При мысли об этом Кэсси улыбнулась и позднее, у себя дома, уже засыпая, все еще продолжала улыбаться.
Глава 4
Глава 5
Глава 4
Следующие несколько недель Кэсси почти не видела Гилмора. Он был занят на переговорах по заработной плате и появлялся в кабинете лишь для того, чтобы передать ей для перепечатки магнитофонную запись или список тех, кому она должна позвонить. Если так будет продолжаться и впредь, подумала Кэсси, она в совершенстве изучит работу машинописных бюро и британской телефонной службы, а отнюдь не то, как следует вести дела издательской фирмы «Барлоу»!
Тем не менее она с пользой потратила свободное время, купив инструкцию по работе на клавиатуре компьютера «слепым» методом, и к тому времени, когда переговоры закончились и Майлз вернулся в офис, печатала уже со скоростью сорок слов в минуту. Она, правда, вовсе не собиралась сама перепечатывать все магнитофонные записи, которые он ей передавал, когда к ее услугам было машинописное бюро, но по крайней мере теперь могла отстучать пару срочных писем без опасности с позором сесть в глубокую лужу.
Даже после завершения переговоров Майлз не сбавил рабочего темпа. Всему, что бы ни делал, он придавал характер безотлагательной необходимости, и Кэсси должна была постоянно держаться начеку, чтобы поспевать за ним. Зато теперь, когда он снова рядом, она по крайней мере сможет продолжить изучение издательского дела, хотя, когда она как бы мимоходом упомянула об этом, Гилмор лишь усмехнулся в ответ:
— В издательском деле много такого, чему не научишься. Это то, что называют внутренним чутьем. Либо оно у тебя есть, либо его нет. Иногда это самое внутреннее чутье подсказывает, что ужасная на вид рукопись, напечатанная чуть ли не на туалетной бумаге, станет очередным издательским бестселлером, а роман одного из твоих лучших авторов, который ты ожидал с таким нетерпением, настолько плох, что ты сделаешь что угодно, лишь бы его не печатать, несмотря на все уверения главного редактора, что ничего лучше он никогда не читал.
— Ну и что же вы делаете в таких случаях? — спросила Кэсси.
— Веду игру как первоклассный дипломат. Мне вовсе не улыбается потерять своего лучшего писателя, так как я уверен, что следующая его книга будет великолепна, поэтому я очень тактично предлагаю внести в текст некоторые изменения, а затем издаю роман без особого шума.
— А как же насчет прибыли? Я хочу сказать, если книга плохая, читатели просто не купят ее.
— Если последняя работа писателя имела успех, публика обязательно купит его новую книгу. Беспокоиться нужно, только если следующая за ней никуда не годится.
— В таком случае вы не препятствуете автору уйти к одному из ваших соперников! — воскликнула Кэсси, радуясь своей проницательности.
— Не всегда. Здесь опять вступает в игру то самое внутреннее чутье, которое подсказывает вам, действительно ли автор исписался и больше ни на что не способен, или же стоит повозиться с ним, пока он не напишет еще один шедевр.
Кэсси задумалась, не уверенная, вправду ли все настолько сложно, как изображает Гилмор. Слишком уж он непростая личность, ведь каждый раз, когда она считала, что начинает понимать его, оказывалось, что это далеко не так.
Временами он был суров и требователен, а потом вдруг удивлял ее простотой и приветливостью обращения, его нетерпеливость и нетерпимость могли неожиданно смениться заботливым вниманием, но главной его чертой было огромное обаяние. И Гилмор умело им пользовался — как в хитросплетениях бизнеса, так и со множеством женщин, которые постоянно появлялись и исчезали в его личной жизни.
Он хотя и требовал сводить до минимума личные разговоры по телефону, но сам этого правила не придерживался. Женщины буквально осаждали его звонками. И надо отдать ему должное: он умел поставить себя с ними и, хотя ему явно нравилось быть предметом их домоганий, отнюдь не собирался попадать в их сети!
— Если мисс Эдмундс снова позвонит, — однажды сказал он Кэсси, после того как эта девушка позвонила ему в шестой раз и он опять отказался говорить с ней, — скажите ей, что мне пришлось срочно вылететь в Рим и вы не знаете, когда я вернусь.
— А вдруг она увидит вас в ресторане? — спросила Кэсси, поразившись его жестокости. — Она ведь знает, где вас можно найти, и наверняка пойдет туда.
— В таком случае она узнает, что я лгал, и в конце концов поймет, что я не кривил душой, сказав, что между нами все кончено. И, пожалуйста, перестаньте неодобрительно хмуриться. Вы прежде всего мой секретарь, а не совесть.
— По-моему, совести у вас нет, — холодно заметила Кэсси. — Что вы думаете насчет женитьбы, господин Гилмор, или, может быть, вам нравится играть женщинами?
Эти слова сорвались с языка неожиданно для нее самой, и она опустила глаза, ожидая услышать резкую отповедь, вроде: «Не суйтесь не в свое дело!» Но, к ее удивлению, он вдруг откинулся в кресле и задумался.
— Сказать по правде, я люблю встречаться с красивыми женщинами, признал он. — Хотя недавно открыл для себя, что ничуть не меньше удовольствия мне доставляет чтение хорошей книги у себя дома. Я говорю вполне серьезно, — добавил он, перехватив ее недоверчивый взгляд. — Видимо, следует «перезарядить батарейки» или же расширить круг знакомых дам.
— Или же остановиться на какой-то одной.
Он слегка пожал широкими плечами.
— Все слишком быстро приедается, Кэсси, а я мечтаю встретить девушку, которая будет волновать меня каждую минуту.
— Какая скука — испытывать волнение каждую минуту, — насмешливо вставила Кэсси. — Все равно что на завтрак, обед и ужин есть одну икру. Гилмор усмехнулся, но промолчал, и Кэсси вернулась к вопросу о мисс Эдмундс.
— Вы действительно хотите, чтобы я сказала ей, будто вы уехали в Рим?
— Можете придумать что-нибудь другое.
— Я могу сказать, что без вас ей будет лучше.
Он бросил на нее иронический взгляд.
— Похоже, вы стараетесь показать мне свое неодобрение.
— С какой стати? Как шеф вы меня вполне устраиваете.
Гилмор улыбнулся уклончивости ее ответа.
— Ну а на более личном уровне?
