Вокруг них раздавался храп. Тони выбрал опору для своего ружья, то же сделал и Дуг.
– Раз, два, три – аккуратно отсчитал Тони.
Они выстрелили одновременно. В толстенном доме это прозвучало, как взрыв, как пушечный выстрел. Две пули с глубокими бороздками ударили по балке в том месте, где она более всего перекосилась. Она свисла почти до самого пола.
Раздались крики. Люди повскакивали с мест. Никто ничего не понимал. Затем Тони крикнул, что это просто сломалась балка.
Две пули с бороздками и сотня грамм пороха в каждом заряде сделали своё дело, сдвинув с места прогнутую под собственной тяжестью балку. Она провисла и, казалось, грозила упасть каждую минуту.
Но охотники в те времена были исключительно практичны. И дом был построен так, что крыша всё равно не могла рухнуть. Может быть, значительно позже, но не сейчас.
Мужчины выбрались наружу прямо в нижнем белье, скоро вернулись с бревном. Оно оказалось как раз нужной длины. Каждый, включая и зачинщиков переполоха, принялись возиться, прилаживая балку так, чтобы она больше не провисла. Подперев её, им удалось даже чуть-чуть приподнять её.
К тому времени все уже проснулись. Опять ложиться никому не хотелось. Кто-то разжёг огонь. Скоро для всех будет сварен кофе. Охотники уселись в кружок, разговорившись о подобных же известных случаях, когда все вскакивали по тревоге. Закипел кофе. Он был исключительно крепок. Каждый выпил по одной – две большие кружки.
– Может быть, она бы и сама сломалась, – прошептал Тони на ухо Дугу, – но ведь никто так и не узнал, что виновники мы с тобой. Ну, а сейчас нам остаётся только сидеть и ждать событий.
Но ничего не происходило. Дело близилось к рассвету. Тони подошёл к окну и выглянул. Ничего. Он попытался рассмотреть Канадскую реку, окружённую деревьями. Ничего. Наступил ложный рассвет, когда небо светлело перед тем, как окончательно потемнеть. Ньюмен взглянул на ближайший дом. Там жила девушка Елена. Дом выглядел угловатым, тёмным пятном. В горле у него пересохло от нервного напряжения. Это было самое время для атаки индейцев. Им пришлось бы спешиваться и подкрадываться пешком. Фактория, безусловно, уже окружена. В любой момент…
Затем Тони увидел нечто, от чего кровь застыла в жилах. Он не закрыл за собой дверь. Если бы Тони увидел их вовремя, то постарался бы остановить любой ценой. Но они уже вышли из магазина. Тони подбежал к двери и закричал, чтобы они возвращались. Они отошли уже ярдов на пятьдесят. Одного из них, согласно историческим сведениям, звали Билли Огг, другого – Вильям Тайлер.
Когда Ньюмен закричал, Билли Огг оглянулся и крикнул, спрашивая в чём дело. Тайлер пробурчал что-то непонятное и продолжал идти к краалю. Ничего особенного не было слышно. Трава была мокрой от росы.
Внезапно неподалёку прогремел выстрел. И тишина разорвалась. Она разлетелась на тысячу кусков. Раздался такой громкий крик тысячи воинов, что он отразился эхом от холмов и прокатился обратно. Кустарник неподалёку от реки ожил. Он как бы поднялся на ноги и, стреляя, помчался к зданиям. Билли Огг в первую секунду недоумённо смотрел на эту движущуюся волну убийства. Затем он огромными прыжками понесся обратно к магазину Харнаана. Тёмные тела с воплем мчались за ним. Выстрелили где-то рядом с ухом Тони. Пули индейцев вгрызались в брёвна неподалёку от него. Огг добежал до двери и нырнул в дом. Кто-то оттащил Ньюмена от окна. А дверь уже заперли и забаррикадировали бревном. Тони сел прямо на пол. Он с фотографической чёткостью вспомнил внутреннее помещение магазина Харнаана: бревенчатые стены, к которым были прислонены тюки с мясом бизонов и вдоль которых стояли бочонки с виски.
