Со вздохом облегчения она бросилась к двери.
— Слава Богу! Все-таки приехали.
— Я очень извиняюсь, мисс, — смущенно произнес водитель, ставя на пол большую, тщательно упакованную коробку. — По дороге спустило колесо, и запаска, как на грех, тоже оказалась с проколом! Надеюсь, я не слишком опоздал?
— Ничего, все в порядке. — Кэсси одарила таксиста лучезарной улыбкой и, более чем щедро с ним расплатившись, отнесла коробку на кухню и аккуратно разложила закуски по своим собственным тарелкам.
Ресторатор тщательнейшим образом выполнил ее заказ: закуски и десерт были из тех, что подаются холодными, главное же блюдо как раз дойдет до нужной кондиции после подогрева в микроволновой печи. Кроме того, Кэсси с радостью обнаружила в коробке несколько сортов чудесного сыра, за что мысленно возблагодарила шеф-повара. Если Майлз не оценит этого чуда, она будет очень разочарована.
В прекрасном настроении Кэсси пошла переодеваться. Сперва она собиралась поразить его чем-нибудь сногсшибательным, однако, подумав о небезопасных последствиях такого решения — Майлз может воспринять ее наряд как недвусмысленное приглашение к действию, — остановилась на более женственном и менее вызывающем костюме: свободная юбка из лилового, цвета африканских фиалок, шелка и розовая блузка из тонкого крепа, с небольшим, чуть открывающим грудь декольте. Заметив, что глаза блестят от волнения, а лицо разрумянилось, она решила обойтись минимумом макияжа и распустила свои отливающие золотом каштановые волосы, позволив им мягкой волной стекать на плечи.
Близился назначенный час, и Кэсси все больше нервничала. Она беспокойно расхаживала по комнате, то и дело поправляя подушки в креслах и на диване, передвигая вазу, проверяя, не забыла ли подать на стол жареные орешки и хрустящее печенье и поставить в холодильник вино на случай, если Майлз по забывчивости не принесет обещанную бутылку.
Я была к нему несправедлива, подумала она, услышав, что к дому подъехал автомобиль, и увидев в окно Майлза: он шел по узкой мощеной дорожке с бутылкой шампанского и небольшим, перевязанным цветной лентой пакетом в руках. Когда он позвонил в дверь, Кэсси немного подождала, затем не спеша вышла в холл и открыла.
Как всегда, очутившись с ним лицом к лицу, она почувствовала исходящий от него магнетизм, и ей стоило больших усилий не выдать охватившего ее волнения. Майлз был в строгом легком костюме, такого же спокойного серого цвета, как и его глаза — в те минуты, когда он находился в добром расположении духа. Судя по всему, сейчас настроение у него было прекрасное, так как его глаза цветом напоминали курящийся дымок лесного костра. Поскольку вечер выдался очень теплый, а ужинали они в домашней обстановке, галстука он не надел и расстегнул ворот своей светло-голубой рубашки.
— Это вам, — сказал Майлз, вручая ей шампанское и пакет.
— Такого сумасбродства я никак не ожидала, — пробормотала Кэсси, проводя пальцем по бутылочной этикетке. — Надо же — «Дом Периньон»!
— Столь красивая и умная женщина, как вы, достойна самого лучшего. Слегка склонив голову, Кэсси перевела взгляд на подарочный пакет. — А это что?
— Благодарность за предстоящий великолепный ужин! Обычно в таких случаях принято подносить шоколад, но я хочу, чтобы у вас осталось что-то на память.
Улыбнувшись, она повела его в гостиную, держа на ладони подарок. Пакет был довольно легкий, и Кэсси подумала, что это какие-нибудь дорогие украшения. Интересно, купил ли он этот подарок специально для нее или держит у себя целый запас для великого множества своих подруг? Кэсси поспешила отогнать эту неприятную мысль.
— Вы не хотите посмотреть, что там? — подсказал Майлз.
— Сначала поставлю шампанское в холодильник.
— Оно уже холодное.
— Как и я, — улыбнулась Кэсси. — Надеюсь, вы не собираетесь меня подогревать?
— Забудьте о своих подозрениях, — ответил он, умело откупорив шампанское и наполняя два бокала. — Я здесь для того, чтобы отведать ваши яства, и ни для чего другого! — Он поднял свой бокал и чокнулся с нею. —Пусть этот вечер надолго останется в нашей памяти.
Кэсси сделала хороший глоток и, изобразив на лице одобрение, отставила свой бокал, чтобы развернуть пакет. Внутри была простая белая коробка. Кэсси подняла крышку и залюбовалась чудесным расписным флаконом, к стеклянной пробке которого была прикреплена маленькая ложечка из слоновой кости. Не уверенная в ее предназначении, она решила ничего не говорить в надежде, что Майлз сам просветит ее.
— Какая прекрасная вещица, Майлз! Просто чудо!
— Вы говорили, что вам не по карману собирать табакерки и нюхательные флаконы, вот я и подумал, что совсем неплохо дать вам возможность таким образом начать свою коллекцию.
Так вот для чего эта ложка! Чтобы с ее помощью нюхать содержимое флакона. Ну конечно, и рисунок китайский — цветы и деревья в ярко-синих, зеленых и розовых тонах! Как глупо! Могла бы и догадаться, что подарок связан с ее так называемым хобби.
— Как вам удалось приобрести эту прелесть? — спросила она.
— Я позвонил в китайский отдел Музея Виктории и Альберта и они сказали, куда мне обратиться.
Ничего не скажешь, усилий он не пожалел, интересно только, по какой причине, подумала Кэсси. Хотя, возможно, в этом вообще не было никакого тайного умысла и она напрасно подозревает его во всех смертных грехах.
— Я искренне вам благодарна, Майлз. Помещу ваш подарок на самом видном месте, чтобы все могли полюбоваться. — Она поставила флакон на книжный шкаф. — Извините, я на минуту оставлю вас, проверю, как там наш ужин.
— Можно узнать, чем вы задумали меня порадовать? — улыбнулся он.
— Пусть это будет для вас сюрпризом.
Он прошел за ней на кухню и стал смотреть, как она заканчивает приготовление зеленого салата, единственного блюда, над которым она трудилась сама. Заправка была куплена в одном из ближайших магазинов, но, к счастью, Кэсси успела перелить ее в свой соусник.
— Если все остальное так же вкусно, то меня ожидает поистине королевское угощение, — сказал Майлз, облизывая палец, который только что окунул в приправу.
