Из конфиденциальных источников стало известно, что аресты, обыски, суровый приговор и изменение меры пресечения для Витухновской инициированы правительственными кругами. Цель всего этого — руками правоохранительных органов найти компромат на Национал-Большевистскую партию, только что вместе с "Трудовой Россией" Анпилова и "Союзом офицеров" Терехова вошедшую в состав нового Радикального Блока Оппозиции. Власть видит реальную опасность в существовании Блока Радикалов, в отличие от управляемого послушного Зюганова, радикальная оппозиция страшит власть.
   Пресс-служба НБП
* * *
НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКАЯ ПАРТИЯ СООБЩАЕТ:
   С 7 по 20 октября Джордж Сорос посетит семь городов России. Национал-Большевистская партия проведет акции протеста против вмешательства Джорджа Сороса во внутренние дела России в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Казани.
   Требуем остановить влияние этого чужеземного денежного мешка на наших ученых, преподавателей и, главное, детей! Требуем от МИДа лишить Сороса визы. Сорос, убирайся в Америку!
   Пресс-служба НБП
* * *
ВНИМАНИЮ СМИ!
   4 ноября в 12 часов дня по адресу: 2-я Фрунзенская ул., 7, полуподвал, железная дверь с надписью «Арктогея», состоится пресс-конференция:
   "Рождение революционной радикальной оппозиции" по следующим темам:
   1. Оглашение политического соглашения между "Трудовой Россией" (В. Анпилов), Национал-Большевистской партией (Э. Лимонов) и "Союзом офицеров" (С. Терехов); подписание соглашения.
   2. Указ президента о создании комиссии по борьбе с политическим экстремизмом направлен против нас, имеет целью не допустить нас до участия в выборах. Протест.
   3. Организация первых совместных массовых мероприятий 7 ноября в Москве и России.
   В. Анпилов, Э. Лимонов, С. Терехов
* * *
О НАС ПИШУТ
    "Вечерняя Москва" от 9 ноября.
 
   "СТАЛИН ПОД ДОЖДЕМ". АВТОР А. МИТРОФАНОВ.
   О демонстрации 7 ноября: "Радикалы ("Трудовая Россия" Анпилова, Союз офицеров Терехова и Национал-Большевистская партия Лимонова) собрались на Калужской площади и пошли к Васильевскому спуску. (…) Изюминкой праздничных торжеств стал Эдуард Лимонов, политический темперамент которого уже, кажется, загубил литературный талант. Вождь Национал-Большевистской партии привел в колонну Анпилова около сотни своих молодых сторонников: черные куртки, черные береты, алые знамена с серпом и молотом. Национал-большевики радостно скандировали: "Зюганов — козел!", "Селезнева — на парашу!"
* * *
    Журнал «Эксперт», 10 ноября.
 
   Статья "Союз воина, пролетария и писателя".
   Лидер "Трудовой России" Виктор Анпилов, председатель Союза офицеров Вячеслав (ошибка: Станислав) Терехов и лидер Национал-Большевистской партии Эдуард Савенко (Лимонов) подписали Политическое соглашение о создании блока радикальной оппозиции. Как заявил Лимонов на пресс-конференции в редакции газеты «Лимонка», главной целью новой оппозиции станет участие в выборах в Государственную Думу в 1999 году.
   Ошибочно полагать, будто это событие носит маргинальный характер. Усиление национал-радикальных движений и их консолидация, рост доверия к ним со стороны избирателя наблюдаются повсюду в Европе. Действовать новые радикалы стремятся максимально легальными путями, что лишь добавляет им популярности. Отмежевание же Лимонова от неудачника Зюганова (писатель назвал его "никаким не коммунистом") может повысить интерес коммунистического электората к радикальному объединению, а избиратели явно нуждаются в альтернативе нынешней КПРФ.
* * *
    Журнал "Новое время", 19 ноября.
 
   Статья "Они нашли друг друга".