Когда Тони поднялся на ноги, в комнате оставалось всего десять человек, двое стреляли из окна, такого узкого, что оттуда мог стрелять только один человек. Ещё трое искали своё оружие. Огромный, высокий человек с бакенбардами пытался взобраться на крышу. На его поясе висело два револьвера. Ещё двое занимались тем, что устраивали у дверей баррикаду.
Затем атакующая волна нахлынула на здания. Тони, казалось, чувствовал их тела, с силой прижатые к брёвнам. Он взял в руки одно из ружей, то самое, из которого он уже стрелял раньше. Открыл коробку с патронами и наполнил ими свои карманы. В окно влетела пуля, чуть не задев его. Какой-то мужчина отскочил от окна, проклиная опустевший магазин своего ружья. На его место встал другой. Потом выстрелы послышались сверху. Мужчина с бакенбардами забрался, наконец, на крышу и оттуда палил вниз в смутные очертания фигур индейцев. Пули чавкали, ударяясь и застревая в брёвнах. И время от времени в шум битвы вплетался дикий победный крик краснокожих.
В этот день сражались индейцы четырёх племён под руководством Гвана Паркера, сражались за то, за что обычно сражаются люди. Белые же сражались за свои жизни, и это был их стиль сражения, стиль белых людей, не имеющий никакого смысла.
Тони и Дуг тоже включились в борьбу, потому что у них не было другого выхода. Они заряжали ружья и стреляли, заряжали и стреляли в абсолютной темноте. Казалось никаких посторонних звуков нельзя было услышать, но в наушниках раздавался какой-то шум.
Это плакала Мак-Грегор. И ревела она не из-за Тони.
12
Бревенчатые стены дрожали, ружья гремели, и пули смачно чавкали о толстые брёвна. О храбрости американских индейцев никто никогда не спорил. Не приходилось сомневаться в ней и сейчас. Они атаковали упорно, пытались пролезть в узкие окна, ломились в двери. Но магазин Харнаана защищали хорошо.
Из окон и с крыши индейцев косила смерть. Дверь была забаррикадирована так, что в неё нельзя было пробиться. Защищаться от такой массы индейцев возможно только от отчаяния, но и атаковать – тоже было безумием.
Индейцы, казалось, поняли это. Атака внезапно прекратилась. Они не отказались, конечно, от мысли продолжать своё выступление, но решили выбрать не столь защищённый дом. Например, оставался ещё магазин Райта и Райта. Харнаан защищали люди уже проснувшиеся, с оружием наготове. Но в магазинах Райта и Райта и Леонарда и Мейерса все ещё спали. Никто не сторожил. Двери были заперты, но больше никаких предосторожностей не принималось. Индейцы, отхлынув от Харнаана, побежали к другим зданиям.
Они буквально облепили стены зданий, пытаясь разрушить их голыми руками, стреляя в двери, и дробя брёвна своими томагавками. Эти томагавки, кстати, были сделаны из исключительно хорошей стали специально для индейцев восточными промышленниками. Одно бревно было уже фактически оторвано от дома. Краснокожие пытались оторвать его совсем и пробраться в здание. Многие пытались пролезть в узкие окна.
Трудно поверить, но исключительно долго этой атаке ничто не было противопоставлено. Но двери устояли против пуль и томагавков. Бревно удалось освободить ровно настолько, чтобы оно под собственным весом опять легло на старое место. При первой атаке сквозь окно пробрался только один индеец. Он нырнул в темноту и схватился врукопашную с только что проснувшимися охотниками. Индеец был смазан жиром, скользок и вооружён. Белый был в красном фланелевом белье, в котором он спал. Борьба кончилась тем, что индеец был задушен.
