Линфорд Джанет. Дама червей

   Губы Кэрью растянулись в счастливой улыбке – впервые со времени приезда Мэтью домой.
   – Ура! – закричал он, подкидывая свой ночной колпак вверх. – Ты уедешь, и она все время будет в моем распоряжении.
   Слова Кэрью были все равно что потеря ветра при парусных гонках. Ведь точно, он должен будет оставить Кори дома! Но настоящее положение дел не оставляло им другого выхода, кроме брака. Он сам просидел вчера полночи под дверью спальни фрейлин, охраняя сон Кори. Сознание того, что граф Эссекс готовит мятеж под самым носом королевы, а убийца бродит на свободе, не давало ему спать, равно как и греховные мысли о Кори.
   На рассвете они с Хью поменялись местами, и Мэтью удалось поспать несколько часов. Это чудо, что ему вообще удалось заснуть. Все изменилось, после того как он овладел Кори. Ее девственная сладость, как и потребность в его защите, разожгли в нем настоящее пламя. Он уже не думал ни о путешествиях, ни о будущем, а мечтал только о том, как соединиться с ней и достигнуть максимума удовольствия в оставшийся им короткий промежуток времени.
   Решив пренебречь насмешками Кэрью, Мэтью жестом подозвал Хью и разорвал конверт.
    «Досточтимый барон,
    Вчера ко мне в лавку пришел человек, спрашивая, не куплю ли я пару сапог, мною сделанных. Их каблуки выглядят точно так, как вы описывали при вашем последнем посещении, так что я решил известить вас об этом. Кроме того, сапоги, заказанные для вас и вашего сына, уже готовы.
    Остаюсь вашим почтительным слугой
    Генри Хоуи, лондонский сапожник».
   Мэтью сложил письмо и сунул в сумку у пояса, обдумывая, что сделать в первую очередь. Сначала он найдет Джеффри Холла, потом сходит к мастеру Хоуи. Надо посмотреть на эти сапоги.

* * *

   – Нет, сэр. Я его не знаю. Всего доброго. – Старая хозяйка дома закрыла дверь перед Мэтью, стоящим у ее порога в Элдгейт Уорд. Это повторилось уже в пятый раз. И что случилось с людьми в этом приходе?
   Мэтью поглядел в некотором замешательстве на дубовую дверь, затем двинулся дальше по улице. Приход был не таким уж и большим. Если Холл жил здесь, то кто-то обязательно должен был его знать.
   Но до сих пор все, с кем бы он ни говорил, решительно отрицали такое знакомство. Более того, стоило ему назвать имя Холла, как двери захлопывались прямо перед его носом.
   Осматриваясь вокруг, Мэтью заметил церковь. Подумав, что он может узнать все, что нужно, от священника, он направился к церкви Св. Михаила. Пройдя под каменной аркой, он попал в полутемное помещение храма. Немного постояв, чтобы глаза привыкли к полумраку, Мэтью подошел к алтарю.
   – Чем могу помочь, сын мой? – Из-за алтаря вышел пожилой невысокий человек в черном одеянии священника.
   Мэтью радостно обратился к нему, надеясь хоть здесь получить ответ на свой вопрос. По крайней мере здесь не было двери, чтобы захлопнуть ее перед его носом.
   – Вы здесь служите?
   – Да, милорд. А вы, видно, не из этого прихода. Что-то я не узнаю вас. – В проницательных серых глазах священника читалось доброжелательное любопытство.
   Мэтью мгновенно почувствовал к нему расположение.
   – Я барон Грейсток. Возможно, вы могли бы помочь мне. Вы ведь знаете всех в этом приходе?
   Человек кивнул:
   – Я знаю каждого, кто посещает церковь, милорд. Я Джон Кокс, доктор богословия.
   Докторская степень говорила о недюжинном уме. Кроме того, Кокс казался Мэтью честным и вызывал доверие.
   – Я ищу Джеффри Холла. Насколько я знаю, он живет в этом приходе.
   – Он действительно жил здесь. – Священник подобрал полы рясы. – Вы как-то связаны с ним, милорд?
