Страница:
— Почему? Она ведь меня никогда не видела.
— Да ей это и не нужно, — усмехнулся Роланд. — Гедда станет презирать тебя уже за то, что ты мне служишь. Она всегда получала удовольствие, всячески унижая меня, и постоянно заботилась о том, чтобы ни один слуга даже случайно не оказался мне полезен. Но теперь у меня есть ты, а тебе она приказывать не сможет. Вот это-то ей и не понравится.
— Значит, Гедда тебя ненавидит?
— Я — живое напоминание о том, что она так и не родила моему отцу наследника. Моя мать была нездешняя. После ее смерти отец привез меня в замок и стал воспитывать вместе с дочками Гедды. Все, что ты здесь видишь, в один прекрасный день перейдет к побочному сыну Лютора в обход его законных дочерей.
— Ну тогда, надо думать, сестры тоже ненавидят тебя, — вздохнула девушка. — Хорошенькие у тебя родственники, Роланд. И ты привез меня сюда, к этим неприветливым людям.
— Да ты не бойся, драгоценность моя, — ласково произнес он. — Я защищу тебя от их злобы.
Они вошли в огромный господский дом. Главная комната напоминала пещеру. Построенная наполовину из дерева, наполовину из камня, она казалась намного меньше такого же зала в Луру. Поварня располагалась тут же. Брижит определила это по наличию двух разных очагов: на одном из них кипели котлы с едой и жарился огромный окорок; возле второго, меньшего, стояло несколько лавок для желающих погреться у огня. За кухонным очагом возвышалась открытая сводчатая арка. Через нее, с высоты второго яруса, можно было оглядеть поместье, а снизу — видеть все происходящее в зале.
Слуги суетились между тремя рядами столов, установленных посередине зала на подмостках. За двумя более длинными пировали воины, дружинники, пажи, рыцари и их оруженосцы, а также несколько дам.
На центральном месте за меньшим и более высоким столом сидел могучего сложения пожилой мужчина. Его волосы цвета спелой пшеницы были по нормандскому обычаю коротко острижены. В отличие от многих присутствующих он не носил бороды. Лицо, прорезанное глубокими морщинами, выдавало в нем человека с сильным характером. Несмотря на весьма отдаленное сходство с Роландом, Брижит сразу узнала в нем Лютора, повелителя Монтвилля.
По обе руки от него сидели женщины. Одна из них — пожилая — явно приходилась матерью второй. Брижит сразу отметила их общие черты: одинаковые острые подбородки, узкие глазки и ястребиные носы.
Застолье было шумным, и никто не заметил появления новых лиц, так что Брижит представился случай разглядеть все как следует. Но долго глазеть не пришлось. Вольф издалека почуял собак, свободно бегавших в зале, и не успела хозяйка его остановить, как он угрожающе зарычал и набросился на ближайшую дворняжку. Остальная свора присоединилась к свалке, учинив сильный шум.
Щеки Брижит побагровели: ее любимец устроил такой скандал, что все присутствующие разом замолчали. Занервничав, девушка попыталась отозвать Вольфа, но Роланд остановил ее.
— Оставь в покое пса, Брижит. — Рыцарь явно развеселился. — Это его новая территория, и он правильно делает, что с ходу утверждает свои права.
— Но он меня позорит.
— Каким образом? — Роланд удивленно приподнял бровь. — Ты забываешь, что Вольф теперь мой.
Пусть покажет псам моего отца, что у них теперь новый вожак. Это как раз то, что в Монтвилле все хорошо понимают, — Что именно? Борьбу за первенство?
— Да.
— Здесь господин — твой отец, разве не так?
— Действительно так, — кивнул Роланд. — Но мне приходится бросать ему вызов, а не то он сам сделает это.
— Это просто неслыханно!
— Только не здесь, барышня. Лютор не понимает ничего иного. Он правит силой, как правили его предки, и считает, что если не одерживает верх над своими подданными, то не может возглавлять их. Всем должно быть известно, что он в состоянии победить своего собственного наследника.
— Но это же варварство! — воскликнула Брижит и тут же, взяв в себя в руки, добавила:
— И ты тоже варвар.
Роланд ухмыльнулся и заглянул в ее ярко-голубые глаза:
— А ты только что поняла?
В этот самый момент, на бегу разметав свои темно-рыжие кудри, к ним подскочила пышногрудая служанка. Брижит с удивлением глядела, как эта девушка обхватила Роланда за шею и звучно поцеловала его.
— Что с тобой? — надула губы девица, когда он освободился из ее объятий. — Почему же ты не поздороваешься со мной как следует, mon cher?
Роланд помрачнел:
— Амелия, то, чем мы прежде занимались наедине, ты зачем-то делаешь при всех. Где твой стыд, девушка? Летишь прямо на меня, опередив всех моих любимых родственников.
Амелия остолбенела, ее иссиня-черные глаза округлились от гнева:
— Все эти годы я ждала твоего возвращения.
Лютор все знает, и он не возражает.
— Что он такое знает? — спросил Роланд. — Ты что же, рассказала ему о наших проделках? Неужели ты решилась опозорить своего отца, заявив публично О своем распутстве?
— Чего это ты на меня нападаешь? — вскричала Амелия. — Я никому ничего такого не рассказывала. Просто Лютор заметил, как я убивалась, когда ты уехал.
Ему это казалось забавным.
— Ну а теперь что он подумает, увидев твою наглость? А твой отец, который смотрит на нас? Черт тебя возьми, Амелия! — зарычал Роланд. — Я не просил хранить мне верность. Чего ради ты меня ждала? Я ведь никогда не обещал жениться.
— Но я думала…
— Ты ошибалась! — грубо отрезал он. — И сваляла дурака, когда решилась ждать и отказаться от женихов, которых мог подыскать твой отец. Тебе ведь было известно о моем намерении во веки веков сюда не возвращаться.
— О нет, Роланд, — затараторила она, — я всегда верила, что ты вернешься, и ты приехал.
— Довольно, Амелия. Меня ждет отец.
— Подождет! — Она перевела взгляд с Роланда на его спутницу, которая отошла в сторонку, не желая быть свидетельницей их разговора. — Ах, так вот оно что! — вскричала Амелия. — Ты уже успел жениться. Ублюдок! — выкрикнула она, и ее глаза почернели от ярости. — Вероломный кобель!
Роланд вдруг окаменел и совершенно серьезно поглядел на нее:
— Поберегись, женщина, не то почувствуешь мой кулак на своей спине, и потом мне придется убить твоего отца, если он вызовет меня. Не думаешь о себе — помни хотя бы о нем.
