Страница:
– Вы так преданы ее величеству, милорд, – почтительно сказала Кори. – Ведь вы служите ей верой и правдой уже более тридцати лет. Вы просто находка для нее.
Он смущенно улыбнулся и покраснел. Кори даже усомнилась, правильно ли она сделала, что сказала ему комплимент при других. Но чистосердечная похвала была редким удовольствием при дворе, где люди, как правило, жестоко соперничали друг с другом, и она подумала, что ее комплимент не будет лишним. Поднявшись, она подошла к двери, чтобы поговорить с лордом Бэрли наедине.
– Я с удовольствием пойду к ней, но разве Эссекс сейчас не у нее? Когда я уходила, они играли в карты.
– Нет, они поссорились, и ее величество отослала его, – ответил Бэрли, и на лице его отразилось явное недовольство графом. – Иногда я не могу поверить, что сам воспитал его, Корделия. Он постоянно что-то требует от королевы, а если она отказывает, он выходит из себя и оскорбляет ее.
Кори с сочувствием посмотрела на него.
– Он все еще хочет поехать во Францию?
– Ну да, чтобы поиграть в солдатики, поддержав Генриха Наваррского в борьбе за трон, – сказал Бэрли. – Думаю, из-за этого они и поссорились. Наваррец ведет осаду Парижа, и мы, конечно, не можем оставаться в стороне.
– Хорошо, я пойду к ее величеству, – заверила его Кори, – и сделаю все, что в моих силах, чтобы не позволить Ла Файе беспокоить ее. Без сомнения, он переживает из-за того, что происходит на его родине. – Она не сказала, что он может также скучать без Молл. Кори мало знала француза, но Молл как-то намекнула, что Ла Файе особенно добр к ней. Кори догадывалась, что речь шла о нежных чувствах между ними.
Бэрли благодарно поклонился ей, и она решилась доверить ему причину своего беспокойства.
– Милорд, я волнуюсь за Молл Дейкинс. Вы, наверное, слышали, что она пропала. Теперь ее величество говорит, что семья Молл тоже не имеет от нее никаких известий. Можем ли мы хоть как-то посодействовать капитану Уэллсу в расследовании этого дела?
Бэрли задумался.
– Лучшее, что мы можем сделать, это дать ему вести дело так, как он считает нужным. Он очень опытный человек. Но ваша забота тоже важна, Кори. Мы все очень рады, что вы появились при дворе.
Кори с чувством поклонилась, и лорд вышел, закрыв за собой дверь. Конечно, она рада помочь королеве, но ей хотелось жить со своей семьей, а не при дворе. Как она по ним скучала!
Нет. Нельзя думать о грустном, если она хочет здесь выжить. Вернувшись к своим друзьям, Кори протянула им руки. – Идите сюда. Сейчас время молитвы. – Они сошлись в кружок и присоединились к ее молитве, хотя на губах блуждали улыбки. Все они любили этот момент.
– Спасибо, господи, за твои милости, – начала Кори их круг благодарностей. – Я благодарна Джейн, которая приготовила нам такие чудесные яблоки, и это после того, как она весь день усердно работала. – Лицо Джейн расплылось в улыбке при этих словах. – Кэрью, а ты за что благодарен?
Кэрью улыбнулся Саре, но на этот раз не стал повторять, что больше всего благодарен ей за дружбу. Кори настояла, чтобы его благодарность была сегодня посвящена любому другому человеку. Она же проследила, чтобы у него не было возможности обнимать втихомолку хорошенькую Сару.
– Я благодарен Кори, что она поговорила сегодня с моим отцом. Он не выпорол меня за то, что я испортил платье леди Лестер. – Он коротко, но с силой обнял Кори.
– Я благодарна Сэмюэлю за то, что он нашел мой кошелек, – сказала Сара. – Отец больше не дал бы мне ни шиллинга, если бы узнал про потерю. – Она наклонилась поцеловать паренька, который доел яблоко и теперь клевал носом, сидя около Кори.
Следующим был Микс.
– Я благодарен за то… – начал было он.
Дверь широко распахнулась, открывая взору одетую в белое фигуру королевы. Видно было, что она в ярости – кулаки сжаты, ненакрашенное лицо белое, как у призрака.
– Чем это ты занята, Корделия? – спросила она ледяным тоном. – Собираешь свой двор за моей спиной? Мне говорили, что ты делаешь это, как будто это ты королева, но я не верила. А теперь я в этом убедилась сама.
– Ваша милость, я рада, что вы пришли. – Кори вскочила, надеясь, что она сможет выразить те искренние чувства, которые испытывает на самом деле. Эта женщина, должно быть, страдает от одиночества не меньше, чем сама Кори, ведь у нее тоже нет ни семьи, ни близких друзей. – У нас иногда бывает так весело! Я все думала, соблаговолите ли вы хоть раз к нам присоединиться. – Она обвела рукой присутствующих. – Но наша компания так скромна, что я стеснялась вас пригласить.
Вместо того чтобы заорать на нее, как боялась Кори, королева, казалось, потеряла дар речи. Несколько ободренная, Кори подвела ее к почетному месту у камина.
Собравшиеся в полной тишине ждали, что скажет их повелительница. Елизавета села на предложенный ей пуфик, все еще не находя слов.
– Кори каждый вечер говорит богу что-то особенное о вас, – тихонько произнес Сэмюэль. – Говорит, что вы – величайшая правительница, которую когда-либо знала Англия.
Лицо Елизаветы смягчилось, когда она разглядела сонного ребенка, устроившегося сбоку от Кори, затем она обвела взглядом весь кружок.
– Это правда? – спросила она, обращаясь к Кэрью.
– Совершенная правда, ваше величество, – заверил он, прижимая руку к сердцу, чтобы придать своим словам большую убедительность.
– Да, это так, – подтвердили остальные.
– Вы не откажетесь попробовать замечательные печеные яблоки? – Сара Вэйсэвор робко протянула Елизавете миску. – И не могли бы вы рассказать нам про тот случай в Уайтхолле, когда вы устроили так, что водяные часы обрызгали испанского посла? Это так смешно, – обратилась она к остальным, – вы и представить не можете!
Гнев королевы улетучился. С довольной усмешкой она начала свой рассказ. Когда она изображала ярость испанца, внезапно облитого струей воды, Кэрью просто катался по полу от смеха. Остальные тоже смеялись от души. Когда она закончила, раздался бой часов.
– Половина двенадцатого, – объявила Кори, вставая. – Время ложиться, милые проказники. – Она подвела пажей к королеве для благословения, затем выпроводила их из комнаты.
