Страница:
Действуя в духе союзнических обязательств, Совет ский Союз вступил 8 августа 1945 г. в войну против Японии. В ходе предвоенных военно-политических переговоров между верховными командными структурами США и СССР была определена условная линия разграничения боевых операций вооруженных сил двух держав. Американцы с самого начала заявили свои претензии на стратегически важные районы юга – от Пусана до Инчхона. Затем уже в условиях начавшейся войны (15 августа 1945 г.) президент США Трумэн направил Сталину на согласование проект приказа, согласно которому американское командование принимает капитуляцию японских войск к югу от 38-й параллели, а советские вооруженные силы осуществляют пленение японцев к северу от этой линии. Согласие советской стороны означало, что 38-я параллель, разделяющая примерно поровну две части Кореи, становится временным рубежом соприкосновения вооруженных сил США и СССР.
Сентябрь—декабрь 1945 г., наполненные напряженным дипломатическим противостоянием и нарастающей политической борьбой, прошли под знаком ожидания Московского совещания министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Оно состоялось в Москве 18–26 декабря 1945 г. и было посвящено, помимо других проблем, корейскому вопросу.
Заседания Московского совещания проходили в форме открытого дипломатического диалога, но на них не сочли возможным пригласить, даже в качестве наблюдателей, представителей самой Кореи, хотя в стране более четырех месяцев действовали влиятельные патриотические силы и движения. Избирательный состав участников из числа держав-победителей во многом определил односторонний характер принятых на совещании договоренностей.
Первый проект по политическому устройству в Корее внес госсекретарь США Д. Бирнс. Согласно предложению последнего, на полуострове создается двуединая политическая администрация во главе с командующими войсками США и СССР для урегулирования и управления общекорейскими проблемами (валютными, торговыми, транспортными и другими). Участие самих корейцев в такой администрации предполагалось ограничить ролью вспомогательных управленцев, консультантов и советников. Далее США предлагали установить международную опеку над Кореей сроком на 5–10 лет, учредив для этого специальный административный орган опеки, который сосредоточит в своих руках всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. В свою очередь, указанный административный орган будет осуществлять свои властные и управленческие полномочия через верховного комиссара и Исполнительный совет, состоящий из представителей США, СССР, Великобритании и Китая. Американская делегация утверждала, что разработанный ею проект международной опеки призван содействовать политическому, экономическому и социальному прогрессу корейского народа, развитию самоуправления и независимой судебной системы и учреждению суверенного корейского правительства. Таким путем США стремились на длительное время, исходя из своих обширных геополитических устремлений в Северо-Восточной Азии, сохранить в Корее военно-оккупационный режим и задержать предоставление независимости народу освобожденной страны.
В сложившейся ситуации СССР оказался перед непростой дилеммой. Безоговорочное принятие американского проекта в корне противоречило его официально провозглашенной приверженности неотъемлемому праву угнетенных наций на самоопределение. С другой стороны, советская дипломатия продолжала ценить союзнические отношения с США, хотя первые признаки грядущей «холодной войны» уже подавали свои сигналы. Выход был найден в разработке и представлении советской стороной альтернативного плана компромиссного урегулирования из четырех пунктов, которые с незначительными поправками были приняты 27 декабря 1945 г. Содержание принятого документа сводилось к следующему:
1. В целях удовлетворения сокровенных чаяний корейского народа формируется Временное корейское демократическое правительство (ВКДП) для решения неотложных административных, экономических и иных проблем деколонизации обеих частей Кореи, скорейшей ликвидации пагубных последствий многолетнего японского владычества на полуострове.
2. Для содействия формированию Временного корейского демократического правительства учреждается двусторонняя Американо-Советская совместная комиссия, которая наладит политические консультации с демократическими партиями и организациями. Рекомендации совместной комиссии подлежат окончательному контролю четырех государств – США, СССР, Великобритании и Китая и, стало быть, становятся обязательными для ВКДП.
3. Двусторонней Американо-Советской совместной комиссии с участием Временного корейского демократического правительства и привлечением корейских демократических партий и организаций поручается разработать меры необходимого содействия дальнейшему прогрессу Кореи на путях установления государственной независимости страны. Совместная комиссия на основе той же процедуры вносит на одобрение своих четырех правительств проект соглашения о введении системы международной опеки в Корее сроком не более чем на 5 лет.
Таким образом, принятое Московским совещанием соглашение по Корее, в основу которого был положен советский проект, существенно отличалось от американского варианта. Его базовое содержание составляла концепция формирования временной корейской демократической государственности при всемерной опоре на демократические низы и их поддержке. Вместе с тем соглашение, хотя и видоизменило, но сохранило квинтэссенцию американского проекта – введение в Корее системы опеки четырех крупных держав (США, СССР, Великобритании и Китая). Американо-советский компромисс по вопросу об опеке над Кореей был в немалой степени обусловлен стремлением Москвы действовать в духе достигнутых ранее соглашений с союзными державами по антифашистской и антимилитаристской коалиции. Однако «плата» за этот компромисс оказалась непомерно высокой. Именно советской стороне пришлось позднее принять на себя всенародную волну патриотического протеста, прокатившегося почти по всему Югу в 1946–1947 гг.
Московское совещание «большой тройки» стало по существу последней согласованной акцией союзных государств по мирному урегулированию корейской проблемы. Ко времени проведения первой (и последней) Совместной советско-американской комиссии (20 марта – 8 мая 1946 г.) на полуострове уже начала действовать по существу двухзональная система восстановления и развития Кореи.
