Страница:
Спрашивает: ненавидел ли я? Отвечаю.
"А Радлова всегда очень мила, даже больше, чем требуется, со мной. Когда я была у них, она ночевать оставляла, комплименты говорила".
Кажется, АА не осталась тогда.
Рассказывает, что сама только раз в жизни ненавидела, но эта ненависть была полной, всезахватывающей. Предметом ненависти была дама положения общественного такого - на грани буржуазии и аристократии. Вид у нее был вдовствующей императрицы, она в военное время была сестрой милосердия, была богата. Очень любила говорить, что в нее влюблен миллиардер и что она ему отказала. Миллиардер такой действительно был, после революции он ее даже устроил за границу (?). Кажется, этот миллиардер заведовал картонным заводом что ли... Ненависть была обоюдной и одинаково острой как с той, так и с другой стороны. Но они целый год встречались...
У этой дамы были причины ненавидеть АА.
В разговоре о "Заговоре императрицы" (которого АА не видела), Л. Н. З. сказала, что она никогда не видела царя. На это АА ответила, что видела его несчетное количество раз.
Стихотворение "В объятой пожарами, скорбной Польше...", для которого взяты эпиграфом строки Гумилева, относится не к Н. С., а к Михаилу.
На мой вопрос - какие ее стихотворения относятся к Н. С., АА перечислила:
1. "Заплакала осень, как вдова..."
2. "Твой белый дом и тихий сад оставлю..."
3. "Воспоминание" - стихотворение о войне.
4. "Далеко в лесу огромном..."
5. "Тот август, как желтое пламя..."
6. В "Четках" - о пенале.
Спрашиваю, какое стихотворение АА написала в 1914 году, когда ездила в Новгород к Н. С. (осенью). АА прочитала стихотворение "Пустых небес прозрачное стекло"...
Пустых небес прозрачное стекло,
Большой тюрьмы белесое строенье
И хода крестного торжественное пенье
Над Волховом, синеющим светло.
Сентябрьский вихрь, листы с березы свеяв,
Кричит и мечется среди ветвей,
А город помнит о судьбе своей:
Здесь Марфа правила, и правил Аракчеев.
После ухода Рыбакова говорит: "Он мне 400 рублей предлагал, чтоб я в санаторию ехала... Подумайте!.. Зачем он меня огорчил? Я теперь все время помню".
Садится в кресло к столу.
"Конечно, я отказалась. Это значит, что когда в "Петрограде" вышла бы моя книга - нужно было бы все это ухлопать, чтоб отдать ему. И потом, сказала фразу по-французски, смысл которой "Entre nous soit dit", но другую. В ней было слово "ami", - уж если иметь 400 рублей, так какой смысл в Царское ехать? Еще я понимаю - за границу. А в Царское? Подумайте! Я там заболела и вдруг ехать туда лечиться!"
Говорит, что вообще в Ц. С., где она столько жила, где у нее столько воспоминаний с каждым днем связано, ей было бы очень трудно лежать.
"Если в 21 году было тяжело, - теперь хуже будет".
18.03.1925
Всев. Рождественский в Союзе при мне передал Ф. Сологубу заявление Кубуча, что Кубуч, устраивая лит. вечера, будет брать на себя все предварительные расходы по их устройству и платить Союзу 50 % чистого сбора только в том случае, если Союз обеспечивает участие Ахматовой, Сологуба и Ал. Толстого. Если же Союз не может обеспечить участие этих 3-х лиц, Кубуч снимает с себя упомянутые обязательства и ставит Союзу совершенно иные, гораздо менее выгодные для Союза условия.
Хорошее дело! Не могут же АА, Сологуб и Толстой устраивать благополучие Союза, отдуваясь за всех! Да и помимо всего - из этих трех - одна постоянно болеет, у другого подагра, а третий - пьяница!
19.03.1925
Говорили о литерат. вечере, устроенном 16.III.1925 Кубучем. Ал. Толстого участвовать в вечере приглашал Вс. Рождественский и получил ответ от жены А. Т., что А. Толстой в отъезде; в действительности же А. Т. был дома - мне сказал Ф. Сологуб. АА по этому поводу сказала мне, что процедуру приглашения участников должно возлагать на специального человека, ибо вовсе не дело поэта приглашать других поэтом и писателей к участию в таких вечерах, - и уж хотя бы по одному тому, что поэт всегда может что-нибудь напутать и забыть.
Говорили о А. Толстом, о том, что он много авторских денег с "Заговора Императрицы" получает.
АА заметила, что это нехорошо, потому что "Алешка их пропивать будет"...
Пришел к АА в Мр. дв. Она больна и лежит в постели в белом свитере, ярко освещенная лампой, стоящей на ночном столике у кровати. В мягком кресле у кровати сидит Л. Н. З., Н. В. Рыкова - на постели, в ногах АА.
Я взял стул и сел у кровати.
Много разговаривали. АА шутит и блещет остроумием.
АА при мне вспоминала с Н. В. Рыковой, когда и при каких обстоятельствах она в первый раз читала ей стихотворение "Страх, во тьме перебирая вещи...". АА спросила тогда Н. В., нет ли в этом стихотворении Гумилева? Сейчас АА тщетно пытается вспомнить, почему она задала тогда такой вопрос.
АА высчитывает и устанавливает, что стихотворение это было написано 25 августа.
Федин умеет хорошо танцевать вприсядку.
Четверг. Лежит. Больна. Вечером температура 37,8. В 9 часов вечера упала до 37,1. Лежит в белом свитере, освещенная лампой, стоящей на ночном столике. Пришел в 8 веч. У нее Н. В. Гуковская и Л. Н. Замятина. Уговорились с Л. Н. З. завтра в 2 ч. дня поехать к проф. Лангу.
Разговор о Мандельштаме, который был недавно у АА и об Н. Я., которая больна так же, как АА. АА передает некоторые остроты О. М.
Прочел АА письмо Горнунга, полученное мной. АА советует написать ему, чтоб он приехал сюда скорее - тогда выяснится и что им собрано. Разговор о Шкапской, о письме, рекомендующем меня, которое по совету АА Шкапская собирается написать Шенгели. Разговор о Ф. Сологубе, по поводу вечера Кубуча 16.III, в связи с Ал. Толстым и Вс. Рождественским, приглашавшим Толстого выступить на этом вечере.
Замятина уходит скоро.
В 9 1/2 пришел Пунин.
В 9 3/4 Н. В. Р. уходит, и я провожаю ее немного по Марсову Полю, с Тапом, и возвращаюсь обратно с Тапом. Пунин уходит к управдому платить за квартиру (срок истек 1-го марта) и скоро возвращается. Ухожу в 10 1/2.
20.03.1925
АА недавно обедала у знакомых (у Рыбаковых?). В числе гостей был Озолин.
Озолин в разговоре с АА о ее стихах сказал ей: "Ближе бы к жизни!.. Мистики много у Вас!" Фраза передана точно.
"Господи, господи! - мне это трудно слушать, чтоб от себя зависеть и не поправиться..." - фраза, сказанная АА в то время, как Данько рассказывала ей что-то о своей болезни, гипнозе, требующемся ей, и пр.
Все лето 1924 г. АА ухаживала за О. А. Судейкиной, у которой было воспаление брюшины и которая была при смерти. О. А. пролежала 2 месяца.
В тяжелые годы, когда АА жила с В. К. Шилейко, АА проводила лето в городе.