Джейн взяла спящего Сэмюэля на руки и вышла. Кори попрощалась с каждым, затем подождала, пока королева благословила присутствующих, что та сделала вполне охотно.
«Ей будет спокойнее, если она будет знать, что во дворце у нее есть друзья», – думала Кори, сопровождая Елизавету в ее покои. Когда Кори поправляла ее одеяло, королева соблаговолила заметить, что собрание у Кори было очень приятным.
– Для нас ваш приход – большая честь, – заверила ее Кори. – Мы были бы счастливы, если бы вы заходили к нам чаще.
Но, вернувшись в общую спальню фрейлин, девушка опять с беспокойством подумала о Молл. Сначала исчезает ее подруга, затем в нее саму стреляют из арбалета. У нее было неприятное ощущение, что при дворе происходит что-то плохое, но она не могла понять, что именно.
Но от сапог нужно избавляться. Когда он узнал, что барон измерил следы и даже зарисовал их, последние сомнения отпали. Кавендиш достаточно разбирался в следах, чтобы найти человека, который их оставил.
Одно упущение за другим делали такое простое в начале дело все сложнее. Очень досадно, особенно после того, как все шло так хорошо. Если ему удастся осуществить свои планы, он сможет подняться до головокружительных высот. Но нельзя допустить, чтобы неосторожность сообщника выдала его.
Он добьется, чтобы сапоги исчезли навсегда. Сегодня же ночью.
9
10
Он смущенно улыбнулся и покраснел. Кори даже усомнилась, правильно ли она сделала, что сказала ему комплимент при других. Но чистосердечная похвала была редким удовольствием при дворе, где люди, как правило, жестоко соперничали друг с другом, и она подумала, что ее комплимент не будет лишним. Поднявшись, она подошла к двери, чтобы поговорить с лордом Бэрли наедине.
– Я с удовольствием пойду к ней, но разве Эссекс сейчас не у нее? Когда я уходила, они играли в карты.
– Нет, они поссорились, и ее величество отослала его, – ответил Бэрли, и на лице его отразилось явное недовольство графом. – Иногда я не могу поверить, что сам воспитал его, Корделия. Он постоянно что-то требует от королевы, а если она отказывает, он выходит из себя и оскорбляет ее.
Кори с сочувствием посмотрела на него.
– Он все еще хочет поехать во Францию?
– Ну да, чтобы поиграть в солдатики, поддержав Генриха Наваррского в борьбе за трон, – сказал Бэрли. – Думаю, из-за этого они и поссорились. Наваррец ведет осаду Парижа, и мы, конечно, не можем оставаться в стороне.
– Хорошо, я пойду к ее величеству, – заверила его Кори, – и сделаю все, что в моих силах, чтобы не позволить Ла Файе беспокоить ее. Без сомнения, он переживает из-за того, что происходит на его родине. – Она не сказала, что он может также скучать без Молл. Кори мало знала француза, но Молл как-то намекнула, что Ла Файе особенно добр к ней. Кори догадывалась, что речь шла о нежных чувствах между ними.
Бэрли благодарно поклонился ей, и она решилась доверить ему причину своего беспокойства.
– Милорд, я волнуюсь за Молл Дейкинс. Вы, наверное, слышали, что она пропала. Теперь ее величество говорит, что семья Молл тоже не имеет от нее никаких известий. Можем ли мы хоть как-то посодействовать капитану Уэллсу в расследовании этого дела?
Бэрли задумался.
– Лучшее, что мы можем сделать, это дать ему вести дело так, как он считает нужным. Он очень опытный человек. Но ваша забота тоже важна, Кори. Мы все очень рады, что вы появились при дворе.
Кори с чувством поклонилась, и лорд вышел, закрыв за собой дверь. Конечно, она рада помочь королеве, но ей хотелось жить со своей семьей, а не при дворе. Как она по ним скучала!
Нет. Нельзя думать о грустном, если она хочет здесь выжить. Вернувшись к своим друзьям, Кори протянула им руки. – Идите сюда. Сейчас время молитвы. – Они сошлись в кружок и присоединились к ее молитве, хотя на губах блуждали улыбки. Все они любили этот момент.
– Спасибо, господи, за твои милости, – начала Кори их круг благодарностей. – Я благодарна Джейн, которая приготовила нам такие чудесные яблоки, и это после того, как она весь день усердно работала. – Лицо Джейн расплылось в улыбке при этих словах. – Кэрью, а ты за что благодарен?
Кэрью улыбнулся Саре, но на этот раз не стал повторять, что больше всего благодарен ей за дружбу. Кори настояла, чтобы его благодарность была сегодня посвящена любому другому человеку. Она же проследила, чтобы у него не было возможности обнимать втихомолку хорошенькую Сару.
– Я благодарен Кори, что она поговорила сегодня с моим отцом. Он не выпорол меня за то, что я испортил платье леди Лестер. – Он коротко, но с силой обнял Кори.
– Я благодарна Сэмюэлю за то, что он нашел мой кошелек, – сказала Сара. – Отец больше не дал бы мне ни шиллинга, если бы узнал про потерю. – Она наклонилась поцеловать паренька, который доел яблоко и теперь клевал носом, сидя около Кори.
Следующим был Микс.
– Я благодарен за то… – начал было он.
Дверь широко распахнулась, открывая взору одетую в белое фигуру королевы. Видно было, что она в ярости – кулаки сжаты, ненакрашенное лицо белое, как у призрака.
– Чем это ты занята, Корделия? – спросила она ледяным тоном. – Собираешь свой двор за моей спиной? Мне говорили, что ты делаешь это, как будто это ты королева, но я не верила. А теперь я в этом убедилась сама.
– Ваша милость, я рада, что вы пришли. – Кори вскочила, надеясь, что она сможет выразить те искренние чувства, которые испытывает на самом деле. Эта женщина, должно быть, страдает от одиночества не меньше, чем сама Кори, ведь у нее тоже нет ни семьи, ни близких друзей. – У нас иногда бывает так весело! Я все думала, соблаговолите ли вы хоть раз к нам присоединиться. – Она обвела рукой присутствующих. – Но наша компания так скромна, что я стеснялась вас пригласить.
Вместо того чтобы заорать на нее, как боялась Кори, королева, казалось, потеряла дар речи. Несколько ободренная, Кори подвела ее к почетному месту у камина.
Собравшиеся в полной тишине ждали, что скажет их повелительница. Елизавета села на предложенный ей пуфик, все еще не находя слов.