В апреле 1947 г. госсекретарь США Д. Маршалл и министр иностранных дел СССР В. М. Молотов обменялись, однако, письмами, в которых все еще сохранялась конструктивная идея восстановления общекорейской государственности. В письме Д. Маршалла от 8 апреля 1947 г. выражалось сожаление по поводу глубокого тупика, в который зашла работа Совместной советско-американской комиссии по Корее, и плачевных последствий углубляющегося разделения страны по временной демаркационной линии, а также бесплодных дискуссий по вопросу о том, что же означает понятие «демократические силы», с которыми командования США и СССР должны консультироваться в Корее. В сложившейся ситуации политика США на Корейском полуострове, подчеркивалось в письме Д. Маршалла, преследует следующие основные цели:
1. Оказать содействие учреждению в кратчайший возможный срок «самоуправляющейся суверенной Кореи», которая будет свободна от иностранного контроля и будет иметь право стать членом ООН.
2. Обеспечить необходимые условия для того, чтобы учрежденное таким образом общекорейское национальное правительство представляло свободно выраженную волю своего народа.
3. Оказать помощь корейцам в построении здоровой экономики как существенной основы их независимой и демократической государственности.
В письме Д. Маршалла, как это ни парадоксально, ни в прямой ни в косвенной форме не говорилось о системе опеки, которую предполагалось ввести на Корейском полуострове на основе Московского совещания министров иностранных дел «большой тройки». Безусловно, это был вынужденный дипломатический маневр США в ответ на громадную волну протеста, поднявшуюся на полуострове против попытки союзных держав сохранить стратегический контроль над полуостровом.
Ответ главы внешнеполитического ведомства СССР В. М. Молотова был дан 19 апреля 1947 г., т. е. спустя примерно десять дней. В этом письме акцент также был сделан на неотложном создании Временного корейского правительства, которое стало бы «важнейшей предпосылкой для восстановления Кореи как независимого государства», и создании условий для дальнейшего продвижения страны по демократическому пути. Однако практические шаги в этом направлении, по мнению Молотова, особенно работа Совместной советско-американской комиссии по Корее, оказались заблокированными вследствие различной трактовки представителями США и СССР вопроса о взаимодействии с местными демократическими партиями и организациями. Американская сторона произвольно исключила из участия в консультациях на территории Южной Кореи ряд крупных демократических партий и организаций, в т. ч. Всекорейскую конфедерацию труда, Всекорейский крестьянский союз, Всекорейский союз молодежи и др. Тем не менее советская сторона все еще допускала возможность достижения согласованных действий между военными администрациями СССР и США и предлагала следующую программу двусторонних действий:
1. Сформировать Временное корейское демократическое правительство на основе максимально широкого представительства демократических партий и общественных организаций, чтобы «ускорить политическое и экономическое объединение Кореи как самостоятельного и независимого от иностранного вмешательства государства» и устранить опасное деление страны на две территориально-политические зоны.
2. Создать на всей территории Кореи, включая прилегающие к ней острова, новые демократические органы власти и управления путем свободных выборов на основе всеобщего и равного избирательного права.
3. Оказать всемерную помощь корейскому народу в восстановлении «как единого суверенного государства», так и в развитии самостоятельной национальной экономики и возрождении культуры.
Далее В. М. Молотов предложил возобновить в мае 1947 г. работу Совместной комиссии, с тем, чтобы уже к июлю—августу того же года выработать согласованные предложения о формировании самостоятельного Временного корейского демократического правительства.
Конструктивные предложения советской стороны получили в целом поддержку США, что было подтверждено в послании Д. Маршалла на имя В. М. Молотова от 2 мая 1947 г. Причем в этом письме говорилось, что не следует отстранять от политических консультаций те демократические партии и общественные организации, которые занимают критические позиции относительно создания будущего правительства Кореи. Однако эта установка оказалась лишь абстрактной политической декларацией. На практике летом 1947 г. военная администрация США развернула на Юге массовые репрессии против левых. Так, в июле—августе 1947 г. были арестованы один из ведущих деятелей Демократического национального фронта Южной Кореи Ким Кван Су, заместитель руководителя Трудовой партии Южной Кореи Ли Ги Сок, председатель Крестьянского союза Пэк Йон Хи, заместитель председателя Крестьянского союза Ли Гук Хун и другие лидеры левых организаций. Массовые репрессии показали, что США при опоре на право-консервативные силы Юга в одностороннем порядке взяли курс на изоляцию и подавление левого фланга политических сил. Весьма показательно, что репрессиям подверглись не только противники решения Московского совещания об опеке, но и другие организации и движения, которые выступали за скорейшее восстановление национально-государственного суверенитета страны.
США явно опасались, что нарастающая волна национально-освободительного движения может привести к стихийному возникновению в Корее неконтролируемой ими политической власти. Именно этим объясняется принципиально новая позиция Госдепартамента США, который в ноте от 26 августа 1947 г. на имя В. М. Молотова заявил, что «двусторонние переговоры по вопросу о консультациях с корейскими политическими партиями и организациями могут привести к задержке в осуществлении решений Московского совещания, направленных в конечном итоге на предоставление независимости Корее „в скором времени“. [11]Одновременно американская сторона заявила о необходимости перенесения центра тяжести при урегулировании проблем Кореи в четырехстороннюю комиссию в составе США, СССР, Великобритании и Китая, полагая, что при таком балансе сил американская дипломатия будет иметь явный количественный перевес. Кроме того, США высказались за создание в американской и советской зонах, т. е. на Юге и Севере Кореи, двух автономных законодательных органов, избранных на основе тайного, всеобщего, демократического избирательного права и пропорционального представительства. Представители двух собраний, т. е. Севера и Юга, проведут в г. Сеуле, по идее американской стороны, совместное заседание «общекорейского национального законодательного собрания» и сформируют Временное правительство объединенной Кореи.