   "Боровшиеся до сих пор в одиночку, Виктор Анпилов, Станислав Терехов и Эдуард Лимонов объявили о намерении дальше бороться вместе. (…) Объединение радикальной левой оппозиции вряд ли грозит власти чем-нибудь серьезным, хотя нервы потрепать может: все три вождя любят сильные выражения и способны на экстравагантные выходки. Впрочем, может статься, что больше неприятностей они причинят не идейным противникам, а зюгановцам. Если радикалам внутри КПРФ и НПСР не удастся «столкнуть» Геннадия Андреевича, то часть из них может примкнуть к радикальному блоку. Но даже если этого не произойдет, "тройственный союз" способен на выборах отнять у респектабельной системной оппозиции парочку процентов голосов".
* * *
    "Русская мысль", Париж, 27 ноября.
 
   "СВЯЗЬ ВРЕМЕН; ВОСЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ НАШЕЙ ЭРЫ".
   "Тайное оккультное общество «Арктогея», связывающее элиту русских «коммуно-националов» с западными "новыми левыми", включает, по некоторым данным, не только идеолога "евразийской автохтонности" и лимоновской "национал-большевистской партии" А. Дугина, одиозного редактора интеллектуально-фашистского журнала «Элементы», но и вполне статусных деятелей, формально не замеченных в сочувствии право-левому радикализму".
* * *
    "СМ", (Латвийская, рижская газета), 22.11.97 г.
 
   БУНКЕР ДЛЯ ГЕНИЯ
    Корреспондент «СМ» побывал в штаб-квартире Национал-Большевистской партии России. И узнал, что Эдуард Лимонов собирается выпускать пиво имени себя…
   — Народ, тренировки сегодня не будет. Сейчас мы пойдем в зал и прослушаем ряд телег. Эдуард хочет говорить.
   …В Бункер меня привел с революционной манифестации Эдуард Лимонов, к которому я привязался на Васильевском спуске. Писатель, весь в черном (кожаный пиджак с сербским орлом, вязаная шапочка на седом ежике), оказался неожиданно молодым и маленького роста. "Тридцатилетний юноша", как он назвал сам себя в «Эдичке», без видимых затруднений стал пятидесятипятилетним юношей. По пути приняв на себя (зачем?) крест вождя.
   Поспеть за ним трудно. С акции он, окруженный толпою черных мальчиков, бежит вдоль Москва-реки «домой», по дороге перескакивая через трубы теплотрассы и угощая спутников водкой из гербовой фляжки. Под нее у вашего корреспондента и родился первый вопрос:
   — А почему бы вам не выпускать водку «Лимонка»?
   — О, это целая история. Мы хотели ее в производство запустить, но там свои сложности, коммерческие… Государство за водочным рынком следит очень, а мы и так на полулегальном положении.
   — Вождь, а может, пиво «Лимонка» попробовать выпускать? — подает идею мальчик в буденновке.
   — Да, мысль. Пиво — это хорошо!
   Несколько отставшие на первом километре, нас догоняют члены партии постарше и порассудительней. Я слышу за плечами: "…Да. Я на эту тему как раз готовлю один очень интересный религиозный манифест…"
   Оборачиваюсь. Это идет человек номер два в Национал-Большевистской партии, полиглот о девяти языках и просто философ Александр Дугин (час назад виртуозно, по-французски обкладывавший из колонны французское посольство в мегафон). Похожий на Константина Эрнста, толстый и с детскими глазами.
 
   ПРИЮТ СПОКОЙСТВИЯ, ТРУДОВ И ВДОХНОВЕНЬЯ
   Дом желтого цвета на Фрунзенской. В верхних его этажах- прокуратура. В подвале живет штаб НБП. На всю партию есть два ключа от штаба, и они не у Лимонова. На сварной двери маленькая надпись: «Арктогея». Название почему-то не партии, а дугинского издательства. Издаются (и продаются прямо при входе) здесь книги лично близких Дугину авторов — Генона, Эволы, Кастанеды, Хейдеггера, а также — самого Дугина и творцов-партийцев.