— Вы не поможете отнести это в гостиную? — попросила она Майлза. — А я возьму закуски.
Ужинали они за небольшим обеденным столом в дальнем конце гостиной. Трепетное пламя свечей в серебряных канделябрах озаряло комнату, искрилось в хрустальных бокалах и на позолоте дорогого зеленого фарфора.
— Выше всех похвал, — сказал Майлз, доедая последний кусочек нежнейшего лангуста в шафранном соусе, с гарниром из прозрачных ломтиков помидора и огурца. — Наверное, не один час потратили, чтобы все это приготовить.
— Это совсем не так трудно, как кажется, — скромно заметила Кэсси.
Главное блюдо, филе молодого барашка с петрушкой и чесночной подливкой, вызвало еще большее восхищение, как и десерт, состоящий из малинового суфле.
— Уверен, что даже в «Ле Гаврош» нас не накормили бы лучше, — заключил он, располагаясь с чашкой кофе на диване.
— Как приятно такое услышать, — проворковала Кэсси. — Но, по-моему, вы преувеличиваете.
— Вовсе нет. Вы могли бы открыть собственный ресторан. Вам не приходила в голову такая мысль?
— Никогда! — резко ответила она, повергнув его в полное недоумение, и тотчас спохватилась. — Я… э-э… я хочу сказать, что мне это не по карману.
— Я бы с удовольствием помог вам.
Любопытно, искренне он это сказал или просто польстил, чтобы обезоружить ее? Кэсси нервно закусила губу. Может, было бы лучше купить все в дешевой китайской забегаловке?
— Это чересчур большая ответственность, — сказала она, предпочитая не рисковать. — И вообще, мне нравится моя теперешняя работа. Кстати, раз уж мы заговорили о работе: как вы познакомились с Генри Барлоу?
— Университет, в котором я читал лекции, присудил ему почетную степень. А после официальной церемонии мы с ним разговорились, и кой-какие мои идеи вроде бы пришлись ему по душе. Он пригласил меня приехать в Лондон, предложил работу, ну а остальное, так сказать, уже история.
— У вас в семье все такие удачливые?
— Каждый по-своему. Мой отец, как вы знаете, отошел от дел, а сестры решили посвятить себя детям. — На его лице появилось выражение неподдельной нежности. — У меня одиннадцать племянников и племянниц, и когда мы собираемся все вместе — это настоящее стихийное бедствие. К счастью, оно случается не так уж часто. — В его голосе слышалась искренняя теплота, и было ясно, что эти слова — просто шутка.
— Удивительно, выросли вы в счастливой семье, а сами так и не женились, — как бы констатируя факт, сказала Кэсси.
— Наверное, потому, что не встретил подходящей девушки.
— Вы когда-нибудь были по-настоящему привязаны к кому-нибудь… помимо Сары? — набравшись смелости, спросила Кэсси.
— Нет… хотя в последнее время был очень близок к этому.
Кэсси почувствовала, как забилось ее сердце.
— Я случайно не знаю, кто эта счастливица?
— Думаю, что знаете. Это вы, — едва слышно прошептал он и, заключив ее в объятья, мягко увлек на подушки дивана.
Просто не верится, что эти губы, которые она привыкла видеть твердо сжатыми, способны целовать с такой нежностью. Кэсси словно тонула в неумолимой пучине его объятий, отчаянно пытаясь вынырнуть на поверхность, из последних сил сопротивляясь нарастающему в ней ответному чувству, а он, бесконечно терпеливо, сдерживая страсть, ласкал ее губами и будто погружал в бездонные глубины.
Желание боролось в ней со страхом, и желание победило — она раскрыла объятия и, отдаваясь его ласкам, крепче прижала Майлза к себе. Ее тело расслабилось, каждая его клеточка стремилась навстречу Майлзу, губы приоткрылись, принимая сокровенное тепло его языка. Вихрь страсти захлестнул ее, она почувствовала, что не в силах более противостоять могучему напору его желания, и, забыв обо всем, бросилась в этот дивно прекрасный и полный несказанного блаженства огненный поток. Руки Майлза скользнули под юбку, нежно лаская бедра Кэсси и шелковистую кожу живота, и каждое прикосновение все ярче разжигало бушующее в ней пламя. Но когда его пальцы поползли ниже, Кэсси вскрикнула и оттолкнула его от себя.
— Почему? — услышала она хриплый тихий голос, увидела разгоряченное недоумевающее лицо Майлза. — Ты ведь хочешь того же, что и я.
— Это не имеет значения, — гневно сказала она. — Вы обещали, что ничего такого не будет. Я вам поверила, иначе не пригласила бы к себе.
— Просто не понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор. Мы оба взрослые люди и оба свободны делать что хотим. Так почему же?..
— Мне вовсе не улыбается стоять в очереди с остальными.
— Почему бы не предположить, что именно на вас очередь и закончится? Секунду-другую Кэсси молча смотрела на Майлза. Его лицо ничего не выражало, невозможно было понять, о чем он думает. Ей очень хотелось поверить в то, что стояло за его словами, но она сомневалась, правильно ли поняла его. И что еще хуже: не доверяла ему самому.
Здравый смысл подсказывал, что для Майлза она, как и вообще все женщины, только партнер в увлекательной игре. Он понял, в чем прошлый раз допустил ошибку, и изменил стратегию. Для него она интересна как приз за победу в его игре, и, если для этого нужно притвориться влюбленным, он не остановится перед притворством.
— Я считала, что продолжительные отношения идут вразрез с теми правилами, какие вы установили для себя, — отчеканила она.
— Из каждого правила есть исключения!
— У меня нет желания пополнить собою длинную цепь исключений! — отрубила Кэсси.
Их взгляды встретились. Ее светло-карие глаза смотрели непокорно и вызывающе, в его же стальных она прочла готовность принять вызов. — Я говорю серьезно, Майлз. Если вы не хотите со мной считаться, я от вас уйду.
— Но это уже удар ниже пояса! Легче расстаться с подругой, чем с хорошей секретаршей… а я, как вы помните, считаю вас лучшей из всех когда-либо работавших у меня секретарш.
— Благодарю, — выдавила Кэсси, презирая себя за то, что любит его, хотя прекрасно понимает, что он видит в ней только сексуальный объект.
— Не стоит злиться на меня из-за происшедшего, — сказал он. — Вы очень красивая женщина, и любой нормальный мужчина на моем месте поступил бы так же.
