Эта фраза ей не понравилась и вызвала какие-то ассоциации. Джесси резко села на кровати, вдруг вспомнив интимный танец у освещенного солнцем фонтана.
- Ох, Диллон! Мы совсем забыли про Сан-Антонио! В следующем месяце эти фотографии будут напечатаны!
Он пожал плечами и заложил руки за голову.
- Это правильная мысль, но боюсь, они узнают все раньше. Пресса вездесуща. Они постоянно вертятся вокруг.
- Но почему?
- Моя персона интересна широкой публике: я холостяк, мой дедушка - Харлон Сиддонс.
Причины были вескими. Она отчетливо вспомнила заголовки давних газет, которые видела еще тогда, когда слова "Диллон Руис" были для нее просто именем, и ничем большим.
- "Власть, деньги и широкие перспективы", - процитировала она. После этой статьи имя Диллона попало в список самых престижных женихов Техаса. Он оказался в центре внимания, которого Джесси никогда бы не вынесла.
Диллон посмотрел на нее и улыбнулся, однако улыбка быстро сбежала с его лица.
- Надеюсь, Джесси, ты не жалеешь, что связалась со мной. Если бы я с самого начала все о тебе знал, то никогда не стал бы так настаивать.
При этих словах в ее сердце вновь возник страх потерять его. Ведь их отношения так непрочны. В любой момент она может ему надоесть, и он исчезнет из ее жизни так же, как исчезал из жизни многих других женщин.
- Мне не очень-то приятно это слышать. - Он наверняка заметил, как у нее перехватило дыхание.
- Я думал, ты опытная. Вроде тех многочисленных женщин, с которыми я провел по одной-две ночи. - Диллон подвинулся ближе. - Я думал, ты из тех, для кого не имеет значения, что говорят другие. Не забывай, Джесси, что я все-таки сын простого рабочего. - Словно доказывая справедливость своих слов, он взял ее руку и положил рядом со своей. Ее светлая кожа резко контрастировала с его бронзовой. - Для нас это может не иметь никакого значения, но для многих, для людей вроде моего деда, это до сих пор важно. Может, такие есть и среди твоих родственников.
- Моим это безразлично. - Она развернула его руку и поцеловала ладонь. Приподнимаясь, чтобы заглянуть ему в глаза, она обнаженной грудью коснулась его руки. - Не думай, что я слабая. Диллон. В жизни я была борцом. И я готова сразиться с самим дьяволом, если он будет угрожать тому, что дорого мне. Хоть в какой-то мере это тебя успокаивает?
Диллон обхватил ее рукой и тут же оказался сверху, навалившись всей своей тяжестью. Охрипшим от страсти голосом он проговорил ей в ухо:
- Все-таки придется дать помощнику номер твоего телефона. Сегодня я снова опоздаю.
Глава 10
- Успокойся, дорогая, - промурлыкал Диллон, ласково погладив Джесси по плечу. - Это всего-навсего обед.
- Это не просто обед, это обед с твоим дедом. - Джесси сама удивилась, почему это ее так расстроило. Она отошла от окна и посмотрела на салат, стоявший на кухонном столе. Он был готов, оставалось только его заправить. Она добавила в него тертый сыр. - Ох, я еще даже не одета.
Диллон уткнулся лицом ей в шею.
- Это просто еще один богатый человек, Джесси. Ты таких, должно быть, немало свела с ума.
Она повернулась и замерла в его объятиях, что всегда придавало ей уверенности.
- До них мне не было никакого дела. А твой дед, конечно, тебе не безразличен. С ним считается твоя мать, он оказывает влияние на твою карьеру.
- Не в той степени, в какой ему бы хотелось. Его влияние основано на лжи. - Голос Диллона стал тверже, и тело напряглось. - Харлон Сиддонс не афиширует, что обрек на бедность свою дочь и ее ребенка. Впервые он сделал что-то для нас, только когда я уже учился в юридической школе.
Джесси опять удивилась, какая сильная обида звучала в его голосе.
- Зачем же ты его сюда пригласил, если так к нему относишься?
- Я его не приглашал, он придет сам. - Диллон глубоко вздохнул. - Я ничего не хотел тебе говорить...
