Страница:
– Мне тоже очень жаль, но кто-то убил Молл, и все подозреваемые должны быть проверены, – невозмутимо произнес Мэтью. По непонятной ему самому причине он не верил в искренность переживаний Ла Файе.
– Милорд, вы что, хотите сказать, что подозреваете меня? – воскликнул француз в праведном негодовании.
– Я этого не говорил. – Мэтью и сам не мог сказать, на чем основаны его подозрения, но от необходимости отвечать его избавил приход Кори и Антуана. Антуан нес таз с водой, а Кори влажную тряпку, которую она протянула Ла Файе.
– Нам пора идти, Корделия, – сказал Мэтью, вставая и направляясь к двери. Он не дал себе труда поклониться Ла Файе, который все равно не мог его видеть, потому что прикладывал мокрую тряпку к лицу. – Ах да! Я ведь хотел еще сказать вам, Ла Файе, что на предстоящем королевском приеме не предполагается дарить никакого золота для Франции. Если вы слышали разговоры об этом, то знайте, что это не так. Идемте, Корделия.
Вот как, думал он, идя по коридору, так, значит, оба они, и Эссекс и Франсуа, любят играть с опасностью. Интересно!
– Мэтью, как ты мог заговорить о ребенке Молл? – возмущенно воскликнула Кори, отойдя на приличное расстояние от комнат француза. – Ведь он же мог быть его отцом! Если до него не дошли слухи, то лучше бы ему ничего не знать.
– Но если он не знал, значит, не был с ней так уж близок, – возразил Мэтью, утвердившийся в своей неприязни к французу. – Если она любила его, она бы ему сказала. Если бы он о ней заботился, то почувствовал бы ее состояние. Мужчина может заметить такое, если по-настоящему близок с женщиной. – Он бросил на Кори обжигающий взгляд.
Кори вспыхнула до корней волос.
– Обычно мужчины ничего подобного не замечают.
– Я замечал. – Он никогда не забудет перемен в теле Джоанны всего через несколько дней после того, как она забеременела. Вот у Кори этого пока не было. Какое облегчение знать, что она не ждет ребенка!
– И все же ты ужасно меня расстроил, – настойчиво сказала она, смущаясь под его страстным взглядом. – Он же не мог убить Молл, если его тогда не было во дворце.
– А если он был недоволен тем, что она забеременела? И именно поэтому от нее избавился?
Как он и ожидал, Кори возмутило это предположение.
– Это невозможно! Он хорошо к ней относился, я же тебе говорила. Ты видел, как он переживал, когда узнал про ребенка! Кроме того, человеку его положения нет необходимости убивать женщину только по этой причине.
Мэтью не мог не признать, что в данном случае Кори права. Если кто-то хотел избавиться от забеременевшей любовницы, занимающей низкое положение, ему было достаточно откупиться от нее, или же, если его вообще не волновала ее судьба, он мог вообще ее проигнорировать.
– И все-таки мне подозрителен этот Франсуа. Он француз. А Тоби слышал, как человек в карете говорил по-французски с кучером, когда выбрасывал сапоги, – напомнил Мэтью.
– Да, и притом он служит у Эссекса, – признала Кори. – Скорее уж Эссекс прикажет убить кого-то, чтобы о его заговоре не донесли королеве. А Ла Файе едва ли стал бы убивать Молл и пытаться убить меня только для того, чтобы помочь Эссексу.
– Тут я согласен, – сказал Мэтью. – Ла Файе не кажется мне человеком, способным на решительные действия. Да и Франсуа все время при графе. Он явно пользуется его особым благоволением за свое искусство охотника. Кроме того, я заметил, что размер ноги у него небольшой. Он мог вполне носить те сапоги.
Кори застыла.
– Боже… – проговорила она дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, что…
– Эссекс мог нанять его, чтобы он выстрелил в тебя из арбалета, – закончил Мэтью. – И Франсуа мог править каретой, когда избавлялись от сапог. Именно у него могла возникнуть такая необходимость от них избавиться, и он француз. Кори, с этого момента тебе надо держаться подальше от Франсуа.
Кори кивнула, обескураженная его словами. Мэтью не хотелось пугать ее, но лучше, если она полностью осознает опасность. Они до сих пор не знали определенно, кто угрожал ей, так что лучше быть начеку.
Мэтью хотел утешить и подбодрить ее, поэтому он обнял ее и поцеловал, но ее губы были столь сладкими, что он долго не мог от них оторваться.
– Давай вернемся в мою комнату, Кори, – прошептал он, схватив ее за руку и целуя кончики пальцев.
Она порозовела.
– Ты думаешь, мы можем?.. Сейчас, днем?
Это вряд ли было разумно, но их близость дарила такие восхитительные мгновения, что отказаться было свыше его сил.
Главное, он должен уберечь ее от беременности. В первый раз Мэтью просто обезумел от желания, так что вообще позабыл об осторожности. Он не имеет права так рисковать.
Что же касается Ла Файе, шестое чувство говорило Мэтью, что тот может быть опасен. Во всяком случае, он был очень неприятным человеком. Вряд ли они будут наслаждаться его обществом в Грейсток-Мэнор.
21
– Милорд, вы что, хотите сказать, что подозреваете меня? – воскликнул француз в праведном негодовании.
– Я этого не говорил. – Мэтью и сам не мог сказать, на чем основаны его подозрения, но от необходимости отвечать его избавил приход Кори и Антуана. Антуан нес таз с водой, а Кори влажную тряпку, которую она протянула Ла Файе.
– Нам пора идти, Корделия, – сказал Мэтью, вставая и направляясь к двери. Он не дал себе труда поклониться Ла Файе, который все равно не мог его видеть, потому что прикладывал мокрую тряпку к лицу. – Ах да! Я ведь хотел еще сказать вам, Ла Файе, что на предстоящем королевском приеме не предполагается дарить никакого золота для Франции. Если вы слышали разговоры об этом, то знайте, что это не так. Идемте, Корделия.
Вот как, думал он, идя по коридору, так, значит, оба они, и Эссекс и Франсуа, любят играть с опасностью. Интересно!
– Мэтью, как ты мог заговорить о ребенке Молл? – возмущенно воскликнула Кори, отойдя на приличное расстояние от комнат француза. – Ведь он же мог быть его отцом! Если до него не дошли слухи, то лучше бы ему ничего не знать.
– Но если он не знал, значит, не был с ней так уж близок, – возразил Мэтью, утвердившийся в своей неприязни к французу. – Если она любила его, она бы ему сказала. Если бы он о ней заботился, то почувствовал бы ее состояние. Мужчина может заметить такое, если по-настоящему близок с женщиной. – Он бросил на Кори обжигающий взгляд.