Через несколько долгих мгновений в Харнаане сообразили, что они отразили первое нападение. И тот час же кинулись открывать двери, которые незадолго до этого так тщательно баррикадировали. Магазин Райта и Райта находился всего в двадцати ярдах. Индейцы так облепили его, что самого дома почти совсем не был видно.
Пули охотников, выбежавших из магазина начали сбивать их со стен в начинающемся рассвете. На открытом месте они могли стрелять все сразу и значительно быстрее. Когда они открыли пальбу, проснувшиеся люди в магазине Райта и Райта всё ещё искали оружие. Индейцы продолжали атаковать окна. Но, наконец, и из окон послышалась стрельба. Они открыли огонь и сразу же расчистили все окна, убивая без пощады.
Секундами позже выстрелы охотничьих ружей послышались и из магазина Леонарда и Мейерса.
У индейцев было огромное преимущество, как во внезапности нападения, так и численности. Но каждый из них сражался ради собственной славы. В магазин Райта и Райта проникли ещё двое. Они устроили переполох, но были убиты. И в магазин Леонарда и Мейерса – трое, один из которых был убит, ещё не достигнув пола, а двое других – спустя несколько секунд.
И внезапно волна индейцев схлынула. Их атака захлебнулась. Они, в основном, рассчитывали попасть внутрь зданий через окна, но эти окна оказались такими узкими, из них прекрасно можно было вести стрельбу, а индейцев было так много, что ни одна пуля не пропадала даром, унося с собой часто не одну жертву. И среди атакующих началась паника. И тёмные фигуры отхлынули от стен. Многие опять скрылись в кустарнике и других потаённых местах.
Стонали раненые. Где-то заржала лошадь. Первая атака потерпела неудачу.
Гвана Паркера, нельзя было упрекнуть за плохой план нападения. Он хотел, чтобы несколько воинов осторожно пробрались к зданиям и проникли сквозь окна. Он хотел, чтобы они пролезли внутрь один за другим, не вызывая никакого шума, пока им не удастся отпереть двери для остальных. Но он не мог приказать им поступить именно так. Даже его подчинённые младшие вожди Белый Щит и Одинокий Волк не поддержали бы никогда такого плана. Существовал принципиальный закон, по которому ни одному воину не разрешалось иметь преимущества при убийстве. Атака должна быть общей. Гвана Паркер не мог предпочесть кого-нибудь своим команчам. Они были слишком свирепы. Не мог он предоставить нападать первыми арапагосам. Они были слишком вспыльчивы, Шиены были слишком горды. Киова никому бы не уступили первенства.
Итак, первая атака кончилась, и наступила сравнительная тишина, нарушаемая лишь стонами раненых и ржанием лошадей.
Эта тишина была удивительна. Даже более удивительна, чем наступившее утро. Небо посветлело, и сразу же запахло свежестью. Ветерок унёс с собой запах пороха и крови. Но людям было ещё о чём беспокоиться. В магазине Леонарда и Мейерса легли спать десять человек. Сейчас в живых осталось только восемь. У Райта и Райта из восьми человек осталось пять. В магазине Харнаана остались ещё шесть человек, способных держать оружие, включая Тони и Дуга. Большие грузовые фургоны братьев Шайдлеров подверглись атаке в первую очередь. Братья оставили свои ружья в магазине Харнаана, а сами улеглись спать. Четверо мексиканцев-погонщиков быков спали во втором фургоне. Ни у тех, ни у других не было ни одного шанса выжить. Они были убиты и оскальпированы в самом начале сражения.
Повсюду валялись убитые индейцы, но раненых было немного. Спустя некоторое время из зданий начали выходить люди. Из-за деревьев у реки послышались редкие выстрелы. Но белые не обратили на это никакого внимания.
У индейцев оружие часто не уступало тому, которое было у белых. При сражении у Литтл Биг Хорн их оружие даже превосходило то, которое было в расположении кавалерии Кустера. Но они были плохими стрелками. И с такого расстояния их пуль можно было не опасаться.