— На более личном уровне я вас совершенно не знаю, так что ничего сказать не могу.
— Вы ловко ушли от настоящего ответа, Кэсси.
— Лучше я уйду от ответа, чем меня уйдут с работы, господин Гилмор!
Честность не всегда самая удачная политика!
К счастью, дальнейшие вопросы были прерваны звонком из рекламного отдела — по поводу предстоящего выступления Гилмора на телевидении. Он умел подать себя на экране, и поэтому всякий раз, когда телевизионщикам нужен был представитель издательского мира, предпочтение отдавалось ему. Вне всякого сомнения, природа щедро наделила Гилмора талантами, и он добился бы успеха на любом поприще. И все-таки, даже проработав с ним два месяца, Кэсси не могла разгадать этого человека. Однако кто-то ведь должен знать, каков он на самом деле, размышляла Кэсси. У него наверняка, наверняка есть женщина, близкая ему по духу, знающая его внутреннюю суть! И его увлеченность, и лихорадочный темп, в каком он работал, — все это говорило о нем как о человеке, способном на сильное и глубокое чувство. Очень часто они обедали и даже завтракали, не отлучаясь из офиса, и даже по субботам он нередко работал над рукописями, которые редакторы давали ему для окончательного решения. Его высоко ценили как оратора, и как-то раз, когда Гилмор вынужден был отклонить одно из приглашений, так как уже обещал выступить в другом месте, он сказал ей, что, прежде чем поступить на работу в издательство, читал лекции в университете и мечтал стать членом совета колледжа.
— Почему же вы передумали? — осторожно спросила она, напоминая себе, что она его секретарь и не должна задавать личных вопросов. — Я понял, что академические рамки для меня узки, — ответил Гилмор. К тому же эти люди слишком носятся с собой.
— Значит, годы учебы потрачены впустую!
— Я бы не сказал. Моя специальность — английский язык, и здесь мне это здорово пригодилось.
Должно быть, студентки были от него без ума, невольно подумала Кэсси, вспомнив, как сама влюбилась в одного из преподавателей колледжа. Как и Гилмор, тот был настоящим сердцеедом, но в конце концов попал в лапки совершенно непримечательного существа, обладавшего тем не менее железной хваткой. Очень бы неплохо, если б такое случилось и с этим Лотарио! Джемма Чарлз, его теперешняя пассия, владелица весьма популярной женской гимнастической студии, возглавляла список его подруг с тех пор, как он дал отставку мисс Эдмундс, но, видимо, как и та, была у него под каблуком.
— Мисс Чарлз звонила три раза, — сообщила она, когда Гилмор возвратился в офис после продолжительного делового завтрака в отеле «Конноут». — Сказала, что надеялась увидеться с вами вчера вечером.
— Мой обед с Дональдом Тремонтом несколько затянулся, — ответил он, так что не стоит смотреть на меня как на злодея. Вы сейчас ужасно похожи на мою мать!
Раньше он никогда не упоминал о матери, и Кэсси думала, что той уже нет в живых.
— Почему вы так удивлены? — (От этих светло-серых глаз, видно, ничего не скроешь!) — Думали, я появился на свет, как джинн из бутылки?
— Раньше вы никогда не говорили о ней, и я…
— В этом просто не было необходимости, так же, впрочем, как и в разговорах о вашей семье. Рискую разрушить ваши представления обо мне, но все же сообщу, что я был счастливым ребенком. У меня очень милые и любящие родители — кстати, оба в полном здравии — и три старших сестры, которые питают к брату нежную привязанность. — Он сел за свой стол. — Теперь ваша очередь. Или, может быть, вы дадите мне от ворот поворот?
— П-поворот? — растерялась она.
— Стоит затронуть что-то мало-мальски личное, как вы сразу же обдаете меня сибирским холодом.
Что правда, то правда, и все-таки не могла же она сказать, что страшно боится ненароком выдать свою тайну.
— Сегодня я знаю о вас так же мало, как и в то утро, когда вы впервые переступили порог моего кабинета, — продолжал Гилмор. — Я даже не знаю, где вы живете.
— В Камден-Тауне.
— Одна или с друзьями?
— Я живу одна в доме… в очень небольшом доме, — поспешила добавить Кэсси.
— У вас есть близкий друг?
Ее удивил этот неожиданный интерес.
— Да. Между прочим, он знаком с вами. Его зовут Джастин Тайлер.
— Не может быть! Вот уж никогда бы не подумал, что вам нравятся такие, как он! — воскликнул он разочарованно, словно переоценил ее вкус. Очевидно, их неприязнь была обоюдной.
— Откуда вам знать, кто мне нравится, а кто нет, господин Гилмор? Вы совершенно справедливо заметили, что не знаете обо мне ничего.
— Пожалуй, настало время исправить это упущение. — Он смотрел на нее, чуть склонив голову, прядь блестящих темных волос упала ему на лоб. — Не поужинать ли нам сегодня вместе?
Приглашение было настолько неожиданным, что Кэсси буквально лишилась дара речи.
— Если, конечно, вы не заняты, — добавил Гилмор.
— Я свободна, — честно сказала она, — но мне кажется, я не должна этого делать. Вы мой шеф, и будет лучше, если…
Она умолкла, заметив веселую усмешку в его глазах. Он смотрел на нее с точно таким же выражением, с каким смотрел на лигагентов, пытающихся обойти его на переговорах по поводу нового авторского контракта. Как правило, такие попытки оканчивались для агентов неудачей.
— Во время нашей первой встречи вы сказали, что не любите смешивать развлечения с делом, — напустив на себя чопорный вид, напомнила Кэсси. —И меня это вполне устраивает.
— Увы, женщины умудряются помнить то, что и помнить-то незачем! Но вы можете быть спокойны, я не собираюсь посягать на вашу невинность. Мне действительно хотелось бы немного лучше узнать свою безупречную секретаршу. Обещаю держать руки при себе и доставить вас домой в целости и сохранности к половине одиннадцатого, чтобы вы могли вовремя отойти ко сну — одна!
Последние слова невольно заставили ее улыбнуться.
— О'кей, но сначала я бы хотела заехать домой и переодеться.
— Для этого у вас не будет времени. Сегодня придется поработать немного дольше обычного. Завтра утром я вылетаю в Нью-Йорк.
— Довольно неожиданно, не так ли?