Шилейко переводил клинописи (диктуя АА прямо "с листа", - даже стихи), а АА писала под его диктовку. АА по 6 часов подряд записывала. Во "Всемирной литературе" должна быть целая кипа переводов В. К. Ш. ассирийского эпоса, переписанных рукой АА.
И АА переписывала точно, каллиграфическим почерком, так, чтоб ни одной ошибки не было. И это при отвращении АА к процессу писания!.. Если попадалась ошибка, В. К. страшно ругал АА.
Они выходили на улицу на час, гуляли, потом возвращались - и до 4-х часов ночи работали. И все только для того, чтоб на следующий день купить фунт хлеба и 4 фунта картошки! В. К. халтурил, конечно. Все халтурили нельзя было иначе.
В прошлом году как-то у АА температура 38 держалась в течение 10 дней.
В революционные годы, когда АА сильно утомлялась, голодала, носила дрова и тяжелые мешки, когда очень плохо выглядела, проф. Ланг сказал ей, осмотрев ее, что легкое у нее зарубцевалось.
Профессор Ланг - доктор, постоянно лечивший АА.
Я принес АА 1/2 бутылки мадеры. Принес и подарил том Державина (стихотв. изд. Смирдина 1833 г. Ч. 1), надписал:
"А. А. Ахматовой.
Ты не тщеславна, не спесива,
Приятельница тихих муз,
Приветлива и молчалива.
1925.20.03. Петербург.
Преданный П. Л.".
В 9 1/2 пришел Н. Н. Пунин.
В 10 - Н. В. Г. ушла.
Вскоре после прихода Н. П. я ушел.
Было 11 ч. вечера.
По просьбе АА заходил к В. С. Срезневской узнать о здоровье ее ребенка. Срезневская, оказывается, ничего не знает о болезни АА. АА ей не сообщала. Лежит в белом свитере (температ. в 8 ч. веч. 37,4. В 10 ч. веч. - 37,6). Не встает с постели. Днем к ней заходила Л. Н. Замятина, чтобы вместе ехать к проф. Лангу. АА из-за слабости не поехала.
Пришел в 7 1/2 веч. Застал у нее Зин. Серг. - сестру В. С. Срезневской, которая уже давно сидела. Ок. 8 ч. веч. к АА пришла Данько, сначала одна, а вслед за ней - другая. Много разговариваем. АА занимает гостей. Разговоры о Демьяне Бедном, о Родове, исключенном из партии, о казенной критике (по пов. "Ковша"), о письмах к П. П. Перцову (в "Современнике" No 4, 1924) и т. д. Я гуляю с Тапом. В 9 ч. веч. уходит Зин. Сергеевна, а вслед за нею сестры Данько. Я остаюсь один. АА очень устала от гостей. Говорим о лете, о Н. Г. и его отношении к ней, о книгах АА - их тираже и пр.; АА дает мне деньги и просит купить 3 ее книги - берлинск. издания, - ей нужны эти книги, потому что она обещала подарить их Срезневским.
Кипячу чай. В 10 1/2 приходит Пунин. АА еще не обедала. Пунин разогревает ей суп, но АА совсем не хочет есть. Пьем чай втроем. В 11 час. я ухожу. К АА сегодня еще придет А. Е. Пунина, которая лечит ее.
У АА обессиливающая слабость.
О поездке в Ц. С.
- Замучили вас?
- Да, я очень устала от людей... Видите, что вы сделали.
- Это нужно было сделать.
- Я там заболею очень... Я знаю...
- Нет. Вы не заболевайте. Вы полежите там месяц - и вернетесь.
- Нет, я очень заболею... Со мной так будет... Здесь, видите, я себя хорошо чувствую... Вы не знаете... Другие бы поправились, а я буду очень больна...
- Когда поедете?
- Не знаю, наверное в середине будущей недели... Только я заболею там сильно.
- Неужели воспоминания так действуют?
- Нет, не только это... Вообще... Я всегда заболеваю в санаториях...
- Ну, что же делать, чтоб вы выздоровели?
- Вот здесь мне остаться...
Я начал уговаривать - там и уход, и большие удобства, чем здесь, и пр.
- Нет, ради Бога, хоть Вы меня не уговаривайте! Меня все уговаривают... Ну, хорошо... Я поеду... Я поеду, только я там недолго буду...
[АА:] "Она тогда (т. е. в ее визит 17.III) все время старалась завести разговор о тебе, чтоб показать, в каких ты с ней отношениях. Это было довольно трудно сделать - потому что разговор велся совершенно в другой плоскости. Но она все время пыталась свести его на тебя. Про альбом заговорили - она сказала: "Вот я у Павла видела ваши строчки"... Про фотографии заговорили: "Вот я у Павла видела Вашу фотографию: я была у него вчера". Скажите, пожалуйста! Фотография (фам.) - такая вещь, которая может висеть на стене решительно у кого угодно. Да еще такая, которую всякий может иметь - из книжки (фам.)...
Если она придет еще, она непременно станет "раскрывать тайну". Я все знаю, что она может говорить. Она прошлый раз была очень возбужденной знаешь, какой она бывает. Представляю себе, что она будет говорить. Она способна решительно на все. Ей нечего терять. Такие примеры она знает". Рассказ, историю про Г. Ч., к жене которого пришла им отвергнутая возлюбленная и просила отдать ей Г. Жена отвечала: "Пожалуйста, берите...").
(Очень неприятно будет, если она действительно заведет такой разговор... Моей собеседнице ожидание такого разговора причиняет много неприятности.)
"Осип очень нежно к Вам относится... Очень... Он заговорил со мной о Вас - хотел нащупать почву, как я к вам отношусь. Я расхваливала Вашу работу, но сказала: "Знаете, мы все в его годы гораздо старше были". Понимаете, для чего сказала?.. Он как-то очень охотно с этим согласился.
Я говорю Вам это так, чтоб Вы знали... На всякий случай. Но зато, что я Ш. о Вас говорила - восхищалась, хвалила, говорила, что работа ведется Вами исключительно... Нарочно, все это говорила, имея в виду то, что Вы мне про нее рассказывали... Сделала строгие глаза, прямо смотря на нее: "Ведь это же клад" - говорю. Она согласилась: "Клад".
М. хочет, чтобы Вы стали нашим общим биографом... Конечно, иногда Вам придется говорить и не только об Н. С. - просто для освещения эпохи... Но не будьте нашим общим биографом!.. Конечно, попутно у Вас могут быть всякие статьи... Но это - другое дело..."
Рассказывает, что у нее все "свекрови" Анны: мать В. К. Шилейко - Анна, мать А. С. Л. - Анна, мать Н. С. - Анна, жена Н. Н. П. (тоже "свекровь") Анна и т. д.
А моя мать...
"Значит, у нас ничего не может быть!"
21.03.1925. Суббота
У АА была В. А. Щеголева.
22.03.1925
Говорила о том, как нужно относиться к книгам. Говорила, что совсем не нужно покупать и неразрезанными ставить на полку, как делают многие библиофилы. Только хорошо, если книги теряют свою первоначальную чистоту. Книги любят, когда с ними плохо обращаются - рвут, пачкают, теряют...Можно и нужно делать на книгах пометки.
"Если вышла книга в 40 000 экземпляр. и у меня 3 украли, а один я потеряла в трамвае - это только хорошо: скорее разойдется издание, скорее издадут второе, больше будет читателей!.."
