Страница:
левая сторона головы, опухла железа на шее, распухла десна и общее состояние
скверно. Я укоряю АА, но разве ее можно "доукорить" так, чтоб она не делала
таких безрассудств? О себе она совершенно не заботится, а в ответ на упреки
беспечно шутит...
За эти дни - у АА был Ф. Сологуб, был Рыбаков. Рыбаков уговаривает АА
не уезжать из Ц. С., с тем чтобы потом прямо из Ц. С. отправиться на юг. (АА
решила уехать из Ц. С. во вторник 29 апреля, но убеждения Рыбакова, кажется,
на нее немножко подействовали.)
Мандельштамы вчера переехали в Петербург, так что теперь АА в Ц. С. уже
совершенно одна. Вчера же вечером Мандельштам звонил АА по телефону (и
сообщил, между прочим, что ему в руки попалась наконец книжка "К синей
звезде" и что это прекрасная, исключительная книжка. АА такое мнение
обрадовало). Сообщил, что Надя скучает по АА и во вторник приедет ее
навестить. Вчера или позавчера АА часа 2 каталась с Пуниным на извозчике,
видела все дома, на которые хотела взглянуть.
Обсуждали перевод Жарковской стихотворения "Храм Твой, Господи, в
небесах" на французский язык, книгу Chuzewille "Anthologie des poу
отражений" Анненского, которую она просила достать для прочтения. Показывал
ей "Заповедь" Киплинга... (АА ее уже знает. Соглашается, что хорошее
стихотворение.) Показывал ей несколько листков моего "Tablo времени" - АА
эти дни читала по-итальянски, Данте.
Говорили об А. Н. Гумилевой, которую я вчера видел. Я рассказывал, что
она очень несчастна и очень плохо ей в материальном отношении, что мне жалко
ее, несмотря на всю мою нелюбовь к ней.
АА жалела ее тоже; мы думали, и решили, что Анну Николаевну вряд ли
можно будет устроить куда-нибудь на службу - ибо она ни к чему не способна.
АА вспомнила, что Рыбаков получил письмо О. Судейкиной из Парижа, в
котором она пишет, что ждет только приезда Рыбаковых, чтоб вместе с ними
вернуться в Россию, что в Париже отвратительно и что она очень соскучилась
по "Анке"...
АА пугает мысль о том, что будет делать О. Судейкина, если приедет
сюда. О. Судейкина совершенно и безнадежно ни к чему (что могло бы дать
теперь заработок) неспособна... Раньше у нее хоть была квартира, обстановка,
а теперь нет ничего, т. к. для того, чтоб уехать за границу, она все
продала.
К 3 1/2 часам АА, пересмотрев все, что я привез, сильно устает, и ей
необходимо отдохнуть. Я поэтому иду к В. Кривичу, но не застаю его и иду на
Малую, 63, чтоб посмотреть на квартиру Гумилевых. На пути меня захватил
дождь, и я зашел в столовую "Дом крестьянина" и пообедал там (АА хотела,
чтоб я обедал у нее, но я счел за лучшее пообедать там, потому что АА сама
живет в пансионе, и совсем ей не следует кормить обедами гостей). На Малую
из-за дождя не пошел, а вернулся в 4 1/2 к АА. К обеду АА вставала (обед
всегда приносят ей в комнату).
После обеда АА легла спать, я сел у постели. АА разговаривала со мной
много о Николае Степановиче по книгам ("Огненный столп", "К синей звезде",
"Жемчуга", "Колчан", "Романтические цветы"), намечала линии творчества
Николая Степановича. Попутно говорила и о другом. Так - до 8 1/2 часов. В 8
1/2 часов АА уже очень сильно устала и мы уже ничем не занимались. В начале
10-го я ушел и с последним поездом (9.30) уехал в Петербург. В Петербурге
звонил Пунину по просьбе АА.
АА рассказывает, что Николай Степанович был у нее в последний раз в 21
году, приблизительно за 2 дня до вечера Petropolis'a. АА жила тогда на
Сергиевской, во 2 этаже. В. К. Шилейко был в Царском Селе, в санатории. АА
сидит у окна и вдруг слышит голос: "Аня!". (Когда к АА приходили, всегда
звали ее со двора, иначе к ней не попасть было, потому что АА должна была,
чтоб открыть дверь, пройти внутренним ходом в 3-й этаж и пропустить
посетителя через квартиру 3-го этажа). АА очень удивилась: она знала, что В.
К. Шилейко в Царском Селе, а больше кто ее мог так звать? Никто. Взглянула в
окно - увидела Николая Степановича и Георгия Иванова. Впустила их к себе.
Николай Степанович (это была первая встреча с АА после приезда Николая
Степановича из Крыма) рассказал АА о встрече с Инной Эразмовной, с сестрой
АА, о смерти брата АА - Андрея Андреевича... И. Э. и сестру Николай
Степанович увидел в Крыму.
Рассказал, что привез с собой Макридина - о нем рассказывал. Звал на
вечер в доме Мурузи. АА отказалась, сказала, что она вообще не хочет
выступать, потому что у нее после смерти брата совсем не такое настроение.
Что в вечере Петрополиса она будет участвовать только потому, что обещала
это, а зачем ей идти в дом Мурузи, где люди веселиться будут и где ее никто
не ждет... Николай Степанович был очень сух и холоден с АА... Упрекал ее,
что она нигде не хочет выступать... А АА обиделась на него, что он с Жорой
пришел (потом АА, уже после, сообразила, что он, м. б., пришел не один, а с
Г. Ивановым, потому что он не знал об отсутствии Шилейко, о том, что Шилейко
в Царском Селе).
АА говорила Николаю Степановичу о Гржебине, жаловалась на него (АА
судилась с Гржебиным). Николай Степанович ответил про Гржебина - "Он прав".
Даже Г. Иванов заступился тогда за АА, сказав: "Он не прав уже потому, что
он Гржебин...". О Гржебине говорили, уже прощаясь. АА повела Николая
Степановича и Г. Иванова не через 3-й этаж, а к темной (потайной прежде)
винтовой лестнице, по которой можно было прямо из квартиры выйти на улицу.
Лестница была совсем темная, и когда Николай Степанович стал спускаться по
ней, АА сказала: "По такой лестнице только на казнь ходить...".
Георгий Иванов в эту встречу опять льстил АА (АА: "Он вообще очень
фальшивый человек, вы знаете...").
Позже АА узнала, что Николай Степанович в Крыму говорил Инне Эразмовне:
АА: "Маме он так рассказал там, в Крыму, что я вышла замуж за
замечательного ученого и такого же замечательного человека и что вообще все
чудно...".
АА рассказывает, что Мандельштам ей сказал, что все поэты всегда пишут
о своей смерти... Это навело АА на мысль о теме смерти у Николая
Степановича. По этому поводу у нас завязывается долгий разговор - с
примерами на стихах Николая Степановича - о теме смерти у Николая
Степановича.
АА считает, что эта тема развивается у Николая Степановича в планах.
1-й план ("Жемчуга", "Романтические цветы") - узел завязан: смерть
(самоубийство) - любовь. Что такое положение в последнее время не существует
нигде и повторяется только в книжке "К Синей Звезде".
АА говорит и сейчас же пугается, что это "mot", которое я запишу, - что
в этих сборниках смерть - "рабочая гипотеза"... И что Николай Степанович
"заведует смертью...".