— Да. Я узнал кое-что во время завтрака, и это вынудило меня принять срочные меры. По пути сюда я заехал в бюро путешествий и заказал билет на «Конкорд».
— Могу я узнать цель вашей поездки или это секрет?
Даже с ней он обсуждал не все свои дела, особенно когда собирался переманить автора у конкурирующей фирмы. Кэсси часто задавала себе вопрос, был ли он столь же скрытен с женщиной, место которой она заняла, или же считает, что слишком мало знает ее, чтобы доверить ей свои тайны.
— Расскажу за ужином, — пообещал Гилмор. — А сейчас постарайтесь соединить меня с мисс Чарлз. Сегодня вечером я должен был встретиться с нею.
Кэсси вспыхнула от негодования: вот свинья! Так унизить одну женщину, чтобы провести вечер с другой!
— Наш ужин будет носить чисто деловой характер, — невозмутимо сказал Гилмор, заметив выражение ее лица. — Очень важно, чтобы между нами установились хорошие взаимоотношения.
Удержавшись от резкого замечания — было бы недипломатично показывать ему свое презрение, — Кэсси пошла к себе, звонить Джемме Чарлз. Она ни минуты не сомневалась, что Майлз Гилмор пригласил ее на ужин вовсе не из деловых соображений. Скорее всего, просто хотел «повесить чайник» на нос Джастина Тайлера. И по той же причине наверняка попытается завести с ней флирт. Ну что ж, его ждет горькое разочарование. Хотя, пожалуй, нет. Она поступит умнее. В конце концов, она работает у него, чтобы получить необходимые знания и овладеть тонкостями издательского дела. Не важно, насколько он упал в ее глазах как человек, она должна остаться с ним, пока не узнает все, что ей нужно.
Когда они закончили работу, было уже около половины восьмого. Перед поездкой в Штаты Гилмор хотел завершить текущие дела.
— Я заказал столик в ресторане «У Гарри» на восемь вечера, — сообщил он ей, назвав один из самых дорогих лондонских клубов. — Вам доводилось бывать там?
— Нет, — солгала Кэсси. Джастину членство в этом клубе было не по карману, но недели две назад ее пригласили туда близкие друзья родителей. Ведя эту двойную жизнь, она твердо решила избегать контактов с давними друзьями, но как не принять приглашение супругов, которых она с пяти лет привыкла называть дядей и тетей? — Я слышала, это весьма шикарный клуб, — пробормотала она, — и вообще-то предпочла бы пойти куда-нибудь в другое место, раз вы не даете мне времени заехать домой переодеться. Внимательный взгляд Гилмора отметил простую, мужского покроя рубашку навыпуск, в мелкую черно-белую клетку; белый кожаный ремешок, подчеркивающий тонкую талию и красивую линию бедер; тяжелый серебряный браслет и такое же ожерелье — украшения, не вполне соответствующие безыскусности наряда.
— Сойдет, — вынес он краткий, но одобрительный вердикт. — Разве что нос слишком блестит. Даю вам десять минут, чтобы привести себя в порядок!
Она управилась быстрее, опасаясь, что, заставив его ждать, спугнет благодушное настроение. Это была их первая встреча вне офиса, и Кэсси надеялась узнать, каков Гилмор не на работе и что скрывается под маской делового человека.
Вернувшись в его кабинет, Кэсси сразу же отметила, что он успел переодеться. Вместо кремовой на нем сейчас была белая рубашка в тонкую голубую полоску, прекрасно гармонирующая с безупречным темно-серым костюмом. — Мне нравится ваша прическа, вам следует почаще носить ее, — сказал он, когда они спускались вниз, к автостоянке.
Обычно Кэсси появлялась на работе, подколов волосы узлом, как в первую встречу; только сегодня она изменила этому правилу, позволив им мягко спадать на плечи. От природы волнистые, они легко укладывались в любую прическу. Сейчас, с распущенными волосами, Кэсси выглядела намного моложе, хотя, возможно, это объяснялось оживленным блеском ее глаз и слегка порозовевшими щеками.
При всей неприязни, которую вызывало у Кэсси отношение Гилмора к женщинам, она была заинтригована: за его приглашением могло скрываться что угодно, но она воспользуется нынешним вечером, чтобы приблизиться к своей цели. В конце концов, она только потому и работает у него секретарем.
Тем не менее она с пользой потратила свободное время, купив инструкцию по работе на клавиатуре компьютера «слепым» методом, и к тому времени, когда переговоры закончились и Майлз вернулся в офис, печатала уже со скоростью сорок слов в минуту. Она, правда, вовсе не собиралась сама перепечатывать все магнитофонные записи, которые он ей передавал, когда к ее услугам было машинописное бюро, но по крайней мере теперь могла отстучать пару срочных писем без опасности с позором сесть в глубокую лужу.
Даже после завершения переговоров Майлз не сбавил рабочего темпа. Всему, что бы ни делал, он придавал характер безотлагательной необходимости, и Кэсси должна была постоянно держаться начеку, чтобы поспевать за ним. Зато теперь, когда он снова рядом, она по крайней мере сможет продолжить изучение издательского дела, хотя, когда она как бы мимоходом упомянула об этом, Гилмор лишь усмехнулся в ответ:
— В издательском деле много такого, чему не научишься. Это то, что называют внутренним чутьем. Либо оно у тебя есть, либо его нет. Иногда это самое внутреннее чутье подсказывает, что ужасная на вид рукопись, напечатанная чуть ли не на туалетной бумаге, станет очередным издательским бестселлером, а роман одного из твоих лучших авторов, который ты ожидал с таким нетерпением, настолько плох, что ты сделаешь что угодно, лишь бы его не печатать, несмотря на все уверения главного редактора, что ничего лучше он никогда не читал.
— Ну и что же вы делаете в таких случаях? — спросила Кэсси.
— Веду игру как первоклассный дипломат. Мне вовсе не улыбается потерять своего лучшего писателя, так как я уверен, что следующая его книга будет великолепна, поэтому я очень тактично предлагаю внести в текст некоторые изменения, а затем издаю роман без особого шума.
— А как же насчет прибыли? Я хочу сказать, если книга плохая, читатели просто не купят ее.
— Если последняя работа писателя имела успех, публика обязательно купит его новую книгу. Беспокоиться нужно, только если следующая за ней никуда не годится.