Это, конечно, были не извинения в полном смысле слова, но Кэсси приняла их, потому что теперь ей так было удобно. Она приехала в Лондон с определенной целью и, хотя эта цель изменилась (она только сейчас отдала себе в этом отчет), не была пока что вполне готова раскрыть свои карты. Задерживаться Майлз не стал, да она и не ожидала этого и, молча проводив его к выходу, закрыла дверь еще прежде, чем он сел в машину. Какой удручающий конец, а ведь вечер начинался на редкость удачно.
Кто это продумал, что любовь — восхитительное чувство? Ну разве что если она взаимна; для нее же, для Кэсси, это сплошное страдание. Ей придется собрать себя в кулак, чтобы изо дня в день видеть Майлза и притворяться совершенно равнодушной. А каждая новая его подруга будет для нее как очередной удар ножом в сердце.
Интересно, как он воспримет известие, что Кэсси Эллиот и Кэтрин Барлоу — одно и то же лицо? Выйдет из себя? Или она все же сумеет убедить его, что все ее уловки и хитрости вызваны опасениями, что он никогда бы не согласился по своей воле научить ее управлять издательством «Барлоу»? Однако сейчас ее планы круто изменились. Настолько круто, что Кэсси сама себе удивлялась.
В свое время она обещала Лайонелу Ньюмену сделать Майлза своим партнером, исполнив тем самым желание отца, которое тот не успел осуществить. Теперь же она решила сделать намного больше: отдать ему половину своих акций и поставить его во главе всей компании. После этого она вернется в Нью-Йорк и попытается как-то склеить осколки собственной жизни. Она сделала все возможное, чтобы Майлз влюбился в нее, и если он по-прежнему видит в ней лишь предмет для постельных игр, то пошел он к черту.
Придя к этому решению, Кэсси почувствовала, будто у нее с плеч свалился огромный камень.
Глава 14
— Слава Богу! Все-таки приехали.
— Я очень извиняюсь, мисс, — смущенно произнес водитель, ставя на пол большую, тщательно упакованную коробку. — По дороге спустило колесо, и запаска, как на грех, тоже оказалась с проколом! Надеюсь, я не слишком опоздал?
— Ничего, все в порядке. — Кэсси одарила таксиста лучезарной улыбкой и, более чем щедро с ним расплатившись, отнесла коробку на кухню и аккуратно разложила закуски по своим собственным тарелкам.
Ресторатор тщательнейшим образом выполнил ее заказ: закуски и десерт были из тех, что подаются холодными, главное же блюдо как раз дойдет до нужной кондиции после подогрева в микроволновой печи. Кроме того, Кэсси с радостью обнаружила в коробке несколько сортов чудесного сыра, за что мысленно возблагодарила шеф-повара. Если Майлз не оценит этого чуда, она будет очень разочарована.
В прекрасном настроении Кэсси пошла переодеваться. Сперва она собиралась поразить его чем-нибудь сногсшибательным, однако, подумав о небезопасных последствиях такого решения — Майлз может воспринять ее наряд как недвусмысленное приглашение к действию, — остановилась на более женственном и менее вызывающем костюме: свободная юбка из лилового, цвета африканских фиалок, шелка и розовая блузка из тонкого крепа, с небольшим, чуть открывающим грудь декольте. Заметив, что глаза блестят от волнения, а лицо разрумянилось, она решила обойтись минимумом макияжа и распустила свои отливающие золотом каштановые волосы, позволив им мягкой волной стекать на плечи.
Близился назначенный час, и Кэсси все больше нервничала. Она беспокойно расхаживала по комнате, то и дело поправляя подушки в креслах и на диване, передвигая вазу, проверяя, не забыла ли подать на стол жареные орешки и хрустящее печенье и поставить в холодильник вино на случай, если Майлз по забывчивости не принесет обещанную бутылку.
Я была к нему несправедлива, подумала она, услышав, что к дому подъехал автомобиль, и увидев в окно Майлза: он шел по узкой мощеной дорожке с бутылкой шампанского и небольшим, перевязанным цветной лентой пакетом в руках. Когда он позвонил в дверь, Кэсси немного подождала, затем не спеша вышла в холл и открыла.
Как всегда, очутившись с ним лицом к лицу, она почувствовала исходящий от него магнетизм, и ей стоило больших усилий не выдать охватившего ее волнения. Майлз был в строгом легком костюме, такого же спокойного серого цвета, как и его глаза — в те минуты, когда он находился в добром расположении духа. Судя по всему, сейчас настроение у него было прекрасное, так как его глаза цветом напоминали курящийся дымок лесного костра. Поскольку вечер выдался очень теплый, а ужинали они в домашней обстановке, галстука он не надел и расстегнул ворот своей светло-голубой рубашки.
— Это вам, — сказал Майлз, вручая ей шампанское и пакет.
— Такого сумасбродства я никак не ожидала, — пробормотала Кэсси, проводя пальцем по бутылочной этикетке. — Надо же — «Дом Периньон»!
— Столь красивая и умная женщина, как вы, достойна самого лучшего. Слегка склонив голову, Кэсси перевела взгляд на подарочный пакет. — А это что?
— Благодарность за предстоящий великолепный ужин! Обычно в таких случаях принято подносить шоколад, но я хочу, чтобы у вас осталось что-то на память.
Улыбнувшись, она повела его в гостиную, держа на ладони подарок. Пакет был довольно легкий, и Кэсси подумала, что это какие-нибудь дорогие украшения. Интересно, купил ли он этот подарок специально для нее или держит у себя целый запас для великого множества своих подруг? Кэсси поспешила отогнать эту неприятную мысль.
— Вы не хотите посмотреть, что там? — подсказал Майлз.
— Сначала поставлю шампанское в холодильник.
— Оно уже холодное.
— Как и я, — улыбнулась Кэсси. — Надеюсь, вы не собираетесь меня подогревать?
— Забудьте о своих подозрениях, — ответил он, умело откупорив шампанское и наполняя два бокала. — Я здесь для того, чтобы отведать ваши яства, и ни для чего другого! — Он поднял свой бокал и чокнулся с нею. —Пусть этот вечер надолго останется в нашей памяти.
Кэсси сделала хороший глоток и, изобразив на лице одобрение, отставила свой бокал, чтобы развернуть пакет. Внутри была простая белая коробка. Кэсси подняла крышку и залюбовалась чудесным расписным флаконом, к стеклянной пробке которого была прикреплена маленькая ложечка из слоновой кости. Не уверенная в ее предназначении, она решила ничего не говорить в надежде, что Майлз сам просветит ее.
— Какая прекрасная вещица, Майлз! Просто чудо!