2-й план - смерть становится все реальнее ("...И душу ту / Белоснежные
кони ринут" - это стихотворение привела в пример) и она делается из средства
- целью, освобождается от всего привходящего, и кульминационная точка -
"Память" и в "Душе и теле".
Затем вообще разговоры о творчестве Николая Степановича. Из них:
АА: "Николай Степанович не исходил из темы (в своем творчестве), как
Тихонов, например: это - о гражданской войне, это - о том-то и т. д. У
Николая Степановича не темы, а линии творчества, которые нужно разыскивать.
АА: "В стихотворении "Товарищ" была еще одна строфа, о женщине..."
О стихотворении "Картонажный мастер":
АА: "Это, конечно, с "Моими читателями" перекликается... Дико
перекликается!.. Страшно!.."
АА говорит про строки: "Я носитель мысли великой, / Не могу, не могу
умереть..." - что их можно было бы взять эпиграфом к "Колчану".
АА: "С Николаем Степановичем отношения всегда были очень торжественные,
несмотря на "детские голоса" и на шутки..."
Еще о последнем приходе Николая Степановича к АА: АА говорит, что
Николай Степанович очень обижался на нее, что она нигде не выступает, бранил
ее... Он не верил, что Шилейко не позволяет - не мог себе представить, что
АА может кто-нибудь "не позволить", потому что всегда было наоборот... От
того, что он не верил в эти слова АА, у него являлось и общее недоверие к
ней... Поэтому он был с ней сух и холоден...
О друзьях Николая Степановича:
АА говорит, что друзей, близких, которым бы Николай Степанович сообщал
о своей личной жизни все, не было. Зноско, Кузмин и др. - типичные
литературные приятели. С Городецким было немного другое, чем с ними. Потому
что у Николая Степановича с Городецким были общие цели, добивались одного,
были такой "боевой группой"...
Настоящими друзьями считались двое: Лозинский и Шилейко. Но если
Лозинскому Николай Степанович что-нибудь и рассказывал, то это как в
могиле... Лозинский никому ничего не скажет.
Был только один случай, когда Лозинский выдал Николая Степановича
(вероятно, невольно, не будучи посвящен в обстоятельства дела, - и тогда это
только подтверждает то, как мало Николай Степанович посвящал в свою личную
жизнь даже самых близких друзей).
АА пришла в ("Бродячую собаку"? в "Аполлон"? - кажется, в "Аполлон"...)
и спросила Лозинского, где Николай Степанович. Лозинский ответил: "Он с
Ларисой Рейснер уехал".
Потом, когда Николай Степанович вернулся домой и стал объяснять, что он
был на заседании, оно затянулось, потом еще где-то - по делу, АА сказала
ему, что это не так. "Ты был с Ларисой Рейснер - мне Лозинский сказал!.."
Николай Степанович очень рассердился тогда на Лозинского.
Когда был вечер в Киеве (Кузмин, Потемкин и т. д.), Николай Степанович
не прямо пошел к Экстер, а пошел с АА с вечера в Европейскую гостиницу кофе
пить...
Подарки друг другу вернули в Севастополе весной 8 года.
Чадра.
"Товарищ" ("Жемчуга").
АА говорит, что это более взрослое, по сравнению с другими стихами
этого периода, стихотворение. Вероятно потому, что написано по поводу
действительной смерти (Сгоржельский застрелился).
АА отмечает как характерное - что стихотворение "Измена" в новом
издании (18 года) Николай Степанович называет "Ягуаром", потому что в тот
период, когда он написал это стихотворение, повод к нему ("измена") был
близок Николаю Степановичу, он ясно ощущал его и думал, что читатели тоже
так и понимают стихотворение. А в 18 году он уже забыл про этот повод, во
всяком случае, мысли его были далеки от него, и он уже не ощущал
стихотворение так, как прежде, поэтому и название стихотворения показалось
ему далеким, и он переменил его.
АА говорит - странная судьба Николая Степановича: 8-й и 18-й годы в
Париже, и оба раза так любил - до попыток самоубийства. И оба раза потом в
Крыму был.
АА: "Странная судьба - кругами, кругами... Как коршун!.."
В 21 году известие о смерти брата АА привез ей Николай Степанович.
В 21 году было так: АА зашла во "Всемирную литературу" И В. А. Сутугина
дала ей письмо... Письмо оказалось от матери АА. АА очень удивилась, потому
что 3 года от ее родных не было известий, и она уже имела основания думать,
что они все умерли...
В письме И. Э. сообщала коротко о смерти Андрея Андреевича, и что
Николай Степанович по приезде в Петербург обещал все сам рассказать...
АА обратилась к Сутугиной с вопросом: "А он приехал или нет?". Сутугина
ответила: "Приехал, но я его еще не видела...".
Тогда АА спросила тут же стоявшего Блоха. Блох отвечал: "Прислать Вам
его?". ("Он считал, что он может всех присылать, посылать, потому что он по
10 фунтов картошки дал за книжки".)
АА сказала ему: "Да, передайте ему, что я очень хочу его видеть". И уже
после этого вскоре Николай Степанович пришел с Георгием Ивановым к АА на
Сергиевскую...
На Сергиевской тогда был еще такой разговор: АА сказала Николаю
Степановичу, что надо быть Гумилевым, чтоб в такое время путешествовать
(потому что тогда все как в клетках сидели, нельзя было никуда уехать).
Николай Степанович не понял... Г. Иванов принялся ему объяснять.
Крестильный крест АА украли из шкатулки ее матери, еще в ту пору, когда
АА была маленькая. А обручальное кольцо АА дала продать с аукциона - в
пользу (войны?) - (это у меня раньше записано... Автомобиль... Дума...).
АА предложила подарить мне автограф Потемкина (Таврического, чтоб не
спутать). Я поблагодарил и отказался - потому что собираю только
литературные автографы. А АА предложила это из внимания к моему плюшкинству.
К АА часто присылают письма - просят у нее автограф.
29.04.1925
11.30. У Пунина - фуфайку.
Встретил О. Мандельштама. (Н. Я. переехала вчера.)
(Звонил, что не ночует.)
АА температура - 37,1 днем, 37,3 - в 4 часа после ванны, 37,3 - в 8
часов.
Читал "Мысли Горнунга". О квартире в Царском Селе на Малой, 63.
Уходил - от 2 1/2 до 3 1/2 к Кривичу, к Микулич.
До ванны - я с АА. АА - в ванне, я вернулся - разговаривал с Н. Я. 1/2
часа. Чай - до 4 3/4 с АА и Н. Я. (у Н. Я.). В 4 3/4 до 6 АА спит. От 6 до 6
1/2 - у АА. В 6 1/2 - обед (АА, я и Н. Я.) - у АА. От 7 до 8 1/2 - я у АА
один. От 8 1/2 до 9 - у АА я и Н. Я. 9.37 - обратно. С вокзала - в Мраморный
дворец.
АА - вспоминала Палей. Воспоминания о Достоевском.
КАБИНЕТ, СТОЛОВАЯ, ГОСТИНАЯ, БИБЛИОТЕКА,
КОМНАТА Н. С., КОМНАТА АА
Библиотека:
1) Полки со стихами, на 2-й полке избранные модернисты (Сологуб и др.).
2) Брокгауз и Эфрон и классики.
3) и 4) Диваны, которые Н. С. называл тахтами. Над 3) висел портрет
Жореса.
Обои коричневые и занавески коричневые на окнах. Полки светлые,
полированные...
5) Стол - круглый коричневый. Кресло там было кожаное, огромное.
