Линфорд Джанет. Дама червей

   – Мне нужно взять мою одежду, – проговорила она. – Она осталась под деревом.
   Пока они шли по берегу Темзы, здравый смысл окончательно победил в ней стремление к самостоятельности. Она должна держаться этого человека, по крайней мере до тех пор, пока не окажется в безопасности. Накинув прямо на мокрую рубаху теплый плащ и взяв платье в руки, Кори тщетно пыталась согреться.
   – Он стрелял не в меня, – сказала она, предпринимая отчаянную попытку отогнать тревожную мысль о том, что ей грозит опасность. – Он целился в вас.
   – Очень сомневаюсь, чтобы у меня были враги в Англии, – ответил мужчина, и в его голосе проскользнули неодобрительные нотки. – А у вас они есть?
   – У меня тоже нет. – Кори опять подумала о своем свекре, но тут же отбросила эту мысль. Они никогда не любили друг друга, старый граф был скрягой, но никак не злоумышленником. – Скорее всего это просто случайность, – упорно настаивала она. – Наверное, кто-то просто охотился и не заметил меня.
   – В такое позднее время никто не охотится. И не упражняется в стрельбе по мишени. – Мужчина искоса взглянул на нее, подняв брови, словно сомневался в ее здравом рассудке. Еще бы! Во-первых, ее слова звучали глупо, Кори и сама это понимала, во-вторых, купание под дождем не могло не вызвать недоумение. – Он стрелял в вас, и это совсем не случайность, поверьте мне.
   Его голос звучал так уверенно, но Кори очень не хотелось признавать очевидное. Ну кто мог желать ее смерти? И почему? Ведь она никому не причинила вреда. И у нее нет ничего, на что могли бы позариться воры.
   Как бы там ни было, она решила воспользоваться присутствием человека, с которым чувствовала себя в безопасности. Это было разумно, ведь она должна выяснить хоть что-то о том, кто покушался на нее!
   – Вы нашли следы? – спросила она.
   Мужчина мрачно кивнул:
   – Они ведут на ярмарку, а там теряются среди множества других. На это негодяй наверняка и рассчитывал.
   – Я хочу посмотреть.
   Мужчина был явно недоволен ее просьбой, но возражать не стал. Оказавшись на том месте, где прятался неизвестный, Кори ничего не могла разглядеть в грязи, как ни старалась.
   – Здесь ничего не видно! – воскликнула она в отчаянии.
   Подняв голову, она увидела, что ее спутник пристально смотрит на землю. Судя по выражению его лица, следы многое рассказали ему, но с ней он не стал делиться своими выводами.
   – Что вы видите? – требовательно спросила она, рассерженная его молчанием и испуганная неизвестностью.
   Не обращая внимания на ее вопрос, незнакомец взял ее под руку и потащил обратно к ярмарке.
   – Где вы живете? Я вас провожу, – сказал он. В его голосе звучала решимость, но не было особого воодушевления, как будто на него взвалили нежелательную ответственность за нее.
   Ну нет, она ему не навязывалась! Кроме того, Корделии не хотелось говорить, что она состоит при королеве.
   – Вам незачем меня провожать, – холодно ответила она.
   Кори и сама понимала всю несерьезность своих возражений, было ясно, что одну он ее не отпустит, и в глубине души она была рада этому. Когда она поскользнулась на мокрой тропинке, мужчина поддержал ее за талию, слегка прижавшись к ней бедром. Его прикосновение заставило Кори задрожать. Опасная реакция! Но ее спутник, похоже, не догадывался о том, как воздействуют на нее его прикосновения.
   Вот и пусть не догадывается! Мужчина, слишком хорошо знающий, что нравится женщине, может использовать это как оружие, чтобы причинить боль. Томас давно научил ее этому.
   Молча следуя за незнакомцем, Кори постаралась овладеть собой. Но, подходя к ярмарке, она опять вспомнила, что в нее только что стреляли. Ее снова охватила дрожь, даже зубы застучали.