   Свой штаб «нацболы» называют гордо Бункером. В Бункере они живут уже третий год. Комнат в нем столько, что хватило бы на десяток латвийских партий правящей коалиции. Здесь же редакция «Лимонки», актовый и спортивный залы.
   — Деньги за газету! — приказывает вождь мальчишам-распространителям. Мальчиши сдают. На митинге «Лимонку» продавали по тысяче за номер.
   — …Что? Только сорок номеров, что ли? Деньги!
   Мальчишки снова копаются в карманах и сдают еще. Тяжело все-таки с детьми.
   При желании в Бункере можно обучить целую тысячу революционеров. Есть где хранить гранатометы, автоматы и агитплакаты. На стенах — только покрасить- можно было бы разместить "Устав НБП", "Порядок приема в НБП" и прочие полезные материалы. Но пока штаб выглядит как разросшаяся комната подростка-металлиста. Муссолини, Че Гевары и Лимоновы громоздятся на стенках. С полов не убрана цементная крошка. В таких подвалах живут, скорее, не партии, а тусовки.
 
   МАРШ ВОЛКОДАВОВ
   — Поздравляю всех с успехом. Мы наконец добились того, что нас начинают принимать всерьез. На проведенном митинге самой молодой и многочисленной силой были менты. А после них — мы.
   Так Лимонов начал свое отеческое слово к партии, разместившейся на пачках партлитературы.
   — Мы составили коалицию с двумя очень раскрученными партиями — "Союзом офицеров" и "Трудовой Россией"… Они сами предложили блок, и он нам очень нужен… Несмотря на то, что Виктор Иванович Анпилов очень милый, хороший человек, он все-таки не совсем националист, как и его организация. Единственная современная радикальная партия в России — это мы…
   — На выборах-99 нашему блоку все аналитики пророчат 10 процентов. Теперь нам остается только занять ту нишу радикальной оппозиции, которая имеет свои 10–15 процентов во всех странах, как во Франции или Италии, так и в Польше… Каждый из сидящих здесь может стать депутатом Думы (корреспондент «СМ» тут сильно призадумался)… Тем более, что зюгановская дума сейчас уже ордена от Ельцина принимает- это пи…ц!
   — Подписные листы собираются слабо!.. Вот так. У меня все. Да, раньше у нас по праздникам пили. Но это… неправильно. А за пределами здания — пожалуйста. Александр Гельевич, вы?
   Дугин, поднимаясь: "Ну, буквально пару слов…" (Следует часовая продвинутая речь о том, какая интересная вещь национал-большевизм.)
   По окончании «минутки» писатель Лимонов выходит из зала. На нем висит девочка-анархистка и настаивает: "Ну надо же организовывать вооруженные отряды сопротивления по всей стране…" Лимонов объясняет, что сначала надо иметь социальную поддержку. А то народ не поймет юных герильеро.
   — У нас в Латвии коммунистическая идеология запрещена. Не то что национал-большевистская. Что бы вы хотели сказать своим поклонникам в Риге?
   — Мы сами работаем в полулегальных условиях. Финансовой поддержки нет, акции наши замалчиваются, вот недавно бомбу у нас взрывали. А вот рижские товарищи могли бы организовать "Кружок любителей Лимонова"… Кстати, у меня с собой партийный гимн есть, в двух вариантах. Сейчас послушаем.
   На мотив, похожий одновременно на "Хорст Вес-сель" и на гимн Иностранного легиона, звучит: "Бритый затылок, черный рукав — это идет молодой волкодав! И от тайги до британских морей русская нация всех сильней!"
   — А почему у партии XXI века немецкий марш 30-х?
   — А они, немецкие марши, очень подъемные…
   — А вы разве волкодав, Эдуард Вениаминович?
   — Нет…
   Волкодав, конечно, не он. Низкорослые хайрастые (или лысые) волкодавы уже нарезают сало в отдельном закуточке, затянутом маскировочной сетью. А он, писатель, — вождь.
   — Лимонов — культовая фигура нонконформной интеллигенции, — поясняет Дугин.