АА тут же оговорилась, что она, конечно, не говорит о книгах XVIII века, о редких книгах; что смирдинских книг, например, - не нужно давать всем на прочтение...
Арт. Лурье ревновал почерк АА. Он требовал, чтоб она отдавала свои стихи переписывать на машинке. Если АА посылала в журнал стихи, написав их своей рукой, он в "неистовую ярость" приходил.
В разговоре о том, какой тираж стихотв. АА, издаваемых "Петроградом", достаточен для удовлетворения публики, АА в ответ на мои слова о том, что ее стихи нужны всей читающей публике, сказала, что, по ее мнению, существует не более 1000 человек, действительно любящих и понимающих ее стихи. И с иронией сказала: "А моих книг вышло 75 000 экз. Как вы думаете - по-моему, это совершенно достаточно! Совсем не нужно, чтоб мои книги так раскупались дальше. Это было бы даже плохо для меня".
АА заговорила о честолюбии Л. Андреева, который (как это видно из его писем Перцову) интересовался тиражом своих книг.
АА говорит, что жена Рыбакова ее ревнует - Наташа Данько ей донесла об этом...
АА: "Рыбаков дома за обедом сказал при жене и при других, что он не видел Н. Н. Пунина в этот день... А через несколько минут сказал, что Алянский и Каплан не зайдут ко мне. Жена стала истерически смеяться: "Значит, ты не от Пунина узнал?". Он тоже стал смущенно смеяться, а она так истерически смеялась, что должна была встать и выйти из-за стола..."
АА: "А я еще Наташе Данько сказала, что он палку оставил". (Рыбаков забыл свою трость у АА, когда был в последний раз.)
АА: "Но ведь тут я себя чувствую совершенно невинной: не могла я этого предвидеть!" ( - что жена Рыбакова ревнует, т. к. в действительности никаких причин к ревности нет; АА даже пугает мысль о такой нелепости).
Мои стихи (стихи Горнунга - в ярость пришла)...
- Ваши - совсем другое дело. У вас еще слабый голос, но ведь вы еще очень молоды...
Прочел "Атом", "И плакать не надо", "Лапландская варежка", "Цензору", "Ты одна была...", "Надо мною ворон кружится".
- "Лапл. варежка" - хорошее видение, а конец банален, нельзя ли убрать. "Ты одна была" - неплохое.
- Гумилевское?
- Нет, только тональность... "Атом" - нельзя (неразборч.)... Хорошее стихотворение "Цензору" - нельзя печатать - хорошее стихотворение. "Чувство самоиронии".
Читала "Путешествие в полярные страны".
В тяжелые революционные годы на Бассейной ул. был ларек. К этому ларьку постоянно ходили литераторы. Ходил Кузмин с Юркуном, ходили другие.
АА тоже. "Селедки меняла на папиросы" - в этом ларьке.
"...Ходил Кузмин с Юркуном... Мы всегда прятались друг от друга, чтоб на глаза не попасться!.."
- Завтра - к Ланге.
- Не были еще?
- Нет, не могла... Вот завтра поеду, если смогу. Галя меня выслушивала, сказала, что с верхушками совсем плохо. Ник. Ник. белый пришел после разговора с ней... Не знаю, что она ему говорила.
Вынул из портфеля и дал свою фотографию (Н[аппельбаумовскую]).
- Ты на самом деле гораздо лучше...
Воскресенье. Лежит. Сегодня Маня не приходила. Температура - днем 37,4 в 9 ч. веч. - 37,8. Я пришел в 8 ч. веч. Застал Н. В. Рыкову, которая сегодня весь день ухаживала за АА. Принес берлинское изд. ее книг (3 книжки, которые она подарит Срезневским). Читаю воспоминания Ваксель. АА (а порой и Рыкова, которая сидит на постели в ногах АА) делает свои замечания по поводу воспоминаний Ваксель. Записываю их. В 9 ч. Рыкова уходит. Я остаюсь один. Говорим о А. Лурье, потом - об отношении к книгам и пр. АА надписала мне фотографию (раб. Кириллова - АА снята вместе с О. А. Судейкиной). Я подарил АА свою (работы Наппельбаум) - без надписи. В 10 1/2 приходит Пунин, не раздевается, берет Тапа гулять. Скоро возвращается. Я при нем дочитываю воспоминания Ваксель. Пунин злой и бурчит. Уходит кипятить чай в кухню, потом приносит его. Я хочу уходить. Пунин удержал меня: "Прошлый раз вы меня угощали, сегодня я вас хочу угостить". Пьем чай с красным вином. Пунин сидит в тени, у письменного стола. Не пьет. Ухожу в 12 часов.
АА надписала мне фотографию (раб. Кириллова - АА снята вместе с О. А. Судейкиной):
"О. А. Судейкина и А. Ахматова летом на Фонтанке, 2. П. Лукницкому на память об одной из них. 22 марта 1925. Мраморный дворец".
Когда ушла Н. В. Г., я переставил лампу с ночного столика на письменный стол... Показывает мне рукой, как ввалились ее глаза, щеки...
- А иногда кажется, что щеки распухли...
"Так хочется умереть!.. Когда подумаю об этом, такой веселой делаюсь!.. А о чем-нибудь другом - страшно думать..."
23.03.1925. Понедельник
В 5 ч. дня АА звонит мне от Замятиных и сообщает, что в Петербург приехала А. С. Сверчкова. В 6 ч. я иду к АА в Мр. дв. Она уже дома. Говорим о Н. С., о Сверчковой, АА дает мне руководящие указания, и в 8 час. я ухожу к Кузьминым-Караваевым, у которых А. С. Сверчкова остановилась.
А. С. Сверчкова привезла АА письмо от Левы.
АА была днем в клинике у проф. Ланга вместе с Л. Н. Замятиной, а оттуда уже поехала к Замятиной. Проф. Ланг велел АА гулять. В клинике АА (как и Л. Н. З.) просвечивали лучами Рентгена. АА видела фотографию.
Сегодня в Петербург на два дня приехала А. С. Сверчкова. Остановилась у Кузьминых-Караваевых. Послезавтра уезжает домой - в Бежецк.
Сегодня же я был у Кузьминых-Караваевых и познакомился с Сверчковой. Послезавтра уезжает домой - в Бежецк.
24.03.1925
АА спит на широкой двуспальной старинной, но короткой кровати. На ней нельзя вытянуться, и чтобы вытянуться, нужно лечь наискосок - так АА всегда и делает.
История этой кровати такова: принадлежала она О. А. Судейкиной. В квартире Судейкиной была ниша, в которую Судейкина решила вдвинуть кровать. Кровать не входила. Судейкина без размышлений обрезала ее. Кровать укоротилась и влезла в нишу. Но муж О. Судейкиной обиделся, купил другую кровать и переехал в другую комнату...
А тут уж остроты:
Я: "Ну что же дальше было?"
АА: "Ничего... Их семейная жизнь тем и кончилась!.."
Я: "Ну, а теперь-то, - уж сколько времени прошло, - спокойна О. А.?"
АА: "Какое!.. И сейчас трагедия!.."
Вспоминая кровать А. И. Гумилевой, которую та продала, АА говорит: "Упоительная кровать была!".
Очень часто к мебели, к столу, креслу и т. п. АА прилагает самые нежные, самые ласковые эпитеты.