Темные глаза девушки мгновенно наполнились слезами:
— Как ты мог жениться на другой? Роланд раздраженно вздохнул:
— Да не женился я! И никогда не женюсь, потому что все вы одинаковые с вашим проклятым нытьем и скулением. Любая из вас способна вывести мужчину из себя. Я никогда не свяжусь с бабой, которую нельзя бросить, как только она забудет про свои заманчивые уловки и хитрости и превратится в обыкновенную ворчунью.
И Роланд пошел прочь, совершенно забыв о существовании Брижит. Она осталась в одиночестве и некоторое время недоумевала, что ей теперь делать. Но тут Амелия бросила на нее такой враждебный взгляд, что Брижит поторопилась догнать Роланда, Однако шла она с высоко поднятой головой, не удостаивая своим вниманием окружающих зевак. Ощущение полного одиночества испарилось, как только к ней присоединился Вольф, закончивший разбираться с последней из монтвилльских собак. Брижит почувствовала необходимость по крайней мере соответствовать царственному виду лохматого триумфатора.
Лютор Монтвилльский поднялся, увидев приближающегося сына, но это осталось единственным знаком внимания к приезду наследника. Брижит покоробила столь странная встреча отца с сыном. Лютор не улыбнулся, не произнес приветствия. Они стояли друг против друга с окаменелыми лицами, скорее похожие на противников, чем на родных людей, и тщательно разглядывали один другого, выискивая мельчайшие изменения, происшедшие за шесть лет.
Наконец хозяин произнес:
— Ты задержался.
— Меня задержали.
— Ги сообщил мне, что ты там ухаживал за каким-то умирающим французом, сочтя это важнее судьбы Монтвилля, — голос Лютора выражал крайнее неудовольствие.
— Тот человек спас мне жизнь. Я потратил всего несколько дней, чтобы убедиться, что он выживет.
— Ну и как?
— Он выжил.
— Ты заплатил ему долг?
Роланд кивнул. Казалось, это умиротворило его отца.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы никакие новые обязанности не увели тебя из дома, тем более если случится беда. Ты ехал один с этим багажом? — спросил Лютор, указав рукой на Брижит, но даже не удостоив ее взглядом. — Где твой оруженосец?
— Я потерял его в бою, — и тут Роланд ухмыльнулся. — Но этот багаж неплохо мне служит.
Лютор загоготал, и вместе с ним расхохотались все окружающие. Амелия присоединилась к ним и, воспользовавшись моментом, язвительно сказала:
— Я и не знала, что у французов принято вместо оруженосца таскать за собой шлюху.
Роланд уже обернулся к Амелии с готовым резким ответом, но тут взгляд его упал на Брижит, и он увидел, что на глазах у девушки заблестели слезы.
— Простите, мадемуазель, — неожиданно мягко извинился он перед своей спутницей, — здесь полно дам, которым место скорее на кухне.
В ответ на эту дерзкую реплику охнула не одна Амелия. Вместе с ее голосом послышались восклицания еще нескольких присутствовавших женщин. В их числе оказалась и Брижит, пораженная неожиданной поддержкой с той стороны, откуда меньше всего ожидала ее. Прежде чем девушка успела собраться с мыслями и что-либо ответить, Амелия выпалила:
— Да как ты смеешь оскорблять меня, Роланд?
Он обратил на нее холодный взгляд:
— Если ты такая нежная, Амелия, то не нарывайся сама.
Тогда девица обратилась к Лютору:
— Мой господин, ваш сын не имеет права так говорить со мной. К тому же он оскорбил не одну меня. Он ведь сказал «дамы».
— Ха! Верно, именно это он и сказал, — усмехнулся Лютор, так и не придя на помощь ни к Амелии, ни к одной из своих собственных дам, которым оставалось лишь злобно глядеть из-под насупленных бровей. Зато он обернулся к Брижит и спросил:
— Есть у девушки имя?
— У девушки есть имя. — Она смело возвысила голос. — Я Брижит де Луру, милорд. Роланд нахмурился:
— Теперь это Брижит из Монтвилля, моя служанка.
— Этот вопрос еще не решен, — твердо заявила она, а потом повернулась к ним спиной и, подозвав Вольфа, гордо зашагала к скамейке у очага.
— Ха! — усмехнулся Лютор. — Теперь я понимаю, где ты задержался.
— Ей надо привыкнуть к новому хозяину. Пока еще с ней нелегко.
— Ну и откуда ты взял эту симпатичную служаночку и такое благородное животное?
— Девчонку мне навязали, — коротко ответил Роланд, — а пес побежал за ней.
Лютор тяжелым взглядом окинул Брижит:
— Эта девица держит себя как знатная дама. Готов поклясться, что она из благородных, у нее такой гордый вид.
Роланд не менее тяжело взглянул на родителя:
— Только смотрите, чтобы она вас не услышала, мой господин. Ей очень хочется, чтобы вы в это поверили.
— Так что же, она всего лишь претендует на звание благородной?
— Она, вне сомнения, приложит все усилия, чтобы убедить вас в этом.
Лютор снова нахмурился:
— А ты уверен, что это на самом деле не так?
— Черт побери! — воскликнул Роланд. — Я более чем уверен! Меня и так уже извела своими баснями эта девчонка, так что уж хоть вы, пожилой мужчина, оставьте эти бабьи выдумки. — Пожилой? — зарычал Лютор. — Встретимся на восходе во внутреннем дворе и тогда увидим, кто из нас пожилой.
Роланд молча кивнул. Он вовсе не хотел возобновления их старого соперничества.
Переговорив со знакомыми о предстоящих военных действиях, рыцарь бросил взгляд в сторону очага, возле которого, спиной к залу, сидела Брижит. Ее хрупкая рука рассеянно поглаживала косматую голову Вольфа. Роланду вдруг стало интересно, о чем она думает, глядя на пляшущие языки пламени. И что он станет делать с этой дерзкой девчонкой? По чему она так упорно продолжает рассказывать свои сказки? Кажется, еще немного, и она поклянется именем Всевышнего. Но он-то был уверен, что, несмотря на буйную фантазию, в глубине ее души жило истинное благородство, которое никогда не позволило бы ей принести ложную клятву. Брижит доказала это, оставшись ухаживать за раненым вместо того, чтобы воспользоваться случаем и бежать. Ведь она запросто могла бросить умирающего, но не сделала этого. А может быть, не так уж она его и ненавидит?
Роланд остановил одну из прислуживающих девушек, проходившую мимо, и что-то шепнул ей. А потом стал смотреть на Брижит, к которой направилась служанка. Сидевшая у пылающего очага девушка представляла собой внешне безмятежную картинку. Но впечатление было обманчиво. На самом деле она едва сдерживала возмущение, не в силах более терпеть высокомерие Роланда.
