Лоуэлл Элизабет. Зимний огонь

   Ответом ей было молчание.
   Иного Сара и не ожидала. Она привыкла задавать вопросы, на которые не было ответов.
   Блестящими ножницами необычной конфигурации Сара разрезала швы на тыльной стороне бедра. Когда она стала вытаскивать остатки ниток пинцетом, Кейс слегка зашевелился.
   – Все в порядке, – успокаивающе проговорила она. – Я просто снимаю швы, которые больше не нужны. Продолжай спать.
   Она не ожидала ответа от Кейса, как не ожидала ответа от умершего дяди или какого-нибудь пострадавшего животного. Поскольку Кейс не оказывал никакого противодействия, Сара сделала вывод, что он крепко спит.
   – Ну вот, – пробормотала она. – Остался последний стежок. А после этого я снова перевяжу тебя. Это совсем не больно.
   Ресницы Кейса на момент приоткрылись. Он хотел было сказать, что Сара не причиняет ему никакой боли, но для этого требовались усилия.
   Гораздо проще спокойно лежать и позволять Саре успокаивать его словами и прикосновениями.
   – Лола клянется, что эта духовитая мазь предохраняет раны от заражения получше всякого мыла, – пробормотала Сара. – Не знаю, что сказал бы мой дядюшка, но она хорошо помогла и Юту, и тебе, и всяким зверушкам.
   Сара поставила кувшин с мазью недалеко от плеча Кейса. Он уловил запах можжевельника, шалфея и других трав, определить которые затруднялся. Ему хотелось бы вдохнуть запах кожи Сары, которая пахла розами, но у него не хватало сил сказать об этом.
   – Вот так, – сказала Сара. – А ты продолжай спать. Сейчас я быстренько перевяжу.
   Он ощутил знакомое прикосновение ее рук и легкое касание груди, когда она снова бинтовала ногу.
   Соответственно среагировало его тело.
   Он не пытался бороться с возбуждением. Он лишь надеялся на то, что набедренная повязка это возбуждение скроет.
   – А теперь мы выпрямим тебе ноги, – пробормотала Сара. – Мы лишь на момент причиним тебе неудобства.
   Сунув ладони под колено и пятку раненой ноги, она придала ей более естественное положение.
   – Хорошо, что мне не надо двигать тебя целиком. Ты очень большой.
   Она провела рукой по его здоровой ноге, наслаждаясь теплом и упругостью его кожи.
   – Какая сила! Это, наверное, так здорово – быть таким сильным.
   Кейс ничего не говорил по той простой причине, что не хотел, чтобы прекратилась эта нежная ласка. Он уже много лет не испытывал подобных приятных ощущений.
   – Ты весь в пыли, – со смешком добавила Сара. – Как это люди растят детей на грязном полу и умудряются держать их чистыми?
   При этом ее рука продолжала поглаживать ногу Кейса.
   Он понимал, что цель поглаживания – утешить и успокоить. Он сам наблюдал, как то же самое Сара проделывала с соколом, когда мазала крыло мазью.
   – Хорошо бы, чтобы Коннер и Ют на недельку отправились в горы и принесли досок для пола, – продолжала размышлять Сара. – Но это вряд ли возможно. Работы много, а времени мало.
   Она укрыла Кейса фланелевым покрывалом, взяла кувшин и отошла от его кровати.
   Кейс издал вздох, в котором были и разочарование, и облегчение.
   Из нее получилась бы замечательная мать, подумал он. Но прежде ей нужно найти мужчину – достаточно молодого, отчаянного или глупого, чтобы просить у Бога детей, которых не в состоянии защитить.
   Кейс уже не был столь молодым. Он утратил это качество сразу после того, как вернулся с войны и обнаружил, что семья брата погибла.
   Осталось пять Калпепперов, сказал он себе. И тогда все закончится.
   Он не станет откладывать то, что необходимо сделать. Чистить сортир никому не доставляет удовольствия, но человек не может игнорировать свой долг, если уж он вытянул короткую соломинку.