("Два, кажется, кресла было. Кажется, я там одно пририсовала из своих
щедрот".)
Комната АА:
6) Кушетка на лапах.
7) Комод маленький пузатый. На нем стоял Будда и всякие безделушки,
фарфор (то, что Н. С. привозил с собой из путешествий).
Ковер - над кушеткой.
"У Коли - желтая комната".
8) Столик.
9) Кушетка (тоже желтым обитая).
"Часто спал в библиотеке на тахте, а я на кушетке у себя".
"Стол мой, четыре, кажется, кресла были у меня в комнате. Все из
Слепнева привез - красное дерево - 20-х годов".
Кресло карельской березы.
Кабинет - большая комната, совсем заброшенная и нелюбимая. Это
называлось "Абиссинская комната" - вся завешана абиссинскими картинами была.
Шкуры - везде были развешаны.
Комната АА - ярко-синяя (шелковые обивки, сукно на полу, как будто
зверь у кушетки лежал (выдра)).
За этим столиком было много стихов написано.
Это все до осени 15 года, а до весны 16 все было иначе. Комнаты АА и Н.
С. были сданы родственнице (Миштофт). Комната АА переходит в кабинет, а Н.
С. жил наверху в маленькой комнате.
"Все очень плохо было. Только моя комната была сделана со вкусом (белые
обои были). Я привезла мебель из Слепнева (для своей комнаты) - это уже в
Слепневе была такая сданная в архив мебель (а эта была красная)".
Мне всегда казалось, что (рифмы Имра) - большая дикость.
Конец апреля 1925
АА много говорила о творчестве Н. С. и его биографических особенностях;
пристрастие Н. С. к девушкам; о стихах, в которых АА видит себя, о своих
взаимоотношениях с Н. С. и т. д.
1.05.1925
Лозинский - Два сна - в 18 году "Фарфоровый павильон" - тоже, писался
по возвращении и сразу же издавался.
Гильгамеш тогда же писался.
Надписи на книжках - это день выхода из типографии.
М. Л.: "Где Зноско-Боровский?"
Я: "Умер... Мне кто-то так сказал..."
М. Л.: "Разве? А я думал, что он за границей".
М. Л.: "Разговоров о генезисе Китая в стихах Н. С. у меня с ним не
было. Не знаю".
Михаил Леонидович сидит в халате, завязано горло - у него что-то вроде
фурункула. Хочет за эти три дня вылечиться.
В 8 часов вечера звоню в Царское Село. Вызываю Пунина. "Как здоровье
Анны Андреевны?"
Пунин: "Ничего, ничего..."
Сообщает, что АА сейчас в ванне.
Потом говорю с О. Мандельштамом - прошу его прислать мне с Пуниным мой
альбомчик автографов.
До этого - звонил А. Е. Пуниной, которая и сказала, что Пунин в Царском
Селе (уехал поздно туда и вернется поздно тоже, т. к. 1 мая последний поезд
из... (Обрыв.)
10.05.1925
"Дорогой Павел Николаевич - есть у меня к Вам просьба - узнать в Москве
в Цекубу, в каком положении дело о назначении АА. обеспечения по 4-й
категории. Ленингр. Кубу сделал, как Вы знаете, по этому поводу
постановление, но дело погибло где-то в Москве, о нем немного знает А.
Эфрос, во всяком случае он может направить Вас к тому, от кого это можно
узнать и от кого это зависит.
До свидания. Ваш Н. П.".
"Сегодня возвращаюсь домой к Тапе. Жаль уезжать. Здоровье мое как будто
немного лучше. Получила я Ваши письма. Благодарю Вас.
Ахм."
Дмитриеву.
"Дерево превращений", "Отравленную тунику".
19.05.1925. Суббота
В 5-м часу пришел к АА в 1-й раз после Москвы в Мраморный дворец.
Застал у нее Маню. АА лежала в постели. Здоровье ее опять стало хуже. Принес
все материалы, полученные в Москве. АА рассказывала о себе. Передал ей
письма от А. И. Гумилевой, от А. С. Сверчковой и от Левы и подарок А. И. Г.
- шелковый платок (привезенный Н. Г. из Каира в подарок А. И. Г.) с вышитыми
на нем изречениями из Корана. Рассказывал о Бежецке и о впечатлениях от
поездки. Читал воспоминания Мочаловой и Тумповской, потом АА мельком
просмотрела письма Н. Г. к А. И. Г.
В 9 часов вечера температура у АА была уже 37,7. В 9 1/2 часов пришла
Л. Н. Замятина. Пили чай. Она скоро ушла (в 10 часов). До 12 часов ночи я
продолжал беседу с АА. Часов в 10-11 температура упала до нормальной. В 12 -
пришел Пунин. Я ушел в 12 1/2.
О Пунине, что он ко мне хорошо относится. (Выяснилось в разговоре АА с
Пуниным о Щеголеве.)
20.05.1925. Среда
В 12 часов дня приехал к АА на велосипеде. У ворот встретил выходившего
Пунина. Разговаривал с ним у ворот.
Ночью АА спала плохо. Заснула в 6 утра. Лежит. Читал ей письма Н. Г. к
Брюсову. Вчера забыл у нее свою дневник-тетрадь, и АА сказала мне сегодня,
возвращая ее, что она "не оставалась без занятия ночью". В 2 1/2 дня пришел
Пунин, и я скоро ушел.
21.05.1925
С утра температура 36,8, а к 3 часам дня - 37,2. Чувствует себя плохо.
Лежит.
В 11 часов утра приехал к ней на велосипеде. Читал ей остальные письма
Н. Г. к Брюсову и стихотворения Н. Г. из этих писем. Имел случай проверить
безошибочность памяти АА - мы играли в странную игру с этими стихами.
В 2 1/2 часа дня пришел Пунин, а в 3 я ушел. АА дала мне начало статьи
Пунина - 1914-15 г. - об Н. Г. (статья так и не была написана целиком).
22.05.1925
Температура 37,2. Боли "темные". Лежит. Утром ненадолго заходил к ней
Пунин. Лежала целый день одна. С утра работала (изучение влияний на Н. Г. и
пр.).
В 8 часов вечера к ней пришел я. Был у нее до 9 1/2. Говорили об Н. Г.,
о "Гондле", о "Влюбленный принц Диего" и пр.
В 10 часов вечера к ней должен был придти Пунин.
"Срезневские на меня до сих пор обижены за его такое поведение"
(случай, когда Пунин являлся несколько раз и, узнавая, что Срезневские еще
здесь, - уходил опять).
23.05.1925
Шура дуется.
На посмертном сборнике Н. С., 1-е издание.
Книга, лежавшая на столе АА, 23.05.1925.
"Тихому другу на память об ушедшем поэте. Анна".
Пришел к ней в 11 утра. Она недавно проснулась. Маня еще не приходила.
Сижу, как всегда, у постели. Читал ей воспоминания А. И. Г. и А. С.
Сверчковой и Левы. Маня скоро пришла и стала готовить чай. Только я начал
читать - пришел Пунин. Сел на край постели и полушутя препирался с АА. Через
1/2 часа ушел. Я продолжаю чтение воспоминаний.
Маня приносит суп (которому уже 4 дня). АА недоверчиво смотрит на него,
спрашивает, не думаю ли я, что ей не следует есть этот суп. Велит Мане
убрать суп, а ей сделать чай и пойти за провизией: "Только недолго ходите,
Манечка", - ласково говорит АА. "Манечка" исчезает на 2 1/2 часа.