- Что? - Она почувствовала внутри леденящий холод. Шагнув к столу, она автоматически взяла терку, пытаясь натереть еще сыра. Но сделать этого не удалось: так сильно дрожали руки.
- Он узнал, что у меня появилась новая женщина. Нанял частного детектива и выяснил, кто ты такая.
Теперь ледяным холодом наполнилось и ее сердце. Джесси обернулась, терка выпала из рук.
- Что?!!
- У него есть фотографии и досье на тебя.
- И что же он будет здесь делать? Смотреть, как я готовлю салат? - почти закричала она. - Я закончила бы его давным-давно, и уже час назад меня бы здесь не было!
Диллон рассмеялся:
- Не такой уж он страшный, чтобы спасаться бегством.
- Ладно. - Голос Диллона успокаивал. Страх ушел, и ее стало охватывать любопытство. - Зачем же он сюда придет, если и так все знает?
- Он хочет с тобой познакомиться. - Диллон схватил ее за руку и притянул к себе. - Похоже, ты производишь впечатление на всех без исключения мужчин.
- Могу поспорить, он ожидает увидеть соблазнительницу.
Диллон прикоснулся губами к ее шее.
- В каком-то смысле так оно и есть.
- Может, мне смыть косметику и сделать хвостик? - всерьез предложила она, желая выглядеть менее соблазнительно.
- Тогда он подумает, что ты решила разыгрывать перед ним невинность, и еще, не дай бог, обидится.
Джесси рассмеялась, поняв, насколько он прав.
- Давай, я все-таки доделаю этот дурацкий салат, пока он не пришел. Почему ты не открываешь вино?
- Мне, правда, очень жаль, что все так получается. - Диллон не хотел отпускать ее. - Такова моя жизнь, и чем больше ты в нее входишь, тем сильнее тебя затрагивают мои проблемы.
- Но я хочу быть с тобой.
- Я очень надеюсь, ты не передумаешь. - Он повернул к себе ее лицо. - Я не хочу тебя потерять. - Мягко прикоснулся губами к ее рту и нежно, с любовью поцеловал. Потом провел рукой "по голове, и его поцелуй стал страстным и требовательным.
Глубоко вздохнув, Джесси крепко прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.
Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что-то.
Унимая бешено стучавшее сердце, Джесси постаралась застегнуть спортивный костюм, но пальцы не слушались и никак не могли справиться с молнией.
- Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. - Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы и только после этого пошел открывать. - Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.
Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.
Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.
- В комнате мне его ничем занять не удалось.
- Отлично! - на лице Джесси появилась насмешливая улыбка. - Я очень люблю, когда на кухне есть люди-, способные помочь. - Она грациозно развела руки и, посмотрев на Диллона, снова пожалела, что их прервали. - Вы, должно быть, дедушка Диллона?
Немного расслабившись, Диллон сказал:
- Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.
- Зовите меня просто Джесси.
- А ты меня просто Харлон.
Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то шпионить и подглядывать за ее личной жизнью.
- Диллон! - Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.
Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.
- Хорошо. - Голос стал нежным и чувственным. - Тебе налить вина?
- Да. - Она начинала таять, когда его голос становился таким. - Я очень люблю вино!
Ей и правда очень нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто таким образом проводили вечера. Потом он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.
Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.
Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.
Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она - своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом он отправлялся к ней до утра.
Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.
Со дня на день на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник в ноябре, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.
Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.
Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза сузились и стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.
Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.
- Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?
- Абсолютно! - ответил тот сквозь стиснутые зубы. Он снова наполнил свой стакан и только после этого, вновь вернувшись к столу, предложил Джесси стул. Он не обнял ее за плечи и не коснулся губами ее волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.
Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен. Потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.
- Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. Харлон сел за стол рядом с ней. - По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.
- Правда? - выдавила из себя улыбку Джесси.
Она поняла, что имелось в виду. Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Туда приглашались только самые зажиточные люди, собиралось избранное общество. Среди них было, как правило, немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала иногда приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.
- Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.
Джесси улыбнулась, вспомнив это место.
- Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.
- Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?
- Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.
- Как интересно, - произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.