Очень любит хорошую, старинную мебель.
О Хювиньккя.
Когда АА отправили в Хювиньккя - она еще больше заболела. Не ела, не спала. Об этом сказали проф. Лангу, и он глаза широко раскрыл от удивления.
АА просила увезти ее оттуда.
"Я сказала Коле: "Увези меня умирать-то хоть!"..."
В Петербурге стала поправляться и поправилась сравнительно быстро.
А. С. Сверчкова рассказывает, как в 1921 году Надежда Павлович приезжала в Бежецк и как бежецкие "литературные" люди приняли ее за А. Ахматову.
Ошибка, надо сказать, совершенно сверхъестественная - к Павлович удивительно подходит название "жабы". Так ее здесь многие называют. Уж очень неудачна ее внешность!
О рождении Левы.
АА и Н. С. находились тогда в Ц. С. АА проснулась очень рано, почувствовала толчки. Подождала немного. Еще толчки. Тогда АА заплела косы и разбудила Н. С. - "Кажется, надо ехать в Петербург". С вокзала в родильный дом шли пешком, потому что Н. С. так растерялся, что забыл, что можно взять извозчика или сесть в трамвай. В 10 ч. утра были уже в родильном доме на Васильевском Острове.
А вечером Н. С. пропал. Пропал на всю ночь. На следующий день все приходят к АА с поздравлениями. АА узнает, что Н. С. дома не ночевал. Потом, наконец, приходит и Н. С. с "лжесвидетелем". Поздравляет. Очень смущен.
Рассказывала, как она в детстве лазала по крышам, и о том, что есть люди, которые до сих пор за это считают ее беспутной.
- А какая я беспутная? Теперешние советские барышни... Да я в 1000 раз их целомудреннее...
Март 1925
В Мр. дв. АА лежала больная. На кровати - по стенке, под подушкой, всюду скопились бумаги, книги. Там они лежат подолгу. Когда прибирается постель, эти книги и бумаги только перекладываются - и опять остаются лежать на краю постели.
24.03.1925
В 3 часа Пунин забежал, открыл дверь в комнату АА, в шубе, не вошел в комнату, и резко сказав на предложение АА посидеть: "Вас и так здесь много развлекают...", - повернулся и ушел.
Это было при А. С. Сверчковой и при других (при Данько, кажется).
Когда я с АА остался один, АА стала говорить мне о некорректностях Пунина... Я попробовал его защитить, говоря, что это шутка, но ему не следует делать этого, потому что другие в его резкости не чувствуют шутки.
АА: "Я тоже не почувствовала!.. Я его буду ругать... И он роняет себя в глазах Шуры"... (Какого мнения о нем она будет?.. Что будет говорить о нем в Бежецке?..) (Обрыв.)
АА про А. С. Сверчкову - когда она ушла: "Я ей дала 30 рублей... И она сейчас же стала уверять, что Николай Степанович любил меня всегда, что он говорил ей и т. д. Зачем это? Подумай, только 30 рублей нужно!"... (Обрыв.)
"Врет она, Шура, много... Эти самые канарейки... Терпеть не мог канареек. Называл их - уховертки..."
По возвращении из Парижа АА подарила Н. С. книжку Готье. Входит в комнату - он белый сидит, склонив голову. Дает ей письмо...
Письмо это прислал АА один итальянский художник, с которым у АА ничего решительно не было. Но письмо было сплошным символом... Последняя фраза была такая... (обрыв).
АА, получив это письмо, положила его в... (обрыв).
...ссора между ними - по какому-то пустяшному поводу - ссора, вызванная этим художником. (Это - о Модильяни!)
Повод был такой: Николай Степанович заговорил с кем-то по-русски. Художник сказал ему, что нельзя говорить по-русски там, где русского языка не понимают. (Дальше обрыв - В. Л.)
25 - 26.03.25
АА чувствовала себя слабой, хотя температура не повышалась выше 37,4-37,5.
26-го у АА были А. И. Ходасевич, М. Шкапская (м. б., еще кто-нибудь?).
27.03.1925
Я пришел к АА в 8 часов. Через 1/4 часа приходят Данько: сначала Наташа, потом Елена. Сидят минут 40, уходят. До 11, кроме меня, никого не было. В 11 приходит Пунин. Температура в 10 1/2 час. - 37,0. Выглядит лучше. Веселая. Когда я пришел, АА разбирала книги (встала незадолго до моего прихода).
Разговоры с Данько: об "юбилее Голлербаха" (который разослал приглас. карточки, которому В. Рождественский посвятил стихотворение, котором и т. д.......; об А. Н. Тихонове; об Ал. Толстом и суде над ним (продал вместе со Щеголевым "Заговор Императрицы" монопольно в Александр. театр, а затем продал - в Московский театр); о Сологубе: АА говорит, что он может быть очаровательным, милым, добрым...
АА разбирала книги в столовой на полу.
Попалась книга Блока с его надписью: "А. А. Гумилевой" (1913)... Потом "Сестра моя жизнь" Пастернака - дарственная надпись АА заняла 2 страницы сверху донизу.
АА усмехнулась: "Вот как люди надписывают!"
Книга Перцова "Ранний Блок". АА раньше говорила, что там, вероятно, есть что-нибудь о Н. С. Увидев книжку, АА перелистала ее и, найдя упоминание, радостно воскликнула: "Я так и знала. Я рада, что угадала!"...
АА разбирала архив свой в комнате, кой-какие бумаги показывала мне... Попался автограф Блока: четверостишие... АА сказала, что сама не знает, откуда оно у нее (оно не от Блока). Может быть, от Артура Лурье - он собирал автографы...
Показывала старинное издание Сафо - подарок Б. В. Анрепа, с его надписью. АА, показав мне надпись, сказала: "Вот из-за чего и берегу эту книжку". А эта книжка в числе оберегаемых и любимых. АА раскрыла ее и сравнивала виньетки с виньетками "Орлеанской девственницы" Вольтера (изд. "Всем. лит." 1925). Грубость последних по сравнению с первыми бросалась в глаза.
Показывала фотографии - А. Лурье, Гриши...? ..., Недоброво.
Я просил АА подарить мне свой автограф. АА говорит, что у нее нет почти рукописей. Я говорю, что пусть она мне подарит то, что я вытащу наугад из пачки бумаг ее архива. АА соглашается. Вытаскиваю наугад - стихотворение АА "В городе райского ключаря"...
В городе райского ключаря,
В городе мертвого царя
Майские зори красны и желты,
Церкви белы, высоки мосты.
И в темном саду между старых лип
Мачт корабельных слышится скрип.
А за окошком моим река
Никто не знает, как глубока.
Я вольно выбрала дивный град,
Жаркое сердце зимних отрад,
И все мне казалось, что в раю
Я песню последнюю пою.
АА подписывает и дарит мне "Четки" - 1-е издание.
АА сказала, что два дня ничего не ела - Галя запретила. Галя (А. Е. Пунина) понимает хорошо, ухаживает за АА, приходит каждый день.
На рентгеновском снимке (скелет - тонкие кости). Верхушки легких затемнены, но зарубцевались. А внизу легких - сильное затемнение: отсюда жар.
28.03.1925
Борис Викторович и Раиса Романовна Томашевская (не ссылаться на Рыкову).
[AA:] "Сошлитесь, в конце концов, на меня. Хотите, я вас научу с этими дамами разговаривать? Говорите им - не можете ли вы установить некоторые даты?"
