Эффективными проводниками в жизнь «демократии корейского типа» рассматривались в первую очередь административные кадры нового молодого поколения, несущие в себе дух самобытности и проникнутые идеями модернизации. Отсюда исключительное внимание военного режима к обучению и воспитанию подрастающего поколения, подготовке и переподготовке кадров.
   Закон об обязательном бесплатном обучении детей в возрасте 6–11 лет был принят в РК еще в 1948 г., но его реальная практическая реализация началась при правлении Пак Чжон Хи. Стремление дать образование детям – самая сокровенная мечта каждой корейской семьи, однако еще на рубеже 60–70-х гг. XX в. в стране был огромный дефицит школьных зданий и учителей. (К этому времени было немало школ, в каждую из которых поступало более 10 тыс. детей, а численность учащихся в одном классе нередко достигала 90 человек.) Крупные государственные ассигнования с мобилизацией частных ресурсов, форсированное строительство новых школ и расширенная подготовка учительских кадров позволили приблизить не только начальную, но и среднюю школы повышенной ступени, а также общеобразовательные и профессиональные школы к более или менее нормальным условиям работы.
   В декрете о национальном образовании (1968) – типовом уставе учреждений народного образования четко были прописаны основные задачи средних и средних профессиональных школ: а) дать обучающимся знания и опыт, необходимые для того, чтобы «стать ответственными членами демократического общества»; б) дать основы знаний для выбора будущих профессий в соответствии с индивидуальными способностями; в) развивать способности к «критическому мышлению» и «принятию ответственных решений; г) всемерно укреплять физическое здоровье молодого поколения. На основе закона об образовании страна покрылась густой сетью общеобразовательных и профессиональных школ, колледжей, дополнительных форм обучения, курсов повышения квалификации и высших учебных заведений – университетов. Если ко времени освобождения на Юге Кореи насчитывалось лишь 19 высших учебных заведений, то к концу 80-х – началу 90-х гг. XX в. действовало 626 таких заведений (включая 494 частных заведения) с 1,9 млн студентов. Десятки тысяч молодых людей стали ежегодно уезжать на учебу в другие страны и, хотя возвращались обратно немногие, формирование кадрового „золотого фонда“ стало исторической реальностью.
   Глава государства уделял особое внимание сфере образования и подготовки кадров. Он постоянно посещал учебные заведения, встречался со студентами и преподавателями, разъясняя цели «военной революции» и содержание доктрины «юсин». Он настойчиво призывал молодое поколение прилежно учиться, соблюдать традиционные принципы сыновней почтительности («хё»), не позволять втягивать себя в опасные сети политики. Почти каждое его выступление было преисполнено верой в формирование некоего «идеального корейца», следующего по стопам великих предков и обладающего к тому же высокой профессиональной подготовкой.
   Доктрина «юсин» сыграла огромную мобилизующую роль в претворении в жизнь основных идеалов «военной революции». Высокие и благородные цели модернизации, возрождения и прогресса во второй половине ХХ в. были провозглашены и другими военно-бюрократическими режимами (Бирма, Египет, Индонезия, Пакистан и др.). Но только в Южной Корее (и, возможно, частично в Чили) военно-бюрократический режим добился столь впечатляющих экономических и социальных достижений мирового класса. И объяснить успехи «военной революции» на Юге Кореи можно только тем, что ее лидерам удалось на базе самобытной идеологии сцементировать в едином русле все ключевые задачи «экономического чуда».
   Прорыв военных реформаторов на экономическом и социальном направлениях настоятельно требовал перехода к более активной внешнеполитической линии. Необходимо было преодолеть международную полуизоляцию лисынмановского периода, отвоевать позиции на рынках других государств, проложить пути диалога с Севером, наконец, активизировать «борьбу против коммунизма».
   В июне 1964 г. в сотрудничестве с ЦРУ США Пак Чжон Хи создает в Сеуле Антикоммунистическую лигу народов Азии с участием Южного Вьетнама, Тайваня, Таиланда и Филиппин. В задачу лиги входило совместное отражение советской, китайской и северокорейской «подрывной деятельности».