— Вы говорили, что вам не по карману собирать табакерки и нюхательные флаконы, вот я и подумал, что совсем неплохо дать вам возможность таким образом начать свою коллекцию.
Так вот для чего эта ложка! Чтобы с ее помощью нюхать содержимое флакона. Ну конечно, и рисунок китайский — цветы и деревья в ярко-синих, зеленых и розовых тонах! Как глупо! Могла бы и догадаться, что подарок связан с ее так называемым хобби.
— Как вам удалось приобрести эту прелесть? — спросила она.
— Я позвонил в китайский отдел Музея Виктории и Альберта и они сказали, куда мне обратиться.
Ничего не скажешь, усилий он не пожалел, интересно только, по какой причине, подумала Кэсси. Хотя, возможно, в этом вообще не было никакого тайного умысла и она напрасно подозревает его во всех смертных грехах.
— Я искренне вам благодарна, Майлз. Помещу ваш подарок на самом видном месте, чтобы все могли полюбоваться. — Она поставила флакон на книжный шкаф. — Извините, я на минуту оставлю вас, проверю, как там наш ужин.
— Можно узнать, чем вы задумали меня порадовать? — улыбнулся он.
— Пусть это будет для вас сюрпризом.
Он прошел за ней на кухню и стал смотреть, как она заканчивает приготовление зеленого салата, единственного блюда, над которым она трудилась сама. Заправка была куплена в одном из ближайших магазинов, но, к счастью, Кэсси успела перелить ее в свой соусник.
— Если все остальное так же вкусно, то меня ожидает поистине королевское угощение, — сказал Майлз, облизывая палец, который только что окунул в приправу.
— Вы не поможете отнести это в гостиную? — попросила она Майлза. — А я возьму закуски.
Ужинали они за небольшим обеденным столом в дальнем конце гостиной. Трепетное пламя свечей в серебряных канделябрах озаряло комнату, искрилось в хрустальных бокалах и на позолоте дорогого зеленого фарфора.
— Выше всех похвал, — сказал Майлз, доедая последний кусочек нежнейшего лангуста в шафранном соусе, с гарниром из прозрачных ломтиков помидора и огурца. — Наверное, не один час потратили, чтобы все это приготовить.
— Это совсем не так трудно, как кажется, — скромно заметила Кэсси.
Главное блюдо, филе молодого барашка с петрушкой и чесночной подливкой, вызвало еще большее восхищение, как и десерт, состоящий из малинового суфле.
— Уверен, что даже в «Ле Гаврош» нас не накормили бы лучше, — заключил он, располагаясь с чашкой кофе на диване.
— Как приятно такое услышать, — проворковала Кэсси. — Но, по-моему, вы преувеличиваете.
— Вовсе нет. Вы могли бы открыть собственный ресторан. Вам не приходила в голову такая мысль?
— Никогда! — резко ответила она, повергнув его в полное недоумение, и тотчас спохватилась. — Я… э-э… я хочу сказать, что мне это не по карману.
— Я бы с удовольствием помог вам.
Любопытно, искренне он это сказал или просто польстил, чтобы обезоружить ее? Кэсси нервно закусила губу. Может, было бы лучше купить все в дешевой китайской забегаловке?
— Это чересчур большая ответственность, — сказала она, предпочитая не рисковать. — И вообще, мне нравится моя теперешняя работа. Кстати, раз уж мы заговорили о работе: как вы познакомились с Генри Барлоу?
— Университет, в котором я читал лекции, присудил ему почетную степень. А после официальной церемонии мы с ним разговорились, и кой-какие мои идеи вроде бы пришлись ему по душе. Он пригласил меня приехать в Лондон, предложил работу, ну а остальное, так сказать, уже история.
— У вас в семье все такие удачливые?
— Каждый по-своему. Мой отец, как вы знаете, отошел от дел, а сестры решили посвятить себя детям. — На его лице появилось выражение неподдельной нежности. — У меня одиннадцать племянников и племянниц, и когда мы собираемся все вместе — это настоящее стихийное бедствие. К счастью, оно случается не так уж часто. — В его голосе слышалась искренняя теплота, и было ясно, что эти слова — просто шутка.
— Удивительно, выросли вы в счастливой семье, а сами так и не женились, — как бы констатируя факт, сказала Кэсси.
— Наверное, потому, что не встретил подходящей девушки.
— Вы когда-нибудь были по-настоящему привязаны к кому-нибудь… помимо Сары? — набравшись смелости, спросила Кэсси.
— Нет… хотя в последнее время был очень близок к этому.
Кэсси почувствовала, как забилось ее сердце.
— Я случайно не знаю, кто эта счастливица?
— Думаю, что знаете. Это вы, — едва слышно прошептал он и, заключив ее в объятья, мягко увлек на подушки дивана.
Просто не верится, что эти губы, которые она привыкла видеть твердо сжатыми, способны целовать с такой нежностью. Кэсси словно тонула в неумолимой пучине его объятий, отчаянно пытаясь вынырнуть на поверхность, из последних сил сопротивляясь нарастающему в ней ответному чувству, а он, бесконечно терпеливо, сдерживая страсть, ласкал ее губами и будто погружал в бездонные глубины.
Желание боролось в ней со страхом, и желание победило — она раскрыла объятия и, отдаваясь его ласкам, крепче прижала Майлза к себе. Ее тело расслабилось, каждая его клеточка стремилась навстречу Майлзу, губы приоткрылись, принимая сокровенное тепло его языка. Вихрь страсти захлестнул ее, она почувствовала, что не в силах более противостоять могучему напору его желания, и, забыв обо всем, бросилась в этот дивно прекрасный и полный несказанного блаженства огненный поток. Руки Майлза скользнули под юбку, нежно лаская бедра Кэсси и шелковистую кожу живота, и каждое прикосновение все ярче разжигало бушующее в ней пламя. Но когда его пальцы поползли ниже, Кэсси вскрикнула и оттолкнула его от себя.
— Почему? — услышала она хриплый тихий голос, увидела разгоряченное недоумевающее лицо Майлза. — Ты ведь хочешь того же, что и я.
— Это не имеет значения, — гневно сказала она. — Вы обещали, что ничего такого не будет. Я вам поверила, иначе не пригласила бы к себе.
— Просто не понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор. Мы оба взрослые люди и оба свободны делать что хотим. Так почему же?..
— Мне вовсе не улыбается стоять в очереди с остальными.