Брижит не слышала приближающихся шагов и, когда служанка тронула ее за плечо, вскочила от неожиданности.
— Что тебе надо? — резко спросила она. Глаза девушки округлились от страха. Она понятия не имела, что ей делать с этой прекрасной француженкой, судя по всему, высокородной дамой, которую, однако, сын ее господина почему-то называл рабыней.
— Господин Роланд просит вас присоединиться к нему за столом и отужинать перед тем, как вы отправитесь почивать, — волнуясь, произнесла служанка.
— О, действительно? Он так сказал? — Брижит поглядела в центр зала, туда, откуда на нее смотрел Роланд, и вдруг снова вспыхнула. — Ладно, можешь передать этому наглому петуху, что я не унижусь до того, чтобы сесть с ним за стол!
Горничная выпучила глаза:
— Я не могу это передать! Брижит встала:
— Тогда я скажу сама.
— Пожалуйста! Не делайте этого! Я знаю его. Госпожа, он страшен в гневе.
Брижит недоуменно поглядела на девушку:
— Почему ты назвала меня госпожой? Служанка в смущении поникла головой:
— Это кажется… кажется подходящим. Брижит неожиданно улыбнулась, не заметив, как ослепила своей улыбкой многих наблюдателей:
— Ты сказала мне очень приятную вещь. Как твое имя?
— Меня зовут Годой.
— Послушай, Года, не сердись на меня за грубость. Я никогда прежде не срывала злость на слугах. Прости меня, я уподобляюсь этому варвару.
— Значит, вы присоединитесь к господину Роланду?
— Нет. Но ты можешь показать мне, где я буду спать. Я хочу остаться одна хоть ненадолго.
— Да, госпожа, — тихо сказала Года. Роланд проводил глазами Брижит, покидавшую зал в сопровождении служанки. Он думал об улыбке, которая досталась Годе, и внезапно осознал, что страстно желает вновь увидеть эту улыбку, но только адресованную ему одному.
«Господи, ну и болван же я, — изумился он сам себе, — домогаюсь какой-то замарашки!»
Глава 18
Года привела Брижит на другой конец двора, в маленькую комнатку для прислуги, которая оказалась ненамного просторнее, чем ее хижина в Луру. Хорошо еще, что здесь стояла чистая кровать со множеством одеял. Убрав свои вещи в старый сундук и выметя из углов паутину, Брижит попросила Году проводить ее в мыльню и принести чего-нибудь поесть.
Горничная не заставила себя уговаривать, за что Брижит была ей крайне признательна. Путешественница просто мечтала о горячей ванне с паром и даже не стала привередничать по поводу того, что придется мыться в ушате для слуг, которым пользовалось бессчетное количество народа. Она и так уже перешла границы дозволенного, прося Году принести еду, поскольку челяди не разрешалось обслуживать друг друга.
Вскоре Брижит уже сидела на кровати и сушила свои волосы, грея ноги возле жаровни с горячими углями, которую принесла услужливая Года. Вдруг Роланд без стука открыл дверь. Это уязвило девушку, но она предпочла не обращать внимания на свои чувства.
— Ну и как тебе нравится новое жилище, мадемуазель? — спросил хозяин после непродолжительного молчания.
— Зачем ты пришел сюда, Роланд? — голос девушки звучал устало.
— Чтобы посмотреть, как ты расположилась. И ты мне пока не ответила.
— Какая разница, устраивает меня эта комната или нет? — с горечью в голосе бросила Брижит.
— Но она будет получше твоей лачуги в Луру.
— Ты ничего не знаешь! — зашипела она. — Ты увидел, как я вхожу в хижину для прислуги, и решил, что это мой дом.
— Ну да, сейчас ты, конечно, поведаешь мне, что это были не твои апартаменты.
— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, — безнадежно произнесла девушка. — С тобой говорить — все равно что с каменной стеной.
Роланд пропустил это замечание мимо ушей.
— Но если то была не твоя комната, Брижит, тогда почему же ты туда вошла?
— Потому что я упряма. Или ты не заметил?
— Ах нет, конечно, я заметил, — усмехнулся рыцарь. — А мне не весело, Роланд, — сухо сказала она. — Ты решил, что я служанка, увидев меня в том положении, до которого я дошла из-за собственного упрямства.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ты все равно не поверишь ни одному моему слову, а я так устала от недоверия.
Роланд прошелся по комнате и остановился перед Брижит. Он пальцем приподнял ее подбородок, принудив взглянуть ему в глаза.
— Ну, и не пора ли попытаться изменить в этом что-нибудь? — мягко спросил он.
— Ты играешь со мной, Роланд, и мне это совсем не нравится! — бросила девушка. — Я бы никогда не стала тебя обманывать, будь даже в этом мое единственное спасение.
Роланд взял ее за плечи и поднял на ноги, поставив перед собой.
— Неужто не обманула бы, драгоценность моя? Но ты ведь только этим и занималась. — Он взял прекрасное лицо в ладони и нежно прикоснулся к нему губами. Брижит удивилась приятному ощущению, которое возбудил в ней этот поцелуй, и лишь через несколько мгновений уперлась в грудь рыцаря руками, отталкивая его.
— Если бы ты имел хоть слабое представление о достоинстве, ты бы не превратил меня в средство для удовлетворения своей похоти! — выкрикнула она.
— Ах, Брижит, ты нарушаешь правила игры! — досадой вздохнул Роланд.
— Да я не собираюсь играть с тобой в твои дурацкие игры! — закричала возмущенная девушка. — Называй меня служанкой, но ты не сможешь отрицать, что до тебя я была невинна. Я не стану твоей шлюхой!
— Но ты принадлежала только мне, cherie, и только мне будешь принадлежать. Это не значит, что ты шлюха.
— Для меня значит! Роланд вздохнул:
— Что же мне сделать, чтобы смягчить тебя?
— Ты шутишь, — иронически усмехнулась Брижит. Она вырвалась от него и отбежала к другому концу кровати. Здесь она развернулась к нему лицом, уперев руки в бока и сверкая гневным взором. — Ты изнасиловал невинную девушку и теперь заявляешь, что ничего не произошло. Ты унижаешь меня и принуждаешь себе служить. Неужто ты думаешь, что после всего я могу смягчиться?
— Черт возьми! — прогремел Роланд. — Я пришел сюда мириться, а взамен получаю скандал.
— Ты никогда не выпросишь прощения за то, что сделал, никогда!