   Мэтью слегка поколебался, но подумал, что откровенность не принесет ему вреда.
   – Нет, я знаком с его бывшим хозяином, сэром Уильямом Норрисом. Я хотел бы поговорить с Холлом.
   – Боюсь, это невозможно, – ответил священник. – Джеффри Холл умер несколько дней назад.
   – Умер? Каким образом?
   – Я не знаю всех подробностей, но сдается, что на него напали поздно ночью. Его нашли заколотым кинжалом на улице, неподалеку от его жилья.
   Этого Мэтью никак не ожидал. Почему-то он не сомневался, что найдет и хозяина сапог, и сами сапоги.
   – А у него остались какие-то пожитки?
   – Вы можете спросить об этом хозяина его квартиры, – сказал священник. – Но я подозреваю, что, если что-то и осталось, он удержал это как плату за жилье. Джеффри Холлу нечем было платить, я слышал.
   – Но он сказал сэру Уильяму, что поступает в услужение к джентльмену.
   Священник посмотрел на него с сочувствием.
   – Мне очень жаль. Все, что я знаю, – это то, что Холл появился в нашем предместье около полугода назад и казался совсем не бедным. Но очень скоро он уже был не в состоянии платить за квартиру. И я не слышал, чтобы у него была работа. Я не могу представить, почему он оставил хорошую службу, но, видимо, он был замешан в каких-то нехороших делах, если его вот так убили. Ведь красть у него было нечего.
   Мэтью захлестнуло дурное предчувствие. Возможно, Холл был нанят убийцей как помощник, а потом убит, потому что знал слишком много?
   – А какого примерно роста он был? – спросил Мэтью.
   – Очень высокого. И широк в плечах. – Священник обрисовал руками в воздухе большую фигуру.
   – А не скажете ли, его нога была больше моей? – спросил Мэтью.
   – Наверняка намного больше, – уверенно ответил священник. – У него были огромные ноги.
   Это сразу выводило Джеффри Холла из числа подозреваемых.
   – Благодарю вас, сэр. – Мэтью сунул монетку в руку священнику. Уверенный в том, что ему сказали правду, он покинул церковь.

* * *

   Значит, это не Холл стрелял в Корделию и убил Молл, заключил Мэтью. Заглянув к бывшему домовладельцу убитого, он получил подтверждение, что тот был огромного роста. У него были слишком большие ноги, чтобы влезть в сапоги сэра Норриса. Да Мэтью и не нашел их. Хозяин дома не помнил, чтобы у Холла была хоть одна пара дорогих сапог, пусть даже ношеных. Видимо, Холл их поменял или продал. К сожалению, Норрису не пришло в голову сказать заранее, что его подарок никак не мог подойти его слуге.
   Волнуясь за Корделию и стремясь поскорее вернуться во дворец, Мэтью поспешил к мастеру Хоуи.
   – У меня нет тех сапог, – сказал Хоуи, сердечно поприветствовав барона и велев принести заказанные им две пары сапог. – Мне не было смысла покупать мои же старые сапоги, сделанные по индивидуальному заказу. Каблуки на них, как вы и говорили, были сильно сношены.
   – Лучше бы вы их купили. Я возместил бы вам потраченные деньги, – упрекнул его Мэтью, раздосадованный такой непредусмотрительностью. – А кто приносил их вам? Они могут еще находиться у него?
   Хоуи почесал за ухом, явно сожалея о своем промахе.
   – Их мне принес человек по имени Тоби Грин. Он делает различную мелкую работу для меня, когда нужно. Хотите, я пошлю одного из моих парней поискать его? – предложил он, желая загладить свою ошибку.
   Мэтью покачал головой: – Не беспокойтесь. Как я могу найти его?
   Хоуи усмехнулся:
   – Это довольно просто. Прогуляйтесь по улице, а увидев преуспевающего человека, он тут же появится, предлагая свои услуги, чтобы заработать хоть медяк. Тоби – человек очень честный, но крайне стенен в средствах. При этом он снимет с себя последнюю рубашку, чтобы помочь кому-то. Однажды я видел, как он отдал последний кусок хлеба нищему ребенку. Я даже угостил его обедом за такую доброту.