– Кори каждый вечер говорит богу что-то особенное о вас, – тихонько произнес Сэмюэль. – Говорит, что вы – величайшая правительница, которую когда-либо знала Англия.
Лицо Елизаветы смягчилось, когда она разглядела сонного ребенка, устроившегося сбоку от Кори, затем она обвела взглядом весь кружок.
– Это правда? – спросила она, обращаясь к Кэрью.
– Совершенная правда, ваше величество, – заверил он, прижимая руку к сердцу, чтобы придать своим словам большую убедительность.
– Да, это так, – подтвердили остальные.
– Вы не откажетесь попробовать замечательные печеные яблоки? – Сара Вэйсэвор робко протянула Елизавете миску. – И не могли бы вы рассказать нам про тот случай в Уайтхолле, когда вы устроили так, что водяные часы обрызгали испанского посла? Это так смешно, – обратилась она к остальным, – вы и представить не можете!
Гнев королевы улетучился. С довольной усмешкой она начала свой рассказ. Когда она изображала ярость испанца, внезапно облитого струей воды, Кэрью просто катался по полу от смеха. Остальные тоже смеялись от души. Когда она закончила, раздался бой часов.
– Половина двенадцатого, – объявила Кори, вставая. – Время ложиться, милые проказники. – Она подвела пажей к королеве для благословения, затем выпроводила их из комнаты.
Джейн взяла спящего Сэмюэля на руки и вышла. Кори попрощалась с каждым, затем подождала, пока королева благословила присутствующих, что та сделала вполне охотно.
«Ей будет спокойнее, если она будет знать, что во дворце у нее есть друзья», – думала Кори, сопровождая Елизавету в ее покои. Когда Кори поправляла ее одеяло, королева соблаговолила заметить, что собрание у Кори было очень приятным.
– Для нас ваш приход – большая честь, – заверила ее Кори. – Мы были бы счастливы, если бы вы заходили к нам чаще.
Но, вернувшись в общую спальню фрейлин, девушка опять с беспокойством подумала о Молл. Сначала исчезает ее подруга, затем в нее саму стреляют из арбалета. У нее было неприятное ощущение, что при дворе происходит что-то плохое, но она не могла понять, что именно.
* * *
Решено, от сапог придется избавиться. Конечно, его сообщник не захочет расстаться с ними. Пусть и поношенные, они были у него лучшими. Но барон специально возвращался на берег, чтобы рассмотреть следы. Его помощник заметил, как Грейсток выходит из дворца, и последовал за ним на безопасном расстоянии, скрываясь за большими деревьями и густым кустарником. Он совершил лишь одну оплошность, наступив на ветку, но умение лазать по деревьям спасло его, а зеленый камзол слился с листвой.Но от сапог нужно избавляться. Когда он узнал, что барон измерил следы и даже зарисовал их, последние сомнения отпали. Кавендиш достаточно разбирался в следах, чтобы найти человека, который их оставил.
Одно упущение за другим делали такое простое в начале дело все сложнее. Очень досадно, особенно после того, как все шло так хорошо. Если ему удастся осуществить свои планы, он сможет подняться до головокружительных высот. Но нельзя допустить, чтобы неосторожность сообщника выдала его.
Он добьется, чтобы сапоги исчезли навсегда. Сегодня же ночью.
9
– Господин барон, ее величество сейчас дает аудиенцию Эссексу. Она просит вас подождать. – Фрейлина, дежурившая в тот день у двери рядом с гвардейцем, состроила Мэтью глазки.
Не имея ни малейшего желания терпеть заигрывания еще одной охотницы за женихами, он отошел к окну, повернувшись к даме спиной. Он ненавидел эти ожидания у дверей королевы.
Тут же к нему подошел Уолтер Рейли, горделиво выпятив грудь, затянутую великолепным камзолом, расшитым жемчугом.
– Слышали новости, Грейсток? – спросил он. – На ближайшем приеме королева передаст французскому посланнику щедрое подношение для Генриха Наваррского.
– Черта с два! – Эссекс вышел из личной комнаты королевы. – Я лично передам Генриху все, что угодно, когда поеду во Францию. И откуда берутся подобные слухи?
Рейли смерил Эссекса самоуверенным взглядом.
– Мне кажется, вы и пустили его.
– Ничего подобного, – вспыхнул Эссекс. – Сейчас же перестаньте распространять эту нелепицу. – Он с презрением посмотрел на своего основного соперника на место фаворита королевы. – Не представляю, как ее величество терпит при дворе подобных типов. – Презрительно фыркнув в сторону Рейли и стоящего рядом Мэтью, он удалился.
Рейли ухмыльнулся и двинулся в противоположном направлении. Получив наконец позволение войти, Мэтью прошел в кабинет королевы. Елизавета, одетая в роскошное белое платье, расшитое серебром, сидела у стола. Он почтительно склонился над ее рукой.
– Скоро начнется маскарад, Грейсток. Давайте скорее обсудим наше дело, – Елизавета лениво обмахнулась веером из белых перьев. – У вас есть костюм на сегодняшний вечер?
Мэтью нахмурился. На нем и так уже был черный бархатный камзол, такой тесный, что сразу напомнил ему о костюмах, которые он мальчиком вынужден был надевать на отцовские маскарады.
– У меня нет времени на игры, ваше величество. Я провел весь день, работая на корабле.
Елизавета закатила глаза к потолку.
– Ну хорошо, Грейсток, перехожу к делу. Я желаю, чтобы вы опять женились. Я выбрала вам богатую девушку хорошего рода. Вам не придется жаловаться.
Мэтью напрягся. Сначала Хью, теперь вот королева затрагивали неприятную для него тему брака, но предложения королевы будет гораздо труднее игнорировать, чем предложения Хью.
– Ваше величество, – твердо произнес он, – я не хочу жениться еще раз. С тех пор как Джоанна…
– С тех пор как ваша жена умерла, вы мотаетесь по свету, как старый дурак. А ведь вы не так уж и стары.
– Я не мотаюсь…
– Не спорьте со мной, Грейсток. Вы за эти дни посмотрели хоть на одну женщину?
– Ни на кого, кроме вашего величества! – Мэтью поздравил себя с ловким ответом.
– Вы никудышный лжец, Грейсток, – осадила его королева, не обращая внимания на его лесть. – Но это не важно. Женитесь на этой девушке. Она принесет вам достаточно денег, чтобы финансировать следующее плавание.
Эти слова поразили Мэтью.
– А как же средства, которые вы мне обещали?
– Я не могу дать вам четыре тысячи фунтов, о которых мы говорили, – сладким голосом ответила она.