— В таком случае вы не препятствуете автору уйти к одному из ваших соперников! — воскликнула Кэсси, радуясь своей проницательности.
— Не всегда. Здесь опять вступает в игру то самое внутреннее чутье, которое подсказывает вам, действительно ли автор исписался и больше ни на что не способен, или же стоит повозиться с ним, пока он не напишет еще один шедевр.
Кэсси задумалась, не уверенная, вправду ли все настолько сложно, как изображает Гилмор. Слишком уж он непростая личность, ведь каждый раз, когда она считала, что начинает понимать его, оказывалось, что это далеко не так.
Временами он был суров и требователен, а потом вдруг удивлял ее простотой и приветливостью обращения, его нетерпеливость и нетерпимость могли неожиданно смениться заботливым вниманием, но главной его чертой было огромное обаяние. И Гилмор умело им пользовался — как в хитросплетениях бизнеса, так и со множеством женщин, которые постоянно появлялись и исчезали в его личной жизни.
Он хотя и требовал сводить до минимума личные разговоры по телефону, но сам этого правила не придерживался. Женщины буквально осаждали его звонками. И надо отдать ему должное: он умел поставить себя с ними и, хотя ему явно нравилось быть предметом их домоганий, отнюдь не собирался попадать в их сети!
— Если мисс Эдмундс снова позвонит, — однажды сказал он Кэсси, после того как эта девушка позвонила ему в шестой раз и он опять отказался говорить с ней, — скажите ей, что мне пришлось срочно вылететь в Рим и вы не знаете, когда я вернусь.
— А вдруг она увидит вас в ресторане? — спросила Кэсси, поразившись его жестокости. — Она ведь знает, где вас можно найти, и наверняка пойдет туда.
— В таком случае она узнает, что я лгал, и в конце концов поймет, что я не кривил душой, сказав, что между нами все кончено. И, пожалуйста, перестаньте неодобрительно хмуриться. Вы прежде всего мой секретарь, а не совесть.
— По-моему, совести у вас нет, — холодно заметила Кэсси. — Что вы думаете насчет женитьбы, господин Гилмор, или, может быть, вам нравится играть женщинами?
Эти слова сорвались с языка неожиданно для нее самой, и она опустила глаза, ожидая услышать резкую отповедь, вроде: «Не суйтесь не в свое дело!» Но, к ее удивлению, он вдруг откинулся в кресле и задумался.
— Сказать по правде, я люблю встречаться с красивыми женщинами, признал он. — Хотя недавно открыл для себя, что ничуть не меньше удовольствия мне доставляет чтение хорошей книги у себя дома. Я говорю вполне серьезно, — добавил он, перехватив ее недоверчивый взгляд. — Видимо, следует «перезарядить батарейки» или же расширить круг знакомых дам.
— Или же остановиться на какой-то одной.
Он слегка пожал широкими плечами.
— Все слишком быстро приедается, Кэсси, а я мечтаю встретить девушку, которая будет волновать меня каждую минуту.
— Какая скука — испытывать волнение каждую минуту, — насмешливо вставила Кэсси. — Все равно что на завтрак, обед и ужин есть одну икру. Гилмор усмехнулся, но промолчал, и Кэсси вернулась к вопросу о мисс Эдмундс.
— Вы действительно хотите, чтобы я сказала ей, будто вы уехали в Рим?
— Можете придумать что-нибудь другое.
— Я могу сказать, что без вас ей будет лучше.
Он бросил на нее иронический взгляд.
— Похоже, вы стараетесь показать мне свое неодобрение.
— С какой стати? Как шеф вы меня вполне устраиваете.
Гилмор улыбнулся уклончивости ее ответа.
— Ну а на более личном уровне?
— На более личном уровне я вас совершенно не знаю, так что ничего сказать не могу.
— Вы ловко ушли от настоящего ответа, Кэсси.
— Лучше я уйду от ответа, чем меня уйдут с работы, господин Гилмор!
Честность не всегда самая удачная политика!
К счастью, дальнейшие вопросы были прерваны звонком из рекламного отдела — по поводу предстоящего выступления Гилмора на телевидении. Он умел подать себя на экране, и поэтому всякий раз, когда телевизионщикам нужен был представитель издательского мира, предпочтение отдавалось ему. Вне всякого сомнения, природа щедро наделила Гилмора талантами, и он добился бы успеха на любом поприще. И все-таки, даже проработав с ним два месяца, Кэсси не могла разгадать этого человека. Однако кто-то ведь должен знать, каков он на самом деле, размышляла Кэсси. У него наверняка, наверняка есть женщина, близкая ему по духу, знающая его внутреннюю суть! И его увлеченность, и лихорадочный темп, в каком он работал, — все это говорило о нем как о человеке, способном на сильное и глубокое чувство. Очень часто они обедали и даже завтракали, не отлучаясь из офиса, и даже по субботам он нередко работал над рукописями, которые редакторы давали ему для окончательного решения. Его высоко ценили как оратора, и как-то раз, когда Гилмор вынужден был отклонить одно из приглашений, так как уже обещал выступить в другом месте, он сказал ей, что, прежде чем поступить на работу в издательство, читал лекции в университете и мечтал стать членом совета колледжа.
— Почему же вы передумали? — осторожно спросила она, напоминая себе, что она его секретарь и не должна задавать личных вопросов. — Я понял, что академические рамки для меня узки, — ответил Гилмор. К тому же эти люди слишком носятся с собой.
— Значит, годы учебы потрачены впустую!
— Я бы не сказал. Моя специальность — английский язык, и здесь мне это здорово пригодилось.
Должно быть, студентки были от него без ума, невольно подумала Кэсси, вспомнив, как сама влюбилась в одного из преподавателей колледжа. Как и Гилмор, тот был настоящим сердцеедом, но в конце концов попал в лапки совершенно непримечательного существа, обладавшего тем не менее железной хваткой. Очень бы неплохо, если б такое случилось и с этим Лотарио! Джемма Чарлз, его теперешняя пассия, владелица весьма популярной женской гимнастической студии, возглавляла список его подруг с тех пор, как он дал отставку мисс Эдмундс, но, видимо, как и та, была у него под каблуком.
— Мисс Чарлз звонила три раза, — сообщила она, когда Гилмор возвратился в офис после продолжительного делового завтрака в отеле «Конноут». — Сказала, что надеялась увидеться с вами вчера вечером.