Советская сторона не возражала против труднейших консультаций с политическими партиями и организациями Кореи для создания единого Временного общекорейского народного собрания, которое стало бы объединенным институтом законодательной власти для обеих частей страны. Вместе с тем идею создания двух парламентов на Севере и Юге советская сторона расценила как опасный шаг к закреплению разъединения Кореи.
Дальнейшие напряженные переговоры и дискуссии между СССР и США не дали результатов, и в сентябре 1947 г. корейский вопрос был передан по инициативе американской стороны на рассмотрение ООН.
Здесь необходимо оговориться, что советская трактовка самого понятия трехсторонней или четырехсторонней опеки над освобожденной Кореей во многом отличалась от американо-английского подхода. Еще в упомянутой выше беседе с Рузвельтом 8 февраля 1945 г. в Ялте И. В. Сталин провел различие между такими понятиями, как «опека» и «протекторат». Более того, советский лидер назвал предполагаемую форму переходного союзнического контроля над Кореей «попечительством», максимально ограниченным по своим срокам. Именно из такой, явно смягченной позиции исходило советское руководство, когда направляло свою делегацию в Лондон на консультативное совещание представителей союзных держав по вопросам послевоенного урегулирования (11 сентября – 2 октября 1945 г.).
В досье делегации СССР, прибывшей на эту встречу, помимо других, находились проекты рабочих документов по Корее, которые предусматривали:
1. Создание комиссии из представителей США, СССР, Великобритании и Китая для предварительной проработки вопросов об условиях и времени создания «Временного независимого корейского правительства, корейской конституции, местного самоуправления и пр.».
2. Выработку согласованных политических рекомендаций, которые вносятся на рассмотрение соответствующих правительств союзных держав.
3. Совместное обсуждение неотложных вопросов с участием представителей американского командования на Юге и советского на Севере страны.
Однако в последующем, и особенно в ходе Московского совещания, советская сторона отошла от своей самостоятельной позиции в пользу американской трактовки международной опеки, и эта уступка обернулась позднее ощутимым ударом по влиянию и авторитету СССР в Корее, в освобождении которой он сыграл решающую роль. Скрупулезно изучая изменения в позициях делегации СССР в период работы Московского совещания, южнокорейский историк Ки Кван Со пришел к выводу: «В предложениях СССР обнаруживается постоянная уступка американцам по сравнению с первыми его проектами об опеке. Позиция Советского Союза изменялась поэтапно: от отказа от введения опеки к попытке отложить вопрос о нем на будущее и затем к согласию на ее осуществление сроком до пяти лет…». Такое изменение позиций советской делегации явилось результатом компромисса с американской позицией, направленной на обязательное установление опеки. Правда советская трактовка опеки исходила из обязательного признания ключевой роли Временного правительства Кореи, опирающегося на патриотические и демократиче ские партии и общественные организации. И в этом была глубокая логика. Крушение японского милитаризма вызвало невиданный национально-патриотического подъем не только в крупных мегаполисах, но и в самых отдаленных районах полуострова. Задавленная и дремавшая десятилетиями, политическая активность корейцев с августа—сентября 1945 г. стихийно выплеснулась на улицы и площади большинства корейских городов и селений в виде нескончаемых народных шествий, митингов и демонстраций под флагами национального освобождения. Подавляющая масса национально-патриотических сил Юга начинает группироваться вокруг Подготовительного комитета, который, как отмечалось выше, возглавил видный представитель левого течения Е Ун Хён. 6 сентября 1945 г. в Сеуле в обстановке необычайного энтузиазма состоялся Всекорейский народный конгресс, который провозгласил создание Корейской Народной Республики (КНР) и ее руководящего органа. В короткий срок организационные структуры республики появились практически во всех крупных городах и селениях Юга. Однако консолидация и рост активности национально-патриотических сил не входили в планы военно-оккупационных сил США, и Вашингтон отказался от какого-либо взаимодействия с Корейской Народной Республикой.
Тогда переливавшаяся через барьеры оккупационных властей политическая энергия южнокорейского общества получила проявление в бурном становлении новых политических партий и движений самой различной политической ориентации. 9 сентября 1945 г. было объявлено о создании Демократической партии Кореи (Хангук минчжудан) во главе с Сон Джину, а два дня спустя (11 сентября) было объявлено о воссоздании Коммунистической партии Кореи (Чосон Консондан) во главе с популярным в народе борцом за независимость Кореи Пак Хон Ёном. В короткий срок на политической арене Юга Кореи появилось около пятидесяти политических партий и организаций, в их числе Национальная партия Кореи (Кунминдан) во главе с Ан Джэ Хоном; Народная партия Кореи (Чосон инминдан) во главе с Е Ун Хёном и др. Из многолетней эмиграции вернулось в страну Временное (шанхайское) правительство, вооруженные силы которого (Армия за возрождение отечества – Кванбоккун) сражались на фронтах тихоокеанской войны на стороне союзников. Однако ни одна из этих сил не была признана американскими военно-оккупационными властями. И отнюдь не случайно.