Кори вспыхнула до корней волос.
– Обычно мужчины ничего подобного не замечают.
– Я замечал. – Он никогда не забудет перемен в теле Джоанны всего через несколько дней после того, как она забеременела. Вот у Кори этого пока не было. Какое облегчение знать, что она не ждет ребенка!
– И все же ты ужасно меня расстроил, – настойчиво сказала она, смущаясь под его страстным взглядом. – Он же не мог убить Молл, если его тогда не было во дворце.
– А если он был недоволен тем, что она забеременела? И именно поэтому от нее избавился?
Как он и ожидал, Кори возмутило это предположение.
– Это невозможно! Он хорошо к ней относился, я же тебе говорила. Ты видел, как он переживал, когда узнал про ребенка! Кроме того, человеку его положения нет необходимости убивать женщину только по этой причине.
Мэтью не мог не признать, что в данном случае Кори права. Если кто-то хотел избавиться от забеременевшей любовницы, занимающей низкое положение, ему было достаточно откупиться от нее, или же, если его вообще не волновала ее судьба, он мог вообще ее проигнорировать.
– И все-таки мне подозрителен этот Франсуа. Он француз. А Тоби слышал, как человек в карете говорил по-французски с кучером, когда выбрасывал сапоги, – напомнил Мэтью.
– Да, и притом он служит у Эссекса, – признала Кори. – Скорее уж Эссекс прикажет убить кого-то, чтобы о его заговоре не донесли королеве. А Ла Файе едва ли стал бы убивать Молл и пытаться убить меня только для того, чтобы помочь Эссексу.
– Тут я согласен, – сказал Мэтью. – Ла Файе не кажется мне человеком, способным на решительные действия. Да и Франсуа все время при графе. Он явно пользуется его особым благоволением за свое искусство охотника. Кроме того, я заметил, что размер ноги у него небольшой. Он мог вполне носить те сапоги.
Кори застыла.
– Боже… – проговорила она дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, что…
– Эссекс мог нанять его, чтобы он выстрелил в тебя из арбалета, – закончил Мэтью. – И Франсуа мог править каретой, когда избавлялись от сапог. Именно у него могла возникнуть такая необходимость от них избавиться, и он француз. Кори, с этого момента тебе надо держаться подальше от Франсуа.
Кори кивнула, обескураженная его словами. Мэтью не хотелось пугать ее, но лучше, если она полностью осознает опасность. Они до сих пор не знали определенно, кто угрожал ей, так что лучше быть начеку.
Мэтью хотел утешить и подбодрить ее, поэтому он обнял ее и поцеловал, но ее губы были столь сладкими, что он долго не мог от них оторваться.
– Давай вернемся в мою комнату, Кори, – прошептал он, схватив ее за руку и целуя кончики пальцев.
Она порозовела.
– Ты думаешь, мы можем?.. Сейчас, днем?
Это вряд ли было разумно, но их близость дарила такие восхитительные мгновения, что отказаться было свыше его сил.
Главное, он должен уберечь ее от беременности. В первый раз Мэтью просто обезумел от желания, так что вообще позабыл об осторожности. Он не имеет права так рисковать.
Что же касается Ла Файе, шестое чувство говорило Мэтью, что тот может быть опасен. Во всяком случае, он был очень неприятным человеком. Вряд ли они будут наслаждаться его обществом в Грейсток-Мэнор.
21
На следующее утро Кори сидела в зеленой гостиной с фрейлинами и королевой. Там же была и леди Флеминг со своей горничной Джейн. Кори не выспалась и чувствовала себя разбитой. Хотя Мэтью всю ночь простоял на часах у ее двери, охраняя ее сон, ощущение нависшей опасности не давало ей заснуть почти до самого утра.
Стрелы все время свистели над ее головой, и так реально, что Кори вскакивала на кровати, задыхаясь и обливаясь потом. Вслед за этим приходило ощущение тела ее спасителя, прижавшего ее к земле. Как же ей хотелось лежать всю ночь в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности! Вместо этого оба были утомлены и озабочены, оба невольно ждали, не нанесет ли убийца следующий удар.
Королева также была в плохом настроении, ругая всякого, кто имел несчастье вызвать ее недовольство. Сэмюэлю досталось за его неуклюжесть. Даже Кори не избежала монаршего гнева, когда напомнила Елизавете, что надо бы объявить об их свадьбе. Королева рявкнула, что сейчас не в настроении.
Кори умолкла, подавив свое нетерпение.
Кэрью единственный сумел развлечь королеву, что было неожиданной радостью для Кори.
– Джордано, ты, бессовестный нахал! Перестань! – Елизавета с веселым удивлением смотрела, как попугай вспорхнул с руки Кэрью, сел на подлокотник ее кресла и сунул клюв в вышитый карман ее платья. – Чего ему надо? – спросила она, посмеиваясь.
– Чего-нибудь вкусненького. Смотрите! – Кэрью указал на попугая, который вытащил голову из кармана. Из его клюва сыпались зернышки.
– И как же эти зерна попали в мой карман, мастер Кавендиш? – спросила королева с притворным возмущением.
Кэрью возвел глаза к потолку – воплощенная невинность.
– Не имею представления, ваше величество.
Елизавета громко рассмеялась, а Кори села на парчовую табуретку подальше от остальных. Раз ее величество развлекается, можно хоть немного посидеть спокойно. Необходимость поддерживать пустой разговор действовала ей на нервы.
– Ваше величество, итальянский посол просит разрешения поговорить с вами, – сказала леди Грей, входя в гостиную. – Он передает вам этот дар. – На ее руке сидело прелестное маленькое сущетво с мягкой коричневой шерсткой, блестящими карими глазами и длинным хвостом.
– Обезьянка! Ну разве не прелесть? – Королева велела Кэрью взять попугая и подошла к леди Грей. – Ответьте ему, я приму его в оранжерее. – Обезьянка с готовностью перепрыгнула на руку Елизаветы, которая предложила ей инжир. Леди Грей вышла. Королева довольно засмеялась. – Маленькая обжора! Она напоминает мне тебя, Кэрью, за столом.
Королева все еще улыбалась проказам зверька, когда в гостиную вошел Эссекс в сопровождении своего слуги-француза. При виде их Кори судорожно схватилась за спинку стула. Она всячески старалась избегать их обоих, но вот они оказались в одной с ней комнате, и она ничего не могла с этим поделать. Пока Эссекс любезничал с королевой и рассматривал обезьянку, Франсуа бросил на Кори зловещий взгляд.