Мэтью едва смог скрыть свое возмущение. Он не мог идти в плавание без поддержки казны. Его доля добытых богатств покрывала лишь часть средств, необходимых для следующего плавания. А помимо этого у него был только доход от поместья Грейсток-Мэнор, но ведь это наследство Кэрью, кроме того, эти деньги предназначались на ремонт дома и благоустройство земли.
Не располагая достаточными средствами, он не сможет покинуть Англию, а скоро зима. Он станет пленником холодов и тяжелых воспоминаний, приводящих его в полное уныние.
– Ваше величество, если бы я…
– Если бы вы женились на этой девушке, ваши проблемы были бы решены.
Мэтью еле сдерживался, чтобы не заскрипеть зубами. Он пришел сюда, ожидая, что его поторопят с расследованием. Вместо этого королева объявляет, что не даст денег, и предлагает взамен деньги какой-то девицы. Все это казалось ему унизительным.
Но на что он может рассчитывать? Несколько человек вкладывали свои деньги в его плавания, но то, что они вносили, составляло лишь малую часть от необходимой суммы. Джонатан мог бы одолжить ему часть денег, но он сейчас во Франции, а Мэтью даже и подумать не хотел о том, чтобы обратиться к его жене, которая опять была беременна. Он мог бы попросить свою старшую сестру Розалинду выдать вперед его ежегодную долю дохода от семейного бизнеса, но на плавание она не даст ему ни шиллинга. Она скажет, как всегда, что ему нужно жениться и оставаться дома. Черт возьми, что же ему делать?
– Милорд, о чем это вы замечтались? – язвительно окликнула его Елизавета, отрывая от размышлений. – Я говорю вам, что девушка, о которой идет речь, очень привлекательна.
– Да будь она хоть первая красавица! Этого недостаточно, чтобы я на ней женился, – мрачно ответил Мэтью, злясь, что королева может так о нем думать. Он вообще не собирался жениться, и Елизавета прекрасно это знала. И вообще ей нравилось, когда ее придворные кавалеры оставались неженатыми. Мэтью почувствовал, что королева чего-то недоговаривает.
– Почти все при дворе любят ее, – продолжала та. – Я велела ей ждать меня в зеленой гостиной сразу же после маскарада, но вместо меня там будете вы. Сделайте ей предложение.
Почти все ее любят? Звучит как-то подозрительно.
– А вы не посвятили ее в свой план?
Королева, как ему показалось, была слегка смущена.
– Вы должны уговаривать ее, пока она не согласится.
Какого черта? И зачем это ему?
– Ваше величество, даже если бы я хотел жениться, а я не хочу, почему я должен за ней ухаживать? Я ведь ее даже не знаю.
– Если вы не захватите инициативу сразу, не дав ей опомниться, – ответила Елизавета, – она опутает вас словами и вывернется. В этом она большая мастерица. Я не могу этого допустить.
У Мэтью зародилось смутное подозрение. Если девица даже королеву может заговорить и убедить в чем угодно, значит, она ловка и упряма, как его сестры. Неприятная перспектива.
– Но почему вы не можете этого допустить?
Елизавета прямо посмотрела ему в глаза, продолжая спокойно обмахиваться веером.
– Ее свекор попросил моей помощи в устройстве ее замужества. Я согласилась.
– Он заплатил, чтобы вы избавили его от опеки над ней, – прямо сказал Мэтью, чувствуя отвращение к человеку, который на такое способен, хотя он знал, что это делается сплошь и рядом.
Елизавета величественно подняла голову.
– Мне нужно было золото, чтобы заплатить сэру Роджеру Уильямсу, чьи войска помогают Наваррцу, вот я и… Впрочем, я не собираюсь перед вами отчитываться. Делайте как я сказала, женитесь на вдове. Затем я хочу, чтобы вы пригласили этого противного месье Ла Файе в ваше поместье в Грейстоке. Он сводит меня с ума своими постоянными требованиями людей и денег. Я и так сделала все, что могла, чтобы помочь Наваррцу занять трон, а толку до сих пор никакого. Он осаждает Париж с мая, а город и не думает сдаваться. Кстати, может быть, вам стоит поехать в Париж, чтобы помочь своему брату?
Мэтью встревожился, услышав слова Елизаветы. С тех пор как Джонатан стал главным лазутчиком королевы на континенте, семья Кавендиш испытывала постоянное беспокойство за его жизнь.
– А что, во Франции что-то не так? – спросил он. – Вы не получали известий от Джонатана?
– Боюсь, что ваш брат слишком рискует. Я ничего от него не получала уже больше недели, но в его последнем донесении говорилось, что он собирается сам проникнуть в осажденный город.
Проклятие! Зачем Джонатану так рисковать? Мэтью решил послать брату письмо сразу же после этого проклятого маскарада. Его невестка, должно быть, сходит с ума от беспокойства, что особенно вредно в ее положении, а ее муж ищет новых приключений!
– У нее прекрасное состояние как у вдовы. – Слова Елизаветы прервали его размышления. – Вы можете продать часть ее земель, чтобы достать деньги для своего плавания.
Мэтью с трудом отвлекся от своих тревожных мыслей.
– Как вы сказали?
– Я сказала, что она вдова, – повысила голос Елизавета. – И уже несколько лет, хотя она и младше вас. Вы что, не слушаете, сэр? Речь идет о вашем браке.
К несчастью, Мэтью слышал больше, чем хотелось бы.
– Этот брак – приказ или предложение, ваше величество? – спросил он.
Королева нахмурилась, недовольно поджав губы.
– Полагаю, что предложение, – резко бросила она наконец.
Мэтью хотелось кричать от злости.
– Я не женюсь на женщине только ради ее денег, – решительно заявил он, едва сдерживаясь.
– Замечательно, милорд. Вы не желаете хотя бы узнать, кого я имею в виду? – Елизавета хитро посмотрела на него.
Мэтью вздохнул. На самом деле для него не было никакой разницы, и королева наверняка это понимала, но он должен поддерживать разговор.
– А кого вы имеете в виду, ваше величество?
– Это Корделия Хейлсуорси, виконтесса Вентворт.
Титания? Она хочет женить его на королеве фей?
Молния острого желания пронзила Мэтью, и он вздрогнул, несмотря на все усилия скрыть свое волнение. Боже! Королева хочет уложить его в постель с женщиной, которая возбуждает его, беспокоит и бесит одновременно. Надо быть безумцем, чтобы согласиться. Граф Уитби присвоил ее вдовью долю, оторвал ее от детей и заплатил королеве, чтобы та нашла ей мужа. Если Мэтью женится на ней просто ради денег, а потом уйдет в море, это поставит его в один ряд с подлым графом.