   Ее спутник внимательно посмотрел на нее и, не говоря ни слова, изменил направление. Кори удивилась, но была слишком взволнована, чтобы что-то спрашивать.
   Они подошли к маленькой хижине, перед которой горел костер. Незнакомец сунул пару монеток двум торговцам, сидящим у костра, и те моментально удалились. Он подвел Кори к хижине, знаком приглашая ее зайти внутрь.
   – Переоденьтесь, – произнес он тоном, не терпящим возражения. Сам же он встал снаружи перед входом, как часовой.
   Кори слишком замерзла, чтобы возражать. Войдя в хижину, она стянула с себя мокрую рубашку и свернула в узел, затем вытерлась плащом и надела платье. Завернувшись в плащ, она вышла из хижины и позволила спутнику подвести себя к приветливому огоньку костра. Мужчина пропустил ее поближе к огню, раскрыл пошире полы ее плаща и держал их так, чтобы ей досталось как можно больше тепла.
   – Ну вот, так вы быстро согреетесь, – проговорил он успокаивающе.
   Несмотря на простую одежду, он обладал всеми чертами истинного джентльмена. «Определенно, он принадлежит к высшему обществу, – подумала Кори. – Надо бы спросить его имя».
   Но тогда ей придется назваться самой, а этого ей делать не хотелось. Почему-то было приятнее оставаться просто женщиной в присутствии привлекательного мужчины, чья сила и уверенность заставляли забыть и о дожде, и о нападении. Хоть на один вечер ей хотелось оказаться кем угодно, но только не богатой наследницей поместья, знатной вдовой, которую добиваются ради ее денег. Кроме того, Кори все еще не могла успокоиться после пережитого потрясения. Ей хотелось только смотреть на языки пламени, слушать уютное шипение и потрескивание поленьев и забыть обо всем, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.
   Бросив украдкой взгляд на мужчину, Корделия утвердилась в своем первом впечатлении. Он был силен и хорошо сложен, в его движениях ощущалась стремительная грация дикого зверя. По странной прихоти судьбы этот человек напомнил ее самую сокровенную мечту. Еще будучи девочкой, Кори придумала себе героя – странствующего принца-пирата, появляющегося из тумана, чтобы спасти ее от всех ее бед. Удивительно, но облик незнакомца в точности совпал с обликом этого выдуманного спасителя.
   К сожалению, искоса поглядывая на него время от времени, Кори заметила, что незнакомец совершенно забыл о ней. Пристальным взором он обводил разномастную толпу, снующую около костра, импульсивно сжимая висящий на боку кинжал. Очевидно, что в отличие от нее он ни на минуту не забывал о том, что произошло, и теперь был начеку.
   Почему-то Кори почувствовала себя разочарованной. И нечего раздувать целую историю из того, что он ее спас, сказала она себе, протягивая к огню промокший шарф. Ее спутник, должно быть, из тех искателей приключений, которые с удовольствием идут навстречу опасности, не важно, по какому поводу. Для него главное – преступник, а не жертва, и он не успокоится, пока не поймает негодяя. С детства обожавшая карты, Кори могла понять его азарт. Она сама никогда не могла устоять, получив вызов от опытного игрока. И все-таки ей очень хотелось хоть что-то для него значить.
   – Спасибо, я согрелась. Мне надо идти, – сказала девушка как можно решительнее. Запахнув свой светло-серый плащ, она повернулась, чувствуя себя уязвленной и одновременно сердясь на себя за это. Казалось бы, чего еще она могла ожидать?
   Большая теплая рука опустилась ей на плечо.
   – Я не отпущу вас одну после того, что случилось. Вы пришли сюда с друзьями? Позвольте я отведу вас к ним.
