Ли Шарон. Лови день (Лиад - 3)

   И он благосклонно кивнул.
   - Вы заключили выгодную сделку. Когда вы вошли сюда, три жизни находились под угрозой. После нашего разговора две жизни вы получаете обратно. - Горм Трогар встал из-за стола со столешницей из стали и хрусталя и быстро поклонился. - Будьте довольны, древние. С вашей точки зрения, Мири Робертсон так или иначе умерла бы очень быстро, разве не так? Что вам за дело до того, что перед ее уходом я получу то, что причитается мне? Вот и все. Приятно было свести знакомство.
   - Вы, - заявил тот, который назвался Точильщиком, - находитесь в заблуждении. Пока что знакомство не принесло ничего приятного. Однако я еще питаю некоторую надежду на то, что это будет исправлено. Вы сказали много такого, что ранило меня - как брата моего брата и моей сестры. Я нахожу ваше поведение - как старейшины со старейшиной - неприятным в чрезвычайной степени. И я бы сказал даже, если бы это высказывание не было крайне дурного вкуса, что вы мне солгали, Горм Трогар. - Он поднял огромную трехпалую руку. - Поймите: я этого не сказал. Но, если бы вежливость это допускала, я бы сказал именно так. - Он повернул голову, чтобы видеть своего родича, стоявшего от него по правую руку. - Что ты думаешь, брат?
   - Я думаю, Т"карэ, - проговорил Хранитель с торопливой осмотрительностью, - что старейшина Горм Трогар, возможно, говорил, не получив всех фактов от тех членов своего Клана, которые находятся в курсе происшедшего. Возможно, именно это придает его словам некий... скользкий оттенок, Т"карэ, который создает впечатление, будто он лжет. Правда, мы узнали от нашего брата, что люди по-другому трактуют истину, так что человек может говорить то, во что сам не верит, и тем не менее знать, что это правда.
   - Твои слова, - признал Точильщик, - содержат многое. И у тебя есть рекомендации относительно нашего следующего шага, брат? Я прошу тебя почтить меня словами из твоего сердца.
   Хранитель склонил голову, на секунду представил себе тот яркий клинок, которым была его сестра, и, наконец, произнес с некой долей ее понимания того, как вращаются людские миры.
   - Т"карэ, мне пришло в голову, что Горм Трогар не знает, с кем он имеет дело. Возможно, нам следует провести небольшую демонстрацию, а потом уйти, чтобы дать ему время собрать необходимые сведения и заново обдумать то, что он сказал.
   - Я слышал, - сказал Точильщик.
   На секунду он застыл совершенно неподвижно, устремив свои светящиеся глаза на мужчину, который молча стоял за своим столом. Он тщательно обдумал идею своего брата и понял, чем она порождена и к чему ведет. Даже в ее поспешности он счел ее хорошей.
   - Горм Трогар! - сказал он.
   - Да, древний? Я могу быть вам еще чем-то полезен?
   - Ты слышал слова моего брата, Горм Трогар. Я чувствую, что согласен с ним. Мы тебя научим, чтобы ты не пострадал из-за своего невежества в отношении Ножевого Клана Средней Реки. Потом мы на какое-то время тебя оставим, чтобы ты мог навести справки и получить факты. Мы вернемся через пять стандартных дней, чтобы снова говорить с тобой. А теперь внимай мне.
   Точильщик на секунду закрыл свои огромные глаза, а потом открыл их - и спел.
   Одну ноту, на границе невыносимого. Еще одну. И третью.
   Миралдиновый стол для совещаний затрясся, покрылся паутиной трещин, а потом рассыпался в блестящую горку обломков и пыли.
   Горм Трогар услышал, как кто-то цветисто и изумленно выругался на языке его юности. Узнав собственный голос, он заставил его замолчать.
