Страница:
— Нет, но тебе нечего беспокоиться по этому поводу. У каждого свои недостатки. Черт, люди бродят по Галактике вот уже более тридцати тынсяч лет. Неудивительно, что они адаптировались к самым разным условиям самых различных минров, они на себе испытали все — от мутагенных вирусов до космической радиации и уранновых ожогов. Потому мы и варьируем в пренделах истинного происхождения. Но истинные или нет, мы все равно — люди. И должны дернжаться вместе.
Роун смотрел на пустой стакан, Генри наполннил его, и Роун снова хлебнул.
— Вообще-то, Раф был мне не настоящим отнцом, — задумчиво произнес Роун. — Они с мамой купили меня на воровском рынке в Тамбуле за две тысячи кредитов.
— Тамбул? Хм, поганое место для такого парння, как ты. Это там ты воспитывался? Роун кивнул.
— А кто были твои настоящие родители? Пончему они продали тебя?
— Не знаю. Я тогда был всего лишь оплодотнворенной клеткой.
— Где же эти чертовы джики взяли настоянщую земную расу?
— Не знаю. Отец и мама никогда об этом не говорили, а дядя Тхой-хой тем более. Думаю, манма ему просто запрещала.
— Ну, это неважно. Я вижу, ты ближе других к истинному земному происхождению. Я сделал тебя членом моей команды…
— Я не хочу быть членом твоей команды, — перебил его Роун. — Я хочу вернуться домой. Я даже не знаю, жива ли еще моя мать, ведь отец погиб, и о ней некому позаботиться. Я и Стеллери потерял. Я даже потерял Гома Балжа…
— Перестань плакаться, малыш. Черт побери, ты мне нравишься! Играй по правилам, и все будет отлично! Ты увидишь Галактику, полунчишь свою долю добычи и однажды совершишь такое, о чем даже боялся мечтать.
— Я не хочу добычи — хочу вернуться к свонему народу. Я не хочу разрушать — я хочу стронить.
— Конечно, у тебя есть мечта, малыш. У кажндого человека она есть. Но если ты не будешь драться за эту мечту, то ее осуществит кто-то другой.
— Но Галактика так велика, неужели в ней не найдется места для всех нас?
— Мальчик, ты еще должен узнать очень мнонгое о себе подобных. У тебя есть воля к жизни, и ты должен уметь завоевывать или суметь уменреть, если придется. Когда-нибудь мы сделаем из этой Галактики нечто вроде нашего собственного рая, но только для нас и ни для кого больше.
— Существуют миллионы джиков, — сказал Роун. — А ты — единственный человек, которого я видел.
— Земляне разбросаны по всей Галактике, где только Империя имела свои аванпосты. И я сонбираюсь найти их. Если даже и останусь в одинночестве. Неужели ты полагаешь, будто я здесь только ради наживы? Никогда в жизни, мальнчик. Я мог бы купаться в роскоши еще двадцать лет назад, но у меня есть цель.
— А зачем тебе нужен именно я? Я не собинраюсь ради твоих целей убивать джиков.
— Слушай, малыш, эта команда тупиц — дрянь. Я могу нанять кого угодно за один лишь обед, устроенный в Марпарли на Буна-два. Но ты — человек, а мне важен каждый человек, где бы я его ни встретил.
— А я ничего не забыл, — Роун кивнул на опорожненный стакан. — Эти виски — мошеннинчество. Как и ты сам. Ты убил моих друзей и после этого думаешь, что я смогу помогать тебе?
Генри твердой рукой схватил Роуна за плечо.
— Слушай, малыш, человек должен жить. Я начинал в земном гетто на Берглу, со мной плохо обращались, буквально плевали в лицо, я рабонтал, как вол. Дня не проходило без напоминанния, что я — человек, а человеческая доля — это пинки и проклятия, одни неприятности. Дальше черлого хода меня не пускали, а жрал я только отбросы. Но человек всегда стремится жить — ненважно как. Мне приходилось слушать, видеть и запоминать многое. Они дразнили и смеялись нандо мной; они рассказывали, как когда-то Земная Империя заполонила пол-Галактики и как земнляне петухами разгуливали по городам в миринадах миров, подчиняя вся и всех. И как теперь я стал рабом, и что мне еще выпало счастье чинстить их вонючую одежду и бегать по их порунчениям. И возможно, однажды, если я буду хонрошим работником, так и быть, они дадут мне девочку-полукровку и позволят наплодить деток-мулов, иначе — рабов, которые будут работать на них, когда я сдохну. Я внимательно слушал все это и извлекал из их рассказов такую информанцию, о которой они не в состоянии были даже помыслить! Они не знали землян, мальчик. Кажндый раз они показывали мне книги с картинканми земных военных офицеров в полной форме и рассказывали, как ниссийцы разгромили флот; или вручали мне старый земной пистолет и опинсывали, как их великий дедушка добивал уминравших от голода людей. Они пытались внушить мне рабскую покорность, не подозревая, что все их рассказы пробуждали и воспитывали во мне чувство завоевателя. Как-то один из них допунстил ошибку, он позволил мне взять ручной бланстер. К тому времени я уже прочел о нем пару книг и знал, как им пользоваться. Я снял его с предохранителя и сжег старого Круга, пару свиндетелей, затем расплавил ленту на ноге.
Генри Дред замолчал, стянул ботинок и сондрал носок. Роун уставился на глубокий синеванто-серый шрам, окольцовывавший его лодыжку.
— Я отправился в порт, — продолжал Генри Дред, — там была земная разведывательная лоднка, дряхлая-предряхлая, вся заросшая травой. Когда я был маленьким, то частенько играл вознле нее. Мне почему-то казалось, что именно на ней я и смогу скрыться. Там была система безнопасности замков… Быстро освоив ее, я удрал. Я был свободен как никогда. Мне пришлось подсуетиться в разных злачных местах, чтобы сколонтить приличную команду, но я всегда оставался командиром. Теперь у меня есть база, готовая к боевым действиям, и линкоры, правда, никто не знает, где они. Как только я получу официальное капитанство… Да, у меня есть планы, мальчик, грандиозные планы, но в них нет места господнствующим в Галактике джикам.
— Железный Роберт — джик, он мой друг и лучше любого из твоих гуков…
— Это верно, мальчик. Держись за своих друнзей. Но ты уверен, что, когда полетят щепки, он и тогда останется предан тебе?
— Он уже доказал свою преданность. Генри Дред кивнул.
— Я должен доверять ему. Мне нужна лояльнность разных существ, даже джиков. Может быть, с этой старой калошей и все в порядке, может быть, но никогда не забывай исходную позицию. Хорошая, крепкая ненависть — сильнное оружие, и не позволяй ему притупляться.
— Железный Роберт — хорошее существо, — возразил Роун. — Он намного лучше меня или данже тебя. — Роун замолчал и сглотнул слюну, — Знаешь, меня что-то тошнит, — выдавил он через силу.