   – Нет, не с друзьями. – Обрадовавшись в глубине души, что он не дал ей уйти, Кори не стала говорить всей правды. За полгода при дворе она нашла немало верных друзей, но в основном среди детей и дворцовых слуг. У придворных отношение к ней было иное. Из фрейлин одна только Энн Симс одобряла ее непривычную прямоту и отсутствие сословного чванства. Остальные были слишком молоды и слишком бледнели, когда она откровенно высказывала свое мнение, а это она делала довольно часто. – Вы ищете его, а я вам мешаю, – выпалила Кори. – Я знаю, что вы заметили что-то в следах, чего я не заметила. Что именно?
   Он перевел взгляд с нее снова на толпу, решая, как поступить. Ему не хотелось отпускать ее одну и при этом не терпелось заняться розыском стрелка.
   – Если вы не хотите сказать мне, что видели, то позвольте хотя бы помочь вам в поисках, – еще настойчивее сказала Кори. – Одна голова хорошо, а две лучше.
   – Но что вы можете? – Незнакомец продолжал обозревать толпу, избегая ее взгляда.
   Кори не понравилось высокомерие, прозвучавшее в его тоне.
   – А что вы можете сделать, если даже не знаете, кого ищете? И вообще, почему вы этим занимаетесь? Не понимаю.
   – Я точно знаю, чего ищу.
   Его краткий, но не проясняющий сути ответ вывел Кори из себя. Подумать только, он знает, но ей не скажет!
   – Позвольте мне помочь, – настаивала она. – Мы сделаем вид, что просто гуляем по ярмарке, тогда преступник не догадается, что вы его ищете. Я бы спала гораздо спокойнее, если бы знала, что он не бродит на свободе, готовый опять стрелять в меня или в кого-то еще.
   По лицу мужчины было видно, что он согласен с ее доводами, так что, не дожидаясь ответа, Кори взяла его под руку и улыбнулась, подняв на него глаза. Она была готова сыграть свою роль. Сейчас им не грозило натолкнуться на других фрейлин, те давно уже вернулись во дворец.
   Он кивнул с видимым облегчением, направляя ее в сторону толпы. Чем дольше он медлил, тем больше была вероятность, что преступник уже успел уйти с ярмарки.
   Пока Кори с любопытством смотрела на пару жонглеров, ее спутник пристально изучал одного человека за другим. Девушка хотела предостеречь, чтобы он вел наблюдение более скрытно, но промолчала. Что-то подсказало ей, что ему вряд ли понравятся ее советы.
   Она и сама рассматривала толпу, но видела просто множество людей, которые ели, пили, смеялись, глазели на фокусников. Многие уже были явно навеселе, если не мертвецки пьяные.
   – Так все-таки что именно вы ищете? – спросила Кори, раздраженная молчанием мужчины. В данный момент он наблюдал за тощим человеком на ходулях, одетым в шутовской костюм, наполовину красный, наполовину зеленый.
   – Пару сапог, – был его краткий ответ.
   «Чудесно! Но ведь здесь их несколько сотен», – думала про себя Кори, слушая, как толпа хохочет над фокусами, которые выделывал шут на ходулях. Сапоги, которые они ищут, должны иметь какое-то очень заметное отличие, отпечатавшееся в следах. Что бы это могло быть?
   – Ваша рана больше не кровоточит, – заговорила она, посмотрев на порванный рукав. – Вы были правы, это просто царапина. – Больше всего ей хотелось вывести его из равновесия, заставить рассказать о той паре сапог, а может быть, даже и о том, почему он сидел один под дождем. – Госпожа Фортуна явно была с вами, – громко добавила она.
   – Я бы предпочел, чтобы Фортуна оставила меня в покое. Она принесла мне мало хорошего.
   Обреченность, прозвучавшая в его словах, подействовала на Кори, словно ледяной дождь.
   – Вы хотите сказать, что вас преследуют несчастья или что вы не получили того, к чему стремились в жизни? – мягко спросила Кори.
   Незнакомец молча пожал плечами и продолжал рассматривать гуляющих, словно забыв о ее присутствии. Дрова в костре рассыпались, когда они проходили мимо, искры полетели в разные стороны, и девушке опять вспомнилось пророчество торговки.