   Несмотря на отдельные проявления националистической риторики, Пак Чжон Хи считал южнокорейско-американские отношения абсолютно приоритетными. Он совершил три официальных визита в США (1961, 1965 и 1969), которые сопровождались предоставлением дополнительной экономической помощи. Под давлением Вашингтона Сеул направил во Вьетнам в поддержку американских войск свои пехотные подразделения численностью в 55 тыс. солдат и офицеров. В ответ южнокорейская армия стала получать новейшие виды вооружения, в т. ч. сверхзвуковые самолеты и тактические ракеты. Не довольствуясь размещением «войск ООН» в РК и наличием «воздушного зонтика» США, Южная Корея развернула во второй половине 70-х гг. форсированные работы по разработке ядерного оружия. (Существует версия, что первые испытания этого оружия были запланированы на 1 октября 1981 г. – День вооруженных сил РК.) Однако США, встревоженные угрозой появления новых ядерных минигосударств в СВА, энергично заблокировали ядерные амбиции Пак Чжон Хи, пообещав разместить в Южной Корее свое тактическое ядерное оружие. (Сеулу же удалось уйти от полной денуклеаризации и отстоять программу создания развернутой сети АЭС.)
   Особую активность внешняя политика военных реформаторов приобрела на японском направлении. Первые попытки «наведения мостов» с Токио были предприняты еще при Ли Сын Мане, который в 1953 г. посетил Японию. В свою очередь, в мае 1958 г. официальный визит в РК нанес К. Ясуги, помощник тогдашнего японского премьера Н. Киси. Посланец Токио публично извинился за несправедливые действия, причиненные корейскому народу за годы имперского протектората, но реальных сдвигов в отношениях между двумя странами тогда не произошло.
   Военные реформаторы возобновили дипломатический диалог с Токио почти сразу же после прихода к власти. После упорных переговоров был улажен вопрос о выплате Южной Корее японских репараций. Токио согласилось предоставить РК: 300 млн долл. безвозмездных репараций, 200 млн долл. в качестве государственных займов и примерно 100 млн долл. частных коммерческих инвестиций. (Необходимо отметить, что КНДР считает эти выплаты крайне заниженными и отказывается признать их правовую силу.) 22 июня 1965 г. состоялось подписание Договора об основных отношениях между Республикой Корея и Японией. Указанный договор денонсировал кабальный Договор о соединении Кореи и Японии от 22 августа 1910 г. и объявил об установлении официальных дипломатических отношений между двумя странами. (При этом единственно законным государством на Корейском полуострове, вопреки реальности и логике, в договоре была объявлена Республика Корея.)
   В дополнительных соглашениях были зафиксированы принципы урегулирования вопросов торгово-экономического сотрудничества, а также правового статуса этнических корейцев, обитающих на японских островах. Нормализация с Токио стала серьезным стимулирующим фактором развития южнокорейско-японских деловых отношений. Во второй половине 60-х гг. XX в. Япония выходит на первое место среди иностранных инвесторов в РК, опередив США и другие западные государства. К концу 70-х гг. за счет японских капиталовложений РК производила примерно 80 % железнодорожных локомотивов, 70 % электронной аппаратуры, 60 % стального листа, 50 % цемента, 40 % минеральных удобрений и т. д. Японо-южнокорейская производственно-технологическая кооперация стала одним из важных звеньев интеграции РК в мировое капиталистическое хозяйство, одной из основ ее неоиндустриального скачка.
   Третьим после США и Японии активным (во многом сенсационным) направлением внешней политики военных реформаторов стало «наведение мостов» с Пхеньяном (об этом подробнее говорится в следующей главе).