Американские войска, высадившиеся без единого выстрела в порту Чемульпо (Инчхон), 8 сентября 1945 г. начали с введения декретов об установлении строжайшего военного контроля и применения смертной казни в отношении любого корейца, обвиненного в невыполнении их приказов или в участии в акциях политического протеста. Причем японским колониальным чиновникам было приказано «оставаться на своих местах» вплоть до передачи властных полномочий американским должностным лицам. Одновременно военная администрация США объявила о том, что она сосредоточивает в своих руках всю полноту временной власти, исходя из того, что Корея представляла собой якобы не освобожденную от иностранного владычества страну, а некое государство, потерпевшее вместе с метрополией поражение во Второй мировой войне. Провозгласив на словах приверженность демократическим свободам, оккупационные власти США запретили проведение без их санкций митингов и демонстраций, публикацию материалов оппозиционного содержания.
Согласно военному декрету, обнародованному в феврале 1946 г., под контроль военно-административной системы США ставились все без исключения политические партии и организации Юга.
Но никакие военно-полицейские меры не в состоянии были парализовать пробудившуюся к свободе и независимости волю корейского народа. С ноября—декабря 1945 г. и в течение многих последующих месяцев Южная Корея буквально сотрясалась от массовых народных протестов, направленных против планов союзных держав заменить японское колониальное угнетение системой международной опеки. В те дни не было ни одного национального органа печати, который не обсуждал бы с возмущением итоги Московского совещания по будущему политическому статусу Кореи.
Первоначально инициативу противодействия опеке взяли на себя леводемократические силы. Еще 26 октября 1945 г. в газете «Мэиль синбо» было обнародовано коллективное заявление ряда партий и движений левой ориентации, отвергающее опеку как способ замедленной политической деколонизации Кореи. Но этой патриотической позиции левые придерживались лишь до начала 1946 г. 2 января 1946 г. не без скрытого прессинга извне Компартия Кореи, действовавшая на Юге, сделала диаметрально противоположное заявление. В сущности, Компартия Юга, находившаяся на полулегальном положении, оказалась единственной заметной политической силой, выступившей в поддержку концепции союзных держав об опеке как политическом инструменте деколонизации Кореи. В упомянутом выше заявлении южнокорейских коммунистов говорилось, что «…три великие державы продолжают нести ответственность за мировое лидерство, так же как это было во время войны с фашизмом. Следовательно, решение Московской конференции трех министров иностранных дел является дальнейшим развитием и укреплением демократии». Далее в заявлении говорилось, что в условиях отсут ствия национального единства идея опеки отражает дружественное сотрудничество и помощь трех союзных государств (США, СССР и Великобритании) и все споры по корейскому вопросу призваны укреплять дух «международного сотрудничества и демократии». Столь непоследовательная позиция левых нанесла впоследствии немалый ущерб их политическому влиянию в народных массах и по существу была на руку центристским и правым силам в их усилиях развертывания общенационального движения «антиопека».
Его активные участники, представлявшие почти все действовавшие к этому времени политические партии и движения во главе с Ким Гу, провозгласили 28 декабря 1945 г. создание Комитета по всеобщей мобилизации населения против опеки. По его призыву стали проходить массовые митинги и демонстрации, началась подготовка к всеобщей политической забастовке. В многочисленных информационных материалах комитета, концепция опеки союзных держав представлялась как завуалированная форма «нового протектората», причем основная роль в разработке этой крайне непопулярной идеи необоснованно приписывалась советской стороне. Опираясь на ширившееся движение «антиопеки», правоэкстремистские силы подняли яростную волну антикоммунистической истерии, спровоцировав ряд злодейских террористических акций против лидеров левопатриотического движения. Разногласия вокруг вопроса об опеке углубили раскол национально-освободительных сил Юга, что сыграло впоследствии поистине трагическую роль в размежевании двух корейских государств.
Стихийная буря всенародного движения на Юге против опеки вызвала нескрываемую тревогу среди высоких американских чинов, оказавшихся в самой гуще бурных событий народного протеста. Так, командующий оккупационными войсками США в Корее генерал Д. Ходж направлял в те дни в Вашингтон экстренные депеши, в которых настоятельно рекомендовал отмежеваться от самой концепции опеки, несущей в себе угрозу возникновения нового освободительного восстания корейского народа. В этом же русле госсекретарь США Д. Бирнс (30 декабря 1945 г.) сделал чрезвычайно важное заявление о том, что Совместная советско-американская комиссия имеет всю полноту полномочий для того, чтобы принять новое решение о том, что «опека не будет нужна». Три дня спустя (2 января 1946 г.) глава американской военной администрации в Южной Корее генерал А. Арнольд заявил, что США предпримут максимум политических усилий для того, чтобы предотвратить установление системы опеки в Корее. Вне всякого сомнения, это была, с одной стороны, серьезная дипломатическая уступка Вашингтона и крупная победа национально-патриотических сил Юга – с другой. С этого времени США не только перестали противодействовать массовому движению «антиопеки», но всеми путями стремились продвинуть в лидеры Юга только что вернувшегося из долгой американской эмиграции Ли Сын Мана, правого националиста, главу Демократиче ской палаты, выполнявшей консультативные функции при Американской военной администрации (АВА).
Сентябрь—декабрь 1945 г., наполненные напряженным дипломатическим противостоянием и нарастающей политической борьбой, прошли под знаком ожидания Московского совещания министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Оно состоялось в Москве 18–26 декабря 1945 г. и было посвящено, помимо других проблем, корейскому вопросу.