— Значит, я зря теряю время. — Он повернулся и гордо зашагал к двери, а потом остановился и мрачно оглянулся. — Предупреждаю тебя, девчонка. Я в состоянии сделать твою жизнь здесь или приятной, или невыносимой — мне это одинаково легко. В твоих интересах смирить свой нрав, поскольку я уже устал от твоего упрямства.
Он хлопнул дверью и ушел. Брижит снова села на кровать, и ею овладела жалость к самой себе. Вольф подошел и лизнул хозяйку в руку.
— Что мне теперь делать, дружище? — удрученно спросила она. — Он хочет, чтобы я добровольно уступила ему и продолжала служить с улыбкой на лице. Но как я могу? — Слезы хлынули из ее глаз. — Я ненавижу его! Надо было оставить его подыхать в лесу! Почему я не сделала этого? Мы должны бежать отсюда, Вольф, должны!
Глава 19
Ранним утром следующего дня у Роланда было отвратительное настроение, когда он встретился с отцом во внутреннем дворе замка. Всего один день дома, а уже вызван на поединок. Но не только эта мысль омрачала его лицо. Он вспоминал об Амелии.
Вчера вечером девица заявилась к нему. Как служанке хозяйки дома, ей полагалось занимать комнату неподалеку от покоев Гедды, а значит, и рядом с апартаментами Роланда. В свое время это было удобно, но теперь он не собирался продолжать их свидания.
Услышав тихий стук в дверь, рыцарь решил, что это пришла мириться Брижит. Эта мысль взволновала его, но когда он открыл дверь, его лицо вытянулось.
— Ты так простодушен в своем разочаровании, Роланд, — нараспев сказала немного задетая Амелия. — Ты думал, что пришла та желтоволосая девица?
— Убирайся, — злобно ответил Роланд. — Я не звал тебя.
— Ты позовешь, как только устанешь бороться с ее упрямством, — уверенно сказала непрошеная гостья. — Ведь тебя прельщает в ней только непокорность. — Амелия хихикнула. — Мне-то известно, что ты немного груб в постели, mon cher. Ты сжимаешь женщину так же крепко, как свой меч. Но если я не против этого, то она, похоже, возражает. Угадала?
Роланд едва овладел собой и сказал:
— Поищи-ка лучше кого-нибудь другого, кто согревал бы тебя в холодные ночи.
— Это из-за нее? — прошипела Амелия.
— Она ни при чем. Мы провели с тобой немало приятных ночей, но после моего отъезда все закончилось. Сожалею, что ты думала иначе. — Роланду не хотелось обсуждать Брижит с кем бы то ни было.
Амелия повернулась и убежала. А он захлопнул дверь, разозлившись на самого себя за то, что отказался от добровольно предложенного. Но правда заключалась в том, что он желал другую женщину, ту, которую нельзя было получить без принуждения, а он не мог преодолеть в себе отвращения к насилию над нею.
Когда ранним холодным утром они встретились с отцом во дворе замка, Роланд как раз размышлял о разговоре с Амелией. Его озабоченный вид был замечен.
— Что тебя тревожит, Роланд? — спросил Лютор, разминая руки. — Ты что же, ослабел за время своих странствий и теперь боишься произвести плохое впечатление?
— Если кто и боится, так это ты, старик, — резко ответил Роланд.
— Поглядим, — усмехнулся Лютор и продолжил уже дружелюбнее:
— Я наслышан о твоих приключениях. Ха! Должно быть, ты устал, помогая Лотарю отвоевывать Лотарингию.
Роланд пожал плечами:
— Это было неутомительно. Чуть-чуть побед, чуть-чуть поражений. Когда-нибудь решающее сражение приведет к какому-нибудь концу, но мне интересно, состоится ли оно вообще.
— И потому ты отправился в Шампань, а затем в Бургундию? — небрежно спросил Лютор.
— А ты неплохо осведомлен, — проворчал Роланд.
— У меня много друзей, которые время от времени присылали мне весточку о твоем местонахождении. Знаю, что в Провансе тебе пригодились мои уроки. Я бы с удовольствием сам принял участие в той битве.
— Она быстро закончилась.
— Какой дорогой ты возвращался домой? Роланд удивился любопытству отца, но все же ответил:
— Я добирался по воде до Берри, куда доставил доверенное мне послание. Там мне дали эту девчонку.
— А в Монтвилль ты ехал через Блуа и Мэн?
— Нет — по Луаре до слияния с Мэном, а потом — прямо на север.
— Значит, ты проезжал через Анжер? Роланд заметил внезапную тревогу в голосе Лютора и насторожился:
— Ну да, а какое это имеет значение?
— Никакого, — ответил Лютор и коротко добавил:
— Давай начинать.
Роланд только пожал плечами, удивившись этому допросу, и стал разминаться перед поединком. Его отец регулярно устраивал подобные состязания, но только перед самым отъездом из дома Роланд смог достойно держаться против него. Он всегда жаждал победы, но далеко не сразу набрался необходимых сил и достиг мастерства.
При первом звоне металла во дворе стали собираться зрители. Звуки сражения разбудили и Брижит, и она поспешила к дверям, испугавшись, что началась война. Девушка остолбенела, увидев, что Роланд сражается с собственным отцом. Брижит наскоро накинула шерстяной плащ и выбежала на улицу, забыв даже прикрыть распущенные волосы капюшоном. Она остановилась возле двух дружинников и в ужасе не сводила глаз с нападавшего Лютора и отбивавшегося Роланда. Молодому рыцарю просто не оставалось ничего иного, как только отражать удары мечом и щитом. Соперники продолжали двигаться по всему двору, пока наконец Роланд ловко не увернулся от мощного взмаха отцовского меча и не перешел в наступление, в свою очередь, заставив защищаться Лютора.
— Давно они дерутся? — шепотом спросила Брижит у солдат, не сводя глаз с Роланда.
— Недавно, — ответил один из них.
Но время шло. Солнце поднялось выше, а бой все продолжался, и ни один из воинов не уступал. Брижит устала даже просто смотреть на эту схватку. Вспоминая же, сколь тяжел рыцарский меч, она лишь удивлялась запасу физических сил, который позволял противникам вести этот долгий поединок.
Брижит хотела, чтобы бой уже закончился, а соперники все продолжали двигаться по двору. Сначала отец нападал на сына, потом наоборот. Внезапно темп изменился, словно к ним пришло второе дыхание. Меч Роланда, стремительно продвигаясь к правому боку Лютора, в мгновение ока переместился и ударил слева. Старик, оказался не подготовлен к удару. Он не успел вовремя прикрыться щитом, и оружие Роланда скользнуло между пластинками доспехов и впилось в плечо отцу.