"А Радлова всегда очень мила, даже больше, чем требуется, со мной. Когда я была у них, она ночевать оставляла, комплименты говорила".
Кажется, АА не осталась тогда.
Рассказывает, что сама только раз в жизни ненавидела, но эта ненависть была полной, всезахватывающей. Предметом ненависти была дама положения общественного такого - на грани буржуазии и аристократии. Вид у нее был вдовствующей императрицы, она в военное время была сестрой милосердия, была богата. Очень любила говорить, что в нее влюблен миллиардер и что она ему отказала. Миллиардер такой действительно был, после революции он ее даже устроил за границу (?). Кажется, этот миллиардер заведовал картонным заводом что ли... Ненависть была обоюдной и одинаково острой как с той, так и с другой стороны. Но они целый год встречались...
У этой дамы были причины ненавидеть АА.
В разговоре о "Заговоре императрицы" (которого АА не видела), Л. Н. З. сказала, что она никогда не видела царя. На это АА ответила, что видела его несчетное количество раз.
Стихотворение "В объятой пожарами, скорбной Польше...", для которого взяты эпиграфом строки Гумилева, относится не к Н. С., а к Михаилу.
На мой вопрос - какие ее стихотворения относятся к Н. С., АА перечислила:
1. "Заплакала осень, как вдова..."
2. "Твой белый дом и тихий сад оставлю..."
3. "Воспоминание" - стихотворение о войне.
4. "Далеко в лесу огромном..."
5. "Тот август, как желтое пламя..."
6. В "Четках" - о пенале.
Спрашиваю, какое стихотворение АА написала в 1914 году, когда ездила в Новгород к Н. С. (осенью). АА прочитала стихотворение "Пустых небес прозрачное стекло"...
Пустых небес прозрачное стекло,
Большой тюрьмы белесое строенье
И хода крестного торжественное пенье
Над Волховом, синеющим светло.
Сентябрьский вихрь, листы с березы свеяв,
Кричит и мечется среди ветвей,
А город помнит о судьбе своей:
Здесь Марфа правила, и правил Аракчеев.
После ухода Рыбакова говорит: "Он мне 400 рублей предлагал, чтоб я в санаторию ехала... Подумайте!.. Зачем он меня огорчил? Я теперь все время помню".
Садится в кресло к столу.
"Конечно, я отказалась. Это значит, что когда в "Петрограде" вышла бы моя книга - нужно было бы все это ухлопать, чтоб отдать ему. И потом, сказала фразу по-французски, смысл которой "Entre nous soit dit", но другую. В ней было слово "ami", - уж если иметь 400 рублей, так какой смысл в Царское ехать? Еще я понимаю - за границу. А в Царское? Подумайте! Я там заболела и вдруг ехать туда лечиться!"
Говорит, что вообще в Ц. С., где она столько жила, где у нее столько воспоминаний с каждым днем связано, ей было бы очень трудно лежать.
"Если в 21 году было тяжело, - теперь хуже будет".
18.03.1925
Всев. Рождественский в Союзе при мне передал Ф. Сологубу заявление Кубуча, что Кубуч, устраивая лит. вечера, будет брать на себя все предварительные расходы по их устройству и платить Союзу 50 % чистого сбора только в том случае, если Союз обеспечивает участие Ахматовой, Сологуба и Ал. Толстого. Если же Союз не может обеспечить участие этих 3-х лиц, Кубуч снимает с себя упомянутые обязательства и ставит Союзу совершенно иные, гораздо менее выгодные для Союза условия.
Хорошее дело! Не могут же АА, Сологуб и Толстой устраивать благополучие Союза, отдуваясь за всех! Да и помимо всего - из этих трех - одна постоянно болеет, у другого подагра, а третий - пьяница!
19.03.1925
Говорили о литерат. вечере, устроенном 16.III.1925 Кубучем. Ал. Толстого участвовать в вечере приглашал Вс. Рождественский и получил ответ от жены А. Т., что А. Толстой в отъезде; в действительности же А. Т. был дома - мне сказал Ф. Сологуб. АА по этому поводу сказала мне, что процедуру приглашения участников должно возлагать на специального человека, ибо вовсе не дело поэта приглашать других поэтом и писателей к участию в таких вечерах, - и уж хотя бы по одному тому, что поэт всегда может что-нибудь напутать и забыть.
Говорили о А. Толстом, о том, что он много авторских денег с "Заговора Императрицы" получает.
АА заметила, что это нехорошо, потому что "Алешка их пропивать будет"...
Пришел к АА в Мр. дв. Она больна и лежит в постели в белом свитере, ярко освещенная лампой, стоящей на ночном столике у кровати. В мягком кресле у кровати сидит Л. Н. З., Н. В. Рыкова - на постели, в ногах АА.
Я взял стул и сел у кровати.
Много разговаривали. АА шутит и блещет остроумием.
АА при мне вспоминала с Н. В. Рыковой, когда и при каких обстоятельствах она в первый раз читала ей стихотворение "Страх, во тьме перебирая вещи...". АА спросила тогда Н. В., нет ли в этом стихотворении Гумилева? Сейчас АА тщетно пытается вспомнить, почему она задала тогда такой вопрос.
АА высчитывает и устанавливает, что стихотворение это было написано 25 августа.
Федин умеет хорошо танцевать вприсядку.
Четверг. Лежит. Больна. Вечером температура 37,8. В 9 часов вечера упала до 37,1. Лежит в белом свитере, освещенная лампой, стоящей на ночном столике. Пришел в 8 веч. У нее Н. В. Гуковская и Л. Н. Замятина. Уговорились с Л. Н. З. завтра в 2 ч. дня поехать к проф. Лангу.
Разговор о Мандельштаме, который был недавно у АА и об Н. Я., которая больна так же, как АА. АА передает некоторые остроты О. М.
Прочел АА письмо Горнунга, полученное мной. АА советует написать ему, чтоб он приехал сюда скорее - тогда выяснится и что им собрано. Разговор о Шкапской, о письме, рекомендующем меня, которое по совету АА Шкапская собирается написать Шенгели. Разговор о Ф. Сологубе, по поводу вечера Кубуча 16.III, в связи с Ал. Толстым и Вс. Рождественским, приглашавшим Толстого выступить на этом вечере.
Замятина уходит скоро.
В 9 1/2 пришел Пунин.
В 9 3/4 Н. В. Р. уходит, и я провожаю ее немного по Марсову Полю, с Тапом, и возвращаюсь обратно с Тапом. Пунин уходит к управдому платить за квартиру (срок истек 1-го марта) и скоро возвращается. Ухожу в 10 1/2.
20.03.1925
АА недавно обедала у знакомых (у Рыбаковых?). В числе гостей был Озолин.
Озолин в разговоре с АА о ее стихах сказал ей: "Ближе бы к жизни!.. Мистики много у Вас!" Фраза передана точно.
"Господи, господи! - мне это трудно слушать, чтоб от себя зависеть и не поправиться..." - фраза, сказанная АА в то время, как Данько рассказывала ей что-то о своей болезни, гипнозе, требующемся ей, и пр.
Все лето 1924 г. АА ухаживала за О. А. Судейкиной, у которой было воспаление брюшины и которая была при смерти. О. А. пролежала 2 месяца.
В тяжелые годы, когда АА жила с В. К. Шилейко, АА проводила лето в городе.