А что Эссекс? Граф будет взбешен. Не то чтобы Мэтью это пугало, но ведь нельзя же постоянно нарываться на дуэль.
– Ваше величество, это невозможно. – В лихорадочных поисках разумных доводов Мэтью ухватился за один, который показался ему весьма убедительным. – Брак должен быть основан на любви, а мы не любим друг друга.
– Вот уж не ожидала от вас, Грейсток, – воскликнула королева несколько озадаченно. – Вы никогда не употребляли раньше этого слова. Я уж думала, вы и не знаете, что оно значит.
– Мой брак был основан на любви, так же как и у моих родителей.
Елизавета, казалось, была недовольна.
– Ну и ладно, барон. Я найду кого-нибудь другого, кто женится на ней. И он позаботится, чтобы в нее больше не стреляли.
Эти слова напомнили ему о деле.
– Вам будет трудно найти подобного человека, ваша милость. Тот, кто согласится жениться на ней, может не суметь обеспечить ее безопасность. Мы до сих пор не знаем, почему вообще ее хотели убить. – «И потом, она сама может возражать против подобной сделки», – подумал он. – Сколько граф Уитби заплатил вам за это?
– Если вы думаете вернуть ему деньги от ее лица, то это будет не так легко. Он внес в казну пять тысяч фунтов золотом.
Да, Мэтью вряд ли сможет собрать быстро такие деньги. Даже Розалинда, возглавлявшая семейное дело, не имела на руках таких денег.
– Да, это мне не по силам, – признал он, удивляясь, что подобная мысль вообще пришла ему в голову.
– Вот и прекрасно! – Королева хлопнула в ладоши.
Стражник открыл дверь и склонился в низком поклоне.
– Что угодно вашей милости?
– Барон Грейсток уходит. Пожалуйста, пригласите сэра Кристофера Хаттона.
Мэтью попятился к двери, а Елизавета задумчиво постукивала пальцем по подбородку.
– Надо подумать, кого еще я могу соблазнить этим браком, – проговорила она, словно думая вслух. – Наверное, сэра Фрэнсиса Мэллорса. Я пошлю его в зеленую гостиную после маскарада.
Мэтью резко остановился.
– Только не сэра Фрэнсиса, – воскликнул он. Он с содроганием представил виконтессу в объятиях лысеющего, кругленького сэра Фрэнсиса. И, кроме того, это был один из подозреваемых.
– О, вы все еще здесь, барон? – Елизавета сделала вид, что удивилась, заметив его. – Почему же не сэр Фрэнсис? Если вы отказались от этой чести, то остальное – не ваше дело.
– Нет! – рявкнул Мэтью, зная, что ведет себя непоследовательно, но ему было наплевать. – Это небезопасно, по крайней мере теперь.
Елизавета прищурилась.
– Только не говорите мне, что вы подозреваете…
– Я не знаю, ваше величество, но я прошу вас подождать. – Мэтью уже осмотрел сапоги лорда Бэрли, и они не имели ничего общего со следами, но оставалось проверить еще три пары, прежде чем он будет знать что-то наверняка. А пока ради какого-то маскарада придется отложить важное дело.
Королева, казалось, согласна с его ответом.
– Я устрою, чтобы она встретилась с кем-нибудь другим в зеленой гостиной. И я желаю получить ваш отчет как можно скорее. Наслаждайтесь маскарадом, барон.
– Это маловероятно, – пробормотал он, пятясь к двери.
– Ну ладно, хотя бы попытайтесь, – язвительно бросила Елизавета ему вслед. – Ваша репутация искателя приключений привлечет к вам интерес всех присутствующих дам. Не думайте, что я не замечаю, как мои фрейлины распушают перья при вашем появлении.
Мэтью задержался в дверях.
– Мне не доставляет удовольствия их внимание, мадам, – произнес он совершенно искренне. – Я с гораздо большим удовольствием сидел бы подле вас, чем выслушивал их глупости.
Елизавета одобрительно кивнула:
– Очень хорошо, Грейсток. За вашу галантность я оставлю для вас один танец. Конечно, Эссекс будет беситься, но вы заслужили мою милость.
Она протянула ему руку для поцелуя, и ему пришлось вернуться назад и опуститься на колено подле нее. Целуя тонкие пальцы, Мэтью думал, что сейчас Елизавета действительно зашла слишком далеко, поощряя его бессмысленное соперничество с молодым графом. Вот так же она играет и будущим виконтессы Вентворт.
– Вам ведь безразлично, будет ли виконтесса счастлива? – спросил он и только потом осознал, что был, как всегда, прям до грубости.
– А почему кто-то должен иметь нечто лучшее, чем я? – ответила она, и одобрение на ее лице мгновенно сменилось неудовольствием.
И внезапно Мэтью понял, что, несмотря на окружающие ее блеск и великолепие, несмотря на более чем тридцатилетнее правление, у королевы никогда не было искренних человеческих отношений, наполненных любовью, ни в своей семье, ни с мужчинами.
Неудивительно, что она не любила, когда ее придворные вступали в брак, если, конечно, особые обстоятельства не требовали этого. Раз она сама лишена любви, почему кто-то другой должен наслаждаться ею? Будучи сам одиноким, Мэтью понимал ее одиночество, но никак не мог согласиться с ее желанием препятствовать счастью других.
Видимо, это из-за того, что ему больше повезло, чем ей. Однажды в своей жизни Мэтью познал, что такое взаимная любовь. Воспоминание об этом поддерживало его все эти годы. Иначе как бы он выжил? Он сдержанно поклонился.
– До свидания, ваше величество.
– До свидания, сэр. – Елизавета хлопнула в ладоши, и стражник, удалившийся, когда их разговор возобновился, опять появился в дверях.
Мэтью вышел из зала в отвратительном настроении. Желание королевы исполнится, если виконтесса выйдет замуж, но что будет с самой виконтессой?
Он должен предупредить Кори, чтобы у нее было время что-то придумать, возможно даже, уехать отсюда. Разве не говорила та фрейлина, что виконтесса поклялась никогда не выходить замуж?
А если сказать ей? Если он расскажет, что королева намерена выдать ее замуж, то придется рассказать и то, что свекор заплатил за это, а Мэтью совершенно не хотел ранить чувства девушки. Но, будучи плохим лжецом, как правильно заметила королева, он не смог бы обойти эту тему молчанием. И вообще, какое ему дело до проблем виконтессы?