— Почему бы не предположить, что именно на вас очередь и закончится? Секунду-другую Кэсси молча смотрела на Майлза. Его лицо ничего не выражало, невозможно было понять, о чем он думает. Ей очень хотелось поверить в то, что стояло за его словами, но она сомневалась, правильно ли поняла его. И что еще хуже: не доверяла ему самому.
Здравый смысл подсказывал, что для Майлза она, как и вообще все женщины, только партнер в увлекательной игре. Он понял, в чем прошлый раз допустил ошибку, и изменил стратегию. Для него она интересна как приз за победу в его игре, и, если для этого нужно притвориться влюбленным, он не остановится перед притворством.
— Я считала, что продолжительные отношения идут вразрез с теми правилами, какие вы установили для себя, — отчеканила она.
— Из каждого правила есть исключения!
— У меня нет желания пополнить собою длинную цепь исключений! — отрубила Кэсси.
Их взгляды встретились. Ее светло-карие глаза смотрели непокорно и вызывающе, в его же стальных она прочла готовность принять вызов. — Я говорю серьезно, Майлз. Если вы не хотите со мной считаться, я от вас уйду.
— Но это уже удар ниже пояса! Легче расстаться с подругой, чем с хорошей секретаршей… а я, как вы помните, считаю вас лучшей из всех когда-либо работавших у меня секретарш.
— Благодарю, — выдавила Кэсси, презирая себя за то, что любит его, хотя прекрасно понимает, что он видит в ней только сексуальный объект.
— Не стоит злиться на меня из-за происшедшего, — сказал он. — Вы очень красивая женщина, и любой нормальный мужчина на моем месте поступил бы так же.
Это, конечно, были не извинения в полном смысле слова, но Кэсси приняла их, потому что теперь ей так было удобно. Она приехала в Лондон с определенной целью и, хотя эта цель изменилась (она только сейчас отдала себе в этом отчет), не была пока что вполне готова раскрыть свои карты. Задерживаться Майлз не стал, да она и не ожидала этого и, молча проводив его к выходу, закрыла дверь еще прежде, чем он сел в машину. Какой удручающий конец, а ведь вечер начинался на редкость удачно.
Кто это продумал, что любовь — восхитительное чувство? Ну разве что если она взаимна; для нее же, для Кэсси, это сплошное страдание. Ей придется собрать себя в кулак, чтобы изо дня в день видеть Майлза и притворяться совершенно равнодушной. А каждая новая его подруга будет для нее как очередной удар ножом в сердце.
Интересно, как он воспримет известие, что Кэсси Эллиот и Кэтрин Барлоу — одно и то же лицо? Выйдет из себя? Или она все же сумеет убедить его, что все ее уловки и хитрости вызваны опасениями, что он никогда бы не согласился по своей воле научить ее управлять издательством «Барлоу»? Однако сейчас ее планы круто изменились. Настолько круто, что Кэсси сама себе удивлялась.
В свое время она обещала Лайонелу Ньюмену сделать Майлза своим партнером, исполнив тем самым желание отца, которое тот не успел осуществить. Теперь же она решила сделать намного больше: отдать ему половину своих акций и поставить его во главе всей компании. После этого она вернется в Нью-Йорк и попытается как-то склеить осколки собственной жизни. Она сделала все возможное, чтобы Майлз влюбился в нее, и если он по-прежнему видит в ней лишь предмет для постельных игр, то пошел он к черту.
Придя к этому решению, Кэсси почувствовала, будто у нее с плеч свалился огромный камень.
Глава 14
Наутро Кэсси изменила свое решение. Не относительно того, чтобы поставить Майлза во главе всего издательства, — это пересмотру не подлежит, — а относительно своего намерения вернуться в Нью-Йорк.
Черт! Она же любит его! И разве можно сдаваться без борьбы? Отныне она откажется от саркастического тона в общении с ним, станет более мягкой и женственной, и если ей удастся пробудить в нем не только желание, но еще и нежность, то, возможно, он снимет оборону и не будет столь агрессивен.
В понедельник, когда Кэсси приехала утром в издательство, Майлза она не застала. Он был на деловом завтраке с полиграфистами и собирался вернуться к десяти, чтобы встретиться с Клайвом Гордоном, шефом рекламного агентства, который одновременно ведал финансовой стороной рекламы «Барлоу». Она часто говорила с ним по телефону, но ни разу до сих пор не встречала — и была приятно удивлена, увидев весьма симпатичного молодого человека чуть старше тридцати.
Судя по первым же его словам, Кэсси тоже произвела на него самое благоприятное впечатление.
— Если б я знал, что внешность у вас под стать вашему прекрасному голосу, я бы давно здесь побывал!
Губы Кэсси дрогнули в едва заметной улыбке, но ответила она сугубо деловым тоном:
— Господина Гилмора пока нет… у него была назначена деловая встреча на более раннее время… но он вот-вот подойдет.
— Я бы не возражал, если бы он задержался подольше.
Разумеется! Не зря же он окинул ее лицо и фигуру оценивающим взглядом! Глядя на его будто высеченное из камня мужественное голубоглазое лицо, Кэсси подумала, что была бы не прочь встретиться с ним в нерабочее время.
— Как вам нравится работать здесь? — продолжил Гордон. — Вы ведь в издательстве недавно, не так ли?
— Совершенно верно, — послышался с порога голос Майлза. — Заходи, Клайв. Я в твоем распоряжении.
Он коротко кивнул Кэсси и увел Гордона в свой кабинет.
Полчаса спустя он позвонил и попросил ее принести кофе, а когда она с чашками вошла в кабинет, Майлз даже головы не поднял от лежащего на столе макета рекламы. Не поймешь, то ли он по-настоящему увлечен обсуждением, то ли злится на нее за полученный в субботу отпор.
Был уже полдень, когда Клайв Гордон вышел от Майлза и, остановившись у ее стола, спросил, пойдет ли она в отель «Савой» на прием, который издательство устраивает по случаю выхода новой книги одного из своих лучших авторов. — Да, — ответила Кэсси.
— Некоторые собираются после этого посидеть в «Аннабел». — Он назвал один из самых престижных ночных клубов Лондона. — Если вы свободны, я буду рад вас пригласить.
Уверенная, что среди этих некоторых окажется и Майлз, она кивнула в знак согласия.
— Спасибо. Я с удовольствием.
— Чудесно? — воскликнул Гордон. — В таком случае до встречи в «Савое».
Едва за ним закрылась дверь, как Майлз вызвал ее в кабинет.
— Клайв назначил вам свидание? — с места в карьер спросил он.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что он известный бабник.