   Итак, «военная революция» под эгидой Пак Чжон Хи в итоге успешного выполнения трех пятилеток принесла впечатляющие экономические и социальные перемены. На 1977–1981 гг. был разработан четвертый пятилетний план с амбициозными задачами дальнейшего экономического роста и научно-технической модернизации всего народного хозяйства. Но именно в этой пятилетке РК впервые всерьез ощутила предвестники грядущих кризисов и угроз. Мировой нефтяной кризис 1978–1979 гг. сильно ударил по экспортно-ориентированной экономике страны, темпы экономического роста начали замедляться, стали обостряться межотраслевые противоречия, резко усилилась инфляция, рыночная нестабильность и, наконец, в политике стала быстро набирать силу активность демократической оппозиции.
   Военные реформаторы не испытывали вначале особой тревоги по поводу этих проблем. Как и прежде, они делали ставку на дальнейшее «закручивание гаек», т. е. ужесточение репрессивной политики, жесткое подавление оппозиции. И в этом таился их роковой стратегический просчет. Проявив удивительную прозорливость в момент прихода к власти в начале 60-х гг., они, как это ни парадоксально, обрели непростительную близорукость к концу 70-х гг. Южнокорейское «неоиндустриальное чудо» принесло феноменальные экономические достижения, а вместе с ними и нарождение массового нового среднего класса, который все решительнее отвергал военно-авторитарные порядки и все настойчивее требовал демократии и признания гражданских прав. Пак Чжон Хи, стоявший около 18 лет у руля «экономического чуда», не сумел уловить жизненную необходимость опоры на новый средний класс, оказался практически в полной изоляции и полностью проиграл. Вечером 26 октября 1979 г. во время ужина в одном из элитных ресторанов столицы он после небольшой перепалки был в упор расстрелян главой южнокорейского ЦРУ генералом Ким Чжэ Гю, с которым был связан многими годами совместной учебы и государственной службы.
   Страна погрузилась в шок. После быстрого расследования было объявлено, что покушение на президента было совершено главой ЦРУ в состоянии аффекта – крайнего нервного возбуждения, хотя, однако, никто этому не поверил. И действительно, вскоре стали выясняться нити тайного заговора против Пак Чжон Хи, в который помимо самого Ким Джэ Гю были вовлечены начальник генштаба ВС РК генерал Чон Сун Хва, глава секретариата Голубого дворца Ким Кэ Вон, другие сотрудники из президентского окружения. После смертельных выстрелов в Пак Чжон Хи глава ЦРУ немедленно доложил Чон Сун Хва о случившемся, полагая, что второе лицо в армии немедленно возьмет ситуацию под свой контроль. Однако политическую инициативу, вопреки расчетам заговорщиков, захватил Чон Ду Хван, начальник службы безопасности армии. Он сумел упредить действия заговорщиков и сместить их со своих постов в армии. Новым начальником сеульского гарнизона стал близкий друг Чон Ду Хвана – генерал Ро Дэ У.
   24 мая 1980 г. военный суд приговорил Ким Чжэ Гю и четырех его сообщников к смертной казни через повешение. На суде обвиняемый говорил что-то невнятное о том, что на преступление он пошел ради того, чтобы «восстановить демократию» в стране. В насильственной смерти Пак Чжон Хи, как отмечал ряд исследователей, нельзя не заметить и определенного американского следа. Вашингтон сильно тревожило стремление южнокорейского лидера дистанцироваться от США и выйти на самостоятельный уровень отношений с КНДР. Вместе с тем безжалостное подавление демократической оппозиции так или иначе дискредитировало дипломатию США на корейском направлении. Отсюда – стремление выдвинуть на арену другой эшелон военной хунты, хотя практический сценарий такой упреждающей замены оказался излишне прямолинейным.
* * *
    В 60–70-е гг. XX в. две Кореи в условиях меняющейся в сторону разрядки международной ситуации вступают внегласное соревнование по вопросам социально-экономической и политической трансформации.КНДР на основе командно-административной мобилизации приступает к строительству «социализма с корейской спецификой», основанной на доктрине «чучхе». В то же самое время на Юге после свержения Ли Сын Мана устанавливается военно-бюрократический режим во главе с Пак Чжон Хи. Новая военная элита проводит в жизнь программу радикальной модернизации, получившей наименование «южнокорейского экономического чуда». В итоге баланс сил на Корейском полуострове постепенно перемещается в пользу РК, сумевшей более эффективно опереться на преимущества международного разделения труда. Межкорейский диалог 1972 г. отразил реальную возможность мирного урегулирования конфликта и преодоления раскола Кореи.

