Страница:
– Виконтесса, я прошу оставить нас, – сказал он.
– Он же говорит это, чтобы отвлечь вас, – убежденно сказала Кори, подходя ближе. – Ответьте на вопрос, лорд Эссекс, вы же знаете, насколько все серьезно. Так кто еще был с ней близок?
– Да кто угодно! – воскликнул Эссекс, явно желая отвести подозрения от себя.
– Кто конкретно? – переспросил Мэтью, раздраженный цинизмом графа.
– Да! Отвечайте, – присоединилась к нему Кори. – Или вы предпочитаете оставаться единственным подозреваемым?
Эссекс опять побледнел.
– Я знаю, что Уильям Норрис был ее любовником. И вообще, я не убивал ее. У вас просто больное воображение, Грейсток, если вы предположили такое. – Эссекс опять напустил на себя важный вид. – Вот вас бы я убил, если б представился случай, – надменно произнес он.
Мэтью не выдержал:
– Хотите попробовать прямо сейчас? – Он потянулся к эфесу висящей на боку шпаги.
Кори мгновенно встала между ним и графом.
– Милорды, вы не можете сейчас драться. Здесь нет места.
Эссекс послал ей обольстительную улыбку.
– Дорогая, – произнес он напыщенно. – Вздохнули бы вы обо мне, если б мне пришлось драться на дуэли?
– Нет! – выдохнул Мэтью, не успев подумать. К его удивлению, одновременно с ним то же самое сказала и Кори. – Нет? – Мэтью удивленно повернулся к ней. – Почему?
Ее зеленые глаза горели возмущением.
– С какой стати мне вздыхать по нему?
Мэтью сам едва не вздохнул от облегчения.
Лицо графа побагровело.
– Корделия, вы заставляете меня поверить…
– Что я ваш верный друг, – спокойно договорила она. – И это правда. Я знаю, что вы хотели бы жениться на вдовствующей леди Сидней, и я помогу вам убедить королеву, что вам нужен наследник. Она скоро согласится, что леди Сидней – самая подходящая кандидатура для этого. – Кори смотрела на Эссекса, одарив его самой сладчайшей из своих улыбок.
Мэтью разгадал ее замысел – она перешла на единственную тему, которая могла поглотить все внимание графа, – на него самого.
– Леди Сидней боготворит саму землю, по которой вы ступаете. Она будет вам верной и любящей супругой до самой смерти, – сказала Кори. – Вы – счастливый человек, милорд! Да и ей повезло, что вы обратили на нее внимание.
Самовлюбленный Эссекс откровенно наслаждался похвалой.
– Она действительно обожает меня. Когда ее муж отправлялся на битву, он просил меня позаботиться о ней, если он не вернется. В последнее время я чувствую, что она нравится мне все больше и больше.
– Это достойно восхищения, милорд, – сказала Кори. – Почему бы вам не поискать ее сейчас? Представьте, как ее лицо просияет при виде вас! А если вы еще и попросите ее руки…
– Королева будет вне себя, – перебил ее Эссекс.
Мэтью едва удержался от ухмылки. Как будто этого юнца волнует гнев королевы! Да он способен думать только о себе!
– Со временем ее величество успокоится, – убежденно сказала Кори. – Особенно если леди Сидней оставит двор после вашей свадьбы. Ей наверняка будет лучше в вашем поместье, да еще с сыном, которого она, без сомнения, родит вам. Вы будете ее героем, надежной опорой в жизни.
– Да, это точно. Ведь я могу освободить ее от положения вдовы, разве не так?
Когда Эссекс ушел на поиски своей прекрасной дамы, все еще мечтая о будущем, которое так живо обрисовала ему Кори, Мэтью не переставал удивляться, с какой готовностью граф откликнулся на все ее предложения.
Обернувшись к Кори, он увидел выражение мрачного удовлетворения.
– Вы провели атаку просто великолепно, – не мог он не признать.
Кори покачала головой:
– Ну, это вы сбили с него спесь. А я просто заговорила на его любимую тему.
Мэтью опять задумался, чем это может им грозить. Хотя сапоги Эссекса и не подходили к тем следам, он допускал, что несдержанный граф способен на насилие в порыве ярости. Его нельзя было пока исключать из числа подозреваемых, а если он виновен, то Кори в большой опасности.
– Вам придется объяснить мне кое-что, мадам, – начал он. – Я видел пару дней назад, как вы целовались с ним. – Он поднял руку, отметая ее протест. – И при этом вы без малейшего сомнения чуть ли не обвиняете его в убийстве, задаете очень личные вопросы, потом посылаете его на поиски другой женщины… Почему?
В глазах Кори заплясали задорные огоньки.
– Вы видели, как мы целовались? Я сделала это только потому, что взамен он обещал отменить дуэль с вами.
Мэтью с трудом сдержал готовое вырваться у него отборное морское ругательство.
– И вы поцеловали этого негодяя только для того, чтобы лишить меня возможности изрубить его на куски? Вот уж напрасно!
– Королева поручила мне предотвратить эту дуэль. Я всего лишь выполнила свой долг.
Кори улыбнулась своей очаровательной улыбкой, которая, как Мэтью уже знал, могла означать все, что угодно.
– Вы считаете, что хорошо придумали, – возразил он. – Но ее величество будет в ярости, если узнает, каким образом вы выполнили ее поручение.
– О, она не узнает. Все дамы при дворе только и думают, как бы не испортить ей настроение, иначе жизнь у всех превратится в сущий ад. Если бы королева знала обо всех женщинах, которых целовал Эссекс, ее давно уже хватил бы удар. Их было много, уверяю вас. Но скажите, милорд, если бы я даже захотела выйти замуж за Эссекса, с чего бы вам-то возражать?
Мэтью прокашлялся, обдумывая ответ.
– Во-первых, раз он был связан с Молл, он все еще остается под подозрением. Но даже если он невиновен, это вряд ли тот человек, который станет заботиться о жене, думать о ее благе. Он говорил ужасные вещи о Молл в вашем присутствии, даже не подумав, что вы ее подруга и вам наверняка больно это слышать. И вы же видите, он не отказывался от услуг Молл, ухаживая в то же время за леди Сидней. Нет, вы были бы несчастны с ним.
14
15
– Он же говорит это, чтобы отвлечь вас, – убежденно сказала Кори, подходя ближе. – Ответьте на вопрос, лорд Эссекс, вы же знаете, насколько все серьезно. Так кто еще был с ней близок?