Шилейко переводил клинописи (диктуя АА прямо "с листа", - даже стихи), а АА писала под его диктовку. АА по 6 часов подряд записывала. Во "Всемирной литературе" должна быть целая кипа переводов В. К. Ш. ассирийского эпоса, переписанных рукой АА.
И АА переписывала точно, каллиграфическим почерком, так, чтоб ни одной ошибки не было. И это при отвращении АА к процессу писания!.. Если попадалась ошибка, В. К. страшно ругал АА.
Они выходили на улицу на час, гуляли, потом возвращались - и до 4-х часов ночи работали. И все только для того, чтоб на следующий день купить фунт хлеба и 4 фунта картошки! В. К. халтурил, конечно. Все халтурили нельзя было иначе.
В прошлом году как-то у АА температура 38 держалась в течение 10 дней.
В революционные годы, когда АА сильно утомлялась, голодала, носила дрова и тяжелые мешки, когда очень плохо выглядела, проф. Ланг сказал ей, осмотрев ее, что легкое у нее зарубцевалось.
Профессор Ланг - доктор, постоянно лечивший АА.
Я принес АА 1/2 бутылки мадеры. Принес и подарил том Державина (стихотв. изд. Смирдина 1833 г. Ч. 1), надписал:
"А. А. Ахматовой.
Ты не тщеславна, не спесива,
Приятельница тихих муз,
Приветлива и молчалива.
1925.20.03. Петербург.
Преданный П. Л.".
В 9 1/2 пришел Н. Н. Пунин.
В 10 - Н. В. Г. ушла.
Вскоре после прихода Н. П. я ушел.
Было 11 ч. вечера.
По просьбе АА заходил к В. С. Срезневской узнать о здоровье ее ребенка. Срезневская, оказывается, ничего не знает о болезни АА. АА ей не сообщала. Лежит в белом свитере (температ. в 8 ч. веч. 37,4. В 10 ч. веч. - 37,6). Не встает с постели. Днем к ней заходила Л. Н. Замятина, чтобы вместе ехать к проф. Лангу. АА из-за слабости не поехала.
Пришел в 7 1/2 веч. Застал у нее Зин. Серг. - сестру В. С. Срезневской, которая уже давно сидела. Ок. 8 ч. веч. к АА пришла Данько, сначала одна, а вслед за ней - другая. Много разговариваем. АА занимает гостей. Разговоры о Демьяне Бедном, о Родове, исключенном из партии, о казенной критике (по пов. "Ковша"), о письмах к П. П. Перцову (в "Современнике" No 4, 1924) и т. д. Я гуляю с Тапом. В 9 ч. веч. уходит Зин. Сергеевна, а вслед за нею сестры Данько. Я остаюсь один. АА очень устала от гостей. Говорим о лете, о Н. Г. и его отношении к ней, о книгах АА - их тираже и пр.; АА дает мне деньги и просит купить 3 ее книги - берлинск. издания, - ей нужны эти книги, потому что она обещала подарить их Срезневским.
Кипячу чай. В 10 1/2 приходит Пунин. АА еще не обедала. Пунин разогревает ей суп, но АА совсем не хочет есть. Пьем чай втроем. В 11 час. я ухожу. К АА сегодня еще придет А. Е. Пунина, которая лечит ее.
У АА обессиливающая слабость.
О поездке в Ц. С.
- Замучили вас?
- Да, я очень устала от людей... Видите, что вы сделали.
- Это нужно было сделать.
- Я там заболею очень... Я знаю...
- Нет. Вы не заболевайте. Вы полежите там месяц - и вернетесь.
- Нет, я очень заболею... Со мной так будет... Здесь, видите, я себя хорошо чувствую... Вы не знаете... Другие бы поправились, а я буду очень больна...
- Когда поедете?
- Не знаю, наверное в середине будущей недели... Только я заболею там сильно.
- Неужели воспоминания так действуют?
- Нет, не только это... Вообще... Я всегда заболеваю в санаториях...
- Ну, что же делать, чтоб вы выздоровели?
- Вот здесь мне остаться...
Я начал уговаривать - там и уход, и большие удобства, чем здесь, и пр.
- Нет, ради Бога, хоть Вы меня не уговаривайте! Меня все уговаривают... Ну, хорошо... Я поеду... Я поеду, только я там недолго буду...
[АА:] "Она тогда (т. е. в ее визит 17.III) все время старалась завести разговор о тебе, чтоб показать, в каких ты с ней отношениях. Это было довольно трудно сделать - потому что разговор велся совершенно в другой плоскости. Но она все время пыталась свести его на тебя. Про альбом заговорили - она сказала: "Вот я у Павла видела ваши строчки"... Про фотографии заговорили: "Вот я у Павла видела Вашу фотографию: я была у него вчера". Скажите, пожалуйста! Фотография (фам.) - такая вещь, которая может висеть на стене решительно у кого угодно. Да еще такая, которую всякий может иметь - из книжки (фам.)...
Если она придет еще, она непременно станет "раскрывать тайну". Я все знаю, что она может говорить. Она прошлый раз была очень возбужденной знаешь, какой она бывает. Представляю себе, что она будет говорить. Она способна решительно на все. Ей нечего терять. Такие примеры она знает". Рассказ, историю про Г. Ч., к жене которого пришла им отвергнутая возлюбленная и просила отдать ей Г. Жена отвечала: "Пожалуйста, берите...").
(Очень неприятно будет, если она действительно заведет такой разговор... Моей собеседнице ожидание такого разговора причиняет много неприятности.)
"Осип очень нежно к Вам относится... Очень... Он заговорил со мной о Вас - хотел нащупать почву, как я к вам отношусь. Я расхваливала Вашу работу, но сказала: "Знаете, мы все в его годы гораздо старше были". Понимаете, для чего сказала?.. Он как-то очень охотно с этим согласился.
Я говорю Вам это так, чтоб Вы знали... На всякий случай. Но зато, что я Ш. о Вас говорила - восхищалась, хвалила, говорила, что работа ведется Вами исключительно... Нарочно, все это говорила, имея в виду то, что Вы мне про нее рассказывали... Сделала строгие глаза, прямо смотря на нее: "Ведь это же клад" - говорю. Она согласилась: "Клад".
М. хочет, чтобы Вы стали нашим общим биографом... Конечно, иногда Вам придется говорить и не только об Н. С. - просто для освещения эпохи... Но не будьте нашим общим биографом!.. Конечно, попутно у Вас могут быть всякие статьи... Но это - другое дело..."
Рассказывает, что у нее все "свекрови" Анны: мать В. К. Шилейко - Анна, мать А. С. Л. - Анна, мать Н. С. - Анна, жена Н. Н. П. (тоже "свекровь") Анна и т. д.
А моя мать...
"Значит, у нас ничего не может быть!"
21.03.1925. Суббота
У АА была В. А. Щеголева.
22.03.1925
Говорила о том, как нужно относиться к книгам. Говорила, что совсем не нужно покупать и неразрезанными ставить на полку, как делают многие библиофилы. Только хорошо, если книги теряют свою первоначальную чистоту. Книги любят, когда с ними плохо обращаются - рвут, пачкают, теряют...Можно и нужно делать на книгах пометки.
"Если вышла книга в 40 000 экземпляр. и у меня 3 украли, а один я потеряла в трамвае - это только хорошо: скорее разойдется издание, скорее издадут второе, больше будет читателей!.."
