Ломер Кит. Земная кровь

   — Эй, гуки, все назад, или я буду стрелять!
   Какой-то вконец перепуганный вояка вскочил на стол и принялся бешено размахивать пистонлетом. Сидис молча прицелился и уложил бедонлагу.
   Только теперь, когда хозяева сообразили, что их пленники не шутят и сдаваться не собираютнся, с их стороны прозвучали одиночные выстренлы. И в тот же момент ружья пиратов заработали на полную катушку. Команда Роуна без разбора палила в перепуганных, кричащих людей, заодно попадая и в тех, кто пытался оказывать сонпротивление.
   — Отставить, — рявкнул Роун, окончательно придя в себя от треска вдребезги разлетевшегося рядом с его головой стакана.
   Перекрикивая гвалт, он требовал прекратить перестрелку. Однако остановить побоище было не так-то просто. Даже клубы удушливого дыма от загоревшихся штор не сразу могли урезонить схватившихся. Роун снова бешено заорал, требуя остановить бойню, и отчасти ему удалось чуть остудить бушующую толпу.
   — Прекратите стрельбу, — приказал он своей команде. — Мне плевать, кто начал первый, — поняснил он им, — но у меня слишком мало времени для того, чтобы задать кучу вопросов этому пунчеглазому старику. Очень важных для меня вопнросов!
   Роун дал себе передых, а пираты принялись мародерничать, обчищая как мертвых, так и жинвых, — снимая с них украшения.
   Дикими глазами глядел на Роуна ошарашеннный Квекс.
   — Вы не можете… нас пятьдесят против однного, нет, сто против одного. — Голос командира извинтился до крика, он вскочил. — Взять их! — раздался его визг.
   Ударом ноги в грудь Роун сбил его с ног. Под столом заскулили два раба, но, заметив, что их услышали, быстро ретировались. Роун почувствонвал, как струйка крови течет по его лбу, прямо на правый глаз, затем по щеке стекает на шею, но сосредоточиться на этом не мог.
   — Извините, что пришлось вас перебить, конмандир, — сама вежливость предстала в лице Роуна. — Вы как раз остановились на том моменте, когда силы Флота прибыли вам на подмогу. И что же они сделали с эмбрионом, или, точнее, со мной?
   Квекс пролепетал что-то себе под нос. Роун швырнул ему бутылку вина, которая с шипением упала на колени, пеной замочив его брюки. Квекс отхлебнул вина и с рыданием поставил бунтылку на пол.
   — Они… мы… там его уже не было… его укнрали…
   — Похоже, трудновато сохранить такую ценнную собственность? А что делало его таким ценнным?
   — Вы что, шутите? Это же образец чистейшенго земного происхождения!
   — Понятно, но ведь были и другие предстанвители довольно чистой земной породы. Генри Дред, например. Что же делало меня особеннным?
   — Настоящее чистейшее происхождение…
   — Ну хорошо, а кто меня украл?
   — Один шпион, дрянь такая! Выродок, котонрому я доверял! — Квекс распалился от нахлыннувших воспоминаний. — Он перестал на меня работать, и когда я отправил к нему людей, ну, для доверительного разговора, оказалось, он уже смылся, прихватив с собой и драгоценный ларец! Я искал его, искал повсюду! Я пытал сотни люндей и джиков и наконец нащупал след — одно-единственное слово, произнесенное офицером шахской гвардии в предсмертном бреду, — Тамбул. Я мгновенно собрал отряд под предводительнством одного индийского подлеца. Это были лучншие их тех, кто носил форму Имперского Флота, но никто из них так и не вернулся. Ходили слунхи, будто из разбила орда умалишенных… Но эмбрион мы так и не нашли…
   — И вся-то орда состояла из одного человенка — моего отца, Рафа Корнея, — пояснил Роун. — И мы выпьем сейчас за него, — он поднял бутылку и сделал большой глоток. — А почему ты не пьешь? — недовольно спросил он у Квекса.
   Тот нерешительно отхлебнул.
   — Пей, черт побери! Или я вылью тебе в глотнку всю бутылку! Квекс выпил.