Замерев, Кори обвела взглядом гостиную, только сейчас осознав, что рядом нет ни Хью, ни Тоби.
– Я проводила посла в оранжерею, ваше величество, – доложила леди Грей, вернувшись. – Он ждет вас там.
– Идите, вы все, – приказала Елизавета. – И вы, Эссекс. Вы тоже должны присутствовать.
Как только королева повернулась, чтобы выходить, Эссекс состроил глазки девушкам. Услышав их хихиканье, Елизавета грозно взглянула на своего фаворита, который принял самый невинный вид.
Когда королева снова отвернулась, чтобы побранить фрейлин, Эссекс бросил хитрый взгляд на Кори из-за плеча королевы.
Почувствовав внезапную слабость от страха, Кори ухватилась за Сэмюэля, ища опоры. Мальчик посмотрел на нее, удивленный и смущенный, а она растерялась, не зная, как объяснить ему свой страх.
Пока она раздумывала, что делать, в гостиную вошел Мэтью в сопровождении Тоби. Кори испытала неимоверное облегчение, но тут же опять застыла с бешено бьющимся сердцем. На ногах Тоби были сапоги арбалетчика.
Кори невольно задрожала. Один бог знает, как она мечтала, чтобы Мэтью оказался рядом. Но вместо того чтобы подойти к ней, он склонился перед королевой, затем стал у камина и скрестил руки на груди, обводя комнату пристальным взглядом. Кори бросало то в жар, то в холод. Она посмотрела на Эссекса, заметил ли он сапоги, но тот увлеченно флиртовал с фрейлинами. Ее сердце бешено колотилось, не давая как следует вздохнуть.
Выведенная из себя поведением своего любимца, Елизавета поманила пальцем леди Грей, и та с обезьянкой на руке прошла в другой зал навстречу послу. Эссекс продолжал болтать с фрейлинами.
Тоби пересек комнату, поклонился Эссексу и пожелал ему доброго утра. Граф не обратил на него никакого внимания, а сделал знак Франсуа, который пытался ухаживать за смущенной Джейн. По знаку графа тот неохотно отошел и направился к выходу вслед за хозяином. Тоби стал поближе, выставляя напоказ сапоги. На полпути к двери Франсуа остановился и вдруг уставился на ноги Тоби. Потом он обернулся и устремил на Мэтью пристальный взгляд своих темных сверкающих глаз. Кори прочла в них такую злобу, что чуть не лишилась чувств.
Она больше не могла выносить этого и, подобрав юбки, выбежала из гостиной. Великий боже, Эссекс не узнал сапоги, но Франсуа точно их узнал. И это выдавало его с головой.
Мечтая спрятаться как можно дальше, Кори бежала всю дорогу до комнаты Мэтью. Когда она ворвалась туда, запыхавшись, у нее подкашивались ноги, и она вынуждена была схватиться за кровать, чтобы не упасть. Ей показалось, что она простояла там очень долго, ловя ртом воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя. Тогда она присела на стул, не зная, что делать дальше. Девушка вздрогнула, когда Мэтью тихо вошел в комнату.
– Я уверен, что сапоги принадлежали Франсуа, – сказал он. Закрыв дверь, он подошел к ней, обнял за плечи и притянул к себе. – У тебя есть силы сейчас говорить об этом?
– Почему ты не предупредил меня? – воскликнула Кори, поднимаясь со стула.
– Мне не хотелось, чтобы об этом говорили раньше времени, – спокойно ответил Мэтью.
Кори хотелось накинуться на него с кулаками. Как будто она стала бы болтать! И это в тот момент, когда опасность стократ усилилась.
– И что ты сделал?
– Эссекс не позволил капитану Уэллсу арестовать его. Он даже и слышать не хочет, что тот может быть виновен. Я сказал ему, что он укрывает убийцу, а он велел мне не лезть в чужие дела, или он за себя не отвечает, – с возмущением ответил Мэтью.
Кори чуть не застонала от огорчения.
– Но ведь королева настоит на его аресте, разве нет?
– Я говорил с ней. Она вызвала Эссекса, чтобы тот дал отчет за своего слугу, но ты же знаешь, каков он. Убаюкивает ее сладкими речами и уверяет, что я все делаю только ему назло. И она стала говорить, что, если он и носил когда-то сапоги, это не значит, что он убил Молл. Их мог носить и кто-то другой. А поскольку Франсуа не англичанин, Елизавета нашла простой выход. Она приказала Эссексу выслать того во Францию. У него остается два дня на сборы.
Это не утешило Кори.
– Франсуа точно убийца, я это знаю. – Недовольная спокойствием Мэтью, она схватила его за плечи и встряхнула. – Я чуть не умерла там, находясь с ним в одной комнате и зная, что это он.
– Ты была в безопасности. Если бы это было не так, мы с Тоби защитили бы тебя. Я купил ему новый кинжал, он прекрасно им владеет.
Кори не заметила у Тоби оружия, тем более она не могла чувствовать себя спокойно в присутствии Франсуа, кто бы там ни был рядом. Еще не совсем успокоившись, она обняла Мэтью и прижалась щекой к его плечу.
– Я думаю, что это Эссекс нанял Франсуа для своих ужасных дел, – с дрожью в голосе сказала она.
– У нас нет доказательств, что за Франсуа стоит Эссекс. Но я это выясню, клянусь!
Кори еще больше испугалась, осознав, что он имеет в виду. Он просто перевел стрелки с нее на самого себя.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, чуть не плача, еще крепче прижимая его к себе. – Франсуа попытается убить тебя перед тем, как уехать из страны. Я знаю, что попытается.
– Я собираюсь поймать его в этот момент и одновременно разоблачить того, кто стоит за ним. – Мэтью не смотрел на нее, тон его был ледяным и не предвещал ничего хорошего тому, кто окажется главой этого заговора.
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно?
– Я чувствую, что петля затягивается.
И как она могла забыть, что Мэтью давно живет бок о бок с опасностью? У него не осталось страха, когда он потерял того, кто был ему дорог. Тогда же появилась эта привычка отгораживаться от всех близких людей в момент опасности. Он мог умереть, если не в этот раз, так в следующий, но не придавал этому значения.
Эта мысль привела Кори в отчаяние. Обратив внимание ее врага на себя, он теперь намеренно отстранялся от нее, желая вывести ее из игры. Наверное, лучше было бы не мешать ему, но тот холодный барьер, который он вновь воздвиг между ними, удручал ее.
– Пожалуйста, Мэтью, давай займемся любовью! – взмолилась она. – Заставь меня забыть обо всем. – Она прижалась к нему, наслаждаясь ощущением его силы. Больше всего они сближались именно в моменты любви, и не только физически, но и душевно.