Заседания Московского совещания проходили в форме открытого дипломатического диалога, но на них не сочли возможным пригласить, даже в качестве наблюдателей, представителей самой Кореи, хотя в стране более четырех месяцев действовали влиятельные патриотические силы и движения. Избирательный состав участников из числа держав-победителей во многом определил односторонний характер принятых на совещании договоренностей.
Первый проект по политическому устройству в Корее внес госсекретарь США Д. Бирнс. Согласно предложению последнего, на полуострове создается двуединая политическая администрация во главе с командующими войсками США и СССР для урегулирования и управления общекорейскими проблемами (валютными, торговыми, транспортными и другими). Участие самих корейцев в такой администрации предполагалось ограничить ролью вспомогательных управленцев, консультантов и советников. Далее США предлагали установить международную опеку над Кореей сроком на 5–10 лет, учредив для этого специальный административный орган опеки, который сосредоточит в своих руках всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. В свою очередь, указанный административный орган будет осуществлять свои властные и управленческие полномочия через верховного комиссара и Исполнительный совет, состоящий из представителей США, СССР, Великобритании и Китая. Американская делегация утверждала, что разработанный ею проект международной опеки призван содействовать политическому, экономическому и социальному прогрессу корейского народа, развитию самоуправления и независимой судебной системы и учреждению суверенного корейского правительства. Таким путем США стремились на длительное время, исходя из своих обширных геополитических устремлений в Северо-Восточной Азии, сохранить в Корее военно-оккупационный режим и задержать предоставление независимости народу освобожденной страны.
В сложившейся ситуации СССР оказался перед непростой дилеммой. Безоговорочное принятие американского проекта в корне противоречило его официально провозглашенной приверженности неотъемлемому праву угнетенных наций на самоопределение. С другой стороны, советская дипломатия продолжала ценить союзнические отношения с США, хотя первые признаки грядущей «холодной войны» уже подавали свои сигналы. Выход был найден в разработке и представлении советской стороной альтернативного плана компромиссного урегулирования из четырех пунктов, которые с незначительными поправками были приняты 27 декабря 1945 г. Содержание принятого документа сводилось к следующему:
1. В целях удовлетворения сокровенных чаяний корейского народа формируется Временное корейское демократическое правительство (ВКДП) для решения неотложных административных, экономических и иных проблем деколонизации обеих частей Кореи, скорейшей ликвидации пагубных последствий многолетнего японского владычества на полуострове.
2. Для содействия формированию Временного корейского демократического правительства учреждается двусторонняя Американо-Советская совместная комиссия, которая наладит политические консультации с демократическими партиями и организациями. Рекомендации совместной комиссии подлежат окончательному контролю четырех государств – США, СССР, Великобритании и Китая и, стало быть, становятся обязательными для ВКДП.
3. Двусторонней Американо-Советской совместной комиссии с участием Временного корейского демократического правительства и привлечением корейских демократических партий и организаций поручается разработать меры необходимого содействия дальнейшему прогрессу Кореи на путях установления государственной независимости страны. Совместная комиссия на основе той же процедуры вносит на одобрение своих четырех правительств проект соглашения о введении системы международной опеки в Корее сроком не более чем на 5 лет.
Таким образом, принятое Московским совещанием соглашение по Корее, в основу которого был положен советский проект, существенно отличалось от американского варианта. Его базовое содержание составляла концепция формирования временной корейской демократической государственности при всемерной опоре на демократические низы и их поддержке. Вместе с тем соглашение, хотя и видоизменило, но сохранило квинтэссенцию американского проекта – введение в Корее системы опеки четырех крупных держав (США, СССР, Великобритании и Китая). Американо-советский компромисс по вопросу об опеке над Кореей был в немалой степени обусловлен стремлением Москвы действовать в духе достигнутых ранее соглашений с союзными державами по антифашистской и антимилитаристской коалиции. Однако «плата» за этот компромисс оказалась непомерно высокой. Именно советской стороне пришлось позднее принять на себя всенародную волну патриотического протеста, прокатившегося почти по всему Югу в 1946–1947 гг.
Московское совещание «большой тройки» стало по существу последней согласованной акцией союзных государств по мирному урегулированию корейской проблемы. Ко времени проведения первой (и последней) Совместной советско-американской комиссии (20 марта – 8 мая 1946 г.) на полуострове уже начала действовать по существу двухзональная система восстановления и развития Кореи.
В апреле 1947 г. госсекретарь США Д. Маршалл и министр иностранных дел СССР В. М. Молотов обменялись, однако, письмами, в которых все еще сохранялась конструктивная идея восстановления общекорейской государственности. В письме Д. Маршалла от 8 апреля 1947 г. выражалось сожаление по поводу глубокого тупика, в который зашла работа Совместной советско-американской комиссии по Корее, и плачевных последствий углубляющегося разделения страны по временной демаркационной линии, а также бесплодных дискуссий по вопросу о том, что же означает понятие «демократические силы», с которыми командования США и СССР должны консультироваться в Корее. В сложившейся ситуации политика США на Корейском полуострове, подчеркивалось в письме Д. Маршалла, преследует следующие основные цели:
1. Оказать содействие учреждению в кратчайший возможный срок «самоуправляющейся суверенной Кореи», которая будет свободна от иностранного контроля и будет иметь право стать членом ООН.