   Мэтью поблагодарил Хоуи, расплатился за сапоги и последовал его совету. Очень скоро к нему приблизился потрепанного вида старик с седыми волосами до плеч. Когда он снял шляпу в почтительном поклоне, было видно, что он почти полностью облысел. – Позвольте отнести ваш сверток, милорд, – робко предложил он, опустив глаза.
   Мэтью остановился, рассматривая старика. Почему-то тот сразу напомнил ему моряка, которого он спас с тонущего французского судна. Бедняга почти надорвался от непосильной работы под началом жестокого капитана. Когда же его раны зарубцевались и он поднабрался сил, то стал вполне надежным членом команды. Единственное, что потребовалось, – это приличная еда и хорошее обращение.
   – Вы Тоби Грин? – осведомился он, и тот радостно кивнул. – Насколько я знаю, вчера вы предлагали мастеру Хоуи пару сапог. Если они еще у вас, я хотел бы купить их.
   Брови Тоби удивленно поднялись.
   – Купить? Вы уверены? – Увидев, что Мэтью кивнул, он поклонился еще почтительнее. – Я буду счастлив продать их вам. Вы предпочитаете последовать к моему жилищу или подождете здесь?
   Мэтью хотел посмотреть, где Тоби живет, так что они направились по улице. Грязный навес позади одного из домов вряд ли можно было назвать жилищем. Сняв с полки сапоги, старик протер их рукавом своей драной рубахи и протянул Мэтью.
   – Вы действительно хотите купить их, милорд? – спросил он с сомнением в голосе. – Если вам нужны новые, то эти вам не подойдут.
   Мэтью вышел на свет, чтобы получше разглядеть свою находку. Коричневая кожа была мягкой и упругой, видно, что за сапогами ухаживали. На каблуках виднелась марка Хоуи, но края их были сильно сточены. Мэтью не мог сейчас сравнить их со своим рисунком, но был уверен, что это именно те самые сапоги.
   – Где вы их раздобыли? – спросил он Тоби.
   Тоби испугался.
   – Я не украл их, милорд. Честно! Я слишком ценю свою шкуру!
   – Не волнуйтесь, я вам верю. Хоуи поручился за вас. – Теперь, рассмотрев старика, Мэтью и сам мог поручиться, что тот неспособен украсть даже стручок гороха, не то что сапоги. – Просто скажите мне одну вещь. Принадлежали ли они Джеффри Холлу?
   – Я не знаю Джеффри Холла. И не знаю, кому они принадлежали, – серьезно проговорил Тоби. – Их просто выбросили. Видите ли, джентльмену они были не нужны. Вот я и подумал, что могу взять их себе. – Он поднял глаза на Мэтью, словно колеблясь, говорить ли больше.
   Мэтью посчитал, что его ответ заслуживает доверия.
   – Я барон Грейсток, – сказал он. – Я хочу знать, откуда у вас эти сапоги. Если вы мне скажете, я награжу вас.
   Тоби помолчал, лишь в глазах вспыхнула искорка. Не зная, как это понимать, Мэтью попробовал другой подход:
   – Мне важно знать, кто выбросил эти сапоги.
   – А если я скажу, вы ведь не станете вовлекать Тоби в беду? – разволновался старик.
   – Не буду. Наоборот, если вы скажете мне все, что знаете, я предложу вам хорошее место.
   В глазах Тоби отразилась радость, но он все еще сомневался.
   Мэтью молча глядел на него, ожидая, когда он заговорит. Несмотря на лохмотья и неопрятный вид, глаза старика говорили о честности и доброте. Чутье подсказывало Мэтью, что при хорошем обращении он станет верным и неглупым помощником. Человеку, который желает работать, не пристало слоняться по улицам.
   Почесывая голову, Тоби наконец решился.
   – Это было поздно ночью, – заговорил он, осторожно понижая голос. – Я видел, как их выкинули из кареты прямо в кучу мусора.