АА тут же оговорилась, что она, конечно, не говорит о книгах XVIII века, о редких книгах; что смирдинских книг, например, - не нужно давать всем на прочтение...
Арт. Лурье ревновал почерк АА. Он требовал, чтоб она отдавала свои стихи переписывать на машинке. Если АА посылала в журнал стихи, написав их своей рукой, он в "неистовую ярость" приходил.
В разговоре о том, какой тираж стихотв. АА, издаваемых "Петроградом", достаточен для удовлетворения публики, АА в ответ на мои слова о том, что ее стихи нужны всей читающей публике, сказала, что, по ее мнению, существует не более 1000 человек, действительно любящих и понимающих ее стихи. И с иронией сказала: "А моих книг вышло 75 000 экз. Как вы думаете - по-моему, это совершенно достаточно! Совсем не нужно, чтоб мои книги так раскупались дальше. Это было бы даже плохо для меня".
АА заговорила о честолюбии Л. Андреева, который (как это видно из его писем Перцову) интересовался тиражом своих книг.
АА говорит, что жена Рыбакова ее ревнует - Наташа Данько ей донесла об этом...
АА: "Рыбаков дома за обедом сказал при жене и при других, что он не видел Н. Н. Пунина в этот день... А через несколько минут сказал, что Алянский и Каплан не зайдут ко мне. Жена стала истерически смеяться: "Значит, ты не от Пунина узнал?". Он тоже стал смущенно смеяться, а она так истерически смеялась, что должна была встать и выйти из-за стола..."
АА: "А я еще Наташе Данько сказала, что он палку оставил". (Рыбаков забыл свою трость у АА, когда был в последний раз.)
АА: "Но ведь тут я себя чувствую совершенно невинной: не могла я этого предвидеть!" ( - что жена Рыбакова ревнует, т. к. в действительности никаких причин к ревности нет; АА даже пугает мысль о такой нелепости).
Мои стихи (стихи Горнунга - в ярость пришла)...
- Ваши - совсем другое дело. У вас еще слабый голос, но ведь вы еще очень молоды...
Прочел "Атом", "И плакать не надо", "Лапландская варежка", "Цензору", "Ты одна была...", "Надо мною ворон кружится".
- "Лапл. варежка" - хорошее видение, а конец банален, нельзя ли убрать. "Ты одна была" - неплохое.
- Гумилевское?
- Нет, только тональность... "Атом" - нельзя (неразборч.)... Хорошее стихотворение "Цензору" - нельзя печатать - хорошее стихотворение. "Чувство самоиронии".
Читала "Путешествие в полярные страны".
В тяжелые революционные годы на Бассейной ул. был ларек. К этому ларьку постоянно ходили литераторы. Ходил Кузмин с Юркуном, ходили другие.
АА тоже. "Селедки меняла на папиросы" - в этом ларьке.
"...Ходил Кузмин с Юркуном... Мы всегда прятались друг от друга, чтоб на глаза не попасться!.."
- Завтра - к Ланге.
- Не были еще?
- Нет, не могла... Вот завтра поеду, если смогу. Галя меня выслушивала, сказала, что с верхушками совсем плохо. Ник. Ник. белый пришел после разговора с ней... Не знаю, что она ему говорила.
Вынул из портфеля и дал свою фотографию (Н[аппельбаумовскую]).
- Ты на самом деле гораздо лучше...
Воскресенье. Лежит. Сегодня Маня не приходила. Температура - днем 37,4 в 9 ч. веч. - 37,8. Я пришел в 8 ч. веч. Застал Н. В. Рыкову, которая сегодня весь день ухаживала за АА. Принес берлинское изд. ее книг (3 книжки, которые она подарит Срезневским). Читаю воспоминания Ваксель. АА (а порой и Рыкова, которая сидит на постели в ногах АА) делает свои замечания по поводу воспоминаний Ваксель. Записываю их. В 9 ч. Рыкова уходит. Я остаюсь один. Говорим о А. Лурье, потом - об отношении к книгам и пр. АА надписала мне фотографию (раб. Кириллова - АА снята вместе с О. А. Судейкиной). Я подарил АА свою (работы Наппельбаум) - без надписи. В 10 1/2 приходит Пунин, не раздевается, берет Тапа гулять. Скоро возвращается. Я при нем дочитываю воспоминания Ваксель. Пунин злой и бурчит. Уходит кипятить чай в кухню, потом приносит его. Я хочу уходить. Пунин удержал меня: "Прошлый раз вы меня угощали, сегодня я вас хочу угостить". Пьем чай с красным вином. Пунин сидит в тени, у письменного стола. Не пьет. Ухожу в 12 часов.
АА надписала мне фотографию (раб. Кириллова - АА снята вместе с О. А. Судейкиной):
"О. А. Судейкина и А. Ахматова летом на Фонтанке, 2. П. Лукницкому на память об одной из них. 22 марта 1925. Мраморный дворец".
Когда ушла Н. В. Г., я переставил лампу с ночного столика на письменный стол... Показывает мне рукой, как ввалились ее глаза, щеки...
- А иногда кажется, что щеки распухли...
"Так хочется умереть!.. Когда подумаю об этом, такой веселой делаюсь!.. А о чем-нибудь другом - страшно думать..."
23.03.1925. Понедельник
В 5 ч. дня АА звонит мне от Замятиных и сообщает, что в Петербург приехала А. С. Сверчкова. В 6 ч. я иду к АА в Мр. дв. Она уже дома. Говорим о Н. С., о Сверчковой, АА дает мне руководящие указания, и в 8 час. я ухожу к Кузьминым-Караваевым, у которых А. С. Сверчкова остановилась.
А. С. Сверчкова привезла АА письмо от Левы.
АА была днем в клинике у проф. Ланга вместе с Л. Н. Замятиной, а оттуда уже поехала к Замятиной. Проф. Ланг велел АА гулять. В клинике АА (как и Л. Н. З.) просвечивали лучами Рентгена. АА видела фотографию.
Сегодня в Петербург на два дня приехала А. С. Сверчкова. Остановилась у Кузьминых-Караваевых. Послезавтра уезжает домой - в Бежецк.
Сегодня же я был у Кузьминых-Караваевых и познакомился с Сверчковой. Послезавтра уезжает домой - в Бежецк.
24.03.1925
АА спит на широкой двуспальной старинной, но короткой кровати. На ней нельзя вытянуться, и чтобы вытянуться, нужно лечь наискосок - так АА всегда и делает.
История этой кровати такова: принадлежала она О. А. Судейкиной. В квартире Судейкиной была ниша, в которую Судейкина решила вдвинуть кровать. Кровать не входила. Судейкина без размышлений обрезала ее. Кровать укоротилась и влезла в нишу. Но муж О. Судейкиной обиделся, купил другую кровать и переехал в другую комнату...
А тут уж остроты:
Я: "Ну что же дальше было?"
АА: "Ничего... Их семейная жизнь тем и кончилась!.."
Я: "Ну, а теперь-то, - уж сколько времени прошло, - спокойна О. А.?"
АА: "Какое!.. И сейчас трагедия!.."
Вспоминая кровать А. И. Гумилевой, которую та продала, АА говорит: "Упоительная кровать была!".
Очень часто к мебели, к столу, креслу и т. п. АА прилагает самые нежные, самые ласковые эпитеты.
Очень любит хорошую, старинную мебель.