- Мир тесен. - ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она уже почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше, чем тогда, когда она увидела его впервые.
- Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.
- Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, - ответила ему Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. Барометр падал, и в комнате собирались штормовые облака. От Харлона никакой помощи ждать не приходилось, да он, впрочем, и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.
- Послушайте, - сказала Джесси, - по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. - Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.
Диллон посмотрел на нее подозрительно и нахмурился. Он неохотно вынул салфетку и положил ее на стол. - - Классическая подойдет?
- Думаю, это будет великолепно. По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, пока он, намного медленнее, чем всегда, вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:
- Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы - джентльмен и будете вести себя соответственно. - Она бухнула салат ему в тарелку. - Я не позволю устраивать баталии за моим обеденным столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.
Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.
- Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? - Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:
- Если бы вы не были дедом Диллона, я бы...
- Что бы ты сделала, дорогая? - Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. - Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила бы пощечину? - Он тихо засмеялся. - Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.
Готовая взорваться, Джесси быстро собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, а он действительно был ужасен, он - дед Диллона. Ему надо высказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.
Оказавшись на кухне, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти, как всегда делала в подобных случаях. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.
Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.
- Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, что можно, и пустит тебя по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. - Харлон потряс зажатой в руке папкой. - Здесь у меня их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.
- Это ложь! - Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул ее в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. - Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?
- А вот это?! - Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. - Фотографии не лгут! - Найдя то, что искал, он протянул журнал Диллону. - Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. - Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси успела узнать купальник, тот самый, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем в действительности они не были. - Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Так не позволь ей лишить тебя шанса стать губернатором!
- Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.
- Дурак! - Забрызгал ядом Харлон. - Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!
- Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. - Диллон злобно рубанул воздух рукой. - Никогда нужны мне не были. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! - Он открыл дверь и отступил в сторону, освобождая проход деду. - Мне очень жаль тебя, - сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было, - но ты не имеешь ни малейшего понятия о любви, привязанности и о многих других столь же важных вещах. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!
В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.
- Ты об этом пожалеешь! - сказал он, вновь посмотрев на Диллона. - Вы пожалеете об этом оба! - Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим, каким, собственно, и был.
Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.
- Ты давно тут?
- Некоторое время.
- Прости, я не думал, что так получится.
- Наверное, это из-за меня. - Она немного расслабилась и вошла в гостиную. - Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.
- Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. - Он нагнулся и принялся собирать разбросанные по полу бумаги.
- Что это такое? - Джесси остановилась около софы.
- Досье.
- На меня?
- На тебя. - Диллон разорвал пачку пополам.
- Но зачем?
- Чтобы разоблачить тебя, а меня привести в чувство. - Он еще раз разорвал листы пополам.
- Что же в нем было? - Она мысленно перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения, - Ложь и полуправда. - Он кинул на кофейный столик папку и разорванные листы. - Фотографии, которые я видел еще много лет назад.
- Фотографии?
- Да. Ты лежишь в спальне в одном нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.
- И это все?
- Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. - Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.
- Надеюсь, что не одновременно. Конечно, эта легкомысленная фраза не была ответом. Но борясь с подступившими к горлу слезами, ей не удалось из себя выдавить большего. Раньше она не понимала, до каких пределов может простираться власть одного человека.
- Не знаю. Я особенно не вчитывался, - сказал Диллон с тихой яростью.
- Он и правда может разрушить твою карьеру?
- Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.
- Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.
- Этого не случится.
- Может быть, но это вполне возможно. - Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. - В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?
Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.
- Ты это видела?
- Я только позирую, - поспешно ответила она, покачав головой. - Снимки, которые будут напечатаны, они потом выбирают сами.
- Ты на обложке.
Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей и уставшей женщине и требовательному фотографу удалось поймать тот неуловимый момент заката, который прекраснее всех остальных.
- Некоторые фотомодели работают всю жизнь и никогда не попадают на обложку. - Она должна бы ощущать гордость, но не испытывала ничего, кроме страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она ничего не может с этим поделать.
- Первый раз я увидел тебя как раз на обложке журнала, который был у Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой, что я сразу подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.
Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.
- А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав. То же самое любила повторять моя мать.
Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась полуулыбка.
- Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему деду то, что сказала ему ты. - Диллон сдвинулся с места, к которому, казалось, уже прирос. Он взглянул на Джесси и подошел к ней ближе. - Харлон, наверное, был не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, - уже спокойно сказал он и заключил ее в объятия. - Он не обидит тебя, Джесси. Этого я ему не позволю. И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.
Она постаралась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.
- Может статься, такое обещание сдержать будет не просто.
- Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.
- А что мы будем делать сейчас? - Она кивнула в сторону софы. - Этот журнал - только начало. Даже удивительно, почему у него не оказалось сигнального экземпляра следующего номера.
- Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.
- Почему? - Ода нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у нее из рук и бросил в сторону.
- Не сейчас, - сказал он, вновь заключая ее в объятия. - На сегодня, по-моему, хватит.
- Я не люблю, Диллон, когда на мне что-то висит, - настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. - Она повернулась в его руках и снова посмотрела на лежащий журнал.
- Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. - Он обнял ее сильнее и прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал:
- Это все из-за тех безликих мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.
- Ох, боже мой, Диллон! - Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. - Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.
- Это совершенно другое.
- Почему же другое? - Его ответ только подлил масла в огонь. - Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!
- Вот именно, другие законы, - хмуро сказал он.
Джесси остолбенела.
- Прости, не поняла?!
- Может быть, это не правильно, - настаивал он, - но это так. У меня репутация бабника, но это никогда не вредило моей карьере. Для женщины все по-другому. Это несправедливо, не правильно, но так уж устроен мир.
Она еще выше подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. - Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.
Он улыбнулся.
- Это я уже хорошо уяснил.
- Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.
- Этого и не нужно.
- У людей наперед сложилось обо мне не правильное мнение. - Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала:
- Мне пришлось с этим сталкиваться практически с пеленок. Да, я была своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. - Она говорила, и ее голос становился все громче, но пока она еще контролировала себя, не давая вырваться раздражению. - И мне надоело постоянно спорить с людьми, которые, похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.
- Джесси, я не прошу тебя становиться другой.
- Разве? Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я перед тобой извинилась за эти фотографии. Чего ты еще хочешь, Диллон? - Она повернулась к нему. - Я не умею просить прощения, когда не чувствую себя виноватой. И половину жизни я посылала к черту тех, кто пытался заставить меня это делать. - Она приняла воинственную позу, и ее глаза загорелись.
Диллон шагнул к ней, встав почти вплотную, и указал пальцем в сторону журнала.
- Там ты изображена в таком купальнике, что не будет большим преувеличением сказать, что на тебе ничего нет!
Чеканя слова, Джесси ответила:
- Этим я зарабатываю себе на жизнь.
- Но теперь ты моя, черт возьми! И я не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде.
- И что же ты сделаешь? Заставишь меня бросить работу? Заточишь в башню, чтобы скрыть от посторонних глаз?
По-прежнему стоя к ней так близко, что при каждом вздохе они соприкасались, Диллон неожиданно понизил голос и вкрадчиво произнес:
- А разве это было бы плохо, Джесси? А? Его руки были буквально в нескольких дюймах от нее, но он к ней не прикоснулся. Когда он смотрел на нее так, так с ней разговаривал, она начинала таять. Постаравшись собрать в себе остатки воли, она сказала:
- Но этого мне мало, Диллон.
- Конечно, Джесси. Но знаешь ли ты, чего именно хочешь?
- А что будет завтра? Что будет, когда в чьих-то руках я стану оружием против тебя? Что ты тогда будешь делать?
- Ты не станешь оружием. - Он нежно провел ладонью по ее руке.
Сейчас она старалась бороться со своим чувством к нему, она так устала жить в постоянном страхе.
- Вчера я бы тебе поверила, но сегодня, после этого визита - нет! Диллон! А если бы я не была девственницей? Если бы ты сам не убедился, что до тебя у меня никого не было?
- Джесси, дорогая. - Диллон взял ее за руки и ласково посмотрел. - Десять лет я мучил себя мыслью, что ты с кем-то другим. И до сих пор я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину. Я понимаю, что всегда найдутся люди, которые будут думать о тебе так, как в свое время думал о тебе я. Но теперь ты моя, и ради тебя я готов сразиться хоть с самим дьяволом.