   Калпепперов необходимо остановить.
   Кейс вытянул короткую соломинку.
   Дуновение воздуха и запах роз подсказали, что Сара вернулась к нему.
   – Надеюсь, от этого ты не проснешься, – тихо сказала она. – Просто смоченная в теплой воде тряпка и чуть-чуть мыла. Это не должно обеспокоить такого сильного мужчину, как ты.
   Тонкими пальцами она расчесала ему волосы, убрав их со лба. Он наслаждался ее прикосновениями, которые напоминали ласку в каком-нибудь горячечном сне.
   Пахнущая розами и мылом тряпка прошлась по его лицу. Это было похоже на большой, теплый, чуть шершавый язык.
   – Я вымою тебе волосы завтра, когда ты будешь не такой усталый, – проворковала Сара. – Когда я первый раз пощупала твои волосы, я поняла, что ты привык держать их чистыми. Я это очень ценю в мужчине.
   Казалось, этот мурлыкающий голос обволакивает Кейса. Он пребывал в состоянии, промежуточном между сном и бодрствованием, впитывая нежные слова и прикосновения, как впитывает влагу земля в пустыне после длительной засухи.
   – У тебя волосы черные, прохладные и блестящие, как грива у лошади. Только более шелковистые. И такие же красивые, как и ресницы.
   Слова Сары удивили и позабавили его, но он никак на них не прореагировал. Способность смеяться покинула его после войны, как покинула юность.
   Нежные, музыкальные звуки голоса Сары и прикосновения влажной тряпки успокаивали и одновременно возбуждали. Были реальными и в то же время нереальными. Близкими и одновременно бесконечно далекими.
   – Может, через пару дней я еще и побрею тебя, – продолжала мурлыкать Сара. – Но усы не трону… Они длиннее твоей пышной бороды, значит, ты их носишь постоянно.
   Нежные слова проплывали над Кейсом. Он приближался к состоянию настоящего, глубокого сна, испытывая удивительное доверие.
   Он был заворожен, ошеломлен лаской Сары, как оказывалось завороженным всякое животное, которое попадало ей в руки.
   Фланелевое покрывало было спущено до бедер, что вызвало его протест. Он издал нечленораздельный звук, правая рука его потянулась вниз, словно пытаясь вернуть покрывало на прежнее место.
   – Спокойно, – пробормотала Сара. – Все в порядке. Я просто смываю с тебя грязь.
   Он разжал руку и продолжительно вздохнул.
   – Вот молодец, – прожурчала Сара. – Правильно, продолжай спать, пока не наберешься сил, чтобы снова полететь. Хотя ты, кажется, не летаешь. Ты просто сядешь на своего Сверчка и ускачешь.
   Плеск воды и голос Сары сливались в сознании Кейса в единое целое. Он опять погрузился в состояние, промежуточное между сном и бодрствованием.
   Теплая, влажная тряпка скользила по рукам и груди, удаляя следы его мучительного передвижения по полу хижины.
   – Калпеппер… подбирается… сзади.
   Кейс не подозревал, что он произнес это вслух, пока Сара не успокоила его словами и прикосновениями.
   – Ты в безопасности на ранчо «Лост-Ривер». Ты в безопасности рядом со мной. Спи, Кейс. Я никому не позволю причинить тебе вред.
   Он смутно припомнил, что уже слышал нечто подобное раньше, когда боль и жар скрутили его и он находился на грани жизни и смерти.
   «В безопасности на ранчо „Лост-Ривер“. Спи, Кейс. Ты в безопасности рядом со мной».
   Дыхание Кейса стало более глубоким и медленным, и ритм ему задавала нежная поглаживающая рука. Несмотря на то что желание так и не покинуло его, он расслабился и погрузился в сон, в котором пахло розами.
   Он не стал протестовать, когда сквозь сон почувствовал, как его набедренная повязка оказалась спущенной. Умиротворенный и одновременно возбужденный, погруженный в дрему и в то же время воспринимающий реальность, он ощущал теплые, нежные, сладостные прикосновения. Были то прикосновения влажной материи или теплых рук – он не знал. Должно быть, было и то и другое. Он отдался нежной ласке, потому что в этот момент нуждался в ней больше, чем в воздухе для дыхания.