Генри рассмеялся.
— Иди проспись, малыш. Все будет в порядке. Займи офицерскую каюту здесь, через зал. Земнлянин, член команды, больше не должен спать с гуками.
— У меня там немного ветоши в коридоре, за камерой Железного Роберта. Я буду спать там.
— Нет, не будешь, малыш. Я не могу позвонлить, чтобы ради какого-то джика землянин тенрял свое лицо в глазах гуков.
Неуверенно ступая, Роун направился к двери.
— У тебя есть ружье, — сказал он через пленчо. — Можешь меня убить, если хочешь. Но я сонбираюсь оставаться с Железным Робертом до тех пор, пока ты его не выпустишь.
— Эта железная чурка останется там!
— Тогда и я буду спать в коридоре.
— В конце концов, ты должен выбрать, — в голосе Генри Дреда зазвучали железные нотки. — Научишься подчиняться — у тебя будет прекраснная жизнь, а будешь упрямиться — останешься в тряпье и отбросах…
— Плевать мне на тряпье и отбросы. Мы с Железным Робертом разговаривали…
— Я прошу тебя, малыш, ступай в соседнюю комнату и забудь о джике.
— Твой напиток плохой — я так ничего и не забыл.
— Да что с тобой творится, парень? Я только и знаю, что уговариваю тебя! А ведь куда проще отправить тебя на нижние палубы драить душное помещение в свинцовых браслетах!
— Почему же не посылаешь?
— Пошел вон! — зарычал Генри Дред. — Ты уж слишком злоупотребляешь моей добротой. И все только потому, что очень похож на человека. Но пока не научишься себя вести как настоящий землянин, лучше не показывайся мне на глаза!
В коридоре Роун прислонился к стене, ожиндая, когда пройдет головокружение. Ему показанлось, что кто-то стал поворачивать дверную зандвижку, но дверь так и не отворилась.
В конце концов он с трудом спустился к Женлезному Роберту и лег спать.
Глава одиннадцатая
Роун смотрел на пустой стакан, Генри наполннил его, и Роун снова хлебнул.
— Вообще-то, Раф был мне не настоящим отнцом, — задумчиво произнес Роун. — Они с мамой купили меня на воровском рынке в Тамбуле за две тысячи кредитов.
— Тамбул? Хм, поганое место для такого парння, как ты. Это там ты воспитывался? Роун кивнул.
— А кто были твои настоящие родители? Пончему они продали тебя?
— Не знаю. Я тогда был всего лишь оплодотнворенной клеткой.
— Где же эти чертовы джики взяли настоянщую земную расу?
— Не знаю. Отец и мама никогда об этом не говорили, а дядя Тхой-хой тем более. Думаю, манма ему просто запрещала.
— Ну, это неважно. Я вижу, ты ближе других к истинному земному происхождению. Я сделал тебя членом моей команды…
— Я не хочу быть членом твоей команды, — перебил его Роун. — Я хочу вернуться домой. Я даже не знаю, жива ли еще моя мать, ведь отец погиб, и о ней некому позаботиться. Я и Стеллери потерял. Я даже потерял Гома Балжа…
— Перестань плакаться, малыш. Черт побери, ты мне нравишься! Играй по правилам, и все будет отлично! Ты увидишь Галактику, полунчишь свою долю добычи и однажды совершишь такое, о чем даже боялся мечтать.
— Я не хочу добычи — хочу вернуться к свонему народу. Я не хочу разрушать — я хочу стронить.
— Конечно, у тебя есть мечта, малыш. У кажндого человека она есть. Но если ты не будешь драться за эту мечту, то ее осуществит кто-то другой.
— Но Галактика так велика, неужели в ней не найдется места для всех нас?
— Мальчик, ты еще должен узнать очень мнонгое о себе подобных. У тебя есть воля к жизни, и ты должен уметь завоевывать или суметь уменреть, если придется. Когда-нибудь мы сделаем из этой Галактики нечто вроде нашего собственного рая, но только для нас и ни для кого больше.
— Существуют миллионы джиков, — сказал Роун. — А ты — единственный человек, которого я видел.
— Земляне разбросаны по всей Галактике, где только Империя имела свои аванпосты. И я сонбираюсь найти их. Если даже и останусь в одинночестве. Неужели ты полагаешь, будто я здесь только ради наживы? Никогда в жизни, мальнчик. Я мог бы купаться в роскоши еще двадцать лет назад, но у меня есть цель.
— А зачем тебе нужен именно я? Я не собинраюсь ради твоих целей убивать джиков.
— Слушай, малыш, эта команда тупиц — дрянь. Я могу нанять кого угодно за один лишь обед, устроенный в Марпарли на Буна-два. Но ты — человек, а мне важен каждый человек, где бы я его ни встретил.
— А я ничего не забыл, — Роун кивнул на опорожненный стакан. — Эти виски — мошеннинчество. Как и ты сам. Ты убил моих друзей и после этого думаешь, что я смогу помогать тебе?
Генри твердой рукой схватил Роуна за плечо.
— Слушай, малыш, человек должен жить. Я начинал в земном гетто на Берглу, со мной плохо обращались, буквально плевали в лицо, я рабонтал, как вол. Дня не проходило без напоминанния, что я — человек, а человеческая доля — это пинки и проклятия, одни неприятности. Дальше черлого хода меня не пускали, а жрал я только отбросы. Но человек всегда стремится жить — ненважно как. Мне приходилось слушать, видеть и запоминать многое. Они дразнили и смеялись нандо мной; они рассказывали, как когда-то Земная Империя заполонила пол-Галактики и как земнляне петухами разгуливали по городам в миринадах миров, подчиняя вся и всех. И как теперь я стал рабом, и что мне еще выпало счастье чинстить их вонючую одежду и бегать по их порунчениям. И возможно, однажды, если я буду хонрошим работником, так и быть, они дадут мне девочку-полукровку и позволят наплодить деток-мулов, иначе — рабов, которые будут работать на них, когда я сдохну. Я внимательно слушал все это и извлекал из их рассказов такую информанцию, о которой они не в состоянии были даже помыслить! Они не знали землян, мальчик. Кажндый раз они показывали мне книги с картинканми земных военных офицеров в полной форме и рассказывали, как ниссийцы разгромили флот; или вручали мне старый земной пистолет и опинсывали, как их великий дедушка добивал уминравших от голода людей. Они пытались внушить мне рабскую покорность, не подозревая, что все их рассказы пробуждали и воспитывали во мне чувство завоевателя. Как-то один из них допунстил ошибку, он позволил мне взять ручной бланстер. К тому времени я уже прочел о нем пару книг и знал, как им пользоваться. Я снял его с предохранителя и сжег старого Круга, пару свиндетелей, затем расплавил ленту на ноге.
Генри Дред замолчал, стянул ботинок и сондрал носок. Роун уставился на глубокий синеванто-серый шрам, окольцовывавший его лодыжку.