   Создана для любви! Наверное, старуха просто выжила из ума. Томас вообще не знал значения этого слова. А сегодня Кори встретила действительно привлекательного мужчину, но по злой иронии судьбы после единственного жаркого взгляда он потерял к ней всякий интерес.
   Но, может быть, у него случилось какое-то несчастье? Выражение его лица было мрачным и усталым, и он сидел под дождем один явно долгое время. Человек может так себя вести, только если глубоко переживает о чем-то!
   Как ей хотелось встряхнуть его, найти слова утешения, хотя все его поведение никак не располагало к душевности, подобному проявлению сочувствия. Это вряд ли остановило бы Кори, если бы она увидела, что человек нуждается в ней, но инстинкт подсказывал ей, что с этим мужчиной следует вести себя осторожно.
   – Мне бы хотелось каштанов. Не возражаете, если мы остановимся? – Кори достала свой кошелек, понимая, что поиск ни к чему не привел и вскоре она должна будет уйти. Болезненная пустота разливалась внутри ее, и ей хотелось хоть чем-то перебить это ощущение.
   Мужчина вынул свои деньги и расплатился за каштаны.
   Обескураженная тем, что теперь она еще большая его должница, Кори приняла из рук торговки муслиновый мешочек. Жар горячих каштанов проникал через тонкую ткань, вот так же и в глубине ее души при взгляде на незнакомца загоралось пламя. Она знала, что может обжечься, и решила быть осторожной. Шрамов в ее душе и так хватало.
   Тем временем многочисленная толпа все теснее обступала их, и девушка почла за благо опять взять его под руку. Было так непривычно и в то же время приятно полагаться на кого-то! Кори решила, что может позволить себе хотя бы раз забыть о своей независимости и положиться на уверенного в себе незнакомца, которого она никогда больше не увидит.
   Но что им движет? Почему он с такой настойчивостью ищет стрелявшего в нее негодяя? Он ведь даже не спросил, есть ли у нее кто-то, кто мог бы помочь ей. Почему он решил взять на себя роль ее защитника?
   Разум твердил, что ей следует поспешить домой, но она не могла заставить себя это сделать. Она опять вспомнила их встречу, восстанавливая в памяти все детали. Этот человек бросился на ее защиту, не думая об опасности. Никто никогда не поступал так ради нее. Обычно Кори сама заботилась о других – о детях вроде Кэрью или о своей подруге Молл, горничной королевы. Никто не рисковал ради того, чтобы защитить ее, кроме этого удивительного принца-пирата из ее грез, глядевшего на нее загадочным взглядом, в котором всего на одно мгновение вспыхнуло желание.
   Церковные часы пробили два, и Кори поняла, что они бродят в толпе уже целый час.
   – Думаю, его уже здесь нет, – произнесла она, нарушая молчание.
   – Да.
   – Он, наверное, давно улизнул и спокойно спит дома.
   – М-м.
   – Вы всегда так неразговорчивы?
   – Говорят, да.
   Кори чувствовала, как разочарование все больше охватывает ее. Сначала он проявил о ней такую заботу, а теперь не хочет и слова сказать! Мужлан!
   – Мне бы хотелось пряник, – холодно заявила она. Отойдя от своего спутника, Кори купила у торговки большой пряник, торопясь расплатиться, чтобы он не успел сделать этого за нее.
   Она надеялась, что горячий пряник поможет ей отвлечься от грустных мыслей и одновременно отодвинет момент расставания. Может быть, Кори все же удастся развеять плохое настроение незнакомца, ведь с королевой ей это удается совсем неплохо, а уж та куда более темпераментна по сравнению с ним. И, возможно, тогда она вернет хоть немного из того ночного волшебства, которое встретила за кружевной завесой тумана.