   Он затрепетал от сладостных, пульсирующих накатов, а затем со вздохом, который более походил на продолжительный стон, закатил глаза и тут же затих, погрузившись в глубокий сон. Широко раскрыв глаза, Сара ошеломленно смотрела на Кейса.
   – Господи, что это с ним? – с тревогой спросила она.
   Сара ухаживала за Ютом, который был в гораздо более тяжелом состоянии, но такого с ним не случалось.
   – Может, заражение? – испугалась она.
   Наклонившись к ране, она ощутила запах соли, дождя и розового мыла.
   – Слава Богу, – с облегчением сказала она. – Заражения нет.
   И вдруг Сара увидела, что мужская плоть начинает медленно сокращаться. Такое случалось с ее мужем, когда он наконец получал удовлетворение от своей молчаливой, холодной жены.
   И Сару осенила догадка. Щеки ее вспыхнули от смущения и от чего-то еще. Она вдруг испытала странное ощущение под ложечкой и непонятное томление.
   – Ну, ты определенно выздоравливаешь, – пробормотала она.
   И вдруг неожиданно для себя тихонько засмеялась.
   Омовение продолжалось.
   – Вот уж действительно каждый день узнаешь что-то новенькое, – пробормотала она. – Я считала, что мужчина может получить удовольствие только тогда, когда причинит боль женщине.
   Внезапно Сара вспомнила нежный, жгучий поцелуй, который когда-то подарил ей Кейс. Она ощутила спазм где-то внутри себя. Нервные окончания, о существовании которых она не подозревала, завибрировали, и она испытала накат удовольствия.
   – Откуда это? – удивилась она. – Может, это передается, как зараза?
   Мысль о том, что мужское удовольствие передается женщине, взволновала Сару даже больше, чем первый поцелуй.
   Вскоре она закончила омовение и снова укрыла Кей-са. К ее облегчению, пациент никаких сюрпризов больше не преподносил. Внутри у нее тоже все было спокойно.

Глава 7

   – И что, по-твоему, ты делаешь? – спросила Сара, входя в хижину.
   – А что ты видишь? – вопросом на вопрос ответил Кейс.
   Она захлопнула за собой дверь.
   – Отсюда это смотрится так, будто какой-то дурачок прыгает на одной ноге, используя ружье вместо костыля, а пулю – вместо мозгов.
   – В отношении ружья ты права.
   Несмотря на раздражение, Сара улыбнулась. Быстрый ум и юмор Кейса скрашивали ей однообразные дни.
   Нельзя сказать, чтобы Коннер был глуп. Но Коннер, как правило, не огрызался.
   А вот с Кейсом все было по-другому.
   Прищурив глаза, она наблюдала за его неловкими движениями. Когда Сара в первый раз обнаружила Кейса одетым и ковыляющим вокруг хижины, она, как только он заснул, спрятала его одежду.
   Но если Сара полагала, что это удержит Кейса в кровати, то она глубоко заблуждалась. Доказательством служило то, что сейчас он в набедренной повязке упражнялся в ходьбе с ружьем.
   Зрелище было весьма впечатляющее.
   – К чему такая спешка? – попробовала Сара другой подход.
   – Десятидневное лежание на спине превратило меня в слабого котенка.
   Сара посмотрела на мускулистое тело Кейса и рассмеялась.
   – Котенка? Кейс, даже у львов не найдешь таких детенышей, как ты.
   Кейс пробормотал что-то нечленораздельное.
   – Ты не мог бы повторить то, что сказал? – невинно спросила Сара.
   – Мог бы, но вряд ли тебе это понравится.
   Ружье выскользнуло из-под мышки и упало на землю. Кейс покачнулся и, вероятно, упал бы, если бы Сара не подскочила и не подставила свое плечо.