   - Знай же, - сказал Точильщик, - что это - самая простая из тех песен, которые я мог спеть тебе, Горм Трогар. Я выбрал ее потому, что ее простоты было достаточно для демонстрации, и при этом не были затронуты более сложные кристаллические структуры - например, те, которые входят в твои коммуникационные устройства. Мне жаль, что некоторые драгоценные камни в твоем произведении искусства тоже пострадали. - Он сделал знак своему брату, Хранителю, и кивнул, как это принято у людей. - Оставайся здоров, Горм Трогар. Мы вернемся через пять дней.
   Двигаясь с неожиданной для столь крупных созданий быстротой, они прошли через комнату, перешагнув через рассыпавшийся стол, и исчезли за дверью. Горм Трогар заметил, как его рука дернулась к кнопке, которая перекрыла бы им выход, сжал кулак - и дал им уйти.
   Он медленно подошел к обломкам распавшегося стола, наклонился и поднял неровный синий обломок. Зажав его в руке так, что острые края впились в ладонь, он перешел к сказочной иллюстрации мощи Хунтавас, на которой каждый из ста четырех миров был отмечен сверкающим драгоценным камнем.
   И не слишком удивился, увидев, что их осталось только тридцать один.
   Орбита Лиад
   Лейтенант разведки Шадиа Не-Зейм была недовольна.
   - Черт возьми, на целый год застрять на Лиад, - ворчала она себе под нос, пока часть ее сознания, отведенная для пилотирования, занималась такими повседневными мелочами, как калибровка пульта, анализ векторов, проверка координат и выравнивание скоростей.
   - Я, конечно, не сомневаюсь, что это замечательно: Клан теперь имеет прекрасную здоровую дочку, которая сможет меня заменить, когда и если удача от меня отвернется, - продолжала она, наслаждаясь всеми оттенками своей истерики, - но все-таки, по-моему, целый год моей жизни - это чересчур. Глупый обычай - эти браки по контракту. Варварство. У нас есть современная технология. Почему бы Представителям не вести переговоры относительно генов, а потом не выращивать этих чертовых детишек в банках? А не мешать остальным заниматься своими делами.
   Пульт замигал и снова засветился ровно. Координаты были введены. Ее глаза скользнули к второстепенным сигналам, ожидая увидеть зеленовато-голубой индикатор, означающий разрешение диспетчерской на взлет.
   Вместо этого зажглась оранжевая лампочка - и одновременно прозвучал негромкий звуковой сигнал.
   Правым пальцем она ткнула в кнопку связи.
   - Не-Зейм слушает.
   - Лейтенант Шадиа? Радость моих ночей, неужели ты собиралась улететь, не попрощавшись? Мое сердце разбито. Вероятно, я умру от этой раны.
   Она невольно ухмыльнулась:
   - Клонак тер-Мьюлин, ты старый мошенник!
   - Никто не знает меня так хорошо, как ты, моя радость, моя шернубиа. Мое сердце лежит у твоих ног, все израненное. Обещай позаботься о моей дочурке, если я умру из-за тебя, жестокая!
   - Клонак, твоя дочь старше меня!
   - Разве это означает, что она не нуждается в заботе? Но я расчувствовался. Несомненно, я переживу эту травму, хотя и никогда не буду прежним.
   - Я дрожу от стыда, - сообщила она ему, с трудом сдерживая смех. - Ты занял эфир и задержал мой отлет с какой-то целью или тебе просто захотелось поболтать?
   - Ах, вот они, преимущества почтенного маразма! Но - да, раз ты мне напомнила, у меня была причина тебя вызвать. Когда ты выполнишь свое задание, дитя, явись во вспомогательную штаб-квартиру на Невлорне и поступи в распоряжение местного командующего.
   Она вздохнула:
   - Надо полагать, у тебя есть относительно этого какая-то официальная бумага?
   - Она уже передана и записана в твоем вахтенном журнале. Увижу ли я тебя снова, о радость моих ночей?
   - Откуда мне знать? Ты будешь на Невлорне на той релюмме?
   - Ради тебя я готов даже на Невлорн.
   Она рассмеялась:
   - До встречи, Клонак. И пусть твое разбитое сердце как можно скорее срастется!