   — Хей, кэп! — воскликнул Аскор, направлянясь к Роуну. — Это барахло — просто старый хлам, — и он швырнул пригоршню драгоценнонстей на стол. — Давай загрузим земное вино и отвалим отсюда. А еще ребята спрашивают, монжет, прихватить с собой парочку девочек?
   Раненые, сваленные в кучу, жалобно стонали. Сидис подошел и пару раз пальнул по крикунам. Стоны прекратились.
   — Ты лучше моего знаешь, — заметил Роун, — что тогда вы друг другу глотки перегрызете.
   — Да, — покладисто согласился Аскор, поскребывая пальцем под мышкой. — Это уж точно.
   — Закругляйтесь, ребятки, а я через минуту освобожусь.
   Аскор повернулся к команде и принялся отндавать приказы. Квекс так затрясся, что стул под ним заходил ходуном.
   — Что вы собира-аетесь делать со-о мной?
   — Глотни еще раз, — скомандовал Роун, нанблюдая, как несчастный исполняет приказ.
   — Меня… меня тошнит, — распустил слюни Квекс.
   Роун поднялся. Он надел рубашку и мундир, натянул башмаки. Затем нагнулся к мертвому офицеру, который валялся возле, вытер о его мундир красивую финку с древним имперским символом и сунул ее за пояс.
   — Ребята, заприте все двери, — приказал он. Квекс ухватил Роуна за полу мундира, его глаза походили на красных моллюсков.
   — Ты не можешь оставить меня здесь с нинми! — Он видел с ненавистью устремленные на него глаза людей. — Они же разорвут меня на чансти… за то, что я позволил себя обмануть!
   Команда ждала Роуна у главной двери.
   Роун повернулся к Квексу.
   — Спасибо за обед, командир. Это была милая вечеринка, мне она понравилась…
   — Лейтенант! — В голосе Квекса неожиданно прозвучала звенящая нотка. Он выпрямился, словно по стойке смирно. — Я не… чистого пронисхождения… как ты… но во мне тоже есть земнная кровь. — Голос снова дрогнул, но командир все-таки взял себя в руки. — Как офицер Земного Флота… я прошу тебя… о почетной смерти…
   Роун бросил на него испытующий взгляд, зантем переложил пистолет в левую руку, правой отдал честь и выстрелил Квексу в голову.

Глава девятнадцатая

   Роун со своей командой шел по гулким кориндорам, держа оружие наготове. Никто не пытался их остановить.
   — Почему бы нам не смыться сейчас, шеф? — предложил Сидис. — Можно выбрать лохань на причале…
   — Я не за этим приходил сюда, — оборвал его Роун. — У меня еще есть одно незаконченное дело…
   — Ну, если уж ты спросишь меня, то я тебе вот что скажу: какого черта убивать этих земнлян? Никакого интереса, — сам себе ответил Аскор.
   — А я тебя и не спрашиваю, — одернул его Роун. — Захлопни пасть и держи ухо востро — мы еще не на свободе! Ты хоть заметил — Тришиниста на вечеринке не было…
   Внезапный грохот прокатился по коридору. Роун обернулся и упал плашмя.
   — К бою! — рявкнул он.
   Тришинист, зло похохатывая, вышел из приноткрытой двери, вслед за ним, из-за мраморной колонны, показались его люди в полной боевой готовности.
   — Я слышал, как вы там веселились, — заментил Тришинист. — Похоже, не мешало бы с вами поболтать, прежде чем вы двинетесь дальше.
   — Мы уже беседовали, — огрызнулся Роун. — Прикажите своим ублюдкам убрать ружья, пока мои люди не разнервничались и не перестреляли их всех.
   — М-м-м… Ваши гуки действительно выгляндят весьма эффектно. Но, думаю, для всех вас достаточно двух моих землян. Так что нам лучше заключить перемирие.
   Роун поднялся, его люди полукругом стояли лицом к противнику.
   — У меня свидание с адмиралом Старбедом, — сказал Роун. — Или вы забыли?
   — Я помню, — торопливо заговорил Тришиннист. — Так ваши планы не изменились?
   — А почему они должны измениться?