Выйдя из своей задумчивости, Мэтью посмотрел на нее так, будто впервые увидел. С нежностью касаясь пальцами ее плеч, он стал медленно развязывать шнуровку. Мурашки побежали у нее по коже, когда корсаж распахнулся на спине.
– Я буду любить тебя, Корделия, – прошептал Мэтью, продолжая снимать с нее платье. – Но не из-за того, что все так сложилось. Я сам контролирую свою жизнь.
Не желая спорить, Кори взяла его руку и прижала к своей груди.
– Поцелуй меня, Мэтью. Когда ты меня целуешь, я точно знаю, что мы еще живы и никто не властен над нами.
Он с готовностью повиновался. В ней тут же вспыхнул жаркий огонь. Но, касаясь губами его губ, Кори чувствовала в Мэтью какую-то сдержанность. Было ли так раньше? Может быть, Кори была слишком поглощена своими собственными чувствами, чтобы заметить это? Нет, вряд ли. В ту ночь Мэтью решительно оставил все темное позади.
А может, не надо ждать от него полной раскрепощенности, когда нависшая опасность держит их обоих в постоянном напряжении?
Но в тот момент, когда его взгляд стал вдруг непроницаемым и она почувствовала, что он внутренне отдаляется от нее, Кори не смогла оставаться безучастной. Она знала, что прикосновение близкого человека может зажечь пламя в душе. Если Мэтью суждено стать ее мужем, она хочет, чтобы он был живым человеком, а не холодным призраком, бороздящим моря с вечным мраком в душе.
Несмотря ни на что, их близость была именно такой, о которой мечтала Кори, и даже еще лучше. Все ее страхи забылись, она открылась навстречу Мэтью, словно орхидея, раскрывающаяся навстречу свету. Он был нежен, но в то же время его поцелуи были страстными и пылкими, доводя ее до высшего накала. Она отвечала ему взаимностью, сжигаемая безумным желанием.
Вместе они достигли таких вершин, о которых она и представления не имела. Ее страстные стоны помогли Мэтью ощутить полное и абсолютное удовлетворение, и когда его лицо осветилось каким-то особым светом, Кори поняла, что была права. Пусть ненадолго, но она заставила его выйти из своего мрака, забыть о демонах, терзающих его душу.
Может быть, этого даже было достаточно, раз он вскоре отправляется в следующее плавание.
А вот она опять останется одна, со своими мыслями и со своими демонами в душе.
Они как слепые шли к пропасти, а Кори, кажется, даже не сознавала, какое действие на него оказывает. Сегодня она как нарочно оделась в свое самое красивое платье, ее вид заставлял его забыть обо всех делах. Темно-синий корсаж плотно облегал ее, обрисовывая грудь и подчеркивая изящную талию, белоснежная кожа в вырезе платья словно светилась. Мэтью казалось, что мужчины в зале ведут себя как хищные звери, бросая на нее голодные взгляды. Но самым ненасытным из них был Мэтью, за что и проклинал себя.
Из глубины его памяти всплыл образ Джоанны, милой жизнерадостной девочки, которую он так любил. И тут же он вспомнил, как рождение Кэрью вытянуло из нее всю жизнь до капли.
Мэтью потряс головой, отгоняя страшное видение, но не мог перестать укорять себя за неосторожность с Кори. Она даже не представляла, чем рискует.
Зал был полон придворных, ожидающих королевского приема для иностранных послов. Но для Мэтью даже балки потолка, казалось, таили в себе тени, которые не мог развеять колеблющийся свет свечей. Его стычка с Эссексом и его слугой уже стала предметом сплетен. Через два дня француз навсегда покинет Англию, и Мэтью был уверен, что сначала тот попытается убить его. Мэтью собирался, как только граф и его слуга появятся, внимательно следить за ними, но он не мог ручаться за последствия, и это его удручало.
Когда зазвучала музыка, на Мэтью натолкнулся человек в доспехах. Обернувшись, он с радостным криком схватил его за руку.
– Мэтью Кавендиш! Какая приятная встреча! Так вы вернулись!
– Сэр Роджер! – радостно отозвался Мэтью, узнав капитана английских войск во Франции. – Ну, как там наши дела?
– Ужасно, как всегда. – Роджер Уильямс скорчил гримасу. – Ваш брат только и делает, что заставляет нас волноваться, выделывая один опасный трюк за другим. Вы слышали, что он был пойман, когда пытался перехватить послание герцога Майенна архиепископу? Эта парочка собиралась устроить вылазку, чтобы доставить в осажденный Париж продовольствие. Джонатану удалось бежать, и вылазка была сорвана, но он страшно рисковал.
Мэтью кивнул, радуясь, что с Джонатаном пока все в порядке, но сожалея, что брат постоянно рискует собой.
– Его жена уже давно не имеет от него известий и очень волнуется, – заметил он. Сэр Роджер пригладил редеющие волосы.
– Я заехал к ней и сказал, что видел его всего четыре дня назад. Он был тогда в добром здравии. Если Джонатан Эль Маджико Кавендиш появляется хоть раз в неделю, мы знаем, что он цел и невредим. Но кое-что меня беспокоит. – Он понизил голос и произнес едва слышно: – Нам доносят, что во Франции опять видели Джорджа Тренчарда.
Мэтью поднял брови при упоминании могущественного англичанина, который когда-то был помолвлен с его сестрой Розалиндой. Негодяй предал и ее, и свою страну, начав работать на Испанию.
– Я думал, что он погиб в морском сражении несколько лет назад.
– Ваша сестра надеялась, что он пошел на дно вместе со своим кораблем, но никто не знал наверняка. – Сэр Роджер обернулся и улыбнулся подошедшей Кори. – Вы не представите меня вашей прелестной спутнице, Кавендиш? И как это вам удается всегда оказаться рядом с самой красивой женщиной?
– Это моя будущая жена, хотя помолвка еще не объявлена, так что прошу вас никому не говорить об этом. – Мэтью сознавал, что его манеры, как всегда, не отличаются деликатностью. Более того, Кори, видимо, слышала большую часть их разговора. Он поспешно представил их друг другу.
Их разговор был прерван появлением королевы. Она стремительно подошла к ним в своем платье из черного бархата, с расшитым бриллиантами корсажем. Лицо было таким же хмурым, как и у Кори.
– Почему этот слух продолжает распространяться? – раздраженно спросила она у Мэтью. – Все говорят о щедром даре, который Англия намерена передать Ла Файе. Мы не можем обещать золото, которого нет в нашей казне.