* * *

   Мэтью продолжал всматриваться в редеющую толпу, но понимал, что это уже бесполезно. Убийцы давно и след простыл, так что сегодня он не получит ответов на свои вопросы.
   Внезапно почувствовав, как на него снова наваливается усталость, он обернулся и посмотрел на стоящую рядом женщину. Следовало бы сразу же проводить ее домой, а он вместо этого таскает ее по ярмарке уже больше часа. И все из-за того огня, который вспыхнул в нем, когда он прижал ее к земле, своим телом прикрывая от убийцы. Тогда он не медлил ни секунды, откуда же сейчас взялась эта нерешительность или он просто оттягивает минуту расставания?
   Дело в том, что незнакомка подействовала на него, словно аромат родной земли после долгого плавания. Достаточно было одного прикосновения к ее нежной коже, чтобы его охватило безумное желание. Его потянуло к ней, как умирающего от жажды тянет к воде. В мокрой, облепившей тело рубахе она была все равно что голая. Даже сейчас воспоминание о том, как он сжимал в объятиях ее почти нагое тело, действовало на него, словно удар молнии.
   Слава богу, она не заметила, как его возбуждает любое, самое невинное прикосновение к ней. И пусть она сама предложила походить с ним по ярмарке, пусть она даже настаивала на этом. Он должен был сразу отвести ее домой. Но сначала, конечно, надо выяснить, откуда она знает Кэрью.
   – Я видел вас с молодым парнишкой, – осторожно начал Мэтью. – Мне показалось, что он… расположен к вам.
   Кори удивленно подняла брови. Она не ожидала, что он затронет эту тему.
   – Бедный мальчик, он недавно приехал из дома и до смерти замучил наставницу своими проказами, – ответила она. – Я постаралась подружиться с ним и как-то повлиять на него. Ему пора было в постель, и я отослала его домой.
   Значит, она живет при дворе, и за две короткие недели его сын успел полюбить ее. Со смешанным чувством досады и интереса Мэтью наблюдал, как девушка ест пряник. Когда ее розовые губы приоткрывались, видны были красивые ровные зубки. Потом она съела жареный каштан, пережевывая его с бесхитростным удовольствием, и его пронзило острое желание. Надо же, наслаждаться чем-то так увлеченно! Словно угадав его мысли, незнакомка остановилась в тени, вынуждая и его остановиться.
   – Теперь ваша очередь. – Она протянула ему кусок пряника.
   – Я равнодушен к сластям, – сухо ответил Мэтью, но тут же спохватился, что его отказ прозвучал слишком резко. – Тем не менее спасибо, – выдавил он.
   Она улыбнулась ему, впервые за вечер, и эта очаровательная лукавая улыбка опять напомнила ему Джоанну.
   – Ну, значит, вам пришло время полюбить их! Каждому нужно что-то сладкое в жизни. – Схватив его за локоть, она поднесла пряник к его губам.
   Ее дразнящие слова и прикосновение руки вызвали в нем новую вспышку желания. Усилием воли Мэтью заставил себя успокоиться, гадая, почему эта фея так на него действует. Он понимал, что она благородная леди, несмотря на ее странное поведение у реки. Об этом говорил ее дорогой плащ и богато расшитое платье, так же, как и ее знакомство с Кэрью. Он слишком давно не имел дела с благородными английскими леди. Возможно, в этом причина?
   Но нет, дело было совсем в другом. Когда Мэтью последний раз был дома, несколько светских красавиц пытались очаровать его, но он не поддался их чарам. Эта женщина сразу показалась ему неземным существом, особенно когда она скользила по воде, такая трогательная в своей печали. А затем вдруг появился его сын и бросился обнимать ее. Но, несмотря на то что фея отвечала ему с нежностью, она отправила его спать, причем как раз вовремя, чтобы он не попал под огонь арбалета. Да благословит ее бог! Мэтью даже думать не хотел о том, что могло бы случиться с его сыном, задержись он там еще немного…
   Откусив кусочек пряника, он взглянул внимательнее на свою спутницу. Ее белая кожа светилась, озаренная лунным светом, и он едва удержался от искушения прикоснуться к ее щеке.