   — Я думал, возможно… после случившегося на банкете…
   — Вы знали, что замышляет Квекс?
   — По крайней мере, предполагал, что может произойти нечто в этом роде. В конце концов, чужестранцы…
   — Спасибо за напоминание.
   — Ну, если бы вы не смогли овладеть ситуанцией, то какая бы польза была мне от вас?
   — Мы идем, — сказал Роун.
   — Хорошо, — согласился Тришинист. — Только оставьте ружья.
   Роун испытующе глянул на Тришиниста.
   — Хорошо, — сказал он. — Бросьте их, ребята.
   — Чего это ради, босс? — весело возразил Аскор. — Впрочем, у Сидиса есть нож, ему и этого вполне хватит.
   Тришинист невольно вздрогнул. Роун швырннул свое ружье в сторону. Остальным пришлось последовать его примеру.
   — Теперь что, шеф? — поинтересовался Сидис.
   — А теперь мы примемся за работу, — Роун развернулся на каблуках и направился в апарнтаменты адмирала Старбеда.
   Тихий коридор казался вымершим, адмиральнская охрана у дверей отсутствовала. Роун останновился и повернулся к Тришинисту.
   — Отошли своих людей, — сказал он. — Сам можешь остаться. И держи ружье, если тебе от этого легче.
   Тришинист в улыбке приподнял верхнюю гунбу, обнажая ряд белых жемчужных зубов.
   — Ты отдаешь мне приказы? — удивился он.
   — А ты хочешь, чтобы все это видели? Тришинист дернулся.
   — Понимаю, — пробормотал он. И повернувшись, отдал приказ.
   — Они будут ждать недалеко отсюда, — пронворчал Тришинист. — А теперь…
   Неожиданно дверь за спиной Роуна распахнунлась, и на пороге появился адмирал, с ружьем в руках.
   — Смирно! — скомандовал он.
   Люди Тришиниста инстинктивно выпряминлись, и в эту самую секунду Аскор бросился на ближайшего, как топором рубанул его ребром ландони по шее, схватил выпавшее ружье, развернулся к другому, как раз в тот момент, когда тот вскинул ружье. Оба выпалили одновременно. Охранник повалился, переворачиваясь и продолнжая стрелять, пули прошлись по стене и двернонму косяку и рикошетом ударили в грудь адмирала. Старик отпрянул к стене, медленно сполз по ней и вытянулся на полу в ярко-багровой луже.
   Тришинист издал звук, словно его вот-вот вынрвет, и попятился. Аскор развернул ружье к оснтальным ошарашенным охранникам, которые тем не менее держали на мушке всю их команду.
   — Вы убили его, — задыхаясь, произнес Триншинист. — Адмирал мертв!
   — Я могу пришибить парочку из вас, — игранючи заявил Аскор военным. — Кто первый?
   Не обращая внимания на ситуацию, Роун встал на колени и склонился над адмиралом.
   — Адмирал…— Он попытался прощупать пульс и уловил легкое биение. — Врачей сюда, быстро, Тришинист!
   — Да… да… приведите хирурга Сплая, Линерман! Быстро!
   Человек развернулся и побежал.
   Глаза Старбеда открылись, и он увидел людей, целившихся в Роуна.
   — Вольно, — с трудом выдавил он и умер.
   — Вы убили адмирала, — сказал Роун с раснстановкой, в упор глядя на Тришиниста.
   — Не я, — Тришинист задохнулся, невольно попятившись. — Это просто несчастный случай. Моя совесть чиста… Это они! — и он указал на двух охранников. — Тупицы! — проквакал он. — Вы убили человека чистой крови!
   — Это не я, капитан. Стригейтор виноват! — Казалось, охранник действительно был потрясен, однако все еще держал под прицелом Роуна и Пойона. В свою очередь Аскор тоже держал их под прицелом.
   — Мне их убить, шеф? — поинтересовался Аснкор.
   — Держи на прицеле Тришиниста.
   Ружье Аскора развернулось в сторону капитанна. Пойон судорожно облизнулся и бросил взгляд на ружье, валявшееся на полу рядом.
   — Не надо, — остановил его Аскор.