   Так вот оно что! Стрелок из арбалета понял, что Мэтью разыскивает его сапоги, и избавился от них.
   – А вы рассмотрели карету?
   – Ее везла четверка лошадей. Она почти новая, я сказал бы. Краска так и блестела в свете фонаря. А на дверце был герб. – Тоби подробно описал изображение на гербе.
   Услышав все, что хотел, Мэтью вытащил монетку.
   – Хочешь работать на меня, Тоби? Фунт в год, жилье и сколько хочешь еды.
   Предложение сработало. Через минуту Мэтью уже нанимал лошадь, чтобы ехать в Хэмптон-Корт, а Тоби стоял, прислонившись к стене дома, с блаженной улыбкой на лице. Черт возьми, Мэтью был рад, что так поступил, но что теперь делать с новым слугой? Он был слишком грязным, чтобы везти его ко двору.

* * *

   Кое-как Мэтью доставил Тоби во дворец. А что ему оставалось делать? В одной из кладовок он приказал приготовить горячую ванну. Тут же появился Кэрью, сгорающий от любопытства. Он уже все слышал. Сплетня бежала по дворцу так же быстро, как команда корабля, высадившись на берег, бежит к источнику свежей воды.
   С интересом рассматривая новое лицо, Кэрью оперся о стол и слушал, как Мэтью уговаривает Тоби помыться.
   – Ты не можешь остаться здесь, если сначала не вымоешься. А ты ведь хочешь остаться, правда, Тоби? – уламывал его Мэтью, которого так и подмывало приказать тем тоном, каким он приказывал на корабле. – А Стефан поможет тебе. – Он кинул рубашку Тоби кухонному слуге, которого такая перспектива явно не прельщала.
   – Вода – это яд. У меня слишком нежная кожа, – возражал Тоби. Он отдал рубашку без возражений, явно рассчитывая, что тут ему дадут новую. Теперь же он с отчаянием, как за соломинку, хватался за штаны.
   – Твоя кожа не нежная, а искусанная блохами. Ты так ее расчесал! Если мы избавимся от блох, то все пройдет, и царапины заживут, – говорил Мэтью.
   Тоби упрямо поджал губы.
   – Вы не можете посадить меня в ванну с водой. Я сразу же погибну.
   Мэтью выругался как можно тише, чтобы не слышал Кэрью.
   – Мэтью, где вы? Это я, Кори! – прозвучал за дверью веселый голос. – Вам не нужна помощь? – Шаги послышались прямо за дверью.
   – Боже всемогущий! Не пускайте сюда благородную леди! – завопил Тоби, побледнев и прикрывая руками обнаженную грудь.
   Мэтью спрятал улыбку, сообразив, как воспользоваться моментом.
   – Понимаешь ли, Тоби, когда виконтесса Вентворт чего-либо хочет, ее невозможно остановить. – Он поднял голос. – Мы тут, миледи. Мы пока действуем своими силами, но думаю, у вас больше навыка в решении подобных проблем.
   – Так я вхожу! – предупредила Кори.
   – Смилуйтесь! – С этим воплем Тоби сбросил туфли, кинулся в ванну, даже не сняв штаны, и погрузился в воду как можно глубже.
   Кори вошла, шурша складками расшитого голубого платья.
   – Ах, бедняга! – воскликнула она, увидев Тоби, съежившегося в воде. – Кэрью сказал мне о нем, и я пришла, как только смогла. У меня есть специальное масло, чтобы успокоить твои болячки после мытья, – произнесла она мягким дружеским тоном, который Мэтью предпочел бы слышать только в свой адрес. Взяв одну из тряпок, Кори стала на колени около ванны. – Я потру вам спину, – предложила она.
   – Спасибо, миледи, – проговорил Тоби, боясь пошевелиться. В нем не осталось ни капли упрямства, с которым он протестовал против мытья. Наоборот, он подчинялся Кори смущенно и кротко, как овечка. Стефан тоже включился, и Мэтью отошел к двери, ухмыляясь про себя над стариком. Застигнутый почти раздетым в присутствии леди, он мгновенно потерял всякую способность сопротивляться.