— Да ей это и не нужно, — усмехнулся Роланд. — Гедда станет презирать тебя уже за то, что ты мне служишь. Она всегда получала удовольствие, всячески унижая меня, и постоянно заботилась о том, чтобы ни один слуга даже случайно не оказался мне полезен. Но теперь у меня есть ты, а тебе она приказывать не сможет. Вот это-то ей и не понравится.
— Значит, Гедда тебя ненавидит?
— Я — живое напоминание о том, что она так и не родила моему отцу наследника. Моя мать была нездешняя. После ее смерти отец привез меня в замок и стал воспитывать вместе с дочками Гедды. Все, что ты здесь видишь, в один прекрасный день перейдет к побочному сыну Лютора в обход его законных дочерей.
— Ну тогда, надо думать, сестры тоже ненавидят тебя, — вздохнула девушка. — Хорошенькие у тебя родственники, Роланд. И ты привез меня сюда, к этим неприветливым людям.
— Да ты не бойся, драгоценность моя, — ласково произнес он. — Я защищу тебя от их злобы.
Они вошли в огромный господский дом. Главная комната напоминала пещеру. Построенная наполовину из дерева, наполовину из камня, она казалась намного меньше такого же зала в Луру. Поварня располагалась тут же. Брижит определила это по наличию двух разных очагов: на одном из них кипели котлы с едой и жарился огромный окорок; возле второго, меньшего, стояло несколько лавок для желающих погреться у огня. За кухонным очагом возвышалась открытая сводчатая арка. Через нее, с высоты второго яруса, можно было оглядеть поместье, а снизу — видеть все происходящее в зале.
Слуги суетились между тремя рядами столов, установленных посередине зала на подмостках. За двумя более длинными пировали воины, дружинники, пажи, рыцари и их оруженосцы, а также несколько дам.
На центральном месте за меньшим и более высоким столом сидел могучего сложения пожилой мужчина. Его волосы цвета спелой пшеницы были по нормандскому обычаю коротко острижены. В отличие от многих присутствующих он не носил бороды. Лицо, прорезанное глубокими морщинами, выдавало в нем человека с сильным характером. Несмотря на весьма отдаленное сходство с Роландом, Брижит сразу узнала в нем Лютора, повелителя Монтвилля.
По обе руки от него сидели женщины. Одна из них — пожилая — явно приходилась матерью второй. Брижит сразу отметила их общие черты: одинаковые острые подбородки, узкие глазки и ястребиные носы.
Застолье было шумным, и никто не заметил появления новых лиц, так что Брижит представился случай разглядеть все как следует. Но долго глазеть не пришлось. Вольф издалека почуял собак, свободно бегавших в зале, и не успела хозяйка его остановить, как он угрожающе зарычал и набросился на ближайшую дворняжку. Остальная свора присоединилась к свалке, учинив сильный шум.
Щеки Брижит побагровели: ее любимец устроил такой скандал, что все присутствующие разом замолчали. Занервничав, девушка попыталась отозвать Вольфа, но Роланд остановил ее.
— Оставь в покое пса, Брижит. — Рыцарь явно развеселился. — Это его новая территория, и он правильно делает, что с ходу утверждает свои права.
— Но он меня позорит.
— Каким образом? — Роланд удивленно приподнял бровь. — Ты забываешь, что Вольф теперь мой.
Пусть покажет псам моего отца, что у них теперь новый вожак. Это как раз то, что в Монтвилле все хорошо понимают, — Что именно? Борьбу за первенство?
— Да.
— Здесь господин — твой отец, разве не так?
— Действительно так, — кивнул Роланд. — Но мне приходится бросать ему вызов, а не то он сам сделает это.
— Это просто неслыханно!
— Только не здесь, барышня. Лютор не понимает ничего иного. Он правит силой, как правили его предки, и считает, что если не одерживает верх над своими подданными, то не может возглавлять их. Всем должно быть известно, что он в состоянии победить своего собственного наследника.
— Но это же варварство! — воскликнула Брижит и тут же, взяв в себя в руки, добавила:
— И ты тоже варвар.
Роланд ухмыльнулся и заглянул в ее ярко-голубые глаза:
— А ты только что поняла?
В этот самый момент, на бегу разметав свои темно-рыжие кудри, к ним подскочила пышногрудая служанка. Брижит с удивлением глядела, как эта девушка обхватила Роланда за шею и звучно поцеловала его.
— Что с тобой? — надула губы девица, когда он освободился из ее объятий. — Почему же ты не поздороваешься со мной как следует, mon cher?
Роланд помрачнел:
— Амелия, то, чем мы прежде занимались наедине, ты зачем-то делаешь при всех. Где твой стыд, девушка? Летишь прямо на меня, опередив всех моих любимых родственников.
Амелия остолбенела, ее иссиня-черные глаза округлились от гнева:
— Все эти годы я ждала твоего возвращения.
Лютор все знает, и он не возражает.
— Что он такое знает? — спросил Роланд. — Ты что же, рассказала ему о наших проделках? Неужели ты решилась опозорить своего отца, заявив публично О своем распутстве?
— Чего это ты на меня нападаешь? — вскричала Амелия. — Я никому ничего такого не рассказывала. Просто Лютор заметил, как я убивалась, когда ты уехал.
Ему это казалось забавным.
— Ну а теперь что он подумает, увидев твою наглость? А твой отец, который смотрит на нас? Черт тебя возьми, Амелия! — зарычал Роланд. — Я не просил хранить мне верность. Чего ради ты меня ждала? Я ведь никогда не обещал жениться.
— Но я думала…
— Ты ошибалась! — грубо отрезал он. — И сваляла дурака, когда решилась ждать и отказаться от женихов, которых мог подыскать твой отец. Тебе ведь было известно о моем намерении во веки веков сюда не возвращаться.
— О нет, Роланд, — затараторила она, — я всегда верила, что ты вернешься, и ты приехал.
— Довольно, Амелия. Меня ждет отец.
— Подождет! — Она перевела взгляд с Роланда на его спутницу, которая отошла в сторонку, не желая быть свидетельницей их разговора. — Ах, так вот оно что! — вскричала Амелия. — Ты уже успел жениться. Ублюдок! — выкрикнула она, и ее глаза почернели от ярости. — Вероломный кобель!
Роланд вдруг окаменел и совершенно серьезно поглядел на нее:
— Поберегись, женщина, не то почувствуешь мой кулак на своей спине, и потом мне придется убить твоего отца, если он вызовет меня. Не думаешь о себе — помни хотя бы о нем.