   — У вас нет ни малейшего шанса, — слабо произнес Тришинист, не отрывая взгляда от ружья Аскора. — Сдайтесь, и все будет в порядке.
   — Дай нам корабль, — сказал Роун. — И мы уйдем.
   — Эй ты, с ружьем, — обратился Тришинист к Аскору, — отдай-ка его мне, и вы свободны.
   — А как насчет лейтенанта и этих двух безнмозглых?
   — Вы свободны. За них не беспокойтесь. Аскор только усмехнулся, продолжая целиться в грудь Тришиниста.
   — Ну, хорошо. Вы все свободны. Я не хочу кровопролития.
   — Я оставлю себе оружие, — не сдержался Аснкор, — но обещаю его не применять, если, конечнно, не понадобится, — добавил он. — А как насчет шлюпки?
   — Конечно. — Тришинист нервно облизнул гунбы. — Я дам распоряжение. Но только после того, как вы сдадите оружие, — пот ручьями тек по лицу коротышки.
   — Как решишь, шеф?
   — Ты даешь нам слово человека? — спросил Роун. — Корабль и никакого преследования?
   Тришинист поспешно кивнул.
   — Да, конечно, даю слово.
   — Все в порядке, Аскор, — сказал Роун.
   — Подожди минуточку, босс…
   — Не делай этого, шеф, — вставил Сидис. — Аскору ничего не стоит прикончить их обоих до того, как они пристрелят нас! А потом ты монжешь взять эти разукрашенные штаны в заложнники…
   Роун тряхнул головой.
   — Брось оружие.
   Аскор сделал ложный выпад в сторону Тришиниста, тот испуганно отпрянул назад. Гук раснсмеялся, скаля зубы, и отшвырнул в сторону ружье. Роун повернулся к капитану, который, вытащив из кармана платок, вытирал лицо.
   — Вот и отлично, — выдавил он, решительно махнув двум охранникам. — Отправьте этих тунпиц в подземелье на уровень лД».
   Пойон с ревом кинулся на охранника, ружье визгливо выстрелило, высекая вспышки голубого пламени. Пойон упал. Удушливый дымок закунрился из огромной обугленной раны на его груди. Он застонал и перевернулся на спину.
   — Аскор! Сидис! — рявкнул Роун. — Быстро встать! Это приказ!
   Роун с улыбкой взглянул на Тришиниста.
   — Вы меня удивляете, капитан, — сказал он с достоинством. — Не думал, что даже такой прендатель, как вы, посмеет позорить земную кровь перед парой полукровок.
   Тришинист невольно отвел взгляд.
   — Ну ладно, хватит убийств. Меня от них тошнит. Уведите их, — и он снова повернулся к Роуну. — Я мог бы казнить вас без суда и следствия, но я сохраняю вам жизнь. Считайте, что вам повезло. Вас еще допросят… позднее. — С этими словами он удалился.
   — Пойон, — позвал Роун. — Ты… можешь… ты?..
   — Я получил смертельную рану, капинтан, — Пойон задыхался. — Как странно… столько лет жил… и вдруг все кончилось… в одно мгновение… и мир будет дальше жить… уже без меня…
   — Прощай, Пойон, — сказал Сидис. — Хлебни там за меня из сатанинского рога.
   — Отличный конец, старина, — хрипло произннес Аскор. — Пожалуй, тебе больше повезло, чем нам.
   Появился охранник с врачом, коротеньким, толстым мужчиной. Тот взглянул на адмирала, вздрогнул и покачал головой.
   — А как с ним? — охранник указал на Пойнона.
   Врач осмотрел рану и нахмурился.
   — Никакого шанса, — сказал он и повернулся, собираясь уйти.
   — Хирург… у вас нет… лекарств… чтобы снять боль, — прошептал Пойон.
   — Хм, — врач открыл маленький портфель, вытащил шприц, быстро прикоснулся им к вздынмающейся груди Пойона. Дыхание остановилось. Наступила тишина.
   — Идемте, — приказал охранник.
   Аскор с трудом ухватился за цепь, которая соединяла его ручные кандалы на левом запястье с кольцом, укрепленным высоко в бетонной стене, и осторожно подтянулся, пытаясь выглянуть в небольшое решетчатое отверстие в стене каменры. Он разочарованно фыркнул и опустился на пол.