На 1/2 часа заходила Л. Н. Замятина, принесла 75 рублей, которые
прислал с Е. И. Замятиным АА Союз писателей (Е. И. З. вернулся из Москвы).
АА получила (сегодня?) письмо о Ел. Ив. Страннолюбской, в котором та
просит позволения прийти к АА (видимо, ничего не знает о болезни АА). (По
поручению АА я вечером звонил Ел. Ив. Страннолюбской и передал ей, что АА
будет очень рада повидаться с ней.) Говорили о Страннолюбской, об А. И.
Сверчковой, об А. И. Гумилевой. Рассказываю о вчерашнем вечере в Союзе
поэтов (там был вечер Тютчева с Ант. Шварцем). Говорим о Тютчеве, потом об
Анненском. АА обещает дать мне копии имеющихся у Пунина писем Анненского.
Говорим об отношениях между Блоком и Гумилевым, о статье "Без божества,
без вдохновенья", об истории ее напечатания, о Вольфиле. Потом - о Н. Л.
Сверчкове и его отношениях с Гумилевым.
Ухожу от АА в 4 часа дня.
Температура сегодня - утром 36,8, днем - 37,2. Боли с утра. Днем лучше,
а к вечеру опять усилились. Простудилась (ночью окно открывала)
Спросил о больнице. Говорит, что еще ничего не известно.
24.05.1925. Воскресенье
Я у нее с 11 1/2 утра до 8 часов вечера.
Чувствует себя хуже, чем обычно. Днем - стала оживленнее, к вечеру
оживилась совсем. Прочел ей воспоминания Шилейко. Пришла А. Е. Пунина -
пробыла часа 1 1/2. Положила компресс. АА сегодня ничего не ест - не может,
потому что иначе усиливаются боли. Даже от черного кофе. Приготовил ей с А.
Е. Пуниной рисовый отвар. Был он очень невкусным, и АА к нему не
притронулась. За весь день АА съела только чашку бульона, который А. Е.
Пунина принесла с собой. Вскоре после ухода Пуниной пришли с прощальным
визитом Рыбаковы. Они завтра едут в Париж на 3 месяца. АА им не дала никаких
поручений. Они скоро ушли. В 7-м часу вечера пришел Пунин, и я пошел в
булочную за пресными сухарями. Выходя, встретился в дверях с О.
Мандельштамом, направляющимся к АА. Минут через 20 я вернулся. Сидели - О.
М. в кресле у кровати, Пунин - у противоположной стены, около окна. Я
говорил с Пуниным (отдельно) о том, как мы будем хлопотать о переводе АА в
4-ю категорию КУБУ. Часа полтора разговариваем все. АА, услышав, о чем я
говорю с Пуниным, стала протестовать против хлопот о 4-й категории. В 8
часов вечера я ушел вместе с О. Мандельштамом. Проводил его до Невского
проспекта.
После моего ухода у АА была Н. Гуковская с матерью. Вечером у АА была
температура - 37,7 - очень утомлена разговорами.
Я говорил с АА сегодня об Н. Г., АА рассказала несколько фактов из его
биографии (1-е знакомство Н. Г. с ней, путешествие в Париж в 1910 году - в
поезде и т. д.). Говорили о письме Н. Г. из Массандры 1.07.1916 и "Гондле",
о "Пути конквистадоров" и предположения о влиянии Ницше, о культе насмешки у
Н. Г., говорила о том, какие стихи надо включить в посмертный сборник Н. Г.,
если удастся его издать и т. д.
АА рассказывала о себе - о гимназии, об Викторе Асбелеве (сыне
начальницы гимназии), о стихах генерала Григорьевца, которые ее заставляли
учить наизусть...
После моего ухода, вечером, выяснилось, что АА переедет завтра в
больницу - в Рентгенологический институт на Лицейской улице - для точного
исследования причин ее болезни и выяснения способов лечения.
25.05.1925
Пришел в 11. Чувствует себя хорошо. Встала, надела черную юбку и
длинную белую кофточку, поверх нее накинула белый платок. Много острит.
Очень оживлена. Вскоре после меня пришел Пунин. Ни он, ни я не могли
парировать ее острословия. Отдала мне письма Н. Г. к А. И. Г., которые я
оставлял ей, мои книги, все... Подарила мне букетик цветов - ландыши и
нарциссы. Я ушел в 12 1/2 часа дня, а АА осталась ждать (и Пунин тоже) Л. Н.
Замятину, с которой АА уговорилась ехать в Рентгенологический институт.
Сегодня АА переехала в Рентгенологический институт и помещена там в
отдельной палате. Там не так плохо, как ожидала АА. Температура 37,3.
Я по поручению АА отправил 20 рублей от АА ее тетке.
1910. Друзья и знакомые.
В Париже к Гумилевым приходили: Деникер, Аркос, Мерсеро, Жан Шюзвиль.
Когда вернулись в Царское Село из Парижа, видались с Кривович, Комаровским,
Кардовской, ездили на "башню". Лето бывали в Павловске на муз... (Обрыв.)
Свадьба А.
На прощальном вечере 13.09. были Маковский, Чудовский, Кузмин, Толстой,
Судейкины.
В Африке постоянно видался с посланником в Аддис Абебе - Черемзиным и с
доктором при этом посланнике - Кохановским, с Ато-Энгедуарком - абиссинским
художником.
В Париже был шафером какого-то анархиста по просьбе М. М. Богдановой.
В Париже в cafОни отказались.
Н. С. удивился (см. воспоминания АА от 25.05.25).
26.05.1925 Вторник
Пришел к АА в больницу в 5 часов. До меня у нее была В. А. Щеголева. АА
лежит в маленькой отдельной палате. Одна. Обстановка типично больничная.
Кровать, у кровати маленький белый столик, табуретка. Больше ничего. АА
лежит головой к окну. Сегодня ее опрашивали. Женщина-врач выслушивала и
осматривала ее вчера и сегодня (и будет так осматривать ежедневно утром и
вечером). Температура 37,2. АА читает "Спутник по старинному Пскову".
В 5 1/2 часов пришел Пунин. В 6 часов я ушел, а Пунин остался еще на
некоторое время.
Весна 1925
АА прочитала Leo Перуцци. Мастер Страшного Суда.
В "Печать и революция" Брюсов назвал Адалис неоакмеисткой.
"Папюса привез в 7-м году на дачу Шмидта. Мне оставил. Сначала в 6 году
написал".
"В Царском Селе при мне не было оккультизма. Может быть, после меня и
был".
На Малаховом Кургане как-то связано с младшим братом. Он, как известно,
без вести пропал.
Приемные часы в Рентгенологическом институте (Лицейская улица, 6) - 3
раза в неделю: по вторникам, четвергам и воскресеньям от 2 до 6 часов. Пунин
бывает и в остальные дни: ему удалось выхлопотать разрешение. Л. Н. Замятину
пропускают также - потому что она врач.
1912 (?). После выхода "Вечера" С. В. Штейн просил у АА разрешения
привести к ней Зданевича*, и после этого приходил с ним. АА говорит, что не
помнит.
9.06.1925
О Тане Адамович.
Я спросил у АА, как произошло у Н. С. расхождение с Адамович?
АА рассказала, что она думает об этом. Думает она, что произошло это
постепенно и прекратилось приблизительно где-то около выхода "Колчана".
Резкого разрыва, по-видимому, не было.
Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за Н. С., потому что был
такой случай: Н. С. предложил АА развод.