Затем между краалем и домами возникло какое-то движение. По направлению к зданиям едва-едва полз человек. Это был не индеец. Двое белых быстро побежали к нему на помощь, а несколько охотников открыли огонь по зарослям кустарника. Завязалась кратковременная перестрелка. Раненого быстро принесли в магазин Харнаана. Это был тот самый Вильям Тейлор, который вместе с Билли Оггом вышел из дома до того, как началась тревога и который продолжал идти вперёд, когда Билли остановился. Его лёгкие были прострелены одним из первых индейцев, но те так торопились начать атаку, что не остановились, чтобы оскальпировать свою жертву.
Тони вздрогнул, услышав голос Мак-Грегор.
– С вами всё в порядке? Тони?… Д-доктор Филипс?
– Я не вижу его, – начал Тони и замолк, увидев Дуга. На лице его была кровь. Тони бросился ему навстречу. И быстро понял, что это просто открылся старый шрам, который Дуг получил ещё в Джонстауне, когда спасал девочку от наводнения и порезался оконным стеклом.
– С Дугом полный порядок, – он отвечал нетерпеливо, видя явное предпочтение, которое Мак-Грегор оказывала Филипсу. Но тут он вспомнил о девушке Елене, которую он не видел со вчерашнего вечера. И с которой он так и не обменялся ни словом.
– Я просто хотела знать…
– Я не знаю, – раздражённо вмешался Дуг, – записывает история события или изобретает их. Согласно историческим документам, балка сломалась, и мы с Тони сделали всё, чтобы она действительно сломалась. Но этого бы не случилось, если бы не было отражено в документах. Мы никогда даже не думали об этом! Он помолчал.
– Энн? Кирк? Что там ваша воздушная упряжка говорит об индейцах? Достаточно ли с них?
– Непохоже, – ответил генерал. – Упряжка как раз над ними, и телеглаз смотрит точно вниз. Весь кустарник так и кишит воинами. По-моему, они никуда не собираются уходить, но сейчас ещё рано об этом говорить.
– Я пойду, посмотрю, как там в других магазинах, – сказал Тони и пошёл в магазин Леонарда и Мейерса. Ему вдруг страстно захотелось убедиться в том, что Елена не стала одной из жертв нападения индейцев. Это было, конечно, безрассудством, но с ним случилось нечто, что бывает почти с каждым и что признаёт далеко не каждый, им овладел непреодолимый интерес к этой девушке.
Он уже подходил к магазину, когда оттуда вышел Бат Мастерсон. Тони кивнул головой и прошёл бы мимо, но Мастерсон остановил его.
– Ваш друг говорил, что вы видите вещи, которые только должны произойти – Он пожал плечами. – Здесь вы угадали! Они действительно на нас напали, да ещё как!
– Да, – сказал Тони. – Нападение было.
Из-за деревьев донёсся выстрел. Звук летевшей мимо пули был отчётливо слышен.
– А вы, случайно, не знаете, что ещё должно случиться? – спросил Мастерсон. Он не выглядел убеждённым в необычных способностях Тони, но он больше не иронизировал.
– Пока нет, – ответил Тони. Он подхватил объяснение Дуга, ранее данное этому человеку.
– Я или знаю это, или не знаю. От меня это не зависит.
Ещё один выстрел. Ещё одна просвистевшая мимо них пуля.
– Я думаю, нам лучше отойти, – неторопливо сказал Мастерсон. – Но если вам ещё что-нибудь покажется, дайте мне знать.
Он махнул рукой и ушёл. Тони вошёл в магазин. Огонь горел там же, где и прошлым вечером. На огне стоял всё тот же горшок с мясом. Тони поискал глазами девушку. Она стояла, наклонившись над одним раненым.