   Вскоре Кори вышла, чтобы подыскать для Тоби чистую одежду, хотя Мэтью подозревал, что главная ее цель – дать Тоби помыть более интимные части тела. Мэтью подвинул табурет к ванне и поставил на него ногу.
   – Не соблаговолишь ли отдать мне остальную свою одежду? – преувеличенно ласково произнес он. – Мне кажется, она уже вполне чистая.
   Тоби хмуро стащил с себя чулки и штаны. Они шлепнулись на каменный пол рядом с ванной.
   – Она все делает по-своему, правда? – спросил он Мэтью, и в голосе его чувствовалось глубокое почтение к Кори.
   – Именно так, – ухмыляясь, ответил Мэтью. – И умудряется устроить так, что тебе самому это начинает нравиться.
   – Она способна заговорить даже прокаженного так, что он поправится. Где вы нашли ее?
   – Госпожа Фортуна сделала так, чтобы мы встретились. – А иногда госпожа Фортуна может принести людям большие несчастья, напомнил себе Мэтью, наблюдая за стариком. Он не мог сделать Кори счастливой. Ей не повезло, что приходилось выйти за него, чтобы спастись от убийцы. А теперь Мэтью рассчитывал, что Тоби поможет им обеспечить безопасность Кори. Пусть он стар, но умеет подмечать то, на что не всякий обратит внимание. Как, например, герб на карете, из которой выкинули сапоги.
   Кори вернулась, переполненная жаждой деятельности. Она настояла на том, чтобы побрить Тоби. Работая, она вытянула из старика больше информации, чем Мэтью за целый час беседы. В юности Тоби был солдатом, затем странствующим батраком и ремесленником, но, когда он состарился и не мог уже много работать, никто не соглашался нанять его.
   – Ты выглядишь великолепно, Тоби, – заверила его Кори, когда он сидел в комнате Мэтью, переодетый в его старую одежду. – Уверена, что и чувствуешь себя лучше. Вот хлеб, эль и фрукты. – Она пожала ему руку. – Мэтью! – Она обняла его и поцеловала в щеку. – Ты прекрасно поступил, что привел его сюда. Я так рада! – С этими словами она стремительно вышла из комнаты, торопясь на службу к королеве.
   Мэтью молча смотрел ей вслед. Как бы он ни старался, все, чем до сих пор он мог порадовать ее, была постель. А оказывается, она обрадовалась, когда он помог несчастному старику.
   Если так, то он готов делать это бесконечно, лишь бы она почаще целовала его с таким же выражением.
   – На какую работу вы меня наняли, милорд? – спросил Тоби, набрасываясь на еду.
   – Жизнь ее светлости в опасности, Тоби. У меня есть один помощник, который охраняет ее. Это Хью, мой боцман. Но одного его недостаточно, тем более что здесь живет и мой сын. Мне нужно, чтобы кто-то постоянно приглядывал за ними, даже ночью. Это предполагает дежурство по очереди.
   – Вы поручите мне охранять покой ее светлости? – почтительно спросил Тоби, жуя. Мэтью кивнул:
   – Она доверяет вам. А я доверяю ее мнению.
   – Но она сказала это уже после того, как вы привели меня сюда, – заметил Тоби, подняв редкие брови.
   Тут он был прав, и Мэтью замялся, не зная, как объяснить свое решение. Ему показалось, что в Тоби он встретил родственную душу – с израненным сердцем, но твердым представлением о чести.
   – Ну ладно, почему бы вы это ни сделали, я страшно вам обязан, – заключил Тоби. – А я всегда отдаю долги. Что бы вам ни понадобилось, милорд, вы только скажите.
   – Тогда я говорю, – немедленно отозвался Мэтью, готовый сразу же использовать нового соратника. – У меня в руках несколько ниточек к преступлению. Я должен узнать, кто выбросил эти сапоги из кареты.
   Тоби отпил еще глоток эля и сосредоточился.
   – Когда карета отъезжала, я слышал, как человек внутри крикнул что-то кучеру по-лягушачьи.