– Вы можете отдать ему это, ваше величество, – вмешался вдруг появившийся неизвестно откуда Кэрью, держа в руках позолоченную шкатулку. Мэтью вздрогнул. Господи, что его сын вообще здесь делает? Ему давно пора спать!
Кэрью с поклоном протянул королеве шкатулку. Та взяла ее и скептически оглядела со всех сторон.
– И что же в ней? – спросила она.
Мэтью в ужасе замер. Зная Кэрью, можно было ожидать, что там окажется, например, большая мохнатая крыса.
– Откройте и увидите, ваше величество, – ответил Кэрью, снова отвешивая изысканный поклон.
Королева открыла крышку и заглянула внутрь. Ее глаза чуть расширились от удивления.
– Мастер Кэрью, вы уверены, что я могу это отдать?
– Так, как будто это ваша собственность, – важно ответил мальчик.
Королева повернула шкатулку так, чтобы все видели ее содержимое: она была полна блестящих золотых монет.
Мэтью чуть не поперхнулся. Видимо, Кэрью принял так близко к сердцу проблемы королевы, что решил помочь ей. Но он явно не мог достать столько золота честным путем.
– Где ты это взял, Кэрью? – строго спросил он. – Ты же знаешь, я не одобряю…
Звуки труб перекрыли его слова. Толпа бросилась занимать места, чтобы увидеть появление послов. Елизавета закрыла шкатулку и прошла к своему трону, стоявшему на возвышении. Кэрью поскорее юркнул в толпу.
– Я уверена, что все в порядке, – прошептала Кори, взяв Мэтью под руку, чтобы не потерять его в толпе. – Я должна идти на свое место, но после приема я приведу Кэрью в твою комнату, и мы обо всем поговорим.
Она подошла к стайке фрейлин, оставив после себя еле уловимый запах нарциссов. Мэтью собрался с духом, ожидая неприятностей. У Кэрью не было никакой возможности добыть столько золота честным путем.
После обмена подарками с каждой страной весь зал гудел, обсуждая необычайно щедрый дар, предназначенный для Франции. Монеты были извлечены и пересчитаны. Их оказалось ровно на две тысячи фунтов. Конечно, не состояние, но гораздо больше, чем ожидалось.
– Как умно поступила королева, – услышал Мэтью чей-то разговор. – Делала вид, что никакого особого дара не будет, а сама приготовила такой сюрприз.
Стоявший рядом Эссекс набросился на говорившего, утверждая, что этого не должно было случиться, что он сам готов был отправиться во Францию с войском и глупо было делать подобные подарки. Услышав его голос, Мэтью отвлекся от своих тяжелых размышлений и выругал себя за рассеянность. Он настолько был озабочен проделками сына, что совсем забыл о графе. Пробираясь через толпу поближе к Эссексу, он встретил сэра Роджера.
– Кажется, я незнаком с этим Ла Файе. Вы меня не представите? – попросил он.
– Разумеется, – ответил Мэтью. Конечно, ему меньше всего хотелось этого, настолько француз был ему неприятен, но он не мог отказать сэру Роджеру.
– Вы же часто видите Наваррца, – сказал он. – Странно, что вы не знаете его посла.
Сэр Роджер грустно рассмеялся:
– Я вижу его капитанов, это да, но его самого очень редко. Он же всегда в бою. А в редкие минуты между боями он охотится за женщинами. И, как правило, удачно.
Мэтью оставил Роджера и Ла Файе, увлеченных разговором, и стал искать Эссекса. Граф стоял в нескольких шагах от королевы вместе с Франсуа и с недовольным видом наблюдал, как послы Италии и Швейцарии добиваются ее внимания. Наверное, ему самому хотелось больше внимания и почестей, подумал Мэтью. Ему трудно было представить, что этот молодой, честолюбивый павлин способен на убийство, тем более на заговор против королевы. Но если не он все это организовал, то кто же?
– Насколько я знаю, вы не одобряете того, как ее величество ведет дела? – тихо сказал он, подойдя к графу.
Эссекс вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– А вы-то что об этом знаете? – рявкнул он.
Мэтью лениво улыбнулся, намеренно выводя графа из себя.
– Я просто хотел, чтобы вы знали, что я знаю.
– Что знаете, черт вас возьми?
Мэтью заметил, как потемнело лицо Франсуа.
– Я знаю о ваших планах, – многозначительно ответил Мэтью.
Эссекс выпрямился и грозно взглянул на Мэтью.
– Я не обязан терпеть ваши намеки, – резко ответил он, затем повернулся спиной и послал сладкую улыбку Мэри Айлингтон.
Решив не упускать момента, Мэтью подошел к графу вплотную, сунул руку в его карман и нащупал там ткань.
Эссекс с рычанием обернулся, оставляя в руке у Мэтью большой квадрат льна.
Мэтью, развернув платок, внимательно его изучил. Размер, сорт ткани и обработка краев были точно такими же, как и у трех других найденных им платков.
– Правда, что его светлость подарил вам такой же платок, мистрис Мэри? – спросил он, чтобы убедиться окончательно.
Стрелы все время свистели над ее головой, и так реально, что Кори вскакивала на кровати, задыхаясь и обливаясь потом. Вслед за этим приходило ощущение тела ее спасителя, прижавшего ее к земле. Как же ей хотелось лежать всю ночь в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности! Вместо этого оба были утомлены и озабочены, оба невольно ждали, не нанесет ли убийца следующий удар.
Королева также была в плохом настроении, ругая всякого, кто имел несчастье вызвать ее недовольство. Сэмюэлю досталось за его неуклюжесть. Даже Кори не избежала монаршего гнева, когда напомнила Елизавете, что надо бы объявить об их свадьбе. Королева рявкнула, что сейчас не в настроении.
Кори умолкла, подавив свое нетерпение.
Кэрью единственный сумел развлечь королеву, что было неожиданной радостью для Кори.
– Джордано, ты, бессовестный нахал! Перестань! – Елизавета с веселым удивлением смотрела, как попугай вспорхнул с руки Кэрью, сел на подлокотник ее кресла и сунул клюв в вышитый карман ее платья. – Чего ему надо? – спросила она, посмеиваясь.
– Чего-нибудь вкусненького. Смотрите! – Кэрью указал на попугая, который вытащил голову из кармана. Из его клюва сыпались зернышки.
– И как же эти зерна попали в мой карман, мастер Кавендиш? – спросила королева с притворным возмущением.
Кэрью возвел глаза к потолку – воплощенная невинность.
– Не имею представления, ваше величество.