– Да кто угодно! – воскликнул Эссекс, явно желая отвести подозрения от себя.
– Кто конкретно? – переспросил Мэтью, раздраженный цинизмом графа.
– Да! Отвечайте, – присоединилась к нему Кори. – Или вы предпочитаете оставаться единственным подозреваемым?
Эссекс опять побледнел.
– Я знаю, что Уильям Норрис был ее любовником. И вообще, я не убивал ее. У вас просто больное воображение, Грейсток, если вы предположили такое. – Эссекс опять напустил на себя важный вид. – Вот вас бы я убил, если б представился случай, – надменно произнес он.
Мэтью не выдержал:
– Хотите попробовать прямо сейчас? – Он потянулся к эфесу висящей на боку шпаги.
Кори мгновенно встала между ним и графом.
– Милорды, вы не можете сейчас драться. Здесь нет места.
Эссекс послал ей обольстительную улыбку.
– Дорогая, – произнес он напыщенно. – Вздохнули бы вы обо мне, если б мне пришлось драться на дуэли?
– Нет! – выдохнул Мэтью, не успев подумать. К его удивлению, одновременно с ним то же самое сказала и Кори. – Нет? – Мэтью удивленно повернулся к ней. – Почему?
Ее зеленые глаза горели возмущением.
– С какой стати мне вздыхать по нему?
Мэтью сам едва не вздохнул от облегчения.
Лицо графа побагровело.
– Корделия, вы заставляете меня поверить…
– Что я ваш верный друг, – спокойно договорила она. – И это правда. Я знаю, что вы хотели бы жениться на вдовствующей леди Сидней, и я помогу вам убедить королеву, что вам нужен наследник. Она скоро согласится, что леди Сидней – самая подходящая кандидатура для этого. – Кори смотрела на Эссекса, одарив его самой сладчайшей из своих улыбок.
Мэтью разгадал ее замысел – она перешла на единственную тему, которая могла поглотить все внимание графа, – на него самого.
– Леди Сидней боготворит саму землю, по которой вы ступаете. Она будет вам верной и любящей супругой до самой смерти, – сказала Кори. – Вы – счастливый человек, милорд! Да и ей повезло, что вы обратили на нее внимание.
Самовлюбленный Эссекс откровенно наслаждался похвалой.
– Она действительно обожает меня. Когда ее муж отправлялся на битву, он просил меня позаботиться о ней, если он не вернется. В последнее время я чувствую, что она нравится мне все больше и больше.
– Это достойно восхищения, милорд, – сказала Кори. – Почему бы вам не поискать ее сейчас? Представьте, как ее лицо просияет при виде вас! А если вы еще и попросите ее руки…
– Королева будет вне себя, – перебил ее Эссекс.
Мэтью едва удержался от ухмылки. Как будто этого юнца волнует гнев королевы! Да он способен думать только о себе!
– Со временем ее величество успокоится, – убежденно сказала Кори. – Особенно если леди Сидней оставит двор после вашей свадьбы. Ей наверняка будет лучше в вашем поместье, да еще с сыном, которого она, без сомнения, родит вам. Вы будете ее героем, надежной опорой в жизни.
– Да, это точно. Ведь я могу освободить ее от положения вдовы, разве не так?
Когда Эссекс ушел на поиски своей прекрасной дамы, все еще мечтая о будущем, которое так живо обрисовала ему Кори, Мэтью не переставал удивляться, с какой готовностью граф откликнулся на все ее предложения.
Обернувшись к Кори, он увидел выражение мрачного удовлетворения.
– Вы провели атаку просто великолепно, – не мог он не признать.
Кори покачала головой:
– Ну, это вы сбили с него спесь. А я просто заговорила на его любимую тему.
Мэтью опять задумался, чем это может им грозить. Хотя сапоги Эссекса и не подходили к тем следам, он допускал, что несдержанный граф способен на насилие в порыве ярости. Его нельзя было пока исключать из числа подозреваемых, а если он виновен, то Кори в большой опасности.
– Вам придется объяснить мне кое-что, мадам, – начал он. – Я видел пару дней назад, как вы целовались с ним. – Он поднял руку, отметая ее протест. – И при этом вы без малейшего сомнения чуть ли не обвиняете его в убийстве, задаете очень личные вопросы, потом посылаете его на поиски другой женщины… Почему?
В глазах Кори заплясали задорные огоньки.
– Вы видели, как мы целовались? Я сделала это только потому, что взамен он обещал отменить дуэль с вами.
Мэтью с трудом сдержал готовое вырваться у него отборное морское ругательство.
– И вы поцеловали этого негодяя только для того, чтобы лишить меня возможности изрубить его на куски? Вот уж напрасно!
– Королева поручила мне предотвратить эту дуэль. Я всего лишь выполнила свой долг.
Кори улыбнулась своей очаровательной улыбкой, которая, как Мэтью уже знал, могла означать все, что угодно.
– Вы считаете, что хорошо придумали, – возразил он. – Но ее величество будет в ярости, если узнает, каким образом вы выполнили ее поручение.
– О, она не узнает. Все дамы при дворе только и думают, как бы не испортить ей настроение, иначе жизнь у всех превратится в сущий ад. Если бы королева знала обо всех женщинах, которых целовал Эссекс, ее давно уже хватил бы удар. Их было много, уверяю вас. Но скажите, милорд, если бы я даже захотела выйти замуж за Эссекса, с чего бы вам-то возражать?
Мэтью прокашлялся, обдумывая ответ.
– Во-первых, раз он был связан с Молл, он все еще остается под подозрением. Но даже если он невиновен, это вряд ли тот человек, который станет заботиться о жене, думать о ее благе. Он говорил ужасные вещи о Молл в вашем присутствии, даже не подумав, что вы ее подруга и вам наверняка больно это слышать. И вы же видите, он не отказывался от услуг Молл, ухаживая в то же время за леди Сидней. Нет, вы были бы несчастны с ним.
14
Корделия смотрела на Мэтью с изумлением. Она ждала, что он будет говорить ей об опасности прогневить королеву, выйдя замуж за ее любимца. Вместо этого он в первую очередь подумал о том, как слова графа о Молл могли задеть ее чувства, а потом заговорил о ее благе.
Почувствовав, как слезы выступают на глазах, Кори отвернулась. Горло ее сжалось. После смерти матери лишь бабушка думала и заботилась о ней. Какая горькая ирония судьбы, что ее делом занимается человек, обрученный с морем, а не кто-то, кто мог бы полюбить ее так, как ей хочется. Все, что испытывал к ней барон Грейсток, было вожделение, это он и сам признавал. Хотя в его объятиях она чувствовала одновременно и страсть и нежность. Да и в словах, которые он только что произнес, звучала искренняя забота.