АА: "Я сейчас же, конечно, согласилась!" - Улыбаясь: "Когда дело
скверно. Я укоряю АА, но разве ее можно "доукорить" так, чтоб она не делала
таких безрассудств? О себе она совершенно не заботится, а в ответ на упреки
беспечно шутит...
За эти дни - у АА был Ф. Сологуб, был Рыбаков. Рыбаков уговаривает АА
не уезжать из Ц. С., с тем чтобы потом прямо из Ц. С. отправиться на юг. (АА
решила уехать из Ц. С. во вторник 29 апреля, но убеждения Рыбакова, кажется,
на нее немножко подействовали.)
Мандельштамы вчера переехали в Петербург, так что теперь АА в Ц. С. уже
совершенно одна. Вчера же вечером Мандельштам звонил АА по телефону (и
сообщил, между прочим, что ему в руки попалась наконец книжка "К синей
звезде" и что это прекрасная, исключительная книжка. АА такое мнение
обрадовало). Сообщил, что Надя скучает по АА и во вторник приедет ее
навестить. Вчера или позавчера АА часа 2 каталась с Пуниным на извозчике,
видела все дома, на которые хотела взглянуть.
Обсуждали перевод Жарковской стихотворения "Храм Твой, Господи, в
небесах" на французский язык, книгу Chuzewille "Anthologie des poу
отражений" Анненского, которую она просила достать для прочтения. Показывал
ей "Заповедь" Киплинга... (АА ее уже знает. Соглашается, что хорошее
стихотворение.) Показывал ей несколько листков моего "Tablo времени" - АА
эти дни читала по-итальянски, Данте.
Говорили об А. Н. Гумилевой, которую я вчера видел. Я рассказывал, что
она очень несчастна и очень плохо ей в материальном отношении, что мне жалко
ее, несмотря на всю мою нелюбовь к ней.
АА жалела ее тоже; мы думали, и решили, что Анну Николаевну вряд ли
можно будет устроить куда-нибудь на службу - ибо она ни к чему не способна.
АА вспомнила, что Рыбаков получил письмо О. Судейкиной из Парижа, в
котором она пишет, что ждет только приезда Рыбаковых, чтоб вместе с ними
вернуться в Россию, что в Париже отвратительно и что она очень соскучилась
по "Анке"...
АА пугает мысль о том, что будет делать О. Судейкина, если приедет
сюда. О. Судейкина совершенно и безнадежно ни к чему (что могло бы дать
теперь заработок) неспособна... Раньше у нее хоть была квартира, обстановка,
а теперь нет ничего, т. к. для того, чтоб уехать за границу, она все
продала.
К 3 1/2 часам АА, пересмотрев все, что я привез, сильно устает, и ей
необходимо отдохнуть. Я поэтому иду к В. Кривичу, но не застаю его и иду на
Малую, 63, чтоб посмотреть на квартиру Гумилевых. На пути меня захватил
дождь, и я зашел в столовую "Дом крестьянина" и пообедал там (АА хотела,
чтоб я обедал у нее, но я счел за лучшее пообедать там, потому что АА сама
живет в пансионе, и совсем ей не следует кормить обедами гостей). На Малую
из-за дождя не пошел, а вернулся в 4 1/2 к АА. К обеду АА вставала (обед
всегда приносят ей в комнату).
После обеда АА легла спать, я сел у постели. АА разговаривала со мной
много о Николае Степановиче по книгам ("Огненный столп", "К синей звезде",
"Жемчуга", "Колчан", "Романтические цветы"), намечала линии творчества
Николая Степановича. Попутно говорила и о другом. Так - до 8 1/2 часов. В 8
1/2 часов АА уже очень сильно устала и мы уже ничем не занимались. В начале
10-го я ушел и с последним поездом (9.30) уехал в Петербург. В Петербурге
звонил Пунину по просьбе АА.
АА рассказывает, что Николай Степанович был у нее в последний раз в 21
году, приблизительно за 2 дня до вечера Petropolis'a. АА жила тогда на
Сергиевской, во 2 этаже. В. К. Шилейко был в Царском Селе, в санатории. АА
сидит у окна и вдруг слышит голос: "Аня!". (Когда к АА приходили, всегда
звали ее со двора, иначе к ней не попасть было, потому что АА должна была,
чтоб открыть дверь, пройти внутренним ходом в 3-й этаж и пропустить
посетителя через квартиру 3-го этажа). АА очень удивилась: она знала, что В.
К. Шилейко в Царском Селе, а больше кто ее мог так звать? Никто. Взглянула в
окно - увидела Николая Степановича и Георгия Иванова. Впустила их к себе.
Николай Степанович (это была первая встреча с АА после приезда Николая
Степановича из Крыма) рассказал АА о встрече с Инной Эразмовной, с сестрой
АА, о смерти брата АА - Андрея Андреевича... И. Э. и сестру Николай
Степанович увидел в Крыму.
Рассказал, что привез с собой Макридина - о нем рассказывал. Звал на
вечер в доме Мурузи. АА отказалась, сказала, что она вообще не хочет
выступать, потому что у нее после смерти брата совсем не такое настроение.
Что в вечере Петрополиса она будет участвовать только потому, что обещала
это, а зачем ей идти в дом Мурузи, где люди веселиться будут и где ее никто
не ждет... Николай Степанович был очень сух и холоден с АА... Упрекал ее,
что она нигде не хочет выступать... А АА обиделась на него, что он с Жорой
пришел (потом АА, уже после, сообразила, что он, м. б., пришел не один, а с
Г. Ивановым, потому что он не знал об отсутствии Шилейко, о том, что Шилейко
в Царском Селе).
АА говорила Николаю Степановичу о Гржебине, жаловалась на него (АА
судилась с Гржебиным). Николай Степанович ответил про Гржебина - "Он прав".
Даже Г. Иванов заступился тогда за АА, сказав: "Он не прав уже потому, что
он Гржебин...". О Гржебине говорили, уже прощаясь. АА повела Николая
Степановича и Г. Иванова не через 3-й этаж, а к темной (потайной прежде)
винтовой лестнице, по которой можно было прямо из квартиры выйти на улицу.
Лестница была совсем темная, и когда Николай Степанович стал спускаться по
ней, АА сказала: "По такой лестнице только на казнь ходить...".
Георгий Иванов в эту встречу опять льстил АА (АА: "Он вообще очень
фальшивый человек, вы знаете...").
Позже АА узнала, что Николай Степанович в Крыму говорил Инне Эразмовне:
АА: "Маме он так рассказал там, в Крыму, что я вышла замуж за
замечательного ученого и такого же замечательного человека и что вообще все
чудно...".
АА рассказывает, что Мандельштам ей сказал, что все поэты всегда пишут
о своей смерти... Это навело АА на мысль о теме смерти у Николая
Степановича. По этому поводу у нас завязывается долгий разговор - с
примерами на стихах Николая Степановича - о теме смерти у Николая
Степановича.
АА считает, что эта тема развивается у Николая Степановича в планах.
1-й план ("Жемчуга", "Романтические цветы") - узел завязан: смерть
(самоубийство) - любовь. Что такое положение в последнее время не существует
нигде и повторяется только в книжке "К Синей Звезде".
АА говорит и сейчас же пугается, что это "mot", которое я запишу, - что
в этих сборниках смерть - "рабочая гипотеза"... И что Николай Степанович
"заведует смертью...".
2-й план - смерть становится все реальнее ("...И душу ту / Белоснежные
кони ринут" - это стихотворение привела в пример) и она делается из средства
- целью, освобождается от всего привходящего, и кульминационная точка -
"Память" и в "Душе и теле".