   - До встречи, лейтенант Шадиа. Я в этом сомневаюсь. Тебе дают разрешение на отлет. Прыгай, как только будешь готова, и да будет с тобой удача!
   - И с тобой, дружище.
   Она отключила связь, нажала на кнопку включения и ввела команду: прыжок!
   Откинувшись на спинку кресла, она моргала, глядя на посеревший в подпространстве экран - и поймала себя на тихом смешке.
   "Целый год на Лиад! - подумала она, возвращаясь к своей гневной тираде. - И что потом? Она возвращается в разведку, она готова - она рвется снова лететь на задание, не желая ничего лучшего, чем нырнуть в просторы Неразведанного, ради славы Лиад и желанного отдыха..."
   "Лейтенант разведки, первопроходец Шадиа Не-Зейм, - гласил ее приказ, - по возвращении к активной службе следующие три стандартных месяца будет заниматься наблюдениями за Запретными планетами (список прилагается), отмечая для последующего подбора любые и всякие обломки, возможно, технологического характера, проводя прослушивание на предмет значительного технологического прогресса или упадка..."
   - Рейс мусоросборки? - спросила она у сидевшего за столом капитана.
   Тот демонстративно пожал плечами:
   - Кому-то это надо делать.
   Тут с его комма прозвучал сигнал, и он отвернулся, предоставив Шадии кипеть. В конце концов она повернулась и ушла. Как ни верти, а приказ есть приказ...
   И вот теперь Клонак тер-Мьюлин с его глупой болтовней и приказом явиться во вспомогательную штаб-квартиру по окончании мусоросборки. Слабый намек на какие-то пертурбации. Шадиа позволила себе улыбку и подумала, что, возможно, он все-таки будет на Невлорне.
   Шалтрен
   Цессили
   - Древние, я глубоко сожалею о том, что не нашел оснований менять свою точку зрения.
   На этот раз на стенах никаких украшений не было и стол для совещаний был из простой стали. Горм Трогар сложил руки на холодной поверхности и встретился взглядом с тем, кого называли Точильщиком.
   - Понимаю, - серьезно прогудел тот. - А вы собрали дополнительные факты, Горм Трогар? Вы разговаривали с Джастином Хостро, вашим родичем, и потребовали от него более полный отчет?
   - Я получил от Джастина Хостро всю информацию, которая мне нужна. И я повторяю: решение Хунтавас остается прежним.
   Эти слова поразили слух Хранителя, словно кристалл, вопящий под невыносимой нагрузкой, а рядом с ним очень тихо вздохнул его Т"карэ.
   - В этом случае я, Т"карэ Ножевого Клана Средней Реки, требую, чтобы меня выслушал полный совет Старейшин Клана Хунтавас. Я не получил удовлетворения. Наши переговоры описывают круги, посредине которых пустота. Жизни моей сестры и моего брата, какими бы короткими или долгими они ни были, слишком важны, чтобы зависеть от твоей прихоти.
   Горм Трогар усмехнулся:
   - Древний, в эту минуту ты разговариваешь с верховной властью Хунтавас. Никакого совета старейшин не существует: мой голос - это окончательный закон. - Он провел руками по холодной столешнице. - Вам не к кому апеллировать.
   Наступило молчание - очень короткое по меркам Стаи.
   - Горм Трогар, - проговорил Точильщик, и Хранитель заморгал, изумляясь терпеливости, которую сумел проявить самый торопливый из их Клана. Похоже, ты счел нас глупцами. Разве я только что вылупился из яйца, чтобы поверить, будто на верхушке Клана, который простирается на множество миров, стоит одна личность, чье суждение...
   У них над головой прозвучал сигнал переговорного устройства, и высокие быстрые слова секретарши перекрыли басовитый рокот Точильщика:
   - Мистер Трогар? Извините, что я вас потревожила, сэр, но прибыла делегация со Стелубии.
   - Спасибо.