— Как говорится, чья бы корова мычала!..
— Я по крайней мере не был дважды женат и разведен, — буркнул он.
— Ну что ж, может, в третий раз ему повезет, — проворковала она.
Ответить Майлз не успел — помешал телефонный звонок; Майлз снял трубку, а Кэсси вернулась в приемную, к своему столу.
На эту тему Майлз больше не заговаривал, и их взаимоотношения вновь стали безличными, как в первый день работы Кэсси в издательстве. Она хота и объявила, что именно этого и хотела, но в глубине души очень досадовала, что он так легко перестроился. Надо же, внушал ей, будто она смущает его покой, выбивает из равновесия, а теперь смотрит как на этакую старую деву!
Когда позвонил Джастин, она согласилась встретиться с ним в пятницу вечером. Кэсси было приятно сознавать, что он влюблен в нее, это тешило самолюбие, но все же она считала, что будет куда честнее порвать с ним, и сделать это не по телефону, а при личной встрече.
Майлз рано покинул офис, и Кэсси, не дожидаясь конца рабочего дня, отправилась домой, успокаивая свою совесть тем, что главная здесь она, а не он и поэтому ей можно уйти когда угодно! Сегодня вечером она будет неотразима, решила про себя Кэсси, но для этого требуется время. То, что Майлз сказал о Клайве, никоим образом не повлияло на ее желание увидеться с ним, скорее, наоборот; так как она, не дрогнув душой, замыслила использовать одного ловеласа, чтобы позлить другого.
Кэсси тщательно продумала свой наряд. В субботу она не решилась одеться слишком экстравагантно, чтобы Майлз ничего такого не подумал, и что это дало? Нет, сегодня она поступит иначе. Прочь глупые опасения и ложную скромность! Кэсси выбрала ярко-красное шелковое платье, плотно облегающее фигуру и оставляющее обнаженным одно плечо. Волосы она зачесала на одну сторону, и они эффектными волнами струились вниз, подчеркивая нежную белизну ее точеной шеи.
Войдя в банкетный зал, где происходил прием, она с удовольствием отметила, что коллегам понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в ней всем знакомую Кэсси. Ее тут же окружили молодые люди, из тех, кто часто посещал подобные литературные вечеринки.
Кэсси, однако, не забыла, что она здесь в качестве секретаря Майлза, и поспешила смешаться с гостями, высматривая не занятых разговором представителей прессы и изливая им свои восторги по поводу новой книги. Клайв Гордон приехал позднее и сразу же устремился к ней. От него веяло свежим ароматом лосьона после бритья, а по тому, как он, прогуливаясь с ней по залу, легко и раскованно общался со всеми присутствующими, можно было безошибочно определить крупного администратора. С другой стороны, это и неудивительно, ведь недаром он занимался рекламным бизнесом, благодаря которому знал всех и все знали его. Кэсси была очарована непринужденными манерами и обаянием Гордона, ясно сознавая, что у Майлза это должно вызывать раздражение и досаду.
Расчет Кэсси полностью оправдался. Майлз не только сердито смотрел на нее и мрачнел, постоянно видя рядом Клайва, но и вовсе разозлился, столкнувшись с ней у входа в ночной клуб. Как она и ожидала, Гилмор пришел не один, а в сопровождении юной рыжеволосой девицы с соблазнительной фигуркой и смутно знакомым кукольным личиком.
— Я вижу, вам нравится играть с огнем, — полушепотом пробормотал он.
— После наших с вами встреч это вошло у меня в привычку.
— Если между мной и Клайвом нет никакой разницы, почему же вы готовы открыть дверь для него, а меня выставляете вон?
— Держу пари, вам бы очень хотелось получить ответ на этот вопрос! тихо засмеялась Кэсси и, отвернувшись от него, взяла под руку Клайва.
К ее удовольствию, тот оказался интересным собеседником, очень неглупым и остроумным, и немало позабавил ее юмористическими историями из жизни лондонских знаменитостей.
— Кто эта женщина с Майлзом? — как бы невзначай спросила она его чуть позже, во время танца.
— Мелоди Грэйс. У нее была небольшая роль в последнем нашумевшем мюзикле.
— Вы хотите сказать, что она еще и поет?
— Скорее, мяукает. Вообще-то она ничего, только глупа невероятно.
Украдкой наблюдая за Майлзом, Кэсси с радостью отметила выражение скуки на его лице. И зачем только он связывается с такими пустышками? Или женщины интересуют его лишь с точки зрения постели? Но ведь в сексе помимо чисто физического влечения не менее важен и духовный контакт. Она глубоко вздохнула. Очевидно, для Майлза это значения не имело. Все его связи похожи на проплывающие в ночи корабли, и только Сара для него, так сказать, порт постоянной приписки.
— Эй, так не пойдет! Вы совсем забыли обо мне! — Рука Клайва крепче обхватила ее талию, и, отбросив все мысли о любимом человеке, Кэсси лучезарно улыбнулась и сделала вид, что веселится от души.
Вскоре, однако, ее захватила царящая вокруг радостная атмосфера, тем более что Клайв оказался прекрасным танцором.
— Как замечательно танцевать с партнершей, которая не наступает тебе на ноги, — сказал он, выделывая замысловатое па и видя, что Кэсси с легкостью его повторяет.
— Одно время я посещала первоклассную школу танцев в Нью… — она вовремя спохватилась, — в Ньюкасле.
— В Ньюкасле? Но у вас совершенно нет северного акцента.
— Я прожила там недолго. Мы вскоре переехали на юг. — Вот и хорошо. Теперь, когда я нашел вас, мы должны как-нибудь повторить этот опыт.
Что-то в его голосе насторожило Кэсси: нет, лучше не соглашаться. Она ничего не может дать Клайву и не хочет снова использовать его, как использует сейчас.
Оркестр заиграл что-то медленное, и Клайв теснее прижал ее к себе.
— Так намного лучше, — прошептал он. — Теперь я…
— Надеюсь, вы не возражаете? — сказал Майлз и, прежде чем Кэсси успела понять, что происходит, в танце увлек ее от Клайва.
Она ощутила теплое прикосновение его рук и огромным усилием воли внушила себе, что это просто чьи-то руки, а вовсе не те, которые недавно ласкали ее с такой страстью и едва не вынудили уступить. Всем своим существом она чувствовала жар его мускулистого тела, его груди, его живота. Танцуя, он не произносил ни слова. Да, собственно, это и не был танец — Майлз просто плавно двигался в такт музыке. Она знала, что должна отстраниться от него, но не могла себя заставить. Он наклонил голову и потерся чуть шершавой от щетины щекой о ее щеку.