- Ох, Диллон! Мы совсем забыли про Сан-Антонио! В следующем месяце эти фотографии будут напечатаны!
Он пожал плечами и заложил руки за голову.
- Это правильная мысль, но боюсь, они узнают все раньше. Пресса вездесуща. Они постоянно вертятся вокруг.
- Но почему?
- Моя персона интересна широкой публике: я холостяк, мой дедушка - Харлон Сиддонс.
Причины были вескими. Она отчетливо вспомнила заголовки давних газет, которые видела еще тогда, когда слова "Диллон Руис" были для нее просто именем, и ничем большим.
- "Власть, деньги и широкие перспективы", - процитировала она. После этой статьи имя Диллона попало в список самых престижных женихов Техаса. Он оказался в центре внимания, которого Джесси никогда бы не вынесла.
Диллон посмотрел на нее и улыбнулся, однако улыбка быстро сбежала с его лица.
- Надеюсь, Джесси, ты не жалеешь, что связалась со мной. Если бы я с самого начала все о тебе знал, то никогда не стал бы так настаивать.
При этих словах в ее сердце вновь возник страх потерять его. Ведь их отношения так непрочны. В любой момент она может ему надоесть, и он исчезнет из ее жизни так же, как исчезал из жизни многих других женщин.
- Мне не очень-то приятно это слышать. - Он наверняка заметил, как у нее перехватило дыхание.
- Я думал, ты опытная. Вроде тех многочисленных женщин, с которыми я провел по одной-две ночи. - Диллон подвинулся ближе. - Я думал, ты из тех, для кого не имеет значения, что говорят другие. Не забывай, Джесси, что я все-таки сын простого рабочего. - Словно доказывая справедливость своих слов, он взял ее руку и положил рядом со своей. Ее светлая кожа резко контрастировала с его бронзовой. - Для нас это может не иметь никакого значения, но для многих, для людей вроде моего деда, это до сих пор важно. Может, такие есть и среди твоих родственников.
- Моим это безразлично. - Она развернула его руку и поцеловала ладонь. Приподнимаясь, чтобы заглянуть ему в глаза, она обнаженной грудью коснулась его руки. - Не думай, что я слабая. Диллон. В жизни я была борцом. И я готова сразиться с самим дьяволом, если он будет угрожать тому, что дорого мне. Хоть в какой-то мере это тебя успокаивает?
Диллон обхватил ее рукой и тут же оказался сверху, навалившись всей своей тяжестью. Охрипшим от страсти голосом он проговорил ей в ухо:
- Все-таки придется дать помощнику номер твоего телефона. Сегодня я снова опоздаю.
Глава 10
- Успокойся, дорогая, - промурлыкал Диллон, ласково погладив Джесси по плечу. - Это всего-навсего обед.
- Это не просто обед, это обед с твоим дедом. - Джесси сама удивилась, почему это ее так расстроило. Она отошла от окна и посмотрела на салат, стоявший на кухонном столе. Он был готов, оставалось только его заправить. Она добавила в него тертый сыр. - Ох, я еще даже не одета.
Диллон уткнулся лицом ей в шею.
- Это просто еще один богатый человек, Джесси. Ты таких, должно быть, немало свела с ума.
Она повернулась и замерла в его объятиях, что всегда придавало ей уверенности.
- До них мне не было никакого дела. А твой дед, конечно, тебе не безразличен. С ним считается твоя мать, он оказывает влияние на твою карьеру.
- Не в той степени, в какой ему бы хотелось. Его влияние основано на лжи. - Голос Диллона стал тверже, и тело напряглось. - Харлон Сиддонс не афиширует, что обрек на бедность свою дочь и ее ребенка. Впервые он сделал что-то для нас, только когда я уже учился в юридической школе.
Джесси опять удивилась, какая сильная обида звучала в его голосе.
- Зачем же ты его сюда пригласил, если так к нему относишься?
- Я его не приглашал, он придет сам. - Диллон глубоко вздохнул. - Я ничего не хотел тебе говорить...