   Горм Трогар отодвинулся от стола и отвесил двум стайным черепахам ироничный поклон. Право, эти существа были хуже детей! О, хуже, чем глупцы!
   - Древние, прошу меня извинить. У меня срочное дело, которое займет всего несколько минут. Прошу вас подождать меня здесь - и мы продолжим нашу дискуссию после моего возвращения.
   После этого он ушел, словно получил их разрешение, - дверь быстро открылась и со стуком захлопнулась у него за спиной.
   Ощутив, как в его сердце встает дух его сестры, Хранитель встал, подошел к двери, приложил руку к запирающему механизму, а через секунду убрал ее.
   - Брат, дверь заперта.
   - Да, - очень печально проговорил Т"карэ. - Мне показалось, что так и будет.
   Вандар
   Ферма "Дуновение весны"
   - Какое чудесное утро! - удивленно воскликнула фру Трелу. До боли яркое солнце сверкало на снегу, лежащем на крыше сарайчика для скаппинов, небо было безоблачным и густо-синим, обледеневшие кусты чуть дрожали на едва заметном ветерке. Такой день посредине зимы был настоящим подарком!
   Фру Трелу натянула толстый свитер и юбку вместо брюк, которые она обычно носила дома, причесалась и вышла из спальни бодрым шагом, мысленно составляя список.
   Мери и Корвилл, как обычно, оказались на кухне раньше нее. Кори сидел на стуле, сутуля плечи, а его жена обрабатывала его волосы гребешком и ножницами.
   - Сядь прямо! - скомандовала она по-бенски, пока фру Трелу шла к плите за чашкой чаю. - Мне же не видно, когда ты сутулишься! Мне надо отрезать тебе голову, да?
   - Мои волосы в порядке! - слабо протестовал Кори.
   Мери фыркнула:
   - Очень в порядке. Так в порядке, что ты даже не видишь, когда играешь. - Она наклонилась, чтобы смотреть на него нос к носу. - Ты похож на Боррила, - громко прошептала она.
   - Нет!
   Кори отшатнулся, изображая ужас.
   Девушка отступила на шаг, пристально его рассматривая.
   - Нет, - признала она наконец. - Боррил гораздо красивее. - Она снова подошла к нему и положила ладошку ему под подбородок, мягко заставляя поднять голову. - Обещаю - не больно. Сделаю очень быстро.
   Он со вздохом позволил поднять себе голову, хотя зажмурил глаза демонстративно крепко. Ухмыляясь, Мери заработала гребешком и ножницами, укорачивая прядь, которая привычно падала Кори на лоб, так, чтобы она доставала только до его бровей. Еще несколько умелых щелчков ножницами расправились с лохматыми висками, впрочем, волосы все равно еще закрывали ему уши - к неудовольствию фру Трелу. На самом деле волосы следовало бы укоротить еще на три-четыре пальца. И усы были бы очень кстати.
   Мери отступила на шаг, кивнула и взлохматила густую блестящую шевелюру:
   - По-моему, будешь жить.
   Он открыл глаза и поднял руки, ощупывая свою новую прическу. Мери потянулась через стол и за шнур придвинула к нему тостер, широко улыбаясь.
   - Смотри! - велела она. - Я - честная. Мое слово верное.
   Кори рассмотрел свое отражение в блестящей поверхности тостера, а потом с улыбкой поднял глаза:
   - Спасибо тебе, шатрез. Теперь не Боррил?
   - Теперь очень красиво, - заверила его она, снова улыбнувшись, и ушла в другую часть кухни, чтобы убрать ножницы и гребень на место. - Доброе утро, фру Трелу.
   - Доброе утро, Мери. - Она пила чай, любуясь через окно кухни прекрасным светлым днем. - Дети, - объявила она, - таким днем надо пользоваться. Я еду в город, чтобы купить кое-какие припасы, может, зайду в библиотеку... Кое-что очень нам пригодится, когда всерьез похолодает. - Она перевела свой взгляд обратно в кухню, на двух молодых людей. - Кори, ты мне понадобишься, чтобы носить покупки.