Елизавета громко рассмеялась, а Кори села на парчовую табуретку подальше от остальных. Раз ее величество развлекается, можно хоть немного посидеть спокойно. Необходимость поддерживать пустой разговор действовала ей на нервы.
– Ваше величество, итальянский посол просит разрешения поговорить с вами, – сказала леди Грей, входя в гостиную. – Он передает вам этот дар. – На ее руке сидело прелестное маленькое сущетво с мягкой коричневой шерсткой, блестящими карими глазами и длинным хвостом.
– Обезьянка! Ну разве не прелесть? – Королева велела Кэрью взять попугая и подошла к леди Грей. – Ответьте ему, я приму его в оранжерее. – Обезьянка с готовностью перепрыгнула на руку Елизаветы, которая предложила ей инжир. Леди Грей вышла. Королева довольно засмеялась. – Маленькая обжора! Она напоминает мне тебя, Кэрью, за столом.
Королева все еще улыбалась проказам зверька, когда в гостиную вошел Эссекс в сопровождении своего слуги-француза. При виде их Кори судорожно схватилась за спинку стула. Она всячески старалась избегать их обоих, но вот они оказались в одной с ней комнате, и она ничего не могла с этим поделать. Пока Эссекс любезничал с королевой и рассматривал обезьянку, Франсуа бросил на Кори зловещий взгляд.
Замерев, Кори обвела взглядом гостиную, только сейчас осознав, что рядом нет ни Хью, ни Тоби.
– Я проводила посла в оранжерею, ваше величество, – доложила леди Грей, вернувшись. – Он ждет вас там.
– Идите, вы все, – приказала Елизавета. – И вы, Эссекс. Вы тоже должны присутствовать.
Как только королева повернулась, чтобы выходить, Эссекс состроил глазки девушкам. Услышав их хихиканье, Елизавета грозно взглянула на своего фаворита, который принял самый невинный вид.
Когда королева снова отвернулась, чтобы побранить фрейлин, Эссекс бросил хитрый взгляд на Кори из-за плеча королевы.
Почувствовав внезапную слабость от страха, Кори ухватилась за Сэмюэля, ища опоры. Мальчик посмотрел на нее, удивленный и смущенный, а она растерялась, не зная, как объяснить ему свой страх.
Пока она раздумывала, что делать, в гостиную вошел Мэтью в сопровождении Тоби. Кори испытала неимоверное облегчение, но тут же опять застыла с бешено бьющимся сердцем. На ногах Тоби были сапоги арбалетчика.
Кори невольно задрожала. Один бог знает, как она мечтала, чтобы Мэтью оказался рядом. Но вместо того чтобы подойти к ней, он склонился перед королевой, затем стал у камина и скрестил руки на груди, обводя комнату пристальным взглядом. Кори бросало то в жар, то в холод. Она посмотрела на Эссекса, заметил ли он сапоги, но тот увлеченно флиртовал с фрейлинами. Ее сердце бешено колотилось, не давая как следует вздохнуть.
Выведенная из себя поведением своего любимца, Елизавета поманила пальцем леди Грей, и та с обезьянкой на руке прошла в другой зал навстречу послу. Эссекс продолжал болтать с фрейлинами.
Тоби пересек комнату, поклонился Эссексу и пожелал ему доброго утра. Граф не обратил на него никакого внимания, а сделал знак Франсуа, который пытался ухаживать за смущенной Джейн. По знаку графа тот неохотно отошел и направился к выходу вслед за хозяином. Тоби стал поближе, выставляя напоказ сапоги. На полпути к двери Франсуа остановился и вдруг уставился на ноги Тоби. Потом он обернулся и устремил на Мэтью пристальный взгляд своих темных сверкающих глаз. Кори прочла в них такую злобу, что чуть не лишилась чувств.
Она больше не могла выносить этого и, подобрав юбки, выбежала из гостиной. Великий боже, Эссекс не узнал сапоги, но Франсуа точно их узнал. И это выдавало его с головой.
Мечтая спрятаться как можно дальше, Кори бежала всю дорогу до комнаты Мэтью. Когда она ворвалась туда, запыхавшись, у нее подкашивались ноги, и она вынуждена была схватиться за кровать, чтобы не упасть. Ей показалось, что она простояла там очень долго, ловя ртом воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя. Тогда она присела на стул, не зная, что делать дальше. Девушка вздрогнула, когда Мэтью тихо вошел в комнату.
– Я уверен, что сапоги принадлежали Франсуа, – сказал он. Закрыв дверь, он подошел к ней, обнял за плечи и притянул к себе. – У тебя есть силы сейчас говорить об этом?
– Почему ты не предупредил меня? – воскликнула Кори, поднимаясь со стула.
– Мне не хотелось, чтобы об этом говорили раньше времени, – спокойно ответил Мэтью.
Кори хотелось накинуться на него с кулаками. Как будто она стала бы болтать! И это в тот момент, когда опасность стократ усилилась.
– И что ты сделал?
– Эссекс не позволил капитану Уэллсу арестовать его. Он даже и слышать не хочет, что тот может быть виновен. Я сказал ему, что он укрывает убийцу, а он велел мне не лезть в чужие дела, или он за себя не отвечает, – с возмущением ответил Мэтью.
Кори чуть не застонала от огорчения.
– Но ведь королева настоит на его аресте, разве нет?
– Я говорил с ней. Она вызвала Эссекса, чтобы тот дал отчет за своего слугу, но ты же знаешь, каков он. Убаюкивает ее сладкими речами и уверяет, что я все делаю только ему назло. И она стала говорить, что, если он и носил когда-то сапоги, это не значит, что он убил Молл. Их мог носить и кто-то другой. А поскольку Франсуа не англичанин, Елизавета нашла простой выход. Она приказала Эссексу выслать того во Францию. У него остается два дня на сборы.
Это не утешило Кори.
– Франсуа точно убийца, я это знаю. – Недовольная спокойствием Мэтью, она схватила его за плечи и встряхнула. – Я чуть не умерла там, находясь с ним в одной комнате и зная, что это он.
– Ты была в безопасности. Если бы это было не так, мы с Тоби защитили бы тебя. Я купил ему новый кинжал, он прекрасно им владеет.
Кори не заметила у Тоби оружия, тем более она не могла чувствовать себя спокойно в присутствии Франсуа, кто бы там ни был рядом. Еще не совсем успокоившись, она обняла Мэтью и прижалась щекой к его плечу.
– Я думаю, что это Эссекс нанял Франсуа для своих ужасных дел, – с дрожью в голосе сказала она.
– У нас нет доказательств, что за Франсуа стоит Эссекс. Но я это выясню, клянусь!