– Скоро будет кофе и какая-нибудь еда, – сказала она. – Я занимаюсь перевязкой ран. Как дела у других?
Тони обнаружил, что он что-то бормочет. Елена спокойно взглянула на него, и через секунду он уже рассказывал ей о положении в других домах.
– Пойду посмотрю, не смогу ли чем-нибудь помочь, – сказала она.
– Индейцы всё ещё стреляют, – запротестовал Тони. – Лучше не ходите.
Она улыбнулась и подняла с пола связку импровизированных бинтов – разорванных на полосы кусков полотна из магазина, которые не имели в Эдоб-Уолзе большого спроса. Она вышла из двери и пошла к магазину Харнаана.
Откуда-то донёсся выстрел, но направлен он был, очевидно не в неё. По всей видимости, индейцы все ещё надеялись попасть в одно из окон, где эта пуля могла найти свою цель.
Тони никуда не пошёл. Сам не зная зачем, он принялся подкладывать дрова в огонь, на котором тушилось мясо. Это был его первый разговор с Еленой за всё время, что они были здесь. Он часто видел её, и она иногда подавала ему пищу, но за всё это время, что они защищались от индейцев, ему ни разу больше не удалось поговорить с ней. Это беспокоило его и тогда и потом.
Положение в Эдоб-Уолзе, несмотря на то что первая атака была отбита, оставалось тяжёлым. Индейцы не могли признать своё поражение и уйти без того, чтобы не потерять уважение к самим себе. К тому же, это был их единственный шанс уничтожить белых переселенцев на этой территории и продолжать жить так, как они хотят. Если уничтожат охотников на бизонов, техасское стадо бизонов будет спасено от уничтожения, и они смогут жить свободно и ни от кого не зависеть. Если же стадо уничтожат, индейцам придётся либо умереть с голода, либо жить в резервациях на условиях, предложенных им правительством. У индейцев были причины для того, чтобы сражаться, но то, как они обращались с пленными мужчинами и женщинами, не давало ни одному белому высказать хоть немного дружелюбия в их адрес.
Поздним утром Дуг Филипс вместе с остальными принял участие в сборе индейского оружия, оставленного на поле боя. В большинстве случаев мёртвые индейцы валялись прямо под окнами и у стен домов, которые они пытались разрушить. Оружие было самое разнообразное: от томагавков до тяжёлых современных ружей. Теперь защитники фактории были вооружены немного лучше, чем во время первой атаки. Но и у них были убитые.
Прошлой ночью в трёх домах находилось двадцать восемь человек, способных держать оружие в руках. Осталось только девятнадцать. Из них примерно половина вышла из боя даже без царапин. У остальных были раны, как лёгкие, так и тяжёлые. И всё-таки каждый, кто был способен двигаться, спокойно выходил из дома, не обращая внимания на стрельбу, которую поднимали при этом индейцы.
Порох и пули высоко ценились индейцами. Им приходилось платить за них очень высокую цену, а жизнь их зависела от оружия, которое давало им возможность убивать белых, отстаивая свои права. И они не могли себе позволить практиковаться в стрельбе или стрелять по мишеням. В результате, на достаточно большом расстоянии они почти никогда не попадали в цель. Но, тем не менее, у них были высокие шансы стереть факторию с лица земли. И охотники на бизонов знали это. Они не смогли бы продержаться достаточно долго, если бы то положение, в котором они очутились, не стало бы известно другим белым. Об этом нечего было и мечтать. Они были в очень тяжёлом положении.
Ньюмен, запрятавший свои наушники под воротник рубашки, почувствовал на теле слабую вибрацию. Он прикрепил их на место.
– В чём дело? – тихо спросил он. Из наушников послышался настойчивый голос Кирка.
– Они готовятся к новой атаке, Тони! Если бы они собрались уйти, они не выглядели бы такими оживлёнными. А они выделывают всякие кульбиты на лошадях, показывая жестами, что они будут делать. Все они собрались на той стороне холма позади домов. Похоже, что собираются атаковать не пешими, а конными. Это сумасшествие! Но их так много, более тысячи!