   — Ничего, капитан. Что-то вроде тоннеля. Дунмаю, мы футов на пятьдесят под землей.
   Сидис умостился на корточках рядом с дверью, точно так же прикованный к стене цепью. Клинком полированного мачете он ловил попадающее сквозь решетки отражение, стараясь ухватить слабый отсвет из дальнего коридора.
   — В тридцати ярдах отсюда охранный пост, — сообщил он. — Один землянин с поясным орунжием.
   — Надо их как следует тряхнуть, сказал Аснкор:— Это лучше, чем гнить в кандалах. Тут так воняет! — И он демонстративно сморщил нос.
   — Ну, если у нас еще не поотшибало нюх, — заметил Роун, — то шанс есть.
   Сидис внимательно осматривал решетчатую дверь.
   — Похоже, запоры у них не такие уж и крепнкие, — размышлял он вслух. — Спорим, я мог бы их согнуть… если бы дотянулся.
   — Как ты думаешь, кэп, что нас ожидает? — поинтересовался Аскор.
   — Стоит только Тришинисту подлечить свой желудок, и он наверняка постарается выяснить, кто нас послал сюда и зачем.
   Аскор грубо расхохотался.
   — Вот будет потеха. Ему придется сделать из нас баланду, от которой будут блевать даже свиньи, а вот вытянуть из нас хоть словечко — у него не получится! Да и что мы ему можем сказать? Мы же ничего не знаем!
   — Вот если бы разогнуть решетку, — продолнжал рассуждать Сидис, — один из нас мог бы вынскользнуть и отобрать у охранника бластер, а им бы мы пережгли цепи.
   — Ой, как мудро, — ухмыльнулся Аскор, — но только сначала сними цепь с руки. Сидис сосредоточенно взвесил мачете.
   — Эти чокнутые земляне, — произнес он зандумчиво. — Они, как видно, так привыкли к пинстолетам, что про нож и вообще забыли.
   — Ну и что — что нож, он же не возьмет хромолит!
   Сидис отошел от стены, натянув шестифутонвую цепь.
   — Как ты думаешь, кэп, сколько у нас вренмени? — спросил он.
   — Совсем мало, они скоро придут. Сидис нервно облизнул губы.
   — Тогда надо действовать.
   Он поднял мачете и, не дав им опомниться, резким сильнейшим ударом отрубил себе левое запястье.
   В растерянности они стояли в темноте, среди нагромождения канатов, баков, баллонов.
   — Воняет, как в заброшенном трюме, — фырнкнул Аскор.
   — Тупик, — застонал Сидис.
   Его обрубок был аккуратно забинтован разонрванной рубашкой Аскора, на руку был наложен жгут. Лицо Сидиса выражало страдание.
   Роун напряженно изучал пол.
   — А может быть, и нет, — неожиданно произннес он вслух.
   Аскор подскочил к нему и сразу все понял. В полу виднелся металлический в три фута дианметром диск с кольцом у края.
   Ухватив кольцо, Роун поднял крышку. В темнном проеме виднелись ступени заржавевшей ленстницы. Внизу поплескивала вода.
   Снаружи раздались приближающиеся голоса. Аскор шагнул к двери и выглянул.
   — Xo! Они уже у нас на хвосте.
   — Надеюсь, быстро сюда доберутся, — заметил Сидис. — Я не хочу ничего пропустить.
   — Ты как, в норме? Идти можешь? Сидис кивнул.
   — Лучше и быть не может, кэп, — он сделал шаг, покачнулся, но справился с собой.
   — Аскор, шагай первым, — быстро скомандонвал Роун. — Сидис — за ним.
   — Плохо, что нам пришлось сжечь дверь, мы могли бы их перехитрить, — Аскор начал спунскаться по лестнице. — Осторожно, Сидис, она шатается.
   — Я пока останусь здесь, — сказал он. — Эти паршивые потрошители все равно сюда явятся, и уж тут-то они получат свое.
   — Спускайся вниз, — скомандовал Роун. — Быстро.