Но, вспомнив о том, с какой нежностью она обнимала Кэрью той ночью на берегу Темзы, он тут же понял причину. Несправедливо, если за такую доброту он отплатит ей равнодушием.
Вслед за этим воспоминанием перед глазами возникла и еще одна картина – как Титания выходит из воды, полуобнаженная. Мэтью придется собрать всю свою волю, чтобы держаться от нее подальше. Ему и так пришлось нелегко, и в первую встречу, и потом, на корабле.
Он нахмурился, припомнив знакомую девицу легкого поведения, которую обычно навещал, сходя на берег на Карибах. Вот кто ему сейчас нужен. Жаль, что она на другом конце света.
Подходя к бальному залу, где толпа придворных собиралась на маскарад, Мэтью подбадривал себя, думая о той проститутке. Придется теперь ждать следующего плавания, чтобы удовлетворить свои естественные потребности. С виконтессой же он будет видеться лишь при крайней необходимости. Он предупредит ее о планах королевы, обсудит еще раз эпизод со стрельбой, но и только.
Мэтью вошел в зал, чувствуя на плечах тяжкий груз нерешенных проблем, своих и чужих.
Не имея ни малейшего желания терпеть заигрывания еще одной охотницы за женихами, он отошел к окну, повернувшись к даме спиной. Он ненавидел эти ожидания у дверей королевы.
Тут же к нему подошел Уолтер Рейли, горделиво выпятив грудь, затянутую великолепным камзолом, расшитым жемчугом.
– Слышали новости, Грейсток? – спросил он. – На ближайшем приеме королева передаст французскому посланнику щедрое подношение для Генриха Наваррского.
– Черта с два! – Эссекс вышел из личной комнаты королевы. – Я лично передам Генриху все, что угодно, когда поеду во Францию. И откуда берутся подобные слухи?
Рейли смерил Эссекса самоуверенным взглядом.
– Мне кажется, вы и пустили его.
– Ничего подобного, – вспыхнул Эссекс. – Сейчас же перестаньте распространять эту нелепицу. – Он с презрением посмотрел на своего основного соперника на место фаворита королевы. – Не представляю, как ее величество терпит при дворе подобных типов. – Презрительно фыркнув в сторону Рейли и стоящего рядом Мэтью, он удалился.
Рейли ухмыльнулся и двинулся в противоположном направлении. Получив наконец позволение войти, Мэтью прошел в кабинет королевы. Елизавета, одетая в роскошное белое платье, расшитое серебром, сидела у стола. Он почтительно склонился над ее рукой.
– Скоро начнется маскарад, Грейсток. Давайте скорее обсудим наше дело, – Елизавета лениво обмахнулась веером из белых перьев. – У вас есть костюм на сегодняшний вечер?
Мэтью нахмурился. На нем и так уже был черный бархатный камзол, такой тесный, что сразу напомнил ему о костюмах, которые он мальчиком вынужден был надевать на отцовские маскарады.
– У меня нет времени на игры, ваше величество. Я провел весь день, работая на корабле.
Елизавета закатила глаза к потолку.
– Ну хорошо, Грейсток, перехожу к делу. Я желаю, чтобы вы опять женились. Я выбрала вам богатую девушку хорошего рода. Вам не придется жаловаться.
Мэтью напрягся. Сначала Хью, теперь вот королева затрагивали неприятную для него тему брака, но предложения королевы будет гораздо труднее игнорировать, чем предложения Хью.
– Ваше величество, – твердо произнес он, – я не хочу жениться еще раз. С тех пор как Джоанна…
– С тех пор как ваша жена умерла, вы мотаетесь по свету, как старый дурак. А ведь вы не так уж и стары.
– Я не мотаюсь…
– Не спорьте со мной, Грейсток. Вы за эти дни посмотрели хоть на одну женщину?
– Ни на кого, кроме вашего величества! – Мэтью поздравил себя с ловким ответом.
– Вы никудышный лжец, Грейсток, – осадила его королева, не обращая внимания на его лесть. – Но это не важно. Женитесь на этой девушке. Она принесет вам достаточно денег, чтобы финансировать следующее плавание.
Эти слова поразили Мэтью.
– А как же средства, которые вы мне обещали?
– Я не могу дать вам четыре тысячи фунтов, о которых мы говорили, – сладким голосом ответила она.
Мэтью едва смог скрыть свое возмущение. Он не мог идти в плавание без поддержки казны. Его доля добытых богатств покрывала лишь часть средств, необходимых для следующего плавания. А помимо этого у него был только доход от поместья Грейсток-Мэнор, но ведь это наследство Кэрью, кроме того, эти деньги предназначались на ремонт дома и благоустройство земли.
Не располагая достаточными средствами, он не сможет покинуть Англию, а скоро зима. Он станет пленником холодов и тяжелых воспоминаний, приводящих его в полное уныние.
– Ваше величество, если бы я…
– Если бы вы женились на этой девушке, ваши проблемы были бы решены.
Мэтью еле сдерживался, чтобы не заскрипеть зубами. Он пришел сюда, ожидая, что его поторопят с расследованием. Вместо этого королева объявляет, что не даст денег, и предлагает взамен деньги какой-то девицы. Все это казалось ему унизительным.
Но на что он может рассчитывать? Несколько человек вкладывали свои деньги в его плавания, но то, что они вносили, составляло лишь малую часть от необходимой суммы. Джонатан мог бы одолжить ему часть денег, но он сейчас во Франции, а Мэтью даже и подумать не хотел о том, чтобы обратиться к его жене, которая опять была беременна. Он мог бы попросить свою старшую сестру Розалинду выдать вперед его ежегодную долю дохода от семейного бизнеса, но на плавание она не даст ему ни шиллинга. Она скажет, как всегда, что ему нужно жениться и оставаться дома. Черт возьми, что же ему делать?
– Милорд, о чем это вы замечтались? – язвительно окликнула его Елизавета, отрывая от размышлений. – Я говорю вам, что девушка, о которой идет речь, очень привлекательна.
– Да будь она хоть первая красавица! Этого недостаточно, чтобы я на ней женился, – мрачно ответил Мэтью, злясь, что королева может так о нем думать. Он вообще не собирался жениться, и Елизавета прекрасно это знала. И вообще ей нравилось, когда ее придворные кавалеры оставались неженатыми. Мэтью почувствовал, что королева чего-то недоговаривает.
– Почти все при дворе любят ее, – продолжала та. – Я велела ей ждать меня в зеленой гостиной сразу же после маскарада, но вместо меня там будете вы. Сделайте ей предложение.
Почти все ее любят? Звучит как-то подозрительно.