Затем вообще разговоры о творчестве Николая Степановича. Из них:
АА: "Николай Степанович не исходил из темы (в своем творчестве), как
Тихонов, например: это - о гражданской войне, это - о том-то и т. д. У
Николая Степановича не темы, а линии творчества, которые нужно разыскивать.
АА: "В стихотворении "Товарищ" была еще одна строфа, о женщине..."
О стихотворении "Картонажный мастер":
АА: "Это, конечно, с "Моими читателями" перекликается... Дико
перекликается!.. Страшно!.."
АА говорит про строки: "Я носитель мысли великой, / Не могу, не могу
умереть..." - что их можно было бы взять эпиграфом к "Колчану".
АА: "С Николаем Степановичем отношения всегда были очень торжественные,
несмотря на "детские голоса" и на шутки..."
Еще о последнем приходе Николая Степановича к АА: АА говорит, что
Николай Степанович очень обижался на нее, что она нигде не выступает, бранил
ее... Он не верил, что Шилейко не позволяет - не мог себе представить, что
АА может кто-нибудь "не позволить", потому что всегда было наоборот... От
того, что он не верил в эти слова АА, у него являлось и общее недоверие к
ней... Поэтому он был с ней сух и холоден...
О друзьях Николая Степановича:
АА говорит, что друзей, близких, которым бы Николай Степанович сообщал
о своей личной жизни все, не было. Зноско, Кузмин и др. - типичные
литературные приятели. С Городецким было немного другое, чем с ними. Потому
что у Николая Степановича с Городецким были общие цели, добивались одного,
были такой "боевой группой"...
Настоящими друзьями считались двое: Лозинский и Шилейко. Но если
Лозинскому Николай Степанович что-нибудь и рассказывал, то это как в
могиле... Лозинский никому ничего не скажет.
Был только один случай, когда Лозинский выдал Николая Степановича
(вероятно, невольно, не будучи посвящен в обстоятельства дела, - и тогда это
только подтверждает то, как мало Николай Степанович посвящал в свою личную
жизнь даже самых близких друзей).
АА пришла в ("Бродячую собаку"? в "Аполлон"? - кажется, в "Аполлон"...)
и спросила Лозинского, где Николай Степанович. Лозинский ответил: "Он с
Ларисой Рейснер уехал".
Потом, когда Николай Степанович вернулся домой и стал объяснять, что он
был на заседании, оно затянулось, потом еще где-то - по делу, АА сказала
ему, что это не так. "Ты был с Ларисой Рейснер - мне Лозинский сказал!.."
Николай Степанович очень рассердился тогда на Лозинского.
Когда был вечер в Киеве (Кузмин, Потемкин и т. д.), Николай Степанович
не прямо пошел к Экстер, а пошел с АА с вечера в Европейскую гостиницу кофе
пить...
Подарки друг другу вернули в Севастополе весной 8 года.
Чадра.
"Товарищ" ("Жемчуга").
АА говорит, что это более взрослое, по сравнению с другими стихами
этого периода, стихотворение. Вероятно потому, что написано по поводу
действительной смерти (Сгоржельский застрелился).
АА отмечает как характерное - что стихотворение "Измена" в новом
издании (18 года) Николай Степанович называет "Ягуаром", потому что в тот
период, когда он написал это стихотворение, повод к нему ("измена") был
близок Николаю Степановичу, он ясно ощущал его и думал, что читатели тоже
так и понимают стихотворение. А в 18 году он уже забыл про этот повод, во
всяком случае, мысли его были далеки от него, и он уже не ощущал
стихотворение так, как прежде, поэтому и название стихотворения показалось
ему далеким, и он переменил его.
АА говорит - странная судьба Николая Степановича: 8-й и 18-й годы в
Париже, и оба раза так любил - до попыток самоубийства. И оба раза потом в
Крыму был.
АА: "Странная судьба - кругами, кругами... Как коршун!.."
В 21 году известие о смерти брата АА привез ей Николай Степанович.
В 21 году было так: АА зашла во "Всемирную литературу" И В. А. Сутугина
дала ей письмо... Письмо оказалось от матери АА. АА очень удивилась, потому
что 3 года от ее родных не было известий, и она уже имела основания думать,
что они все умерли...
В письме И. Э. сообщала коротко о смерти Андрея Андреевича, и что
Николай Степанович по приезде в Петербург обещал все сам рассказать...
АА обратилась к Сутугиной с вопросом: "А он приехал или нет?". Сутугина
ответила: "Приехал, но я его еще не видела...".
Тогда АА спросила тут же стоявшего Блоха. Блох отвечал: "Прислать Вам
его?". ("Он считал, что он может всех присылать, посылать, потому что он по
10 фунтов картошки дал за книжки".)
АА сказала ему: "Да, передайте ему, что я очень хочу его видеть". И уже
после этого вскоре Николай Степанович пришел с Георгием Ивановым к АА на
Сергиевскую...
На Сергиевской тогда был еще такой разговор: АА сказала Николаю
Степановичу, что надо быть Гумилевым, чтоб в такое время путешествовать
(потому что тогда все как в клетках сидели, нельзя было никуда уехать).
Николай Степанович не понял... Г. Иванов принялся ему объяснять.
Крестильный крест АА украли из шкатулки ее матери, еще в ту пору, когда
АА была маленькая. А обручальное кольцо АА дала продать с аукциона - в
пользу (войны?) - (это у меня раньше записано... Автомобиль... Дума...).
АА предложила подарить мне автограф Потемкина (Таврического, чтоб не
спутать). Я поблагодарил и отказался - потому что собираю только
литературные автографы. А АА предложила это из внимания к моему плюшкинству.
К АА часто присылают письма - просят у нее автограф.
29.04.1925
11.30. У Пунина - фуфайку.
Встретил О. Мандельштама. (Н. Я. переехала вчера.)
(Звонил, что не ночует.)
АА температура - 37,1 днем, 37,3 - в 4 часа после ванны, 37,3 - в 8
часов.
Читал "Мысли Горнунга". О квартире в Царском Селе на Малой, 63.
Уходил - от 2 1/2 до 3 1/2 к Кривичу, к Микулич.
До ванны - я с АА. АА - в ванне, я вернулся - разговаривал с Н. Я. 1/2
часа. Чай - до 4 3/4 с АА и Н. Я. (у Н. Я.). В 4 3/4 до 6 АА спит. От 6 до 6
1/2 - у АА. В 6 1/2 - обед (АА, я и Н. Я.) - у АА. От 7 до 8 1/2 - я у АА
один. От 8 1/2 до 9 - у АА я и Н. Я. 9.37 - обратно. С вокзала - в Мраморный
дворец.
АА - вспоминала Палей. Воспоминания о Достоевском.
КАБИНЕТ, СТОЛОВАЯ, ГОСТИНАЯ, БИБЛИОТЕКА,
КОМНАТА Н. С., КОМНАТА АА
Библиотека:
1) Полки со стихами, на 2-й полке избранные модернисты (Сологуб и др.).
2) Брокгауз и Эфрон и классики.
3) и 4) Диваны, которые Н. С. называл тахтами. Над 3) висел портрет
Жореса.
Обои коричневые и занавески коричневые на окнах. Полки светлые,
полированные...
5) Стол - круглый коричневый. Кресло там было кожаное, огромное.
("Два, кажется, кресла было. Кажется, я там одно пририсовала из своих
щедрот".)