Глава III
Внешнеполитические траектории РК и КНДР

   Внешняя политика двух корейских государств на протяжении всего периода с момента их образования в 1948 г. была подчинена тому, чтобы добиться политического превосходства над конкурентом на международной арене, обеспечить поддержку своих программ объединения Кореи. В дипломатической борьбе за это превосходство КНДР и РК опирались, соответственно, на СССР и США.
   После окончания Корейской войны Южная Корея и США заключили Договор о взаимной обороне (сентябрь 1953 г.), в соответствии с которым Соединенные Штаты разместили на Юге крупный контингент своих вооруженных сил. В июне 1961 г. КНДР подписала с Советским Союзом и Китайской Народной Республикой Договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, включавшие военную статью и предусматривавшие оказание военной помощи в случае агрессии против одной из договаривающихся сторон.
   Южнокорейское правительство в своей внешней политике проводило курс на расширение дипломатических связей с различными странами мира, ограничение дипломатической активности КНДР. Сеулу удалось занять прочные внешнеполитические позиции, подкреплявшиеся экономическим и инвестиционным сотрудничеством со странами Западной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. На конец 1970-х гг. Сеул имел дипломатические отношения более чем со 100 государствами, Пхеньян – с почти 70 странами. Обе Кореи входили в ряд международных организаций, имели статус постоянного наблюдателя при ООН. В 1965 г. РК нормализовала дипломатические связи с Японией.
   КНДР до середины 1960-х гг. ориентировалась во внешней политике на страны социалистического лагеря, главным образом на СССР и КНР. Однако советско-китайское размежевание поставило Пхеньян перед дилеммой – кого поддерживать – СССР или Китай. В начале советско-китайского спора Северная Корея занимала нейтральную позицию, а затем склонялась то на сторону Китая, то на советскую сторону.
   На V съезде ТПК в 1970 г. Ким Ир Сен провозглашает курс на полную самостоятельность и независимость во внешней политике. КНДР делает ставку на укрепление связей со странами так называемого «третьего мира», движением неприсоединения (ДН). Объявляется борьба в защиту самостоятельности, против «доминационизма». По определению Ким Ир Сена, «доминационизм» – это «попрание самостоятельности других стран». К государствам, проводившим политику «доминационизма», в КНДР относили, прежде всего, США. Выдвигается требование о пересмотре старого международного порядка и создании нового международного порядка. В 1975 г. КНДР становится членом Движения неприсоединения. Попытки Сеула вступить в ДН успеха не имели.
   В 1970-е годы Северная Корея, следуя тезису о «превращении всего мира в самостоятельный», развивает активные политические связи со странами «третьего мира», особенно с государствами Африки. С некоторыми из них подписываются договоры о дружбе и сотрудничестве (Мозамбик, Мадагаскар, Центрально-Африканская империя, Гвинея и др.). КНДР пытается использовать скромную по объему экономическую помощь этим странам для укрепления своих позиций в Африке. В ряде африканских стран строятся небольшие промышленные объекты, стадионы, штаб-квартиры правящих партий, ирригационные сооружения. Общий объем экономического содействия Африке составил около 300 млн долларов (1970).
   КНДР оказывала политическую и материальную поддержку афро-азиатским национально-освободительным движениям СВАПО, ООП, развивала военное сотрудничество с Алжиром, Ливией, Мадагаскаром, Сирией и другими странами.
   Политические, экономические и военные связи Пхеньяна с развивающимися государствами активно использовались для пропаганды «корейского социализма», идеологии «чучхе-кимирсенизма». На средства Пхеньяна в этих странах создавались «кружки» по изучению идей «кимирсенизма». В конце 1970-х гг. в государствах «третьего мира», главным образом в африканских, действовало более 300 таких кружков, на финансирование которых ежегодно КНДР выделяла до 200 млн долл.