– А вы не посвятили ее в свой план?
Королева, как ему показалось, была слегка смущена.
– Вы должны уговаривать ее, пока она не согласится.
Какого черта? И зачем это ему?
– Ваше величество, даже если бы я хотел жениться, а я не хочу, почему я должен за ней ухаживать? Я ведь ее даже не знаю.
– Если вы не захватите инициативу сразу, не дав ей опомниться, – ответила Елизавета, – она опутает вас словами и вывернется. В этом она большая мастерица. Я не могу этого допустить.
У Мэтью зародилось смутное подозрение. Если девица даже королеву может заговорить и убедить в чем угодно, значит, она ловка и упряма, как его сестры. Неприятная перспектива.
– Но почему вы не можете этого допустить?
Елизавета прямо посмотрела ему в глаза, продолжая спокойно обмахиваться веером.
– Ее свекор попросил моей помощи в устройстве ее замужества. Я согласилась.
– Он заплатил, чтобы вы избавили его от опеки над ней, – прямо сказал Мэтью, чувствуя отвращение к человеку, который на такое способен, хотя он знал, что это делается сплошь и рядом.
Елизавета величественно подняла голову.
– Мне нужно было золото, чтобы заплатить сэру Роджеру Уильямсу, чьи войска помогают Наваррцу, вот я и… Впрочем, я не собираюсь перед вами отчитываться. Делайте как я сказала, женитесь на вдове. Затем я хочу, чтобы вы пригласили этого противного месье Ла Файе в ваше поместье в Грейстоке. Он сводит меня с ума своими постоянными требованиями людей и денег. Я и так сделала все, что могла, чтобы помочь Наваррцу занять трон, а толку до сих пор никакого. Он осаждает Париж с мая, а город и не думает сдаваться. Кстати, может быть, вам стоит поехать в Париж, чтобы помочь своему брату?
Мэтью встревожился, услышав слова Елизаветы. С тех пор как Джонатан стал главным лазутчиком королевы на континенте, семья Кавендиш испытывала постоянное беспокойство за его жизнь.
– А что, во Франции что-то не так? – спросил он. – Вы не получали известий от Джонатана?
– Боюсь, что ваш брат слишком рискует. Я ничего от него не получала уже больше недели, но в его последнем донесении говорилось, что он собирается сам проникнуть в осажденный город.
Проклятие! Зачем Джонатану так рисковать? Мэтью решил послать брату письмо сразу же после этого проклятого маскарада. Его невестка, должно быть, сходит с ума от беспокойства, что особенно вредно в ее положении, а ее муж ищет новых приключений!
– У нее прекрасное состояние как у вдовы. – Слова Елизаветы прервали его размышления. – Вы можете продать часть ее земель, чтобы достать деньги для своего плавания.
Мэтью с трудом отвлекся от своих тревожных мыслей.
– Как вы сказали?
– Я сказала, что она вдова, – повысила голос Елизавета. – И уже несколько лет, хотя она и младше вас. Вы что, не слушаете, сэр? Речь идет о вашем браке.
К несчастью, Мэтью слышал больше, чем хотелось бы.
– Этот брак – приказ или предложение, ваше величество? – спросил он.
Королева нахмурилась, недовольно поджав губы.
– Полагаю, что предложение, – резко бросила она наконец.
Мэтью хотелось кричать от злости.
– Я не женюсь на женщине только ради ее денег, – решительно заявил он, едва сдерживаясь.
– Замечательно, милорд. Вы не желаете хотя бы узнать, кого я имею в виду? – Елизавета хитро посмотрела на него.
Мэтью вздохнул. На самом деле для него не было никакой разницы, и королева наверняка это понимала, но он должен поддерживать разговор.
– А кого вы имеете в виду, ваше величество?
– Это Корделия Хейлсуорси, виконтесса Вентворт.
Титания? Она хочет женить его на королеве фей?
Молния острого желания пронзила Мэтью, и он вздрогнул, несмотря на все усилия скрыть свое волнение. Боже! Королева хочет уложить его в постель с женщиной, которая возбуждает его, беспокоит и бесит одновременно. Надо быть безумцем, чтобы согласиться. Граф Уитби присвоил ее вдовью долю, оторвал ее от детей и заплатил королеве, чтобы та нашла ей мужа. Если Мэтью женится на ней просто ради денег, а потом уйдет в море, это поставит его в один ряд с подлым графом.
А что Эссекс? Граф будет взбешен. Не то чтобы Мэтью это пугало, но ведь нельзя же постоянно нарываться на дуэль.
– Ваше величество, это невозможно. – В лихорадочных поисках разумных доводов Мэтью ухватился за один, который показался ему весьма убедительным. – Брак должен быть основан на любви, а мы не любим друг друга.
– Вот уж не ожидала от вас, Грейсток, – воскликнула королева несколько озадаченно. – Вы никогда не употребляли раньше этого слова. Я уж думала, вы и не знаете, что оно значит.
– Мой брак был основан на любви, так же как и у моих родителей.
Елизавета, казалось, была недовольна.
– Ну и ладно, барон. Я найду кого-нибудь другого, кто женится на ней. И он позаботится, чтобы в нее больше не стреляли.
Эти слова напомнили ему о деле.
– Вам будет трудно найти подобного человека, ваша милость. Тот, кто согласится жениться на ней, может не суметь обеспечить ее безопасность. Мы до сих пор не знаем, почему вообще ее хотели убить. – «И потом, она сама может возражать против подобной сделки», – подумал он. – Сколько граф Уитби заплатил вам за это?
– Если вы думаете вернуть ему деньги от ее лица, то это будет не так легко. Он внес в казну пять тысяч фунтов золотом.
Да, Мэтью вряд ли сможет собрать быстро такие деньги. Даже Розалинда, возглавлявшая семейное дело, не имела на руках таких денег.
– Да, это мне не по силам, – признал он, удивляясь, что подобная мысль вообще пришла ему в голову.
– Вот и прекрасно! – Королева хлопнула в ладоши.
Стражник открыл дверь и склонился в низком поклоне.
– Что угодно вашей милости?
– Барон Грейсток уходит. Пожалуйста, пригласите сэра Кристофера Хаттона.
Мэтью попятился к двери, а Елизавета задумчиво постукивала пальцем по подбородку.
– Надо подумать, кого еще я могу соблазнить этим браком, – проговорила она, словно думая вслух. – Наверное, сэра Фрэнсиса Мэллорса. Я пошлю его в зеленую гостиную после маскарада.
Мэтью резко остановился.