— Я отправился в порт, — продолжал Генри Дред, — там была земная разведывательная лоднка, дряхлая-предряхлая, вся заросшая травой. Когда я был маленьким, то частенько играл вознле нее. Мне почему-то казалось, что именно на ней я и смогу скрыться. Там была система безнопасности замков… Быстро освоив ее, я удрал. Я был свободен как никогда. Мне пришлось подсуетиться в разных злачных местах, чтобы сколонтить приличную команду, но я всегда оставался командиром. Теперь у меня есть база, готовая к боевым действиям, и линкоры, правда, никто не знает, где они. Как только я получу официальное капитанство… Да, у меня есть планы, мальчик, грандиозные планы, но в них нет места господнствующим в Галактике джикам.
— Железный Роберт — джик, он мой друг и лучше любого из твоих гуков…
— Это верно, мальчик. Держись за своих друнзей. Но ты уверен, что, когда полетят щепки, он и тогда останется предан тебе?
— Он уже доказал свою преданность. Генри Дред кивнул.
— Я должен доверять ему. Мне нужна лояльнность разных существ, даже джиков. Может быть, с этой старой калошей и все в порядке, может быть, но никогда не забывай исходную позицию. Хорошая, крепкая ненависть — сильнное оружие, и не позволяй ему притупляться.
— Железный Роберт — хорошее существо, — возразил Роун. — Он намного лучше меня или данже тебя. — Роун замолчал и сглотнул слюну, — Знаешь, меня что-то тошнит, — выдавил он через силу.
Генри рассмеялся.
— Иди проспись, малыш. Все будет в порядке. Займи офицерскую каюту здесь, через зал. Земнлянин, член команды, больше не должен спать с гуками.
— У меня там немного ветоши в коридоре, за камерой Железного Роберта. Я буду спать там.
— Нет, не будешь, малыш. Я не могу позвонлить, чтобы ради какого-то джика землянин тенрял свое лицо в глазах гуков.
Неуверенно ступая, Роун направился к двери.
— У тебя есть ружье, — сказал он через пленчо. — Можешь меня убить, если хочешь. Но я сонбираюсь оставаться с Железным Робертом до тех пор, пока ты его не выпустишь.
— Эта железная чурка останется там!
— Тогда и я буду спать в коридоре.
— В конце концов, ты должен выбрать, — в голосе Генри Дреда зазвучали железные нотки. — Научишься подчиняться — у тебя будет прекраснная жизнь, а будешь упрямиться — останешься в тряпье и отбросах…
— Плевать мне на тряпье и отбросы. Мы с Железным Робертом разговаривали…
— Я прошу тебя, малыш, ступай в соседнюю комнату и забудь о джике.
— Твой напиток плохой — я так ничего и не забыл.
— Да что с тобой творится, парень? Я только и знаю, что уговариваю тебя! А ведь куда проще отправить тебя на нижние палубы драить душное помещение в свинцовых браслетах!
— Почему же не посылаешь?
— Пошел вон! — зарычал Генри Дред. — Ты уж слишком злоупотребляешь моей добротой. И все только потому, что очень похож на человека. Но пока не научишься себя вести как настоящий землянин, лучше не показывайся мне на глаза!
В коридоре Роун прислонился к стене, ожиндая, когда пройдет головокружение. Ему показанлось, что кто-то стал поворачивать дверную зандвижку, но дверь так и не отворилась.
В конце концов он с трудом спустился к Женлезному Роберту и лег спать.
Глава одиннадцатая
Железный Роберт в неистовстве тряс решетку.
— Ты — просто большой дурак, Роун. Отправнляться в набег с этими подонками? Зачем? Тебе на корабле безопасней…
— Мне надоело все время торчать на корабле, Железный Роберт. Генри Дред впервые предлонжил мне выйти за его пределы. Не переживай, со мной будет все в порядке.
— А какое оружие тебе дает Генри Дред?
— Мне не нужно оружие, я не собираюсь драться.
— Генри Дред все еще боится давать тебе орунжие, правда? Он тоже большой дурак — позвонляет тебе в бою быть безоружным. Ты — маленьнкое, слабое существо, Роун, не такой, как Женлезный Роберт. Ты должен остаться на корабле!
— В этом мире есть город — Альдо Церис. Его построили земляне более десяти тысяч лет назад. В нем никто не живет, кроме дикарей, так что большой битвы не предвидится. Я же хочу просто посмотреть на город…
— Когда-то давно Экстраваганзоо выступал в Альдо Церис. Там масса аборигенов и множество бандитов. У них имеются дротики, луки, ненсколько ружей. И они вовсе не дураки.
Роун прислонился к решетке.
— Да не могу я больше оставаться на корабле. Я должен выйти и увидеть все сам, послушать, многому научиться — ведь и ты мне когда-то об этом говорил. И, может быть, однажды…
— …ты наконец научишься обходиться без ненприятностей, — закончил Железный Роберт.
Система оповещения на стене зажужжала, и из нее прозвучал голос Генри Дреда.
— Всем внимание! Говорит капитан Дред. Отнлично, парни, у вас есть шанс подзаработать! Ченрез пять минут мы выходим на снижающуюся орбиту. Команде приготовиться к посадке в штурмовой катер через десять минут. Старт через сорок две минуты…
Роун и Железный Роберт слушали, как Генри Дред зачитывал свой приказ, и чувствовали дронжание палубы под ногами. Это корабль регулинровал скорость, чтобы выйти на орбиту, находянщуюся в четырехстах милях над планетой.
— Мне уже надо идти, — сказал Роун. — Я понлечу на первой шлюпке, командной.
— Хорошо хоть Генри Дред держит тебя рядом с собой, — пророкотал Железный Роберт. — Ладнно, и ты будь к нему поближе, и голову нагибай, когда начнется пальба. Может быть, Дред не даст тебе погибнуть.
— Да он просто боится, как бы я не удрал. Но не могу же я убежать без тебя.
В дальнем конце коридора заклацали ботиннки. Высокий, в облегающем кожаном боевом комбинезоне, по-барски вышагивающий, появилнся Генри Дред. На тощем бедре его висела ранзукрашенная кобура, а в руках он нес ружье.
— Я так и думал, что найду тебя здесь, — пронворчал он. — Ты что, не слышал моего приказа?
— Слышал, — откликнулся Роун. — Я хотел только попрощаться.
— Ну что ж, очень трогательно. Ну а если ты наконец сможешь расстаться со своим другом, то мы тогда сможем начать операцию. Держись понближе ко мне, малыш, и делай то же, что и я. Я не думаю, что мы столкнемся с упорной обонроной аборигенов, но никогда не знаешь…
— Роуну тоже нужно ружье, — пророкотал Железный Роберт.
— Не беспокойся, Железный человек. Этой операцией руковожу я сам.
— Нервы у тебя, как у запертого в клетку чудовища, человек. Если все так просто, чего же ты боишься?
Генри скосил прищуренные глаза на гиганта.
