рядом с отцом на триумфальной колеснице, одетый в специально сшитую для него форму легионера и военные сапожки.