Комната АА:
6) Кушетка на лапах.
7) Комод маленький пузатый. На нем стоял Будда и всякие безделушки,
фарфор (то, что Н. С. привозил с собой из путешествий).
Ковер - над кушеткой.
"У Коли - желтая комната".
8) Столик.
9) Кушетка (тоже желтым обитая).
"Часто спал в библиотеке на тахте, а я на кушетке у себя".
"Стол мой, четыре, кажется, кресла были у меня в комнате. Все из
Слепнева привез - красное дерево - 20-х годов".
Кресло карельской березы.
Кабинет - большая комната, совсем заброшенная и нелюбимая. Это
называлось "Абиссинская комната" - вся завешана абиссинскими картинами была.
Шкуры - везде были развешаны.
Комната АА - ярко-синяя (шелковые обивки, сукно на полу, как будто
зверь у кушетки лежал (выдра)).
За этим столиком было много стихов написано.
Это все до осени 15 года, а до весны 16 все было иначе. Комнаты АА и Н.
С. были сданы родственнице (Миштофт). Комната АА переходит в кабинет, а Н.
С. жил наверху в маленькой комнате.
"Все очень плохо было. Только моя комната была сделана со вкусом (белые
обои были). Я привезла мебель из Слепнева (для своей комнаты) - это уже в
Слепневе была такая сданная в архив мебель (а эта была красная)".
Мне всегда казалось, что (рифмы Имра) - большая дикость.
Конец апреля 1925
АА много говорила о творчестве Н. С. и его биографических особенностях;
пристрастие Н. С. к девушкам; о стихах, в которых АА видит себя, о своих
взаимоотношениях с Н. С. и т. д.
1.05.1925
Лозинский - Два сна - в 18 году "Фарфоровый павильон" - тоже, писался
по возвращении и сразу же издавался.
Гильгамеш тогда же писался.
Надписи на книжках - это день выхода из типографии.
М. Л.: "Где Зноско-Боровский?"
Я: "Умер... Мне кто-то так сказал..."
М. Л.: "Разве? А я думал, что он за границей".
М. Л.: "Разговоров о генезисе Китая в стихах Н. С. у меня с ним не
было. Не знаю".
Михаил Леонидович сидит в халате, завязано горло - у него что-то вроде
фурункула. Хочет за эти три дня вылечиться.
В 8 часов вечера звоню в Царское Село. Вызываю Пунина. "Как здоровье
Анны Андреевны?"
Пунин: "Ничего, ничего..."
Сообщает, что АА сейчас в ванне.
Потом говорю с О. Мандельштамом - прошу его прислать мне с Пуниным мой
альбомчик автографов.
До этого - звонил А. Е. Пуниной, которая и сказала, что Пунин в Царском
Селе (уехал поздно туда и вернется поздно тоже, т. к. 1 мая последний поезд
из... (Обрыв.)
10.05.1925
"Дорогой Павел Николаевич - есть у меня к Вам просьба - узнать в Москве
в Цекубу, в каком положении дело о назначении АА. обеспечения по 4-й
категории. Ленингр. Кубу сделал, как Вы знаете, по этому поводу
постановление, но дело погибло где-то в Москве, о нем немного знает А.
Эфрос, во всяком случае он может направить Вас к тому, от кого это можно
узнать и от кого это зависит.
До свидания. Ваш Н. П.".
"Сегодня возвращаюсь домой к Тапе. Жаль уезжать. Здоровье мое как будто
немного лучше. Получила я Ваши письма. Благодарю Вас.
Ахм."
Дмитриеву.
"Дерево превращений", "Отравленную тунику".
19.05.1925. Суббота
В 5-м часу пришел к АА в 1-й раз после Москвы в Мраморный дворец.
Застал у нее Маню. АА лежала в постели. Здоровье ее опять стало хуже. Принес
все материалы, полученные в Москве. АА рассказывала о себе. Передал ей
письма от А. И. Гумилевой, от А. С. Сверчковой и от Левы и подарок А. И. Г.
- шелковый платок (привезенный Н. Г. из Каира в подарок А. И. Г.) с вышитыми
на нем изречениями из Корана. Рассказывал о Бежецке и о впечатлениях от
поездки. Читал воспоминания Мочаловой и Тумповской, потом АА мельком
просмотрела письма Н. Г. к А. И. Г.
В 9 часов вечера температура у АА была уже 37,7. В 9 1/2 часов пришла
Л. Н. Замятина. Пили чай. Она скоро ушла (в 10 часов). До 12 часов ночи я
продолжал беседу с АА. Часов в 10-11 температура упала до нормальной. В 12 -
пришел Пунин. Я ушел в 12 1/2.
О Пунине, что он ко мне хорошо относится. (Выяснилось в разговоре АА с
Пуниным о Щеголеве.)
20.05.1925. Среда
В 12 часов дня приехал к АА на велосипеде. У ворот встретил выходившего
Пунина. Разговаривал с ним у ворот.
Ночью АА спала плохо. Заснула в 6 утра. Лежит. Читал ей письма Н. Г. к
Брюсову. Вчера забыл у нее свою дневник-тетрадь, и АА сказала мне сегодня,
возвращая ее, что она "не оставалась без занятия ночью". В 2 1/2 дня пришел
Пунин, и я скоро ушел.
21.05.1925
С утра температура 36,8, а к 3 часам дня - 37,2. Чувствует себя плохо.
Лежит.
В 11 часов утра приехал к ней на велосипеде. Читал ей остальные письма
Н. Г. к Брюсову и стихотворения Н. Г. из этих писем. Имел случай проверить
безошибочность памяти АА - мы играли в странную игру с этими стихами.
В 2 1/2 часа дня пришел Пунин, а в 3 я ушел. АА дала мне начало статьи
Пунина - 1914-15 г. - об Н. Г. (статья так и не была написана целиком).
22.05.1925
Температура 37,2. Боли "темные". Лежит. Утром ненадолго заходил к ней
Пунин. Лежала целый день одна. С утра работала (изучение влияний на Н. Г. и
пр.).
В 8 часов вечера к ней пришел я. Был у нее до 9 1/2. Говорили об Н. Г.,
о "Гондле", о "Влюбленный принц Диего" и пр.
В 10 часов вечера к ней должен был придти Пунин.
"Срезневские на меня до сих пор обижены за его такое поведение"
(случай, когда Пунин являлся несколько раз и, узнавая, что Срезневские еще
здесь, - уходил опять).
23.05.1925
Шура дуется.
На посмертном сборнике Н. С., 1-е издание.
Книга, лежавшая на столе АА, 23.05.1925.
"Тихому другу на память об ушедшем поэте. Анна".
Пришел к ней в 11 утра. Она недавно проснулась. Маня еще не приходила.
Сижу, как всегда, у постели. Читал ей воспоминания А. И. Г. и А. С.
Сверчковой и Левы. Маня скоро пришла и стала готовить чай. Только я начал
читать - пришел Пунин. Сел на край постели и полушутя препирался с АА. Через
1/2 часа ушел. Я продолжаю чтение воспоминаний.
Маня приносит суп (которому уже 4 дня). АА недоверчиво смотрит на него,
спрашивает, не думаю ли я, что ей не следует есть этот суп. Велит Мане
убрать суп, а ей сделать чай и пойти за провизией: "Только недолго ходите,
Манечка", - ласково говорит АА. "Манечка" исчезает на 2 1/2 часа.