— Ну хорошо, допустим, я нервничаю, а кто бы не нервничал на моем месте? Уж я-то знаю, что из себя представляла когда-то столица одного из величайших королевств Империи. А тут я со своей древней развалиной и командой тупых понлукровок из космического отребья. Как ты полангаешь, есть из-за чего нервничать?
— Не надо, — вставил Роун. — Я ни о чем его не прошу.
Генри Дред поиграл желваками, крепче сжав в руках ружье.
— Давай, парень, спускайся на шлюпочную палубу, пока я не раздумал и не отправил тебя драить канализационные линии!
— Привези Роуна в сохранности, Генри Дред, — крикнул ему вслед Железный Роберт. — Или лучше вообще не возвращайся.
— Если я не вернусь, долго же тебе придется торчать здесь, — проворчал капитан пиратов.
В тесном командном помещении штурмовой шлюпки Генри Дред рявкнул в панельный микнрофон:
— Теперь послушайте, космические мерзавнцы! Высаживайтесь быстро, организованно и молнча! Даю вам сорокасекундный отсчет после коннтакта, затем выходите. Я хочу, чтобы все четыре танка Боло ударили по причалу одновременно, надо как следует прикрыть позиции дымом. Воноруженной группе — держать в поле зрения цель и стрелять по моему приказу! Чертова команда…
Капитан пиратов отдал свои распоряжения, когда шлюпки нырнули в серый мир, представнший сейчас на ретрансляционном экране вперенди. Палубные плиты буквально ревели, когда занработал реверс, корректируя скорость. Роун увиндел диск планеты, постепенно как бы растворянющийся в горизонте. Под ними проносились грязно-желтоватые континенты джунглей, затем мерцающее пространство моря и белая от бурунов береговая линия. В какое-то мгновение шлюпка накренилась, проходя на малой высоте над зеленными холмами, но затем вяло выровнялась, и теперь за далекими холмами, покрытыми лесом, в поле зрения появились башни фантастического города.
— Напомни мне пристрелить главного гидронинженера, — проворчал Генри Дред.
Роун наблюдал, как под проносящимся корабнлем прогибаются деревья и позади остаются ленсистые склоны. Как, по мере приближения к гонроду, его контуры становятся явственнее и словно поднимаются все выше и выше, пока самые вынсокие здания не замаячили в воздушном пронстранстве где-то над их головой. Корабль замеднлил ход и опустился, тяжелая волна вибрации прошла по корпусу. Ливень звуков сменился полнной тишиной. Генри смотрел на панельный хроннометр.
— Если хоть один из этих мошенников начнет до сигнала…
Яркий огонек живым пятном вспыхнул на паннели.
— Внешняя дверь открыта, — пробормотал Генри Дред. — 38, 39, 401 — он повернулся к Ро-уну. — Вот теперь идем, малыш! Если немного повезет, мы будем пить древнее земное вино из старых хрустальных бокалов еще до того, как звезда сядет за холмы.
Роун стоял рядом с Генри Дредом у основания пандуса, разглядывая изрытую ямами и рассыпавншуюся дорожку древнего тротуара. Далеко, на друнгом конце поля, четыре массивные отбуксированнные машины нацелили черные дула орудий на молчаливые административные здания. Но крунгом — пустота, никаких признаков жизни.
— Как безлюдно, — протянул задумчиво Дред. — И ракетные установки проржавели. Славнная задачка…
— Железный Роберт сказал, что когда-то зоо выступал здесь, — заметил Роун. — Еще он говонрит, что местные жители имеют оружие и луки и умеют ими пользоваться.
— Подлиза бывал и тут, да? И для кого же он играл, для каменных ящериц?
— Для людей, — недовольно ответил Роун. — И не надо иметь много ума, чтобы догадаться иснчезнуть при первом же появлении шлюпки с танкими падалыциками, так твои.
— Корсарами! — рявкнул Генри. — Мы не поднбираем падаль, мальчик, мы силой берем свою добычу! Каждая вещь во Вселенной имеет своего хозяина. — Он сердито нажал на свой командный микрофон. — Кзак, убери свою жестянку отсюнда! — Он повернулся к Роуну. — Мы пойдем оснматривать город, — и он махнул ружьем в сторонну башен за портом. — Пять тысяч лет назад это была одна из последних земных столиц. Ее понстроили люди на этот самом месте, малыш, наши с тобой предки, когда владели половиной Галакнтики. Идем, и я покажу тебе, чьи мы потомки.
Перед входом в город высились огромные зонлотые ворота с филигранно сработанным симвонлом Земной Империи наверху — образом птицы с ветвью в клюве и надписью лЗем. Имп.» над ней.
— Я видел это миллион раз в моих книгах там, в Тамбуле, — сказал Роун. — Эту птицу и лЗем. Имп.» над ней. А вообще-то, почему птица?
— Символ мира, — бросил Генри Дред. — Кзак! — неожиданно рявкнул он в командный микрофон. — Тащи эту груду жести прямо сюда и выведи на максимальную точку. — Затем он понвернулся к Роуну. — лЗем. Имп» означает, что Земля тогда всем заправляла. А любая пташка, вздумавшая нарушить законы этого мира, была попросту обречена. Вот так действовали тогда люнди, ты меня понял?
— Мир, — думал Роун. Это слово все время вертелось в голове, и он пытался избавиться от неприятного смысла, который привнес в него Генри.
Боевая машина прогромыхала совсем рядом.
— Веди медленно, теперь давай на максимальнной, — приказал Генри Дред Кзаку. — Эта ограда построена земными инструментами, и ее ничто не сокрушит, кроме земного танка-Боло.
— Но она же стояла пять тысяч лет. Теперь уже некому будет восстановить ее, — напомнил Роун. Уж очень ему хотелось, чтобы птица с ветнкой в клюве и лЗем. Имп.» красовались здесь еще хотя бы такое нее время. — Зачем ее сносить? Можно же просто взорвать замок.
— Конечно, но если джики наблюдают за нанми, это произведет на них большое впечатление. Ладно, начинай, Кзак.
Ворота завизжали, как раненая женщина, медленно наклонились и упали с ужасным гронхотом; и Боло, со своим гребнем вдоль верхней башни, прошел сквозь проем. Кзак повернул орунжие, высматривая местных жителей.
Тишина, наступившая после грохота упавших ворот, и словно вымерший город казались зловенщими. Кзак высунулся из верхнего люка и ругннулся на ворота, на Боло и в целом на весь Альдо Церис. Он заметил вмятину на гребне и снова выругался, но уже позабористее.
— Может, нам удастся найти в городе еще Бонло, — предположил Генри Дред. — Они встречаютнся в каждом имперском городе, а ведь этот очень большой. Надо достать исправный, новый Боло и несколько ружей. Кзак, прикрой-ка нас, мы проведем небольшую разведку на местности. А если кого-нибудь увидишь, стреляй.