   – А теперь закройте глаза, – скомандовала девушка, – и подержите кусочек на языке. Представьте, что вы опять стали маленьким мальчиком, сидящим дома, в теплой кухне.
   – Откуда вы знаете, что у меня был теплый дом? – спросил Мэтью. «Быть может, это какая-то хитрая игра?» Ну, с ним такое не пройдет.
   – Просто угадываю. У вас есть братья или сестры? – Казалось, ее нисколько не задел его холодный тон.
   – И те и другие, – признался он неожиданно для самого себя. – Анжелика, Чарльз и Люсина младше меня. Розалинда и Джонатан – старше.
   – Прекрасно. Тогда вообразите, что вы и ваши младшие – Анжелика, Чарльз и Люсина – сидите вместе дома в теплой кухне зимним вечером. – Она произносила эти имена с такой симпатией, как будто знала и любила каждого из них, и мысли Мэтью поневоле обратились к тем дням.
   Внезапно в его памяти возникла одна из картин его детства. В морозный день они сидят в кухне перед горящим камином, наслаждаясь теплом после долгих игр в снегу. Когда детей так много, у кого-то всегда наготове шутка, розыгрыш, веселая история. Эти воспоминания согрели Мэтью не хуже, чем ранее костер.
   – Еще там был Роджер – младенец, – добавил он, не сразу заметив, что принял ее игру.
   – Ну конечно! – Ее умиротворенный голос обволакивал его, снова унося в те далекие дни в Дорсете. – Вы четверо и Роджер сидите в уютном тепле вашей кухни. Ваша мама только что вытащила большую сковороду с горячими пряниками из печи, и вы так голодны, что не можете дождаться первого куска.
   Мэтью открыл глаза.
   – Откуда вы знаете, что моя мать пекла пряники?
   Девушка погладила его по руке и улыбнулась:
   – Я знаю, потому что вы умеете заботиться о других. Вы научились этому от нее. И от вашего отца. А теперь закройте глаза и слушайте меня.
   Мэтью послушался, понимая, что она права. Его родители всегда заботились обо всех семерых, от старшего до младшего. Воспоминание об отцовской любви вдруг всплыло в памяти, такое же неуловимое, как запах имбирного пряника. Острой смесью нежности и боли кольнули воспоминания, и он представил себя мальчиком, каким он был тогда.
   Теперь он совсем другой человек, отнюдь не невинный юнец, защищенный коконом родительской любви.
   – Вы просто не можете ждать ни секунды, вы просите мать, и она дает вам первый кусок, – продолжал нежный голосок незнакомки, не замечающей, какую боль причиняют ему воспоминания.
   Пряник таял на языке, а девушка рассказывала дальше. Он уже ощущал ароматы кухни, где запах шалфея и тимьяна, которым приправляли жареного каплуна, съеденного в обед, перемешивался с запахом имбирного пряника. В ожидании лакомства девятилетний Чарльз хихикал и щекотал семилетнюю Люсину. Четырехлетняя Анжелика сидела, сцепив пухлые ручки, и не отрывала от матери глаз, сгорая от нетерпения. Лишь маленький Роджер, завернутый в пеленки, мирно дремал у Мэтью на коленях, посасывая палец.
   Если бы можно было опять вернуться в те дни!..
   – Вы кладете свой пряник на деревянную тарелку, – шептала она, стоя так близко, что ее дыхание щекотало его щеку. – И хотя пряник все еще очень горяч, вы откусываете большой кусок. Мама ругает вас за нетерпение, но вы-то знаете, что она волнуется, чтобы вы не обожглись.
   Все было точно до мелочей. Мэтью всегда отличался нетерпением, ждать было для него пыткой. Словно наяву он увидел встревоженное лицо своей матери, почувствовал ее любовь и заботу. Все это ушло со временем, в старости она стала все забывать.