   – Спокойно, – Пробормотала она, помогая ему восстановить равновесие.
   – Прибереги свой воркующий голос для сокола. Он слеп и способен поверить.
   – На нем сейчас колпак.
   – Вот я и сказал – слеп.
   Сара улыбнулась Кейсу.
   Однако Кейс не ответил ей тем же.
   Это ее нисколько не удивило и не расстроило. Она успела узнать, что Кейе никогда не смеялся и не улыбался, хотя и обладал чувством юмора.
   Вначале Сара решила, что он не улыбается потому, что его мучают раны. Но по мере того как он выздоравливал, она все больше склонялась к выводу, что дело не в физической боли.
   Она не знала, что именно убило в нем радость. Сара подозревала, что это связано с людьми, имена которых он называл в бреду, – Эмили и Тед, Белинда и Хантер.
   Но чаще всего звучало имя Эмили. Когда Кейс произносил его, в его голосе слышались ярость, боль и отчаяние, надрывавшие сердце Сары.
   Она и сама хорошо знала, что значит все потерять, лишиться тепла и любви и оказаться одной-одинешень-кой с маленьким беспомощным мальчишкой.
   – Если я надену тебе колпак, ты останешься на своем месте? – шутливо спросила Сара.
   – Это не поможет, даже если Ют наставит на меня ружье.
   Она посмотрела Кейсу в глаза и поняла, что он не шутит.
   Сара вздохнула.
   – Коннер вырезал тебе костыль, – сказала она после паузы. – Я принесу его тебе.
   – И одежду тоже.
   – Нет.
   Рот у Кейса вытянулся. Он впился глазами в лицо Сары. Как это было уже не раз, его внимание привлек таинственный цвет ее глаз. Они были серые, но в них плясали голубоватые огоньки и мерцали серебристые искорки. А иногда в них можно было увидеть и грозовые облака – в зависимости от настроения.
   – Ты хочешь, чтобы я бегал голым вокруг тебя, – ровным тоном произнес он, – пусть будет по-твоему.
   Слова его прозвучали жестко, как он и хотел. Мысль о том, что он будет голым в присутствии быстрой на язык, бесстрашной маленькой вдовы, ему даже понравилась.
   – Ты вовсе не голый, – возразила Сара.
   – Ты уверена? – протянул он. – Я постоянно боюсь, что у меня что-нибудь развяжется, стоит мне только покачнуться.
   Румянец вспыхнул на щеках Сары, но она не отвела глаз от его лица.
   – Дело в том, что ты еще слишком слаб, чтобы прыгать, будь ты совсем раздет или разодет, как лорд на Пасху.
   – Дело в том, прелестная вдовушка, что вы подвергаетесь опасности нападения со стороны Эба Калпеппера, пока я нахожусь здесь.
   – Я не прелестная, это раз, и опасность для нас не уменьшится с твоим уходом, это два.
   – Я слышал, что говорил Эб. Он приехал на ранчо за мной, а не за тобой.
   – Ты не слышал всего, – выпалила Сара. – Он обещал кастрировать Коннера.
   Кейс невольно ахнул.
   – Мерзавец! Это за что же?
   – Не знаю, могу лишь догадываться.
   – Я слушаю.
   – Мой брат очень… импульсивный.
   Кейс терпеливо ждал продолжения рассказа.
   – Коннер как-то прокрался в лагерь бандитов в Спринг-Каньоне, смешал соль с сахаром, бобы с конским навозом и отпустил их лошадей, чтобы они замели его собственные следы.
   – Было бы больше пользы, если бы он перерезал кому-нибудь горло, когда был там.
   – Нет! Я не хочу, чтобы Коннер вел такую жизнь! – выкрикнула Сара.
   – Тогда вам нужно искать другое место для жилья.
   – Не мне, а ему. Поэтому я собираюсь отправить его в восточные штаты в школу.
   Кейс, ничего не ответив, оглядел хижину. Убогая обстановка и грязный пол свидетельствовали о том, что деньги были редкими гостями на этом ранчо.