На 1/2 часа заходила Л. Н. Замятина, принесла 75 рублей, которые
прислал с Е. И. Замятиным АА Союз писателей (Е. И. З. вернулся из Москвы).
АА получила (сегодня?) письмо о Ел. Ив. Страннолюбской, в котором та
просит позволения прийти к АА (видимо, ничего не знает о болезни АА). (По
поручению АА я вечером звонил Ел. Ив. Страннолюбской и передал ей, что АА
будет очень рада повидаться с ней.) Говорили о Страннолюбской, об А. И.
Сверчковой, об А. И. Гумилевой. Рассказываю о вчерашнем вечере в Союзе
поэтов (там был вечер Тютчева с Ант. Шварцем). Говорим о Тютчеве, потом об
Анненском. АА обещает дать мне копии имеющихся у Пунина писем Анненского.
Говорим об отношениях между Блоком и Гумилевым, о статье "Без божества,
без вдохновенья", об истории ее напечатания, о Вольфиле. Потом - о Н. Л.
Сверчкове и его отношениях с Гумилевым.
Ухожу от АА в 4 часа дня.
Температура сегодня - утром 36,8, днем - 37,2. Боли с утра. Днем лучше,
а к вечеру опять усилились. Простудилась (ночью окно открывала)
Спросил о больнице. Говорит, что еще ничего не известно.
24.05.1925. Воскресенье
Я у нее с 11 1/2 утра до 8 часов вечера.
Чувствует себя хуже, чем обычно. Днем - стала оживленнее, к вечеру
оживилась совсем. Прочел ей воспоминания Шилейко. Пришла А. Е. Пунина -
пробыла часа 1 1/2. Положила компресс. АА сегодня ничего не ест - не может,
потому что иначе усиливаются боли. Даже от черного кофе. Приготовил ей с А.
Е. Пуниной рисовый отвар. Был он очень невкусным, и АА к нему не
притронулась. За весь день АА съела только чашку бульона, который А. Е.
Пунина принесла с собой. Вскоре после ухода Пуниной пришли с прощальным
визитом Рыбаковы. Они завтра едут в Париж на 3 месяца. АА им не дала никаких
поручений. Они скоро ушли. В 7-м часу вечера пришел Пунин, и я пошел в
булочную за пресными сухарями. Выходя, встретился в дверях с О.
Мандельштамом, направляющимся к АА. Минут через 20 я вернулся. Сидели - О.
М. в кресле у кровати, Пунин - у противоположной стены, около окна. Я
говорил с Пуниным (отдельно) о том, как мы будем хлопотать о переводе АА в
4-ю категорию КУБУ. Часа полтора разговариваем все. АА, услышав, о чем я
говорю с Пуниным, стала протестовать против хлопот о 4-й категории. В 8
часов вечера я ушел вместе с О. Мандельштамом. Проводил его до Невского
проспекта.
После моего ухода у АА была Н. Гуковская с матерью. Вечером у АА была
температура - 37,7 - очень утомлена разговорами.
Я говорил с АА сегодня об Н. Г., АА рассказала несколько фактов из его
биографии (1-е знакомство Н. Г. с ней, путешествие в Париж в 1910 году - в
поезде и т. д.). Говорили о письме Н. Г. из Массандры 1.07.1916 и "Гондле",
о "Пути конквистадоров" и предположения о влиянии Ницше, о культе насмешки у
Н. Г., говорила о том, какие стихи надо включить в посмертный сборник Н. Г.,
если удастся его издать и т. д.
АА рассказывала о себе - о гимназии, об Викторе Асбелеве (сыне
начальницы гимназии), о стихах генерала Григорьевца, которые ее заставляли
учить наизусть...
После моего ухода, вечером, выяснилось, что АА переедет завтра в
больницу - в Рентгенологический институт на Лицейской улице - для точного
исследования причин ее болезни и выяснения способов лечения.
25.05.1925
Пришел в 11. Чувствует себя хорошо. Встала, надела черную юбку и
длинную белую кофточку, поверх нее накинула белый платок. Много острит.
Очень оживлена. Вскоре после меня пришел Пунин. Ни он, ни я не могли
парировать ее острословия. Отдала мне письма Н. Г. к А. И. Г., которые я
оставлял ей, мои книги, все... Подарила мне букетик цветов - ландыши и
нарциссы. Я ушел в 12 1/2 часа дня, а АА осталась ждать (и Пунин тоже) Л. Н.
Замятину, с которой АА уговорилась ехать в Рентгенологический институт.
Сегодня АА переехала в Рентгенологический институт и помещена там в
отдельной палате. Там не так плохо, как ожидала АА. Температура 37,3.
Я по поручению АА отправил 20 рублей от АА ее тетке.
1910. Друзья и знакомые.
В Париже к Гумилевым приходили: Деникер, Аркос, Мерсеро, Жан Шюзвиль.
Когда вернулись в Царское Село из Парижа, видались с Кривович, Комаровским,
Кардовской, ездили на "башню". Лето бывали в Павловске на муз... (Обрыв.)
Свадьба А.
На прощальном вечере 13.09. были Маковский, Чудовский, Кузмин, Толстой,
Судейкины.
В Африке постоянно видался с посланником в Аддис Абебе - Черемзиным и с
доктором при этом посланнике - Кохановским, с Ато-Энгедуарком - абиссинским
художником.
В Париже был шафером какого-то анархиста по просьбе М. М. Богдановой.
В Париже в cafОни отказались.
Н. С. удивился (см. воспоминания АА от 25.05.25).
26.05.1925 Вторник
Пришел к АА в больницу в 5 часов. До меня у нее была В. А. Щеголева. АА
лежит в маленькой отдельной палате. Одна. Обстановка типично больничная.
Кровать, у кровати маленький белый столик, табуретка. Больше ничего. АА
лежит головой к окну. Сегодня ее опрашивали. Женщина-врач выслушивала и
осматривала ее вчера и сегодня (и будет так осматривать ежедневно утром и
вечером). Температура 37,2. АА читает "Спутник по старинному Пскову".
В 5 1/2 часов пришел Пунин. В 6 часов я ушел, а Пунин остался еще на
некоторое время.
Весна 1925
АА прочитала Leo Перуцци. Мастер Страшного Суда.
В "Печать и революция" Брюсов назвал Адалис неоакмеисткой.
"Папюса привез в 7-м году на дачу Шмидта. Мне оставил. Сначала в 6 году
написал".
"В Царском Селе при мне не было оккультизма. Может быть, после меня и
был".
На Малаховом Кургане как-то связано с младшим братом. Он, как известно,
без вести пропал.
Приемные часы в Рентгенологическом институте (Лицейская улица, 6) - 3
раза в неделю: по вторникам, четвергам и воскресеньям от 2 до 6 часов. Пунин
бывает и в остальные дни: ему удалось выхлопотать разрешение. Л. Н. Замятину
пропускают также - потому что она врач.
1912 (?). После выхода "Вечера" С. В. Штейн просил у АА разрешения
привести к ней Зданевича*, и после этого приходил с ним. АА говорит, что не
помнит.
9.06.1925
О Тане Адамович.
Я спросил у АА, как произошло у Н. С. расхождение с Адамович?
АА рассказала, что она думает об этом. Думает она, что произошло это
постепенно и прекратилось приблизительно где-то около выхода "Колчана".
Резкого разрыва, по-видимому, не было.
Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за Н. С., потому что был
такой случай: Н. С. предложил АА развод.
АА: "Я сейчас же, конечно, согласилась!" - Улыбаясь: "Когда дело