   – По-французски? – спросил Мэтью. – Он сказал что-то по-французски, и кучер понял его?
   – Вроде того. Кучер ответил ему так же.
   – Но был ли он французом или это англичанин говорил по-французски?
   Тоби пожал плечами:
   – Этого я не могу сказать.
   Мэтью понял, что узнать больше вряд ли удастся. Это пока мало о чем говорило ему. Половина двора и часть Лондона говорила по-французски, как и граф Эссекс, например. Правда, если так говорил и кучер, то он скорее всего был французом. Слуги редко знали иностранные языки, разве что сами были родом из-за границы.
   Это была лишь маленькая зацепка, правда, еще был известен герб. По описанию Мэтью не узнал его, а Кори слишком недолго жила при дворе, чтобы знать гербы. Мэтью не хотел наводить справки у придворных, чтобы не пошли лишние разговоры. Лучше они с Тоби поспрашивают в Лондоне у каретных мастеров, кто делал карету с подобным гербом и для кого.

* * *

   На следующее утро Кэрью все время отвлекал отца разговорами, не давая ему сосредоточиться на деле.
   – Мы уедем от двора, когда ты женишься на Кори, Грейсток? – донимал он Мэтью, когда они направлялись в церковь на специальную службу, устроенную королевой. – Если нет, то у нас не хватит места, ведь вам нужна отдельная комната. Мне же нужно спать хоть где-то.
   Мэтью вздохнул. Конечно, Кэрью хотел это знать, но еще больше он хотел позлить отца, потому что опять называл его Грейстоком и задавал дерзкие вопросы.
   – Сынок, я не хочу об этом говорить, – сказал он как можно спокойнее.
   – Но я хочу знать, когда мы уедем.
   Выразительные глаза Кэрью смотрели на него умоляюще, и Мэтью почувствовал себя виноватым. Он остановился у входа в церковь.
   – Я еще не получил от королевы разрешения уехать. Мы должны подождать.
   – Я сумею убедить королеву, если она будет возражать, – уверенно сказал Кэрью. – Я скажу, что ты желаешь Кори и вам нужна своя спальня…
   – Не смей говорить ни слова, – приказал Мэтью. Еще не хватало, чтобы его сын обсуждал с королевой подобные вещи! – Ее величество скажет, когда все будет готово.
   – Но ведь вы уже готовы. По крайней мере были вчера ночью. – Кэрью хитро улыбнулся. – Кроме того, мы должны уехать, потому что Кори в опасности, ее чуть не задавили.
   Мэтью не мог сдержать гнев.
   – О чем ты говоришь, Кэрью? – спросил он. – Что ты вообще знаешь об этом? Ты опять наслушался всяких сплетен?
   Кэрью отбросил прядь волос со лба.
   – Как только я увидел, что на Кори чуть не наехала карета…
   – Ты видел? Как это? – Мэтью с тревогой схватил сына за локоть. – Но в этот день ты должен был сидеть в своей комнате. Что ты там делал? Тебя ведь тоже могли сбить!
   – Нет, не могли. Меня никто даже не видел. – Кэрью беззаботно поднял голову. – Зато я видел много интересного. Мне не кажется, что лошади понесли. Я думаю, что кучер специально направил их прямо на Кори. – Невольная дрожь пробрала его при этом воспоминании. – Лично я рад, что видел, как все случилось, и мог потом сказать ей, что это не случайность. А ты разве не рад?
   Мэтью чуть с ума не сошел от тревоги за сына.
   – Нет, я не рад. Тебя могли убить! И все еще могут. Я крайне недоволен, что ты обманул слугу и один ушел из дворца. Ты не должен больше так делать.
   – Но, отец, я только хочу сказать…
   – Барон Грейсток, вы идете на службу? – прервал их распорядитель, показывая, что собирается закрыть дверь.
   – По-моему, ты сказал и сделал вполне достаточно, Кэрью, – отрезал Мэтью, ведя сына к входу в церковь. – Ни слова больше. – Он был в ужасе при мысли, что его сына могли убить за то, что он оказался свидетелем. Его обеспокоенность усугублялась тем, что он поведал о своих подозрениях Кори, а не ему, родному отцу.