— Я и не знала, что вы решили отращивать богемную бороду! — сказала Кэсси, пытаясь стряхнуть наваждение и вернуться с небес на землю.
— Ничего подобного. У меня просто не было времени побриться еще раз перед выходом из дома. Надеюсь, вы не в обиде?
Вспомнив о своем решении быть с ним мягкой и уступчивой, она тихонько рассмеялась.
— Пожалуй, мне даже нравится.
— В таком случае я повторю… — Майлз медленно скользнул щекой по лицу Кэсси, а руки его легко и нежно ласкали ее обнаженную спину.
От него знакомо пахло терпким лосьоном после бритья, а вот волосы были начисто лишены всякого запаха; они слегка курчавились на шее, и у Кэсси возникло острое желание провести по ним ладонью. Как бы угадав ее мысли, Майлз поднял руку и пропустил сквозь пальцы волнистую прядь ее мягких сверкающих волос.
— Настоящий шелк, — пробормотал он.
Кэсси теснее прижалась к нему, желая лишь одного — чтобы эта музыка никогда не кончалась, но, к сожалению, оркестр перешел на быстрый, синкопированный ритм, и она оторвала голову от его плеча.
— Не надо отстраняться, — хрипло сказал Майлз. — Мне нравится, как мы с вами танцуем.
В подтверждение своих слов он, не обращая внимания на изменившийся темп, снова привлек ее к себе. Оба они едва переступали ногами, точно слившись воедино.
— Сколько же драгоценного времени уходит у нас впустую, Кэсси, — прошептал он ей на ухо. — Я так безумно хочу вас, что просто не могу ни о чем думать. Позвольте мне проводить вас сегодня домой.
Черт! Она же любит его! И разве можно сдаваться без борьбы? Отныне она откажется от саркастического тона в общении с ним, станет более мягкой и женственной, и если ей удастся пробудить в нем не только желание, но еще и нежность, то, возможно, он снимет оборону и не будет столь агрессивен.
В понедельник, когда Кэсси приехала утром в издательство, Майлза она не застала. Он был на деловом завтраке с полиграфистами и собирался вернуться к десяти, чтобы встретиться с Клайвом Гордоном, шефом рекламного агентства, который одновременно ведал финансовой стороной рекламы «Барлоу». Она часто говорила с ним по телефону, но ни разу до сих пор не встречала — и была приятно удивлена, увидев весьма симпатичного молодого человека чуть старше тридцати.
Судя по первым же его словам, Кэсси тоже произвела на него самое благоприятное впечатление.
— Если б я знал, что внешность у вас под стать вашему прекрасному голосу, я бы давно здесь побывал!
Губы Кэсси дрогнули в едва заметной улыбке, но ответила она сугубо деловым тоном:
— Господина Гилмора пока нет… у него была назначена деловая встреча на более раннее время… но он вот-вот подойдет.
— Я бы не возражал, если бы он задержался подольше.
Разумеется! Не зря же он окинул ее лицо и фигуру оценивающим взглядом! Глядя на его будто высеченное из камня мужественное голубоглазое лицо, Кэсси подумала, что была бы не прочь встретиться с ним в нерабочее время.
— Как вам нравится работать здесь? — продолжил Гордон. — Вы ведь в издательстве недавно, не так ли?
— Совершенно верно, — послышался с порога голос Майлза. — Заходи, Клайв. Я в твоем распоряжении.
Он коротко кивнул Кэсси и увел Гордона в свой кабинет.
Полчаса спустя он позвонил и попросил ее принести кофе, а когда она с чашками вошла в кабинет, Майлз даже головы не поднял от лежащего на столе макета рекламы. Не поймешь, то ли он по-настоящему увлечен обсуждением, то ли злится на нее за полученный в субботу отпор.
Был уже полдень, когда Клайв Гордон вышел от Майлза и, остановившись у ее стола, спросил, пойдет ли она в отель «Савой» на прием, который издательство устраивает по случаю выхода новой книги одного из своих лучших авторов. — Да, — ответила Кэсси.
— Некоторые собираются после этого посидеть в «Аннабел». — Он назвал один из самых престижных ночных клубов Лондона. — Если вы свободны, я буду рад вас пригласить.
Уверенная, что среди этих некоторых окажется и Майлз, она кивнула в знак согласия.
— Спасибо. Я с удовольствием.
— Чудесно? — воскликнул Гордон. — В таком случае до встречи в «Савое».
Едва за ним закрылась дверь, как Майлз вызвал ее в кабинет.
— Клайв назначил вам свидание? — с места в карьер спросил он.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что он известный бабник.
— Как говорится, чья бы корова мычала!..
— Я по крайней мере не был дважды женат и разведен, — буркнул он.
— Ну что ж, может, в третий раз ему повезет, — проворковала она.
Ответить Майлз не успел — помешал телефонный звонок; Майлз снял трубку, а Кэсси вернулась в приемную, к своему столу.
На эту тему Майлз больше не заговаривал, и их взаимоотношения вновь стали безличными, как в первый день работы Кэсси в издательстве. Она хота и объявила, что именно этого и хотела, но в глубине души очень досадовала, что он так легко перестроился. Надо же, внушал ей, будто она смущает его покой, выбивает из равновесия, а теперь смотрит как на этакую старую деву!
Когда позвонил Джастин, она согласилась встретиться с ним в пятницу вечером. Кэсси было приятно сознавать, что он влюблен в нее, это тешило самолюбие, но все же она считала, что будет куда честнее порвать с ним, и сделать это не по телефону, а при личной встрече.
Майлз рано покинул офис, и Кэсси, не дожидаясь конца рабочего дня, отправилась домой, успокаивая свою совесть тем, что главная здесь она, а не он и поэтому ей можно уйти когда угодно! Сегодня вечером она будет неотразима, решила про себя Кэсси, но для этого требуется время. То, что Майлз сказал о Клайве, никоим образом не повлияло на ее желание увидеться с ним, скорее, наоборот; так как она, не дрогнув душой, замыслила использовать одного ловеласа, чтобы позлить другого.
Кэсси тщательно продумала свой наряд. В субботу она не решилась одеться слишком экстравагантно, чтобы Майлз ничего такого не подумал, и что это дало? Нет, сегодня она поступит иначе. Прочь глупые опасения и ложную скромность! Кэсси выбрала ярко-красное шелковое платье, плотно облегающее фигуру и оставляющее обнаженным одно плечо. Волосы она зачесала на одну сторону, и они эффектными волнами струились вниз, подчеркивая нежную белизну ее точеной шеи.