   - Да, фру Трелу, - пробормотал он, аккуратно возвращая тостер на привычное место.
   Она сделала глоток чаю, понимая, что ее следующие слова разочаруют Мери. Девочка так любит книги! Но в грузовике место ограничено, а ее мысленный список пугающе разросся.
   - Мери, деточка, боюсь, что на этот раз тебе придется остаться дома. В грузовике места не хватит. - Не глядя на девушку, фру Трелу поспешно добавила: - Скажешь Кори, что ему нужно в библиотеке, ладно? И решите, не нужно ли вам двоим чего-нибудь еще. - Она допила чай и поставила чашку в мойку, к другой грязной посуде. - Я буду готова ехать через пару минут.
   Она вышла в коридор, чтобы захватить бумагу и карандаш.
   Мири посмотрела на мужа:
   - Ты и правда больше ей нравишься.
   - Вовсе нет, - ответил он, вставая и потягиваясь. - Ей требуются только усилия моего мускулистого тела. Тебя она воспринимает как интеллектуалку. - Он отвесил ей глубокий поклон. - Что ты желаешь получить из библиотеки, о мудрая?
   Она ухмыльнулась:
   - Ну ты же знаешь - что тебе приглянется. Ой! - Она прижала ладонь ко лбу. - Чуть было не забыла. Тебе надо бы прихватить те, что я брала в прошлый раз.
   Последние слова она договорила, уже выходя из кухни.
   Ухмыляясь, Вал Кон прошел к плите и налил себе чаю. Чтение Мири его изумляло: естественные науки, садоводство, детективы, поэзия... Он не мог вспомнить и половины вопросов, которые освещались в книгах, набранных ею. Она прочитывала каждую серьезно и сосредоточенно: одни боги знали, как ей удавалось за всем уследить. Сам он предпочитал выбрать за один прием один-два предмета и проходить по всем существующим уровням, пока у него не появлялось четкое представление об основополагающих моментах. Художественная литература была удовольствием юности, которое пришлось резко сократить сначала ради обучения, потом - ради работы.
   Он повернулся, как только Мири снова вошла на кухню с большой стопкой книг; в их числе были и те шесть, которые брал он сам.
   - Ты забыл!
   Он вздохнул:
   - Прости меня, шатрез. Но это ты забыла, насколько я стар: мне говорили, что первой отказывает память.
   Она рассмеялась, плюхнув стопку на стол, а потом повернулась к нему с серьезным видом:
   - Тебе понадобятся перчатки, босс. Скажи фру Трелу, ладно? Если она хочет, чтобы ты был у нее носильщиком, надо, чтобы руки у тебя были в тепле.
   - А у тебя? - спросил он. - Я что-то не припомню, чтобы у тебя были перчатки.
   - Я обойдусь, - начала было Мири.
   Но тут от двери послышался голос фру Трелу: она требовала, чтобы Кори поспешил.
   Вздохнув, он вылил остатки чая и поставил чашку в мойку. Сняв с вешалки куртку, он надел ее и снова подошел к Мири. Он очень серьезно сравнил ее пальцы со своими, а потом запечатлел поцелуй на ладошке.
   - Я посмотрю, что можно будет сделать, - сказал он. - Будь здорова, шатрез, и следи, чтобы никто не обидел Боррила.
   Она рассмеялась, крепко его обняла - и тут у черной двери обиженно загудел астматический клаксон грузовика. Вал Кон собрал книги и выскочил за дверь, позволив ей громко захлопнуться у него за спиной.
   Мири перешла к окну и проводила взглядом грузовичок, который медленно прополз по разбитой колее и осторожно свернул на дорогу. Боррил застонал на своем коврике у плиты - и это было единственным звуком в доме.
   - У тебя много дел, Робертсон, - сказала она, нарушая тишину, а потом улыбнулась.
   Фру Трелу уехала. И никто не помешает ей включить радио в гостиной на полную мощность.