   – Вы пытаетесь сказать, что все в порядке, и она выговаривает вам уже за то, что вы говорите с набитым ртом. Но ваша мать не сердится по-настоящему. Она целует вас в лоб так нежно, что вы чувствуете ее всеобъемлющую, безграничную любовь…
   Мэтью услышал сдавленное рыдание и мгновенно открыл глаза.
   Королева фей плакала. С густых ресниц, словно жемчужины, падали слезы. Внезапно он понял, что она восстанавливала в памяти не только его далекое прошлое, но и свое тоже.
   Эта боль настолько перекликалась с его болью, что Мэтью захотелось немедленно обнять ее и утешить. Но он не привык утешать кого-либо, даже себя. Вместо этого он просто ободряюще сжал ее локоть.
   Девушка всхлипнула и отвернулась, шаря рукой в кошельке в поисках платка. Это был удобный момент, чтобы предложить ей свой платок, а заодно выразить сочувствие, но Мэтью не мог двинуться. Раздираемый нахлынувшими противоречивыми чувствами, он просто молчал.
   Неожиданно она сунула платок в кошелек и, не сказав ни слова, бросилась бежать со всех ног.
   Совершенно сбитый с толку, Мэтью побежал было за ней, но она мгновенно исчезла в толпе. Проклятие, что же это происходит?
   Мэтью часто не понимал людей. Сын ненавидел его. Братья обвиняли в суровости и необщительности. Сестры сердились, когда он не мог ответить нежностью на нежность. И вот теперь!.. Разозленный донельзя, он проталкивался через толпу, возмущение его росло. Он только что спас эту девицу от смертельной опасности, а она удрала, даже не назвав своего имени!
   – Эй, что за спешка? – возмущенно спросил дородный мужчина, которому Мэтью наступил на ногу.
   Хорошенькая, но чересчур ярко накрашенная женщина схватила Мэтью за руку, кокетливо надув накрашенные губки, но он вырвал руку. Он повернул на другую дорожку, по сторонам которой тоже стояли палатки торговцев, здесь людей было меньше. Трио жонглеров подбрасывало вверх луковицы в золотом свете костра. Клоун на ходулях захихикал и скорчил рожу Мэтью, пробегавшему мимо. Девушки нигде не было видно.
   Не желая признаться, что упустил ее, Мэтью остановился в начале улицы и прислонился к столбу в полном отчаянии. Странно, чем он так расстроен? Просто незнакомка, сама не зная того, растравила боль его самой тяжкой утраты, а затем еще и напомнила, что он не способен понимать своего родного сына.
   Немного отдышавшись, Мэтью поднял глаза и встретился взглядом со своим отражением в витрине. Смуглый призрак смотрел на него глазами, полными муки.
   Мэтью и сам не ожидал, что ее уход так подействует на него. И дело тут было не в физическом влечении. Просто рядом с этой необычной девушкой он чувствовал себя не так одиноко. И не важно, что он не мог принять тепло ее души, что даже мысль о любви для него невозможна. Ему было тепло от одного ее присутствия.
   Обреченно вздохнув, Мэтью повернулся и пошел назад. Через несколько шагов его взгляд упал на ярко-зеленое пятно, напоминавшее цветом ростки нарциссов, пробивающихся сквозь политую дождем землю. Но нарциссы не растут в августе.
   Присмотревшись повнимательнее, он узнал зеленый шарф, который был на девушке. Она, должно быть, уронила его, убегая. Значит, она действительно пробегала здесь.
   Мэтью поднял шарф, разгладил мокрый шелк своими грубыми пальцами моряка, и в его воображении снова всплыло видение, как она вышла из-под струй водопада. Ее лицо поднято, глаза закрыты, блестящая коса лежит на плече. Титания, чистая и невинная, словно Земля в первый день сотворения мира. А вокруг зеленела и раскрывала свои бутоны весна.