Генри Дред спрятал микрофон под мундир. Его тяжелые башмаки звенели по мозаике тронтуара, который вел их вдоль дороги. И все время, пока они шли, капитан жестикулировал ружьем.
— Это высотные здания, — говорил он. — Разве у нелетающих существ могло бы быть что-нибудь подобное?
Возвышающиеся над головами невероятно ровные и монолитные здания купались в солнечнных лучах. Отсюда, издали, они выглядели пренвосходно, но внизу, на тротуаре, плитки замыснловатой мозаики были разбиты, валялись осколнками, и Генри Дред на ходу пинал их ногами.
Роун остановился, залюбовавшись фонтанном, — образуя живописную радугу в свете солннечных лучей, весело кружились подвижные чанстички воды.
— Все было построено еще в те времена, — с удовольствием объяснял Генри Дред. — Этот фоннтан работает уже пять тысяч лет, а может, и больше. Если какой-нибудь механизм в этом гонроде и ломается, то восстанавливается автоматинчески.
Роун с интересом стал разглядывать дом за фонтаном с символом Земной Империи на двери и рядами балконов и окон.
— Похоже, эту дверь можно открыть, по всей видимости, люди отсюда ушли… Я имею в виду землян, — сказал он и замолчал, размышляя, как бы он чувствовал себя, будь этот дом его собственным. — Но здесь так красиво! Если они могли построить такое, то как же кто-то сумел их победить?
— Проигранная война, — бросил Генри Дред, подходя к фонтану. Он напился чистой воды из боковой струи и вытер рот тыльной стороной ландони. — Они называют ее проигранной войной, но это не так. Земля никогда войны не проигрыванла. Скорее всего, она оказалась в патовой ситунации, пока мы не одержали окончательную понбеду. Кое-кто это понимает. Мы сумели разбить мощь ниссийцев, они больше не управляют Всенленной. Правда, ниссийцы по-прежнему блокинруют Землю и заявляют, что у них есть новые крейсеры, действующие в дальней стороне Галакнтики. Но, по-моему, они пустили утку. Сам я никогда не сталкивался с ниссийцами. Кроме люндей, гуков и джиков больше мне никого не донводилось встречать.
Они прошли сквозь разрушенные ворота, занбрались на Боло. Генри Дред достал свой микронфон.
— Развернуться веером в боевом порядке, — рявкнул он. — Стрелять по всему, что движется! Роун не отставал от Генри Дреда.
— Пусто, — заметил он. — Никаких признаков местных жителей. Странно, почему? Здесь всего так много…
— Суеверие. Они боятся города, — Генри Дред внимательно изучал уличную обстановку. — Но это еще не значит, что их здесь нет. Впрочем, они, вероятно, правы, опасаясь города. Посмотнри-ка туда, — и он указал на глубокий провал, черневший рваными краями. — Миноловушка, — пояснил Генри Дред. — Не знаю сколько их, не исключаю, что весь город усыпан ими. Поэтому смотри в оба.
Они подъехали к стене, покрытой глиняной черепицей, из-под которой пробивались растущие изящные цветочки.
— Парк, — пояснил Генри Дред. — Весомое нанпоминание о прежней земной роскоши. Может, потом у нас и будет время осмотреть его.
— Здесь танк! — прорезался человеческий гонлос из-за соседнего дома. Боло Марк-ЭX, фабричнная марка свежая…
— Только не трогай его, тупоголовый идинот! — протрещал Кзак из Боло. — Я не хочу, чтонбы чьи-нибудь грязные лапы прикасались к ненму, пока я его сам не осмотрю.
Генри Дред рассмеялся.
— Это тебе не женщина, ты, плешивый череп. Это мой танк, и я его увижу первым.
— Слушай, я хочу слазить в парк, — сказал Роун. — Позови, когда понадоблюсь. Генри Дред насторожился.
— Да не убегу я, — успокоил его Роун. — Во всяком случае, до тех пор, пока ты держишь Женлезного Роберта в камере.
— Ну хорошо, — согласился Генри Дред. — Монжет быть, если ты увидишь этот парк, то пойнмешь разницу между джинами и людьми. И тогнда, вероятно, тебе станет ясно, чего я хочу.
— Босс! — позвал Кзак. — Посмотри-ка, полнные баки, и магазины, и…
— Не трогай ничего! — крикнул Генри Дред Роуну. — У этих проклятых гуков яичница вменсто мозгов.
— Ладно, — пообещал Роун и приготовился карабкаться по сучковатому старому дереву, которое возвышалось над стеной сада. — Пальни в воздух, когда захочешь, чтобы я вернулся.
— Смотри в оба, мальчик, — произнес мягко Генри и осекся. Он достал свой бластер Марк-ХХХ и вручил его Роуну. — Я знаю, что ты вернешьнся, — сказал он, — и узнаешь много нового для себя.
Сидя на нижней ветке дерева, Роун подкинул пистолет в руке, определяя его вес. Он чувствовал твердость его металла, холод стали, с пламенной ее душой, и заключенную в нем мощь. Он реншительно посмотрел на Дреда. Тот понимающе улыбался, догадываясь, какие чувства обуревают его сейчас. Вскоре капитан широким шагом пенресек площадь. А Роун стал взбираться на деренво, вспоминая свои игры с грасилами, свой полет через каньон, Экстравагаязоо, дерево-недотрогу и свои последние дни в Тамбуле. На самой верхонтуре он вспомнил натянутый на высоте канат, Стеллери на нем и ее встревоженный взгляд… Но тут перед ним распахнулся парк во всей своей мощи и красоте, и те воспоминания в этот миг улетучились бесследно. Его взгляду открылись следы Земной цивилизации, о восстановлении конторой так много говорил и думал Генри Дред.
В парке росла зеленая трава и пестрели цветы. Роун заметил маленький автоматический кульнтиватор, движущийся вдоль тропинок, рядом с которыми вспенивались и разбрызгивали свои струи не тронутые временем фонтаны.
На ухоженной лужайке лежала упавшая стантуя, лицом вверх. Ее поднятая рука указывала в небо.
Это был землянин. Настоящий землянин.
И он был похож на Роуна.
Спрыгнув со стены на упругую траву, Роун подбежал к статуе. Все — глаза, уши, лоб, муснкулы — ну все, как у Роуна. Это, несомненно, был Землянин!
лНаверное, мой отец выглядел так же, — дунмал Роун. — Кто это? Мужчина? Откуда он принплел?» Он наклонился к основанию статуи. лЗем. Имп.» — гласила надпись, увенчанная голубем и ветвью. И ниже: лсе — человек, июль 28, 12780».
— Се, — сказал Роун статуе, прикоснувшись к ней и задумавшись над тем, как же должно пронизноситься это имя.