   Председатели собираются уходить. В толпе мелькает, тоже маленький, Паук — Троицкий, идеолог "Коррозии металла". Бородатый юноша берет гитару и начинает петь. Окрестности Бункера кишат национал-большевиками, буквально понявшими распоряжение "пить за пределами".
   — Главное — напоминать о себе. Когда мы выведем на улицы России десять тысяч человек, считайте, власть мы уже взяли…
   Вечером по московским каналам шли новости. Хотя во время манифестации повернуться было некуда от видеокамер, «радикалов» (несколько секунд) показывали только по ОРТ…
    Виктор Мараховский
* * *
ДЕМОНСТРАЦИЯ
   А. Митрофанов в "Вечерней Москве" и В. Мараховский в рижской газете «СМ» оба верно уловили пульс демонстрации 7 ноября 97 года.
   7-го я встал в 6.30, тепло оделся (тельняшка, майка, верблюжьи носки и т. д.), выпил две рюмки водки, съел пару кусков горячей свинины, кинув их на сковороду. (Все это для обогрева, обыкновенно я не ем до двух). Я наполнил 200-граммовую фляжку водкой. Пришел мой охранник Михаил Хорс, от еды отказался (ел дома), и мы поехали в штаб под обильно валящим крупным снегом. Я был в тулупе и в двух штанах. В штабе в последний момент отказал матюгальник. Два наших отличных тамплиера пролетариата- Сергей С. и Алексей стали ремонтировать матюгальник, выпотрошив его на стол. По уже сложившемуся обычаю, каждому была определена задача и розданы лозунги, знамена, штандарты. Я бродил из кабинета в зал собраний и привычно волновался. Сколько наших придет? От того, сколько их придет, зависит репутация партии. Постепенно люди собрались, и мы вышли. Я впереди, по снегу, — колонной на Фрунзенскую набережную, а оттуда через мост — к Октябрьской площади. В 8.30 мы были на Октябрьской и присоединились к своим. По пути нас подозрительно и хмуро разглядывают менты. Молодежь в неразбавленном виде вызывает у них тревогу. Наши союзники — "Трудовая Россия" и Союз офицеров — многочисленнее нас. Но их личный состав, в основном, — пожилые люди. Наши "черные мальчики" все в возрасте от 17 до 21 года.
   Выносим наше партийное знамя (4x2 метра) к цоколю памятника Ленину. Ободряю ребят, строю их через матюгальник. Говорю постоянно. В этом отличие наших демонстраций. Это всегда энергия, шум, беспрерывное скандирование остроумных лозунгов. Здесь мы лишь пробуем горло. По дороге разойдемся совсем. Снег все валит. Меня зовут к грузовичку "Трудовой России". Через микрофон приветствую народ. "Удалось в 1917, удастся и нам!" — кричу.
   Наконец трогаемся. Так как мы дисциплинированны, то вперед валит патриотический симпатизирующий люд: старики и старухи идут, как придется. Мы идем компактным ощетинившимся каре, ребята и девушки, всего около трех сотен нацболов, но зато какие идут и как идут! "Ленин, Сталин, Че Гевара!" — орем мы. "Чубайса на нары!" "Танки вместо видиков!" "Дзержинский вместо Чубайса!" "ВЧК!" Лозунги рождаются сами с подачи ребят. Я только их озвучиваю в матюгальник, ребята подхватывают. Один из предпочитаемых лозунгов — "Хороший буржуй — мертвый буржуй!", "Капитализм — дерьмо!" — тоже в ходу. Я почти все время иду задним ходом, дирижируя ребят. Ноги в верблюжьих носках в порядке и сухие. Тулуп все тяжелее — впитал столько уже мокрого снега. (Высохнет он у меня только на третьи сутки и окажется весь в белых пятнах травления — такой ядовитый над Москвой снег). Хорс предлагает пробежать корейским шагом (так же, тяжело опуская ногу, бегали и черные сторонники Манделы, и японские левые). Мы бежим, высоко подымая ноги и грозно топая, в убыстренном ритме выкрикивая: "Ленин, Сталин, Че Гевара!", "Ленин, Сталин, Че Гевара!" Наш тяжелый топ вызывает шок у милиции и огромный интерес телевидений. Нас снимают безостановочно. Триста юных лиц, ой как замечены. Членов партии интервьюируют на ходу.