Темные глаза девушки мгновенно наполнились слезами:
— Как ты мог жениться на другой? Роланд раздраженно вздохнул:
— Да не женился я! И никогда не женюсь, потому что все вы одинаковые с вашим проклятым нытьем и скулением. Любая из вас способна вывести мужчину из себя. Я никогда не свяжусь с бабой, которую нельзя бросить, как только она забудет про свои заманчивые уловки и хитрости и превратится в обыкновенную ворчунью.
И Роланд пошел прочь, совершенно забыв о существовании Брижит. Она осталась в одиночестве и некоторое время недоумевала, что ей теперь делать. Но тут Амелия бросила на нее такой враждебный взгляд, что Брижит поторопилась догнать Роланда, Однако шла она с высоко поднятой головой, не удостаивая своим вниманием окружающих зевак. Ощущение полного одиночества испарилось, как только к ней присоединился Вольф, закончивший разбираться с последней из монтвилльских собак. Брижит почувствовала необходимость по крайней мере соответствовать царственному виду лохматого триумфатора.
Лютор Монтвилльский поднялся, увидев приближающегося сына, но это осталось единственным знаком внимания к приезду наследника. Брижит покоробила столь странная встреча отца с сыном. Лютор не улыбнулся, не произнес приветствия. Они стояли друг против друга с окаменелыми лицами, скорее похожие на противников, чем на родных людей, и тщательно разглядывали один другого, выискивая мельчайшие изменения, происшедшие за шесть лет.
Наконец хозяин произнес:
— Ты задержался.
— Меня задержали.
— Ги сообщил мне, что ты там ухаживал за каким-то умирающим французом, сочтя это важнее судьбы Монтвилля, — голос Лютора выражал крайнее неудовольствие.
— Тот человек спас мне жизнь. Я потратил всего несколько дней, чтобы убедиться, что он выживет.
— Ну и как?
— Он выжил.
— Ты заплатил ему долг?
Роланд кивнул. Казалось, это умиротворило его отца.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы никакие новые обязанности не увели тебя из дома, тем более если случится беда. Ты ехал один с этим багажом? — спросил Лютор, указав рукой на Брижит, но даже не удостоив ее взглядом. — Где твой оруженосец?
— Я потерял его в бою, — и тут Роланд ухмыльнулся. — Но этот багаж неплохо мне служит.
Лютор загоготал, и вместе с ним расхохотались все окружающие. Амелия присоединилась к ним и, воспользовавшись моментом, язвительно сказала:
— Я и не знала, что у французов принято вместо оруженосца таскать за собой шлюху.
Роланд уже обернулся к Амелии с готовым резким ответом, но тут взгляд его упал на Брижит, и он увидел, что на глазах у девушки заблестели слезы.
— Простите, мадемуазель, — неожиданно мягко извинился он перед своей спутницей, — здесь полно дам, которым место скорее на кухне.
В ответ на эту дерзкую реплику охнула не одна Амелия. Вместе с ее голосом послышались восклицания еще нескольких присутствовавших женщин. В их числе оказалась и Брижит, пораженная неожиданной поддержкой с той стороны, откуда меньше всего ожидала ее. Прежде чем девушка успела собраться с мыслями и что-либо ответить, Амелия выпалила:
— Да как ты смеешь оскорблять меня, Роланд?
Он обратил на нее холодный взгляд:
— Если ты такая нежная, Амелия, то не нарывайся сама.
Тогда девица обратилась к Лютору:
— Мой господин, ваш сын не имеет права так говорить со мной. К тому же он оскорбил не одну меня. Он ведь сказал «дамы».
— Ха! Верно, именно это он и сказал, — усмехнулся Лютор, так и не придя на помощь ни к Амелии, ни к одной из своих собственных дам, которым оставалось лишь злобно глядеть из-под насупленных бровей. Зато он обернулся к Брижит и спросил:
— Есть у девушки имя?
— У девушки есть имя. — Она смело возвысила голос. — Я Брижит де Луру, милорд. Роланд нахмурился:
— Теперь это Брижит из Монтвилля, моя служанка.
— Этот вопрос еще не решен, — твердо заявила она, а потом повернулась к ним спиной и, подозвав Вольфа, гордо зашагала к скамейке у очага.
— Ха! — усмехнулся Лютор. — Теперь я понимаю, где ты задержался.
— Ей надо привыкнуть к новому хозяину. Пока еще с ней нелегко.
— Ну и откуда ты взял эту симпатичную служаночку и такое благородное животное?
— Девчонку мне навязали, — коротко ответил Роланд, — а пес побежал за ней.
Лютор тяжелым взглядом окинул Брижит:
— Эта девица держит себя как знатная дама. Готов поклясться, что она из благородных, у нее такой гордый вид.
Роланд не менее тяжело взглянул на родителя:
— Только смотрите, чтобы она вас не услышала, мой господин. Ей очень хочется, чтобы вы в это поверили.
— Так что же, она всего лишь претендует на звание благородной?
— Она, вне сомнения, приложит все усилия, чтобы убедить вас в этом.
Лютор снова нахмурился:
— А ты уверен, что это на самом деле не так?
— Черт побери! — воскликнул Роланд. — Я более чем уверен! Меня и так уже извела своими баснями эта девчонка, так что уж хоть вы, пожилой мужчина, оставьте эти бабьи выдумки. — Пожилой? — зарычал Лютор. — Встретимся на восходе во внутреннем дворе и тогда увидим, кто из нас пожилой.
Роланд молча кивнул. Он вовсе не хотел возобновления их старого соперничества.
Переговорив со знакомыми о предстоящих военных действиях, рыцарь бросил взгляд в сторону очага, возле которого, спиной к залу, сидела Брижит. Ее хрупкая рука рассеянно поглаживала косматую голову Вольфа. Роланду вдруг стало интересно, о чем она думает, глядя на пляшущие языки пламени. И что он станет делать с этой дерзкой девчонкой? По чему она так упорно продолжает рассказывать свои сказки? Кажется, еще немного, и она поклянется именем Всевышнего. Но он-то был уверен, что, несмотря на буйную фантазию, в глубине ее души жило истинное благородство, которое никогда не позволило бы ей принести ложную клятву. Брижит доказала это, оставшись ухаживать за раненым вместо того, чтобы воспользоваться случаем и бежать. Ведь она запросто могла бросить умирающего, но не сделала этого. А может быть, не так уж она его и ненавидит?
Роланд остановил одну из прислуживающих девушек, проходившую мимо, и что-то шепнул ей. А потом стал смотреть на Брижит, к которой направилась служанка. Сидевшая у пылающего очага девушка представляла собой внешне безмятежную картинку. Но впечатление было обманчиво. На самом деле она едва сдерживала возмущение, не в силах более терпеть высокомерие Роланда.