   – Но я подумал, что ты…
   – Это серьезное дело, одного человека уже убили. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – прошептал Мэтью, ища себе места на скамьях среди придворных. – Никому не говори об этом, ты понял? Ради твоей же безопасности ты должен выбросить все это из головы.
   Кэрью мгновенно помрачнел, и Мэтью готов был взвыть от отчаяния. Он совершенно не знал, чего еще ожидать от сына. Ему следовало бы наказать Кэрью за то, что он убежал из комнаты, несмотря на его запрет, да еще и подверг себя опасности, но он не мог себя заставить сделать это. Это просто был какой-то заколдованный круг. Да и вообще уже поздно что-то предпринимать, его сын и так знает слишком много. Теперь главное, чтобы никто не прослышал о подозрениях Кэрью.
   Усевшись, Кэрью сердито посмотрел на него:
   – Почему ты не можешь быть, как Кори? Она никогда так со мной не разговаривает.
   – Конечно, она тебя только балует.
   – Неправда! И она хорошо меня кормит. Гораздо лучше, чем ты.
   К несчастью, это было правдой. Его сын рос не по дням, а по часам, и Кори следила, чтобы он был сыт. Почему-то Мэтью всегда было трудно устроить это, живя при дворе.
   – Я очень рад, лишь бы ты не ел слишком много сладкого, – согласился он, доставая молитвенник.
   Кэрью гневно засверкал глазами.
   – Кстати, почему королева хочет, чтобы ты женился на Кори? – прошептал он, когда служба уже началась.
   – Ее величество хочет, чтобы я использовал ее деньги для ремонта кораблей. Это хороший способ самой не выделять на это средства, – ответил Мэтью, желая положить конец спору. – Но я ничего не возьму у нее. Я найду другой способ раздобыть средства для моего путешествия.
   Эти слова только увеличили бездну между ними. Его отъезд всегда был больной темой в разговорах и с сыном, и с Кори.
   Мэтью задумался о том, что ждет их с Кори. Если учесть, что в будущем ей придется по большей части жить одной, то лучше было бы вообще не выходить за него замуж, но ирония судьбы в том, что она должна выйти за него, чтобы дожить до этого будущего. И им надо поспешить, чтобы Мэтью еще мог обеспечить ее безопасность. Последнее время он слишком мало спал ночью.
   Конечно, это не главное. Спешить их заставлял убийца. Брак был для них способом выстоять под ударом, и Мэтью всем сердцем надеялся, что им это удастся. Впервые после смерти жены он страстно желал чего-то помимо путешествий. Он был полностью поглощен стремлением сохранить жизнь Корделии Хейлсуорси.

19

   На следующий день Мэтью поговорил с четырьмя каретными мастерами, но никто из них не делал кареты с подобным гербом. Потом он был принят королевой и настаивал, чтобы она объявила об их помолвке. Вместо этого Елизавета села и написала письмо графу Уитби, сообщая, что она выполнила свое обещание. От просьбы скорее объявить о помолвке она отмахнулась, сославшись на крайнюю занятость государственными делами.
   Никто так не умеет затягивать решение вопросов, как королева, подумал про себя Мэтью. Сначала сама разожгла его интерес к Корделии, теперь заставляет ждать. Неужели она все-таки хочет оставить Корделию при себе? А ведь чем скорее они поженятся, тем легче Мэтью будет охранять ее. Его уже замучили бессонные ночи, проводимые под дверью спальни фрейлин.
   Когда он вернулся в свою комнату, Кори писала письмо своей бабушке. Мэтью строго потребовал, чтобы она никогда не оставалась без охраны. А поскольку Кори нужно было без помех написать письмо, он предложил ей прийти сюда, в единственное место, где ей не грозила опасность.
   Не желая ей мешать, Мэтью молча смотрел на нее, склонившуюся над письмом. На губах ее играла улыбка, полная нежности. Почему-то сейчас эта ее любовь к детям и старушке задела Мэтью. Чувство боли и вины нахлынуло на него.