2. Обеспечить необходимые условия для того, чтобы учрежденное таким образом общекорейское национальное правительство представляло свободно выраженную волю своего народа.
3. Оказать помощь корейцам в построении здоровой экономики как существенной основы их независимой и демократической государственности.
В письме Д. Маршалла, как это ни парадоксально, ни в прямой ни в косвенной форме не говорилось о системе опеки, которую предполагалось ввести на Корейском полуострове на основе Московского совещания министров иностранных дел «большой тройки». Безусловно, это был вынужденный дипломатический маневр США в ответ на громадную волну протеста, поднявшуюся на полуострове против попытки союзных держав сохранить стратегический контроль над полуостровом.
Ответ главы внешнеполитического ведомства СССР В. М. Молотова был дан 19 апреля 1947 г., т. е. спустя примерно десять дней. В этом письме акцент также был сделан на неотложном создании Временного корейского правительства, которое стало бы «важнейшей предпосылкой для восстановления Кореи как независимого государства», и создании условий для дальнейшего продвижения страны по демократическому пути. Однако практические шаги в этом направлении, по мнению Молотова, особенно работа Совместной советско-американской комиссии по Корее, оказались заблокированными вследствие различной трактовки представителями США и СССР вопроса о взаимодействии с местными демократическими партиями и организациями. Американская сторона произвольно исключила из участия в консультациях на территории Южной Кореи ряд крупных демократических партий и организаций, в т. ч. Всекорейскую конфедерацию труда, Всекорейский крестьянский союз, Всекорейский союз молодежи и др. Тем не менее советская сторона все еще допускала возможность достижения согласованных действий между военными администрациями СССР и США и предлагала следующую программу двусторонних действий:
1. Сформировать Временное корейское демократическое правительство на основе максимально широкого представительства демократических партий и общественных организаций, чтобы «ускорить политическое и экономическое объединение Кореи как самостоятельного и независимого от иностранного вмешательства государства» и устранить опасное деление страны на две территориально-политические зоны.
2. Создать на всей территории Кореи, включая прилегающие к ней острова, новые демократические органы власти и управления путем свободных выборов на основе всеобщего и равного избирательного права.
3. Оказать всемерную помощь корейскому народу в восстановлении «как единого суверенного государства», так и в развитии самостоятельной национальной экономики и возрождении культуры.
Далее В. М. Молотов предложил возобновить в мае 1947 г. работу Совместной комиссии, с тем, чтобы уже к июлю—августу того же года выработать согласованные предложения о формировании самостоятельного Временного корейского демократического правительства.
Конструктивные предложения советской стороны получили в целом поддержку США, что было подтверждено в послании Д. Маршалла на имя В. М. Молотова от 2 мая 1947 г. Причем в этом письме говорилось, что не следует отстранять от политических консультаций те демократические партии и общественные организации, которые занимают критические позиции относительно создания будущего правительства Кореи. Однако эта установка оказалась лишь абстрактной политической декларацией. На практике летом 1947 г. военная администрация США развернула на Юге массовые репрессии против левых. Так, в июле—августе 1947 г. были арестованы один из ведущих деятелей Демократического национального фронта Южной Кореи Ким Кван Су, заместитель руководителя Трудовой партии Южной Кореи Ли Ги Сок, председатель Крестьянского союза Пэк Йон Хи, заместитель председателя Крестьянского союза Ли Гук Хун и другие лидеры левых организаций. Массовые репрессии показали, что США при опоре на право-консервативные силы Юга в одностороннем порядке взяли курс на изоляцию и подавление левого фланга политических сил. Весьма показательно, что репрессиям подверглись не только противники решения Московского совещания об опеке, но и другие организации и движения, которые выступали за скорейшее восстановление национально-государственного суверенитета страны.
США явно опасались, что нарастающая волна национально-освободительного движения может привести к стихийному возникновению в Корее неконтролируемой ими политической власти. Именно этим объясняется принципиально новая позиция Госдепартамента США, который в ноте от 26 августа 1947 г. на имя В. М. Молотова заявил, что «двусторонние переговоры по вопросу о консультациях с корейскими политическими партиями и организациями могут привести к задержке в осуществлении решений Московского совещания, направленных в конечном итоге на предоставление независимости Корее „в скором времени“. [11]Одновременно американская сторона заявила о необходимости перенесения центра тяжести при урегулировании проблем Кореи в четырехстороннюю комиссию в составе США, СССР, Великобритании и Китая, полагая, что при таком балансе сил американская дипломатия будет иметь явный количественный перевес. Кроме того, США высказались за создание в американской и советской зонах, т. е. на Юге и Севере Кореи, двух автономных законодательных органов, избранных на основе тайного, всеобщего, демократического избирательного права и пропорционального представительства. Представители двух собраний, т. е. Севера и Юга, проведут в г. Сеуле, по идее американской стороны, совместное заседание «общекорейского национального законодательного собрания» и сформируют Временное правительство объединенной Кореи.
Советская сторона не возражала против труднейших консультаций с политическими партиями и организациями Кореи для создания единого Временного общекорейского народного собрания, которое стало бы объединенным институтом законодательной власти для обеих частей страны. Вместе с тем идею создания двух парламентов на Севере и Юге советская сторона расценила как опасный шаг к закреплению разъединения Кореи.
Дальнейшие напряженные переговоры и дискуссии между СССР и США не дали результатов, и в сентябре 1947 г. корейский вопрос был передан по инициативе американской стороны на рассмотрение ООН.