Стараясь овладеть собой, Кори повернулась спиной к Мэтью.
– Благодарю вас за заботу. – Она помедлила, вспомнив все то, что узнала про Молл. – Бедная подруга! Наверняка она отдалась Эссексу, чтобы заработать денег на свою семью. Если бы она только сказала мне! Я нашла бы для нее деньги каким-нибудь другим путем.
– Конечно, нашли бы, – мягко сказал Мэтью. – Но вы не должны винить себя.
– Теперь надо поговорить с сэром Уильямом Норрисом. – Кори не вытирала слезы, чтобы не привлекать его внимания к тому, что плачет. Она моргнула несколько раз, надеясь, что глаза сами высохнут.
– Вы должны позаботиться о Кэрью, – твердо сказал Мэтью, когда она взяла его под руку и они двинулись по коридорам. – Вы можете держать его при себе, когда прислуживаете королеве. Она согласилась удвоить охрану. Я хотя бы буду знать, что и вы, и ее величество в безопасности.
– Несмотря на то, как я управилась с Эссексом? – Кори не удержалась и дерзко посмотрела на него.
Лицо Мэтью потемнело.
– Вы очень неосторожны. Без меня этот разговор вряд ли прошел бы так гладко. Вы должны быть осмотрительнее, встречаясь с кем-то наедине. Тот негодяй может опять попытаться причинить вам вред.
Кори не могла не признать, что в чем-то он прав, хотя себя она тоже считала правой.
– Но я не могу все время быть с королевой, – напомнила она ему. – И я не собираюсь поддаваться страху. Если я буду подозревать всех и каждого, то просто сойду с ума.
– Я понимаю, но все же не ходите одна и позвольте мне вести допросы.
Терпение Мэтью, кажется, было на пределе, и Кори почла за благо не спорить с ним сейчас. Она вновь почувствовала себя уязвленной тем, что он не хочет даже обсуждать с ней эту тему, и сразу же к ней вернулось чувство одиночества. Каждый раз, когда Кори казалось, что ей удалось приблизиться к этому человеку, он умел найти способ сохранить дистанцию.
– Ее величество недовольна, что я отказала сэру Уильяму, – пожаловалась Кори в надежде, что, говоря на эту тему, Мэтью станет более общительным. – Но я рада, особенно если он тоже пользовался услугами бедной Молл. – Помолчав, она добавила: – Впрочем, она и вами не особенно довольна.
– Она что, говорила с вами обо мне? – нахмурился Мэтью.
– Вот! Теперь вы знаете, каково было мне в той же ситуации. – Кори тут же виновато укорила себя за желание уязвить его. – Она просто сказала, что Кэрью лучше было бы оставаться в Дорсете, чтобы вы навещали его там. – Она вспыхнула, вспомнив, как королева советовала им пожениться.
Мэтью, кажется, понял, что она что-то недоговаривает, потому что остановился прямо посредине дворика, который они пересекали, и внимательно посмотрел на нее.
– А что еще она сказала?
– О Кэрью? Только это. – Кори решила, что скорее умрет, чем станет обсуждать с ним возможность их брака, особенно зная о его влечении к ней. И ее к нему. А как еще могла она объяснить ту горячую волну, которая поднималась в ней при его приближении?
Мэтью, кажется, не поверил.
– Она настаивала на вашем замужестве?
Кори решила, что полуправда лучше, чем явная ложь.
– Она ожидает, что я скоро приму решение.
– Так я и думал. А она не упоминала, за кого вам стоит выйти?
Кори смущенно поежилась.
– Мы обсуждали сына графа Дерби.
– Которого сейчас нет при дворе. Так она согласилась послать за ним, чтобы вы могли встретиться?
– Нет, – расстроенно призналась Кори.
– Так кого же она назвала, раз уж вы отказали сэру Уильяму?
Его настойчивые вопросы загнали ее в угол, и Кори нервно сглотнула, подозревая, что он может читать ее мысли.
– Вас, – прошептала она, не в силах встретиться с ним глазами. – Она сказала, что это было бы разумно, хотя она, конечно, ошибается.
Мэтью пытался подавить взрыв желания, вызванный словами Корделии. Слово «разумно» здесь не подходило. «Восхитительно безрассудно» или «безумно привлекательно» было бы точнее.
– Я не могу просто жениться на вас, продать ваши земли, потратить деньги на ремонт и снаряжение кораблей и уплыть. Это было бы несправедливо по отношению к вам, – произнес он с убеждением.
Выражение лица Кори поразило его до глубины души. Проклятие! Королева, видимо, не стала затрагивать вопрос денег в разговоре с ней. Ему следовало бы догадаться, а он, как всегда, рубанул всю правду сплеча и этим больно задел ее.
– Дело в том, – попытался он объяснить, – что королева обещала субсидировать мое плавание, а потом отказала, вместо этого предложив мне жениться на вас. Она хотела, чтобы я взял деньги из вашего наследства.
Боль в глазах Кори стала еще заметнее, и Мэтью почувствовал себя совсем скверно.
– Простите меня. Я с радостью сделал бы все, что в моих силах, чтобы видеть вас счастливой, но я понимаю, что мне это не по плечу. Гораздо лучше, если я наведу справки о любом, кого вы выберете сами.
– Разумеется. – Кори гордо подняла головку, и он увидел, что она изо всех сил пытается скрыть обиду. – Если вы большую часть времени находитесь в отъезде, мы совершенно не подойдем друг другу. – Подхватив свои юбки, она двинулась к дверям, ведущим в покои королевы. – Я иду к королеве. Не буду больше вас отвлекать.
Она ушла, а Мэтью еще раз проклял свою дурацкую прямолинейность. С гордо выпрямленной спиной Кори казалась очень уязвимой. Черт, ну почему он не может быть более дипломатичным? В его мире ценилась прежде всего прямота, вот он и отвык выражаться намеками и недомолвками.
Мысль о том, что он еще больше увеличил дистанцию между ними, расстраивала Мэтью, но ведь он все равно скоро покинет Англию. Ей лучше искать подходящего мужа, а не тратить свое время на него. Корделия заслуживает того, чтобы муж оставался бы с ней постоянно и отвечал бы взаимностью на ее пылкие чувства.