– Только не сэра Фрэнсиса, – воскликнул он. Он с содроганием представил виконтессу в объятиях лысеющего, кругленького сэра Фрэнсиса. И, кроме того, это был один из подозреваемых.
– О, вы все еще здесь, барон? – Елизавета сделала вид, что удивилась, заметив его. – Почему же не сэр Фрэнсис? Если вы отказались от этой чести, то остальное – не ваше дело.
– Нет! – рявкнул Мэтью, зная, что ведет себя непоследовательно, но ему было наплевать. – Это небезопасно, по крайней мере теперь.
Елизавета прищурилась.
– Только не говорите мне, что вы подозреваете…
– Я не знаю, ваше величество, но я прошу вас подождать. – Мэтью уже осмотрел сапоги лорда Бэрли, и они не имели ничего общего со следами, но оставалось проверить еще три пары, прежде чем он будет знать что-то наверняка. А пока ради какого-то маскарада придется отложить важное дело.
Королева, казалось, согласна с его ответом.
– Я устрою, чтобы она встретилась с кем-нибудь другим в зеленой гостиной. И я желаю получить ваш отчет как можно скорее. Наслаждайтесь маскарадом, барон.
– Это маловероятно, – пробормотал он, пятясь к двери.
– Ну ладно, хотя бы попытайтесь, – язвительно бросила Елизавета ему вслед. – Ваша репутация искателя приключений привлечет к вам интерес всех присутствующих дам. Не думайте, что я не замечаю, как мои фрейлины распушают перья при вашем появлении.
Мэтью задержался в дверях.
– Мне не доставляет удовольствия их внимание, мадам, – произнес он совершенно искренне. – Я с гораздо большим удовольствием сидел бы подле вас, чем выслушивал их глупости.
Елизавета одобрительно кивнула:
– Очень хорошо, Грейсток. За вашу галантность я оставлю для вас один танец. Конечно, Эссекс будет беситься, но вы заслужили мою милость.
Она протянула ему руку для поцелуя, и ему пришлось вернуться назад и опуститься на колено подле нее. Целуя тонкие пальцы, Мэтью думал, что сейчас Елизавета действительно зашла слишком далеко, поощряя его бессмысленное соперничество с молодым графом. Вот так же она играет и будущим виконтессы Вентворт.
– Вам ведь безразлично, будет ли виконтесса счастлива? – спросил он и только потом осознал, что был, как всегда, прям до грубости.
– А почему кто-то должен иметь нечто лучшее, чем я? – ответила она, и одобрение на ее лице мгновенно сменилось неудовольствием.
И внезапно Мэтью понял, что, несмотря на окружающие ее блеск и великолепие, несмотря на более чем тридцатилетнее правление, у королевы никогда не было искренних человеческих отношений, наполненных любовью, ни в своей семье, ни с мужчинами.
Неудивительно, что она не любила, когда ее придворные вступали в брак, если, конечно, особые обстоятельства не требовали этого. Раз она сама лишена любви, почему кто-то другой должен наслаждаться ею? Будучи сам одиноким, Мэтью понимал ее одиночество, но никак не мог согласиться с ее желанием препятствовать счастью других.
Видимо, это из-за того, что ему больше повезло, чем ей. Однажды в своей жизни Мэтью познал, что такое взаимная любовь. Воспоминание об этом поддерживало его все эти годы. Иначе как бы он выжил? Он сдержанно поклонился.
– До свидания, ваше величество.
– До свидания, сэр. – Елизавета хлопнула в ладоши, и стражник, удалившийся, когда их разговор возобновился, опять появился в дверях.
Мэтью вышел из зала в отвратительном настроении. Желание королевы исполнится, если виконтесса выйдет замуж, но что будет с самой виконтессой?
Он должен предупредить Кори, чтобы у нее было время что-то придумать, возможно даже, уехать отсюда. Разве не говорила та фрейлина, что виконтесса поклялась никогда не выходить замуж?
А если сказать ей? Если он расскажет, что королева намерена выдать ее замуж, то придется рассказать и то, что свекор заплатил за это, а Мэтью совершенно не хотел ранить чувства девушки. Но, будучи плохим лжецом, как правильно заметила королева, он не смог бы обойти эту тему молчанием. И вообще, какое ему дело до проблем виконтессы?
Но, вспомнив о том, с какой нежностью она обнимала Кэрью той ночью на берегу Темзы, он тут же понял причину. Несправедливо, если за такую доброту он отплатит ей равнодушием.
Вслед за этим воспоминанием перед глазами возникла и еще одна картина – как Титания выходит из воды, полуобнаженная. Мэтью придется собрать всю свою волю, чтобы держаться от нее подальше. Ему и так пришлось нелегко, и в первую встречу, и потом, на корабле.
Он нахмурился, припомнив знакомую девицу легкого поведения, которую обычно навещал, сходя на берег на Карибах. Вот кто ему сейчас нужен. Жаль, что она на другом конце света.
Подходя к бальному залу, где толпа придворных собиралась на маскарад, Мэтью подбадривал себя, думая о той проститутке. Придется теперь ждать следующего плавания, чтобы удовлетворить свои естественные потребности. С виконтессой же он будет видеться лишь при крайней необходимости. Он предупредит ее о планах королевы, обсудит еще раз эпизод со стрельбой, но и только.
Мэтью вошел в зал, чувствуя на плечах тяжкий груз нерешенных проблем, своих и чужих.
10
В огромном парадном зале Хэмптон-Корта Корделия присела в реверансе, приветствуя другую фрейлину, и заскользила под музыку, шелестя своим шелковым белым платьем. Она повыше подняла свой медный подсвечник, чтобы отблески ярче играли на пышных складках. Именно на это изысканное творение пошли деньги Кэрью. Поскольку вернуть платье обратно все равно невозможно, она будет наслаждаться вечером как ни в чем не бывало.
Кори никогда еще не видела придворного маскарада, а тем более не принимала в нем участие. Ее очаровало представление, где сочетались музыка, стихи и танцы. Вел его мастер театральных представлений. Когда они с партнершей отошли в сторону, появилась королева. Сияя, как луна, в своем серебристо-белом платье, она величественно вошла в круг своих фрейлин. Восхищенные зрители разразились громом аплодисментов.
Кори никогда еще не видела придворного маскарада, а тем более не принимала в нем участие. Ее очаровало представление, где сочетались музыка, стихи и танцы. Вел его мастер театральных представлений. Когда они с партнершей отошли в сторону, появилась королева. Сияя, как луна, в своем серебристо-белом платье, она величественно вошла в круг своих фрейлин. Восхищенные зрители разразились громом аплодисментов.