   Обрастая по пути молодежью, наконец входим на Васильевский спуск. Столпотворение! По сценарию грузовичок "Трудовой России" стоит под церковью Василия Блаженного, но Анпилов и Терехов доказывают ментам, что на небольшой и обледенелый, на него не залезешь. Перестраиваемся в общем смятении к Кремлевской стене спинами. Взбираемся по ступеням на кремлевский откос. Митинг ведет депутат Мосдумы Сергеева. Мне дают слово третьему. И справа и слева от меня наши запоминающиеся, характерные красно-бело-черные флаги. Снизу, давя друг друга, нас снимают иностранные телекомпании. Особенно стараются немцы, в их стране НБП известна, и известна отрицательно. Отговорив свое, спускаюсь в массы. Идем возлагать венок к Мавзолею. Терехов просится пропустить его первым. Долго ждем, дружелюбно беседуя с ментами. У них и у нас собачья жизнь. Они мокнут и дрожат на ледяном ветру за деньги, мы — последовательно работаем на революцию. Пускают на площадь только 30 человек. Я иду впереди с Ольгой К., девушка-нацбол хорошо смотрится: высокая, с энергичным лицом. Несем корзину красных гвоздик.
   Красная площадь представляет из себя странное и мрачное зрелище. Вся она забита запаркованными грузовиками и автобусами (возле них кое-где прыгают замерзшие менты и омоновцы). Снег превратился в проливной дождь. Нас ведут, сопровождая, менты. Мент в капюшоне даже берет меня под руку: оказывается, бывший сосед, экс-начальник 107-го отделения над нами, сейчас работает в РУОПе. На площади только ментовская телекамера и, по-видимому, их же один фотограф. Т. е. польза от возложения будет нулевая: СМИ нужны нам как посредники между нами и обществом, а СМИ отсутствуют. Однако мрачная Красная площадь все же величественна. Мы с Ольгой, ведомые майором милиции, входим к Мавзолею. Я опускаюсь на одно колено, расправляем ленту. "Тебе удалось, Ильич, удастся и нам!" — шепчу я. Ребята стоят сзади молчаливой колонной. Момент символический, даже глаза щиплет. Борис Гусев привел своего сына 9-летнего, тот запомнит.
   О том, как мы возвращались с демонстрации, сойдя с Васильевского спуска, по набережной, вдоль Кремля, с юмором описал В. Мараховский. Его репортаж — доброжелательный, несмотря на то, что он — из газеты, печатающейся на оккупированной территории. А может быть, благодаря этому.
   То, что показали стране «российские» СМИ, увы, разительно отличалось от реального политического дня 7 ноября. Если к середине дня (демонстрация и митинг закончились на Васильевском спуске к 13 часам) еще можно было увидеть по НТВ и REN-TB нашу колонну, молодые лица, сильные лозунги, Лимонова у микрофона на фоне Кремлевской стены вместе с Анпиловым и Тереховым, то к вечеру цензура телеканалов полностью удалила нас, вырезав и обрезав. В одном случае нас показали только снизу, до пояса — ботинки и крик: "Ленин, Сталин, Че Гевара!", с «пояснением» комментатора, что вот "зюгановские старики". «Старики» были в черных шнурованных высоких ботинках и черных брюках и отличались юными звонкими голосами. Но это, как видно, не смутило фальсификаторов. Если к середине дня многие, и радио и телевидение, говорили единодушно о том, что и радикальная демонстрация (т. е. мы) и зюгановская были примерно равны по численности, то к концу дня цифры зюгановцев были раздуты до 20 тысяч, а нас опустили до 5 тысяч.