— Мой обед с Дональдом Тремонтом несколько затянулся, — ответил он, так что не стоит смотреть на меня как на злодея. Вы сейчас ужасно похожи на мою мать!
Раньше он никогда не упоминал о матери, и Кэсси думала, что той уже нет в живых.
— Почему вы так удивлены? — (От этих светло-серых глаз, видно, ничего не скроешь!) — Думали, я появился на свет, как джинн из бутылки?
— Раньше вы никогда не говорили о ней, и я…
— В этом просто не было необходимости, так же, впрочем, как и в разговорах о вашей семье. Рискую разрушить ваши представления обо мне, но все же сообщу, что я был счастливым ребенком. У меня очень милые и любящие родители — кстати, оба в полном здравии — и три старших сестры, которые питают к брату нежную привязанность. — Он сел за свой стол. — Теперь ваша очередь. Или, может быть, вы дадите мне от ворот поворот?
— П-поворот? — растерялась она.
— Стоит затронуть что-то мало-мальски личное, как вы сразу же обдаете меня сибирским холодом.
Что правда, то правда, и все-таки не могла же она сказать, что страшно боится ненароком выдать свою тайну.
— Сегодня я знаю о вас так же мало, как и в то утро, когда вы впервые переступили порог моего кабинета, — продолжал Гилмор. — Я даже не знаю, где вы живете.
— В Камден-Тауне.
— Одна или с друзьями?
— Я живу одна в доме… в очень небольшом доме, — поспешила добавить Кэсси.
— У вас есть близкий друг?
Ее удивил этот неожиданный интерес.
— Да. Между прочим, он знаком с вами. Его зовут Джастин Тайлер.
— Не может быть! Вот уж никогда бы не подумал, что вам нравятся такие, как он! — воскликнул он разочарованно, словно переоценил ее вкус. Очевидно, их неприязнь была обоюдной.
— Откуда вам знать, кто мне нравится, а кто нет, господин Гилмор? Вы совершенно справедливо заметили, что не знаете обо мне ничего.
— Пожалуй, настало время исправить это упущение. — Он смотрел на нее, чуть склонив голову, прядь блестящих темных волос упала ему на лоб. — Не поужинать ли нам сегодня вместе?
Приглашение было настолько неожиданным, что Кэсси буквально лишилась дара речи.
— Если, конечно, вы не заняты, — добавил Гилмор.
— Я свободна, — честно сказала она, — но мне кажется, я не должна этого делать. Вы мой шеф, и будет лучше, если…
Она умолкла, заметив веселую усмешку в его глазах. Он смотрел на нее с точно таким же выражением, с каким смотрел на лигагентов, пытающихся обойти его на переговорах по поводу нового авторского контракта. Как правило, такие попытки оканчивались для агентов неудачей.
— Во время нашей первой встречи вы сказали, что не любите смешивать развлечения с делом, — напустив на себя чопорный вид, напомнила Кэсси. —И меня это вполне устраивает.
— Увы, женщины умудряются помнить то, что и помнить-то незачем! Но вы можете быть спокойны, я не собираюсь посягать на вашу невинность. Мне действительно хотелось бы немного лучше узнать свою безупречную секретаршу. Обещаю держать руки при себе и доставить вас домой в целости и сохранности к половине одиннадцатого, чтобы вы могли вовремя отойти ко сну — одна!
Последние слова невольно заставили ее улыбнуться.
— О'кей, но сначала я бы хотела заехать домой и переодеться.
— Для этого у вас не будет времени. Сегодня придется поработать немного дольше обычного. Завтра утром я вылетаю в Нью-Йорк.
— Довольно неожиданно, не так ли?
— Да. Я узнал кое-что во время завтрака, и это вынудило меня принять срочные меры. По пути сюда я заехал в бюро путешествий и заказал билет на «Конкорд».
— Могу я узнать цель вашей поездки или это секрет?
Даже с ней он обсуждал не все свои дела, особенно когда собирался переманить автора у конкурирующей фирмы. Кэсси часто задавала себе вопрос, был ли он столь же скрытен с женщиной, место которой она заняла, или же считает, что слишком мало знает ее, чтобы доверить ей свои тайны.
— Расскажу за ужином, — пообещал Гилмор. — А сейчас постарайтесь соединить меня с мисс Чарлз. Сегодня вечером я должен был встретиться с нею.
Кэсси вспыхнула от негодования: вот свинья! Так унизить одну женщину, чтобы провести вечер с другой!
— Наш ужин будет носить чисто деловой характер, — невозмутимо сказал Гилмор, заметив выражение ее лица. — Очень важно, чтобы между нами установились хорошие взаимоотношения.
Удержавшись от резкого замечания — было бы недипломатично показывать ему свое презрение, — Кэсси пошла к себе, звонить Джемме Чарлз. Она ни минуты не сомневалась, что Майлз Гилмор пригласил ее на ужин вовсе не из деловых соображений. Скорее всего, просто хотел «повесить чайник» на нос Джастина Тайлера. И по той же причине наверняка попытается завести с ней флирт. Ну что ж, его ждет горькое разочарование. Хотя, пожалуй, нет. Она поступит умнее. В конце концов, она работает у него, чтобы получить необходимые знания и овладеть тонкостями издательского дела. Не важно, насколько он упал в ее глазах как человек, она должна остаться с ним, пока не узнает все, что ей нужно.
Когда они закончили работу, было уже около половины восьмого. Перед поездкой в Штаты Гилмор хотел завершить текущие дела.
— Я заказал столик в ресторане «У Гарри» на восемь вечера, — сообщил он ей, назвав один из самых дорогих лондонских клубов. — Вам доводилось бывать там?
— Нет, — солгала Кэсси. Джастину членство в этом клубе было не по карману, но недели две назад ее пригласили туда близкие друзья родителей. Ведя эту двойную жизнь, она твердо решила избегать контактов с давними друзьями, но как не принять приглашение супругов, которых она с пяти лет привыкла называть дядей и тетей? — Я слышала, это весьма шикарный клуб, — пробормотала она, — и вообще-то предпочла бы пойти куда-нибудь в другое место, раз вы не даете мне времени заехать домой переодеться. Внимательный взгляд Гилмора отметил простую, мужского покроя рубашку навыпуск, в мелкую черно-белую клетку; белый кожаный ремешок, подчеркивающий тонкую талию и красивую линию бедер; тяжелый серебряный браслет и такое же ожерелье — украшения, не вполне соответствующие безыскусности наряда.