Войдя в банкетный зал, где происходил прием, она с удовольствием отметила, что коллегам понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в ней всем знакомую Кэсси. Ее тут же окружили молодые люди, из тех, кто часто посещал подобные литературные вечеринки.
Кэсси, однако, не забыла, что она здесь в качестве секретаря Майлза, и поспешила смешаться с гостями, высматривая не занятых разговором представителей прессы и изливая им свои восторги по поводу новой книги. Клайв Гордон приехал позднее и сразу же устремился к ней. От него веяло свежим ароматом лосьона после бритья, а по тому, как он, прогуливаясь с ней по залу, легко и раскованно общался со всеми присутствующими, можно было безошибочно определить крупного администратора. С другой стороны, это и неудивительно, ведь недаром он занимался рекламным бизнесом, благодаря которому знал всех и все знали его. Кэсси была очарована непринужденными манерами и обаянием Гордона, ясно сознавая, что у Майлза это должно вызывать раздражение и досаду.
Расчет Кэсси полностью оправдался. Майлз не только сердито смотрел на нее и мрачнел, постоянно видя рядом Клайва, но и вовсе разозлился, столкнувшись с ней у входа в ночной клуб. Как она и ожидала, Гилмор пришел не один, а в сопровождении юной рыжеволосой девицы с соблазнительной фигуркой и смутно знакомым кукольным личиком.
— Я вижу, вам нравится играть с огнем, — полушепотом пробормотал он.
— После наших с вами встреч это вошло у меня в привычку.
— Если между мной и Клайвом нет никакой разницы, почему же вы готовы открыть дверь для него, а меня выставляете вон?
— Держу пари, вам бы очень хотелось получить ответ на этот вопрос! тихо засмеялась Кэсси и, отвернувшись от него, взяла под руку Клайва.
К ее удовольствию, тот оказался интересным собеседником, очень неглупым и остроумным, и немало позабавил ее юмористическими историями из жизни лондонских знаменитостей.
— Кто эта женщина с Майлзом? — как бы невзначай спросила она его чуть позже, во время танца.
— Мелоди Грэйс. У нее была небольшая роль в последнем нашумевшем мюзикле.
— Вы хотите сказать, что она еще и поет?
— Скорее, мяукает. Вообще-то она ничего, только глупа невероятно.
Украдкой наблюдая за Майлзом, Кэсси с радостью отметила выражение скуки на его лице. И зачем только он связывается с такими пустышками? Или женщины интересуют его лишь с точки зрения постели? Но ведь в сексе помимо чисто физического влечения не менее важен и духовный контакт. Она глубоко вздохнула. Очевидно, для Майлза это значения не имело. Все его связи похожи на проплывающие в ночи корабли, и только Сара для него, так сказать, порт постоянной приписки.
— Эй, так не пойдет! Вы совсем забыли обо мне! — Рука Клайва крепче обхватила ее талию, и, отбросив все мысли о любимом человеке, Кэсси лучезарно улыбнулась и сделала вид, что веселится от души.
Вскоре, однако, ее захватила царящая вокруг радостная атмосфера, тем более что Клайв оказался прекрасным танцором.
— Как замечательно танцевать с партнершей, которая не наступает тебе на ноги, — сказал он, выделывая замысловатое па и видя, что Кэсси с легкостью его повторяет.
— Одно время я посещала первоклассную школу танцев в Нью… — она вовремя спохватилась, — в Ньюкасле.
— В Ньюкасле? Но у вас совершенно нет северного акцента.
— Я прожила там недолго. Мы вскоре переехали на юг. — Вот и хорошо. Теперь, когда я нашел вас, мы должны как-нибудь повторить этот опыт.
Что-то в его голосе насторожило Кэсси: нет, лучше не соглашаться. Она ничего не может дать Клайву и не хочет снова использовать его, как использует сейчас.
Оркестр заиграл что-то медленное, и Клайв теснее прижал ее к себе.
— Так намного лучше, — прошептал он. — Теперь я…
— Надеюсь, вы не возражаете? — сказал Майлз и, прежде чем Кэсси успела понять, что происходит, в танце увлек ее от Клайва.
Она ощутила теплое прикосновение его рук и огромным усилием воли внушила себе, что это просто чьи-то руки, а вовсе не те, которые недавно ласкали ее с такой страстью и едва не вынудили уступить. Всем своим существом она чувствовала жар его мускулистого тела, его груди, его живота. Танцуя, он не произносил ни слова. Да, собственно, это и не был танец — Майлз просто плавно двигался в такт музыке. Она знала, что должна отстраниться от него, но не могла себя заставить. Он наклонил голову и потерся чуть шершавой от щетины щекой о ее щеку.
— Я и не знала, что вы решили отращивать богемную бороду! — сказала Кэсси, пытаясь стряхнуть наваждение и вернуться с небес на землю.
— Ничего подобного. У меня просто не было времени побриться еще раз перед выходом из дома. Надеюсь, вы не в обиде?
Вспомнив о своем решении быть с ним мягкой и уступчивой, она тихонько рассмеялась.
— Пожалуй, мне даже нравится.
— В таком случае я повторю… — Майлз медленно скользнул щекой по лицу Кэсси, а руки его легко и нежно ласкали ее обнаженную спину.
От него знакомо пахло терпким лосьоном после бритья, а вот волосы были начисто лишены всякого запаха; они слегка курчавились на шее, и у Кэсси возникло острое желание провести по ним ладонью. Как бы угадав ее мысли, Майлз поднял руку и пропустил сквозь пальцы волнистую прядь ее мягких сверкающих волос.
— Настоящий шелк, — пробормотал он.
Кэсси теснее прижалась к нему, желая лишь одного — чтобы эта музыка никогда не кончалась, но, к сожалению, оркестр перешел на быстрый, синкопированный ритм, и она оторвала голову от его плеча.
— Не надо отстраняться, — хрипло сказал Майлз. — Мне нравится, как мы с вами танцуем.
В подтверждение своих слов он, не обращая внимания на изменившийся темп, снова привлек ее к себе. Оба они едва переступали ногами, точно слившись воедино.
— Сколько же драгоценного времени уходит у нас впустую, Кэсси, — прошептал он ей на ухо. — Я так безумно хочу вас, что просто не могу ни о чем думать. Позвольте мне проводить вас сегодня домой.