   – Коннер почти совсем взрослый, – бесстрастным тоном проговорил Кейс. – Вполне вероятно, что он сам выскажется, куда хочет и куда не хочет ехать.
   – Свет не сошелся клином на одной реке, которая течет по красной пустыне, – напряженным голосом возразила Сара.
   – Это говоришь ты или твой брат?
   – Кроме ранчо «Лост-Ривер», мне ничего не надо. Меня вполне устраивает жизнь в этих местах.
   О том, насколько Сара взволнованна, говорил не только напряженный голос, но и блеск в ее глазах.
   – А с Коннером дело обстоит совсем иначе, – яростно продолжала Сара. – Он может стать врачом, или адвокатом, или учителем. Он может плавать по морям и встречаться с королями. Он может все!
   – Это то, чего он хочет?
   – Откуда Коннеру знать, чего он хочет! – запальчиво сказала Сара. – Он ничего не видел, кроме каньона! Я хочу, чтобы у моего брата был шанс повидать свет.
   Сара все еще находилась рядом с Кейсом, продолжая поддерживать его, и он чувствовал, как ее тело вибрировало, словно туго натянутый канат.
   Но туго натянутые канаты имеют свойство лопаться.
   – Спокойно, малышка, – пробормотал Кейс, поворачиваясь к ней лицом. – Последние десять дней были для тебя испытанием.
   – К черту последние десять дней! Я просто хочу… я просто…
   Последние слова она произнесла, уткнувшись лицом в грудь Кейсу. С нежностью, удивительной для такого могучего мужчины, он стал гладить ей волосы и спину.
   Мало-помалу Сара чуть расслабилась.
   – Сколько лет тебе было, когда умерли твои родители? – негромко спросил он.
   – Тринадцать.
   Кейс закрыл глаза. Ему случалось видеть осиротевших девочек во время войны. Хорошо, если у кого были родственники, которые могли взять сирот на свое попечение. Другие же дети жили как придется, дрались с собаками за кусок хлеба. Многие умирали от голода и холода.
   Вряд ли Сара была в числе тех везучих сирот, у которых были родственники.
   – А сколько было Коннеру? – спросил Кейс.
   – Девять.
   – Самый младший в семье? – предположил он.
   – Да.
   – И к тому же, должно быть, избалованный…
   – Он не избалованный! – тут же заступилась за брата Сара.
   – Разве? У него такая улыбка, что он может ввести в заблуждение самого дьявола, а не только любящую сестру.
   Сара встретила взгляд Кейса. Она выглядела бледной и взволнованной, но слез в ее глазах не было видно.
   – Я была вторая по старшинству из пятерых детей. И единственная девочка. Мать долгое время не могла оправиться после рождения Коннера. Я его баюкала, кормила, пела ему песни, целовала места ушибов…
   Этот ясный взгляд Кейса становился для нее невыносимым. Было такое впечатление, что он не просто слушает ее, а пытается заглянуть ей в душу.
   Сара опустила глаза.
   Кейс осторожно прижал ее щеку к своей груди. Чуть поколебавшись, Сара смирилась с этим.
   Она не помнила, когда последний раз вот так к кому-либо прислонялась. После смерти родителей она оставалась за старшую и должна была следить за всем, что делается в доме.
   – Фактически ты была Коннеру матерью, – сказал после паузы Кейс.
   Сара кивнула.
   – Наводнение унесло всех остальных, – продолжала она. – Когда дом стал разваливаться, я схватила Коннера и уцепилась за большое дерево, которое нас и спасло.
   – Твой брат – счастливый молодой человек, – заметил Кейс. – Довольно избалован в том смысле, что не понимает, как его любят, но не настолько избалован, чтобы быть никчемным.
   – Он не избалован! – снова не согласилась Сара.
   – Угу… Поэтому ты и снимала с него стружку за та, что он гонялся за оленем и забыл принести дров.