Брижит не слышала приближающихся шагов и, когда служанка тронула ее за плечо, вскочила от неожиданности.
— Что тебе надо? — резко спросила она. Глаза девушки округлились от страха. Она понятия не имела, что ей делать с этой прекрасной француженкой, судя по всему, высокородной дамой, которую, однако, сын ее господина почему-то называл рабыней.
— Господин Роланд просит вас присоединиться к нему за столом и отужинать перед тем, как вы отправитесь почивать, — волнуясь, произнесла служанка.
— О, действительно? Он так сказал? — Брижит поглядела в центр зала, туда, откуда на нее смотрел Роланд, и вдруг снова вспыхнула. — Ладно, можешь передать этому наглому петуху, что я не унижусь до того, чтобы сесть с ним за стол!
Горничная выпучила глаза:
— Я не могу это передать! Брижит встала:
— Тогда я скажу сама.
— Пожалуйста! Не делайте этого! Я знаю его. Госпожа, он страшен в гневе.
Брижит недоуменно поглядела на девушку:
— Почему ты назвала меня госпожой? Служанка в смущении поникла головой:
— Это кажется… кажется подходящим. Брижит неожиданно улыбнулась, не заметив, как ослепила своей улыбкой многих наблюдателей:
— Ты сказала мне очень приятную вещь. Как твое имя?
— Меня зовут Годой.
— Послушай, Года, не сердись на меня за грубость. Я никогда прежде не срывала злость на слугах. Прости меня, я уподобляюсь этому варвару.
— Значит, вы присоединитесь к господину Роланду?
— Нет. Но ты можешь показать мне, где я буду спать. Я хочу остаться одна хоть ненадолго.
— Да, госпожа, — тихо сказала Года. Роланд проводил глазами Брижит, покидавшую зал в сопровождении служанки. Он думал об улыбке, которая досталась Годе, и внезапно осознал, что страстно желает вновь увидеть эту улыбку, но только адресованную ему одному.
«Господи, ну и болван же я, — изумился он сам себе, — домогаюсь какой-то замарашки!»
Глава 18
Года привела Брижит на другой конец двора, в маленькую комнатку для прислуги, которая оказалась ненамного просторнее, чем ее хижина в Луру. Хорошо еще, что здесь стояла чистая кровать со множеством одеял. Убрав свои вещи в старый сундук и выметя из углов паутину, Брижит попросила Году проводить ее в мыльню и принести чего-нибудь поесть.
Горничная не заставила себя уговаривать, за что Брижит была ей крайне признательна. Путешественница просто мечтала о горячей ванне с паром и даже не стала привередничать по поводу того, что придется мыться в ушате для слуг, которым пользовалось бессчетное количество народа. Она и так уже перешла границы дозволенного, прося Году принести еду, поскольку челяди не разрешалось обслуживать друг друга.
Вскоре Брижит уже сидела на кровати и сушила свои волосы, грея ноги возле жаровни с горячими углями, которую принесла услужливая Года. Вдруг Роланд без стука открыл дверь. Это уязвило девушку, но она предпочла не обращать внимания на свои чувства.
— Ну и как тебе нравится новое жилище, мадемуазель? — спросил хозяин после непродолжительного молчания.
— Зачем ты пришел сюда, Роланд? — голос девушки звучал устало.
— Чтобы посмотреть, как ты расположилась. И ты мне пока не ответила.
— Какая разница, устраивает меня эта комната или нет? — с горечью в голосе бросила Брижит.
— Но она будет получше твоей лачуги в Луру.
— Ты ничего не знаешь! — зашипела она. — Ты увидел, как я вхожу в хижину для прислуги, и решил, что это мой дом.
— Ну да, сейчас ты, конечно, поведаешь мне, что это были не твои апартаменты.
— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, — безнадежно произнесла девушка. — С тобой говорить — все равно что с каменной стеной.
Роланд пропустил это замечание мимо ушей.
— Но если то была не твоя комната, Брижит, тогда почему же ты туда вошла?
— Потому что я упряма. Или ты не заметил?
— Ах нет, конечно, я заметил, — усмехнулся рыцарь. — А мне не весело, Роланд, — сухо сказала она. — Ты решил, что я служанка, увидев меня в том положении, до которого я дошла из-за собственного упрямства.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ты все равно не поверишь ни одному моему слову, а я так устала от недоверия.
Роланд прошелся по комнате и остановился перед Брижит. Он пальцем приподнял ее подбородок, принудив взглянуть ему в глаза.
— Ну, и не пора ли попытаться изменить в этом что-нибудь? — мягко спросил он.
— Ты играешь со мной, Роланд, и мне это совсем не нравится! — бросила девушка. — Я бы никогда не стала тебя обманывать, будь даже в этом мое единственное спасение.
Роланд взял ее за плечи и поднял на ноги, поставив перед собой.
— Неужто не обманула бы, драгоценность моя? Но ты ведь только этим и занималась. — Он взял прекрасное лицо в ладони и нежно прикоснулся к нему губами. Брижит удивилась приятному ощущению, которое возбудил в ней этот поцелуй, и лишь через несколько мгновений уперлась в грудь рыцаря руками, отталкивая его.
— Если бы ты имел хоть слабое представление о достоинстве, ты бы не превратил меня в средство для удовлетворения своей похоти! — выкрикнула она.
— Ах, Брижит, ты нарушаешь правила игры! — досадой вздохнул Роланд.
— Да я не собираюсь играть с тобой в твои дурацкие игры! — закричала возмущенная девушка. — Называй меня служанкой, но ты не сможешь отрицать, что до тебя я была невинна. Я не стану твоей шлюхой!
— Но ты принадлежала только мне, cherie, и только мне будешь принадлежать. Это не значит, что ты шлюха.
— Для меня значит! Роланд вздохнул:
— Что же мне сделать, чтобы смягчить тебя?
— Ты шутишь, — иронически усмехнулась Брижит. Она вырвалась от него и отбежала к другому концу кровати. Здесь она развернулась к нему лицом, уперев руки в бока и сверкая гневным взором. — Ты изнасиловал невинную девушку и теперь заявляешь, что ничего не произошло. Ты унижаешь меня и принуждаешь себе служить. Неужто ты думаешь, что после всего я могу смягчиться?
— Черт возьми! — прогремел Роланд. — Я пришел сюда мириться, а взамен получаю скандал.
— Ты никогда не выпросишь прощения за то, что сделал, никогда!