Затем он очнулся от звука, витающего в возндухе. Он прислушался к мелодии, она, как и благоухающий тонкий аромат, слегка кружила голову. Она ничего общего не имела с той каконфонией, которой одаривали слушателей цирковые извлекатели шума. Где-то глубоко — в сознании или подсознании — эта музыка навевала воспонминания о том, с чем сам Роун не сталкивался в реальности. О солнечном свете, которого он нинкогда раньше не видел даже во сне; о ветре, дунновения которого он никогда не ощущал; о тех местах, в которых он никогда не бывал…
лМир» — снова и снова произносил про себя Роун и понимал, что Генри придал этому пронстому и такому всеобъемлющему слову какое-то иное, слишком узкое значение.
Весенне-зеленая трава покрывала холм до санмого края тропинки и расстилалась дальше, межнду клумбами, усеянными роскошными яркими цветами. Какой-то широколистный голубой бутон с черными крапинками, словно алчущий зев, ритмично разбрасывал и снова собирал свои ленпестки…
Музыка внезапно оборвалась и опять зазвучанла, но уже совсем другая, пробуждающая смутнные воспоминания о том, чему он, возможно, данже был когда-то свидетелем.
Он вдруг услышал игру фонтана, мелодичный звук серебряных водных струй. Затем в звенянщую тишину ворвался зов рожка, настойчиво нанбирающий свою звуковую высоту и силу, словно только для того, чтобы разомкнуть старые замки запертой памяти Роуна. В пронзительный зов рожка мягкой дисгармонией вплелась струнная музыка. Она то внезапно исчезала, то возвращанлась в чуть иной вариации. А теперь рожок бронсал ей вызов, неожиданно подхватив струнную мелодию. К их дуэту присоединился далекий конлеблющийся звук, пробудивший в душе Роуна острое щемящее чувство, пронзившее все его сунщество. В конце концов оно прорвалось наружу его горькими слезами по старым, потерянным, но таким прекрасным и бесконечно дорогим венщам… Которых, может быть, никогда у него и не было?..
— Ты — просто большой дурак, Роун. Отправнляться в набег с этими подонками? Зачем? Тебе на корабле безопасней…
— Мне надоело все время торчать на корабле, Железный Роберт. Генри Дред впервые предлонжил мне выйти за его пределы. Не переживай, со мной будет все в порядке.
— А какое оружие тебе дает Генри Дред?
— Мне не нужно оружие, я не собираюсь драться.
— Генри Дред все еще боится давать тебе орунжие, правда? Он тоже большой дурак — позвонляет тебе в бою быть безоружным. Ты — маленьнкое, слабое существо, Роун, не такой, как Женлезный Роберт. Ты должен остаться на корабле!
— В этом мире есть город — Альдо Церис. Его построили земляне более десяти тысяч лет назад. В нем никто не живет, кроме дикарей, так что большой битвы не предвидится. Я же хочу просто посмотреть на город…
— Когда-то давно Экстраваганзоо выступал в Альдо Церис. Там масса аборигенов и множество бандитов. У них имеются дротики, луки, ненсколько ружей. И они вовсе не дураки.
Роун прислонился к решетке.
— Да не могу я больше оставаться на корабле. Я должен выйти и увидеть все сам, послушать, многому научиться — ведь и ты мне когда-то об этом говорил. И, может быть, однажды…
— …ты наконец научишься обходиться без ненприятностей, — закончил Железный Роберт.
Система оповещения на стене зажужжала, и из нее прозвучал голос Генри Дреда.
— Всем внимание! Говорит капитан Дред. Отнлично, парни, у вас есть шанс подзаработать! Ченрез пять минут мы выходим на снижающуюся орбиту. Команде приготовиться к посадке в штурмовой катер через десять минут. Старт через сорок две минуты…
Роун и Железный Роберт слушали, как Генри Дред зачитывал свой приказ, и чувствовали дронжание палубы под ногами. Это корабль регулинровал скорость, чтобы выйти на орбиту, находянщуюся в четырехстах милях над планетой.
— Мне уже надо идти, — сказал Роун. — Я понлечу на первой шлюпке, командной.
— Хорошо хоть Генри Дред держит тебя рядом с собой, — пророкотал Железный Роберт. — Ладнно, и ты будь к нему поближе, и голову нагибай, когда начнется пальба. Может быть, Дред не даст тебе погибнуть.
— Да он просто боится, как бы я не удрал. Но не могу же я убежать без тебя.
В дальнем конце коридора заклацали ботиннки. Высокий, в облегающем кожаном боевом комбинезоне, по-барски вышагивающий, появилнся Генри Дред. На тощем бедре его висела ранзукрашенная кобура, а в руках он нес ружье.
— Я так и думал, что найду тебя здесь, — пронворчал он. — Ты что, не слышал моего приказа?
— Слышал, — откликнулся Роун. — Я хотел только попрощаться.
— Ну что ж, очень трогательно. Ну а если ты наконец сможешь расстаться со своим другом, то мы тогда сможем начать операцию. Держись понближе ко мне, малыш, и делай то же, что и я. Я не думаю, что мы столкнемся с упорной обонроной аборигенов, но никогда не знаешь…
— Роуну тоже нужно ружье, — пророкотал Железный Роберт.
— Не беспокойся, Железный человек. Этой операцией руковожу я сам.
— Нервы у тебя, как у запертого в клетку чудовища, человек. Если все так просто, чего же ты боишься?
Генри скосил прищуренные глаза на гиганта.
— Ну хорошо, допустим, я нервничаю, а кто бы не нервничал на моем месте? Уж я-то знаю, что из себя представляла когда-то столица одного из величайших королевств Империи. А тут я со своей древней развалиной и командой тупых понлукровок из космического отребья. Как ты полангаешь, есть из-за чего нервничать?
— Не надо, — вставил Роун. — Я ни о чем его не прошу.
Генри Дред поиграл желваками, крепче сжав в руках ружье.
— Давай, парень, спускайся на шлюпочную палубу, пока я не раздумал и не отправил тебя драить канализационные линии!
— Привези Роуна в сохранности, Генри Дред, — крикнул ему вслед Железный Роберт. — Или лучше вообще не возвращайся.
— Если я не вернусь, долго же тебе придется торчать здесь, — проворчал капитан пиратов.
В тесном командном помещении штурмовой шлюпки Генри Дред рявкнул в панельный микнрофон:
— Теперь послушайте, космические мерзавнцы! Высаживайтесь быстро, организованно и молнча! Даю вам сорокасекундный отсчет после коннтакта, затем выходите. Я хочу, чтобы все четыре танка Боло ударили по причалу одновременно, надо как следует прикрыть позиции дымом. Воноруженной группе — держать в поле зрения цель и стрелять по моему приказу! Чертова команда…
Капитан пиратов отдал свои распоряжения, когда шлюпки нырнули в серый мир, представнший сейчас на ретрансляционном экране вперенди. Палубные плиты буквально ревели, когда занработал реверс, корректируя скорость. Роун увиндел диск планеты, постепенно как бы растворянющийся в горизонте. Под ними проносились грязно-желтоватые континенты джунглей, затем мерцающее пространство моря и белая от бурунов береговая линия. В какое-то мгновение шлюпка накренилась, проходя на малой высоте над зеленными холмами, но затем вяло выровнялась, и теперь за далекими холмами, покрытыми лесом, в поле зрения появились башни фантастического города.