- Что? - Она почувствовала внутри леденящий холод. Шагнув к столу, она автоматически взяла терку, пытаясь натереть еще сыра. Но сделать этого не удалось: так сильно дрожали руки.
- Он узнал, что у меня появилась новая женщина. Нанял частного детектива и выяснил, кто ты такая.
Теперь ледяным холодом наполнилось и ее сердце. Джесси обернулась, терка выпала из рук.
- Что?!!
- У него есть фотографии и досье на тебя.
- И что же он будет здесь делать? Смотреть, как я готовлю салат? - почти закричала она. - Я закончила бы его давным-давно, и уже час назад меня бы здесь не было!
Диллон рассмеялся:
- Не такой уж он страшный, чтобы спасаться бегством.
- Ладно. - Голос Диллона успокаивал. Страх ушел, и ее стало охватывать любопытство. - Зачем же он сюда придет, если и так все знает?
- Он хочет с тобой познакомиться. - Диллон схватил ее за руку и притянул к себе. - Похоже, ты производишь впечатление на всех без исключения мужчин.
- Могу поспорить, он ожидает увидеть соблазнительницу.
Диллон прикоснулся губами к ее шее.
- В каком-то смысле так оно и есть.
- Может, мне смыть косметику и сделать хвостик? - всерьез предложила она, желая выглядеть менее соблазнительно.
- Тогда он подумает, что ты решила разыгрывать перед ним невинность, и еще, не дай бог, обидится.
Джесси рассмеялась, поняв, насколько он прав.
- Давай, я все-таки доделаю этот дурацкий салат, пока он не пришел. Почему ты не открываешь вино?
- Мне, правда, очень жаль, что все так получается. - Диллон не хотел отпускать ее. - Такова моя жизнь, и чем больше ты в нее входишь, тем сильнее тебя затрагивают мои проблемы.
- Но я хочу быть с тобой.
- Я очень надеюсь, ты не передумаешь. - Он повернул к себе ее лицо. - Я не хочу тебя потерять. - Мягко прикоснулся губами к ее рту и нежно, с любовью поцеловал. Потом провел рукой "по голове, и его поцелуй стал страстным и требовательным.
Глубоко вздохнув, Джесси крепко прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.
Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что-то.
Унимая бешено стучавшее сердце, Джесси постаралась застегнуть спортивный костюм, но пальцы не слушались и никак не могли справиться с молнией.
- Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. - Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы и только после этого пошел открывать. - Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.
Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.
Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.
- В комнате мне его ничем занять не удалось.
- Отлично! - на лице Джесси появилась насмешливая улыбка. - Я очень люблю, когда на кухне есть люди-, способные помочь. - Она грациозно развела руки и, посмотрев на Диллона, снова пожалела, что их прервали. - Вы, должно быть, дедушка Диллона?
Немного расслабившись, Диллон сказал:
- Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.
- Зовите меня просто Джесси.
- А ты меня просто Харлон.
Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то шпионить и подглядывать за ее личной жизнью.
- Диллон! - Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.
Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.
- Хорошо. - Голос стал нежным и чувственным. - Тебе налить вина?
- Да. - Она начинала таять, когда его голос становился таким. - Я очень люблю вино!
Ей и правда очень нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто таким образом проводили вечера. Потом он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.
Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.
Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.
Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она - своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом он отправлялся к ней до утра.
Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.
Со дня на день на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник в ноябре, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.
Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.
Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза сузились и стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.
Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.
- Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?
- Абсолютно! - ответил тот сквозь стиснутые зубы. Он снова наполнил свой стакан и только после этого, вновь вернувшись к столу, предложил Джесси стул. Он не обнял ее за плечи и не коснулся губами ее волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.
Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен. Потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.
- Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. Харлон сел за стол рядом с ней. - По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.
- Правда? - выдавила из себя улыбку Джесси.
Она поняла, что имелось в виду. Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Туда приглашались только самые зажиточные люди, собиралось избранное общество. Среди них было, как правило, немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала иногда приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.
- Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.
Джесси улыбнулась, вспомнив это место.
- Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.
- Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?
- Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.
- Как интересно, - произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.
- Мир тесен. - ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она уже почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше, чем тогда, когда она увидела его впервые.
- Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.
- Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, - ответила ему Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. Барометр падал, и в комнате собирались штормовые облака. От Харлона никакой помощи ждать не приходилось, да он, впрочем, и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.
- Послушайте, - сказала Джесси, - по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. - Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.
Диллон посмотрел на нее подозрительно и нахмурился. Он неохотно вынул салфетку и положил ее на стол. - - Классическая подойдет?
- Думаю, это будет великолепно. По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, пока он, намного медленнее, чем всегда, вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:
- Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы - джентльмен и будете вести себя соответственно. - Она бухнула салат ему в тарелку. - Я не позволю устраивать баталии за моим обеденным столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.
Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.
- Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? - Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:
- Если бы вы не были дедом Диллона, я бы...
- Что бы ты сделала, дорогая? - Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. - Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила бы пощечину? - Он тихо засмеялся. - Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.
Готовая взорваться, Джесси быстро собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, а он действительно был ужасен, он - дед Диллона. Ему надо высказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.
Оказавшись на кухне, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти, как всегда делала в подобных случаях. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.
Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.
- Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, что можно, и пустит тебя по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. - Харлон потряс зажатой в руке папкой. - Здесь у меня их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.
- Это ложь! - Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул ее в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. - Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?
- А вот это?! - Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. - Фотографии не лгут! - Найдя то, что искал, он протянул журнал Диллону. - Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. - Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси успела узнать купальник, тот самый, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем в действительности они не были. - Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Так не позволь ей лишить тебя шанса стать губернатором!
- Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.
- Дурак! - Забрызгал ядом Харлон. - Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!
- Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. - Диллон злобно рубанул воздух рукой. - Никогда нужны мне не были. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! - Он открыл дверь и отступил в сторону, освобождая проход деду. - Мне очень жаль тебя, - сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было, - но ты не имеешь ни малейшего понятия о любви, привязанности и о многих других столь же важных вещах. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!
В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.
- Ты об этом пожалеешь! - сказал он, вновь посмотрев на Диллона. - Вы пожалеете об этом оба! - Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим, каким, собственно, и был.
Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.
- Ты давно тут?
- Некоторое время.
- Прости, я не думал, что так получится.
- Наверное, это из-за меня. - Она немного расслабилась и вошла в гостиную. - Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.
- Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. - Он нагнулся и принялся собирать разбросанные по полу бумаги.
- Что это такое? - Джесси остановилась около софы.
- Досье.
- На меня?
- На тебя. - Диллон разорвал пачку пополам.
- Но зачем?
- Чтобы разоблачить тебя, а меня привести в чувство. - Он еще раз разорвал листы пополам.
- Что же в нем было? - Она мысленно перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения, - Ложь и полуправда. - Он кинул на кофейный столик папку и разорванные листы. - Фотографии, которые я видел еще много лет назад.
- Фотографии?
- Да. Ты лежишь в спальне в одном нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.
- И это все?
- Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. - Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.
- Надеюсь, что не одновременно. Конечно, эта легкомысленная фраза не была ответом. Но борясь с подступившими к горлу слезами, ей не удалось из себя выдавить большего. Раньше она не понимала, до каких пределов может простираться власть одного человека.
- Не знаю. Я особенно не вчитывался, - сказал Диллон с тихой яростью.
- Он и правда может разрушить твою карьеру?
- Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.
- Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.
- Этого не случится.
- Может быть, но это вполне возможно. - Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. - В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?
Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.
- Ты это видела?
- Я только позирую, - поспешно ответила она, покачав головой. - Снимки, которые будут напечатаны, они потом выбирают сами.
- Ты на обложке.
Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей и уставшей женщине и требовательному фотографу удалось поймать тот неуловимый момент заката, который прекраснее всех остальных.
- Некоторые фотомодели работают всю жизнь и никогда не попадают на обложку. - Она должна бы ощущать гордость, но не испытывала ничего, кроме страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она ничего не может с этим поделать.
- Первый раз я увидел тебя как раз на обложке журнала, который был у Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой, что я сразу подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.
Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.
- А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав. То же самое любила повторять моя мать.
Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась полуулыбка.
- Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему деду то, что сказала ему ты. - Диллон сдвинулся с места, к которому, казалось, уже прирос. Он взглянул на Джесси и подошел к ней ближе. - Харлон, наверное, был не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, - уже спокойно сказал он и заключил ее в объятия. - Он не обидит тебя, Джесси. Этого я ему не позволю. И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.
Она постаралась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.
- Может статься, такое обещание сдержать будет не просто.
- Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.
- А что мы будем делать сейчас? - Она кивнула в сторону софы. - Этот журнал - только начало. Даже удивительно, почему у него не оказалось сигнального экземпляра следующего номера.
- Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.
- Почему? - Ода нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у нее из рук и бросил в сторону.
- Не сейчас, - сказал он, вновь заключая ее в объятия. - На сегодня, по-моему, хватит.
- Я не люблю, Диллон, когда на мне что-то висит, - настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. - Она повернулась в его руках и снова посмотрела на лежащий журнал.
- Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. - Он обнял ее сильнее и прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал:
- Это все из-за тех безликих мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.
- Ох, боже мой, Диллон! - Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. - Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.
- Это совершенно другое.
- Почему же другое? - Его ответ только подлил масла в огонь. - Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!
- Вот именно, другие законы, - хмуро сказал он.
Джесси остолбенела.
- Прости, не поняла?!
- Может быть, это не правильно, - настаивал он, - но это так. У меня репутация бабника, но это никогда не вредило моей карьере. Для женщины все по-другому. Это несправедливо, не правильно, но так уж устроен мир.
Она еще выше подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. - Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.
Он улыбнулся.
- Это я уже хорошо уяснил.
- Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.
- Этого и не нужно.
- У людей наперед сложилось обо мне не правильное мнение. - Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала:
- Мне пришлось с этим сталкиваться практически с пеленок. Да, я была своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. - Она говорила, и ее голос становился все громче, но пока она еще контролировала себя, не давая вырваться раздражению. - И мне надоело постоянно спорить с людьми, которые, похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.
- Джесси, я не прошу тебя становиться другой.
- Разве? Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я перед тобой извинилась за эти фотографии. Чего ты еще хочешь, Диллон? - Она повернулась к нему. - Я не умею просить прощения, когда не чувствую себя виноватой. И половину жизни я посылала к черту тех, кто пытался заставить меня это делать. - Она приняла воинственную позу, и ее глаза загорелись.
Диллон шагнул к ней, встав почти вплотную, и указал пальцем в сторону журнала.
- Там ты изображена в таком купальнике, что не будет большим преувеличением сказать, что на тебе ничего нет!
Чеканя слова, Джесси ответила:
- Этим я зарабатываю себе на жизнь.
- Но теперь ты моя, черт возьми! И я не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде.
- И что же ты сделаешь? Заставишь меня бросить работу? Заточишь в башню, чтобы скрыть от посторонних глаз?
По-прежнему стоя к ней так близко, что при каждом вздохе они соприкасались, Диллон неожиданно понизил голос и вкрадчиво произнес:
- А разве это было бы плохо, Джесси? А? Его руки были буквально в нескольких дюймах от нее, но он к ней не прикоснулся. Когда он смотрел на нее так, так с ней разговаривал, она начинала таять. Постаравшись собрать в себе остатки воли, она сказала:
- Но этого мне мало, Диллон.
- Конечно, Джесси. Но знаешь ли ты, чего именно хочешь?
- А что будет завтра? Что будет, когда в чьих-то руках я стану оружием против тебя? Что ты тогда будешь делать?
- Ты не станешь оружием. - Он нежно провел ладонью по ее руке.
Сейчас она старалась бороться со своим чувством к нему, она так устала жить в постоянном страхе.
- Вчера я бы тебе поверила, но сегодня, после этого визита - нет! Диллон! А если бы я не была девственницей? Если бы ты сам не убедился, что до тебя у меня никого не было?
- Джесси, дорогая. - Диллон взял ее за руки и ласково посмотрел. - Десять лет я мучил себя мыслью, что ты с кем-то другим. И до сих пор я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину. Я понимаю, что всегда найдутся люди, которые будут думать о тебе так, как в свое время думал о тебе я. Но теперь ты моя, и ради тебя я готов сразиться хоть с самим дьяволом.