   Обрадованная такой идеей, она бесшумно скользнула по коридору. Встав на колени на кушетку, она покрутила ручку до щелчка и стала дожидаться, пока приборчик разогреется.
   Невнятно забормотал диктор, и Мири напрягла слух, пытаясь разобрать его слова. Что-то насчет... бассиленцев? И армий? Профессиональное завывание репортера и множество помех оказались ей не по зубам. Она повернула ручку с делениями и цифрами: голоса что-то говорили. Голоса пели. Голоса, голоса... Музыка. Она перестала крутить ручку и прислушалась. Действительно, музыка, и такая, которая могла бы претендовать на родство с исполнением Хакана. Подойдет, решила Мири и прибавила громкость.
   А потом она отправилась на кухню, на ходу закатывая рукава, чтобы приняться за мытье посуды.
   Фру Трелу вела машину с тщанием, к которому не примешивалась уверенность. Последний снег сошел уже несколько дней назад, и дорога была свободна. Однако на поверхности встречались еще наледи, и по каждой фру Трелу ехала так, словно одного неверного вздоха достаточно, чтобы привести к катастрофе.
   Вал Кон посмотрел на ее профиль, решил, что разговоры только увеличат ее нервозность, и стал любоваться погодой.
   День был погожий, но очень холодный, - и он мысленно вознес короткую горячую благодарность за свою одежду. Ведь Лиад была планетой теплой, хотя ему и приходилось бывать в таких местах, где было еще холоднее, чем зимой в Джилле. Однако оказалось, что он предпочитает не мерзнуть.
   Грузовик замедлил движение: видимо, фру Трелу крытому мосту не доверяла еще больше, чем дороге с участками гололеда. И тут ее винить не приходилось. Деревянный настил пугающе дребезжал и стонал в любую погоду, словно угрожая рассыпаться. Но в очередной раз грузовик благополучно проехал через мост и сразу же рванул, увеличив скорость почти до двадцати пяти миль в час.
   Вал Кон пересел поудобнее и сощурился: отразившийся от сосульки солнечный луч ударил ему прямо в глаза. На склоне справа стадо коров паслось на редкой зимней траве, хотя они походили на тех животных, которых он в детстве научился называть "коровами", в еще меньшей степени, чем Боррил - на собаку.
   "Вернисьдомой".
   Удивившись, он остановился на этой мысли. Вернуться домой? Но ведь...
   "Домой".
   Мысль была неотступной и очень походила на предчувствие.
   "Опасностьдома".
   Тут у него перехватило дыхание, и он отправил свое сознание туда, где по-прежнему безмятежно пела песня: "Жива-и-здорова"...
   И все же его предчувствие... Его интуиция всегда работала, никогда не ошибаясь. "Опасность. Опасностьдома".
   Фру Трелу вывела грузовик на главную улицу. Вал Кон заставил себя дышать глубоко и ровно, бесстрастно проанализировать оба сообщения. Конечно, можно находиться в опасности - и все-таки быть живым и здоровым.
   Грузовик остановился у кромки тротуара, и фру Трелу выключила мотор и вынула ключи.
   - Фру Трелу, - проговорил он поспешно, почти задыхаясь, - нам надо вернуться домой. Сейчас.
   Она изумленно уставилась на него:
   - Мы же только что приехали! Нам надо много сделать до возвращения. Ее лицо немного смягчилось. - С Мери все в порядке, Кори. Очень может быть, что она даже рада побыть дома одна.
   - С Мери все в порядке, - согласился он, стараясь говорить спокойно и твердо. - Но дома опасность, и она не должна встретить ее одна.
   Лицо старухи посуровело.
   - Чушь! - отрезала она и открыла дверцу со своей стороны.
   - Фру Трелу, - начал он снова, борясь с искушением просто отнять у нее ключи.
   - Нет! - рявкнула она, вылезая из грузовика и сердито глядя на него снизу вверх. - Перестань тратить время впустую, Кори. Чем быстрее мы сделаем все дела, тем скорее сможем уехать домой.