— Сойдет, — вынес он краткий, но одобрительный вердикт. — Разве что нос слишком блестит. Даю вам десять минут, чтобы привести себя в порядок!
Она управилась быстрее, опасаясь, что, заставив его ждать, спугнет благодушное настроение. Это была их первая встреча вне офиса, и Кэсси надеялась узнать, каков Гилмор не на работе и что скрывается под маской делового человека.
Вернувшись в его кабинет, Кэсси сразу же отметила, что он успел переодеться. Вместо кремовой на нем сейчас была белая рубашка в тонкую голубую полоску, прекрасно гармонирующая с безупречным темно-серым костюмом. — Мне нравится ваша прическа, вам следует почаще носить ее, — сказал он, когда они спускались вниз, к автостоянке.
Обычно Кэсси появлялась на работе, подколов волосы узлом, как в первую встречу; только сегодня она изменила этому правилу, позволив им мягко спадать на плечи. От природы волнистые, они легко укладывались в любую прическу. Сейчас, с распущенными волосами, Кэсси выглядела намного моложе, хотя, возможно, это объяснялось оживленным блеском ее глаз и слегка порозовевшими щеками.
При всей неприязни, которую вызывало у Кэсси отношение Гилмора к женщинам, она была заинтригована: за его приглашением могло скрываться что угодно, но она воспользуется нынешним вечером, чтобы приблизиться к своей цели. В конце концов, она только потому и работает у него секретарем.
Глава 5
Садя напротив Майлза — он просил называть его просто по имени — в роскошном ресторане, Кэсси изучала обширное меню.
— Вы случайно не вегетарианка? — спросил он. — Смешно, а ведь я не знаю о вас даже этого.
— Нет. В любом случае здесь есть из чего выбирать. Я очень привередлива в еде.
— Что вы предпочитаете из горячего? Рыбу или мясо?
— Рыбу.
— Тогда я закажу себе то же самое. Очень рекомендую лососину с горчицей и эстрагоном.
— Звучит восхитительно, — отозвалась Кэсси. — Но для начала я возьму дюжину устриц. — Не успела она закончить фразу, как поняла, что совершила промах. Секретарше, приглашенной шефом на обед, никогда бы не пришло в голову заказать одно из самых дорогих лакомств в меню. Она опрометчиво забыла о своем положении и оказалась в безвыходной ситуации.
— Вы уверены, что не хотите попробовать икру или гусиную печенку? спросил Гилмор.
Кэсси облегченно вздохнула, поняв, что ее заказ скорее позабавил его, чем раздосадовал.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против устриц, — с наивным видом сказала она. — Я всегда мечтала попробовать их, но прежде у меня никогда не было такой возможности.
— Я просто решил немного поддразнить вас, — успокоил ее Майлз. — Можете заказывать все, что хотите. Приятно для разнообразия побыть с человеком, еще не окончательно пресытившимся!
Сделав заказ, он углубился в изучение карточки вин и, узнав, что Кэсси предпочитает сухое, одобрительно кивнул.
— Большинство знакомых мне женщин чаще всего выбирают сладкие вина, сказал он. — Я пытаюсь привить им настоящий вкус, но безуспешно.
— Может, вам просто не хватает терпения!
— Я умею быть очень терпеливым — когда мне это выгодно.
Не уверенная, что в его словах не скрывается двойной смысл, Кэсси принялась усердно намазывать маслом булочку.
— Мне нравятся девушки со здоровым аппетитом, — заметил он. — Ужасно неприятно видеть, как дама ковыряет блюдо, за которое ты выложил небольшое состояние.
— Обещаю дочиста вылизать свою тарелку.
— Ловлю вас на слове.
Устрицы оказались просто замечательные, тем более что к ним подали «Пуйи-Фюиссэ».
— Ну как, нравится? — спросил Майлз, увидев, что она положила на стол пустую раковину.
— К хорошему легко привыкаешь.
— Хотите еще?
— Пожалуй, оставлю место для десерта.
— Очевидно, вы не очень боитесь лишних калорий.
— Нет. У меня никогда не было проблем с весом.
— Полагаю, как и со всем другим. Мне кажется, вы вообще избегаете сложностей в жизни.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что я просто-напросто примитивна?
— Ни в коем случае. У меня никогда не было такой умной секретарши. Вы ведь не просто выполняете свою работу, но и получаете от нее настоящее удовольствие. — Он замолчал, пока официант убирал со стола тарелки. — А вам не хочется перейти в другой отдел? На повышение.
— Хотите от меня избавиться?
— Не могу сказать, что сделаю это с охотой. Но, по-моему, так будет лучше для дела.
— Я ценю ваше предложение, — искренне сказала Кэсси, — но мне нравится моя теперешняя работа. — Она удачно вышла из неловкой ситуации. Работая с Майлзом, она имела возможность охватить весь спектр издательского дела и поэтому меньше всего хотела оказаться за столом корректора или младшего редактора. — Но я бы не возражала против прибавки к жалованью, если вы настолько довольны мной, — дерзко добавила она.
Гилмор и бровью не повел, лишь весело хмыкнул.
— Вы этого вполне заслуживаете, хотя бы за свое изумительное нахальство!
Подали горячее, и Кэсси с аппетитом набросилась на еду.
— Просто чудо! — воскликнула она.
Майлз в ответ молча кивнул, потом сказал:
— Очень многие ходят сюда, чтобы, как говорится, людей посмотреть и себя показать. Меня же здесь привлекает прежде всего еда, надо сказать, превосходная.
— Что заставляет меня напомнить о вашем обещании рассказать мне, что произошло сегодня за завтраком и почему вы столь внезапно улетаете в Нью-Йорк.
— Но это строго между нами, — предупредил Гилмор; заметив промелькнувшую на ее лице улыбку, он решительно отодвинул тарелку и положил руки на стол. На фоне темно-серого костюма они выделялись яркой белизной, и Кэсси снова отметила про себя, что у него длинные пальцы с коротко подстриженными и ухоженными ногтями. — За завтраком я встречался с Тэдом Блэком, — он назвал одного из лучших литературных агентов, — и узнал, что, оказывается, право на издание полного собрания сочинений Селвина Уайддера пока никому не принадлежит. Издательство, с которым он сотрудничал, куплено крупным промышленным концерном, а из-за отсутствия в контракте некоего пункта новые хозяева не получили права на переиздание его книг. — Что это за пункт? — поинтересовалась Кэсси.