И все равно грустно сознавать, что сияющая красота Титании, ее легкий юмор, ее верное сердце не могут принадлежать ему. Но что он может дать ей взамен?
Направляясь к себе, Мэтью решил занять себя работой – лучшим лекарством от грусти. Сегодня утром он послал письмо жене своего брата Джонатана, чтобы выяснить, не поступало ли от него каких-либо известий. К вечеру он ожидал от нее ответа. А тем временем он может навестить сэра Фрэнсиса Мэллорса и сэра Уильяма Норриса. Раз двое из четырех подозреваемых оказались ни при чем, то один из оставшихся вполне может быть преступником.
После этого он должен поговорить с капитаном Уэллсом, который собирался расспросить кастелянш о необычно большом платке, с помощью которого Молл была привязана в шкафу. Ему казалось странным, что столь примечательный предмет оставлен на месте преступления. Хитрый, умный преступник не делает таких ошибок. Возможно, у него под рукой не оказалось ничего другого, или он собирался забрать платок позже, но так и не нашел случая. Или же шарф вообще не принадлежит убийце, и тот взял его у кого-то другого, чтобы отвести подозрения от себя. Существовал десяток возможных объяснений, и Мэтью должен был докопаться до истины.
Конечно, ясно. Но она всегда мечтала о невозможном. Например о том, чтобы ее мать была жива. Ей так хотелось быть сейчас с бабушкой, Летти и Маркусом. Старой торговке следовало бы сказать, что она создана не для любви, а для одиночества.
Вспомнив, что не она одна грустит сейчас о потерях, она повернула к комнатам месье Ла Файе. У нее было много дел. Нужно забрать Кэрью у леди Флеминг, затем прислуживать королеве за обедом, но она все-таки найдет минутку, чтобы выразить свою симпатию Ла Файе и договориться с ним о встрече. А вечером она отдаст последний долг Молл, которую завтра похоронят.
– Добрый день, сэр Уильям, – сказал он, когда слуга впустил его. – Я хочу осмотреть ваши сапоги, сделанные мастером Хоуи. – Он подозревал, что Норрис – именно тот, кого они ищут, так как только что осмотрел сапоги Фрэнсиса Мэллорса и убедился, что это не он оставил следы на месте преступления. Сапоги часто надевали для верховых прогулок, но каблуки были почти как новые. Кроме того, он питал к Норрису отнюдь не дружеские чувства из-за его приставания к Кори.
Норрис, сидящий перед камином в незаправленной рубашке и спущенных чулках, с неудовольствием покосился на Мэтью.
– Вы хотите видеть мои сапоги, Грейсток? А зачем? Всегда знал, что вы ненормальный, а теперь лишний раз в этом убедился.
– Лестью меня не проймешь, – язвительно ответил Мэтью, уверенный, что Норрис прекрасно знает, о чем речь. – Пошлите слугу за сапогами.
Норрис не двинулся с места.
– Я отдал их одному из моих слуг несколько месяцев назад. Они уже были старые. Послушайте, сэр, это имеет отношение к тому, что кто-то стрелял в леди Вентворт? Если так, то вы идете по ложному следу. Уверяю вас, я не имею к этому никакого отношения.
– И вы уверены, что сапог здесь нет? Может быть, я лучше сам посмотрю?
– Смотрите сколько угодно, у меня вы их не найдете. Роберт покажет вам, где я держу обувь. – Он сделал знак слуге, стоявшему поодаль.
Рассерженный его наглым тоном, который только усилил подозрения, Мэтью пошел за Робертом в соседнюю комнату, где стоял сундук с обувью.
Норрис подошел и встал в дверях, с неприязнью глядя на Мэтью. Тому потребовалось около четверти часа, чтобы убедиться, что сапог мастера Хоуи в сундуке нет. Возмущенный тем, что Норрис просто стоял и глазел на него, даже не предложив помощь своего слуги, Мэтью выпрямился.
– И кому вы отдали эти сапоги? – спросил он, признавая тем самым, что здесь их нет.
– Джеффри Холлу, моему слуге. Но он вскоре ушел от меня, причем по своей воле, – вызывающе ответил Норрис, заправляя рубаху в штаны. – И сапоги с собой забрал.
У Мэтью было впечатление, что он говорит правду. Или он просто хороший лжец?
– Куда же он пошел? – спросил он.
Норрис пожал плечами:
– Сказал, что нанялся слугой к городскому джентльмену. Я даже не спрашивал его имя. Кстати, я говорил сегодня утром с королевой, – продолжал он, и на его лице появилась издевательская улыбка. – Она все еще благосклонно относится к моему желанию жениться на виконтессе Вентворт. Мне было велено попробовать еще раз.
Мэтью напрягся.
– Она откажет вам точно так же, как и в первый раз.
– Вы что, надеетесь сохранить ее для себя? Вы сами имеете на нее виды? – вызывающе спросил Норрис.
– Я просто хочу, чтобы она сама выбрала себе мужа, исходя из своих интересов.
– Ха! – Норрис презрительно фыркнул. – В таком случае речь не может идти о вас. Ведь так?
Мэтью пропустил намек мимо ушей.
– Вы говорите, что не имели отношения к попытке убить виконтессу Вентворт. А как насчет смерти ее подруги, Молл Дейкинс? Насколько мне известно, вас связывали с ней близкие отношения?
– Ну и что, если я спал с ней? Это не значит, что я ее убил. Совсем наоборот, мне было жаль потерять ее. Она была очень аппетитная малышка.
Мэтью охватило отвращение. Норрис явно не испытывал угрызений совести, таща в постель незамужнюю девушку, и даже после ее смерти позволял себе пренебрежительно отзываться о ней.
– А вы знаете, что она была беременна? Не от вас ли?
– Кто же знает, чей это был ребенок? – ухмыльнулся Норрис. – Она многим отдавалась за деньги. Ребенок мог быть чей угодно.
– Вы знаете, кто еще спал с ней? – спросил Мэтью.
– Сэр Фрэнсис Мэллорс делал это регулярно. Правда, с него она брала больше, потому что он старый и уродливый, – захохотал Норрис.
Мэтью счел такую откровенность доказательством невиновности, но все же не мог до конца поверить Норрису. Несмотря на кажущуюся разговорчивость, тот не сказал ничего лишнего.
– Так вы уверены, что не видели Джеффри Холла в последние дни?
– Не видел его и не говорил с ним.