   Внешнеполитические цели Южной Кореи в 1970-х гг. были сконцентрированы на обеспечении надежной безопасности, быстрого экономического прогресса и достижении дипломатического превосходства над Северной Кореей. Военное правительство президента Пак Чжон Хи приоритетом своей внешней политики объявило углубление союзнических отношений с Соединенными Штатами на основе Договора о взаимной обороне.
   После нормализации дипломатических связей с Японией Сеул заявил, что основными принципами, которыми он намерен руководствоваться в отношении Токио, будут следующие: взаимопонимание и взаимная выгода, равенство и добрососедство, взаимозависимость в поддержании стабильности и процветании.
   Южнокорейское правительство провозгласило также курс на активизацию экономической дипломатии с тем, чтобы расширять экспорт своей продукции, увеличить импорт передовых технологий. В этих целях было принято решение активизировать заключение торгово-экономических соглашений с различными государствами, расширять сеть торговых представительств за рубежом.
   С тем, чтобы укрепить связи со странами Движения неприсоединения, южнокорейская сторона интенсифицировала контакты с государствами ДН. Только в 1974 г. делегации РК различного уровня посетили около 50 стран Африки, Ближнего и Среднего Востока, подписав с некоторыми из них торговые соглашения.
   Среди внешнеполитических интересов администрации Пак Чжон Хи в 1970-е гг. стали вырисовываться попытки установления контактов с «невраждебными» социалистическими странами (к числу «враждебных» социалистических стран Сеул относил КНДР, Кубу, Вьетнам). Правительство РК стремилось к установлению связей с СССР и другими социалистическими государствами через международные организации, участвуя в форумах, проводимых в соцстранах, и приглашая на аналогичные мероприятия, организуемые в Южной Корее, представителей социалистических государств.
   В 1970-е гг. КНДР и РК вели жесткую дипломатическую борьбу на международной арене, стремились добиться поддержки своих программ объединения Кореи, дипломатического превосходства друг над другом. В этой борьбе все большее преимущество завоевывала Республика Корея благодаря укреплению экономического потенциала. Южнокорейское «экономическое чудо» укрепляло позиции РК в мире, демонстрировало превосходство рыночной экономики над административно-командной системой хозяйственного управления, утвердившейся в КНДР.
   Противоборство Северной и Южной Кореи, усилившееся после образования в 1948 г. на Корейском полуострове двух самостоятельных государств, как известно, в конечном итоге переросло в трехлетнюю кровопролитную войну (1950–1953). После корейского конфликта Пхеньян и Сеул неоднократно выступали с предложениями и целыми программами объединения Кореи. Особенно усердствовала в этом Северная Корея. С 1945 по 1964 г. ею было выдвинуто более 200 разного рода инициатив по решению корейского вопроса. Предложения Севера и Юга, прямо скажем, были далеки от межкорейских реалий и в основном имели пропагандистскую направленность. Власти обеих Корей заботились не о каких-то реальных шагах по налаживанию межкорейского диалога, а о том, чтобы поддержать в обоих обществах «настрой» на объединение, подчеркнуть «заботу о чаяниях нации» и одновременно раскритиковать позицию другой стороны, обвинив ее в нежелании прислушаться к требованию корейского народа жить в единой стране. Особенно мощный пропагандистский заряд содержался в северокорейских предложениях, которые, как обычно, назывались на Юге очередной попыткой Севера «коммунизировать» Южную Корею и, естественно, отвергались Сеулом. Весьма меткую и достаточно откровенную характеристику таким предложениям Севера и Юга дал Ким Чен Ир, ставший руководителем КНДР после смерти Ким Ир Сена в 1994 г.: «В своих подходах к воссоединению, – подчеркивал он, – обе Кореи допускали ошибки, и прошлые правительства обеих стран несут ответственность за задержку воссоединения. Они использовали идею воссоединения для поддержания своих систем правления».