— Напомни мне пристрелить главного гидронинженера, — проворчал Генри Дред.
Роун наблюдал, как под проносящимся корабнлем прогибаются деревья и позади остаются ленсистые склоны. Как, по мере приближения к гонроду, его контуры становятся явственнее и словно поднимаются все выше и выше, пока самые вынсокие здания не замаячили в воздушном пронстранстве где-то над их головой. Корабль замеднлил ход и опустился, тяжелая волна вибрации прошла по корпусу. Ливень звуков сменился полнной тишиной. Генри смотрел на панельный хроннометр.
— Если хоть один из этих мошенников начнет до сигнала…
Яркий огонек живым пятном вспыхнул на паннели.
— Внешняя дверь открыта, — пробормотал Генри Дред. — 38, 39, 401 — он повернулся к Ро-уну. — Вот теперь идем, малыш! Если немного повезет, мы будем пить древнее земное вино из старых хрустальных бокалов еще до того, как звезда сядет за холмы.
Роун стоял рядом с Генри Дредом у основания пандуса, разглядывая изрытую ямами и рассыпавншуюся дорожку древнего тротуара. Далеко, на друнгом конце поля, четыре массивные отбуксированнные машины нацелили черные дула орудий на молчаливые административные здания. Но крунгом — пустота, никаких признаков жизни.
— Как безлюдно, — протянул задумчиво Дред. — И ракетные установки проржавели. Славнная задачка…
— Железный Роберт сказал, что когда-то зоо выступал здесь, — заметил Роун. — Еще он говонрит, что местные жители имеют оружие и луки и умеют ими пользоваться.
— Подлиза бывал и тут, да? И для кого же он играл, для каменных ящериц?
— Для людей, — недовольно ответил Роун. — И не надо иметь много ума, чтобы догадаться иснчезнуть при первом же появлении шлюпки с танкими падалыциками, так твои.
— Корсарами! — рявкнул Генри. — Мы не поднбираем падаль, мальчик, мы силой берем свою добычу! Каждая вещь во Вселенной имеет своего хозяина. — Он сердито нажал на свой командный микрофон. — Кзак, убери свою жестянку отсюнда! — Он повернулся к Роуну. — Мы пойдем оснматривать город, — и он махнул ружьем в сторонну башен за портом. — Пять тысяч лет назад это была одна из последних земных столиц. Ее понстроили люди на этот самом месте, малыш, наши с тобой предки, когда владели половиной Галакнтики. Идем, и я покажу тебе, чьи мы потомки.
Перед входом в город высились огромные зонлотые ворота с филигранно сработанным симвонлом Земной Империи наверху — образом птицы с ветвью в клюве и надписью лЗем. Имп.» над ней.
— Я видел это миллион раз в моих книгах там, в Тамбуле, — сказал Роун. — Эту птицу и лЗем. Имп.» над ней. А вообще-то, почему птица?
— Символ мира, — бросил Генри Дред. — Кзак! — неожиданно рявкнул он в командный микрофон. — Тащи эту груду жести прямо сюда и выведи на максимальную точку. — Затем он понвернулся к Роуну. — лЗем. Имп» означает, что Земля тогда всем заправляла. А любая пташка, вздумавшая нарушить законы этого мира, была попросту обречена. Вот так действовали тогда люнди, ты меня понял?
— Мир, — думал Роун. Это слово все время вертелось в голове, и он пытался избавиться от неприятного смысла, который привнес в него Генри.
Боевая машина прогромыхала совсем рядом.
— Веди медленно, теперь давай на максимальнной, — приказал Генри Дред Кзаку. — Эта ограда построена земными инструментами, и ее ничто не сокрушит, кроме земного танка-Боло.
— Но она же стояла пять тысяч лет. Теперь уже некому будет восстановить ее, — напомнил Роун. Уж очень ему хотелось, чтобы птица с ветнкой в клюве и лЗем. Имп.» красовались здесь еще хотя бы такое нее время. — Зачем ее сносить? Можно же просто взорвать замок.
— Конечно, но если джики наблюдают за нанми, это произведет на них большое впечатление. Ладно, начинай, Кзак.
Ворота завизжали, как раненая женщина, медленно наклонились и упали с ужасным гронхотом; и Боло, со своим гребнем вдоль верхней башни, прошел сквозь проем. Кзак повернул орунжие, высматривая местных жителей.
Тишина, наступившая после грохота упавших ворот, и словно вымерший город казались зловенщими. Кзак высунулся из верхнего люка и ругннулся на ворота, на Боло и в целом на весь Альдо Церис. Он заметил вмятину на гребне и снова выругался, но уже позабористее.
— Может, нам удастся найти в городе еще Бонло, — предположил Генри Дред. — Они встречаютнся в каждом имперском городе, а ведь этот очень большой. Надо достать исправный, новый Боло и несколько ружей. Кзак, прикрой-ка нас, мы проведем небольшую разведку на местности. А если кого-нибудь увидишь, стреляй.
Генри Дред спрятал микрофон под мундир. Его тяжелые башмаки звенели по мозаике тронтуара, который вел их вдоль дороги. И все время, пока они шли, капитан жестикулировал ружьем.
— Это высотные здания, — говорил он. — Разве у нелетающих существ могло бы быть что-нибудь подобное?
Возвышающиеся над головами невероятно ровные и монолитные здания купались в солнечнных лучах. Отсюда, издали, они выглядели пренвосходно, но внизу, на тротуаре, плитки замыснловатой мозаики были разбиты, валялись осколнками, и Генри Дред на ходу пинал их ногами.
Роун остановился, залюбовавшись фонтанном, — образуя живописную радугу в свете солннечных лучей, весело кружились подвижные чанстички воды.
— Все было построено еще в те времена, — с удовольствием объяснял Генри Дред. — Этот фоннтан работает уже пять тысяч лет, а может, и больше. Если какой-нибудь механизм в этом гонроде и ломается, то восстанавливается автоматинчески.
Роун с интересом стал разглядывать дом за фонтаном с символом Земной Империи на двери и рядами балконов и окон.
— Похоже, эту дверь можно открыть, по всей видимости, люди отсюда ушли… Я имею в виду землян, — сказал он и замолчал, размышляя, как бы он чувствовал себя, будь этот дом его собственным. — Но здесь так красиво! Если они могли построить такое, то как же кто-то сумел их победить?
— Проигранная война, — бросил Генри Дред, подходя к фонтану. Он напился чистой воды из боковой струи и вытер рот тыльной стороной ландони. — Они называют ее проигранной войной, но это не так. Земля никогда войны не проигрыванла. Скорее всего, она оказалась в патовой ситунации, пока мы не одержали окончательную понбеду. Кое-кто это понимает. Мы сумели разбить мощь ниссийцев, они больше не управляют Всенленной. Правда, ниссийцы по-прежнему блокинруют Землю и заявляют, что у них есть новые крейсеры, действующие в дальней стороне Галакнтики. Но, по-моему, они пустили утку. Сам я никогда не сталкивался с ниссийцами. Кроме люндей, гуков и джиков больше мне никого не донводилось встречать.