Здесь необходимо оговориться, что советская трактовка самого понятия трехсторонней или четырехсторонней опеки над освобожденной Кореей во многом отличалась от американо-английского подхода. Еще в упомянутой выше беседе с Рузвельтом 8 февраля 1945 г. в Ялте И. В. Сталин провел различие между такими понятиями, как «опека» и «протекторат». Более того, советский лидер назвал предполагаемую форму переходного союзнического контроля над Кореей «попечительством», максимально ограниченным по своим срокам. Именно из такой, явно смягченной позиции исходило советское руководство, когда направляло свою делегацию в Лондон на консультативное совещание представителей союзных держав по вопросам послевоенного урегулирования (11 сентября – 2 октября 1945 г.).
В досье делегации СССР, прибывшей на эту встречу, помимо других, находились проекты рабочих документов по Корее, которые предусматривали:
1. Создание комиссии из представителей США, СССР, Великобритании и Китая для предварительной проработки вопросов об условиях и времени создания «Временного независимого корейского правительства, корейской конституции, местного самоуправления и пр.».
2. Выработку согласованных политических рекомендаций, которые вносятся на рассмотрение соответствующих правительств союзных держав.
3. Совместное обсуждение неотложных вопросов с участием представителей американского командования на Юге и советского на Севере страны.
Однако в последующем, и особенно в ходе Московского совещания, советская сторона отошла от своей самостоятельной позиции в пользу американской трактовки международной опеки, и эта уступка обернулась позднее ощутимым ударом по влиянию и авторитету СССР в Корее, в освобождении которой он сыграл решающую роль. Скрупулезно изучая изменения в позициях делегации СССР в период работы Московского совещания, южнокорейский историк Ки Кван Со пришел к выводу: «В предложениях СССР обнаруживается постоянная уступка американцам по сравнению с первыми его проектами об опеке. Позиция Советского Союза изменялась поэтапно: от отказа от введения опеки к попытке отложить вопрос о нем на будущее и затем к согласию на ее осуществление сроком до пяти лет…». Такое изменение позиций советской делегации явилось результатом компромисса с американской позицией, направленной на обязательное установление опеки. Правда советская трактовка опеки исходила из обязательного признания ключевой роли Временного правительства Кореи, опирающегося на патриотические и демократиче ские партии и общественные организации. И в этом была глубокая логика. Крушение японского милитаризма вызвало невиданный национально-патриотического подъем не только в крупных мегаполисах, но и в самых отдаленных районах полуострова. Задавленная и дремавшая десятилетиями, политическая активность корейцев с августа—сентября 1945 г. стихийно выплеснулась на улицы и площади большинства корейских городов и селений в виде нескончаемых народных шествий, митингов и демонстраций под флагами национального освобождения. Подавляющая масса национально-патриотических сил Юга начинает группироваться вокруг Подготовительного комитета, который, как отмечалось выше, возглавил видный представитель левого течения Е Ун Хён. 6 сентября 1945 г. в Сеуле в обстановке необычайного энтузиазма состоялся Всекорейский народный конгресс, который провозгласил создание Корейской Народной Республики (КНР) и ее руководящего органа. В короткий срок организационные структуры республики появились практически во всех крупных городах и селениях Юга. Однако консолидация и рост активности национально-патриотических сил не входили в планы военно-оккупационных сил США, и Вашингтон отказался от какого-либо взаимодействия с Корейской Народной Республикой.
Тогда переливавшаяся через барьеры оккупационных властей политическая энергия южнокорейского общества получила проявление в бурном становлении новых политических партий и движений самой различной политической ориентации. 9 сентября 1945 г. было объявлено о создании Демократической партии Кореи (Хангук минчжудан) во главе с Сон Джину, а два дня спустя (11 сентября) было объявлено о воссоздании Коммунистической партии Кореи (Чосон Консондан) во главе с популярным в народе борцом за независимость Кореи Пак Хон Ёном. В короткий срок на политической арене Юга Кореи появилось около пятидесяти политических партий и организаций, в их числе Национальная партия Кореи (Кунминдан) во главе с Ан Джэ Хоном; Народная партия Кореи (Чосон инминдан) во главе с Е Ун Хёном и др. Из многолетней эмиграции вернулось в страну Временное (шанхайское) правительство, вооруженные силы которого (Армия за возрождение отечества – Кванбоккун) сражались на фронтах тихоокеанской войны на стороне союзников. Однако ни одна из этих сил не была признана американскими военно-оккупационными властями. И отнюдь не случайно.
Американские войска, высадившиеся без единого выстрела в порту Чемульпо (Инчхон), 8 сентября 1945 г. начали с введения декретов об установлении строжайшего военного контроля и применения смертной казни в отношении любого корейца, обвиненного в невыполнении их приказов или в участии в акциях политического протеста. Причем японским колониальным чиновникам было приказано «оставаться на своих местах» вплоть до передачи властных полномочий американским должностным лицам. Одновременно военная администрация США объявила о том, что она сосредоточивает в своих руках всю полноту временной власти, исходя из того, что Корея представляла собой якобы не освобожденную от иностранного владычества страну, а некое государство, потерпевшее вместе с метрополией поражение во Второй мировой войне. Провозгласив на словах приверженность демократическим свободам, оккупационные власти США запретили проведение без их санкций митингов и демонстраций, публикацию материалов оппозиционного содержания.
Согласно военному декрету, обнародованному в феврале 1946 г., под контроль военно-административной системы США ставились все без исключения политические партии и организации Юга.