«Это не значит, что не посылал, например, записку», – подумал Мэтью. Уходя, он решил завтра же отправиться на поиски этого Холла. Он не мог совсем снять подозрения с Норриса. Но зачем тому было пытаться убить Кори, если он хотел на ней жениться? Это казалось бессмысленным.
Впрочем, возможно, что он не имел к этому отношения, даже если сапоги принадлежали ему. Холл мог действовать сам по себе, или его мог нанять кто-то другой. Если бы они знали, почему Корделию хотят убить, было бы проще определить, кто угрожает ее жизни и как это связано с убийством Молл.
Направляясь к конюшням, Мэтью столкнулся со слугой, которого послал утром к своей невестке.
– Леди крайне расстроена, – произнес тот, вручая Мэтью запечатанное письмо.
– Спасибо, – Мэтью расплатился и углубился в чтение письма Маргарет. – Проклятие! – Сунув письмо в карман, он опять повернул к конюшням, только уже быстрее. Маргарет давно не получала вестей от Джонатана и страшно волновалась. Придется заехать к ней по пути в доки и заверить, что если его беззаботный братец в опасности, то Мэтью отправится во Францию сам. Но он очень надеялся, что брат вскоре даст о себе знать.
Представив себе беспокойство Маргарет, Мэтью еще раз поклялся никогда не жениться. Ну зачем делать женщину несчастной, отправляясь в очередное плавание почти на год?
Это была его жизнь, и он не мог отбросить ее, словно пару поношенных сапог.
Но, несмотря на все разумные доводы, Мэтью не мог не мечтать о том, чтобы жениться на Корделии. Ее искреннее стремление постоянно помогать другим бесконечно трогало его. Постепенно он начинал ценить ее собственные качества и перестал постоянно сравнивать ее с Джоанной. Долгое время его жена была единственным мерилом, по которому он оценивал всех женщин. Но знакомство с Кори во многом изменило его взгляды. Она была достойна всяческого восхищения, а страдания, выпавшие на ее долю, казались совершенно незаслуженными. Мэтью готов был сделать все, чтобы она была счастлива.
Почувствовав, как слезы выступают на глазах, Кори отвернулась. Горло ее сжалось. После смерти матери лишь бабушка думала и заботилась о ней. Какая горькая ирония судьбы, что ее делом занимается человек, обрученный с морем, а не кто-то, кто мог бы полюбить ее так, как ей хочется. Все, что испытывал к ней барон Грейсток, было вожделение, это он и сам признавал. Хотя в его объятиях она чувствовала одновременно и страсть и нежность. Да и в словах, которые он только что произнес, звучала искренняя забота.
Стараясь овладеть собой, Кори повернулась спиной к Мэтью.
– Благодарю вас за заботу. – Она помедлила, вспомнив все то, что узнала про Молл. – Бедная подруга! Наверняка она отдалась Эссексу, чтобы заработать денег на свою семью. Если бы она только сказала мне! Я нашла бы для нее деньги каким-нибудь другим путем.
– Конечно, нашли бы, – мягко сказал Мэтью. – Но вы не должны винить себя.
– Теперь надо поговорить с сэром Уильямом Норрисом. – Кори не вытирала слезы, чтобы не привлекать его внимания к тому, что плачет. Она моргнула несколько раз, надеясь, что глаза сами высохнут.
– Вы должны позаботиться о Кэрью, – твердо сказал Мэтью, когда она взяла его под руку и они двинулись по коридорам. – Вы можете держать его при себе, когда прислуживаете королеве. Она согласилась удвоить охрану. Я хотя бы буду знать, что и вы, и ее величество в безопасности.
– Несмотря на то, как я управилась с Эссексом? – Кори не удержалась и дерзко посмотрела на него.
Лицо Мэтью потемнело.
– Вы очень неосторожны. Без меня этот разговор вряд ли прошел бы так гладко. Вы должны быть осмотрительнее, встречаясь с кем-то наедине. Тот негодяй может опять попытаться причинить вам вред.
Кори не могла не признать, что в чем-то он прав, хотя себя она тоже считала правой.
– Но я не могу все время быть с королевой, – напомнила она ему. – И я не собираюсь поддаваться страху. Если я буду подозревать всех и каждого, то просто сойду с ума.
– Я понимаю, но все же не ходите одна и позвольте мне вести допросы.
Терпение Мэтью, кажется, было на пределе, и Кори почла за благо не спорить с ним сейчас. Она вновь почувствовала себя уязвленной тем, что он не хочет даже обсуждать с ней эту тему, и сразу же к ней вернулось чувство одиночества. Каждый раз, когда Кори казалось, что ей удалось приблизиться к этому человеку, он умел найти способ сохранить дистанцию.
– Ее величество недовольна, что я отказала сэру Уильяму, – пожаловалась Кори в надежде, что, говоря на эту тему, Мэтью станет более общительным. – Но я рада, особенно если он тоже пользовался услугами бедной Молл. – Помолчав, она добавила: – Впрочем, она и вами не особенно довольна.
– Она что, говорила с вами обо мне? – нахмурился Мэтью.
– Вот! Теперь вы знаете, каково было мне в той же ситуации. – Кори тут же виновато укорила себя за желание уязвить его. – Она просто сказала, что Кэрью лучше было бы оставаться в Дорсете, чтобы вы навещали его там. – Она вспыхнула, вспомнив, как королева советовала им пожениться.
Мэтью, кажется, понял, что она что-то недоговаривает, потому что остановился прямо посредине дворика, который они пересекали, и внимательно посмотрел на нее.
– А что еще она сказала?
– О Кэрью? Только это. – Кори решила, что скорее умрет, чем станет обсуждать с ним возможность их брака, особенно зная о его влечении к ней. И ее к нему. А как еще могла она объяснить ту горячую волну, которая поднималась в ней при его приближении?
Мэтью, кажется, не поверил.
– Она настаивала на вашем замужестве?
Кори решила, что полуправда лучше, чем явная ложь.
– Она ожидает, что я скоро приму решение.
– Так я и думал. А она не упоминала, за кого вам стоит выйти?
Кори смущенно поежилась.
– Мы обсуждали сына графа Дерби.
– Которого сейчас нет при дворе. Так она согласилась послать за ним, чтобы вы могли встретиться?
– Нет, – расстроенно призналась Кори.
– Так кого же она назвала, раз уж вы отказали сэру Уильяму?
Его настойчивые вопросы загнали ее в угол, и Кори нервно сглотнула, подозревая, что он может читать ее мысли.
– Вас, – прошептала она, не в силах встретиться с ним глазами. – Она сказала, что это было бы разумно, хотя она, конечно, ошибается.