Они прошли сквозь разрушенные ворота, занбрались на Боло. Генри Дред достал свой микронфон.
— Развернуться веером в боевом порядке, — рявкнул он. — Стрелять по всему, что движется! Роун не отставал от Генри Дреда.
— Пусто, — заметил он. — Никаких признаков местных жителей. Странно, почему? Здесь всего так много…
— Суеверие. Они боятся города, — Генри Дред внимательно изучал уличную обстановку. — Но это еще не значит, что их здесь нет. Впрочем, они, вероятно, правы, опасаясь города. Посмотнри-ка туда, — и он указал на глубокий провал, черневший рваными краями. — Миноловушка, — пояснил Генри Дред. — Не знаю сколько их, не исключаю, что весь город усыпан ими. Поэтому смотри в оба.
Они подъехали к стене, покрытой глиняной черепицей, из-под которой пробивались растущие изящные цветочки.
— Парк, — пояснил Генри Дред. — Весомое нанпоминание о прежней земной роскоши. Может, потом у нас и будет время осмотреть его.
— Здесь танк! — прорезался человеческий гонлос из-за соседнего дома. Боло Марк-ЭX, фабричнная марка свежая…
— Только не трогай его, тупоголовый идинот! — протрещал Кзак из Боло. — Я не хочу, чтонбы чьи-нибудь грязные лапы прикасались к ненму, пока я его сам не осмотрю.
Генри Дред рассмеялся.
— Это тебе не женщина, ты, плешивый череп. Это мой танк, и я его увижу первым.
— Слушай, я хочу слазить в парк, — сказал Роун. — Позови, когда понадоблюсь. Генри Дред насторожился.
— Да не убегу я, — успокоил его Роун. — Во всяком случае, до тех пор, пока ты держишь Женлезного Роберта в камере.
— Ну хорошо, — согласился Генри Дред. — Монжет быть, если ты увидишь этот парк, то пойнмешь разницу между джинами и людьми. И тогнда, вероятно, тебе станет ясно, чего я хочу.
— Босс! — позвал Кзак. — Посмотри-ка, полнные баки, и магазины, и…
— Не трогай ничего! — крикнул Генри Дред Роуну. — У этих проклятых гуков яичница вменсто мозгов.
— Ладно, — пообещал Роун и приготовился карабкаться по сучковатому старому дереву, которое возвышалось над стеной сада. — Пальни в воздух, когда захочешь, чтобы я вернулся.
— Смотри в оба, мальчик, — произнес мягко Генри и осекся. Он достал свой бластер Марк-ХХХ и вручил его Роуну. — Я знаю, что ты вернешьнся, — сказал он, — и узнаешь много нового для себя.
Сидя на нижней ветке дерева, Роун подкинул пистолет в руке, определяя его вес. Он чувствовал твердость его металла, холод стали, с пламенной ее душой, и заключенную в нем мощь. Он реншительно посмотрел на Дреда. Тот понимающе улыбался, догадываясь, какие чувства обуревают его сейчас. Вскоре капитан широким шагом пенресек площадь. А Роун стал взбираться на деренво, вспоминая свои игры с грасилами, свой полет через каньон, Экстравагаязоо, дерево-недотрогу и свои последние дни в Тамбуле. На самой верхонтуре он вспомнил натянутый на высоте канат, Стеллери на нем и ее встревоженный взгляд… Но тут перед ним распахнулся парк во всей своей мощи и красоте, и те воспоминания в этот миг улетучились бесследно. Его взгляду открылись следы Земной цивилизации, о восстановлении конторой так много говорил и думал Генри Дред.
В парке росла зеленая трава и пестрели цветы. Роун заметил маленький автоматический кульнтиватор, движущийся вдоль тропинок, рядом с которыми вспенивались и разбрызгивали свои струи не тронутые временем фонтаны.
На ухоженной лужайке лежала упавшая стантуя, лицом вверх. Ее поднятая рука указывала в небо.
Это был землянин. Настоящий землянин.
И он был похож на Роуна.
Спрыгнув со стены на упругую траву, Роун подбежал к статуе. Все — глаза, уши, лоб, муснкулы — ну все, как у Роуна. Это, несомненно, был Землянин!
лНаверное, мой отец выглядел так же, — дунмал Роун. — Кто это? Мужчина? Откуда он принплел?» Он наклонился к основанию статуи. лЗем. Имп.» — гласила надпись, увенчанная голубем и ветвью. И ниже: лсе — человек, июль 28, 12780».
— Се, — сказал Роун статуе, прикоснувшись к ней и задумавшись над тем, как же должно пронизноситься это имя.
Затем он очнулся от звука, витающего в возндухе. Он прислушался к мелодии, она, как и благоухающий тонкий аромат, слегка кружила голову. Она ничего общего не имела с той каконфонией, которой одаривали слушателей цирковые извлекатели шума. Где-то глубоко — в сознании или подсознании — эта музыка навевала воспонминания о том, с чем сам Роун не сталкивался в реальности. О солнечном свете, которого он нинкогда раньше не видел даже во сне; о ветре, дунновения которого он никогда не ощущал; о тех местах, в которых он никогда не бывал…
лМир» — снова и снова произносил про себя Роун и понимал, что Генри придал этому пронстому и такому всеобъемлющему слову какое-то иное, слишком узкое значение.
Весенне-зеленая трава покрывала холм до санмого края тропинки и расстилалась дальше, межнду клумбами, усеянными роскошными яркими цветами. Какой-то широколистный голубой бутон с черными крапинками, словно алчущий зев, ритмично разбрасывал и снова собирал свои ленпестки…
Музыка внезапно оборвалась и опять зазвучанла, но уже совсем другая, пробуждающая смутнные воспоминания о том, чему он, возможно, данже был когда-то свидетелем.
Он вдруг услышал игру фонтана, мелодичный звук серебряных водных струй. Затем в звенянщую тишину ворвался зов рожка, настойчиво нанбирающий свою звуковую высоту и силу, словно только для того, чтобы разомкнуть старые замки запертой памяти Роуна. В пронзительный зов рожка мягкой дисгармонией вплелась струнная музыка. Она то внезапно исчезала, то возвращанлась в чуть иной вариации. А теперь рожок бронсал ей вызов, неожиданно подхватив струнную мелодию. К их дуэту присоединился далекий конлеблющийся звук, пробудивший в душе Роуна острое щемящее чувство, пронзившее все его сунщество. В конце концов оно прорвалось наружу его горькими слезами по старым, потерянным, но таким прекрасным и бесконечно дорогим венщам… Которых, может быть, никогда у него и не было?..