Дуг Филипс подошёл к Тони. Выражение его лица было усталым и угрюмым. Он, конечно, слышал всё, что говорил Кирк.
– Ну вот, – сказал он иронически, – теперь все уверены в том, что индейцы получили вполне достаточно уберутся прочь! Охотники говорят, что основная масса их уйдёт, и останутся только несколько человек, чтобы заполучить для себя скальп или два, но…
Тони не дослушал, он уже отправился на поиски Бата Мастерсона. Этого человека, уже сейчас знаменитого, будут слушать. Он был шерифом во многих городах запада, где царило полное беззаконие. Он был старым другом Бата Йорпа и Дока Холлидея. Его авторитет был так велик, что однажды он поехал в Додж-сити и выгнал оттуда мэра и разогнал городское управление потому, что ему не понравилась та позиция, которую они заняли по отношению к людям.
Легенды о его делах будут жить ещё долгое время. Но его кончина будет совершенно нелепой. Будучи обозревателем спортивных новостей одной их Нью-Йоркских газет, он умрёт в собственной постели естественной смертью.
Ньюмен нашёл его у бочонка с виски, где он наливал себе утреннюю порцию.
– Прошлой ночью, – начал Тони, – доктор Филипс пытался убедить вас, что я обладаю даром быть иногда ясновидцем. Он говорил вам о том, что мне известно о предстоящей атаке на рассвете. Вы ему не поверили. Они напали. А совсем недавно вы просили меня сообщить вам, если со мной случится нечто в этом роде.
Бат Мастерсон посмотрел на него с нескрываемым любопытством:
– Ну?
– Индейцы собираются в атаку, и на сей раз не из-за деревьев, а с холмов за магазинами. Они готовятся к конной атаке.
Мастерсон уставился на него.
– Конными? Это идиотизм!
– Я вас ни в чём не убеждаю, – сухо ответил Тони. – Я просто сообщаю о том, что мне известно. Это случится скоро. Это всё, что я могу вам сказать. И я в этом уверен.
Ньюмен пошёл обратно к Дугу, который стоял у дома Харнаана, сжав руки в кулаки. Лицо у него было искажено яростью.
– Я думаю, – сказал Тони, – что нам неплохо было бы заняться индейским оружием и зарядить его. Дуг скрипнул зубами.
– Что это даст? – пробормотал он. – Эти дураки…
– Но Мастерсон не отмахнётся теперь от моих слов, – возразил Тони. – И он будет думать. Может быть, он сможет понять почему они собираются напасть на нас конными. А я не могу!
И он принялся методично заряжать оружие убитых индейцев. Оружия было много. Гвана Паркер не хотел ничем рисковать. Здесь были и мушкеты, чуть ли не со времён испанской войны, и ружья, заряжающиеся с дула, и современные тяжёлые ружья для охоты на бизонов, и даже пистолеты. На кольтах была выгравирована эмблема США, и они наверняка подобраны после войны в Литтл Биг Хорн. Тони заряжал одно ружьё за другим. К нему присоединился один пожилой охотник, а затем и Дуг. Спустя некоторое время перед ними остановился Бат Мастерсон.
– Вы сказали, что не знаете причины, по которой индейцы будут атаковать нас конными. А я уже знаю! До такой сумасшедшей шутки могли додуматься только индейцы! И они безусловно попытаются сделать это.
Он отошёл. Дуг, нахмурясь, посмотрел ему вслед. Когда они кончили заряжать оружие, он отозвал Тони в сторону.
– Что ты сказал Мастерсону? – потребовал он. Когда Ньюмен кончил свой рассказ, Дуг в недоумении развёл руками.
– Но зачем им атаковать конными? Дикая идея.