Кори еще больше испугалась, осознав, что он имеет в виду. Он просто перевел стрелки с нее на самого себя.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, чуть не плача, еще крепче прижимая его к себе. – Франсуа попытается убить тебя перед тем, как уехать из страны. Я знаю, что попытается.
– Я собираюсь поймать его в этот момент и одновременно разоблачить того, кто стоит за ним. – Мэтью не смотрел на нее, тон его был ледяным и не предвещал ничего хорошего тому, кто окажется главой этого заговора.
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно?
– Я чувствую, что петля затягивается.
И как она могла забыть, что Мэтью давно живет бок о бок с опасностью? У него не осталось страха, когда он потерял того, кто был ему дорог. Тогда же появилась эта привычка отгораживаться от всех близких людей в момент опасности. Он мог умереть, если не в этот раз, так в следующий, но не придавал этому значения.
Эта мысль привела Кори в отчаяние. Обратив внимание ее врага на себя, он теперь намеренно отстранялся от нее, желая вывести ее из игры. Наверное, лучше было бы не мешать ему, но тот холодный барьер, который он вновь воздвиг между ними, удручал ее.
– Пожалуйста, Мэтью, давай займемся любовью! – взмолилась она. – Заставь меня забыть обо всем. – Она прижалась к нему, наслаждаясь ощущением его силы. Больше всего они сближались именно в моменты любви, и не только физически, но и душевно.
Выйдя из своей задумчивости, Мэтью посмотрел на нее так, будто впервые увидел. С нежностью касаясь пальцами ее плеч, он стал медленно развязывать шнуровку. Мурашки побежали у нее по коже, когда корсаж распахнулся на спине.
– Я буду любить тебя, Корделия, – прошептал Мэтью, продолжая снимать с нее платье. – Но не из-за того, что все так сложилось. Я сам контролирую свою жизнь.
Не желая спорить, Кори взяла его руку и прижала к своей груди.
– Поцелуй меня, Мэтью. Когда ты меня целуешь, я точно знаю, что мы еще живы и никто не властен над нами.
Он с готовностью повиновался. В ней тут же вспыхнул жаркий огонь. Но, касаясь губами его губ, Кори чувствовала в Мэтью какую-то сдержанность. Было ли так раньше? Может быть, Кори была слишком поглощена своими собственными чувствами, чтобы заметить это? Нет, вряд ли. В ту ночь Мэтью решительно оставил все темное позади.
А может, не надо ждать от него полной раскрепощенности, когда нависшая опасность держит их обоих в постоянном напряжении?
Но в тот момент, когда его взгляд стал вдруг непроницаемым и она почувствовала, что он внутренне отдаляется от нее, Кори не смогла оставаться безучастной. Она знала, что прикосновение близкого человека может зажечь пламя в душе. Если Мэтью суждено стать ее мужем, она хочет, чтобы он был живым человеком, а не холодным призраком, бороздящим моря с вечным мраком в душе.
Несмотря ни на что, их близость была именно такой, о которой мечтала Кори, и даже еще лучше. Все ее страхи забылись, она открылась навстречу Мэтью, словно орхидея, раскрывающаяся навстречу свету. Он был нежен, но в то же время его поцелуи были страстными и пылкими, доводя ее до высшего накала. Она отвечала ему взаимностью, сжигаемая безумным желанием.
Вместе они достигли таких вершин, о которых она и представления не имела. Ее страстные стоны помогли Мэтью ощутить полное и абсолютное удовлетворение, и когда его лицо осветилось каким-то особым светом, Кори поняла, что была права. Пусть ненадолго, но она заставила его выйти из своего мрака, забыть о демонах, терзающих его душу.
Может быть, этого даже было достаточно, раз он вскоре отправляется в следующее плавание.
А вот она опять останется одна, со своими мыслями и со своими демонами в душе.
* * *
Тем же вечером, стоя рядом с Кори в большом зале, Мэтью клял себя за свою безудержную страсть к ней. Он был непростительно беспечен, позволив себе поддаться вожделению и снова не проследить, чтобы она не забеременела.Они как слепые шли к пропасти, а Кори, кажется, даже не сознавала, какое действие на него оказывает. Сегодня она как нарочно оделась в свое самое красивое платье, ее вид заставлял его забыть обо всех делах. Темно-синий корсаж плотно облегал ее, обрисовывая грудь и подчеркивая изящную талию, белоснежная кожа в вырезе платья словно светилась. Мэтью казалось, что мужчины в зале ведут себя как хищные звери, бросая на нее голодные взгляды. Но самым ненасытным из них был Мэтью, за что и проклинал себя.
Из глубины его памяти всплыл образ Джоанны, милой жизнерадостной девочки, которую он так любил. И тут же он вспомнил, как рождение Кэрью вытянуло из нее всю жизнь до капли.
Мэтью потряс головой, отгоняя страшное видение, но не мог перестать укорять себя за неосторожность с Кори. Она даже не представляла, чем рискует.
Зал был полон придворных, ожидающих королевского приема для иностранных послов. Но для Мэтью даже балки потолка, казалось, таили в себе тени, которые не мог развеять колеблющийся свет свечей. Его стычка с Эссексом и его слугой уже стала предметом сплетен. Через два дня француз навсегда покинет Англию, и Мэтью был уверен, что сначала тот попытается убить его. Мэтью собирался, как только граф и его слуга появятся, внимательно следить за ними, но он не мог ручаться за последствия, и это его удручало.
Когда зазвучала музыка, на Мэтью натолкнулся человек в доспехах. Обернувшись, он с радостным криком схватил его за руку.
– Мэтью Кавендиш! Какая приятная встреча! Так вы вернулись!
– Сэр Роджер! – радостно отозвался Мэтью, узнав капитана английских войск во Франции. – Ну, как там наши дела?
– Ужасно, как всегда. – Роджер Уильямс скорчил гримасу. – Ваш брат только и делает, что заставляет нас волноваться, выделывая один опасный трюк за другим. Вы слышали, что он был пойман, когда пытался перехватить послание герцога Майенна архиепископу? Эта парочка собиралась устроить вылазку, чтобы доставить в осажденный Париж продовольствие. Джонатану удалось бежать, и вылазка была сорвана, но он страшно рисковал.
Мэтью кивнул, радуясь, что с Джонатаном пока все в порядке, но сожалея, что брат постоянно рискует собой.
– Его жена уже давно не имеет от него известий и очень волнуется, – заметил он. Сэр Роджер пригладил редеющие волосы.