— Он определяет, кто становится правопреемником в случае, если издательство переходит к новому владельцу. Похоже, Селвину не слишком улыбается стать частью анонимной корпорации, и я считаю, у нас появилась великолепная возможность подписать с ним контракт — как на старые, так и на будущие произведения. Мне кажется, он уже завершил работу над новой книгой, но пока еще никому ее не предложил.
— Заполучить его было бы действительно очень здорово, — искренне обрадовалась Кэсси. Книги Селвина Уайдлера пользовались громадной популярностью, но при этом он был серьезным и весьма уважаемым писателем.
— К тому же это усилило бы мои позиции, — как бы про себя добавил Гилмор.
— А в этом есть необходимость? — с подчеркнуто невинным видом спросила Кэсси.
— Да, — жестко ответил он. — Мне принадлежит очень небольшая доля акций компании. Правда, согласно контракту, я получу дополнительные акции, если сумею увеличить доходы издательства. В этом случае мои позиции усилятся, и я смогу успешно противостоять мисс Барлоу.
— Каким образом? — спросила она, думая о том, что бы сказал Гилмор, узнав, кто садит с ним за столом.
— Вы говорите просто из вежливости или вас все это действительно интересует? Хотите, развлеку вас сплетнями из жизни наших знаменитых художников слова?
— Я уже наслышана о них в издательской столовой, — улыбнулась Кэсси.
— И предпочла бы, чтоб вы продолжили прежнюю тему.
Он помолчал, по-видимому сомневаясь, стоит ли быть с ней по-настоящему откровенным.
— Считается, что издательство принадлежит акционерам, но на деле львиная доля акций — собственность Генри Барлоу, и Генри убедил меня, что в случае его отставки или смерти я буду иметь право выкупить контрольный пакет. К сожалению, он скончался, так и не подтвердив это юридически, и его акции отошли к дочери, которую он даже не знал.
— Однако фактически делами компании управляете вы, — заметила Кэсси. — Верно, по капризу избалованной богатой девчонки, которая, по-видимому, сама не знает, чего хочет. Если ей вздумается продать свои акции одной из транснациональных компаний, я окажусь на улице.
— Но вам ведь могут предложить остаться. Ваша репутация…
— Я отвечу отказом, — резко перебил он. — Фирма «Барлоу» занимается настоящей литературой. Издавая книги заслуженно известных авторов, мы имеем возможность поддерживать менее известных и совершенно неизвестных, но талантливых молодых людей. Крупные промышленные компании не заинтересованы в литературе как таковой. Во главе их стоят бухгалтеры, у которых на первом месте прибыль и еще раз прибыль.
Кэсси не считала Гилмора идеалистом, скорее он человек с идеалами. Она была на его стороне, но это не значит, что она предоставит ему полную свободу действий и позволит делать все, что он хочет.
Он упомянул, что получит дополнительные акции, если прибыль компании вырастет, но ведь тогда пошатнется ее положение. Хотя она и унаследовала контрольный пакет, пятьдесят восемь процентов акций, однако если Майлз убедит остальных акционеров назначить его своим представителем в правлении компании, то избавиться от него — в случае необходимости — будет нелегко. Надеть на него узду она сможет, только увеличив свой пакет акций и ослабив таким образом его позиции. К счастью, у нее, вернее у отчима, достаточно денег и она всегда может рассчитывать на его щедрость и поддержку.
Кэсси удивилась собственной решимости. Неужели это она, та самая девица, которая еще несколько месяцев назад не думала ни о чем, кроме собственных удовольствий?
— Желаю вам удачи в Нью-Йорке, — улыбнулась она, нарушив молчание. —Приобретение такого писателя, как Селвин Уайлдер, будет для компании подлинным прорывом.
— Знаю, — улыбнулся Майлз в ответ. — Ну, какой из гастрономических шедевров вы хотели бы еще попробовать?
— Вы случайно не вегетарианка? — спросил он. — Смешно, а ведь я не знаю о вас даже этого.
— Нет. В любом случае здесь есть из чего выбирать. Я очень привередлива в еде.
— Что вы предпочитаете из горячего? Рыбу или мясо?
— Рыбу.
— Тогда я закажу себе то же самое. Очень рекомендую лососину с горчицей и эстрагоном.
— Звучит восхитительно, — отозвалась Кэсси. — Но для начала я возьму дюжину устриц. — Не успела она закончить фразу, как поняла, что совершила промах. Секретарше, приглашенной шефом на обед, никогда бы не пришло в голову заказать одно из самых дорогих лакомств в меню. Она опрометчиво забыла о своем положении и оказалась в безвыходной ситуации.
— Вы уверены, что не хотите попробовать икру или гусиную печенку? спросил Гилмор.
Кэсси облегченно вздохнула, поняв, что ее заказ скорее позабавил его, чем раздосадовал.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против устриц, — с наивным видом сказала она. — Я всегда мечтала попробовать их, но прежде у меня никогда не было такой возможности.
— Я просто решил немного поддразнить вас, — успокоил ее Майлз. — Можете заказывать все, что хотите. Приятно для разнообразия побыть с человеком, еще не окончательно пресытившимся!
Сделав заказ, он углубился в изучение карточки вин и, узнав, что Кэсси предпочитает сухое, одобрительно кивнул.
— Большинство знакомых мне женщин чаще всего выбирают сладкие вина, сказал он. — Я пытаюсь привить им настоящий вкус, но безуспешно.
— Может, вам просто не хватает терпения!
— Я умею быть очень терпеливым — когда мне это выгодно.
Не уверенная, что в его словах не скрывается двойной смысл, Кэсси принялась усердно намазывать маслом булочку.
— Мне нравятся девушки со здоровым аппетитом, — заметил он. — Ужасно неприятно видеть, как дама ковыряет блюдо, за которое ты выложил небольшое состояние.
— Обещаю дочиста вылизать свою тарелку.
— Ловлю вас на слове.
Устрицы оказались просто замечательные, тем более что к ним подали «Пуйи-Фюиссэ».
— Ну как, нравится? — спросил Майлз, увидев, что она положила на стол пустую раковину.
— К хорошему легко привыкаешь.
— Хотите еще?