– Может для индейцев это и не так. Кстати Мастерсон так же считает. А сенатор читал, что именно благодаря умелому руководству Мастерсона индейцы не одержали верх. Вот я и рассказал ему всё, что сообщил мне генерал. И теперь он собирается использовать эти сведения, руководя людьми. А может быть… на самом деле так это и произошло…
– Что произошло?
– То, что он стал предводителем охотников и своим умением спас их от гибели. А может быть и то, что мы попали сюда не случайно… Смотри, Дуг. Я отправился в прошлое потому, что Кларк собирался закрыть проект. Ты отправился вслед за мной. Из-за того, что мы очутились в Джонстауне, маленькая Юлия Боуэн не погибла в наводнении, и сенатор был рождён, чтобы потом попытаться закрыть проект Тик-Ток, послав меня тем самым в прошлое, спасти девочку. Разве тебе не ясно?
– Нет, – со злостью ответил Дуг. – Я сам в этом замешан, но ничего не понимаю.
– И я тоже, – с готовностью подтвердил Тони. – Поэтому я просто пойду сейчас в другие дома и посмотрю, как у них там.
Он пошёл в магазин Леонарда и Мейерса. Пока он добрался до дома, в него выстрелили два раза. Одна пуля подняла облачко пыли у его ног, другую он даже не слышал.
Елена перевязывала раненого. Тони стоял и смотрел. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она принадлежала этому времени, он – другому. Были и другие причины. Он повернул обратно.
Стоял великолепный солнечный день. На голубом небе не было ни облачка. В него выстрелили ещё раз. Но Мастерсон уже руководил людьми, чтобы отразить нападение со стороны холмов. Конную атаку. Он расставлял людей по местам, объясняя каждому, что ему делать. Тони чувствовал восхищение к этому человеку, который и в бессмыслице умудрился найти свой смысл.
Было примерно двенадцать часов дня. Охотники решили перекусить, Тони присоединился к ним. Ожидание было невыносимым. Ему было легче, если бы он мог пойти защищать Елену. Но в магазине Харнаана было не так уж много защитников, и ему лучше было остаться.
Вскоре после двенадцати снаружи послышался какой-то звук, напоминающий сигнал охотничьего рога. Этот серебряный звук ясно и отчётливо прозвучал в тихом, спокойном воздухе. Охотники бросили все свои дела, вслушиваясь, но ни один из них не подумал о том, что это был сигнал, по которому кавалерия раньше атаковала индейцев. Это никому не пришло в голову. Рожок прозвучал ещё раз. И это был приказ коннице индейцев атаковать.
С обеих сторон холма появились движущиеся точки. Они быстро росли. Краснокожие с раскрашенными лицами и перьями в головных уборах неслись к домам. Копыта лошадей барабанной дробью отражались от земли.
Сначала они находились вне пределов выстрела, хотя тяжёлые охотничьи ружья били на семьсот ярдов. Но они приближались. Такой картины наверняка не видел никто и никогда раньше и вряд ли увидит после. Более тысячи всадников неслись на Эдоб-Уолз. Качались перья… Лошади всевозможных расцветок несли на себе диких всадников. Ещё раз прозвучал сигнал рожка. Самые нетерпеливые из индейцев, сломав строй, вырвались вперёд и приближались к зданиям.
13
Из бревенчатых домов раздались выстрелы, но они были неточными. Краснокожие приближались к ним в клубах дыма от мокрой соломы, которую они держали в протянутых руках. Более тысячи воинов команчей, арапаго, шиенов и киова скакали к Эдоб-Уолзу за занавесами дыма, который скрывал за собой всех, кроме скачущих впереди всадников. Это была старая индейская тактика, применяемая ещё за полвека до того, как белые додумались использовать её в войнах. Стрельба усилилась. Охотники стреляли сквозь эту дымовую завесу из дверей, окон домов. Некоторые из них находили даже время сунуть в рот кусок жевательного табака.