   — Кэп, я не…
   — Это приказ!
   Сидис неуклюже стал спускаться, помогая себе одной рукой.
   — Хей, шеф, интересно, куда ведет эта штунковина?
   Голос Аскора гулким эхом катился снизу. Ронун встал на колени у люка.
   — Если повезет, то сможете по ней выйти к дренажной канаве снаружи.
   Сидис повернул к нему свое татуированное лицо.
   — Что это значит, босс? А как же ты…
   — Я вас прикрою, — сказал Роун. — Подожду минут десять, а потом двинусь за вами…
   Сидис повернул было назад, но Роун жестом остановил его.
   — Если выберетесь, подождите меня минут денсять. Может, они войдут не в эту дверь… Снизу орал Аскор:
   — Хэй, в чем дело? Что там говорит нэп?
   — Заткнись и двигай вперед. Если удастся уднрать, то вернитесь за мной и вытащите меня отнсюда…
   — Мы без тебя не пойдем, нэп, ты сам знанешь…
   — Они меня не убьют, — уверенно произнес Роун. — Я чистого происхождения, забыл? А вот вас двоих они спалят, только так…
   — Мы зашли слишком далеко и…
   — Вы вообще когда-нибудь слышали о диснциплине? — хрипло прошипел Роун. — Это наш единственный шанс. Я вам приказываю! Вы когнда-нибудь научитесь выполнять приказы без пренпирательств?
   — Ну, если ты так хочешь, кэп, — Сидис винновато смотрел на Роуна. — Но мы вернемся. Понстарайся остаться в живых, кэп.
   — Обязательно постараюсь, можешь не сомненваться. Ну, давай, двигай отсюда!
   Когда они ушли, Роун опустил люк на место и повернулся лицом к двери.
   Капитан Тришинист сидел за адмиральским столом в кабинете Старбеда.
   — Ради чего, — кисло повторял он, — торчать семьдесят два часа в шахте для откачки нечинстот, без еды, питья и каждую секунду ждать, что вот-вот ворвутся мои люди. Зачем? Ты же понимал, что тебя все равно схватят.
   Роун моргал, стараясь разогнать туман перед глазами. Голова болела, в горло словно сыпанули песка.
   — И все это только ради паршивых животнных? — Глаза капитана блеснули. — Какую власть они имели над тобой?
   — Они ушли? — спросил Роун севшим от уснталости голосом.
   — Ты — дурак, — зло сплюнул Тришинист. — Но можешь мне поверить — ты у меня заговоришь!
   — Даю голову на отсечение, они удрали, — воскликнул Роун, думая о своем. — Такие, как ты, их не остановят.
   — Ты думаешь, тебе удастся взбесить мення? — Капитан самодовольно ухмыльнулся. — Действительно, умно придумано.
   — А от твоей хитрости за версту воняет, — бросил Роун. — Но ты не посмеешь меня троннуть — ты же трус. Ты способен выпустить кишнки собственной бабушке или спалить своих детиншек, но настоящего землянина убить тебе духу не хватит.
   — Не распускай язык, шпион, — зло прошинпел Тришинист.
   Роун громко расхохотался.
   — Ты — ничтожный полукровка, полный ненпомерных амбиций, и ты смешон. Даже нерастонропные гуки сумели обвести тебя…
   Тришинист вскочил, трясясь от гнева.
   — Твои гнусные отродья сдохли в нечеловеченских агониях! Через час после вашего побега они уже были у меня в руках!
   — Ты лжешь, — спокойно сказал Роун. Тришинист в ярости брызгал слюной.
   — Сдохли! — завизжал он. — Я схватил их и содрал с них шкуру, живьем…
   — Ну что ж, покажи, — спокойно предложил Роун. — Покажи мне их тела.
   — Ничего я тебе не покажу! Раб! Предатель! Шпион! Что я должен тебе доказывать?! Роун рассмеялся ему в лицо.
   — Молодец Аскор. Я знал, что он пробьется. Надеюсь, он угнал одну из твоих шлюпок.
   — Убрать его! — заорал Тришинист. — Бросить в яму! Пусть там сгниет!