Мэтью пытался подавить взрыв желания, вызванный словами Корделии. Слово «разумно» здесь не подходило. «Восхитительно безрассудно» или «безумно привлекательно» было бы точнее.
– Я не могу просто жениться на вас, продать ваши земли, потратить деньги на ремонт и снаряжение кораблей и уплыть. Это было бы несправедливо по отношению к вам, – произнес он с убеждением.
Выражение лица Кори поразило его до глубины души. Проклятие! Королева, видимо, не стала затрагивать вопрос денег в разговоре с ней. Ему следовало бы догадаться, а он, как всегда, рубанул всю правду сплеча и этим больно задел ее.
– Дело в том, – попытался он объяснить, – что королева обещала субсидировать мое плавание, а потом отказала, вместо этого предложив мне жениться на вас. Она хотела, чтобы я взял деньги из вашего наследства.
Боль в глазах Кори стала еще заметнее, и Мэтью почувствовал себя совсем скверно.
– Простите меня. Я с радостью сделал бы все, что в моих силах, чтобы видеть вас счастливой, но я понимаю, что мне это не по плечу. Гораздо лучше, если я наведу справки о любом, кого вы выберете сами.
– Разумеется. – Кори гордо подняла головку, и он увидел, что она изо всех сил пытается скрыть обиду. – Если вы большую часть времени находитесь в отъезде, мы совершенно не подойдем друг другу. – Подхватив свои юбки, она двинулась к дверям, ведущим в покои королевы. – Я иду к королеве. Не буду больше вас отвлекать.
Она ушла, а Мэтью еще раз проклял свою дурацкую прямолинейность. С гордо выпрямленной спиной Кори казалась очень уязвимой. Черт, ну почему он не может быть более дипломатичным? В его мире ценилась прежде всего прямота, вот он и отвык выражаться намеками и недомолвками.
Мысль о том, что он еще больше увеличил дистанцию между ними, расстраивала Мэтью, но ведь он все равно скоро покинет Англию. Ей лучше искать подходящего мужа, а не тратить свое время на него. Корделия заслуживает того, чтобы муж оставался бы с ней постоянно и отвечал бы взаимностью на ее пылкие чувства.
И все равно грустно сознавать, что сияющая красота Титании, ее легкий юмор, ее верное сердце не могут принадлежать ему. Но что он может дать ей взамен?
Направляясь к себе, Мэтью решил занять себя работой – лучшим лекарством от грусти. Сегодня утром он послал письмо жене своего брата Джонатана, чтобы выяснить, не поступало ли от него каких-либо известий. К вечеру он ожидал от нее ответа. А тем временем он может навестить сэра Фрэнсиса Мэллорса и сэра Уильяма Норриса. Раз двое из четырех подозреваемых оказались ни при чем, то один из оставшихся вполне может быть преступником.
После этого он должен поговорить с капитаном Уэллсом, который собирался расспросить кастелянш о необычно большом платке, с помощью которого Молл была привязана в шкафу. Ему казалось странным, что столь примечательный предмет оставлен на месте преступления. Хитрый, умный преступник не делает таких ошибок. Возможно, у него под рукой не оказалось ничего другого, или он собирался забрать платок позже, но так и не нашел случая. Или же шарф вообще не принадлежит убийце, и тот взял его у кого-то другого, чтобы отвести подозрения от себя. Существовал десяток возможных объяснений, и Мэтью должен был докопаться до истины.
* * *
Кори взлетела по ступенькам, подгоняемая своей обидой, словно сворой гончих. Какое ей дело, что королева предложила Мэтью жениться на ней, а он отказался? Разве она не сделала то же самое? Разве не ясно, что они не подходят друг другу?Конечно, ясно. Но она всегда мечтала о невозможном. Например о том, чтобы ее мать была жива. Ей так хотелось быть сейчас с бабушкой, Летти и Маркусом. Старой торговке следовало бы сказать, что она создана не для любви, а для одиночества.
Вспомнив, что не она одна грустит сейчас о потерях, она повернула к комнатам месье Ла Файе. У нее было много дел. Нужно забрать Кэрью у леди Флеминг, затем прислуживать королеве за обедом, но она все-таки найдет минутку, чтобы выразить свою симпатию Ла Файе и договориться с ним о встрече. А вечером она отдаст последний долг Молл, которую завтра похоронят.
* * *
Мэтью остановился у двери Норриса и постучал.– Добрый день, сэр Уильям, – сказал он, когда слуга впустил его. – Я хочу осмотреть ваши сапоги, сделанные мастером Хоуи. – Он подозревал, что Норрис – именно тот, кого они ищут, так как только что осмотрел сапоги Фрэнсиса Мэллорса и убедился, что это не он оставил следы на месте преступления. Сапоги часто надевали для верховых прогулок, но каблуки были почти как новые. Кроме того, он питал к Норрису отнюдь не дружеские чувства из-за его приставания к Кори.
Норрис, сидящий перед камином в незаправленной рубашке и спущенных чулках, с неудовольствием покосился на Мэтью.
– Вы хотите видеть мои сапоги, Грейсток? А зачем? Всегда знал, что вы ненормальный, а теперь лишний раз в этом убедился.
– Лестью меня не проймешь, – язвительно ответил Мэтью, уверенный, что Норрис прекрасно знает, о чем речь. – Пошлите слугу за сапогами.
Норрис не двинулся с места.
– Я отдал их одному из моих слуг несколько месяцев назад. Они уже были старые. Послушайте, сэр, это имеет отношение к тому, что кто-то стрелял в леди Вентворт? Если так, то вы идете по ложному следу. Уверяю вас, я не имею к этому никакого отношения.
– И вы уверены, что сапог здесь нет? Может быть, я лучше сам посмотрю?
– Смотрите сколько угодно, у меня вы их не найдете. Роберт покажет вам, где я держу обувь. – Он сделал знак слуге, стоявшему поодаль.
Рассерженный его наглым тоном, который только усилил подозрения, Мэтью пошел за Робертом в соседнюю комнату, где стоял сундук с обувью.
Норрис подошел и встал в дверях, с неприязнью глядя на Мэтью. Тому потребовалось около четверти часа, чтобы убедиться, что сапог мастера Хоуи в сундуке нет. Возмущенный тем, что Норрис просто стоял и глазел на него, даже не предложив помощь своего слуги, Мэтью выпрямился.
– И кому вы отдали эти сапоги? – спросил он, признавая тем самым, что здесь их нет.