— Значит, я зря теряю время. — Он повернулся и гордо зашагал к двери, а потом остановился и мрачно оглянулся. — Предупреждаю тебя, девчонка. Я в состоянии сделать твою жизнь здесь или приятной, или невыносимой — мне это одинаково легко. В твоих интересах смирить свой нрав, поскольку я уже устал от твоего упрямства.
Он хлопнул дверью и ушел. Брижит снова села на кровать, и ею овладела жалость к самой себе. Вольф подошел и лизнул хозяйку в руку.
— Что мне теперь делать, дружище? — удрученно спросила она. — Он хочет, чтобы я добровольно уступила ему и продолжала служить с улыбкой на лице. Но как я могу? — Слезы хлынули из ее глаз. — Я ненавижу его! Надо было оставить его подыхать в лесу! Почему я не сделала этого? Мы должны бежать отсюда, Вольф, должны!
Глава 19
Ранним утром следующего дня у Роланда было отвратительное настроение, когда он встретился с отцом во внутреннем дворе замка. Всего один день дома, а уже вызван на поединок. Но не только эта мысль омрачала его лицо. Он вспоминал об Амелии.
Вчера вечером девица заявилась к нему. Как служанке хозяйки дома, ей полагалось занимать комнату неподалеку от покоев Гедды, а значит, и рядом с апартаментами Роланда. В свое время это было удобно, но теперь он не собирался продолжать их свидания.
Услышав тихий стук в дверь, рыцарь решил, что это пришла мириться Брижит. Эта мысль взволновала его, но когда он открыл дверь, его лицо вытянулось.
— Ты так простодушен в своем разочаровании, Роланд, — нараспев сказала немного задетая Амелия. — Ты думал, что пришла та желтоволосая девица?
— Убирайся, — злобно ответил Роланд. — Я не звал тебя.
— Ты позовешь, как только устанешь бороться с ее упрямством, — уверенно сказала непрошеная гостья. — Ведь тебя прельщает в ней только непокорность. — Амелия хихикнула. — Мне-то известно, что ты немного груб в постели, mon cher. Ты сжимаешь женщину так же крепко, как свой меч. Но если я не против этого, то она, похоже, возражает. Угадала?
Роланд едва овладел собой и сказал:
— Поищи-ка лучше кого-нибудь другого, кто согревал бы тебя в холодные ночи.
— Это из-за нее? — прошипела Амелия.
— Она ни при чем. Мы провели с тобой немало приятных ночей, но после моего отъезда все закончилось. Сожалею, что ты думала иначе. — Роланду не хотелось обсуждать Брижит с кем бы то ни было.
Амелия повернулась и убежала. А он захлопнул дверь, разозлившись на самого себя за то, что отказался от добровольно предложенного. Но правда заключалась в том, что он желал другую женщину, ту, которую нельзя было получить без принуждения, а он не мог преодолеть в себе отвращения к насилию над нею.
Когда ранним холодным утром они встретились с отцом во дворе замка, Роланд как раз размышлял о разговоре с Амелией. Его озабоченный вид был замечен.
— Что тебя тревожит, Роланд? — спросил Лютор, разминая руки. — Ты что же, ослабел за время своих странствий и теперь боишься произвести плохое впечатление?
— Если кто и боится, так это ты, старик, — резко ответил Роланд.
— Поглядим, — усмехнулся Лютор и продолжил уже дружелюбнее:
— Я наслышан о твоих приключениях. Ха! Должно быть, ты устал, помогая Лотарю отвоевывать Лотарингию.
Роланд пожал плечами:
— Это было неутомительно. Чуть-чуть побед, чуть-чуть поражений. Когда-нибудь решающее сражение приведет к какому-нибудь концу, но мне интересно, состоится ли оно вообще.
— И потому ты отправился в Шампань, а затем в Бургундию? — небрежно спросил Лютор.
— А ты неплохо осведомлен, — проворчал Роланд.
— У меня много друзей, которые время от времени присылали мне весточку о твоем местонахождении. Знаю, что в Провансе тебе пригодились мои уроки. Я бы с удовольствием сам принял участие в той битве.
— Она быстро закончилась.
— Какой дорогой ты возвращался домой? Роланд удивился любопытству отца, но все же ответил:
— Я добирался по воде до Берри, куда доставил доверенное мне послание. Там мне дали эту девчонку.
— А в Монтвилль ты ехал через Блуа и Мэн?
— Нет — по Луаре до слияния с Мэном, а потом — прямо на север.
— Значит, ты проезжал через Анжер? Роланд заметил внезапную тревогу в голосе Лютора и насторожился:
— Ну да, а какое это имеет значение?
— Никакого, — ответил Лютор и коротко добавил:
— Давай начинать.
Роланд только пожал плечами, удивившись этому допросу, и стал разминаться перед поединком. Его отец регулярно устраивал подобные состязания, но только перед самым отъездом из дома Роланд смог достойно держаться против него. Он всегда жаждал победы, но далеко не сразу набрался необходимых сил и достиг мастерства.
При первом звоне металла во дворе стали собираться зрители. Звуки сражения разбудили и Брижит, и она поспешила к дверям, испугавшись, что началась война. Девушка остолбенела, увидев, что Роланд сражается с собственным отцом. Брижит наскоро накинула шерстяной плащ и выбежала на улицу, забыв даже прикрыть распущенные волосы капюшоном. Она остановилась возле двух дружинников и в ужасе не сводила глаз с нападавшего Лютора и отбивавшегося Роланда. Молодому рыцарю просто не оставалось ничего иного, как только отражать удары мечом и щитом. Соперники продолжали двигаться по всему двору, пока наконец Роланд ловко не увернулся от мощного взмаха отцовского меча и не перешел в наступление, в свою очередь, заставив защищаться Лютора.
— Давно они дерутся? — шепотом спросила Брижит у солдат, не сводя глаз с Роланда.
— Недавно, — ответил один из них.
Но время шло. Солнце поднялось выше, а бой все продолжался, и ни один из воинов не уступал. Брижит устала даже просто смотреть на эту схватку. Вспоминая же, сколь тяжел рыцарский меч, она лишь удивлялась запасу физических сил, который позволял противникам вести этот долгий поединок.
Брижит хотела, чтобы бой уже закончился, а соперники все продолжали двигаться по двору. Сначала отец нападал на сына, потом наоборот. Внезапно темп изменился, словно к ним пришло второе дыхание. Меч Роланда, стремительно продвигаясь к правому боку Лютора, в мгновение ока переместился и ударил слева. Старик, оказался не подготовлен к удару. Он не успел вовремя прикрыться щитом, и оружие Роланда скользнуло между пластинками доспехов и впилось в плечо отцу.