   Первые неофициальные межкорейские контакты состоялись в 1961 г., когда по южнокорейской инициативе офицеры разведки Севера и Юга провели несколько закрытых встреч на территории КНДР. Представители Сеула предложили обсудить достаточно серьезный круг вопросов: учреждение в Сеуле и Пхеньяне военных и гражданских представительств сторон, налаживание торговых связей, обеспечение свободного передвижения людей через 38-ю параллель, почтовый обмен между Югом и Севером. Северокорейская сторона не согласилась обсуждать столь серьезные вопросы на уровне офицеров разведки и предложила начать переговоры на правительственном уровне. Это предложение было отклонено южнокорейцами. Контакты затем вообще прекратились, не дав практических результатов.
   Следующей, уже открытой встречей, стали переговоры в 1963 г. в Гонконге и Лозанне представителей Олимпийских комитетов РК и КНДР по вопросу формирования единой корейской команды для участия в Токийской олимпиаде. Эти переговоры также не имели успеха.
   Первые межкорейские контакты показали, что политические элиты сторон не готовы, да и не желают идти даже на символические договоренности. Фактически это были встречи, в ходе которых Пхеньян и Сеул пытались прозондировать намерения друг друга. А Север вообще в этот период провозгласил курс на насильственное устранение южнокорейского режима, на осуществление т. н. революции в РК. В январе 1968 г. была предпринята попытка убийства президента Пак Чжон Хи, когда специально подготовленные северокорейские коммандос пересекли 38-ю параллель и намеревались штурмовать президентский дворец в Сеуле, но были уничтожены южнокорейскими подразделениями.
   В конце 1960-х – начале 1970-х гг. в международных отношениях начинают вырисовываться позитивные элементы, мир вступает в полосу разрядки. Меняется и политика США в Азии. Правительство президента Р. Никсона провозглашает курс на сокращение американского военного присутствия, в т. ч. и в Южной Корее. В 1971 г. Пентагон выводит с Юга 20 тыс. военнослужащих.
   В обеих Кореях не могли не отреагировать на эти процессы. Начинаются новые контакты Севера и Юга, на первых порах конфиденциальные. Причем контакты осуществляются по двум направлениям – гуманитарному и политическому. Делегации обществ Красного Креста КНДР и РК в течение года интенсивно проводят встречи (всего состоялось почти 40 заседаний) и согласовывают повестку дня переговоров по вопросам розыска разлученных членов семей и родственников, организации их встреч, переписки и т. п. Политические контакты вылились в подписание межправительственного Совместного заявления Севера и Юга 4 июля 1972 г. Важность этого документа состоит в том, что обеим корейским сторонам удалось впервые после раскола согласовать принципы объединения Кореи, которое предполагалось достигнуть самостоятельно, без вмешательства извне, мирным путем и на основе «великой национальной консолидации». Вполне понятно, документ фиксировал только намерения Пхеньяна и Сеула и имел значительный отпечаток компромисса.
   Созданные затем на основе двусторонней договоренности Координационный комитет Севера и Юга и другие совместные органы не стали, да и не могли стать той инфраструктурой, которая продвинула бы межкорейские отношения, обеспечила бы переход от конфронтации к конструктивному диалогу. И все же следует еще раз подчеркнуть значимость Совместного заявления как первой попытки правящих элит КНДР и РК в условиях международной разрядки осуществить шаги к разрядке напряженности на полуострове, к установлению диалоговых структур. Естественно, и Пхеньян, и Сеул, идя на диалог, преследовали собственные политические цели. Северокорейский режим нуждался в передышке в острой конфронтации с РК, а южнокорейский военный режим стремился, используя диалог с Севером, стабилизировать внутреннюю ситуацию в стране, сбить накал антиправительственных выступлений, расправиться с набиравшей силу оппозицией. Следует признать, что правительству Пак Чжон Хи удалось на какое-то время усмирить недовольных и сделано это было антидемократическими методами (распущен парламент, введена новая Конституция, еще больше усилившая президентские полномочия, расширено применение репрессивных мер против противников режима). Все это было названо «октябрьским возрождением 1972 г.».