– Джеффри Холлу, моему слуге. Но он вскоре ушел от меня, причем по своей воле, – вызывающе ответил Норрис, заправляя рубаху в штаны. – И сапоги с собой забрал.
У Мэтью было впечатление, что он говорит правду. Или он просто хороший лжец?
– Куда же он пошел? – спросил он.
Норрис пожал плечами:
– Сказал, что нанялся слугой к городскому джентльмену. Я даже не спрашивал его имя. Кстати, я говорил сегодня утром с королевой, – продолжал он, и на его лице появилась издевательская улыбка. – Она все еще благосклонно относится к моему желанию жениться на виконтессе Вентворт. Мне было велено попробовать еще раз.
Мэтью напрягся.
– Она откажет вам точно так же, как и в первый раз.
– Вы что, надеетесь сохранить ее для себя? Вы сами имеете на нее виды? – вызывающе спросил Норрис.
– Я просто хочу, чтобы она сама выбрала себе мужа, исходя из своих интересов.
– Ха! – Норрис презрительно фыркнул. – В таком случае речь не может идти о вас. Ведь так?
Мэтью пропустил намек мимо ушей.
– Вы говорите, что не имели отношения к попытке убить виконтессу Вентворт. А как насчет смерти ее подруги, Молл Дейкинс? Насколько мне известно, вас связывали с ней близкие отношения?
– Ну и что, если я спал с ней? Это не значит, что я ее убил. Совсем наоборот, мне было жаль потерять ее. Она была очень аппетитная малышка.
Мэтью охватило отвращение. Норрис явно не испытывал угрызений совести, таща в постель незамужнюю девушку, и даже после ее смерти позволял себе пренебрежительно отзываться о ней.
– А вы знаете, что она была беременна? Не от вас ли?
– Кто же знает, чей это был ребенок? – ухмыльнулся Норрис. – Она многим отдавалась за деньги. Ребенок мог быть чей угодно.
– Вы знаете, кто еще спал с ней? – спросил Мэтью.
– Сэр Фрэнсис Мэллорс делал это регулярно. Правда, с него она брала больше, потому что он старый и уродливый, – захохотал Норрис.
Мэтью счел такую откровенность доказательством невиновности, но все же не мог до конца поверить Норрису. Несмотря на кажущуюся разговорчивость, тот не сказал ничего лишнего.
– Так вы уверены, что не видели Джеффри Холла в последние дни?
– Не видел его и не говорил с ним.
«Это не значит, что не посылал, например, записку», – подумал Мэтью. Уходя, он решил завтра же отправиться на поиски этого Холла. Он не мог совсем снять подозрения с Норриса. Но зачем тому было пытаться убить Кори, если он хотел на ней жениться? Это казалось бессмысленным.
Впрочем, возможно, что он не имел к этому отношения, даже если сапоги принадлежали ему. Холл мог действовать сам по себе, или его мог нанять кто-то другой. Если бы они знали, почему Корделию хотят убить, было бы проще определить, кто угрожает ее жизни и как это связано с убийством Молл.
Направляясь к конюшням, Мэтью столкнулся со слугой, которого послал утром к своей невестке.
– Леди крайне расстроена, – произнес тот, вручая Мэтью запечатанное письмо.
– Спасибо, – Мэтью расплатился и углубился в чтение письма Маргарет. – Проклятие! – Сунув письмо в карман, он опять повернул к конюшням, только уже быстрее. Маргарет давно не получала вестей от Джонатана и страшно волновалась. Придется заехать к ней по пути в доки и заверить, что если его беззаботный братец в опасности, то Мэтью отправится во Францию сам. Но он очень надеялся, что брат вскоре даст о себе знать.
Представив себе беспокойство Маргарет, Мэтью еще раз поклялся никогда не жениться. Ну зачем делать женщину несчастной, отправляясь в очередное плавание почти на год?
Это была его жизнь, и он не мог отбросить ее, словно пару поношенных сапог.
Но, несмотря на все разумные доводы, Мэтью не мог не мечтать о том, чтобы жениться на Корделии. Ее искреннее стремление постоянно помогать другим бесконечно трогало его. Постепенно он начинал ценить ее собственные качества и перестал постоянно сравнивать ее с Джоанной. Долгое время его жена была единственным мерилом, по которому он оценивал всех женщин. Но знакомство с Кори во многом изменило его взгляды. Она была достойна всяческого восхищения, а страдания, выпавшие на ее долю, казались совершенно незаслуженными. Мэтью готов был сделать все, чтобы она была счастлива.
15
Кори с другими фрейлинами принимала участие в привычном ритуале – они прислуживали королеве за обедом. Она договорилась встретиться с Ла Файе, чтобы поговорить, но только на завтра. Беднягу добило упоминание о Молл. Сердце Кори разрывалось на части от жалости к нему. Она с удовольствием осталась бы, чтобы как-то поддержать его, но обязанности требовали ее присутствия при королеве.
Это был приемный день, и большой зал был переполнен людьми, которые могли с восторгом лицезреть свою правительницу, в то время как она наслаждалась утонченными яствами. Многие из присутствующих рассчитывали попросить милости или вручить королеве свои петиции в тот момент, когда она будет выходить из зала. Из-за случившегося в последние дни охрана была усилена. Все фрейлины двора присутствовали на приеме, одетые в самые лучшие свои платья, чтобы еще больше усилить впечатление роскоши и великолепия, окружающих королеву Англии.
Когда подошла ее очередь, Кори поднесла к столу серебряное блюдо с жареным каплуном. Кэрью стоял поблизости, опираясь о стул. «Какая скука», – произнес он одними губами, в то время как она сняла серебряную крышку и предложила мясо с горошком стражнику, в чьи обязанности входило пробовать блюда, подаваемые королеве.
Кори предупреждающе подняла брови на Кэрью. Мальчишка вовсе не скучал. Он строил глазки Саре Вэйсэвор, которая стояла у другого конца стола. Парочка только и ждала подходящей возможности улизнуть незаметно за дверь.
– Веди себя хорошо! – неслышно ответила ему Кори, покосившись на Сару. В это время стражник взял нож, отрезал себе кусочек и взял в рот.
Кэрью хитро улыбнулся Кори, давая понять, что сейчас он в настроении пошалить.
Внезапно стражник выплюнул еду и согнулся пополам в приступе кашля.
– Воды! – прохрипел он, держась за горло. – Яд!