   Охранник, державший веревочную петлю, нанкинутую на шею Роуна, резко дернул верёвку, Роун едва не упал.
   — А когда будешь готов раскрыть мне свои секреты, попроси, только как следует попроси, и, может быть, слышишь, может быть я найду время выслушать тебя!
   Пока Роуна выводили из комнаты, Тришиннист посылал ему вслед проклятия. Затем Роуна потащили куда-то на веревке, через мощеный дворик, а потом дальше, по сухим затверделым кочкам. Ночной воздух холодил кожу. Звезды на небе мерцали сквозь туман. Роун споткнулся, еднва не шлепнувшись; веревка угрожающе натянунлась. Его потащили дальше.
   Наконец охранник остановился и грубо тряхннул Роуна.
   — Эй ты, не спи на ходу. Хватай веревку, если не хочешь оказаться подвешенным!
   Он накинул петлю Роуну на руки. Роун не успел опомниться, как почувствовал толчок в спину и осознал, что земля уходит из-под его ног. Роун оказался в каком-то черном провале, с едва не вывернутыми руками. Он чувствовал, что его опускают. Веревка, шурша, натянулась в его руках; над головой все уменьшался и уменьшался круг синего ночного неба. А он опунскался все ниже, ниже и ниже…
   Удар о землю ногами свалил его прямо в грязь, тут же послышался свист, и веревка упала рядом. Грубый мужской голос сверху протрубил:
   — Может, Тришинист и не станет убивать тенбя, парень, но ты тут и сам сдохнешь!
   Сначала Роун все время испытывал чувство голода и жажду. Он пробовал жевать веревку и лизал воду, постоянно сочащуюся из стен грязнной ямы. Однако сдаваться он не собирался. Не раз он пытался вскарабкаться по скользким стеннам, обдирая на руках кожу и ногти. Однажды ему даже удалось одолеть несколько футов, но в тот момент кто-то сверху направил на него свет фонарика. От неожиданности Роун свалился вниз и долго лежал, не шелохнувшись, под аккомпаннемент издевательского смеха, эхом гулявшего по грязной яме.
   Как-то вечером охранник бросил ему кусок хлеба, а потом что-то еще. Это что-то было живое и щетинистое, оно цапнуло Роуна за палец и отскочило в сторону. Тем не менее он все-таки успел ударить движущееся существо. Оно было не больше человеческой ступни, это и все, что удалось разглядеть в темноте.
   Роун невольно вскрикнул от боли и почувстнвовал кровь на руке. Он прислонился спиной к холодной, вязкой стене, которая комками грязи налипала на его лохмотья. Нащупав хлеб, он стал жадно его глотать, осмысливая свое положенние. Роун уже и не думал мечтать о ванне, как перестал испытывать и постоянное чувство голонда. Он просто наблюдал за красными, горящими в темноте глазами крысы и вслушивался в скренжет ее когтей. Зверек неутомимо прыгал на стенну, неизменно шлепаясь обратно в грязь; потом принялся метаться по яме и проскочил по коленням Роуна. Но вконец измучившись, он останонвился рядом с Роуном, страшно хрипя, громко и надрывно, как насмерть загнанный человек, понтом понемногу успокоился. А Роун продолжал за ним наблюдать, вспомнив, что перед ним небензобидная крыса и что ее надо непременно принкончить… Только не сейчас, а потом, когда ненмного схлынет боль…
   Роун очнулся и вздрогнул. Крыса подбиралась к его ноге, как видно, намереваясь на него нанпасть. Ругнувшись, он пнул это наглое существо. Оно отскочило на несколько футов и притихло в предвкушении скорой добычи.
   Роун нащупал порез на ноге и текущую кровь. Укус на руке пульсировал пылающей болью. Роун почувствовал, что его лихорадит и сильно кружится голова, дотронулся до лба — он был сухой и горячий. Невероятным усилием воли он заставил себя выкинуть из головы все мысли, кроме одной-единственной — он должен выжить! Его совсем не прельщала участь быть заживо съеденным либо погребенным в этой вонючей яме. Чего бы это ему ни стоило, но он убежит и донберется до Земли! Пусть не сейчас, но это непренменно когда-нибудь свершится!