Но никакие военно-полицейские меры не в состоянии были парализовать пробудившуюся к свободе и независимости волю корейского народа. С ноября—декабря 1945 г. и в течение многих последующих месяцев Южная Корея буквально сотрясалась от массовых народных протестов, направленных против планов союзных держав заменить японское колониальное угнетение системой международной опеки. В те дни не было ни одного национального органа печати, который не обсуждал бы с возмущением итоги Московского совещания по будущему политическому статусу Кореи.
Первоначально инициативу противодействия опеке взяли на себя леводемократические силы. Еще 26 октября 1945 г. в газете «Мэиль синбо» было обнародовано коллективное заявление ряда партий и движений левой ориентации, отвергающее опеку как способ замедленной политической деколонизации Кореи. Но этой патриотической позиции левые придерживались лишь до начала 1946 г. 2 января 1946 г. не без скрытого прессинга извне Компартия Кореи, действовавшая на Юге, сделала диаметрально противоположное заявление. В сущности, Компартия Юга, находившаяся на полулегальном положении, оказалась единственной заметной политической силой, выступившей в поддержку концепции союзных держав об опеке как политическом инструменте деколонизации Кореи. В упомянутом выше заявлении южнокорейских коммунистов говорилось, что «…три великие державы продолжают нести ответственность за мировое лидерство, так же как это было во время войны с фашизмом. Следовательно, решение Московской конференции трех министров иностранных дел является дальнейшим развитием и укреплением демократии». Далее в заявлении говорилось, что в условиях отсут ствия национального единства идея опеки отражает дружественное сотрудничество и помощь трех союзных государств (США, СССР и Великобритании) и все споры по корейскому вопросу призваны укреплять дух «международного сотрудничества и демократии». Столь непоследовательная позиция левых нанесла впоследствии немалый ущерб их политическому влиянию в народных массах и по существу была на руку центристским и правым силам в их усилиях развертывания общенационального движения «антиопека».
Его активные участники, представлявшие почти все действовавшие к этому времени политические партии и движения во главе с Ким Гу, провозгласили 28 декабря 1945 г. создание Комитета по всеобщей мобилизации населения против опеки. По его призыву стали проходить массовые митинги и демонстрации, началась подготовка к всеобщей политической забастовке. В многочисленных информационных материалах комитета, концепция опеки союзных держав представлялась как завуалированная форма «нового протектората», причем основная роль в разработке этой крайне непопулярной идеи необоснованно приписывалась советской стороне. Опираясь на ширившееся движение «антиопеки», правоэкстремистские силы подняли яростную волну антикоммунистической истерии, спровоцировав ряд злодейских террористических акций против лидеров левопатриотического движения. Разногласия вокруг вопроса об опеке углубили раскол национально-освободительных сил Юга, что сыграло впоследствии поистине трагическую роль в размежевании двух корейских государств.
Стихийная буря всенародного движения на Юге против опеки вызвала нескрываемую тревогу среди высоких американских чинов, оказавшихся в самой гуще бурных событий народного протеста. Так, командующий оккупационными войсками США в Корее генерал Д. Ходж направлял в те дни в Вашингтон экстренные депеши, в которых настоятельно рекомендовал отмежеваться от самой концепции опеки, несущей в себе угрозу возникновения нового освободительного восстания корейского народа. В этом же русле госсекретарь США Д. Бирнс (30 декабря 1945 г.) сделал чрезвычайно важное заявление о том, что Совместная советско-американская комиссия имеет всю полноту полномочий для того, чтобы принять новое решение о том, что «опека не будет нужна». Три дня спустя (2 января 1946 г.) глава американской военной администрации в Южной Корее генерал А. Арнольд заявил, что США предпримут максимум политических усилий для того, чтобы предотвратить установление системы опеки в Корее. Вне всякого сомнения, это была, с одной стороны, серьезная дипломатическая уступка Вашингтона и крупная победа национально-патриотических сил Юга – с другой. С этого времени США не только перестали противодействовать массовому движению «антиопеки», но всеми путями стремились продвинуть в лидеры Юга только что вернувшегося из долгой американской эмиграции Ли Сын Мана, правого националиста, главу Демократиче ской палаты, выполнявшей консультативные функции при Американской военной администрации (АВА).
Ли Сын Ман(1875–1965) оставил значительный след в политической истории Кореи ХХ в. Выходец из знатной янбанской семьи, получив вначале классическое конфуцианское образование, он включился затем в антияпонское национально-освободительное движение. Активный участник просветительско-патриотического Общества независимости (Тоннип хепхве). В 1904 г. эмигрировал в США, где продолжил образование и получил ученую степень доктора философии. В феврале 1919 г., когда был создан Парламент народов Великой Кореи в эмиграции (Тэхан Кунмин Ыйхве) во главе с Сон Бён Хи, Ли Сын Ман избирается премьером указанного парламента. Позднее, в апреле 1919 г., избирается на ключевой пост президента во Временном (шанхайском) правительстве Кореи. Находясь в эмиграции, он добивался права изложить на Парижской мирной конференции 1918 г. проект восстановления государственного суверенитета Кореи. Получив отказ, Ли Сын Ман направил послание президенту США Вудро Вильсону, в котором предлагал заменить японскую колониальную администрацию системой международной опеки Лиги Наций. Во Временном правительстве Кореи в эмиграции многие годы занимал также пост председателя Комитета по внешним связям, добиваясь от Китая и других союзных держав провозглашения права колониальной Кореи на самоопределение и независимость.