   Это естественно, ведь Геннадий Андреевич послушен, дрессирован и дрожит за свое думское место для своей жопы. Потому телевласти подыгрывают Геннадию Андреевичу. Мы же — дикие, дикая молодежь. 15–20 таких, как мы, в Государственной Думе в 1999 году не оставят властям шансов на спокойную старость. Мы, если попадем туда с анпиловцами и офицерами Терехова, не будем дрожать за места и за десяток дней (даже если продержимся только десяток дней) покажем народу, что надо делать. Виктору Степановичу и Анатолию Борисовичу придется сплясать голыми канкан на столе Госдумы, и не один раз, если мы придем в Думу. А если распустит Думу президент, то в следующую уже будет выбрана сотня наших. А если Думу вообще упразднят, мы начнем гражданскую войну.
   В 1977 году в городе New York City я написал в дневнике: "Девочки и мальчики-подростки, на фотографиях стоя за корявыми задубелыми отцами и матерями, дают мне надежду. Глаза их туманно и восторженно направлены в будущее. Ради них следует жить". Через двадцать лет я председатель самой юной партии России. Обо мне часто говорят: "Вот он работает с молодежью". Да ничего подобного! Это молодежь работает со мной. Я оказался нужен в этой стране только молодежи! Хитрая «оппозиция» вначале взяла меня работать на них. Они мне это позволяли аж три года — "работай всласть и в "Сов. России", и в совписовском «Дне»! Но когда я впервые сам пошел в политику (после Октябрьских событий, после того, как убедился, что они ВСЕ ПРОВАЛИЛИ), тут они стадом в цековских ботинках прошлись мне по рукам и по лицу. Не допустить несвоего! Тут все их похабные свиные инстинкты проявились.
   Молодежь же сама меня нашла и стала кучковаться вокруг меня еще с весны 1993 года. Я оказался здесь нужен только молодежи.
   Я не молод. Но я суперсовременен. А молодежь всегда современна или хотя бы хочет быть. Поэтому я им не только ровня по современности, но много современнее, чем они. И это их увлекает. Кто еще может вести ребят, как не автор "Дневника Неудачника", "Великой Эпохи", "Дисциплинарного Санатория", "Убийства Часового"? Кто?
   После обсуждения результатов дня в бункере (сцена живо описана журналистом Мараховским) я отправился домой. Там меня ждала девочка. Нет ничего круче, после целого дня в стихиях под мокрым снегом, в холоде, ощущая локти и энергию товарищей по борьбе, очистившимся, сильным от соприкосновения с энергией товарищей, прийти с сорванной глоткой домой и завалиться с девочкой в постель. (Обязательно с девочкой, т. е. с "бабенкой нерожалой"). И ничего, что она не разделяет моих политических убеждений. Я допил оставшуюся водку и ушел с ней в постель. Как велели в тантризме. Не старше 20 лет.
* * *
СООБЩЕНИЕ
   17 декабря Виктор Анпилов и Эдуард Лимонов посетили г. Ковров Владимирской области для того, чтобы поддержать кандидатов в депутаты Городской Думы от НБП — Нину Силину (11-й округ) и Ирину Табацкову (18-й округ).
   Вопреки закону о выборах, встреча в местном институте не состоялась: туда Лимонова и Анпилова не допустила вооруженная милиция. Встреча была проведена в соседнем кинотеатре. Не состоялись и встречи в 8-й и 21-й школах. Там тоже вход был заблокирован милицией. Не помогло и вмешательство прокурора. Тонтон-макуты г. Коврова весело игнорировали подписанное прокурором предписание: встречу с избирателями в школах провести. "Нам прокурор не начальник, у нас начальник милиции командует".
   Во Владимире — красный губернатор Виноградов. "Как же так?" — спросит читатель. Ответ: "Беззаконие — оно не красное и не белое. Оно — беззаконие. Мы живем в полицейском государстве".