— Пожалуй, оставлю место для десерта.
— Очевидно, вы не очень боитесь лишних калорий.
— Нет. У меня никогда не было проблем с весом.
— Полагаю, как и со всем другим. Мне кажется, вы вообще избегаете сложностей в жизни.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что я просто-напросто примитивна?
— Ни в коем случае. У меня никогда не было такой умной секретарши. Вы ведь не просто выполняете свою работу, но и получаете от нее настоящее удовольствие. — Он замолчал, пока официант убирал со стола тарелки. — А вам не хочется перейти в другой отдел? На повышение.
— Хотите от меня избавиться?
— Не могу сказать, что сделаю это с охотой. Но, по-моему, так будет лучше для дела.
— Я ценю ваше предложение, — искренне сказала Кэсси, — но мне нравится моя теперешняя работа. — Она удачно вышла из неловкой ситуации. Работая с Майлзом, она имела возможность охватить весь спектр издательского дела и поэтому меньше всего хотела оказаться за столом корректора или младшего редактора. — Но я бы не возражала против прибавки к жалованью, если вы настолько довольны мной, — дерзко добавила она.
Гилмор и бровью не повел, лишь весело хмыкнул.
— Вы этого вполне заслуживаете, хотя бы за свое изумительное нахальство!
Подали горячее, и Кэсси с аппетитом набросилась на еду.
— Просто чудо! — воскликнула она.
Майлз в ответ молча кивнул, потом сказал:
— Очень многие ходят сюда, чтобы, как говорится, людей посмотреть и себя показать. Меня же здесь привлекает прежде всего еда, надо сказать, превосходная.
— Что заставляет меня напомнить о вашем обещании рассказать мне, что произошло сегодня за завтраком и почему вы столь внезапно улетаете в Нью-Йорк.
— Но это строго между нами, — предупредил Гилмор; заметив промелькнувшую на ее лице улыбку, он решительно отодвинул тарелку и положил руки на стол. На фоне темно-серого костюма они выделялись яркой белизной, и Кэсси снова отметила про себя, что у него длинные пальцы с коротко подстриженными и ухоженными ногтями. — За завтраком я встречался с Тэдом Блэком, — он назвал одного из лучших литературных агентов, — и узнал, что, оказывается, право на издание полного собрания сочинений Селвина Уайддера пока никому не принадлежит. Издательство, с которым он сотрудничал, куплено крупным промышленным концерном, а из-за отсутствия в контракте некоего пункта новые хозяева не получили права на переиздание его книг. — Что это за пункт? — поинтересовалась Кэсси.
— Он определяет, кто становится правопреемником в случае, если издательство переходит к новому владельцу. Похоже, Селвину не слишком улыбается стать частью анонимной корпорации, и я считаю, у нас появилась великолепная возможность подписать с ним контракт — как на старые, так и на будущие произведения. Мне кажется, он уже завершил работу над новой книгой, но пока еще никому ее не предложил.
— Заполучить его было бы действительно очень здорово, — искренне обрадовалась Кэсси. Книги Селвина Уайдлера пользовались громадной популярностью, но при этом он был серьезным и весьма уважаемым писателем.
— К тому же это усилило бы мои позиции, — как бы про себя добавил Гилмор.
— А в этом есть необходимость? — с подчеркнуто невинным видом спросила Кэсси.
— Да, — жестко ответил он. — Мне принадлежит очень небольшая доля акций компании. Правда, согласно контракту, я получу дополнительные акции, если сумею увеличить доходы издательства. В этом случае мои позиции усилятся, и я смогу успешно противостоять мисс Барлоу.
— Каким образом? — спросила она, думая о том, что бы сказал Гилмор, узнав, кто садит с ним за столом.
— Вы говорите просто из вежливости или вас все это действительно интересует? Хотите, развлеку вас сплетнями из жизни наших знаменитых художников слова?
— Я уже наслышана о них в издательской столовой, — улыбнулась Кэсси.
— И предпочла бы, чтоб вы продолжили прежнюю тему.
Он помолчал, по-видимому сомневаясь, стоит ли быть с ней по-настоящему откровенным.
— Считается, что издательство принадлежит акционерам, но на деле львиная доля акций — собственность Генри Барлоу, и Генри убедил меня, что в случае его отставки или смерти я буду иметь право выкупить контрольный пакет. К сожалению, он скончался, так и не подтвердив это юридически, и его акции отошли к дочери, которую он даже не знал.
— Однако фактически делами компании управляете вы, — заметила Кэсси. — Верно, по капризу избалованной богатой девчонки, которая, по-видимому, сама не знает, чего хочет. Если ей вздумается продать свои акции одной из транснациональных компаний, я окажусь на улице.
— Но вам ведь могут предложить остаться. Ваша репутация…
— Я отвечу отказом, — резко перебил он. — Фирма «Барлоу» занимается настоящей литературой. Издавая книги заслуженно известных авторов, мы имеем возможность поддерживать менее известных и совершенно неизвестных, но талантливых молодых людей. Крупные промышленные компании не заинтересованы в литературе как таковой. Во главе их стоят бухгалтеры, у которых на первом месте прибыль и еще раз прибыль.
Кэсси не считала Гилмора идеалистом, скорее он человек с идеалами. Она была на его стороне, но это не значит, что она предоставит ему полную свободу действий и позволит делать все, что он хочет.
Он упомянул, что получит дополнительные акции, если прибыль компании вырастет, но ведь тогда пошатнется ее положение. Хотя она и унаследовала контрольный пакет, пятьдесят восемь процентов акций, однако если Майлз убедит остальных акционеров назначить его своим представителем в правлении компании, то избавиться от него — в случае необходимости — будет нелегко. Надеть на него узду она сможет, только увеличив свой пакет акций и ослабив таким образом его позиции. К счастью, у нее, вернее у отчима, достаточно денег и она всегда может рассчитывать на его щедрость и поддержку.
Кэсси удивилась собственной решимости. Неужели это она, та самая девица, которая еще несколько месяцев назад не думала ни о чем, кроме собственных удовольствий?
— Желаю вам удачи в Нью-Йорке, — улыбнулась она, нарушив молчание. —Приобретение такого писателя, как Селвин Уайлдер, будет для компании подлинным прорывом.
— Знаю, — улыбнулся Майлз в ответ. — Ну, какой из гастрономических шедевров вы хотели бы еще попробовать?