   Сара попыталась оторвать голову от груди Кей-са и посмотреть ему в лицо, но это ей не удалось. Рука, которая так нежно гладила ей волосы, была в то же время несокрушимой, как скала. Перед ней встал выбор – либо воспротивиться этой ласке, либо ей отдаться.
   Сделав глубокий вдох, Сара расслабилась и снова прижалась к его груди. Она ощущала запах мыла и мужчины. Его тепло и подушечка курчавых волос на груди напомнили ей, что он был почти обнаженным.
   Она никогда не находилась так близко к мужчине с обнаженной грудью. Когда Хэл заявлял на нее свои супружеские права, на нем всегда было грубое, шершавое белье. И от него всегда пахло спиртным и потом.
   – Ты пахнешь розами, – сказала она через некоторое время. – Только… немного по-другому.
   Рука Кейса на момент замерла, затем возобновила поглаживание.
   – Вини за это свое мыло, – сказал он.
   – Винить? – Сара энергично затрясла головой, и ее длинные косы несколько раз скользнули по коже Кейса. – Мне нравится, как ты пахнешь, – сказала она. – А тебе это не по душе?
   – Сверчок, может быть, и удивится, что это вдруг со мной стряслось, а я не возражаю.
   – Вот и хорошо.
   Сара вздохнула и доверчиво, как котенок, угнездилась головой на груди Кейса.
   Кейсу вдруг стало жарко, хотя он понимал, что сделала это Сара вовсе не с целью заигрывания. Просто она принимала то, что он ей предлагал.
   С того момента, когда Кейс впервые увидел во всей красе ее пышные светло-каштановые волосы, ему постоянно хотелось их потрогать.
   «Может быть, она не станет возражать, – подумал он. – Я вовсе не собираюсь ее соблазнять. Просто хочу погладить эти великолепные волосы. Просто нам уютно, вот и все. Нам обоим».
   Опираясь одной рукой на ружье, Кейс развязал ремешок, удерживающий волосы. Кончиками пальцев он провел по ним сверху донизу.
   Прохладные волосы рассыпались по его телу. Он захватил их ладонью, поднес к лицу и глубоко вдохнул. О, этот дурманящий запах роз!
   – Мне тоже нравится, как ты пахнешь, Сара Кеннеди.
   Ей было приятно слышать его хрипловатый, негромкий голос. В нем ощущалось не меньше нежности, чем в руке, которая гладила ее волосы.
   – Теперь я понимаю, что чувствует сокол, – сказала она. – Это так приятно.
   Губы Кейса коснулись волос Сары и сделали это так легко, что она ничего не почувствовала. Он не мог объяснить, откуда у него в этот момент прямо-таки болезненная нежность к Саре. Вероятно, причина в том, что ему приходилось видеть много женщин и детей, судьбы которых искалечила война.
   И он не смог облегчить их страдания, как бы того ни хотел.
   Как не смог спасти племянницу и племянника.
   – Коннеру повезло, что у него такая сестра, как ты, – сказал Кейс.
   – Я нуждаюсь в старшем брате, таком, как ты, – слабо улыбнулась Сара. – Не хочешь признать меня за сестру?
   Выражение боли появилось на его лице, однако он не перестал поглаживать волосы Сары.
   – Детям нужна любовь, – сказал он ровным тоном. – Во мне ее не осталось.
   – Осталось. Ты очень добрый и нежный.
   – Калпепперы очень удивились бы этим словам.
   – Они многому удивились бы. Они понимают не больше, чем их мулы.
   Кейс положил палец Саре на подбородок, приподнял ей голову и посмотрел в глаза.
   – Не дурачь себя, Сара Кеннеди, – тихо произнес он. – Во мне не осталось любви. И я не хочу ее. Я никогда снова не полюблю то, что может умирать.
   Ей хотелось уклониться от его взгляда, чтобы не видеть в его глазах непреклонной уверенности, но не удалось. Наоборот, эта непреложная истина перетекла от него к ней и больно отозвалась в ее сердце.
   Ее поразила глубина и сила испытываемой им боли. До последнего мгновения Сара не подозревала, как много он для нее значит.