– Я заехал к ней и сказал, что видел его всего четыре дня назад. Он был тогда в добром здравии. Если Джонатан Эль Маджико Кавендиш появляется хоть раз в неделю, мы знаем, что он цел и невредим. Но кое-что меня беспокоит. – Он понизил голос и произнес едва слышно: – Нам доносят, что во Франции опять видели Джорджа Тренчарда.
Мэтью поднял брови при упоминании могущественного англичанина, который когда-то был помолвлен с его сестрой Розалиндой. Негодяй предал и ее, и свою страну, начав работать на Испанию.
– Я думал, что он погиб в морском сражении несколько лет назад.
– Ваша сестра надеялась, что он пошел на дно вместе со своим кораблем, но никто не знал наверняка. – Сэр Роджер обернулся и улыбнулся подошедшей Кори. – Вы не представите меня вашей прелестной спутнице, Кавендиш? И как это вам удается всегда оказаться рядом с самой красивой женщиной?
– Это моя будущая жена, хотя помолвка еще не объявлена, так что прошу вас никому не говорить об этом. – Мэтью сознавал, что его манеры, как всегда, не отличаются деликатностью. Более того, Кори, видимо, слышала большую часть их разговора. Он поспешно представил их друг другу.
Их разговор был прерван появлением королевы. Она стремительно подошла к ним в своем платье из черного бархата, с расшитым бриллиантами корсажем. Лицо было таким же хмурым, как и у Кори.
– Почему этот слух продолжает распространяться? – раздраженно спросила она у Мэтью. – Все говорят о щедром даре, который Англия намерена передать Ла Файе. Мы не можем обещать золото, которого нет в нашей казне.
– Вы можете отдать ему это, ваше величество, – вмешался вдруг появившийся неизвестно откуда Кэрью, держа в руках позолоченную шкатулку. Мэтью вздрогнул. Господи, что его сын вообще здесь делает? Ему давно пора спать!
Кэрью с поклоном протянул королеве шкатулку. Та взяла ее и скептически оглядела со всех сторон.
– И что же в ней? – спросила она.
Мэтью в ужасе замер. Зная Кэрью, можно было ожидать, что там окажется, например, большая мохнатая крыса.
– Откройте и увидите, ваше величество, – ответил Кэрью, снова отвешивая изысканный поклон.
Королева открыла крышку и заглянула внутрь. Ее глаза чуть расширились от удивления.
– Мастер Кэрью, вы уверены, что я могу это отдать?
– Так, как будто это ваша собственность, – важно ответил мальчик.
Королева повернула шкатулку так, чтобы все видели ее содержимое: она была полна блестящих золотых монет.
Мэтью чуть не поперхнулся. Видимо, Кэрью принял так близко к сердцу проблемы королевы, что решил помочь ей. Но он явно не мог достать столько золота честным путем.
– Где ты это взял, Кэрью? – строго спросил он. – Ты же знаешь, я не одобряю…
Звуки труб перекрыли его слова. Толпа бросилась занимать места, чтобы увидеть появление послов. Елизавета закрыла шкатулку и прошла к своему трону, стоявшему на возвышении. Кэрью поскорее юркнул в толпу.
– Я уверена, что все в порядке, – прошептала Кори, взяв Мэтью под руку, чтобы не потерять его в толпе. – Я должна идти на свое место, но после приема я приведу Кэрью в твою комнату, и мы обо всем поговорим.
Она подошла к стайке фрейлин, оставив после себя еле уловимый запах нарциссов. Мэтью собрался с духом, ожидая неприятностей. У Кэрью не было никакой возможности добыть столько золота честным путем.
После обмена подарками с каждой страной весь зал гудел, обсуждая необычайно щедрый дар, предназначенный для Франции. Монеты были извлечены и пересчитаны. Их оказалось ровно на две тысячи фунтов. Конечно, не состояние, но гораздо больше, чем ожидалось.
– Как умно поступила королева, – услышал Мэтью чей-то разговор. – Делала вид, что никакого особого дара не будет, а сама приготовила такой сюрприз.
Стоявший рядом Эссекс набросился на говорившего, утверждая, что этого не должно было случиться, что он сам готов был отправиться во Францию с войском и глупо было делать подобные подарки. Услышав его голос, Мэтью отвлекся от своих тяжелых размышлений и выругал себя за рассеянность. Он настолько был озабочен проделками сына, что совсем забыл о графе. Пробираясь через толпу поближе к Эссексу, он встретил сэра Роджера.
– Кажется, я незнаком с этим Ла Файе. Вы меня не представите? – попросил он.
– Разумеется, – ответил Мэтью. Конечно, ему меньше всего хотелось этого, настолько француз был ему неприятен, но он не мог отказать сэру Роджеру.
– Вы же часто видите Наваррца, – сказал он. – Странно, что вы не знаете его посла.
Сэр Роджер грустно рассмеялся:
– Я вижу его капитанов, это да, но его самого очень редко. Он же всегда в бою. А в редкие минуты между боями он охотится за женщинами. И, как правило, удачно.
Мэтью оставил Роджера и Ла Файе, увлеченных разговором, и стал искать Эссекса. Граф стоял в нескольких шагах от королевы вместе с Франсуа и с недовольным видом наблюдал, как послы Италии и Швейцарии добиваются ее внимания. Наверное, ему самому хотелось больше внимания и почестей, подумал Мэтью. Ему трудно было представить, что этот молодой, честолюбивый павлин способен на убийство, тем более на заговор против королевы. Но если не он все это организовал, то кто же?
– Насколько я знаю, вы не одобряете того, как ее величество ведет дела? – тихо сказал он, подойдя к графу.
Эссекс вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– А вы-то что об этом знаете? – рявкнул он.
Мэтью лениво улыбнулся, намеренно выводя графа из себя.
– Я просто хотел, чтобы вы знали, что я знаю.
– Что знаете, черт вас возьми?
Мэтью заметил, как потемнело лицо Франсуа.
– Я знаю о ваших планах, – многозначительно ответил Мэтью.
Эссекс выпрямился и грозно взглянул на Мэтью.
– Я не обязан терпеть ваши намеки, – резко ответил он, затем повернулся спиной и послал сладкую улыбку Мэри Айлингтон.
Решив не упускать момента, Мэтью подошел к графу вплотную, сунул руку в его карман и нащупал там ткань.
Эссекс с рычанием обернулся, оставляя в руке у Мэтью большой квадрат льна.
Мэтью, развернув платок, внимательно его изучил. Размер, сорт ткани и обработка краев были точно такими же, как и у трех других найденных им платков.
– Правда, что его светлость подарил вам такой же платок, мистрис Мэри? – спросил он, чтобы убедиться окончательно.