   Пресс-служба НБП
* * *
ЗАМЕТКИ РЕДАКТОРА
   Пошел четвертый год нашей малышке «Лимонке». О прошлом чего говорить, восемьдесят номеров газеты говорят сами за себя: они вызвали к жизни новых людей — нацболов; поговорим лучше о настоящем и будущем. Прежде всего, обращение к авторам — пишите коротко! Ясно, что все вам кажется важным, но у газеты свои законы, у «Лимонки» всего четыре полосы формата А2 на всю Россию раз в две недели. Второе: размышления должны быть сведены до минимума: цифра, голый факт говорят ярче, громче любых размышлений. В любом случае: размышления посылайте или в «Завтра», или в "Независимую газету" — там говорят на старом, неспешном языке. «Лимонка» ненавидит рефлексию и размышление. Дрянные стихи не присылайте. Да еще тоннами. Не надо, товарищи. Удержитесь. Ясно, что хочется, но не надо.
   Пишите о положении дел в городе, поселке, регионе, где вы живете. (Большинство авторов предпочитают рассуждать о Евразии, телевидении, Эволе, прочитанных книгах). Пишите о том, сколько заводов стоят, о чем говорят студенты, бандиты, старухи, милиция. Возможно, вам это кажется несущественным, но другие читатели хотят знать, чем и как живут Псков, Мурманск, городок N. Из официальных газет ничего не почерпнешь, там все о президенте, Черномырдине, Чубайсе, Алле Пугачевой. А нам надо дать читателю реальный облик России. Кто же как не мы сделает это…
   Нам многие советуют, учат нас жить. Есть десятка два типов, которые более или менее регулярно присылают нам многостраничные порицания: тут вы неправильно поступили, а надо вот как, и вообще, газетка у вас ничего, но вот надо бы вам выходить раз в неделю и тиражом в сто тысяч. Есть типы, порицающие нас за «неправильное» название партии ("Ни в жисть русский народ не пойдет, не проголосует, что за НБП, какие нацболы… и пр.), есть люди, предъявляющие нам претензии за «покраснение» ("Вы потеряли право называться националистом, Эдуард Вениаминович…", "…союз с Анпиловым, ах, ох!"), за левизну. Есть еще категория молодцов, призывающих: "Ребята, хватит заниматься разговорами и устраивать митинги и пикеты. Время действовать. Действовать уверенно и жестоко…" Последних сторонников действий можно послать куда подальше. В конце концов, это мы сформировали наших людей, и это нам ими командовать, а не пришлым энтузиастам. Когда дадим сигнал, тогда и пойдем. Наши ребята — не ваши ребята. В целом на советы можно ответить: "Мы не советский магазин. У нас нет книги жалоб и предложений. Мы работаем на русскую революцию. У нас своя газета и своя партия. Мы никого не спрашиваем, какое название должно быть у НАШЕЙ ПАРТИИ. Это наше дело. В дискуссии по поводу НБП не вступаем. Если мы ошибемся, нас грубо накажет История. С газетой еще проще. Ну идиоту ясно, что лучше иметь более мощное орудие: стотысячный тираж и еженедельно выходить. У вас есть все эти сотни миллионов, которые необходимы для подобного предприятия? У вас есть распространители, которые могут эти сто тысяч взять у нас? Есть? Тогда несите деньги, и мы обрушим сто тысяч «Лимонок» на РФ еженедельно.
   Ах, у вас их нет? Ну тогда и не давайте нереальные советы. У нас есть знакомый мужик в очках, он стеснительно приходит уже второй год на наши собрания, большей частью молчит. Время от времени, стесняясь, подходит и сует мне деньги на газету, то двести тысяч, то сто, извиняясь, что больше не может дать. Есть пожилые женщины (я всегда отказываюсь, не хочу, ухожу), дающие то пятьдесят тысяч, то еще сколько: "Это Вам на газету…" Есть, мужики, останавливающие меня на ходу где-нибудь в метро, жмущие руку: "Дави их, Вениаминыч, дави!.." Вот это люди, цены им нет — от них любой совет выслушаем. А те, кто пунктуально разбирает наши «ошибки»: 1)…. 23)…, да еще и не ставит на своих скрижалях обратного адреса, тому грош цена в базарный день. Вы бы лучше помогли нам выжить.