Все в огромном зале замерли, кроме Кори. Она резко поставила блюдо на стол, подскочила к кувшину с водой, наполнила кубок и протянула стражнику. – Прополощите рот! – крикнула она, держа перед ним перевернутую крышку блюда, чтобы в нее можно было сплевывать. – Еще раз. Быстро!
– Жжет, – задыхаясь, проговорил несчастный, сплевывая очередной раз. – Жжет. – Он упал на колени, сжимая руками горло. – Ваше величество, я умираю!
Елизавета поднялась из-за стола, великолепная и грозная в своем красном платье, усыпанном драгоценностями.
– Кто сделал это? – громовым голосом возгласила она, исполненная праведного гнева. Царственным жестом она подозвала фрейлину. – Приведите сюда доктора Роули! Живо! – Фрейлина со всех ног бросилась выполнять приказание.
Доктор Роули появился через несколько минут. Он торопливо прокладывал себе путь через толпу, так что полы его черной мантии развевались за ним, словно огромные крылья. Люди молча расступались. Стражник в это время лежал на полу, жалобно стеная. Над ним склонились Елизавета и Кори, обе смачивали его виски холодной водой и уговаривали лежать тихо, пока не придет помощь.
«Да спасет нас Создатель, – думала про себя Кори. – Убийца опять нанес удар. Что теперь будет с этим беднягой? Умрет ли он медленной мучительной смертью или яд разъест его горло?»
– Дайте мне посмотреть. – Роули опустился на колени около стражника и заставил его раскрыть рот.
Именно тогда Кори заметила хитрую и довольную улыбку на лице Кэрью, и в ее мозгу зародилось неприятное подозрение.
– Сэр, – обратилась она к доктору, – его рот обожжен?
– Вовсе нет, – отозвался Роули. – На что вы вообще жалуетесь? Ваш рот в полном порядке. Ну, покраснел немного, но ожогов нет.
– Жжет, – опять простонал стражник.
– Не будете ли вы так любезны подать мне это блюдо? – попросила Кори девушку, которая бегала за врачом. Бросив суровый взгляд на Кэрью, она подняла крышку и внимательно посмотрела на жареного каплуна, затем подала блюдо доктору Роули.
– В блюдо насыпали красного перца, – постановил Роули, обводя собравшихся осуждающим взглядом. – Как это могло случиться?
Кэрью едва сдерживал смех.
Донельзя рассерженная и расстроенная тем, что Кэрью вновь обманул ее доверие, Кори подошла к мальчику, ухватила его за ухо и вывела за дверь.
Это был приемный день, и большой зал был переполнен людьми, которые могли с восторгом лицезреть свою правительницу, в то время как она наслаждалась утонченными яствами. Многие из присутствующих рассчитывали попросить милости или вручить королеве свои петиции в тот момент, когда она будет выходить из зала. Из-за случившегося в последние дни охрана была усилена. Все фрейлины двора присутствовали на приеме, одетые в самые лучшие свои платья, чтобы еще больше усилить впечатление роскоши и великолепия, окружающих королеву Англии.
Когда подошла ее очередь, Кори поднесла к столу серебряное блюдо с жареным каплуном. Кэрью стоял поблизости, опираясь о стул. «Какая скука», – произнес он одними губами, в то время как она сняла серебряную крышку и предложила мясо с горошком стражнику, в чьи обязанности входило пробовать блюда, подаваемые королеве.
Кори предупреждающе подняла брови на Кэрью. Мальчишка вовсе не скучал. Он строил глазки Саре Вэйсэвор, которая стояла у другого конца стола. Парочка только и ждала подходящей возможности улизнуть незаметно за дверь.
– Веди себя хорошо! – неслышно ответила ему Кори, покосившись на Сару. В это время стражник взял нож, отрезал себе кусочек и взял в рот.
Кэрью хитро улыбнулся Кори, давая понять, что сейчас он в настроении пошалить.
Внезапно стражник выплюнул еду и согнулся пополам в приступе кашля.
– Воды! – прохрипел он, держась за горло. – Яд!
Все в огромном зале замерли, кроме Кори. Она резко поставила блюдо на стол, подскочила к кувшину с водой, наполнила кубок и протянула стражнику. – Прополощите рот! – крикнула она, держа перед ним перевернутую крышку блюда, чтобы в нее можно было сплевывать. – Еще раз. Быстро!
– Жжет, – задыхаясь, проговорил несчастный, сплевывая очередной раз. – Жжет. – Он упал на колени, сжимая руками горло. – Ваше величество, я умираю!
Елизавета поднялась из-за стола, великолепная и грозная в своем красном платье, усыпанном драгоценностями.
– Кто сделал это? – громовым голосом возгласила она, исполненная праведного гнева. Царственным жестом она подозвала фрейлину. – Приведите сюда доктора Роули! Живо! – Фрейлина со всех ног бросилась выполнять приказание.
Доктор Роули появился через несколько минут. Он торопливо прокладывал себе путь через толпу, так что полы его черной мантии развевались за ним, словно огромные крылья. Люди молча расступались. Стражник в это время лежал на полу, жалобно стеная. Над ним склонились Елизавета и Кори, обе смачивали его виски холодной водой и уговаривали лежать тихо, пока не придет помощь.
«Да спасет нас Создатель, – думала про себя Кори. – Убийца опять нанес удар. Что теперь будет с этим беднягой? Умрет ли он медленной мучительной смертью или яд разъест его горло?»
– Дайте мне посмотреть. – Роули опустился на колени около стражника и заставил его раскрыть рот.
Именно тогда Кори заметила хитрую и довольную улыбку на лице Кэрью, и в ее мозгу зародилось неприятное подозрение.
– Сэр, – обратилась она к доктору, – его рот обожжен?
– Вовсе нет, – отозвался Роули. – На что вы вообще жалуетесь? Ваш рот в полном порядке. Ну, покраснел немного, но ожогов нет.
– Жжет, – опять простонал стражник.
– Не будете ли вы так любезны подать мне это блюдо? – попросила Кори девушку, которая бегала за врачом. Бросив суровый взгляд на Кэрью, она подняла крышку и внимательно посмотрела на жареного каплуна, затем подала блюдо доктору Роули.
– В блюдо насыпали красного перца, – постановил Роули, обводя собравшихся осуждающим взглядом. – Как это могло случиться?
Кэрью едва сдерживал смех.
Донельзя рассерженная и расстроенная тем, что Кэрью вновь обманул ее доверие, Кори подошла к мальчику, ухватила его за ухо и вывела за дверь.