   Кейс, человек, который ничего не хотел от нее.
   Он был похож на дикую хищную птицу, которая не желает быть ее пленником, даже на то время, пока выздоравливает.
   Но это в натуре соколов, напомнила она себе. Кейс изначально был иным.
   Что заставляет его сторониться любви?
   Сара не произнесла вопрос вслух.
   Это ни к чему. Это лишь принесет ему дополнительные страдания.
   – Ты мне веришь, – сказал Кейс.
   Это был не вопрос. Он понял, что она верит, по ее глазам и ее замершему телу – казалось, ее сердце перестало биться.
   – Я тебе верю, – прошептала Сара.
   Кейс кивнул:
   – Хорошо Я не хочу, чтобы между нами поселилась фальшь.
   – Какое это имеет значение? – вдруг рассердилась Сара. – Ты всего лишь еще одно дикое создание, которое перешагнуло мой порог, когда его ранили, и очень скоро вырвешься на волю.
   – Ют остался.
   – Ты так говоришь, будто это тебя беспокоит.
   – Должно беспокоить. Выздоровление – это… волшебство.
   Некоторое время Сара смотрела в глаза Кейса, цвет которых напоминал сейчас нежную зелень ранней весны. Но это была весна, которая никогда к нему не придет.
   Он не хотел этого.
   Он опасался жизни подобно тому, как многие люди опасаются смерти.
   Улыбка, которую Сара подарила Кейсу, была такой же горестной, как и ее мысли.
   – Пусть это тебя не беспокоит, – сказала Сара. – Я вовсе не ведьма, которая колдует над котлом с лягушками. Я обыкновенная вдова, которую жизнь научила, как обращаться с порезами, переломами и огнестрельными ранами.
   Выражение его лица смягчилось. Мало кто мог бы это заметить. Еще меньше нашлось бы людей, которые поняли бы, что он улыбается.
   – Говоришь, нет лягушек? – переспросил он.
   – Ни единой.
   – Это снимает тяжесть с моей души.
   Он заставил себя оторвать руку от ее волос, отвернулся и дал понять, что намерен возобновить ходьбу.
   Сара последовала за ним, предлагая себя в качестве второй опоры.
   Поколебавшись, он принял ее помощь.
   – Я не говорю о снадобьях и мазях Лолы, в ее лекарствах может быть что-то от змеи.
   – Большая Лола… – Кейс покачал головой. – Как ты познакомилась с этой старой шлю… га… девицей?
   – Она спустилась с горы спустя месяц после того, как я нашла смертельно раненного Юта недалеко от Пальцев Зари.
   – Никогда не слышал такого названия.
   Сара пожала плечами.
   – Его нет на армейских картах. Я сама так назвала это место. Там много разных скал, и мне приходится давать им названия, чтобы отмечать, где я искала сокровище, а где нет!
   Кейс неуклюже ковылял по хижине, заставляя себя слушать Сару. Это помогало ему как-то справляться с кипением крови в жилах.
   – По-моему, на сегодня хватит, – сказала Сара. – Ты выглядишь утомленным.
   Он лишь покачал головой. Но не боль заставляла его нервно покусывать губы, а плотское желание.
   Правой рукой он обнимал Сару за талию. Ее пальцы касались его тела чуть повыше набедренной повязки. Вся правая сторона Сары – грудь, бедро, нога – прижималась к нему при каждом шаге.
   Малейшее движение напоминало Кейсу об удивительно нежных, округлых формах Сары, скрытых грубой одеждой.
   Может быть, она делает это нарочно?
   Однако беглый взгляд, брошенный на ее лицо, сказал ему, что она не имеет понятия, какая буря бушует в нем сейчас.
   Для вдовы она чертовски наивна.
   А может, она всерьез хочет того, о чем говорила? Иметь старшего брата, а не любовника.
   – Осторожно! – сказала Сара.
   – Откуда Лола узнала, что Ют оказался здесь? – спросил Кейс, полный решимости уйти от волнующих мыслей.