   Она захлопнула дверцу.
   Поморщившись от резкого зрука, Вал Кон повернул ручку со своей стороны, соскользнул на землю и мягко закрыл дверь. Повернув налево, он побежал.
   - Кори! - закричала ему вслед фру Трелу. - Корвилл Роберсун, немедленно вернись!
   Казалось, он ее даже не услышал.
   Фру Трелу секунду постояла. Грудь ее так и вздымалась, а злость боролась с тревогой. Она мысленно призналась себе, что это совершенно на него непохоже - взять и просто убежать. Но тут гнев вспыхнул с новой силой.
   - Откуда тебе знать, что на него похоже? - проворчала она себе под нос. - Пусть бежит всю дорогу до дома. Получит хороший урок.
   Сказав это, она повернулась спиной к грузовику и убегавшему мужчине и прошествовала по улице к магазину Бриллита.
   Услышав звон колокольчика над входом, Томет Мельтц поднял голову и хмуро посмотрел на низенького темноволосого иностранца, к которому так привязался его сын.
   - Хакан! - громко позвал человечек, совершенно не думая о том, как следует себя вести в приличном магазине. - Хакан, где ты?
   - Послушайте, молодой человек, - начал было замур Мельтц своим лучшим тоном городского старейшины.
   - Кори? - Хакан появился из задней комнаты, словно по мановению волшебной палочки. Его усатое лицо сияло. Он приветственно протянул руки. Кори, я как раз пытался дозвониться. Мы получили работу!
   - Что? - Человечек отмахнулся от этих слов и нахмурился. - Пытался дозвониться... кто ответил?
   - А? - Хакан заморгал, и радость его заметно угасла. - Никто не ответил, Кори. Вы ведь здесь, так?
   - Мири. - Он ответил почти шепотом. - Мири дома одна.
   Он резко поднял голову и поймал на себе недоуменный взгляд друга.
   - Хакан, пожалуйста... - Резко протянув руку, Вал Кон схватил его за рукав. - Там... Я чувствую, что дома опасность. Мири одна. Хакан - отвези меня домой!
   Пауза длилась не больше секунды.
   - Конечно. Едем.
   Хакан снова нырнул в заднюю комнату, а через несколько мгновений вернулся с ключами от машины и курткой. Человечек уже открывал наружную дверь.
   - Хакан! - рявкнул Томет Мельтц. - Куда это ты собрался? Тебе платят за помощь в магазине, а рабочий день только начался. Если ты думаешь, будто можешь убегать ради... ради какой-то скеввинской дури...
   - Я ненадолго, папа! - крикнул Хакан, выбегая в дверь следом за своим другом. - Только отвезу Кори домой.
   Томет Мельтц стоял, уставившись туда, где только что был его сын. Потом он покачал головой и осторожно прошел к двери. Открывая ее, он услышал рев мотора: Хакан увозил Кори домой.
   Замур Мельтц закрыл дверь, вернулся за прилавок и снова начал подсчеты. Губы его сложились в едва заметную улыбку.
   Шалтрен
   Цессили
   Делегаты со Стелубии были настроены скептически. Что еще хуже, они, похоже, начали предварительные переговоры с этим выскочкой Охэндом, который считал себя в безопасности в своей крысиной норе на Дэфиде. Ну что ж, пусть он еще какое-то время так считает. Скоро ему придется получить урок. Но сначала надо позаботиться о Стелубии.
   Горм Трогар улыбнулся и поправил на переносице темные очки, ребрами ощущая надежный вес пистолета, спрятанного под пиджаком.
   - Не буду спорить, - задумчиво проговорил он, - у Хунтавас есть немало противников. Все они старательно твердят, что наша власть слабеет, что нас уже можно растаскивать на кусочки. Я уверен, что вы заметили: немногочисленные попытки отщипнуть от нас кусочек были пресечены, а их вдохновители... наказаны.
   Он снова улыбнулся, хотя остальные за столом его веселье не поддержали.