О Хювиньккя.
Когда АА отправили в Хювиньккя - она еще больше заболела. Не ела, не спала. Об этом сказали проф. Лангу, и он глаза широко раскрыл от удивления.
АА просила увезти ее оттуда.
"Я сказала Коле: "Увези меня умирать-то хоть!"..."
В Петербурге стала поправляться и поправилась сравнительно быстро.
А. С. Сверчкова рассказывает, как в 1921 году Надежда Павлович приезжала в Бежецк и как бежецкие "литературные" люди приняли ее за А. Ахматову.
Ошибка, надо сказать, совершенно сверхъестественная - к Павлович удивительно подходит название "жабы". Так ее здесь многие называют. Уж очень неудачна ее внешность!
О рождении Левы.
АА и Н. С. находились тогда в Ц. С. АА проснулась очень рано, почувствовала толчки. Подождала немного. Еще толчки. Тогда АА заплела косы и разбудила Н. С. - "Кажется, надо ехать в Петербург". С вокзала в родильный дом шли пешком, потому что Н. С. так растерялся, что забыл, что можно взять извозчика или сесть в трамвай. В 10 ч. утра были уже в родильном доме на Васильевском Острове.
А вечером Н. С. пропал. Пропал на всю ночь. На следующий день все приходят к АА с поздравлениями. АА узнает, что Н. С. дома не ночевал. Потом, наконец, приходит и Н. С. с "лжесвидетелем". Поздравляет. Очень смущен.
Рассказывала, как она в детстве лазала по крышам, и о том, что есть люди, которые до сих пор за это считают ее беспутной.
- А какая я беспутная? Теперешние советские барышни... Да я в 1000 раз их целомудреннее...
Март 1925
В Мр. дв. АА лежала больная. На кровати - по стенке, под подушкой, всюду скопились бумаги, книги. Там они лежат подолгу. Когда прибирается постель, эти книги и бумаги только перекладываются - и опять остаются лежать на краю постели.
24.03.1925
В 3 часа Пунин забежал, открыл дверь в комнату АА, в шубе, не вошел в комнату, и резко сказав на предложение АА посидеть: "Вас и так здесь много развлекают...", - повернулся и ушел.
Это было при А. С. Сверчковой и при других (при Данько, кажется).
Когда я с АА остался один, АА стала говорить мне о некорректностях Пунина... Я попробовал его защитить, говоря, что это шутка, но ему не следует делать этого, потому что другие в его резкости не чувствуют шутки.
АА: "Я тоже не почувствовала!.. Я его буду ругать... И он роняет себя в глазах Шуры"... (Какого мнения о нем она будет?.. Что будет говорить о нем в Бежецке?..) (Обрыв.)
АА про А. С. Сверчкову - когда она ушла: "Я ей дала 30 рублей... И она сейчас же стала уверять, что Николай Степанович любил меня всегда, что он говорил ей и т. д. Зачем это? Подумай, только 30 рублей нужно!"... (Обрыв.)
"Врет она, Шура, много... Эти самые канарейки... Терпеть не мог канареек. Называл их - уховертки..."
По возвращении из Парижа АА подарила Н. С. книжку Готье. Входит в комнату - он белый сидит, склонив голову. Дает ей письмо...
Письмо это прислал АА один итальянский художник, с которым у АА ничего решительно не было. Но письмо было сплошным символом... Последняя фраза была такая... (обрыв).
АА, получив это письмо, положила его в... (обрыв).
...ссора между ними - по какому-то пустяшному поводу - ссора, вызванная этим художником. (Это - о Модильяни!)
Повод был такой: Николай Степанович заговорил с кем-то по-русски. Художник сказал ему, что нельзя говорить по-русски там, где русского языка не понимают. (Дальше обрыв - В. Л.)
25 - 26.03.25
АА чувствовала себя слабой, хотя температура не повышалась выше 37,4-37,5.
26-го у АА были А. И. Ходасевич, М. Шкапская (м. б., еще кто-нибудь?).
27.03.1925
Я пришел к АА в 8 часов. Через 1/4 часа приходят Данько: сначала Наташа, потом Елена. Сидят минут 40, уходят. До 11, кроме меня, никого не было. В 11 приходит Пунин. Температура в 10 1/2 час. - 37,0. Выглядит лучше. Веселая. Когда я пришел, АА разбирала книги (встала незадолго до моего прихода).
Разговоры с Данько: об "юбилее Голлербаха" (который разослал приглас. карточки, которому В. Рождественский посвятил стихотворение, котором и т. д.......; об А. Н. Тихонове; об Ал. Толстом и суде над ним (продал вместе со Щеголевым "Заговор Императрицы" монопольно в Александр. театр, а затем продал - в Московский театр); о Сологубе: АА говорит, что он может быть очаровательным, милым, добрым...
АА разбирала книги в столовой на полу.
Попалась книга Блока с его надписью: "А. А. Гумилевой" (1913)... Потом "Сестра моя жизнь" Пастернака - дарственная надпись АА заняла 2 страницы сверху донизу.
АА усмехнулась: "Вот как люди надписывают!"
Книга Перцова "Ранний Блок". АА раньше говорила, что там, вероятно, есть что-нибудь о Н. С. Увидев книжку, АА перелистала ее и, найдя упоминание, радостно воскликнула: "Я так и знала. Я рада, что угадала!"...
АА разбирала архив свой в комнате, кой-какие бумаги показывала мне... Попался автограф Блока: четверостишие... АА сказала, что сама не знает, откуда оно у нее (оно не от Блока). Может быть, от Артура Лурье - он собирал автографы...
Показывала старинное издание Сафо - подарок Б. В. Анрепа, с его надписью. АА, показав мне надпись, сказала: "Вот из-за чего и берегу эту книжку". А эта книжка в числе оберегаемых и любимых. АА раскрыла ее и сравнивала виньетки с виньетками "Орлеанской девственницы" Вольтера (изд. "Всем. лит." 1925). Грубость последних по сравнению с первыми бросалась в глаза.
Показывала фотографии - А. Лурье, Гриши...? ..., Недоброво.
Я просил АА подарить мне свой автограф. АА говорит, что у нее нет почти рукописей. Я говорю, что пусть она мне подарит то, что я вытащу наугад из пачки бумаг ее архива. АА соглашается. Вытаскиваю наугад - стихотворение АА "В городе райского ключаря"...
В городе райского ключаря,
В городе мертвого царя
Майские зори красны и желты,
Церкви белы, высоки мосты.
И в темном саду между старых лип
Мачт корабельных слышится скрип.
А за окошком моим река
Никто не знает, как глубока.
Я вольно выбрала дивный град,
Жаркое сердце зимних отрад,
И все мне казалось, что в раю
Я песню последнюю пою.
АА подписывает и дарит мне "Четки" - 1-е издание.
АА сказала, что два дня ничего не ела - Галя запретила. Галя (А. Е. Пунина) понимает хорошо, ухаживает за АА, приходит каждый день.
На рентгеновском снимке (скелет - тонкие кости). Верхушки легких затемнены, но зарубцевались. А внизу легких - сильное затемнение: отсюда жар.
28.03.1925
Борис Викторович и Раиса Романовна Томашевская (не ссылаться на Рыкову).
[AA:] "Сошлитесь, в конце концов, на меня. Хотите, я вас научу с этими дамами разговаривать? Говорите им - не можете ли вы установить некоторые даты?"